Кира Стрельникова. Мир Полуночи

Кира Стрельникова
Мир Полуночи

   Спасибо Ивану Бушману за идею, оригинальный мир и расу инсектов, а также за активную помощь в написании книги.

Пролог

   – Отсюда не убежать, – сказал Судья. – Поверьте мне на слово.
   Гранитный диск медленно плыл через восхитительно чистый, прозрачный воздух, никогда не знавший смога. Сквозь пение неведомых птиц, сквозь чувствующийся даже на такой высоте запах разнотравья, нагретого солнцем. Яркие блики играли на полированном камне.
   – Каждый из вас – преступник! – продолжал Судья. Слова его падали, точно тяжелые камни, а голос был слышен даже, наверное, за горизонтом. Он хотел было продолжить нести всю эту обвинительную чушь, но Защитник тронул его за плечо и показал на что-то внизу. Судья вгляделся, потом кивнул и соблаговолил сделать паузу.
   Диск проплывал над крестьянским хутором. Нам были видны даже разинутые рты высыпавшей из домов ребятни. Кто-то из них азартно кричал, кто-то плакал, а взрослые лихорадочно метались, потрясая каким-то примитивным оружием. Смелый народец. Плывет в небе неведомая штуковина, слышен грозный голос сверху, а они и не думают пугаться. Мне всегда нравились отчаянные мужчины…
   Мне? Кому мне? Шестнадцать абсолютно одинаковых тел. Мы стояли на диске, выстроившись в ряд, – массивные, алебастрово-белые фигуры, лишенные волос, ушей и признаков пола. Големы. Одушевленные манекены. Кто из них я?
   Хутор остался позади. Судья откашлялся и возобновил грозные речи.
   – Сейчас вы только приходите в себя. Постарайтесь спокойно меня выслушать, пока нам не пришла пора расставаться. Повторюсь, все вы – преступники. В прошлом – весьма могущественные, умные и безжалостные существа. Да, в своих мирах вы достигли статуса божеств, но морально не смогли ему соответствовать. На вашей совести – преступления одно ужаснее другого, от массовых убийств до попытки захвата власти над целыми Системами Миров. Решением Высокого Трибунала вы осуждаетесь на пожизненное заключение здесь. И, как я уже сказал, отсюда не выбраться. Знаю, будете пытаться, но скажу заранее – тюрьмы лучше во всем Междумирье нет.
   Защитник снова тронул Судью за плечо и что-то зашептал на ухо. Вернее, в то место, где у человека находилось бы ухо – они оба выглядели точно так же, как мы. Временные тела, в которые можно запихнуть любую душу. Идеальный костюм для выживания в мирах, мало пригодных для жизни… или смирительная рубашка для могущественных пленников.
   Один Палач из нас всех имел хоть какую-то одежду. И то, всего лишь грубые штаны да потертый плащ. Он был неестественно худ, да и тело под плащом заметно отличалось от человеческого – создавалось впечатление, что его скелет обмотали цепями вместо мышц, а затем уже покрыли бледной кожей. Брр, ну и типчик, всегда терпеть не могла палачей…
   «Не могла?» Я – женского рода? Сознание, которому все никак не получалось зацепиться ни за одну из этих лысых голов, кажется, делало первые успехи. Просыпалась память – мне разом вспомнилось серое небо с фиолетовыми облаками, пирамиды храмов в мою честь, многотысячный гарем моих неутомимых любовников… Активная мыслительная работа словно что-то сдвинула в картине мира – восприятие на секунду помутилось, и я ощутила, что могу смотреть только вперед, прямо на Судью с Защитником. А с обеих сторон от меня могучие плечи белоснежных големов.
   Таких же, как я. Добро пожаловать в тюрьму, владычица Эмилита.
   – Защитник просит сообщить вам вот о чем, – неохотно продолжал Судья. – Пожелай Трибунал просто вашей изоляции, вас запихнули бы в любой из необитаемых миров. Но мы хотим дать вам шанс. Лучший – или лучшие – из вас смогут отсюда выбраться. Тот, кто сумеет пройти все испытания и преодолеет себя. Чтобы наблюдать за этим процессом, мы трое останемся вместе с вами на весь срок заключения.
   Он снова замолчал, внимательно нас разглядывая. Видимо, ему не очень понравились застывшие физиономии големов, потому что он приказал куда-то в сторону, находящемуся вне поля моего зрения Палачу:
   – Отпусти их.
   – Опасно, – меланхолично возразил Палач. Голос у него оказался скрипучий, как колодезный ворот. – Кто-то может напасть.
   – Неужели боишься? – фыркнул Судья.
   – Да я просто в ужасе, – с убийственной иронией подтвердил Палач. – Ладно… ну-ка, отомри!
   Тут же вернулась подвижность. Я осторожно пошевелила руками, переступила с ноги на ногу. Тело слушалось превосходно, но оно было вовсе не одно из тех тел, что я привыкла считать своими. Да, пару раз из любопытства я переселялась в мужчину, но даже это не шло ни в какое сравнение с тем, где мне приходилось обретаться ныне. Машина… всего лишь машина.
   – Я знаю, вы сделаете этот мир адом, – с долей грусти сообщил нам Судья. – Шестнадцать богов-преступников вряд ли принесут этой прекрасной земле любовь и процветание. Но, что бы ни происходило, мы не будем вмешиваться – лишь наблюдать. Станем Наблюдателями.
   – Разве что кто-то попытается сбежать, – весело уточнил Палач. – Тогда мои руки развязаны!
   И он продемонстрировал нам свои длинные пальцы, больше бы подошедшие музыканту.
   Я потихоньку дотронулась до своих соседей.
   – Я Эми, – прошептала я. – Давайте держаться вместе! А то, чует мое сердце, у одиночек нет шансов…
   Они отреагировали по-разному, мои одинаковые соседи. Тот, что справа, с удивлением повернул ко мне лысую голову и долго разглядывал. Тот, что слева, совершенно безумно хихикнул и, не говоря ни слова, упал на спину, да так и остался лежать.
   – Ты, наверное, женщина, Эми? – спросил сосед справа после долгой паузы. Судья задумчиво разглядывал горизонт, безумец, улегшийся на спину, все еще хихикал. Диск продолжал неспешное движение неведомо куда.
   – Владычица Семи Миров Эмилита к твоим услугам, – невесело усмехнулась я.
   – Дайлис, – коротко представился он. Хотел, видимо, добавить что-то еще, но не успел.
   Произошло слишком много всего одновременно, поэтому я увидела лишь развязку. Шум, быстрое движение, сдавленный хрип, и вот уже неведомо как переместившийся сюда Палач одной рукой поднимает вырывающегося голема.
   – Дурак! – бросил Судья, вставая с пола. – Был ведь у тебя шанс. Теперь пеняй на себя!
   Длинные пальцы Палача сжались в кулак, и он ударил голема прямо в безликую физиономию. Голова разлетелась в мелкие брызги, стоящих рядом заляпало темным, но Палачу и этого показалось мало. Схватив за плечи, он разорвал труп сверху вниз, как лист бумаги. А половинки, обильно орошающие гранит черной жидкостью, выбросил вниз.
   – Глупцы! – бросил нам порядком разозленный Судья. – Так будет с каждым, кто захочет бежать! Или по правилам, или никак, всем ясно?
   – Да, – буркнул Дайлис.
   – Да, – сказала я.
   – О, всенепременнейше, ихх-хи-хи… – зашелся в смехе безумец слева от меня.
   – Ладно. Довольно разговоров! – отрезал Судья.
   Кажется, он не сделал ничего. Не было ни магических пассов, ни заклинания, ни потайного рычага. Диск просто наклонился, и пятнадцать белых фигур покатились через край, с высоты вниз, в зеленое разнотравье. Трое Наблюдателей даже не пошевелились, словно приклеенные подошвами к граниту.
   …Так для этого мира закончилась Эпоха Полудня. И началась новая…

576 г. Эпохи Полуночи

Дайлис и Ноэ

   Дайлис задумчиво обмакнул палец в широкую чашу с кровью и рассеянно облизнул палец. Кровь настоящих, не выращенных в его Стране Мертвых людей была сладкой для него, и он прекрасно разбирался в ее вкусе: вот сейчас, например, на языке отчетливо таяли легкие, пряные нотки. Жертва оказалась девушкой, довольно молодой. Но, к сожалению, не девственницей. Бог Смерти мечтательно зажмурился. О, это просто нектар, очень редкий и оттого не менее желанный. Но за неимением лучшего можно обойтись тем, что есть. Снова макнув палец, Дайлис начертил в воздухе перед собой круг. Красные капельки повисли, не падая, и перед ним постепенно проступили очертания деревеньки в Озерном Крае, что на северо-востоке Риффлина. На полных, чувственных губах Дайлиса мелькнула довольная улыбка. Он вновь облизал остатки крови с пальца, не сводя взгляда с простенького деревенского домика.
   – Ну же, девочка, покажись, – пробормотал он. В черных, словно деготь глазах без зрачка зажглись огоньки, похожие на звезды в ночном небе. Зрелище, как ему говорили, жутковатое, но не лишенное привлекательности.
   Словно в ответ на его слова, дверь открылась, и на ступеньках появилась миловидная стройная девушка с рыжей косой, в простом темно-синем платье.
   – Принимайте отвар, что я оставила, три раза в день, до еды, – сказала рыженькая, обращаясь к вышедшей вслед за ней пожилой женщине с усталым лицом. – И постарайтесь больше не простужаться.
   – Да, госпожа, обязательно, спасибо вам большое, – с лица хозяйки дома не сходила благодарная улыбка.
   – Не болейте, и счастливо оставаться, – девушка тоже улыбнулась, поправила на плече дорожную сумку и перехватила поудобнее светлый деревянный посох, украшенный рунами.
   Развернувшись, она вышла на дорогу, по совместительству являвшуюся главной улицей деревеньки, и направилась к окраине. Бог Смерти небрежно разорвал круг из кровавых капелек, и они упали на деревянный пол. Эта деревня находилась в дне пути от таверны, где сейчас остановился Дайлис (естественно, инкогнито), и ведьма направлялась как раз в его сторону. Надо было поторопиться, и Бог Смерти, схватив со стула плащ, покинул комнату, чувствуя нетерпение, даже азарт. Эта девочка давно привлекла его внимание, а обнаружилась вообще по чистой случайности, в одном из тайных путешествий по Риффлину. На этой земле ведьмы с таким сильным даром целительства рождались редко, и тем ценнее была каждая. Кроме того, эта рыженькая обладала самым главным достоинством – девственностью. Не удержавшись, Дайлис облизнулся, накинул капюшон на голову и, завернувшись в плащ, почти сбежал по ступенькам. Обряд должен высвободить для него столько вкусной… пищи, что Дайлис почувствовал жажду, будто и в самом деле хотел пить. Этой маленькой ведьмочки должно хватить надолго, и есть шанс, что ему удастся наконец выследить, где же прячется Эми… или этот придурок Арлекин.
   Выходя из таверны, Дайлис хмыкнул, презрительно усмехнувшись. Малышка Эмилита, трусиха несчастная. Испугалась она, видите ли, а ведь так хорошо все могло получиться, и как пикантно – союз Бога Смерти и Богини Любви! Теперь вот ищи ее по всему миру. Ну, ничего, ничего, еще немного, и все будет…
   Во дворе уже стоял его конь, великолепный, черный как смоль – а как же, статус, как говорится, обязывает – жеребец, выносливый и быстрый. Обитель последователей Бога Смерти располагалась в нескольких часах езды от главной дороги, и, как водится, в округе ни единой деревни или жителя. Боятся – значит, уважают. Здесь была только дорога в Кирн, до которого и вовсе дня три-четыре пути.
   Свернув в нужном месте, Бог Смерти добрался до поляны, над разнотравьем которой возвышалась круглая постройка из простого серого гранита. Неказистый с виду каменный пузырь совсем не походил на храм самого могущественного из оставшихся в живых богов Полуночи, но Дайлис никогда не гнался за внешними эффектами в угоду гордости. Это было бы… неумно.
   А если бы он не был умным, то не находился бы сейчас в двух шагах от выигрыша в этой порядком затянувшейся игре.
   Резко натянув поводья, Дайлис спрыгнул с лошади и быстрыми шагами направился к входу – массивным створкам из нескольких слоев дерева, украшенных замысловатыми узорами. Легкое прикосновение – и двери распахнулись, коридор с факелами по стенам вывел в просторный зал с алтарем посередине. Окон здесь тоже не было, если не считать узких прорезей в крыше, откуда падали косые лучи света. Вдоль стен стояли высокие полки с разнообразными колюще-режущими инструментами, настоящей мечтой палача. Некоторые из них вогнали бы в дрожь и заплечных дел мастера со стажем. И все сверкающие, как новые, готовые к работе. Да уж, паства не один день готовилась к приезду могущественного патрона.
   Его уже, конечно, ждали – пять человек в бесформенных черных балахонах (на таких не слишком заметна кровь).
   – О-о, Господин! – нестройный хор голосов, низкие поклоны.
   – Да-да, я тоже рад вас видеть, – небрежно кивнул Дайлис, остановившись у алтаря и коснувшись ладонью шершавого камня. – Она будет здесь через несколько часов.
   – Все готово, Господин, – ответил один из них, раболепно согнувшись.
   Мужчина улыбнулся, снова облизнувшись. О, его ждет незабываемая ночь… И маленькую ведьму тоже. Жаль, что ей придется умереть: на взгляд Дайлиса, целительница была очень даже мила.
 
   Ноэла, или просто Ноэ, неторопливо шла по дороге, прикидывая, что все-таки надо бы обзавестись лошадью. Какой-нибудь спокойной, не очень резвой и строптивой лошадкой. Тогда, конечно, путешествовать станет намного удобнее.
   Но беда в том, что это достаточно дорогое удовольствие, а деньги Ноэ за лечение брала редко. Вздохнув, девушка поправила капюшон на голове, извлекла из сумки яблоко и захрустела, с удовольствием слизывая сладкий сок с губ. Как ей сказали в деревне, если идти по дороге, то за несколько часов вполне можно дойти до таверны, где очень недурно кормят – в кошельке завалялись пара серебряных и медная мелочь, на обед хватит.
   И все-таки до таверны она не добралась – желудок требовательно заурчал, желая еды прямо сейчас. Досадливо вздохнув, Ноэ свернула на едва заметную тропинку и некоторое время шла, косясь на небо, – солнце перевалило на западную сторону неба, постепенно склоняясь к закату. Вообще, наверное, стоило потерпеть и дойти-таки до жилья, но в деревне она не стала задерживаться и толком не поела, а лечение всегда отнимало массу сил. В сумке еще остались вяленое мясо, целая морковка, несколько картофелин – на суп хватит. Уйдя, по ее расчетам, не слишком далеко от дороги, Ноэла остановилась и сняла сумку, прислонив к дереву посох. Побродив по окрестностям и собрав хворост, сложила костер, достала небольшой котелок и набрала воды из пробегавшего неподалеку звонкого ручейка.
   – Ох, огонь мне всегда тяжело давался, – пробормотала, наморщив лоб, и свела руки вместе. Нарисовав в воздухе над веточками руну огня, направила в нее Силу…
   Прежде чем показался дымок, Ноэ пришлось повторить процедуру раза три, и пальцы после этого тряслись. Бормоча ругательства, она покрошила в котелок овощи, туда же добавила остатки мяса и повесила закипать над веселыми язычками пламени. Подобрав под себя ноги и обняв колени, ведьма уставилась в костер – пляска огня ее всегда завораживала. Совсем неудивительно, что девушка не услышала, как сзади к ней приблизилась фигура в черном балахоне.
   Резкая боль в затылке, и сознание будто взорвалось, утонув в хороводе звездочек…
 
   Рывком вынырнув из забытья, Ноэ обнаружила себя обнаженной, лежащей на спине. Более того, ее руки и ноги надежно держали железные браслеты, вделанные в камень какого-то алтаря. В круглом помещении с узкими прорезями в потолке удушливо пахло нагретым железом и каким-то пряным благовонием, от которого у нее начала кружиться голова, а тупая боль в затылке от удара потихоньку отступала. Ужас запустил липкие пальцы в сердце Ноэ, она вдруг поняла, что совершенно беспомощна – для магии ей требовались руки. Легкая тошнота накатывала волнами, головокружение усиливалось, и хотя от страха пересохло горло, дыхание вдруг участилось, а по телу прокатилась дрожь. И не от холодного камня под спиной. Попытавшись сглотнуть и едва не закашлявшись, она в панике смотрела, как алтарь неторопливо окружили пять фигур в черных балахонах. Их лица скрывались под глубоко надвинутыми капюшонами, лишь поблескивали глаза.
   – Кто вы такие?! – взвизгнула она, задергавшись в оковах. Запястья и лодыжки болезненно заныли.
   – Шш, тихо… – Из полумрака выступил еще один человек. В отличие от остальных, он был неплохо одет: штаны, рубашка, кожаная безрукавка одного черного цвета.
   Ноэ расширившимися от страха глазами смотрела на бледное лицо с резкими, хищными чертами и не могла отвести взгляд. Незнакомец был не лишен привлекательности: чуть удлиненные к вискам глаза, темные волосы, неровными прядями лежавшие на плечах, немного худощавая, но подтянутая фигура с широкими плечами и узкой талией. Он улыбнулся, ласково, завораживающе, и коснулся щеки Ноэ. Длинные изящные пальцы скользнули на шею, потом на плечо девушки. Девушка снова задрожала, сознание поплыло, страх уступил место смутным, непонятным и оттого пугающим желаниям. Ноздри щекотал пряный запах благовония, который, как ей показалось, стал гуще, насыщеннее. И голова закружилась сильнее…
   – К-кто ты? – просипела она, чувствуя, как в животе образуется огромный ледяной комок, а сердце почти останавливается под пристальным, горящим каким-то нехорошим азартом взглядом, неторопливо исследующим ее не скрытое одеждой тело.
   А за взглядом следовали пальцы.
   – Тебе незачем знать, маленькая, – обволакивающий голос, от которого по телу разлилась предательская слабость.
   Ноэ не понимала, что с ней происходит, не понимала, почему вместе со страхом ее охватывает… волнение. Ладонь незнакомца в черном накрыла небольшую, но упругую грудь ведьмы, чуть сжала и скользнула дальше, на живот. Всхлипнув, девушка дернулась, яркий румянец стыда залил щеки – безмолвные фигуры вокруг алтаря никуда не делись, смотрели во все глаза. Казалось, кожу покалывают тысячи маленьких иголочек, а сердце забилось, как пойманный в капкан заяц. Незнакомец снова посмотрел ей в глаза все с той же улыбкой, его ладонь замерла в самом низу живота, едва касаясь мягких светло-рыжих завитков.
   – Н-не надо, пожалуйста! – голос сорвался, а по щеке сползла слеза.
   – Тебе будет хорошо, Ноэ, – пальцы скользнули ниже, ведьма слабо ахнула, зажмурившись, и рефлекторно попыталась сжать ноги.
   Оковы впились в лодыжки, но резкая боль странным образом вплелась в наслаждение, медленно разливавшееся по телу, ведьма прикусила губу почти до крови, сдерживая невольный стон… чего? Удовольствия или страдания? Она уже не знала.
   – Расслабься, маленькая… – вкрадчивый, убаюкивающий голос и опытные, ловкие пальцы, так нагло и бесстыдно ласкающие ее.
   Ноэ выгнулась, зажмурившись крепче, смущение сдавалось под натиском совершенно новых, необычных ощущений, волнами расходившихся по телу, и когда неожиданно мужчина убрал руку, она едва не застонала снова, но теперь от разочарования. Тихий, довольный смех, от которого мурашки пробежали по спине. Тяжело дыша, она приоткрыла глаза, и страх ледяным дуновением прогнал наслаждение – незнакомец, сняв безрукавку, небрежно отбросил ее в сторону и начал медленно расстегивать рубашку, не сводя с Ноэ жадного взгляда. Она задрожала сильнее, уже не сдерживая слез.
   – Не надо плакать. – Ведьма просто не могла поверить, что этот мужчина с таким нежным, приятным голосом собирается сделать с ней именно то, о чем Ноэла старалась не думать.
   – Я… – она всхлипнула, сглотнув пересохшим горлом, и все-таки закашлялась. – У меня еще не было… никого… – Может, хоть это его остановит? Снова щеки залил предательский румянец.
   – Я знаю, – рубашка последовала за безрукавкой, незнакомец присел на край алтаря, опершись руками о камень рядом с головой девушки, и несколько минут рассматривал Ноэ.
   Взгляд девушки против воли скользнул по обнаженному телу мужчины, не то чтобы чрезмерно мускулистому, но подтянутому, поджарому… и снова странные, противоречивые желания закружили голову, мешаясь со стыдом и страхом. Он медленно наклонился, и Ноэ не выдержала, резко отвернувшись. Снова послышался тихий смех, мягкие, теплые губы прижались к ее шее, язык провел влажную дорожку до ключицы. Зрачки ведьмы расширились, непонятные, пугающие чувства опалили, как огнем, а незнакомец, ухватив лицо Ноэ за подбородок, повернул к себе.
   – Ты такая… вкусная, – прошептал он, облизнувшись. Омуты черных глаз затягивали, лишая воли, призывая быть покорной, принять свою судьбу.
   – Отпустите, – понимая, что зря просит, Ноэ все же не могла не попытаться.
   Странным образом казалось, что, несмотря на страшные декорации, этот мужчина не такой уж плохой и не станет причинять ей боль.
   – Неееет, маленькая, – он снова наклоняется, и на сей раз уже не увернуться от поцелуя, пальцы держат крепко.
   Неосознанно она сжала губы, зажмурившись, чтобы не видеть этого лица, одновременно отталкивающего и притягательного. Ласковое, нежное прикосновение его языка, Ноэ вздрогнула, судорожно вздохнув.
   – Открой ротик, девочка. Это не страшно, поверь.
   Она упорно молчала, сердце неровно, тяжело билось в груди, дыхание сбивалось, а навязчивый запах, казалось, проник в каждую клеточку тела, наполнив его жаркой, тягучей истомой. Неожиданно ее подбородок оказался свободен, а рука мужчины, медленно скользнув вдоль тела девушки, снова оказалась внизу живота. Ноэ дернулась, испытывая противоречивые желания, ей хотелось повторения тех странных, волнующих, немного пугающих ощущений, и одновременно душили стыд и паника.
   – Нет! – вырвалось у нее, и тут же губы незнакомца накрыли ее рот, язык скользнул внутрь, дразня, исследуя, пробуя на вкус, а его пальцы продолжили начатое некоторое время назад, снова даря мучительно-сладкие, остро приправленные смущением и страхом волны удовольствия.
   Скоро губы Ноэ уже горели от жадных, страстных поцелуев незнакомца, а тело просто плавилось, она забыла, где находится и что они не одни.
   – Вот и умница, Ноэ, хорошая моя, девочка моя… – тихий бархатистый шепот, обжигающие прикосновения рук и губ. В какой-то момент мужчина отстранился, а потом снова прижал ее к нагревшемуся камню алтаря. Ведьма смутно поняла, что на нем теперь тоже нет одежды, но испугаться или возразить не успела. Его пальцы сжали предплечья пленницы, и мужчина выдохнул, не сводя с нее напряженного взгляда, в котором плавали огоньки предвкушения. – Сейчас будет немножко больно.
   Что-то оказалось внутри нее, потом резкий рывок незнакомца, обещанная боль, охватившая низ живота, и ее невольный вскрик, заглушенный очередным поцелуем. Мужчина начал двигаться, и Ноэ подумала, что сходит с ума – неприятные ощущения быстро исчезли, по мере того, как движения становились все быстрее, внутри росло странное напряжение, она словно взлетала куда-то выше и выше, пока сознание не взорвалось в яркой вспышке, сжигающей страх и смущение и оставившей только чистое удовольствие. Выгнувшись, Ноэ не удержалась от громкого стона:
   – Дааааа!
   Она думала, этим все закончится. Что сейчас ее отпустят, и ведьма постарается стереть эту ночь из памяти как можно быстрее. Но незнакомец с мягкой улыбкой и пронзительным взглядом поднялся, нежно поцеловал напоследок и, быстро одевшись, просто отошел в сторону.
   – Прощай, маленькая, – ей показалось, в негромком голосе проскользнуло сожаление. – И… спасибо.
   Он отступил куда-то в тень у стены, а Ноэ неожиданно обратила внимание, что в руках безмолвных фигур в черном появились разные предметы весьма зловещего вида. Еще не до конца придя в себя, она уже почувствовала, как в висках застучал страх.
   – Что… что вы собираетесь делать? – выдавила она из себя, пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а к горлу подступил комок.
   Один из молчаливых наблюдателей поднял руку с инструментом, похожим на плетку с множеством кожаных ремешков, на конце которых были маленькие острые крючочки.
   – Твоя боль, ведьма, – бесстрастный, холодный голос. – Кричи громче, чтобы Он услышал.
   – Нееет!! – она дернулась, безуспешно пытаясь предотвратить неизбежное, плетка поднялась, и неизвестный мучитель с оттяжкой ударил девушку поперек живота.
   Кровь брызнула в стороны, боль жидким огнем растеклась по телу, из горла Ноэлы вырвался очередной крик, и она сильно прикусила губу – красная струйка стекла по подбородку. О, боги, неужели это она всего несколько минут назад, на этом же самом камне содрогалась от удовольствия, думая, что все самое страшное позади?! Плетка прошлась по груди девушки, вырывая еще один мучительный стон-хрип, кровь заливала алтарь, ее отвратительный, густой запах вызывал у Ноэлы приступы дурноты, но странно – почему-то сознание не торопилось уйти в милосердную темноту, заставляя вновь и вновь окунаться в мутный омут боли, заполнившей, казалось, каждую клеточку, как совсем недавно – наслаждение. Ведьма попыталась использовать дар, хотя бы частично, чтобы как-то уменьшить страдания, но не получилось. Себя лечить нельзя, Ноэ прекрасно это знала. И оставалось только кричать, кричать сорванным горлом, терзая искусанные до лохмотьев губы, и жаждать смерти, потому что за ней придет покой.
   Дайлис, стоя у самой стены, чуть прикрыв глаза, наслаждался. Сила, чистая сила, свежая, яркая, ароматная, как весенний лес, обрушилась на него восхитительным дождем. Первая кровь, первое наслаждение, первое страдание – о да, она полностью принадлежала ему, эта хрупкая, нежная, такая податливая ведьмочка, и сейчас он впитывал ее силу каждой клеточкой, запоминая, смакуя, упиваясь. Жаль, что она не сохранится. Никто не выживал, попав в руки его людей, и даже участь живого трупа в Лиаде несчастному не светила. Это был его маленький секрет. Один из многих маленьких неаппетитных секретов, которые позволяли Богу Смерти раз за разом переигрывать своих противников.