Киркегор Оле Лунн. Отто-носорог

Оле Лунн Киркегор
Отто-носорог

Глава 1

   Топпер — так звали одного мальчика, и уж никак не скажешь, что он был красив.
   Волосы у Топпера были рыже-каштановые, почти как ржавое железо, и такие густые и жёсткие, что маме приходилось причёсывать его граблями, для того чтобы сын выглядел чуточку опрятнее.
   Все его лицо было усеяно веснушками, а один его передний зуб так и торчал изо рта.
   Топпер жил в красном доме, наискосок от гавани.
   Красный дом, большой и старый, был полон скрипучих ступенек и перекошенных дверей.
   Зимой в погребе жили мыши, а летом в дымовой трубе обитали вороны.
   Остальную же часть года, да и всегда, дом был битком набит взрослыми, детьми и полосатыми котятами.
   Топпер очень любил большой красный дом и, возвращаясь из школы, часто говорил ему:
   — Привет, дом! Верно, хорошая погода?
   И ему казалось, что у дома очень довольный вид, такой довольный, какой только может быть у дома, если его стены не дают трещин.
   Выше всех, под самой крышей, жил господин Хольм, ведавший всеми делами по этому дому.
   В обязанности господина Хольма входило присматривать за домом и заботиться, чтобы людям жилось там хорошо и спокойно.
   Он курил коротенькую изогнутую трубку и мог рассказывать удивительные истории о привидениях, ведьмах и людоедах, так что у слушателей мороз пробегал по коже.
   Сам господин Хольм был низенький, толстый человечек с седыми усиками. И он вовсе не был людоедом, а ел только обыкновенную пищу — например, бифштексы, жареную сельдь, похлёбку из пива с чёрным хлебом, а иногда — шоколадный пудинг.
   Маленькую изогнутую трубку он называл «носогрейкой» и вынимал изо рта только тогда, когда ел или рассказывал страшные истории.
   — Он, наверное, спит с этой носогрейкой даже ночью, — сказал Топпер своему другу Вигго.
   — Нет, — сказал Вигго. — Мой отец говорит, что нельзя спать с трубкой во рту, потому что весь табак высыпается тогда в кровать. Мой отец умный и все знает.
   — Да, — произнёс Топпер, — да, вполне возможно.
   Но в глубине души он думал, что господин Хольм, верно, знает об этом деле гораздо больше. И Топпер решил в один из ближайших дней спросить его, правду ли говорят про трубку, но чтобы ни Вигго, ни его умный отец ничего об этом не узнали.
   Умного отца Вигго звали господин Лёве^[1].
   Он содержал кафе, расположенное в самом низу красного дома. Кафе называлось «СИНИЙ МОРСКОЙ КОТ», и каждый вечер там полно было рыбаков и матросов, которые ели на ужин шкиперское рагу и запивали его водкой.
 
   Топпер жил в самом центре красного дома.
   Он жил там вместе с мамой, которая торговала в рыбном погребке на другой стороне морской гавани. Мама Топпера умела петь, да так, что дребезжали стекла, а рыбы били хвостами от страха.
   Отец Топпера был моряком.
   Он бороздил волны морей и бывал дома только один раз в году.
   Иногда в школе Топпер рассказывал учительнице и другим ребятам про своего отца.
   — Мой отец, — говорил Топпер, — заправский моряк. Он плавает по океанам, по морям, и у него — вставная челюсть.
   — А что такое вставная челюсть? — спрашивали ребята.
   — Да ну же! — говорила учительница, слегка поправляя очки. — Вставная челюсть, это когда можно вынимать зубы изо рта.
   — Ой-ёй! — удивлялись ребята. — А может твой отец, Топпер, вынимать зубы изо рта?
   — Ясное дело, может, — с гордым видом отвечал Топпер. — Однажды, когда на море была буря, он вынул челюсть, чтобы немножко на неё полюбоваться, и вдруг уронил её вниз в волны. «Плюх! » — булькнула челюсть и исчезла.
   — Подумать только! — сказали ребята. — Она в самом деле булькнула «плюх»?
   — Да, — подтвердил Топпер, — раздалось громкое «плюх», и отец остался без зубов. Долгое время пришлось ему довольствоваться супом и манной кашей.
   Ребята во все глаза смотрели на Топпера.
   — Пфф! — произнёс кто-то из них. — Не очень-то повезло твоему отцу.
   — Да, — согласился Топпер. — Ужасное было для него время! В конце концов с ним приключилась с досады золотая лихорадка.
   — Боже ты мой, — вздохнула учительница, — неужто он заболел золотой лихорадкой?
   — Да, — гордо подтвердил Топпер. — Ещё какой! Но теперь он снова в порядке. Вместо этой золотой лихорадки он теперь заводит себе в каждом порту девушку.
   У учительницы чуть не свалились с носа очки.
   — Дети, — сказала она. — Давайте теперь писать. О папе Топпера мы послушаем поподробней в другой раз.
   Дети склонились над тетрадями и начали писать, кто как мог.
   Но они неотрывно думали об отце Топпера и о его удивительных зубах, которые можно вынимать изо рта.
   И надеялись, что когда-нибудь, когда он вернётся из дальнего плавания, они смогут хорошенько разглядеть его.
   В большом красном доме жила также одна пожилая дама.
   Звали её фру^[2] Флора, и у неё была длинная жёлтая слуховая трубка, потому что слышала она ужасно плохо.
   На её балконе стояло множество больших горшков с красивыми цветами и маленьких клеток с хорошенькими зелёными птичками.
   — Красивее цветов ничего на свете нет, — говорила она господину Хольму, когда он, бывало, спускался вниз по лестнице, чтобы немного подмести тротуар перед домом.
   — Да, это правда, — отвечал господин Хольм, покуривая носогрейку. — Цветы, честное слово, — самое лучшее, что есть на свете. Ну, разве что ещё чашечка кофе.
   — Что вы сказали? — спрашивала фру Флора, тыча жёлтой слуховой трубкой в господина Хольма.
   — КОФЕ! — кричал господин Хольм.
   — О да! Кофе — тоже прекрасно, — произносила фру Флора. — Может, выпьете чашечку кофе, господин Хольм?
   Господин Хольм кивал головой и говорил:
   — Да, огромное спасибо! Но это уже слишком!
   — Слишком? — повторяла фру Флора, улыбаясь ему. — Нет, слишком много я вам не налью. Зайдите ко мне.
   Вот так частенько беседовали друг с другом господин Хольм и фру Флора о цветах и кофе. И, по правде говоря, господин Хольм был чрезвычайно доволен этими разговорами.
   Почти каждый день он и фру Флора сиживали на балконе среди больших красивых цветов и маленьких хорошеньких птичек и были счастливы, попивая тёплый кофеёк.
   — Такой славный человек, как вы, господин Хольм, — говорила фру Флора, — такой славный человек должен был бы приглядеть себе милую жёнушку, да!
   — Да, — отвечал господин Хольм. — Нам бы с вами следовало пожениться!
   — Отравиться! — восклицала фру Флора, принюхиваясь к кофейнику. — Вам кажется, что в кофе яд? Да нет же, не бойтесь, мой добрый господин Хольм. Это настоящий кофе с острова Явы.
   — Хм! — хмыкал чуть сконфуженный господин Хольм. — Ваше здоровье, фру Флора!
   А про себя думал: «В один прекрасный день я напишу ей письмо. В письме будут такие слова: „ВЫХОДИТЕ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ, МИЛЕЙШАЯ ФРУ ФЛОРА“. Уж это-то письмо она, верно, поймёт, эта милая старая ослица».
   Вот так все и было в большом красном доме у самой морской гавани, и такие люди там жили.
   А сейчас самое время послушать о тех удивительных делах, которые там творились.

Глава 2

   Топпер был коллекционером.
   Он собирал всевозможные вещи и предметы. А большей частью такие мелочи, которые можно носить в карманах и дарить добрым друзьям.
   Зимой, правда, немного найдёшь, но лето — самое прекрасное время для коллекционера.
   Летом Топпер находил и птенцов, и штопоры, которыми открывают пиво, и круглые белые камешки. Он находил жуков с голубыми крылышками и больших мягких зелёных гусениц. А однажды даже — заржавевшую детскую коляску на трех колёсах.
   Детская коляска была одной из лучших находок Топпера тем летом.
   Он и Вигго назвали коляску «ХРОМУЛЯ» и попеременно возили в ней друг друга в школу.
   Но однажды, когда Топпер прикатил Вигго в детской коляске, он увидел вдруг свою невесту, потому что и у него, к величайшему стыду, была невеста.
   Звали её Силле, и она была ужасно красивая.
   — Привет, Силле! — крикнул Топпер и замахал ей обеими руками. — Ты видала ХРОМУЛЮ?
   — Какую ещё хромулю? — спросила Силле, подъезжавшая на своём маленьком жёлтом велосипеде.
   — ХРОМУЛЯ — это наша детская коляска, — заявил Топпер, указав большим пальцем через плечо.
   — Ты рехнулся! — заявила Силле и поехала дальше. — Я, во всяком случае, не вижу тут никаких хромых детских колясок.
   — Ну, — протянул со сконфуженным видом Топпер. — Нет, этого не может быть.
   Он повернулся, чтобы подтолкнуть ХРОМУЛЮ, но детская коляска бесследно исчезла.
   «Чудно! — подумал Топпер, оглядевшись по сторонам. — Но, может, коляска сама поехала в школу вместе с Вигго? »
   Он было двинулся в путь, но не прошёл и нескольких шагов, как внезапно услышал, как кто-то очень злой кричит за изгородью терновника:
   — Это ещё что такое! Разве это не детская коляска въехала прямо на мою клумбу? Никогда ничего подобного не видел! И разве не сидит в ней большой мальчишка?
   — Угу, — пробормотал Вигго из самой середины клумбы за изгородью терновника.
   — Как ты угодил прямо ко мне на клумбу? — визжал злой голос.
   — Эх, — ответил Вигго. — Меня угораздило въехать прямо через изгородь.
   — Хе-хе, страшнее наглости мне видеть не доводилось! — кричал злой голос. — А теперь я скажу тебе кое-что: это тебе не площадка для игр!
   — Нет! — пробормотал Вигго. — К счастью!
   — Здесь, — продолжал кричать злой голос, — красивый, ухоженный сад!
   — Да, — подтвердил Вигго. — И мне хотелось бы поскорее из него убраться.
   — Поскорее! — воскликнул голос. — Ты сказал: «Поскорее! » Да ты и в самом деле можешь убираться, милый мой дружок!
   «Вот чудно, — подумал Топпер. — Теперь он называет его „милый мой дружок“. Ведь милых дружков нельзя так ругать… »
   Не успел Топпер хорошенько подумать о том, можно или нельзя ругать милых дружков, как Вигго с треском перелетел через изгородь терновника — а следом за ним с грохотом последовала ХРОМУЛЯ — Ой! — простонал Вигго.
   — Тебе больно? — спросил Топпер, помогая Вигго подняться на ноги.
   — Ой! — снова простонал Вигго. — Почему ты отошёл от коляски?
   Топпер почесал свою рыже-ржавую шевелюру.
   — М-да… — протянул он, — видишь ли, она — Силле как раз проезжала мимо, и мне показалось, что надо бы с ней поздороваться и тому подобное…
   — Ой! — простонал Вигго, вытаскивая несколько колючей из штанов чуть пониже спины. — Вот что получается из всего этого дурацкого жениховства. Учти, в дальнейшем ХРОМУЛЮ буду толкать я.
   — Хорошо, — согласился Топпер, — очень хорошо.
   Такое распределение обязанностей очень понравилось Топперу. Но самому себе он признался, что все это жениховство вовсе не было таким уж дурацким.
   — Знаешь что, Вигго, — сказал Топпер. — Тебе бы тоже не мешало завести невесту.
   — Бр-р-р! — ответил Вигго. — Ты рехнулся, старик!
   — Да, — согласился Топпер. — Вполне возможно.
   И довольный, издавая какой-то причудливый свист, откинулся назад в детской коляске под названием «ХРОМУЛЯ».
   — Что ты делаешь? — испуганно спросил Вигго, останавливая коляску.
   — Играю на флейте, — ответил Топпер. Все его лицо расплылось в улыбке. — Играю на флейте, милый мой дружок.

Глава 3

   Да…
   Детская коляска ХРОМУЛЯ поистине оказалась удачной находкой.
   Во всяком случае, для Топпера.
   Он ничуть не возражал против того, чтобы Вигго толкал ХРОМУЛЮ. И каждый день сидел в детской коляске и насвистывал.
   А иногда, когда ему особенно везло, он махал рукой своей невесте Силле, пролетавшей мимо на низеньком жёлтом велосипеде.
   Но вот настали летние каникулы. Учительница заперла двери школы и повесила объявление:
 
   «Школа
   ЗАКРЫТА по причине лета.
   Учительница»
 
   Вот что было написано в объявлении.
   — М-да, — сказал Топпер, слегка взлохматив свои густые рыже-ржавые волосы. — Это не так чтоб уж очень хорошо.
   — Не-е-е, — не согласился с ним Вигго. Вид у него был очень довольный. — Нам наверняка очень повезло.
   И они помчались домой праздновать каникулы.
   Несколько дней спустя Топпер нашёл кое-что получше детской коляски.
   То был карандаш.
   Топпер нашёл его рано-рано утром на берегу возле гавани, когда провожал маму в рыбный погребок, где она распевала песни и торговала рыбой.
   Правда, это был всего лишь огрызок карандаша — одного из тех, которым пользуются плотники, когда метят бревна.
   — Молодец! — сказал Топпер и сунул крандаш в карман. — Да я и вправду везучий парень! Всегда мечтал о таком карандаше.
   Он побрёл дальше, сунув руку глубоко в карман и придерживая свой новый карандаш. Подойдя к длинной белой стене за крытым рыбным рынком, он внезапно остановился,
   «Хе, — подумал он, оглянувшись по сторонам. — Такой карандаш наверняка хорошо пишет. Напишу-ка я кое-что на этой стене. Что-нибудь хорошее и красивое».
   Он немного подумал, что бы такое хорошее и красивое написать на стене.
   И написал:
 
   СИЛЛЕ
   Я ЛЮБЛЮ
   ТЕБЯ
 
   — Молодец! — сказал он самому себе. — Довольно красиво. Только бы Силле проехала мимо и увидела эту надпись.
   В тот же миг чуть подальше на дороге послышался какой-то звук.
   Этот звук издавал велосипед, который быстро мчался по гравию и мелким камешкам.
   Топперу почти явственно почудилось, что шум был такой же, какой издаёт на большой скорости некий маленький жёлтый велосипед.
   «Боже мой! — подумал он, и большой ком подкатил у него к горлу. — Это она. Это она».
   Он круто обернулся и плотно прислонился спиной к стене в том месте, где сделал надпись.
   — Привет! — воскликнула Силле и так резко затормозила, что мелкие камешки брызнули в разные стороны. — Привет, Топпер! Что ты тут такое пишешь?
   — Хё-ё, — пробормотал он, и ещё более крупный ком застрял у него в горле. — Да ничего особенного, Силле. Так, всего лишь несколько букв и что-то ещё в этом роде.
   — Топпер, — сказала Силле и швырнула свой маленький жёлтый велосипед к стене. — Знаешь, что я думаю…
   — Не-е-е, — пробормотал Топпер, — не знаю.
   — Думаю, ты написал что-то ужасно дерзкое, — заявила Силле. — Потому что лицо у тебя так и пылает.
   — Неужели? — испугался Топпер и попробовал стать чуточку бледнее.
   — Вот что, — сказала Силле. — Я очень хочу посмотреть, что ты написал. Неважно, даже если что-то дерзкое.
   — Да, но, — забормотал Топпер, глотнув немного воздуха. — Я… э… пишу не очень красиво, Силле. Скорее, чуточку уродливо.
   — Разве? — спросила, подойдя к нему, Силле.
   — Безобразно! — воскликнул Топпер, замахав руками. — Я пишу ужасно коряво, уродливо и противно. У тебя в глазах потемнеет, если увидишь мой почерк.
   — Неважно, — заметила Силле. — Дай мне все-таки посмотреть.
   И она оттолкнула Топпера от стены.
   «Сейчас, — глубоко вздохнув, подумал он. — Сейчас она увидит надпись и, может, страшно разозлится. Только бы она не стала царапаться. Или кусаться».
   Силле немного постояла, глядя на стену.
   — Топпер, — сказала она. — Ты рехнулся!
   — Да ну, — пробормотал Топпер. — Это я хорошо знаю, но мне кажется, что это довольно красиво.
   — Что красиво? — спросила Силле.
   — Да надпись на стене, — ответил Топпер, указав большим пальцем через плечо.
   — Интересно, Топпер, — улыбнувшись, сказала Силле. — Ведь на стене вообще ничего не написано.
   Медленно повернув голову, Топпер посмотрел на стену. ВСЕ БУКВЫ ИСЧЕЗЛИ. Прекрасные слова, которые он написал для Силле, бесследно исчезли.
   Остались лишь белая известковая стена, а на ней маленькая голубоватая тень Силле.
   — Здорово ты меня обманул, — сказала Силле. — А я-то думала, ты написал что-то ужасно дерзкое обо мне и о себе.
   И, вскочив на велосипед, склонилась над рулём и, грохоча колёсами, помчалась вниз, к гавани.
   Топпер остался, освещаемый лучами утреннего солнца и глядя ей вслед, пока она не скрылась за несколькими чёрными, просмолёнными, деревянными домами.
   «Здорово! — подумал он, ощупывая в кармане огрызок карандаша. — Настоящая мистика, как говорят. Да и просто чудно. Может, с этим карандашом что-то случилось? Пожалуй, попробую-ка я написать ещё что-нибудь».
   На этот раз он написал:
 
   СИЛЛЕ — БРОДЯЖКА НА ВЕЛОСИПЕДЕ
 
   «Потому что она в самом деле такая», — подумал Топпер.
   — Хруп, ХРАП, — произнёс кто-то в тот же миг.
   И не успел Топпер обернуться, как Силле снова прогрохотала мимо.
   Единственное, что он успел заметить, это крысиный хвостик на её голове, который развевался на ветру и пылил следом за жёлтым велосипедом. И, когда он, второй раз за этот день, обернулся посмотреть, что он написал о ней на белой стене, он аж похолодел от удивления.
   НА СТЕНЕ РОВНО НИЧЕГО НЕ БЫЛО.
   Не было ни одной буквы.
   Была лишь одна белая, залитая солнцем стена, а вокруг пахло травой, смолой и свежевыкрашенными рыбачьими лодками.
   — Этот карандаш, — сказал Топпер, держа его перед собой, — самый удивительный карандаш, который я когда-либо видел, Вигго должен непременно взглянуть на него.
   И Топпер побежал в город, искать друга.

Глава 4

   Вигго, стоя у дверей кафе «СИНИЙ МОРСКОЙ КОТ», красил детскую коляску в красный цвет.
   — Посмотри, — закричал издалека Топпер, размахивая руками, — посмотри, что я нашёл!
   Вигго от испуга посадил на брюки пятно красной краски.
   — Вот! — заорал запыхавшийся Топпер и сунул карандаш прямо под нос Вигго. — Скажешь, ты когда-нибудь видел такой карандаш, а, Вигго?
   — Уф-ф! — выдохнул Вигго, яростно счищая краску с брюк. — Ну и разозлится же мама!
   — Нет, не разозлится, — возразил Топпер, сжимая в пальцах карандаш. — Потому что она никогда ничего не узнает об этом удивительном суперкарандаше.
   — М-да, — сказал Вигго. — Но она кое-что узнает про пятна на моих брюках.
   — К черту пятна! — заявил Топпер. — Мы выкрасим твои брюки целиком в красный цвет. Краски хватит.
   — Тогда она ещё больше разозлится, — пискнул Вигго.
   — Ну что ж, — сказал Топпер. — Может, её вообще не интересует краска? Тут уж ничего не поделаешь. Но ты хоть как следует разглядел, что у меня в руках, Вигго-старина?
   — О, всего-навсего какой-то нелепый карандаш, — ответил Вигго и негодующе ругнул Топпера. — Ты тут бегаешь и только сбиваешь с толку людей своей болтовнёй о каких-то там карандашах!
   И он снова взялся за кисть.
   — Да ну же, добрый мой старина Вигго, — сказал Топпер, — это вовсе не обыкновенный карандаш.
   — Все карандаши — обыкновенные, — брюзгливо заметил Вигго. — Это говорит даже мой отец. Он говорит: «Все карандаши абсолютно одинаковые, обыкновенные».
   — Хо-хо! — ухмыльнулся Топпер. — Значит, он вовсе не такой умный, потому что, знаешь ли ты, Вигго, что это за карандаш! Это — заколдованный карандаш!
   — Так я тебе и поверил… — сказал Вигго.
   — Когда пишешь этим карандашом, — продолжал Топпер, — то все, что написал, почти тут же исчезает.
   — Да, — кисло подтвердил Вигго, — с помощью резинки для карандаша.
   — Нет! — радостно воскликнул Топпер. — Нет, мой маленький Вигго! БЕЗ помощи резинки для карандаша или чего-либо ещё.
   Вигго посадил новое пятно краски на брюки.
   — Исчезает без помощи резинки? — спросил он и недоверчиво взглянул на Топпера. — Об этом надо рассказать отцу…
   — Эй ты, стоп! — остановил его Топпер, схватив Вигго за шиворот. — Об этом карандаше не должен знать никто, кроме нас с тобой.
   — О таком карандаше я никогда раньше не слыхал, — сказал Вигго. — Ты уверен, что, когда им пишешь, все исчезает?
   — Само собой, — ответил Топпер. — Я пробовал. Все исчезает неизвестно куда. Поднимемся ко мне и проверим.
   И он отправился домой вместе с Вигго.
 
   На лестнице они встретили управляющего, господина Хольма, который как раз спускался вниз.
   — Здравствуйте, мальчики! — поздоровался господин Хольм. — Хотите послушать по-настоящему интересную, но мрачную историю?
   — Нет, — ответили мальчики и помчались дальше.
   — Что?! — удивился господин Хольм. — Ведь обычно вы просто помешаны на разных историях и охотно их слушаете!
   — Не сегодня! — закричал Топпер. — Нам надо писать карандашом.
   — Боже ты мой! — вздохнул господин Хольм. — Писать! В жизни не слыхал такой ерунды. Да, да, дети становятся теперь все ненормальнее. Во времена моего детства мы, например, писали только тогда, когда учитель драл нас за уши.
   — Вполне возможно! — воскликнули мальчишки и исчезли в квартире Топпера.
 
   В комнате Топпера висело множество удивительных вещей — как под потолком, так и на стенах. Все это были вещи, которые его отец привозил домой из морских плаваний.
   Там висели чучела крокодилов и плоские, запылённые змеиные шкуры, похожие на серую обёрточную бумагу. Там висели кривые сабли, и пустые кокосовые орехи, и маленькие фигурки, вырезанные из дерева.
   Вигго нервно покосился на крокодилов.
   — Где мы будем писать? — спросил он.
   — Да-а, давай посмотрим, — сказал Топпер. — Может, нам использовать обои?
   — Обои? — испуганно застонал Вигго. — Твоя мать сойдёт с ума.
   — Нет, — заявил Топпер. — Моя мама никогда не сойдёт с ума. А кроме того, на обоях все тут же исчезнет снова.
   — Да, будем надеяться, — сказал Вигго. — Что мы напишем?
   — А мы вообще не станем писать, — ответил Топпер.
   — Как это?! — удивился Вигго. — Ты ведь только что сказал, что мы будем писать на обоях.
   — Ага, — согласился Топпер. — Но теперь я передумал. Мы не станем писать — мы будем рисовать. Мы нарисуем гигантского носорога прямо здесь, на этом месте.
   И он принялся рисовать носорога.
   — Не нравится мне это, — заявил Вигго, переминаясь с ноги на ногу. — Подумай, а вдруг рисунок не сойдёт?
   — А, пускай, — сказал Топпер. — В конце концов, это неважно, ведь я хорошо рисую носорогов. По мне, так мама обрадуется такому рисунку.
   Он продолжал рисовать, и постепенно Вигго пришлось признать, что носорог и в самом деле получился довольно миленький.
   — Так, — сказал Топпер, когда рисунок был готов. — Теперь пойдём на кухню и выпьем четыре-пять стаканов лимонада. А когда вернёмся, увидишь кое-что забавное, Вигго.
   Они вышли на кухню и достали лимонад и чёрный хлеб. Но только они сделали глоток, как услыхали вдруг из комнаты какой-то странный звук.
   — Послушай-ка, — прошептал Впгго. — Какой-то звук.
   — Погляди, что там такое? — попросил Топпер. Рот его был набит хлебом.
   — Может, что-нибудь опасное, — ответил Вигго. — Я терпеть не могу опасностей. — Но все же осторожно заглянул в дверную щёлочку. И тут же с грохотом захлопнул дверь. — Топпер, — прошептал он. — Он ещё там.
   — Ах так, — сказал Топпер, продолжая пить лимонад. — Тогда подождём ещё немного.
   — Ладно, Топпер, — прошептал Внгго. — Но там что-то совсем другое.
   — Что ещё другое? — спросил Топпер.
   — Он… он подмигнул, — прошептал Вигго.
   — Ха! — воскликнул Топпер. — Подмигнул! Я должен сам взглянуть!
   Соскочив с кухонного стола, он отворил дверь.
   — Хо! — вскричал Топпер. — Твоя правда, Вигго, он подмигивает. Тьфу ты, никогда в жизни не видел нарисованного носорога, который бы подмигивал, — это ужасно смешно.
   — А мне нет! — сказал Вигго.
   В тот же миг носорог на обоях издал громкий грохочущий звук и замотал головой.
   — На помощь! — высоко подпрыгнув, воскликнул Вигго.
   — Тс-с-с, тихо! — предупредил Топпер. — Ты ведь так кричишь, что он испугается. Эй, носорог!
   — Грум-мп, хорк, — сказал носорог. И ТУТ ЖЕ СТУПИЛ ПРЯМО НА ПОЛ.
   Вигго быстрым движением захлопнул дверь.
   — Что… что нам делать? — прошептал он.
   — Глядеть на него, само собой, — сказал Топпер, снова отворяя дверь.
   Носорог подошёл уже к окну и, стоя там, жевал занавеску.
   То был огромный, великолепный носорог, точь-в-точь такого жёлтого цвета, как стена.
   — Ой-ёй! — заорал Топпер. — Он же совсем голодный. Дадим ему немного чёрного хлеба.
   Он осторожно приблизился к жёлтому носорогу с большим толстым ломтём хлеба в руках.
   Носорог, медленно повернув голову, дружелюбно взглянул на него и кротко отщипнул кусочек хлеба прямо у него из рук.
   — ГРУММП, ХОНК, ХОРК — сказал он.
   — Ого! — вскричал Топпер. — Он ест хлеб. Принеси побольше, Вигго. И бутылку лимонада.
   — Хм… — засомневался Вигго. — Я не уверен, можно ли это.
   — Вигго, — настаивал Топпер. — Может, тебе хочется, чтобы наш носорог умер с голоду?
   — Ой, нет, ни в коем случае, — сказал Вигго и принёс хлеб и лимонад.
   Спустя некоторое время носорог съел весь запас чёрного хлеба, какой только был на кухне. Дружелюбно похрюкивая, он принялся за горшок с каким-то растением, стоявшим в кашпо на полу.
   — Ну и ну, парень, — сказал Топпер. — Он много ест, этот малый. Как мы назовём его, Вигго?
   — Э-э-э, — протянул Вигго и задумался.
   — Тебе решать это, Вигго, — сказал Топпер.
   — Э-э-э, — повторил Вигго и ещё сильнее задумался.
   — Как зовут твоего отца? — спросил Топпер.
   — Его зовут Отто! — ответил Вигго.
   — Отто! — воскликнул Топпер и похлопал носорога по толстому заду. — Тебя будут звать Отто, старина!
   — ГРУММП! — сказал носорог.
   И принялся пожирать обивку кресла.
   — Надо раздобыть ему побольше еды, — сказал Топпер. — Я смотаюсь на берег к маме и возьму деньги на десять буханок чёрного хлеба.