Кларк Артур Чарльз. Молот господен

   Последовала долгая пауза.
   - Это именно то, о чем твердят нам Возрожденные. А ты знал, что они основали миссию прямо здесь, в Порт-Лоуэлле?
   - Да они же безобидные сумасшедшие. Не думаю, что причинят кому-нибудь беспокойство. Счастливых снов, дорогая. И в следующий раз, когда мы пойдем в Дисней-Марс, возьмем с собой Мартина - я обещаю.
   Глава 25
   Станция на Европе
   Роберту Сингху не чем было особенно заняться во время скоростного перелета Деймос/Марс - Европа/Юпитер, разве что изучать то и дело меняющиеся планы на случай аварийной ситуации, которые непрерывно направлял ему Космический патруль, да знакомиться с новыми членами своей команды.
   Торин Флетчер, старший инженер с кораблестроительного завода на Деймосе, возглавит операцию по заправке, когда состыкованный комплекс "Голиаф"/"Атлант" будет доставлен на орбитальную заправочную станцию на Европе. Десятки тысяч тонн водорода, которые следует закачать на борт, будут в виде шуги - смеси льда с жидкостью - с плотностью выше, чем у однородной жидкости, а потому требующей меньше пространства для хранения. Но даже в этом случае суммарный объем более чем вдвое превышал габариты злополучного "Гинденбурга", чья гибель в огне положила конец непродолжительной эпохе эксплуатации транспортных средств легче воздуха - по крайней мере на Земле. Небольшие грузовые дирижабли частенько использовались на Марсе и хорошо зарекомендовали себя при проведении исследований верхних слоев атмосферы Венеры.
   Флетчер был горячим приверженцем дирижаблестроения и делал все возможное, чтобы обратить в свою веру Сингха.
   - Когда мы начнем осваивать Юпитер по-настоящему, - говорил он, - а не будем просто бросать на него зонды, вот тогда дирижабль снова займет подобающее ему место. Конечно, поскольку в атмосфере присутствует в основном Н2, это должен быть дирижабль, заполненный горячим водородом. Совсем не проблема! Представляете себе - прогулка вокруг Гигантского Красного Пятна!
   - Нет уж, спасибо, - ответил Сингх. - При гравитации, в десять раз превышающей гравитацию на Марсе, что-то не хочется.
   - Земляне могли бы летать лежа. Или на надувных матрасах, заполненных водой.
   - Но к чему столько хлопот? Там нет твердой поверхности - приземлиться негде. Роботы и так могут делать все, что нам угодно, без риска для человека.
   - Это как раз тот самый аргумент, который пускали в ход в начале космической эры. И теперь посмотрите, где мы находимся! Мужчины и женщины будут путешествовать на Юпитер, потому что.., э-э-э.., просто потому, что он есть. А если вам не нравится Юпитер, как насчет Сатурна? Почти та же гравитация, что и на Земле, и только подумайте, какой пейзаж! Круиз в высокие широты, где можно любоваться кольцами. Когда-нибудь это станет главной приманкой для туристов. - Легче подключиться к Мыслителю. Все удовольствия - и никакого риска.
   Флетчер расхохотался, поскольку Сингх привел известный девиз.
   - Вы, конечно, так не думаете.
   Что правда, то правда, но у Сингха не было ни малейшего намерения соглашаться. Элемент риска составлял то, что отличало реальность от ее имитаций, какими бы совершенными они ни были. И готовность рискнуть - даже пойти риску навстречу, если он оправдан, - придавала вкус жизни и делала ее осмысленной.
   Еще один из пассажиров, направляющихся на Европу, страстно увлекался делом, казалось бы, даже более там неуместным, чем аэронавтика, а именно глубоководными погружениями. Европа была единственной планетой во всей Солнечной системе, за исключением Земли, которая могла похвастаться наличием океанов, правда закованных в ледяной панцирь, что предохраняло их от воздействия космоса. Тепло, выделяемое колоссальными гравитационными потоками Юпитера - эти же силы порождали вулканическую активность на соседнем спутнике Ио, - не давало океанам промерзать до дна.
   А где жидкая вода, там надежда на жизнь. Доктор Рани Виджератне потратила двадцать лет на исследование глубоководной зоны Европы как сама лично, так и при содействии роботов-зондов. Хотя она ничего не обнаружила, это ее не обескуражило.
   - Я уверена, она там есть, - говорила Рани. - Я только надеюсь, что смогу обнаружить ее прежде, чем туда переберутся какие-нибудь земные микробы, выползшие из нашего космического мусора.
   Доктор Виджератне была также весьма оптимистично настроена относительно перспектив существования жизни и гораздо дальше от Солнца - в гигантском кометном облаке далеко за Нептуном.
   - Там есть все: вода, углерод, азот и все остальные химические элементы, любила повторять она. - Причем в количествах, в миллионы раз больших, чем на планетах. И там должна быть радиоактивность, а это означает тепло и высокую скорость эволюции. Глубоко внутри комет условия могут оказаться идеальными для зарождения жизни.
   Было жаль, что доктор высадится на Европе, а не продолжит свой путь до Кали. Ее благожелательные, но беспощадные дискуссии с профессором сэром Колином Дрейкером, членом Королевского общества, являли собой целый спектакль для остальных пассажиров. Выдающийся астрогеолог был единственным ученым, оставшимся на борту из первоначального состава "Голиафа", поскольку пользовался достаточной известностью и мог позволить себе игнорировать любые приказы покинуть корабль.
   - Я знаю об астероидах больше, чем любой из ныне живущих, - приводил он неоспоримый аргумент. - А Кали - самый значительный из астероидов за всю историю. Я хочу подержаться за него - в качестве подарка самому себе к своему столетнему юбилею. И на благо науки, разумеется.
   Что касалось кометных форм жизни, о которых твердила доктор Виджератне, у него не было ни малейших сомнений.
   - Чепуха! Хойл и Викремасингхе предполагали это более столетия назад, но никто не воспринял их всерьез!
   - Ну а сейчас пришло время взглянуть на это иначе. Поскольку астероиды некоторые из них, во всяком случае, - мертвые кометы, искали вы когда-нибудь там ископаемые остатки? Эта идея может оказаться заслуживающей внимания.
   - Честно говоря, Рани, я могу придумать гораздо лучшие способы убить время.
   - Эх вы, геологи! Иногда мне кажется, что вы все сами ископаемые! Вспомните, как вы насмехались над бедным Вегенером с его теорией дрейфа материков, а когда он благополучно скончался, стали молиться на него!
   И так далее - всю дорогу до Европы.
   ***
   Европа, самый маленький из четырех спутников Юпитера, открытых Галилеем, единственная планета Солнечной системы, которую с довольно близкого расстояния можно перепутать с Землей. Глядя вниз на безбрежное пространство, покрытое льдом, капитану Сингху легко было представить, что в действительности он находится на орбите родной планеты.
   Эта иллюзия быстро рассеивалась, стоило перевести взгляд в сторону Юпитера. Стремительно проходя через все свои фазы каждые три с половиной дня, планета-гигант заполоняла все небо, даже когда она убывала до исчезающе тонкого полумесяца. В это время световая арка как бы качала в колыбели огромный черный диск с диаметром, в двадцать раз большим, чем диаметр Луны на земном небосводе, который закрывает собой звезды, а вскоре и далекое Солнце. Ночная сторона Юпитера редко бывала абсолютно темной; грозы, охватывающие площадь больше земных континентов, вспыхивали и гасли тут и там, как ядерная перестрелка и с такой же силой. Всполохи полярного сияния украшали полюса, а из неисследованных глубин планеты, которые, возможно, навсегда таковыми и останутся, били ключом гейзеры фосфоресценции.
   Когда планета была почти полной, она производила еще большее впечатление. Тогда можно было наблюдать запутанные петли и причудливые завитушки облачных поясов, извечно движущихся вдоль экватора, во всем их многоцветном великолепии. По ним перемещались бледные островки овальной формы, похожие на тысячекилометровые амебы. Иногда казалось, что они проталкиваются сквозь облачность настолько целеустремленно, что их легко можно было принять за огромных живых существ. Как раз эта гипотеза стала основой не одной фантастической киноэпопеи на космическую тему.
   Но более всего приковывало взгляд Гигантское Красное Пятно. На протяжении столетий оно то прибывало, то убывало, исчезая иногда почти полностью, но ныне было заметно лучше, чем когда бы то ни было с тех пор, как Кассини <Кассини Джованни Доменико (Жан Доминик) (1625 - 1712) - французский астроном, итальянец по происхождению. Первый директор Парижской обсерватории. Открыл вращение Юпитера и Марса, четыре новых спутника Сатурна и узкий темный промежуток в его кольце ("деление Кассини").> обнаружил это пятно в 1665 году. Когда головокружительное вращение Юпитера, совершающего полный оборот вокруг своей оси за десять часов, увлекало его за собой, это выглядело так, как будто огромный налитый кровью глаз злобно вытаращился в космическое пространство.
   Неудивительно, что для персонала на Европе была установлена самая короткая продолжительность вахты по сравнению со всеми другими планетами, а процент умственных расстройств побил все рекорды. Положение в какой-то степени улучшилось, когда производственные мощности перенесли в центр обратной стороны, откуда Юпитер никогда не был виден. Но даже там, как отмечали психологи, некоторые пациенты считали, что этот неусыпный глаз циклопа следит за ними, хоть и сквозь трехтысячекилометровую толщу твердой породы...
   Наблюдает, наверное, как они похищают сокровище Европы. В пределах орбиты Сатурна спутник был единственным главным источником воды, а следовательно, водорода. В кометных облаках далеко за Плутоном она присутствовала даже в больших количествах, но вести там промышленную разработку все еще было экономически невыгодно. Может быть, когда-нибудь. А пока Европа поставляла основную часть ракетного топлива на рынок Солнечной системы.
   Кроме того, водород с Европы превосходил по качеству земной. Благодаря вековым бомбардировкам из радиационных поясов вокруг Юпитера он содержал более высокий процент дейтерия, тяжелого изотопа водорода. Требовалось только незначительное обогащение, и он давал оптимальную смесь, необходимую для заправки реактивных двигателей.
   Иногда - не очень часто - Природа содействует человеку.
   Жизнь без Кали уже трудно было себе представить. До опасного момента пока оставались месяцы, но именно на нем были сосредоточены практически все мысли и усилия. И подумать только, иронически подсмеивался Роберт Сингх над самим собой, что я принял это назначение в расчете на нехлопотную работу, прежде чем уйти в отставку в ранге полного капитана!
   Время для подобного самоанализа выпадало нечасто, поскольку некогда отлаженный корабельный распорядок теперь уступал место тому, что его первый помощник называл "запланированной критической ситуацией". И все же, учитывая сложность операции "Атлант", все шло вполне гладко. Существенных задержек не происходило, а объем проделанных работ только на два дня отставал от графика, который когда-то казался невыполнимым.
   Когда "Голиаф"/"Атлант" занял свое место на орбитальной стоянке, длительный процесс заправки его баков двумястами тысячами тонн водородно-дейтериевой шуги при температуре только на тринадцать градусов выше абсолютного нуля начался всерьез. Электролитические установки Европы могли произвести такое количество за неделю, а доставить все это на орбиту было уже другим вопросом. К несчастью, два танкера Европы находились на капитальном ремонте, который нельзя было выполнить на месте. Их отбуксировали на Деймос.
   Итак, если все пойдет хорошо, потребуется почти месяц, чтобы заполнить бездонные баки. За это время Кали приблизится к Земле на сотню миллионов километров.
   ЧАСТЬ V
   Глава 26
   Масс-двигатель
   Теперь мало что можно было разглядеть от прежнего "Голиафа". Одна его сторона совсем скрылась под топливными баками и двигательными модулями "Атланта" - компактно уложенной трубчатой системой почти двухсотметровой длины. Большая часть того, что осталось от корабля, также пряталась под его собственными дополнительными емкостями. У нас не будет хорошего обзора, отметил про себя Сингх, пока мы не сбросим хоть что-нибудь из пустопорожней тары. Со всей этой дополнительной массой не будет и хорошего ускорения, несмотря на предельный режим работы двигателей.
   С трудом верилось, что будущее человечества, возможно, целиком зависит от этой нескладной груды арматуры, задуманной и смонтированной с одной-единственной целью - доставить на поверхность Кали мощный масс-двигатель, и как можно быстрее. "Голиаф" был просто доставочным фургоном - межпланетным космическим грузовиком, а вот "Атлант" - грузом первостепенной важности, который должен прибыть в место назначения вовремя и в хорошем состоянии.
   Достижение этой цели основывалось на небывалом количестве компромиссов. Хотя и существенно было достичь Кали как можно быстрее, скорость давалась только ценой полезного груза. Если бы "Голиаф" сжег слишком много топлива на пути к Кали, его могло не хватить, чтобы отклонить астероид от губительной траектории, и все усилия пошли бы насмарку.
   Чтобы сократить срок выполнения задания и в то же время избежать затрат топлива, помыслы обратились к классическому "гравитационному ускорению", использованному еще первыми космическими судами для освоения отдаленных областей Солнечной системы. "Голиаф" мог бы прорваться к Юпитеру и лишить планету-гигант частички ее момента, пока та скользила мимо. Однако из-за рискованности этого плана от него с неохотой отказались. Вокруг Юпитера вращалось слишком много мусора. Он попадался везде, вплоть до границ атмосферы, а даже самый мелкий обломок мог бы пробить легкую конструкцию водородных баков. Было бы последней насмешкой судьбы, если бы крошечный юпитерианский микроспутник сорвал выполнение задачи.
   В отличие от взлета корабля с поверхности планеты старт с орбиты не примечателен ничем, что хоть сколько-нибудь бросалось бы в глаза. Разумеется, не слышно ни малейшего звука и даже нет видимых признаков того, что затрачиваются внушительные усилия. Плазменный двигатель, приводящий "Голиаф" в движение, разогрелся слишком сильно, чтобы испускать слабое излучение в той части спектра, где человеческий глаз мог его зафиксировать; "Голиаф" оставил свой автограф звездам, расписавшись дальним ультрафиолетом. Для зрителей, наблюдавших за стартом корабля со спутникового комплекса на Европе, единственным признаком того, что "Голиаф" начал движение, стало маленькое облачко мусора позади него: обломки теплового экрана, ненужный упаковочный материал, обрывки веревки и клейкой ленты - весь тот хлам, который даже предельно аккуратный персонал оставляет после завершения крупного строительного проекта. Это отнюдь не выглядело, как подобающее начало такого величественного предприятия, но так или иначе "Голиаф" вместе с "Атлантом" в качестве полезного груза отправились в путь, унося с собой надежды и опасения всего человечества.
   Днем позже, набрав ускорение в 10 g, "Голиаф" с ревом промчался мимо второго крупнейшего спутника, потрепанного Каллисто. И только почти через неделю он окончательно покинул зону Юпитера, выйдя за пределы страшно неустойчивых орбит двух его самых отдаленных спутников-крошек - Пасифе и Синопе. К этому моменту он двигался настолько стремительно, что даже Солнце не свернуло бы его с пути. Если бы он не смог снова сбросить скорость, то навсегда покинул бы пределы Солнечной системы и пустился бы в бесконечное странствие среди звезд.
   Но ни один командир космического корабля не смел даже и мечтать о более штатном полете.
   "Голиаф" и "Атлант" встретились с Кали на двенадцать секунд раньше запланированного времени.
   ***
   - Я побывал на дюжинах астероидов, - начал сэр Колин Дрейкер, обращаясь к своей невидимой аудитории где-то в полумиллиарде километров в сторону Солнца, - и все равно я не умею на глаз оценивать их размеры. Я совершенно точно знаю параметры Кали, но с легкостью могу обмануться и подумать, что сумею удержать ее в раздвинутых руках.
   - Сложность заключается в том, что нет абсолютно никакого чувства масштаба - нечему дать глазу хоть какой-нибудь ориентир. Как вы, наверное, заметили, поверхность астероида по всей зоне видимости покрыта мелкими ударными кратерами. Тот большой, левее центра, на самом деле имеет около пятидесяти метров в диаметре, но выглядит точно так же, как и все маленькие вокруг него; самый маленький из тех, что вы видите, всего несколько сантиметров в диаметре.
   - Укрупни, пожалуйста, план, Давид. Спасибо. Теперь мы приближаемся, но действительной разницы в картине нет. Видные нам мини-кратеры теперь внешне похожи на своих больших собратьев. Достаточно, Давид. Даже если бы мы воспользовались увеличительным стеклом, картина осталась бы практически такой же - неглубокие кратеры всевозможных размеров, вплоть до таких, которые выглядят буквально пылинками.
   - Теперь отойдем назад, чтобы снова показать Кали целиком. Спасибо. Вам, должно быть, видно, что фактически отсутствуют цвета, по крайней мере воспринимаемые человеческим глазом. Она почти черная. Вы могли бы подумать, что это груда угля, и были бы не так далеки от истины. Наружный слой на 90% состоит из углерода, хотя внутри состав другой: железо, никель, силикаты, различные льды - вода, метан, углекислота. Вполне очевидно, что у нее очень запутанное прошлое. На самом деле я почти уверен, что это агрегат из двух тел совершенно различного состава, которые довольно мирно встретились когда-то, да так и остались вместе.
   - Вы, вероятно, обратили внимание, что, пока я говорил, в поле зрения появилось несколько новых кратеров. День на Кали весьма короток - три часа двадцать пять минут. И то, что она вращается, лишь усложняет нашу задачу....
   - Можно с другой стороны, Давид? Сцентрируй по положению К5 на координатной сетке. Вот....
   - Обратите внимание на изменение пейзажа, если это можно так назвать. Подобные углубления в грунте, должно быть, появились в результате еще одного столкновения, но на этот раз довольно сильного. Десять миллиардов лет назад Кали, вероятно, проходила через оживленную область Солнечной системы. Видите эту впадину, прямо наверху - мы окрестили ее Большим Каньоном. Она всего десять метров глубиной, но, если не знать масштаба, легко можно представить, что вы в Колорадо....
   - Итак, перед нами потрепанная маленькая планетка, по форме напоминающая гантель или земляной орех, массой в два миллиарда тонн. И к несчастью, она движется по орбите с обратным вращением, то есть в направлении, противоположном движению планет. В этом нет ничего необычного - комета Галлея делает то же самое, - а это значит, что она столкнется с Землей лоб в лоб, в самом худшем случае, конечно. Поэтому мы должны сбить ее с пути. Если этого не сделать, то не только наша цивилизация, но и весь род человеческий может оказаться стертым с лица планеты.
   - Масс-двигатель "Атлант" сейчас отделен от "Голиафа" - пожалуйста, к "Атланту", Давид, - и мы в настоящее время занимаемся требующей большой осторожности работой по установке его на Кали. К счастью, сила тяжести на астероиде настолько мала (около одной десятитысячной земной), что "Атлант" весит всего несколько тонн. Но не попадитесь на эту удочку. Вся его масса все-таки остается при нем, и его инерция. Поэтому его следует перемещать очень, очень медленно и осторожно... Хотите - верьте, хотите - нет, но основные инструменты в этой работе - устаревшие лебедки и блоки, закрепленные на Кали.
   - Через несколько часов "Атлант" будет готов начать работу. Конечно, его воздействие на Кали будет неизмеримо малым - доли 10 g. Я думаю, какой-нибудь журналист сравнил бы "Атлант" с мышью, толкающей слона. Достаточно верно, но "Атлант" может продолжать свое воздействие днями, а нам надо сдвинуть Кали всего на несколько сантиметров, чтобы она прошла в стороне от Земли на расстоянии тысяч километров. - И даже сотня значила бы так же много, как световой год.
   Глава 27
   Генеральная репетиция
   Лысый сикх! Как бы мои косматые предки там, в Индии, отреагировали на такое вероотступничество? Да если бы они знали, что я постоянно буду брить голову, - ну мне бы просто повезло, если бы удалось уйти живым....
   Эта мысль не оставляла Роберта Сингха, пока он надевал плотно облегающий голову шлем, подгонял регулировочные ремешки и проверял, чтобы глазные щитки не пропускали свет. Затем он уселся в полной темноте и тишине, ожидая автоматического включения калибровки.
   Сперва зародился необыкновенно слабый звук настолько низкой частоты, что он с трудом улавливал отдельные колебания. Все еще едва различимый, звук рванулся вверх, октава за октавой, пока не исчез за пределом слышимости. На самом деле Сингх не возился с проверкой, поскольку и без того был совершенно уверен, что слуховой аппарат никогда не отреагирует на колебания, которые сейчас поступали непосредственно в его мозг. Снова тишина, и теперь он ждал начала еще более сложной видеокалибровки.
   Сначала возник просто цвет. Сингх как будто плавал в центре идеально гладкой сферы, вся внутренняя поверхность которой была окрашена в темно-красный цвет. На ней не было ни малейшего намека на какую-нибудь трещинку или шероховатость, и глаза разболелись от попыток хоть как-то зацепиться. Но нет, это выражение не совсем верно: ведь зрение ко всему этому совершенно непричастно.
   Красный, оранжевый, желтый, зеленый - знакомые цвета спектра, но такой резкой насыщенности, что характерно лишь для лазера. И все еще никаких зрительных образов - только сплошной цветовой фон.
   Наконец, стало проступать изображение. Сначала появилась разреженная координатная сетка, которая стала быстро заполняться все новыми и новыми линиями, пока все они не слились, составив одно целое. Сетку сменил ряд геометрических форм: они вращались, увеличивались в объеме, снова сжимались и перетекали одна в другую. Хотя он потерял всякое ощущение времени, вся калибровочная программа заняла не больше минуты. Когда его беззвучно поглотила пелена наподобие арктического бурана, он понял, что сканирование завершено, и контрольная система Мыслителя убедилась в способности его нейронных контуров должным образом принимать выходные сигналы.
   Иногда, хотя и очень редко, в сферу его сознания врывалась какая-нибудь "ошибка", и он был вынужден повторить всю процедуру калибровки. Это обычно помогало. Если же нет, Сингх был не настолько наивен, чтобы попробовать подключиться еще раз. Однажды, когда ему срочно нужно было овладеть какими-то навыками, он вручную заблокировал автоматическую систему, пытаясь обойти препятствие. Наказанием стало кошмарное воспроизведение образов, в которых он едва мог разобраться, - как световые круги, возникающие перед глазами в момент надавливания на глазное яблоко, только гораздо более яркие. К тому времени, когда он добрался до нужной ему информации, голова у него раскалывалась от боли, а могло быть и хуже. Необратимая "зомбификация" под действием неисправного Мыслителя уже была не так распространена, как в самом начале его освоения, но все-таки случалась.
   На этот раз ни ошибочного послания, ни какого-либо другого тревожного сигнала не поступило. Все контуры были в порядке. Он был готов к приему.
   Каким-то отдаленным уголком своего сознания капитан Сингх понимал, что и вправду находится на борту "Голиафа", но ему отнюдь не казалось нелепым смотреть вниз на свой корабль, плывущий рядом с Кали. Притом это выглядело вполне разумно - даже если и было причудливой логикой сновидения, - что "Атлант" уже установлен на астероиде, хотя он и "знал", что тот на самом деле все еще состыкован с "Голиафом".
   Имитация даже в деталях была настолько безупречна, что он мог разглядеть небольшой участок, где сопла космических саней сдули с поверхности Кали вековую пыль и оголили каменную породу. Это вполне соответствовало действительности, но вот образ "Атланта" с его топливными баками пока принадлежал будущему - как можно надеяться, довольно близкому. С помощью Давида все технические вопросы установки и закрепления масс-двигателя были решены, и не было никаких причин полагать, что при переходе от теории к практике возникнут какие-либо осложнения.
   - Готов к началу работы, - доложил Давид. - Какую точку обзора вы хотите?
   - Северный полюс эклиптики, удаление десять астрономических единиц. Покажи все орбиты.
   - Все? В этой зоне видимости 54 372 тела. - Пауза, в течение которой Давид сверился с каталогом, была едва заметной.
   - Извини. Я имею в виду все основные планеты. И любые тела в радиусе тысячи километров от Кали. Коррекцию задай в сто километров. Кали и "Атлант" исчезли. Сингх смотрел сверху на Солнечную систему, где виднелись тонкие ярко светящиеся орбиты Сатурна, Юпитера, Марса, Земли, Венеры и Меркурия. Положение самих планет было обозначено очень маленькими, но узнаваемыми символами: Сатурн со своими кольцами. Юпитер со своими поясами. Марс с маленькой шапочкой на полюсе. Земля - сплошной безбрежный океан, Венера - невыразительный белый серпик, рябой диск Меркурия.
   А Кали обозначалась черепом. Эта идея принадлежала Давиду, и он ее даже ни с кем не обсудил. По-видимому, он искал статью в энциклопедии и наткнулся на одно из изваяний индусской богини разрушения, украшенное зловещим ожерельем.
   - Центр по оси Кали - Земля... Укрупнить план... Проверка!
   Теперь все сознание Сингха заполнило это роковое коническое сечение губительный эллипс, который соединял точки нынешнего расположения Земли и Кали.