Клавелл Джеймс. СЁгун (части 5-6)

   - Подождите, пожалуйста, Анджин-сан. - Это произнесла Ошиба.
   Блэксорн остановился. Ее сияние, казалось, увеличилось и она стала еще женственнее. Он чувствовал необычайную чувствительность, исходящую от нее, хотя она, казалось, вовсе об этом не заботилась.
   - Говорят, вы знаете наш язык? - Ее голос звучал необыкновенно интимно.
   - Прошу извинить меня, ваше высочество, - начал Блэксорн, используя свой проверенный временем запас выражений и слегка, запинаясь, так как очень нервничал, - простите, но я вынужден употреблять только короткие фразы и почтительно прошу вас обращаться ко мне с самыми простыми словами, чтобы я имел честь понять вас. - Он заметил, что всеобщее внимание сосредоточилось на них и что Ябу пробирается к нему, осторожно раздвигая толпу, - Могу я почтительно поздравить вас с днем рождения и молиться, чтобы вы счастливо прожили еще тысячу лет?
   - Это не очень простые слова, Анджин-сан, - госпожа Ошиба была поражена.
   - Прошу меня извинить, ваше высочество, я учил их всю прошлую ночь. Все ли я правильно сказал?
   - Кто учил вас этому?
   - Урага-нох-Тадамаса, мой вассал.
   Она нахмурилась, потом взглянула на Ишидо, который наклонился вперед и заговорил так быстро, что Блэксорн не уловил ничего, кроме слова "стрелы".
   - А, это тот отступник, христианский священник, которого убили прошлой ночью на вашем корабле?
   - Простите, ваше высочество?
   - Самурай, которого убили стрелой прошлой ночью на корабле.
   - Да, это он, - ваше высочество, - Блэксорн взглянул на Ишидо, потом снова на нее. - Прошу меня извинить, ваше высочество, не разрешите ли вы приветствовать господина генерала?
   - Да, разрешаю.
   - Добрый вечер, господин генерал, - Блэксорн был заученно вежлив, - В прошлую встречу я был очень не в себе. Весьма сожалею.
   Ишидо небрежно ответил на поклон:
   - Да, помню. Вы были весьма невежливы. Надеюсь, вы не выйдете из себя и не выкинете ничего такого сегодня вечером.
   - Я был очень не в себе той ночью, прошу меня извинить, - повторил Блэксорн.
   - А что, такие вспышки безумия обычны среди чужеземцев?
   Такая грубость по отношению к гостю, при посторонних, была очень плохим признаком. Глаза Блэксорна на миг обратились к госпоже Ошиба, он увидел в них удивление и решил рискнуть:
   - Ах, господин генерал, вы в значительной степени правы. Чужеземцы всегда немного сумасшедшие. Но, простите, теперь я самурай, хатамото, и это большая, очень большая честь для меня. Я больше не чужеземец.
   Он заговорил тем голосом, каким привык командовать с юта, и голос этот, без особых усилий с его стороны, заполнил всю комнату. - Теперь я понял правила хорошего тона самураев - и немного Бусидо. И ва. Прошу прощения, я больше не варвар. - Последнее слово он произнес как вызов, без страха: он знал, что японцы понимают толк в мужестве и гордости и уважают эти качества. Ишидо засмеялся.
   - Так, самурай Анджин-сан. - Казалось он развеселился. - Я принимаю ваши извинения. Слухи о вашей смелости верны. Хорошо, очень хорошо. Я тоже прошу прощения. Ужасно, что эти презренные ронины смогли сделать такое - вы меня понимаете? Это ночное нападение...
   - Да, господин, понимаю. Очень плохо. Погибло четыре человека. Один из них - мой, трое - серые.
   - Это плохо, очень плохо. Не беспокойтесь, Анджин-сан. Больше этого не будет. - Ишидо задумчиво осмотрел зал, и все хорошо поняли, что он имел в виду. - Я отдал приказы охране, понимаете? Очень хорошей охране. Никаких нападений. Ни с какой стороны. Теперь вас будут очень хорошо охранять. В замке совершенно безопасно.
   - Благодарю вас. Простите за беспокойство.
   - Ничего. Вы важный человек, вы самурай. У вас особое, самурайское положение при господине Торанаге. Я не забываю, не бойтесь.
   Блэксорн еще раз поблагодарил Ишидо и повернулся к госпоже Ошибе.
   - Ваше Высочество, в нашей стране есть королева - наша королева. Пожалуйста, извините меня за плохой японский... Да, в моей стране правит королева. В нашей стране есть обычай - всегда дарить дамам на день рождения подарки. Даже королеве. - Из кармана в рукаве он извлек розовый цветок камелии, который срезал в саду. Он положил его перед собой, боясь, что перестарался. - Прошу меня извинить, если у меня не очень хорошие манеры.
   Она посмотрела на цветок... Пятьсот человек, затаив дыхание, ждали, как она ответит на такую смелость и галантность чужеземца - и ловушку, в которую он, скорее всего ненамеренно, заманил ее.
   - Я не королева, Анджин-сан, - медленно ответила Ошиба. - Только мать наследника и вдова господина Тайко. Я не могу принимать дары как королева: я не королева, никогда не стану королевой, не хочу делать вид, что я королева, и быть королевой. - Она улыбнулась всем сразу и сразу для всех нежно промолвила: - Но как дама, в свой день рождения, быть может, я могу просить разрешения принять подарок Анджин-сана?
   Все разразились аплодисментами. Блэксорн поклонился и поблагодарил ее, поняв только, что его подарок принят. Когда все утихомирились, госпожа Ошиба окликнула:
   - Марико-сан, ваш ученик оправдывает ваши усилия? Марико пробиралась между гостями, рядом с ней шел юноша, еще Блэксорн узнал Киритсубо и госпожу Сазуко и заметил, что юноша улыбается молоденькой девушке, но тут же забыл об этом - моментально переключился на Марико:
   - Добрый вечер, госпожа Тода. - И вдруг добавил по-латыни - это было рискованно, но успех опьянил его: - Этот вечер стал еще более прекрасным, когда появились вы.
   - Благодарю вас, Анджин-сан, - ответила она по-японски, слегка покраснев. Марико подошла к возвышению - юноша остался среди наблюдающих со стороны - и поклонился Ошибе. - Моих трудов здесь мало, Ошиба-сан. Это все заслуга Анджин-сана и книги, которую ему дали святые отцы.
   - Ах да, словарь! - Ошиба сделала Блэксорну знак показать ей книгу и с помощью Марико быстро разобралась в ней. Она была в восторге, Ишидо тоже.
   - Мы должны сделать копии, господин генерал. Пожалуйста, прикажите им сделать для нас сотню книг. С их помощью наши юноши скоро научатся языку чужеземцев.
   - Хорошая идея, госпожа. Чем скорее у нас будут собственные переводчики, тем лучше, - Ишидо засмеялся. - А христианам придется пережить, что мы нарушим их монополию.
   Седой самурай лет шестидесяти, который стоял впереди всех гостей, выразил свое мнение:
   - Христиане не владеют монополией, господин генерал. Мы просим отцов-христиан, фактически мы настаиваем, чтобы они были переводчиками и торговцами, - ведь только они могут говорить с обеими сторонами и пользуются доверием у тех и других. Этот обычай завел господин Города и продолжил господин Тайко.
   - Конечно, господин Кийяма, я не имел в виду обидеть тех дайме или самураев, которые стали христианами. Я говорил только о монополии священников-христиан, - отвечал Ишидо. - Для нас было бы лучше, если бы наши люди, а не иностранные священники - какие бы то ни было - контролировали нашу торговлю с Китаем.
   - Но ведь ни разу не было случаев обмана, господин генерал, - возразил Кийяма. - Цены правильные, торговля идет легко и выгодно, отцы-священники своих людей контролируют. Без южных варваров не было бы ни шелка, ни торговли с Китаем. Если бы не святые отцы, мы имели бы много осложнений очень много осложнений. Прошу простить, что упоминаю об этом.
   - Ах, господин Кийяма, - пропела госпожа Ошиба, - я уверена, господин Ишидо польщен тем, что вы его поправили, не так ли, господин генерал? Что значил бы Совет регентов без советов господина Кийямы?
   - Безусловно, - согласился Ишидо. Кийяма с усилием поклонился, хотя он-то не был обижен. Ошиба взглянула на юношу и взмахнула веером:
   - А что вы скажете, Сарудзи-сан? Стали бы вы учить чужеземный язык?
   Юноша вспыхнул под ее ослепляющим взглядом. Хрупкий, красивый, он очень старался выглядеть мужественнее, чем был в свои неполные пятнадцать лет.
   - О, я надеюсь, мне не придется этим заниматься, Ошиба-сама... Но, если мне прикажут, - я попробую. Буду очень стараться.
   Всех тронула его непосредственность. Марико гордо сказала по-японски:
   - Анджин-сан, это мой сын, Сарудзи.
   Блэксорн сосредоточенно слушал всю предыдущую беседу, но большая часть ее оставалась для него непонятна - быстрая разговорная речь сильно отличалась от литературной. Но он уловил имя - Кийяма - и тревога покинула его. Он поклонился Сарудзи, и тот церемонно ответил на его поклон.
   - Прекрасный молодой человек. Хорошо иметь такого сына, Марико-сан.
   Он украдкой посмотрел на правую руку юноши, заметно искривленную, и тут же вспомнил: Марико однажды рассказывала ему о своих родах, очень долгих и трудных. "Бедняга, - подумал он, - как же он сможет пользоваться мечом? " Он вовремя отвел глаза, никто не заметил этого его взгляда - кроме самого Сарудзи. На лице юноши отразились смущение и боль.
   - Хорошо иметь такого сына, Марико-сама, но ведь это совершенно невозможно, чтобы у вас был такой взрослый сын, - сами вы так молоды.
   Ошиба тут же задала вопрос:
   - Вы всегда так галантны, Анджин-сан?
   - Простите?
   - Ах, всегда вы так любезны? Комплименты! Понимаете меня?
   - Нет, простите, пожалуйста, не понял. - Голова у Блэксорна уже раскалывалась от постоянного напряжения. Тем не менее, когда Марико объяснила, о чем речь, он ответил с шутливой торжественностью:
   - Ах, прошу прощения, Марико-сан. Если Сарудзи действительно ваш сын, пожалуйста, скажите госпоже Ошибе: я не знал, что дамы здесь выходят замуж в десять лет.
   Она перевела, питом добавила что-то, что всех рассмешило.
   - Что вы сказали?
   - Ах! - Марико заметила, что Кийяма зло смотрит на Блэксорна. - Прошу прощения, господин Кийяма, могу я представить вам Анджин-сана?
   Кийяма вежливо ответил на очень почтительный поклон Блэксорна.
   - Я слышал, что вы христианин...
   - Ах, извините, господин Кийяма, - ответил тот по-японски. - Да. Я тоже христианин, но другой секты.
   - Вашу секту не любят в моей провинции. И в Нагасаки, и на Кюсю, да, думаю, ни в одной из провинции, где дайме - христиане.
   Марико с усилием удержала на лице улыбку, - дома она много размышляла, пытаясь определить, сам ли Кийяма нанял убийц Амиды и организовал нападение прошлой ночью. А теперь в переводе она постаралась смягчить грубость Кийямы. Все внимательно слушали разговор.
   - Я не священник, господин. - Блэксорн обратился непосредственно к Кийяме. - Если и окажусь в ваших краях, то только по торговым делам. Никаких разговоров о религии или проповедей своего учения. Почтительно прошу только разрешения торговать.
   - Я не хочу, чтобы вы торговали! Не желаю, чтобы вы появлялись в моих землях! Вам запрещено появляться в моих землях под страхом смерти! Вы понимаете?
   -- Да, понимаю. Очень сожалею.
   Кийяма надменно повернулся к Ишидо.
   - Нам следовало бы полностью запретить эту секту и этих чужеземцев во всей империи. Я предложу это на следующей встрече Совета. А пока открыто заявляю: господину Торанаге дали плохой совет - сделать иностранца, тем более такого человека, самураем. Очень опасный прецедент!
   - Ну, это не так уж важно! Ошибки нынешнего правителя Кванто очень скоро будут исправлены.
   - Людям свойственно делать ошибки, господин генерал. - Кийяма стоял на своем. - Только Господь Бог все видит и все может. Единственная настоящая ошибка господина Торанаги - что он поставил свои интересы выше интересов наследника.
   - Да, - согласился Ишидо.
   - Прошу меня извинить, - вмешалась Марико, - но это неправда. Сожалею, но вы оба ошибаетесь в моем господине. Кийяма очень вежливо повернулся к ней.
   - Вы заняли совершенно правильную позицию, Марико-сан. Но, пожалуйста, давайте не будем обсуждать это сегодня вечером. Да, господин генерал, а где сейчас господин Торанага? Каковы последние вести?
   - Вчера с почтовым голубем пришло уведомление, что он в Мисиме. Теперь я жду ежедневных сообщений о его передвижении.
   - Что ж, значит, через два дня он пересечет границы своей провинции, подытожил Кийяма.
   - Да, господин Икава Джикья готов приветствовать его в соответствии с его положением.
   - Будем надеяться, - Кийяма улыбнулся Ошибе, - он очень благосклонно относился к ней. - В этот день, госпожа, в честь такого случая, можно ли попросить вас о позволении регентам приветствовать наследника?
   - Наследник почтет это за честь, господин, - ответила она, к всеобщему одобрению. - А потом не соблаговолите ли вы и все здесь присутствующие быть его гостями на состязании поэтов? А регенты - стать судьями?
   Все бурно зааплодировали.
   - Благодарю вас, но не предпочтительнее ли, чтобы роль судей выполнили вы и принц Огаки с кем-нибудь из дам?
   - Очень хорошо, если вы так пожелаете.
   - Тогда, госпожа, какую же выбрать тему? И первую строку стихотворения? Поэтический дар Кийямы славился не менее, чем его искусное владение мечом и отвага в боях.
   - Пожалуйста, Марико-сан, может быть, вы ответите господину Кийяме? Все опять восхитились находчивостью Ошибы, - она была посредственной поэтессой, тогда как Марико - искусной, что известно всем.
   Марико это обращение польстило. Она задумалась на минуту.
   - Тема - о сегодняшнем вечере, госпожа Ошиба, и первая строка - "На ветке без листьев... "
   Ошиба и остальные похвалили ее выбор. Кийяма подобрел:
   - Превосходно, но мы будем очень стараться выиграть у вас, Марико-сан.
   - Надеюсь, вы простите меня, господин, но я не стала бы участвовать в состязании.
   - Конечно, вы должны участвовать! - Кийяма не принял ее слов всерьез, Вы одна из лучших поэтесс в государстве. Без вас совсем не то.
   - Прошу меня извинить, господин, но, к сожалению, меня здесь не будет.
   -- Не понимаю.
   Ошиба спросила:
   - Что это значит, Марико-сан?
   - О, пожалуйста, извините меня, госпожа, завтра я покидаю Осаку вместе с госпожой Киритсубо и госпожой Сазуко.
   Улыбка Ишидо исчезла.
   - И куда же вы направляетесь?
   - Встретить своего сюзерена, господин.
   - Господин Торанага будет здесь через несколько дней, разве не так?
   - Госпожа Сазуко уже несколько месяцев не видела своего мужа, а господин Торанага еще не имел удовольствия видеть своего последнего сына. Конечно, госпожа Киритсубо будет сопровождать нас. Господин очень давно не видел и хозяйку своих дам.
   - Господин Торанага будет здесь так скоро, что вам нет надобности встречать его.
   - Но я думаю, что это необходимо, господин генерал.
   Ишидо решительно сказал:
   - Вы только что прибыли, и мы соскучились по вашему обществу, Марико-сан. Особенно госпожа Ошиба. Я согласен с господином Кийямой, конечно, вы должны участвовать в соревновании.
   - Простите, но меня здесь не будет.
   - Очевидно, вы устали, госпожа. Вы только что прибыли. Конечно, сейчас неподходящее время обсуждать такие личные вопросы. - Ишидо повернулся к Ошибе. - Может быть, госпожа Ошиба, вам следует поприветствовать остальных гостей?
   - Да, да, конечно! - вспыхнула Ошиба.
   Сразу же послушно образовалась очередь, начался выжидательный гул, но сразу наступила тишина, когда раздался голос Марико:
   - Благодарю вас, господин генерал. Я согласна, но это не личное дело и здесь нечего обсуждать. Завтра я уезжаю, чтобы засвидетельствовать свое почтение моему сюзерену, с его дамами.
   Ишидо холодно произнес:
   - Вы здесь, госпожа, по личному приглашению Сына Неба, а также и регентов. Пожалуйста, потерпите. Ваш господин тоже будет здесь, и очень скоро.
   - Согласна, господин. Но Его Императорское Величество приглашает только через двадцать два дня. В приглашении нет приказа мне или кому-то еще оставаться в Осаке до этого срока. Или есть?
   - Вы забываете о своих манерах, госпожа Тода.
   - Прошу меня извинить, я меньше всего этого хотела. Простите, я приношу свои извинения. - Марико повернулась к Огаки, придворному. - Господин, приглашение Возвышенного требует, чтобы я оставалась здесь до его приезда?
   Улыбка Огаки была безукоризненно отрепетирована:
   - Приглашение на двадцать второй день этого месяца, госпожа. Оно требует вашего присутствия в этот день.
   - Благодарю вас, господин, - Марико поклонилась и снова повернулась лицом к возвышению. - Оно требует моего присутствия в это время, господин генерал, но не ранее. Так что завтра я выезжаю.
   - Пожалуйста, будьте терпеливы, госпожа. Регенты рады вашему приезду, здесь нужно провести много всяких приготовлений, потребуется ваша помощь до приезда Возвышенного. Сейчас госпожа Оши...
   - Простите, господин, но приказы моего сюзерена для меня важнее. Я должна выехать завтра.
   - Вы не поедете завтра, и вас просят... нет, обращаются к вам с просьбой принять участие в соревнованиях у госпожи Ошибы. Сейчас госпожа...
   - Тогда я, значит, здесь в заключении - против моей воли? Ошиба сказала:
   - Марико-сан, давайте пока отложим этот вопрос, прошу вас.
   - Простите, Ошиба-сан, но я простой человек. Я открыто заявила, что у меня есть приказы моего сюзерена. Если я не могу их выполнить, я должна знать почему. Господин генерал, я заключена здесь до двадцать второго дня? Если так, то по чьему приказу?
   - Вы здесь почетный гость, - осторожно сказал Ишидо, желая ее успокоить. - Я повторяю, госпожа, ваш господин скоро будет здесь.
   Марико чувствовала его власть, но пыталась сопротивляться.
   - Простите, но я еще раз хочу смиренно задать вопрос: я здесь, в Осаке, в заключении на следующие восемнадцать дней и если, да то по чьему приказу?
   Ишидо не спускал с нее глаз.
   - Нет, вы не в заключении.
   - Благодарю вас, господин. Прошу простить, что я говорила так откровенно, - Между тем многие дамы стали открыто шептаться: всех их держат здесь против воли, и если Марико-сан может уехать, то и они тоже... Можно выехать прямо завтра - о, как замечательно!..
   Шепот был перекрыт голосом Ишидо:
   - Что ж, госпожа Тода, коли вы выбрали такой бесцеремонный тон, я чувствую, что мой долг - простить регентов о формальном отказе, на случай если другие разделят ваше непонимание сути вопроса. - Он грустно улыбнулся в мертвой тишине, - До этого времени вам придется оставаться здесь, чтобы быть готовой ответить на их вопросы и выслушать их решение.
   Марико заявила:
   - Я была бы польщена, господин, но мой долг - это в первую очередь долг перед моим сюзереном.
   - Конечно. Но это займет всего несколько дней.
   - Простите, господин, но мой долг перед моим сюзереном требует моего отсутствия на несколько ближайших дней.
   - Вам нужно запастись терпением, госпожа. Это займет немного времени, так что дело закончено. Сейчас господин Ки...
   - Простите, я не могу отложить свой отъезд.
   Ишидо повысил голос:
   - Вы отказываетесь подчиниться Совету регентов?
   - Нет, господин, - гордо отвечала Марико. - Нет, - если они не требуют нарушения моего долга перед сюзереном, а это высший долг самурая!
   - Вы останетесь здесь и будете ждать, пока состоится встреча с регентами.
   - Простите, мне приказано моим сюзереном сопровождать его дам на встречу с ним. И без промедления. - Марико вынула из рукава свиток и церемонно протянула его Ишидо.
   Он надорвал его, развернул, посмотрел.
   - Все равно - вы должны ждать разрешения регентов. Марико с надеждой подняла взор на госпожу Ошибу, - но встретила только мрачное неодобрение, обернулась к Кийяме, - но он хранил невозмутимое молчание.
   - Пожалуйста, извините меня, господин генерал, но сейчас нет войны. Мой господин подчиняется регентам, так что в течение следующих восемнадцати дней...
   - Этот вопрос закрыт!
   - Этот вопрос будет закрыт, если вы, господин генерал, проявите вежливость и дадите мне закончить! Я не какая-нибудь крестьянка, чтобы попирать мои права. Я Тода Марихо-нох-Бунтаро-нох-Хиро-Мацу, дочь господина Акечи Дзинсаи; и я заявляю, что никогда не буду пленницей, заложницей или содержаться в неволе. Следующие восемнадцать дней и до того самого дня, назначенного Возвышенным, я свободна ходить куда пожелаю - как и все остальные.
   - Наш господин, Тайко, был когда-то крестьянином. Многие самураи крестьяне, были крестьянами. Каждый дайме был когда-то в прошлом крестьянином. Даже первый Такасима, Все когда-то были крестьянами. Слушайте внимательно: вы будете ждать, сколько потребуется регентам.
   - Нет! Простите меня, мой первый долг - послушание моему сюзерену!
   Взбешенный Ишидо двинулся к ней.
   Хотя Блэксорн почти ничего не понял из их разговора, его правая рука незаметно скользнула в левый рукав, чтобы достать спрятанный там метательный нож.
   Ишидо наступал на нее:
   - Вы будете...
   В этот момент началось какое-то шевеление у дверей. Заплаканная служанка пробилась через толчею и подбежала к Ошибе.
   - Пожалуйста, простите меня, госпожа, - захныкала она, - но Ёдоко-сан... она просила вас... она... Вы должны поторопиться, наследник уже там...
   Обеспокоенная Ошиба оглянулась на Марико и Ишидо, скользнула по лицам гостей, обращенным к ней, сделала им полупоклон и заторопилась к выходу.
   - Я поговорю с вами позднее, Марико-сан, - бросил Ишидо и последовал за Ошибой; его шаги тяжело отдавались на татами. При его приближении шепот стихал - и тут же начинался снова. Колокола прозвонили наступление следующего часа.
   Блэксорн приблизился к Марико:
   - Марико-сан, что случилось?
   Она продолжала не дыша смотреть на возвышение. Кийяма снял сведенную судорогой руку с рукоятки меча.
   - Марико-сан!
   - Да, господин?
   - Могу я предложить вам вернуться домой? Не разрешите ли вы мне побеседовать с вами позднее - скажем, в час свиньи?
   - Да, да, конечно, пожалуйста. Извините меня, но я должна была... - Она замолчала.
   - Сегодня плохой день, Марико-сан. Может быть. Бог заберет вас в свои владения. - Кийяма повернулся к ней спиной и властно произнес на весь зал: Я предлагаю всем разойтись по домам и ждать... ждать и молиться, чтобы Бесконечность могла взять госпожу Ёдока-сан быстро и легко и с почестями проводить ее в свой мир, если пришло ее время. - Он глянул на Сарудзи, который все еще был ошеломлен. - Вы пойдете со мной! - И вышел.
   Сарудзи направился за ним, ему не хотелось оставлять мать, но он подчинился приказу, смущенный оказанным ему вниманием.
   Марико простилась с гостями общим полупоклоном и двинулась в сторону выхода. Кири облизывала пересохшие губы, госпожа Сазуко, дрожащая от испуга, стояла рядом. Кири взяла госпожу Сазуко за руку и обе женщины последовали за Марико. Ябу вышел с Блэксорном раньше, теперь они сопровождали дам, вдруг осознав, что из всех присутствующих они единственные самураи, носящие форму Торанаги. Снаружи их ждали серые.
   - Чего ради вы вдруг заупрямились? Глупо ведь... - налетел на нее Ябу.
   - Простите, - Марико прятала настоящую причину. Ей хотелось, чтобы Ябу оставил ее в покое, - она была взбешена его грубостью. - Так получилось, господин. В какой-то момент это было празднование дня рождения, а потом... Я не знаю. Пожалуйста, извините меня, Ябу-сама. Пожалуйста, извините меня, Анджин-сан.
   Блэксорн попытался что-то говорить, но Ябу сразу перестал обращать на него внимание и он прислонился к раме окна; он был зол, голова болезненно пульсировала от напряженных усилий понять, о чем идет речь.
   - Простите, Ябу-сан! - Боже, как надоедливы эти мужчины, все им нужно объяснять, со всеми подробностями... Они не видят даже собственных ресниц...
   - Вы подняли бурю, которая погубит всех нас! Глупо!
   - А справедливо то, что мы заперты?! Господин Торанага отдал мне приказ...
   - Эти приказы бессмысленны. Его головой, видно, завладели дьяволы! Вам следует извиниться и взять свои слова обратно. Теперь охрана будет плотнее комар не пролетит! Ишидо, конечно, отменит наши разрешения на выход, и вы все погубили, - Он посмотрел на Блэксорна. - Что нам теперь делать?
   - Простите?
   Они втроем находились в главной приемной комнате дома Марико, располагавшегося во внутреннем кольце укреплений. Серые - их было даже больше, чем обычно, - проводили их сюда, а теперь расположились за воротами. Кири и госпожа Сазуко отправились в свои апартаменты под такой же "почетной" охраной, и Марико обещала им, что посетит их после встречи с Кийямой.
   - Но охрана вас не выпустит, Марико-сан, - пролепетала напуганная Сазуко.
   - Не беспокойтесь, ничего не изменилось. В пределах замка мы можем передвигаться свободно, хотя и с охраной.
   - Они остановят вас! О, зачем вы...
   - Марико-сан права, дитя мое. - На Кири все это не подействовало. Не беспокойтесь. Мы скоро увидимся, Марико-сан. - И Кири отправилась в свое крыло замка, коричневые закрыли за ней ворота. Марико перевела дыхание и пошла к себе, сопровождаемая Ябу и Блэксорном. Ей вспомнилось, как она стояла одна против Ишидо и заметила, что правая рука Блэксорна нащупывает метательный нож, - это придало ей новых сил. "Да, Анджин-сан, - подумала она, - вы единственный, на кого я могу положиться".
   Она перевела взгляд на Ябу, который сидел напротив нее со скрещенными ногами и ухмылялся, обнажая зубы. То, что Ябу при всех встал на ее сторону и вышел вместе с нею, приятно ее удивило. Благодарная ему за поддержку и стесняясь того, что так вышла из себя, она отбросила свое обычное высокомерие и резкость и решила потешить его гордыню:
   - Пожалуйста, извините меня за мою глупость, Ябу-сама.
   Голос ее был полон раскаяния, она, казалось, едва преодолевала слезы. Конечно, вы правы. Простите меня, я только глупая женщина.
   - Согласен - глупо идти против Ишидо в его собственном гнезде.
   - Да-да, простите. Можно предложить вам саке или чаю? - Марико хлопнула в ладоши, сразу же открылась внутренняя дверь и появилась Дзиммоко, с растрепанными волосами и испуганным, опухшим от слез лицом. - Принесите чаю и саке для моих гостей. И перекусить. И приведите себя в порядок! Как вы осмелились появиться в таком виде! Вы что, думаете, это крестьянская хижина? Вы позорите меня перед господином Касиги!