Страница:
- Но зачем нам такая мощная оборона во время, когда... Бретано снова прервал его. Он знал, что нужно избавиться от этой привычки, но слова сенатора вывели его из себя.
- Сенатор, когда последний раз вы смотрели на соседнее здание?
Было интересно наблюдать за тем, как голова сенатора откинулась назад, хотя помощник Бретано, сидящий слева от него, тоже вздрогнул. У сенатора было право голоса как в комитете, так и в зале заседаний Сената, которым уже можно было пользоваться. Однако смысл сказанного дошел до большинства членов комитета, и министр обороны остался доволен этим. Через некоторое время председатель ударил молотком по столу и объявил заседание закрытым. Голосование состоится следующим утром. Сенаторы уже ясно продемонстрировали свое положительное отношение к четкому и откровенному выступлению Бретано, выразили желание работать с ним, причем в словах, почти таких же наивных, как и его собственные, и на том закончился очередной день в одном месте, чтобы скоро начался новый день в другом.
***
Как только была принята резолюция Совета Безопасности ООН, в море вышел первый корабль, которому предстояло пройти небольшое расстояние до ближайшего иракского порта. Сразу по прибытии в порт зерно из его трюмов было разгружено с помощью огромных вакуумных устройств, и с этого момента события стали развиваться особенно быстро. На следующее утро впервые за много лет на прилавках в достатке появился хлеб. В утренних телевизионных новостях этому было уделено главное место, причем, как и следовало ожидать, показывали сцены из булочных, где хлеб продавался счастливым толпам улыбающихся иракцев. Передачи заканчивались сообщением, что новое революционное правительство соберется сегодня на заседание, во время которого будут обсуждаться проблемы, имеющие важное значение для будущего страны.
Все передачи должным образом записывались на станциях радиоперехвата "Пальма" и "След бури" для последующей ретрансляции в Америку, но главные новости в этот день пришли из другого источника.
Головко попытался убедить себя, что туркменский премьер-министр вполне мог погибнуть в результате несчастного случая. Его личные наклонности были хорошо известны Службе внешней разведки, а автомобильные катастрофы не являются чем-то необычным в любой стране - более того, в Советском Союзе они случались намного чаще, чем в других странах, главным образом из-за того, что за рулем сидели пьяные водители. Однако Головко никогда не был склонен верить в случайные совпадения, особенно если они происходят в такие моменты и в таких местах, которые причиняют особый ущерб его стране. У него была обширная агентурная сеть в Туркмении, но сейчас от нее было мало пользы. Премьер-министр погиб. Предстоят выборы. Имя вероятного победителя было хорошо известно, потому что погибший премьер-министр на удивление действенно подавлял все оппозиционные выступления. Кроме того, увидел Головко, иранские воинские подразделения готовятся к переброске на запад. Два погибших главы государств за столь короткое время и в одном регионе, причем обе страны граничат с Ираном... Нет, даже если бы это было случайностью, Головко все равно не поверил бы в нее. Он принял решение и снял телефонную трубку.
***
Подводная лодка Военно-морского флота США "Пасадена" находилась между двумя соединениями китайских надводных кораблей, маневрирующих сейчас на расстоянии девяти миль друг от друга. Подводная лодка имела полный боезапас, но, несмотря на это, ее шкипер чувствовал себя, будто одинокий полицейский на Таймс-сквер в Нью-Йорке в новогоднюю полночь: он пытается одновременно видеть все вокруг, потому что заряженный револьвер на боку ничего не меняет для него. Каждые несколько минут шкипер отдавал команду поднять радиоантенну над поверхностью моря, чтобы прислушаться к электронным сигналам, излучаемым повсюду, а его гидроакустики непрерывно передавали информацию группе слежения, расположившейся в кормовой части боевой рубки. Там набилось народу, сколько могло уместиться вокруг прокладочного стола, и все старались не упускать из виду многочисленные контакты. Наконец шкипер отдал команду "погружение" на глубину трехсот футов, под слой температурного скачка, чтобы за несколько минут изучить расположение кораблей, ставшее настолько сложным, что он уже не мог удерживать его в памяти. Когда подлодка выровнялась на новой глубине, он сделал три шага назад и посмотрел на карту.
Это были морские учения, но ему никогда не доводилось присутствовать при чем-либо подобном. Обычно одна группа кораблей играла роль противника, тогда как вторая вела против нее "боевые действия", и было нетрудно различить по расположению кораблей, кто играет роль противника. На этот раз, однако, обе группы вместо того, чтобы выстроиться друг против друга, направлялись на восток. Такое расположение кораблей носило название "ось угрозы", имея в виду направление, с которого нужно ожидать удар противника. С восточной стороны находилась Китайская Республика на острове Тайвань. Старший офицер, руководивший оперативной прокладкой, помечал расположение китайских кораблей на прозрачной ацетатной пленке, наложенной на карту, и вырисовывалась совершенно ясная картина.
- Рубка, докладывает гидропост, - послышался голос старшего акустика.
- Рубка слушает, - ответил капитан, снимая с крючка микрофон.
- Два новых контакта, сэр, обозначены как "Сьерра-20" и "Сьерра-21". Оба в подводном положении. "Сьерра-20", пеленг три-два-пять, слышен слабо.., одну минуту.., похоже, это тип "хан", хорошо просматривается на частоте пятьдесят герц, слышен шум силовой установки. Контакт "Сьерра-21" тоже в погруженном положении, пеленг три-три-ноль, мне начинает казаться, что это тип "ксиа", сэр.
- Ракетоносец принимает участие в морских маневрах? - с удивлением спросил старший офицер.
- Насколько отчетливо прослушивается контакт "Сьерра-21"?
- Становится лучше, сэр, - ответил старший акустик. Весь персонал гидроакустического поста находился сейчас в своем отсеке на левом борту, перед боевой рубкой. - Судя по шуму силовой установки, я считаю, что это "ксиа", капитан. "Хан" перемещается к югу, его пеленг сейчас три-два-один, считаю обороты гребного винта.., скорость около восемнадцати узлов.
- Сэр? - Старший офицер успел сделать быструю прокладку. Обе китайские подлодки - ударная лодка и ракетоносец - находились за северной группой надводных кораблей.
- Что-нибудь еще, гидропост? - спросил капитан.
- Сэр, со всеми этими контактами ситуация становится немного запутанной.
- И ты мне говоришь это, - прошептал кто-то у прокладочного стола, делая новое изменение в курсе.
- Что на востоке? - настаивал капитан.
- Сэр, к востоку от нас шесть контактов, все относятся к категории торговых судов.
- Все они нанесены на карту, сэр, - подтвердил старший офицер. - И пока ничего от Военно-морского флота Тайваня.
- Это скоро изменится, - произнес капитан, думая вслух.
***
Генерал Бондаренко тоже не верил в случайности. Более того, южная часть страны, известной раньше как Союз Советских Социалистических Республик, вызывала у него отвращение. Причиной было его пребывание в Афганистане и та страшная ночь в Таджикистане <См, книгу Т. Клэнси "Кремлевский "Кардинал"" (М.: Мир, 1994).>. Рассуждая абстрактно, он только приветствовал полное отделение Российской Федерации от мусульманских наций, расположенных на южной границе его страны, но реальный мир не был абстрактным.
- Так что, по-вашему, там происходит? - спросил генерал-лейтенант.
- Вы присутствовали на брифинге по Ираку?
- Да, товарищ директор.
- Тогда расскажите мне, каково ваше мнение, Геннадий Иосифович, - произнес Головко.
Бондаренко наклонился над картой и начал говорить, водя по ней пальцем.
- Я бы сказал, что вас больше всего должна интересовать вероятность стремления Ирана приобрести статус сверхдержавы. После объединения с Ираком его нефтяные запасы увеличились на сорок процентов. Более того, у Ирана появилась теперь непосредственная граница с Кувейтом и Саудовской Аравией. В случае завоевания этих стран запасы нефти удвоятся, причем можно не сомневаться, что крошечные страны этого региона тоже станут легкой добычей. Объективные обстоятельства очевидны, - продолжал генерал бесстрастным голосом профессионального военного, анализирующего катастрофу. - Вместе взятое, население Ирана и Ирака раз в пять превосходит общее население всех остальных стран, товарищ директор, может быть, даже больше. Я не помню точные цифры, но, вне всякого сомнения, преимущество в людских резервах будет играть решающую роль, если не в непосредственном завоевании, то, по крайней мере, в колоссальном увеличении политического влияния. Одно лишь это обеспечит гигантскую экономическую мощь новой Объединенной Исламской Республике и даст ей возможность отрезать Западную Европу и Азию от источников энергии в тот момент, когда она пожелает.
Теперь о Туркменистане. Если гибель премьер-министра, как я подозреваю, не является случайностью, то мы увидим, что Иран стремится продвинуться и на север, может быть, поглотить Азербайджан, - его палец двигался по карте, Узбекистан, Таджикистан, а также часть Казахстана. Это в три раза увеличит его население, добавит значительную территорию с огромными естественными ресурсами и далее, можно предположить, проложит путь к присоединению Афганистана и Пакистана. Таким образом, возникнет новая сверхдержава, протянувшаяся от Красного моря до Гиндукуша - нет, если говорить более конкретно, от Красного моря до Китая, и тогда на юге мы будем целиком граничить с враждебным нам государством.
Он поднял голову.
- Все это намного хуже, чем мы предполагали, Сергей Николаевич, сдержанно заметил он. - Мы знаем, что китайцы мечтают захватить наши восточные территории. Это новое государство угрожает нашим южным месторождениям нефти в Закавказье - я не могу защитить эту границу. Господи, защита Родины от гитлеровских орд была детской шалостью по сравнению с этой задачей.
Головко сидел по другую сторону стола, покрытого картами. У него была серьезная причина для приглашения Бондаренко. Высшее военное руководство страны состояло из стариков, оставшихся от прошлого, но сейчас они вымирали и на их место приходило новое поколение военачальников, таких, как Бондаренко. Эти молодые генералы прошли боевое испытание неудачной войной в Афганистане и были достаточно опытными, чтобы знать, что такое война, - как ни странно, Бондаренко и такие же, как он, были на голову выше тех, кого им скоро предстоит заменить, - и в то же время достаточно молодыми, чтобы не тащить за собой идеологический багаж предыдущего поколения. Бондаренко не был пессимистом, скорее оптимистом, готовым учиться у Запада, где он провел больше месяца в различных армиях НАТО, перенимая у них все то, что возможно, особенно у американцев. Но сейчас он смотрел на карту с тревожным выражением на лице.
- Сколько времени? - спросил генерал почти про себя. - Сколько времени им потребуется, чтобы создать это новое государство?
- Кто знает? - пожал плечами Головко. - Три года, в худшем случае два. Если нам повезет, то пять.
- Дайте мне пять лет и возможность перестроить военную мощь нашей страны, и мы сможем.., может быть.., впрочем, нет. - Бондаренко покачал головой. - Я ничего не могу гарантировать. Правительство не даст мне ни средств, ни ресурсов, которые требуются. Оно не в состоянии сделать это. У нас нет денег.
- И что тогда?
Генерал посмотрел прямо в глаза директору Службы внешней разведки.
- И тогда я предпочел бы стать начальником оперативного управления у другой стороны. На востоке нас защитят горы, и это хорошо, но в нашем распоряжении всего два железнодорожных пути, чтобы обеспечивать снабжение войск, а это намного хуже. В центре ситуация остается неясной - что, если они захватят весь Казахстан? - Он постучал пальцем по карте. - Посмотрите, как близко это от Москвы. А кто станет нашими союзниками? Может быть, Украина? Как относительно Турции? Или Сирии? Весь Ближний Восток будет вынужден искать пути примирения с новым режимом... Мы проиграем, товарищ директор. Можно пригрозить, что прибегнем к ядерному оружию, но это ничем нам не поможет. Китай в состоянии потерять пятьсот миллионов из своего населения и все равно будет сильнее нас в количественном отношении. Его экономика развивается, тогда как наша находится в состоянии застоя. Они могут позволить себе приобретать вооружение на Западе или, что еще выгоднее для них, покупать лицензии и производить его самим. Если мы прибегнем к ядерному оружию, то поставим себя в опасное положение как с тактической, так и со стратегической точки зрения. Кроме того, нельзя забывать и о политическом аспекте, но это я оставляю вам. В военном отношении мы уступаем по всем позициям. У противника будет превосходство в вооружении, личном составе и географическом положении. Поскольку они способны ограничить снабжение остального мира энергоносителями, наша надежда на помощь из-за рубежа ограничена - это даже если Запад вообще захочет нам помочь. То, что вы мне показали, потенциально ведет к уничтожению нашей страны. - Больше всего Головко беспокоило то, что это заявление было сделано спокойным и бесстрастным голосом. Бондаренко не был паникером. Он просто констатировал объективный факт.
- Как мы можем не допустить этого?
- Мы не можем позволить захвата южных республик, но, с другой стороны, каким образом сумеем удержать их? Взять под свой контроль Туркменистан? Начать борьбу с партизанским движением, которое там неизбежно возникнет? Наша армия неспособна вести такую войну, даже одну, а речь идет о военных действиях в нескольких республиках, правда? - Предшественник Бондаренко был снят со своего поста за неспособность Советской Армии - название и представление о ее силе никак не могли исчезнуть - одержать победу в Чечне. То, что должно было стать относительно простой операцией по наведению законного порядка на маленькой территории, продемонстрировало всему миру, что русская армия превратилась в бледную тень той могучей силы, которой она была всего несколько лет назад.
Оба знали, что Советский Союз исходил из принципа устрашения. Страх перед КГБ сдерживал народные выступления, а страх перед армией мог и должен был не допустить крупномасштабных политических мятежей. Но что произойдет теперь, когда страх исчез? Неудачная попытка победить в Афганистане, несмотря на самые жестокие меры, показала всему мусульманскому миру, что бояться нечего. А теперь Советский Союз распался, на его месте осталась всего лишь бледная тень бывшей сверхдержавы, и вот эта тень затмевается ярким солнцем, восходящим на юге. Головко видел это на лице генерала. У России не было военной мощи, в которой она нуждалась. Несмотря на громкие фразы, которыми его страна все еще была способна запугать Запад - там еще помнили Варшавский пакт и угрозу огромной Советской Армии, готовой перейти в наступление до самого Бискайского залива, - другие регионы мира лучше понимали создавшуюся ситуацию. Западная Европа и Америка по-прежнему помнили стальной кулак, который они видели, но так и не почувствовали. А вот те, кто почувствовали его, быстро поняли, что былая хватка ослабла. Но что еще важнее, они сразу осознали значение ослабленной хватки.
- Что вам потребуется?
- Время и деньги, а также политическая поддержка, необходимая для перестройки армии. Нужна помощь Запада. - Генерал продолжал смотреть на карту. Он чувствовал себя, словно потомок могущественной капиталистической семьи. Глава семьи умер, и он стал наследником огромного состояния, но тут же выяснилось, что патриарх разорился, оставив своему наследнику одни долги. Бондаренко вернулся из Америки в состоянии эйфории. Ему казалось, что он сумел заглянуть в будущее, увидеть способ решения проблем армии, узнал, как обезопасить свою страну с помощью создания профессиональной армии, состоящей из служащих в ней опытных солдат, отлично подготовленных и владеющих оружием, гордящихся своей службой, честью мундира, верных защитников и слуг свободной страны, напоминающих тех гордых ветеранов, которые служили в Красной Армии во времена марша на Берлин. Но на создание такой армии уйдут годы... Если Головко и Служба внешней разведки правы, то лучшее, на что можно надеяться, это попытаться собрать все силы страны в один кулак, как это произошло в 1941 году, отдать территорию, но выиграть время, как в том же 1941, и перейти в контрнаступление, подобно тому как сумела это сделать Россия в 1942 - 1943 годах. Генерал сказал себе, что никто не может заглянуть в будущее, люди не наделены этим даром. Пожалуй, это к лучшему, потому что прошлое, как известно всем, редко повторяется. России повезло в войне против фашистов. Нельзя полагаться на одно везение.
Надо рассчитывать на коварного и непредсказуемого противника. Есть и другие люди, которые тоже могут смотреть сейчас на карту, как и он, различать обстоятельства и препятствия, взвешивать соотношение сил и понимать, что решение проблемы находится на обратной стороне листа бумаги, в противоположном полушарии. Классическая формула ведения боевых действий заключалась в том, чтобы сначала нанести удар и ослабить сильного противника, затем сокрушить его слабого союзника и уж потом добить сильного противника в удобное для себя время. Бондаренко знал это, но ничего не мог предпринять. Его страна была слабым противником для исламского мира, и у нее было множество других проблем. Россия не могла рассчитывать на помощь друзей, потому что долгое время неустанно трудилась, создавая себе врагов.
***
Салех даже не помышлял о такой возможности. Он видел страдания других и даже причинял их сам, когда был одним из сотрудников службы безопасности своей страны, но не такие мучительные. Ему казалось, что теперь он расплачивается за каждое прегрешение, совершенное в течение жизни, только за все одновременно. Страшная боль непрерывно пронзала все его тело. Салех был сильным мужчиной, физически крепким и умел переносить боль. Но не такую. Сейчас страдала каждая его клетка, и когда он чуть поворачивался в надежде уменьшить нестерпимую боль, добивался лишь того, что боль перемещалась. Страдания были такими невыносимыми, что даже заглушили страх, который должен был сопровождать их.
Но страх не покидал врача. Иан Макгрегор был в защитном костюме хирурга с маской на лице и в перчатках. Только предельная сосредоточенность позволяла ему сдерживать дрожь в руках. Он только что с особой осторожностью, большей, чем при общении с пациентами, больными СПИДом, взял у больного пробу крови. Два санитара помогали ему при этом, удерживая руку Салеха. Макгрегору еще не приходилось иметь дело с геморрагической лихорадкой. Эта болезнь была для него всего лишь страницей учебника или статьей в медицинском журнале "Ланцет". Нечто интересное и отдаленно пугающее, вроде рака, вроде многих африканских заболеваний, но сейчас это происходило перед его глазами.
- Салех? - обратился к мужчине врач.
- ., да. - Едва слышное слово, похожее на стон.
- Как ты оказался здесь? Мне нужно знать это, чтобы помочь тебе.
Салех не колебался, не задумывался о соображениях безопасности или сохранения секретов. Он сделал паузу, чтобы вздохнуть и собраться с силами.
- Прилетел из Багдада, - наконец ответил он и добавил:
- На самолете...
- Тебе приходилось недавно бывать в Африке?
- Нет, никогда. - Пациент едва качнул головой в подтверждение своих слов. Глаза у него были закрыты. Он старался сохранять самообладание и почти справлялся с этим. - Первый раз в Африке.
- У тебя были недавно половые сношения? Скажем, последнюю неделю, пояснил Макгрегор. Он понимал, что задает жестокий вопрос. Теоретически такой болезнью можно заразиться при сексуальном контакте - может быть, от местной проститутки? А вдруг в какой-нибудь другой больнице Хартума произошел аналогичный случай и его стараются замять..?
Салеху понадобилось несколько мгновений, чтобы понять вопрос. Он снова качнул головой.
- Нет, не было женщины, давно... - Макгрегор прочитал на его лице: и не будет теперь никогда.
- Ты не сдавал за последнее время кровь?
- Нет.
- У тебя были контакты с кем-нибудь, кто куда-то уезжал?
- Нет, только Багдад, только Багдад, я охранник у своего генерала, все время рядом с ним.
- Спасибо. Сейчас мы дадим тебе лекарство, чтобы снять боль. Сделаем переливание крови и попытаемся снизить температуру, обложив тебя льдом. Я скоро вернусь. - Пациент едва заметно кивнул, и врач вышел из палаты, бережно сжимая руками в перчатках пробирки с кровью. - Проклятье, - выдохнул Макгрегор.
Пока медсестры и санитары занимались пациентом, Макгрегор взялся за работу. Кровь одной из пробирок он разделил надвое и с величайшей осторожностью упаковал оба образца. Один образец он отправит в институт Пастера в Париж, а другой в Центр инфекционных заболеваний в Атланте. Оба образца будут посланы авиапочтой. Вторую пробирку Макгрегор передал своему старшему лаборанту, опытному и хорошо подготовленному суданцу, и сел за составление факса. Вероятный случай заболевания геморрагической лихорадкой, будет написано в тексте, он укажет также страну, город и больницу, но прежде... Он поднял трубку и позвонил в департамент здравоохранения Судана.
- Здесь? - недоуменно спросил сотрудник департамента. - В Хартуме? Вы уверены? Откуда приехал пациент?
- Уверен, - ответил Макгрегор. - По словам пациента, он приехал из Ирака.
- Из Ирака? Но как эта болезнь может попасть к нам оттуда? Вы провели анализ на соответствующие антитела? - резко бросил чиновник.
- Анализ проводится в данный момент, - сказал шотландец африканскому врачу.
- Сколько времени потребуется для анализа?
- Примерно час.
- Прежде чем уведомлять кого-нибудь, подождите моего приезда, распорядился чиновник.
Это значило: хочу увидеть сам. Макгрегор закрыл глаза и до боли в руке сжал телефонную трубку. Этот мнимый врач был назначен правительством в департамент здравоохранения потому, что был сыном министра. Его единственным профессиональным достоинством было то, что, сидя обычно в своем комфортабельном кабинете, он не подвергал опасности живых пациентов. Макгрегор всеми силами старался сохранить самообладание. И так по всей Африке. Создавалось впечатление, что правительства африканских стран стремились прежде всего не скомпрометировать себя в глазах иностранных туристов. Но в Судан туристы не приезжали, и единственное, зачем сюда прибывали иностранцы, так это для проведения раскопок в поисках следов жизни первобытного человека на юге страны, недалеко от границы с Эфиопией. Ситуация была одинаковой на всем континенте. Департаменты здравоохранения отрицали все. Именно по этой причине СПИД так широко распространился в Центральной Африке. Они все отрицают и отрицают и будут отрицать до тех пор, пока не вымрет... Сколько? Десять процентов населения? Тридцать? Пятьдесят? Однако все боялись критиковать африканские правительства и засевших в них чиновников, опасаясь обвинений в расизме. Так что лучше молчать.., и пусть люди умирают.
- Доктор, - настоятельно произнес Макгрегор, - я уверен в поставленном диагнозе, и мой профессиональный долг...
- Он подождет, пока я не приеду к вам, - прозвучал небрежный ответ. Макгрегор знал, что это типичный ответ африканского чиновника и бороться с этим нет смысла. Все равно не одержишь верх. В конце концов правительство Судана в считанные минуты может лишить его визы, и кто тогда будет заботиться о пациентах?
- Хорошо, доктор. Прошу вас приехать поскорее.
- У меня есть кое-какие неотложные дела, а затем я приеду. - Это означало, что может пройти целый день, и даже не один. Оба понимали это. - Вы уже изолировали этого пациента?
- Мы приняли все меры предосторожности, - заверил его Макгрегор.
- Вы отличный врач, Иан. Я знаю, что могу положиться на вас. - Связь прервалась. Макгрегор едва успел положить трубку, как телефон зазвонил снова.
- Доктор, зайдите в палату двадцать четыре, - услышал он голос медсестры.
Макгрегор вошел в палату через три минуты. Там лежала Сохайла. Санитар выносил таз. Среди рвотных масс врач увидел кровь. Он знал, что девочка тоже приехала из Ирака. Господи, взмолился про себя Макгрегор.
***
- У вас нет оснований чего-либо опасаться.
Целью этих слов было успокоить присутствующих, хотя членам Революционного Совета хотелось бы большего. Иранские имамы говорили, наверно, правду, однако полковники и генералы, сидевшие вокруг стола, были капитанами и майорами во время войны с их страной, а никто не забывает врагов, с которыми воевал на поле боя.
- Нам нужно, чтобы вы взяли в свои руки командование армией Ирака, продолжал старший из иранских священнослужителей. - В качестве награды за сотрудничество с нами вы сохраните свои звания и должности. Мы требуем лишь одного - чтобы вы дали на Коране клятву верности новому правительству. Разумеется, этим все не ограничится. За ними будут постоянно следить. Офицеры знали это. Стоит совершить малейшую ошибку, как их ждет расстрел. Но выбора не было, разве что отказаться принести присягу, и тогда их расстреляют уже сегодня же вечером. Расстрел без суда не был чем-то необычным как в Ираке, так и в Иране, и являлся весьма действенным средством борьбы с диссидентами настоящими или воображаемыми - в обеих странах.
- Сенатор, когда последний раз вы смотрели на соседнее здание?
Было интересно наблюдать за тем, как голова сенатора откинулась назад, хотя помощник Бретано, сидящий слева от него, тоже вздрогнул. У сенатора было право голоса как в комитете, так и в зале заседаний Сената, которым уже можно было пользоваться. Однако смысл сказанного дошел до большинства членов комитета, и министр обороны остался доволен этим. Через некоторое время председатель ударил молотком по столу и объявил заседание закрытым. Голосование состоится следующим утром. Сенаторы уже ясно продемонстрировали свое положительное отношение к четкому и откровенному выступлению Бретано, выразили желание работать с ним, причем в словах, почти таких же наивных, как и его собственные, и на том закончился очередной день в одном месте, чтобы скоро начался новый день в другом.
***
Как только была принята резолюция Совета Безопасности ООН, в море вышел первый корабль, которому предстояло пройти небольшое расстояние до ближайшего иракского порта. Сразу по прибытии в порт зерно из его трюмов было разгружено с помощью огромных вакуумных устройств, и с этого момента события стали развиваться особенно быстро. На следующее утро впервые за много лет на прилавках в достатке появился хлеб. В утренних телевизионных новостях этому было уделено главное место, причем, как и следовало ожидать, показывали сцены из булочных, где хлеб продавался счастливым толпам улыбающихся иракцев. Передачи заканчивались сообщением, что новое революционное правительство соберется сегодня на заседание, во время которого будут обсуждаться проблемы, имеющие важное значение для будущего страны.
Все передачи должным образом записывались на станциях радиоперехвата "Пальма" и "След бури" для последующей ретрансляции в Америку, но главные новости в этот день пришли из другого источника.
Головко попытался убедить себя, что туркменский премьер-министр вполне мог погибнуть в результате несчастного случая. Его личные наклонности были хорошо известны Службе внешней разведки, а автомобильные катастрофы не являются чем-то необычным в любой стране - более того, в Советском Союзе они случались намного чаще, чем в других странах, главным образом из-за того, что за рулем сидели пьяные водители. Однако Головко никогда не был склонен верить в случайные совпадения, особенно если они происходят в такие моменты и в таких местах, которые причиняют особый ущерб его стране. У него была обширная агентурная сеть в Туркмении, но сейчас от нее было мало пользы. Премьер-министр погиб. Предстоят выборы. Имя вероятного победителя было хорошо известно, потому что погибший премьер-министр на удивление действенно подавлял все оппозиционные выступления. Кроме того, увидел Головко, иранские воинские подразделения готовятся к переброске на запад. Два погибших главы государств за столь короткое время и в одном регионе, причем обе страны граничат с Ираном... Нет, даже если бы это было случайностью, Головко все равно не поверил бы в нее. Он принял решение и снял телефонную трубку.
***
Подводная лодка Военно-морского флота США "Пасадена" находилась между двумя соединениями китайских надводных кораблей, маневрирующих сейчас на расстоянии девяти миль друг от друга. Подводная лодка имела полный боезапас, но, несмотря на это, ее шкипер чувствовал себя, будто одинокий полицейский на Таймс-сквер в Нью-Йорке в новогоднюю полночь: он пытается одновременно видеть все вокруг, потому что заряженный револьвер на боку ничего не меняет для него. Каждые несколько минут шкипер отдавал команду поднять радиоантенну над поверхностью моря, чтобы прислушаться к электронным сигналам, излучаемым повсюду, а его гидроакустики непрерывно передавали информацию группе слежения, расположившейся в кормовой части боевой рубки. Там набилось народу, сколько могло уместиться вокруг прокладочного стола, и все старались не упускать из виду многочисленные контакты. Наконец шкипер отдал команду "погружение" на глубину трехсот футов, под слой температурного скачка, чтобы за несколько минут изучить расположение кораблей, ставшее настолько сложным, что он уже не мог удерживать его в памяти. Когда подлодка выровнялась на новой глубине, он сделал три шага назад и посмотрел на карту.
Это были морские учения, но ему никогда не доводилось присутствовать при чем-либо подобном. Обычно одна группа кораблей играла роль противника, тогда как вторая вела против нее "боевые действия", и было нетрудно различить по расположению кораблей, кто играет роль противника. На этот раз, однако, обе группы вместо того, чтобы выстроиться друг против друга, направлялись на восток. Такое расположение кораблей носило название "ось угрозы", имея в виду направление, с которого нужно ожидать удар противника. С восточной стороны находилась Китайская Республика на острове Тайвань. Старший офицер, руководивший оперативной прокладкой, помечал расположение китайских кораблей на прозрачной ацетатной пленке, наложенной на карту, и вырисовывалась совершенно ясная картина.
- Рубка, докладывает гидропост, - послышался голос старшего акустика.
- Рубка слушает, - ответил капитан, снимая с крючка микрофон.
- Два новых контакта, сэр, обозначены как "Сьерра-20" и "Сьерра-21". Оба в подводном положении. "Сьерра-20", пеленг три-два-пять, слышен слабо.., одну минуту.., похоже, это тип "хан", хорошо просматривается на частоте пятьдесят герц, слышен шум силовой установки. Контакт "Сьерра-21" тоже в погруженном положении, пеленг три-три-ноль, мне начинает казаться, что это тип "ксиа", сэр.
- Ракетоносец принимает участие в морских маневрах? - с удивлением спросил старший офицер.
- Насколько отчетливо прослушивается контакт "Сьерра-21"?
- Становится лучше, сэр, - ответил старший акустик. Весь персонал гидроакустического поста находился сейчас в своем отсеке на левом борту, перед боевой рубкой. - Судя по шуму силовой установки, я считаю, что это "ксиа", капитан. "Хан" перемещается к югу, его пеленг сейчас три-два-один, считаю обороты гребного винта.., скорость около восемнадцати узлов.
- Сэр? - Старший офицер успел сделать быструю прокладку. Обе китайские подлодки - ударная лодка и ракетоносец - находились за северной группой надводных кораблей.
- Что-нибудь еще, гидропост? - спросил капитан.
- Сэр, со всеми этими контактами ситуация становится немного запутанной.
- И ты мне говоришь это, - прошептал кто-то у прокладочного стола, делая новое изменение в курсе.
- Что на востоке? - настаивал капитан.
- Сэр, к востоку от нас шесть контактов, все относятся к категории торговых судов.
- Все они нанесены на карту, сэр, - подтвердил старший офицер. - И пока ничего от Военно-морского флота Тайваня.
- Это скоро изменится, - произнес капитан, думая вслух.
***
Генерал Бондаренко тоже не верил в случайности. Более того, южная часть страны, известной раньше как Союз Советских Социалистических Республик, вызывала у него отвращение. Причиной было его пребывание в Афганистане и та страшная ночь в Таджикистане <См, книгу Т. Клэнси "Кремлевский "Кардинал"" (М.: Мир, 1994).>. Рассуждая абстрактно, он только приветствовал полное отделение Российской Федерации от мусульманских наций, расположенных на южной границе его страны, но реальный мир не был абстрактным.
- Так что, по-вашему, там происходит? - спросил генерал-лейтенант.
- Вы присутствовали на брифинге по Ираку?
- Да, товарищ директор.
- Тогда расскажите мне, каково ваше мнение, Геннадий Иосифович, - произнес Головко.
Бондаренко наклонился над картой и начал говорить, водя по ней пальцем.
- Я бы сказал, что вас больше всего должна интересовать вероятность стремления Ирана приобрести статус сверхдержавы. После объединения с Ираком его нефтяные запасы увеличились на сорок процентов. Более того, у Ирана появилась теперь непосредственная граница с Кувейтом и Саудовской Аравией. В случае завоевания этих стран запасы нефти удвоятся, причем можно не сомневаться, что крошечные страны этого региона тоже станут легкой добычей. Объективные обстоятельства очевидны, - продолжал генерал бесстрастным голосом профессионального военного, анализирующего катастрофу. - Вместе взятое, население Ирана и Ирака раз в пять превосходит общее население всех остальных стран, товарищ директор, может быть, даже больше. Я не помню точные цифры, но, вне всякого сомнения, преимущество в людских резервах будет играть решающую роль, если не в непосредственном завоевании, то, по крайней мере, в колоссальном увеличении политического влияния. Одно лишь это обеспечит гигантскую экономическую мощь новой Объединенной Исламской Республике и даст ей возможность отрезать Западную Европу и Азию от источников энергии в тот момент, когда она пожелает.
Теперь о Туркменистане. Если гибель премьер-министра, как я подозреваю, не является случайностью, то мы увидим, что Иран стремится продвинуться и на север, может быть, поглотить Азербайджан, - его палец двигался по карте, Узбекистан, Таджикистан, а также часть Казахстана. Это в три раза увеличит его население, добавит значительную территорию с огромными естественными ресурсами и далее, можно предположить, проложит путь к присоединению Афганистана и Пакистана. Таким образом, возникнет новая сверхдержава, протянувшаяся от Красного моря до Гиндукуша - нет, если говорить более конкретно, от Красного моря до Китая, и тогда на юге мы будем целиком граничить с враждебным нам государством.
Он поднял голову.
- Все это намного хуже, чем мы предполагали, Сергей Николаевич, сдержанно заметил он. - Мы знаем, что китайцы мечтают захватить наши восточные территории. Это новое государство угрожает нашим южным месторождениям нефти в Закавказье - я не могу защитить эту границу. Господи, защита Родины от гитлеровских орд была детской шалостью по сравнению с этой задачей.
Головко сидел по другую сторону стола, покрытого картами. У него была серьезная причина для приглашения Бондаренко. Высшее военное руководство страны состояло из стариков, оставшихся от прошлого, но сейчас они вымирали и на их место приходило новое поколение военачальников, таких, как Бондаренко. Эти молодые генералы прошли боевое испытание неудачной войной в Афганистане и были достаточно опытными, чтобы знать, что такое война, - как ни странно, Бондаренко и такие же, как он, были на голову выше тех, кого им скоро предстоит заменить, - и в то же время достаточно молодыми, чтобы не тащить за собой идеологический багаж предыдущего поколения. Бондаренко не был пессимистом, скорее оптимистом, готовым учиться у Запада, где он провел больше месяца в различных армиях НАТО, перенимая у них все то, что возможно, особенно у американцев. Но сейчас он смотрел на карту с тревожным выражением на лице.
- Сколько времени? - спросил генерал почти про себя. - Сколько времени им потребуется, чтобы создать это новое государство?
- Кто знает? - пожал плечами Головко. - Три года, в худшем случае два. Если нам повезет, то пять.
- Дайте мне пять лет и возможность перестроить военную мощь нашей страны, и мы сможем.., может быть.., впрочем, нет. - Бондаренко покачал головой. - Я ничего не могу гарантировать. Правительство не даст мне ни средств, ни ресурсов, которые требуются. Оно не в состоянии сделать это. У нас нет денег.
- И что тогда?
Генерал посмотрел прямо в глаза директору Службы внешней разведки.
- И тогда я предпочел бы стать начальником оперативного управления у другой стороны. На востоке нас защитят горы, и это хорошо, но в нашем распоряжении всего два железнодорожных пути, чтобы обеспечивать снабжение войск, а это намного хуже. В центре ситуация остается неясной - что, если они захватят весь Казахстан? - Он постучал пальцем по карте. - Посмотрите, как близко это от Москвы. А кто станет нашими союзниками? Может быть, Украина? Как относительно Турции? Или Сирии? Весь Ближний Восток будет вынужден искать пути примирения с новым режимом... Мы проиграем, товарищ директор. Можно пригрозить, что прибегнем к ядерному оружию, но это ничем нам не поможет. Китай в состоянии потерять пятьсот миллионов из своего населения и все равно будет сильнее нас в количественном отношении. Его экономика развивается, тогда как наша находится в состоянии застоя. Они могут позволить себе приобретать вооружение на Западе или, что еще выгоднее для них, покупать лицензии и производить его самим. Если мы прибегнем к ядерному оружию, то поставим себя в опасное положение как с тактической, так и со стратегической точки зрения. Кроме того, нельзя забывать и о политическом аспекте, но это я оставляю вам. В военном отношении мы уступаем по всем позициям. У противника будет превосходство в вооружении, личном составе и географическом положении. Поскольку они способны ограничить снабжение остального мира энергоносителями, наша надежда на помощь из-за рубежа ограничена - это даже если Запад вообще захочет нам помочь. То, что вы мне показали, потенциально ведет к уничтожению нашей страны. - Больше всего Головко беспокоило то, что это заявление было сделано спокойным и бесстрастным голосом. Бондаренко не был паникером. Он просто констатировал объективный факт.
- Как мы можем не допустить этого?
- Мы не можем позволить захвата южных республик, но, с другой стороны, каким образом сумеем удержать их? Взять под свой контроль Туркменистан? Начать борьбу с партизанским движением, которое там неизбежно возникнет? Наша армия неспособна вести такую войну, даже одну, а речь идет о военных действиях в нескольких республиках, правда? - Предшественник Бондаренко был снят со своего поста за неспособность Советской Армии - название и представление о ее силе никак не могли исчезнуть - одержать победу в Чечне. То, что должно было стать относительно простой операцией по наведению законного порядка на маленькой территории, продемонстрировало всему миру, что русская армия превратилась в бледную тень той могучей силы, которой она была всего несколько лет назад.
Оба знали, что Советский Союз исходил из принципа устрашения. Страх перед КГБ сдерживал народные выступления, а страх перед армией мог и должен был не допустить крупномасштабных политических мятежей. Но что произойдет теперь, когда страх исчез? Неудачная попытка победить в Афганистане, несмотря на самые жестокие меры, показала всему мусульманскому миру, что бояться нечего. А теперь Советский Союз распался, на его месте осталась всего лишь бледная тень бывшей сверхдержавы, и вот эта тень затмевается ярким солнцем, восходящим на юге. Головко видел это на лице генерала. У России не было военной мощи, в которой она нуждалась. Несмотря на громкие фразы, которыми его страна все еще была способна запугать Запад - там еще помнили Варшавский пакт и угрозу огромной Советской Армии, готовой перейти в наступление до самого Бискайского залива, - другие регионы мира лучше понимали создавшуюся ситуацию. Западная Европа и Америка по-прежнему помнили стальной кулак, который они видели, но так и не почувствовали. А вот те, кто почувствовали его, быстро поняли, что былая хватка ослабла. Но что еще важнее, они сразу осознали значение ослабленной хватки.
- Что вам потребуется?
- Время и деньги, а также политическая поддержка, необходимая для перестройки армии. Нужна помощь Запада. - Генерал продолжал смотреть на карту. Он чувствовал себя, словно потомок могущественной капиталистической семьи. Глава семьи умер, и он стал наследником огромного состояния, но тут же выяснилось, что патриарх разорился, оставив своему наследнику одни долги. Бондаренко вернулся из Америки в состоянии эйфории. Ему казалось, что он сумел заглянуть в будущее, увидеть способ решения проблем армии, узнал, как обезопасить свою страну с помощью создания профессиональной армии, состоящей из служащих в ней опытных солдат, отлично подготовленных и владеющих оружием, гордящихся своей службой, честью мундира, верных защитников и слуг свободной страны, напоминающих тех гордых ветеранов, которые служили в Красной Армии во времена марша на Берлин. Но на создание такой армии уйдут годы... Если Головко и Служба внешней разведки правы, то лучшее, на что можно надеяться, это попытаться собрать все силы страны в один кулак, как это произошло в 1941 году, отдать территорию, но выиграть время, как в том же 1941, и перейти в контрнаступление, подобно тому как сумела это сделать Россия в 1942 - 1943 годах. Генерал сказал себе, что никто не может заглянуть в будущее, люди не наделены этим даром. Пожалуй, это к лучшему, потому что прошлое, как известно всем, редко повторяется. России повезло в войне против фашистов. Нельзя полагаться на одно везение.
Надо рассчитывать на коварного и непредсказуемого противника. Есть и другие люди, которые тоже могут смотреть сейчас на карту, как и он, различать обстоятельства и препятствия, взвешивать соотношение сил и понимать, что решение проблемы находится на обратной стороне листа бумаги, в противоположном полушарии. Классическая формула ведения боевых действий заключалась в том, чтобы сначала нанести удар и ослабить сильного противника, затем сокрушить его слабого союзника и уж потом добить сильного противника в удобное для себя время. Бондаренко знал это, но ничего не мог предпринять. Его страна была слабым противником для исламского мира, и у нее было множество других проблем. Россия не могла рассчитывать на помощь друзей, потому что долгое время неустанно трудилась, создавая себе врагов.
***
Салех даже не помышлял о такой возможности. Он видел страдания других и даже причинял их сам, когда был одним из сотрудников службы безопасности своей страны, но не такие мучительные. Ему казалось, что теперь он расплачивается за каждое прегрешение, совершенное в течение жизни, только за все одновременно. Страшная боль непрерывно пронзала все его тело. Салех был сильным мужчиной, физически крепким и умел переносить боль. Но не такую. Сейчас страдала каждая его клетка, и когда он чуть поворачивался в надежде уменьшить нестерпимую боль, добивался лишь того, что боль перемещалась. Страдания были такими невыносимыми, что даже заглушили страх, который должен был сопровождать их.
Но страх не покидал врача. Иан Макгрегор был в защитном костюме хирурга с маской на лице и в перчатках. Только предельная сосредоточенность позволяла ему сдерживать дрожь в руках. Он только что с особой осторожностью, большей, чем при общении с пациентами, больными СПИДом, взял у больного пробу крови. Два санитара помогали ему при этом, удерживая руку Салеха. Макгрегору еще не приходилось иметь дело с геморрагической лихорадкой. Эта болезнь была для него всего лишь страницей учебника или статьей в медицинском журнале "Ланцет". Нечто интересное и отдаленно пугающее, вроде рака, вроде многих африканских заболеваний, но сейчас это происходило перед его глазами.
- Салех? - обратился к мужчине врач.
- ., да. - Едва слышное слово, похожее на стон.
- Как ты оказался здесь? Мне нужно знать это, чтобы помочь тебе.
Салех не колебался, не задумывался о соображениях безопасности или сохранения секретов. Он сделал паузу, чтобы вздохнуть и собраться с силами.
- Прилетел из Багдада, - наконец ответил он и добавил:
- На самолете...
- Тебе приходилось недавно бывать в Африке?
- Нет, никогда. - Пациент едва качнул головой в подтверждение своих слов. Глаза у него были закрыты. Он старался сохранять самообладание и почти справлялся с этим. - Первый раз в Африке.
- У тебя были недавно половые сношения? Скажем, последнюю неделю, пояснил Макгрегор. Он понимал, что задает жестокий вопрос. Теоретически такой болезнью можно заразиться при сексуальном контакте - может быть, от местной проститутки? А вдруг в какой-нибудь другой больнице Хартума произошел аналогичный случай и его стараются замять..?
Салеху понадобилось несколько мгновений, чтобы понять вопрос. Он снова качнул головой.
- Нет, не было женщины, давно... - Макгрегор прочитал на его лице: и не будет теперь никогда.
- Ты не сдавал за последнее время кровь?
- Нет.
- У тебя были контакты с кем-нибудь, кто куда-то уезжал?
- Нет, только Багдад, только Багдад, я охранник у своего генерала, все время рядом с ним.
- Спасибо. Сейчас мы дадим тебе лекарство, чтобы снять боль. Сделаем переливание крови и попытаемся снизить температуру, обложив тебя льдом. Я скоро вернусь. - Пациент едва заметно кивнул, и врач вышел из палаты, бережно сжимая руками в перчатках пробирки с кровью. - Проклятье, - выдохнул Макгрегор.
Пока медсестры и санитары занимались пациентом, Макгрегор взялся за работу. Кровь одной из пробирок он разделил надвое и с величайшей осторожностью упаковал оба образца. Один образец он отправит в институт Пастера в Париж, а другой в Центр инфекционных заболеваний в Атланте. Оба образца будут посланы авиапочтой. Вторую пробирку Макгрегор передал своему старшему лаборанту, опытному и хорошо подготовленному суданцу, и сел за составление факса. Вероятный случай заболевания геморрагической лихорадкой, будет написано в тексте, он укажет также страну, город и больницу, но прежде... Он поднял трубку и позвонил в департамент здравоохранения Судана.
- Здесь? - недоуменно спросил сотрудник департамента. - В Хартуме? Вы уверены? Откуда приехал пациент?
- Уверен, - ответил Макгрегор. - По словам пациента, он приехал из Ирака.
- Из Ирака? Но как эта болезнь может попасть к нам оттуда? Вы провели анализ на соответствующие антитела? - резко бросил чиновник.
- Анализ проводится в данный момент, - сказал шотландец африканскому врачу.
- Сколько времени потребуется для анализа?
- Примерно час.
- Прежде чем уведомлять кого-нибудь, подождите моего приезда, распорядился чиновник.
Это значило: хочу увидеть сам. Макгрегор закрыл глаза и до боли в руке сжал телефонную трубку. Этот мнимый врач был назначен правительством в департамент здравоохранения потому, что был сыном министра. Его единственным профессиональным достоинством было то, что, сидя обычно в своем комфортабельном кабинете, он не подвергал опасности живых пациентов. Макгрегор всеми силами старался сохранить самообладание. И так по всей Африке. Создавалось впечатление, что правительства африканских стран стремились прежде всего не скомпрометировать себя в глазах иностранных туристов. Но в Судан туристы не приезжали, и единственное, зачем сюда прибывали иностранцы, так это для проведения раскопок в поисках следов жизни первобытного человека на юге страны, недалеко от границы с Эфиопией. Ситуация была одинаковой на всем континенте. Департаменты здравоохранения отрицали все. Именно по этой причине СПИД так широко распространился в Центральной Африке. Они все отрицают и отрицают и будут отрицать до тех пор, пока не вымрет... Сколько? Десять процентов населения? Тридцать? Пятьдесят? Однако все боялись критиковать африканские правительства и засевших в них чиновников, опасаясь обвинений в расизме. Так что лучше молчать.., и пусть люди умирают.
- Доктор, - настоятельно произнес Макгрегор, - я уверен в поставленном диагнозе, и мой профессиональный долг...
- Он подождет, пока я не приеду к вам, - прозвучал небрежный ответ. Макгрегор знал, что это типичный ответ африканского чиновника и бороться с этим нет смысла. Все равно не одержишь верх. В конце концов правительство Судана в считанные минуты может лишить его визы, и кто тогда будет заботиться о пациентах?
- Хорошо, доктор. Прошу вас приехать поскорее.
- У меня есть кое-какие неотложные дела, а затем я приеду. - Это означало, что может пройти целый день, и даже не один. Оба понимали это. - Вы уже изолировали этого пациента?
- Мы приняли все меры предосторожности, - заверил его Макгрегор.
- Вы отличный врач, Иан. Я знаю, что могу положиться на вас. - Связь прервалась. Макгрегор едва успел положить трубку, как телефон зазвонил снова.
- Доктор, зайдите в палату двадцать четыре, - услышал он голос медсестры.
Макгрегор вошел в палату через три минуты. Там лежала Сохайла. Санитар выносил таз. Среди рвотных масс врач увидел кровь. Он знал, что девочка тоже приехала из Ирака. Господи, взмолился про себя Макгрегор.
***
- У вас нет оснований чего-либо опасаться.
Целью этих слов было успокоить присутствующих, хотя членам Революционного Совета хотелось бы большего. Иранские имамы говорили, наверно, правду, однако полковники и генералы, сидевшие вокруг стола, были капитанами и майорами во время войны с их страной, а никто не забывает врагов, с которыми воевал на поле боя.
- Нам нужно, чтобы вы взяли в свои руки командование армией Ирака, продолжал старший из иранских священнослужителей. - В качестве награды за сотрудничество с нами вы сохраните свои звания и должности. Мы требуем лишь одного - чтобы вы дали на Коране клятву верности новому правительству. Разумеется, этим все не ограничится. За ними будут постоянно следить. Офицеры знали это. Стоит совершить малейшую ошибку, как их ждет расстрел. Но выбора не было, разве что отказаться принести присягу, и тогда их расстреляют уже сегодня же вечером. Расстрел без суда не был чем-то необычным как в Ираке, так и в Иране, и являлся весьма действенным средством борьбы с диссидентами настоящими или воображаемыми - в обеих странах.