Киплинг Редьярд Джозеф. Ваш покорный слуга пёс Бутс

   Слипперсу исполнилось семь с половиной. Он тоже Очень Ответственная Собака. Он охраняет нашего Маленького. Это в порядке вещей. Маленький принадлежит Повелительнице, и Слипперс тоже. Я принадлежу Повелителю и помогаю Слипперсу. Маленький у нас получился отличный. Сначала он катался на высокой лошади Магистрат с Человеком Мур. Это тот самый человек, который так хорошо поступил с моим другом Реведжером. Мур называется егерь-на-псарне. Он научил нашего Маленького сидеть на лошади, ездить рысью, правильно падать и еще другому верхом.
   Теперь Маленький ездит на собственном низком коне. Он называется Пони. Ноги у Пони короткие, зато зовут его длинно: Тэффи-из-Уэллса. Вот такое красивое имя. Маленький катается с пони, Муром и Магистратом по всему парку. И мы тоже с ним бегаем. Еще Маленький ездит на охотничьи сборы. Их устраивают на псарне. Хозяин и хозяйка говорят, что Маленькому пока рано участвовать в Настоящей Охоте. Когда они так говорят, Маленький тоже начинает говорить громко, потому что он не согласен.
   Я лично на эти сборы езжу вместе с Джеймсом в большой-конуре-на-колесах. Это потому, что Охотничий Терьер в Отставке куда-то девался, а Новые Охотничьи Терьеры со мной не дружат. Вот и получается, что Джеймс сидит за рулем, а я сижу рядом с Джеймсом. Я беседую через окошко большой-конуры-на-колесах со своим другом Реведжером. Новые Охотничьи Терьеры, конечно, злятся, но достать меня не могут.
 

   Человек Мур говорит, что мой друг Реведжер – Самая Лучшая Гончая на свете. На охоте Реведжер ходит рядом с передней ногой Магистрата. Это почетное место, и Реведжер его никому не уступает. Однажды Выскочка попробовал туда встать, так Реведжер хотел его задушить. Хорошо, Человек Мур вмешался. Ну, а теперь я вам хочу рассказать историю. Послушайте ее внимательно с начала и до конца.
   Все началось с неприятностей между Маленьким и новой Няней. Еще она называется Гувернантка. Но произнести такое просто нет никакой возможности, и мы со Слипперсом зовем ее Гувви.
   И вот в тот самый день Гувви одевала Маленького в старой детской. Когда я был еще почти щенком, я называл эту детскую новым-маленьким-домом в Большом Доме. Но потом детская состарилась. Гувви одевала Маленького, и был «слишком-тугой-воротничок», и Гувви ущипнула Маленького за шею. Маленький громко заговорил про «костлявую-старую-собаку». Гувви послушала, и тоже громко заговорила, и стала трясти Маленького.
   Тогда мы со Слипперсом, каждый со своей стороны, чуть-чуть потрясли Няню. Но мы не кусались. Мы просто трясли ее за юбку. Только юбка у нее очень старая и быстро оторвалась.
   В комнату вошла хозяйка, и Гувви стала говорить, говорить. А мы со Слипперсом быстро спустились вниз. Хозяйка тоже спустилась. Она позвала хозяина. А хозяин позвал нас. Он сказал:
   – Эй вы, два трубочиста! Ну-ка, подойдите ко мне!
   Мы подошли, и он нам устроил. Это была Настоящая Взбучка Взбучечной Плеткой! Мы совершенно ничего не понимали! Ведь мы даже не собирались кусать эту Гувви. Маленького тоже наказали Специальной Взбучечной плеткой для человечьих щенков и поставили в угол. Ему сказали:
 

   – Будешь стоять, пока не попросишь у няни прощения.
   мы пошли посидеть с ним рядом. Но очень быстро в старую детскую вошла хозяйка. Она поглядела на нас и сказала:
   – А ну вон отсюда! Пусть постоит один в углу и подумает.
   Нас выгнали. Хозяйка распорядилась, чтобы нас целый день не пускали к Маленькому. А за завтраком нам ничего не дали под стол. Пришлось идти к помойному баку, который только я умею открывать носом.
   Когда мы выходили из дома, я услышал голос Эдар. Она говорила с Гувви:
   – Вот жалость какая, что я вас раньше не предупредила. Но теперь-то вы сами знаете: Слипперс никогда не позволит трогать маленького мастера Дигби. А Бутс, коли его обидишь, очень долго не забывает.
   Мы со Слипперсом переглянулись. Мы поняли друг друга. Все-таки наша Эдар молодец.
   Мы навестили наш мусорный бак. Потом я предложил:
   – Пошли прошвырнемся к Гулянию, Слипперс!
   – А как же твой Повелитель-хозяин? – удивился Слипперс. – Он ведь всегда просит, чтобы ты помогал ему гулять после завтрака.
   Но я сказал:
   – Не хочу ему помогать сегодня! Он мне устроил Взбучку за то, что я не кусал эту Костлявую Собаку Гувви! Пусть теперь сам помогает себе гулять! Пошли прошвырнемся!
   Но Слипперс все равно не пошел.
   – Они намазали моему Маленькому зубы мылом за плохие слова, – говорит. – А сейчас они закрыли его в старой детской. Нет, Бутс, я, пожалуй, останусь. Вдруг Маленькому захочется поболтать со мной из окошка.
   Так мы и решили. Слипперс лег под окном старой детской, а я пошел к Гулянию, где живут все эти Люди Мистер Кент и Один Человек Мистер Кент. Мы со Слипперсом с ним раньше не ладили. Но с тех пор, как у Людей Мистер Кент появилось два Кудрявых Маленьких Мистер Кент, все стало по-другому. Вначале я подружился с Кудрявыми Маленькими, а потом и остальные Люди Мистер Кент тоже оказались не плохими.
   Я пришел к Маленьким Мистер Кент. Они стояли все в оборочках. Женщина Мистер Кент угостила меня хлебом с сахаром. После этого наступило: «А-теперь-бегите-ка-в-школу-мои-дорогие».
   Кудрявые Маленькие пошли в школу, а я побежал помогать им дойти. На дороге было еще много маленьких-которые-шли-в-школу. Я их всех давно знаю. Я приносил им палочки, а потом они дали мне «на-возьми-два-имбирных-хлебца-и-две-конфетки». Их еда мне понравилась. Но ее было мало, и я от нее так проголодался, что еле-еле смог довести Кудрявых Маленьких до школы. Все-таки я исполнил свой долг. А потом быстро добежал до Гуляния. Возле конуры с хорьками лежали две хорошие головы от куриц, но я все еще был голодный. Тогда я пошел в сарай. Там Тетя Курица снесла яйца и сидела на них. Это оказались вкусные яйца. Потом я набрел на Пса Бена. Он работает пастухом. Его намазали каким-то лекарством и привязали. А косточку свою он оставил слишком далеко. Он все равно не смог бы до нее дотянуться, и я ее унес на Поле-где-много-мышей. Это на том краю леса, а этим краем он начинается за Гулянием.
   Ну, я добежал до поля, чуть-чуть поел кость Бена, а потом поймал еще четырех мышек. Я хотел их съесть, но потом передумал. Прямо рядом валялось немного кролика. Я оставил мышей на потом и попробовал кролика, но шерсть у него оказалась невкусная. Я не хотел, но пришлось вернуть эту шерсть на место, а заодно и всю остальную еду, которая во мне была.
 

   Потом мне стало немного легче, и я пошел в лес попить из ручья. Потом я поспал. Когда я проснулся, я увидел старого лиса. Это знакомый Реведжера. Реведжер его называет Тэгсом. Он считает, что у этого лиса мировой хвост. И еще он мне объяснил, что Тегс старый и жутко умный.
   Сейчас Тегс был очень занят. Он откуда-то принес капкан и теперь откусывал его от своей передней ноги. Он увидел меня и сказал:
 

   – Если меня сейчас найдут, я пропал.
   – Сегодня ведь охотничьего сбора нет, – успокоил я лиса.
   – Для кого как, – ответил он. – У меня, например, из-за этого злыдня Бена каждый день охотничий сбор.
   – Ну, тут будь спокоен, – обрадовал я его. – Бена сегодня намазали лекарством и привязали. Я сам видел.
   – О-о! – повеселел Тэгс. – Тогда у меня есть шанс.
   Он снова принялся кусать себе лапу. Совсем как я или Слипперс, когда нам в лапы попадают занозы. Только Тэгсу пришлось вместе с капканом откусить два пальца. Он потом долго зализывал.
 

   Он говорит:
   – Так мне и надо, старому дурню.
   И он рассказал мне, как все получилось. У Тэгса есть правило. Он никогда не охотится там, где живет. Вот он и ходил за четыре мили отсюда. Там две старые добрые леди разводили кур на продажу. Лис наведывался к ним в сарай и брал немного кур для себя. Сейчас он как раз возвращался оттуда. Этот капкан принадлежал старым добрым леди. Они поставили его в курятнике. Тэгс очень ругал леди. Он сказал, что теперь у него долго будет болеть нога, и он не сможет охотиться.
   – Слушай, Тэгс, вон там, на поле, есть большая кость, четыре мышки и немного старого кролика.
   – И то хлеб, – ответил лис, – пойду на твое поле. А ты передай Реведжеру, что я потерял два пальца и захромал. Я до конца охотничьего сезона ухожу в укрытие. А потом, если выживу, вернусь на родину. Это – в Уэллсе, среди камней.
 

   Тут я снова проголодался и пошел к Гулянию. Когда я проходил мимо Бена, он мне сказал все, что думает про меня и свою бывшую кость. Я ему быстро ответил и начал прыгать. Один из Кудрявых Маленьких Мистер Кент подошел ко мне.
   – Мама! Мама! – закричал он. – Погляди, как здорово Бутс играет с Беном. Вот только мне кажется, что Бутс потерялся. Можно, я отведу его домой?
   Я тут же стал Очень Хорошим Псом. И Люди Мистер Кент пригласили меня на кухню. Там был чай с Маленькими Мистер Кент, хлеб и подлива от жареной свинины. Потом мы с Кудрявым Маленьким пошли к нам домой, и я довел его до самой входной двери.
   Эдар засмеялась и сказала Кудрявому Маленькому:
   – Ой, уморил! Бутс потерялся. Нет, миленький мой, нашему Бутсу это не грозит.
   Повелители пили чай, но Маленького в столовой не было. Слипперс сидел у дверей и очень хорошо пел песню «Тоскливое скуление». Я решил попеть с ним хором. По-моему, у нас красиво получилось. Но Повелители все время морщились. Им почему-то не понравилось. Хозяин закричал:
   – По-моему, эти мерзавцы вообразили себя тут хозяевами! Ну, уж если они так настаивают, выпусти его из детской!
   Хозяйка выпустила Маленького. Он спустился к чаю, и со Слипперсом всего его обпрыгали. А потом нам дали пирог, два куска сахара и имбирное печенье.
 

   Повелительница повернулась к Повелителю:
   – Ты заметил, что Бутс целый день пропадал? Мне кажется, он все это время разыскивал Дигби.
   – Ну уж нет! – запротестовал Повелитель. – Мой Бутс не такой дурак.
   Тут повелители заговорили о чем-то своем, а мы пошли с Маленьким, чтобы помочь ему устроиться на ночь в его спальной конуре.
   Перед тем как Маленький заснул, я решил немного поиграть в «крысу». Я бегал по детской, нюхал углы и опасно рычал, будто чую крысиные норы. Гувви моя игра не понравилась. Она стала поджимать свои ноги. Она, видно, вообразила, что мне нужны ее ноги. Но я вообще эту Гувви ни разу не укусил. И кусать не собираюсь! Это так же верно, как то, что Тэгс больше не сможет охотиться на Гулянии. Но Гувви, разве она поймет? Она мне всю игру отравила! Гувви побежала к хозяйке и напела ей про крысиные норы в детской. Хозяйка рассказала хозяину, а хозяин Джеймсу. Он велел ему найти норы и доложил хозяину, что детская совершенно крысонепроницаема.
 

   Я пошел в посудомойню, и Эдар сказала:
   – Пойдем-ка со мной, Бутс!
   Я сразу почувствовал подвох, но все равно пошел. Эдар привела меня в старую детскую и спросила:
   – Ну, где тут твои крысиные норы? Показывай!
   Я старательно понюхал и поискал. Но ведь крысиные норы тут были только понарошке! Я лег и поднял лапы вверх! – Так я и думала, маленький плут! – сказала Эдар.
   Она схватила меня за ошейник и сильно потыкала носом в угол. Это в мои-то годы! Какое унижение! Будто я щенок и меня надо учить вести себя в доме! Я очень разозлился. Я ушел под кровать, но Эдар вытащила меня оттуда за хвост.
   – Ты вероломный и бессердечный маленький негодяй, – сказала она. – Но ты хорошо проучил эту Гувви. И я тебя люблю! – И она поцеловала меня. По-моему, она совсем рехнулась. Я не маленький щенок, чтобы со мной так сюсюкать! И Гувви я тоже не проучивал! И не кусал! Мне эта Гувви вообще ни на что не нужна. Просто мне захотелось поиграть в «крысу».
   А сейчас – главные новости. Слушайте внимательно!
   Мы много раз катались с Маленьким и Муром по парку. Маленькому очень хотелось участвовать в Настоящей Охоте, но хозяин с хозяйкой по-прежнему говорили, что ему пока нельзя. А Мур ничего не говорил. Только один раз, когда на охотничьем сборе Маленький погонял Тэффи, Мур поглядел и сказал Джеймсу:
   – Этот молодой человек далеко пойдет. Скоро ты сам увидишь.
   На этом охотничьем сборе я передал Реведжеру все, что просил Тэгс.
   Реведжер ответил:
   – Передай Тэгсу: мне очень жаль его. За все пять сезонов, что я охочусь, никто не доставлял мне столько удовольствия. Этот Тэгс не какая-нибудь там мокрая курица. Ты ему скажи, Бутс, чтобы он хорошенько спрятался до конца охотничьего сезона. Я, конечно, его понимаю. Но и он должен понять: я ведь на службе.
   Я отправился к Тэгсу и все передал. А он отвечает, что нога у него уже меньше болит и, если бы была весна, а не осень, он как-нибудь продержался бы.
   Потом был еще один охотничий сбор на псарне. Там хозяин с хозяйкой сказали, что в следующем сезоне позволят Маленькому идти на охоту. Маленький жутко обрадовался. Он все говорил и говорил хозяину с хозяйкой и Слипперсу, как будет охотиться на лис. Он замолчал только после того, как наступила «пора-ложиться-спать-милый».
 

   На еще одном охотничьем сборе я рассказал Реведжеру про Маленького.
   – Когда Маленький пойдет с нами на лис, я покажу ему парочку фокусов, – пообещал Реведжер.
   – Вообще-то я никому не раскрываю своих секретов. Но Маленький достоин. Он – Настоящий Спортсмен!
   Вскоре на небе появилось Большое Блестящее Блюдце, и мы стали петь. Эдар выглянула из окна и крикнула:
   – А ну тихо!
   Тогда мы чуть-чуть поиграли в «погреметь-цепью-вокруг-конуры».
   – Вот паразиты! – закричала Эдар.
   Она вышла из дома и спустила нас с привязи. В ночи-с-Большим-Светящимся-Блюдцем Эдар всегда так поступает. Ей, видите ли, не нравятся наши песни. И игра в «погреметь-цепью-вокруг-конуры» тоже. Ну и пусть. Зато нам нравится, когда нас спускают.
   Мы пробежались по саду. Нам было очень весело! Вдруг издалека послышалась песня «Я потерялся!» Только пели ее как-то не очень правильно.
   – Кто там? Кто там? – громко спросили мы – Иди сюда!
   Собака которая пела, ответила:
   – Я ничего не вижу.
   Только я это услышал, как узнал, кто пел.
   – Слипперс, – сказал я. – А ведь это Реведжер. Давай играть, как будто он кролик, и мы найдем его.
   Мы пошли по саду. И мы отыскали его. Я не ошибся. Это был Реведжер. Но с ним творилось что-то странное. Шел он боком, а голову повернул в сторону. Я громко заговорил, но он не узнал меня.
   – Мне надо скорее на псарню, – сказал он.
 

   Но он не ушел, а закрутился на месте. Потом он сказал:
   – Не доверяйте большим-конурам-на-колесах.
   – Слушай, Бутс, – покачал головой Слипперс, – мне кажется, в Реведжера вселилась какая-то новая сумасшедшая собака.
   А Реведжер сказал:
   – А ну пошел отсюда! Это моя лавка!
   Но никакой лавки тут не было, и никто на ней не сидел.
   Реведжер крутился, и натыкался на деревья, и снова крутился. Глядеть на него было очень страшно. Тогда я встал с одного бока от него, а Слипперс с другого, и мы повели его к своим конурам.
   Мы долго шли, и он упал. Мы увидели, что из головы у него течет кровь. Мы стали вместе зализывать ему рану. Через некоторое время Реведжер спросил:
   – Куда это я попал?
   Мы хором ответили:
   – К Бутсу и Слипперсу.
   Он заторопился домой. Он сказал, что его давно уже ждут на псарне. Но он не смог встать. Мы легли с ним рядом и снова полизали его. Эдар открыла занавески. Она позвала нас, а мы позвали ее. Она пришла очень быстро, и еще с ней пришла Кухарка. Нам дали яйцо с бренди и сказали:
   – Съешьте скорее!
   Пока мы ели, прибежал Маленький и хозяин с хозяйкой. Джеймс завел большую-конуру-на-колесах и поехал, потому что хозяин велел ему вытащить из постели Человека Ветеринар.
   Человек Мур с высокой лошадью Магистрат тоже очень быстро приехали. Мур сказал, что Реведжер вчера так и не появился на псарне, и они всю ночь волновались. А Выскочка и Эгоист подрались. Они оба хотели поспать на топчане Реведжера. Из-за этого вся псарня ходуном ходила.
 

   Мур наклонился к Реведжеру и очень ласково поговорил с ним. Но Реведжер даже не пошевелился. Гарри-с-лопатой подмел хорошенько в сарае и затопил маленькую печку. Мур и хозяин подняли Реведжера, перенесли его в сарай и уложили на лавку для цветочных горшков. Тут как раз приехал Человек Ветеринар. Он подошел к Реведжеру и стал выделывать что-то странное с его головой. Потом он отошел от Реведжера.
   – Ему нужно лежать, – сказал он.
   Мур принес охапку соломы, положил на скамью, и постель у Реведжера получилась не хуже, чем на псарне. Реведжеру она понравилась. Он даже пару раз стукнул по лавке хвостом.
   Нам позволили остаться и лежать рядом. Мы так и сделали, потому что нам надо было лизать Реведжеру голову. Ветеринар объяснил, что Реведжер навсегда ослеп на один глаз, а, может быть, и другим будет плохо видеть. Он сказал, что это наверняка «какой-то-чертов-автомобиль». В общем, Реведжер стал больным псом.
   Маленький сидел с Реведжером целыми днями. Он не сидел, только когда Гувви его уводила или когда нужно было покататься верхом по парку. Я тоже сидел с Реведжером. Я не сидел, только когда должен был помогать хозяину обойти фермы. Как-то я повстречал на опушке леса Тэгса. Я рассказал про Реведжера.
   – Я в ту же ночь об этом узнал, – грустно проговорил Тэгс. – Это сделала конура-на-колесах тех самых старых добрых леди, у которых я брал немного куриц. Передай Реведжеру, что мне очень жаль. Потерять зрение – это, пожалуй, еще хуже, чем хромая нога. Ты передай ему, Бутс: пусть поправляется и заходит ко мне. Теперь мы оба в отставке. Какие уж между нами счеты. Вот мы и повспоминаем всласть о славных охотах!
 

   Он помолчал, а потом посоветовал:
   – Вы со Слипперсом побольше лижите его. Зализывать раны – вот самое лучшее средство. Гляди, как хорошо зажили мои пальцы!
   Оказалось, он уже так хорошо себя чувствует, что снова таскает кур у старых добрых леди, а в наших местах по-прежнему ничего не берет. Тэгс объяснил, что эти леди разводят призовых несушек. Тэгс считал, что несушки, конечно, хуже тех куриц, которых разводят на мясо, но сейчас выбирать не приходится. Ведь скоро наступят холода, а в холодное время питаться следует регулярно.
   Я ему говорю:
   – Оставь ты этих старых добрых леди. Мало тебе испорченной ноги и Реведжера? У нас дома есть помойный бак с отличной старой едой. Только я умею снимать с него крышку. Но я тебе могу открыть свой секрет. Ешь на здоровье. Мы со Слипперсом в обиде не будем.
   – Ох, Бутс, – растрогался старый лис, – если бы твои ноги были так же велики, как твое сердце, мне никогда не обойти бы тебя на охоте. Вообще-то, конечно, стыдно в моем возрасте и в моем положении шляться по помойкам, но я приду. Только попроси Реведжера, чтобы не пел, когда учует меня.
   С тех пор Тэгс ходил к нашему помойному баку.
   Скоро Реведжер стал немножко здоровым псом, он рассказал нам, как занозил на охоте лапу. Он сел у калитки тех самых леди с курицами на продажу и начал вытаскивать занозу. А добрые старые леди как раз набили свою будку-на-колесах курицами и поехали. Они разговаривали и наехали на Реведжера, и он свалился в канаву. А когда он вылез, он совсем ничего не видел.
 

   Я рассказал ему про Тэгса и про помойный бак.
   – Молодец! – похвалил меня Реведжер. – Ты хорошо поступил с ним. Как увидишь его, передай: пусть приходит. Нам и впрямь есть что вспомнить. Н-да, славно мы поохотились! Ну, а теперь мы с ним оба в Отставке.
   Прошло еще немного времени. Реведжер слез с лавки и начал есть траву. Он поел и сказал мне:
   – Мне надо сходить на псарню. Надо кое-что обсудить с гончими. Пойдем вместе. А то я вижу только вблизи, да и то очень плохо.
   Слипперс сначала тоже хотел идти, но в последний момент вспомнил:
   – Сейчас ведь Маленький поедет кататься. Я должен помочь ему. Идите без меня.
   Мы пошли вдвоем. Я встал с той стороны, где у Реведжера был глаз, который совсем плохо видел. Я показывал дорогу, и Реведжер ни разу не споткнулся. Мы медленно пересекли парк, а потом начались места, которые Реведжер хорошо знал по запаху. Тут и разглядывать было нечего.
 

   На псарне висел замок. Мур и Магистрат собрались на встречу с Маленьким. Настоящий Человек Милорд тоже стоял возле псарни. Он приехал вместе с новой лошадью-четырехлеткой.
   Я сел за воротами. Не люблю я этих Новых Охотничьих Терьеров! Реведжер задрал нос кверху и очень длинно сказал у входа на псарню. Изнутри раздалась Громкая Угроза. Потом все опять стихло. Настоящий Человек Милорд сказал Человеку Мур:
   – Кто бы мог подумать, что ему придется пережить такое.
   А Мур ответил:
   – Я уже видел однажды. Я тогда мальчиком служил на конюшне у их светлости маркиза.
   – Что ж, – вздохнул Настоящий Человек Милорд, – тогда впустите его, Мур. Пусть он поскорей переживет это.
   Реведжера впустили. Он подошел к окну, сквозь которое была видна лавка для гончих. Он оперся передними лапами о подоконник и заглянул в окно. Оттуда снова раздалась Угроза. Только на этот раз она была еще громче и еще сильней. Реведжер дождался, пока гончие затихнут. Потом он говорил очень долго. Это напоминало песню «Потерянная Собака». Потом он снова заглянул в окно. И оттуда в третий раз грянула Угроза. Реведжер опустил передние лапы на землю и пошел к воротам. Я спросил:
 

   – Что случилось?
   – Выскочка занял мое место, – объяснил Реведжер. – Ничего, я теперь тоже буду помогать Маленькому кататься.
   Настоящий Человек Милорд отвернулся от Мура и сказал:
   – Пошли.
   Мне показалось, что говорить ему трудно. А Мур вообще ничего не ответил. Он подтягивал Магистрату подпругу. Но я-то видел: он ее только что хорошо подтянул! Настоящий Человек Милорд тоже увидел и сказал:
   – Я вижу, Мур, мы с тобой оба чувствительные болваны.
   Потом мы все вместе пошли в парк. Маленький уже поджидал нас. Милорд объяснил, что Реведжер больше не пойдет на псарню и будет теперь Собственной Гончей Маленького.
   Хозяин с хозяйкой поставили около огорода старую конуру от большого пса-лабрадора. Внутри конуры был удобный топчан. Дверь не запирали, и Реведжер мог входить и выходить, когда ему хотелось. А я научился открывать и закрывать дверь в его конуру не хуже крышки помойного бака.
   С тех пор, как Реведжер стал нашим псом, мы много раз все вместе помогали Маленькому с Тэффи и Муру с Магистратом кататься в парке. У Магистрата заболела нога. Мур сказал:
   – Чтобы быстрей поправиться, Магистрату надо немного упражняться.
   А Маленький все время говорил с Муром о Настоящей Охоте. Однажды Мур сказал ему:
   – Жаль, Реведжер говорить не умеет. Если бы умел, он наверняка рассказал бы вам, мистер Дигби, побольше любого охотника из людей.
   И Мур принялся расписывать Маленькому охотничьи подвиги Реведжера. Потом он рассказал о славных родителях Реведжера и более дальних предках. Мур сказал, что не было на свете лучших охотников, чем это славное семейство гончих. Ну, Мур, конечно, нашему Маленькому и много другого всего рассказывал. О лисах, следах, о том, как пускать гончих по следу. Маленький разыскал в детской игрушечную трубу красного цвета и дудел в нее как в охотничий рожок. Ну и чтобы Маленький без толку не дудел, Мур показал ему разные охотничьи сигналы, а Реведжер показывал нам со Слипперсом, как должна откликаться на эти сигналы стая.
 

   Вскоре на небе опять появилось Блестящее Блюдце, и нам пришлось запеть. Ну и все, как обычно. Эдар кричала. Мы играли в «погреметь-цепью-вокруг-конуры», и Эдар нас отпустила побегать. Мы, конечно, пошли к старой будке от лабрадора навестить Реведжера. Около будки под кустом крыжовника лежал Тэгс. Это его любимое место. Он всегда тут устраивается, когда приходит поболтать с Реведжером. Когда мы со Слипперсом подошли, он во всю вспоминали о какой-то старой охоте.
   Только каждый из них видел события по-своему. Потому что один всегда догонял, а другой – спасался.
   Слипперс поглядел на них и говорит:
   – И чего старое ворошить?
   – Уж лучше старое ворошить, чем просто так прозябать, – отвечает Реведжер.
   – Зачем просто так, – продолжал Слипперс. – Вы же можете вдвоем поиграть в охоту. И Маленький наш посмотрит. Он у вас многому научится.
   – Будущей осенью он сам пойдет на охоту. Там всему научится, – сказал Реведжер.
   – Нет, – упорствовал Слипперс, – вы сами должны показать ему все хитрости. Где он увидит такую работу? Ведь вы – Настоящие Мастера.
   Тэгс гордо задрал голову.
 

   – А что, Реведжер, – важно произнес он. – Мне кажется, это дело стоящее. Пожалуй, мы справимся.
   – Справитесь, справитесь! – заверил Слипперс. – Только надо устроить эту охоту для Маленького на опушке парка. А то у Тэффи ноги короткие. У него брюхо по траве волочится. По полю он долго не проскачет, а между деревьями – другое дело. По лесу этот пони отлично умеет бегать.