Клинков Олег. Веточка

Клинков Олег
Веточка

   Олег КЛИНКОВ
   ВЕТОЧКА
   Мы станем сказкой, бредом,
   беглым сном.
   В.Брюсов. К счастливым
   - Не знаю, что вам сказали про Тернера, только наверняка все это брехня.
   - Вы думаете, мне сказали о Тернере что-нибудь плохое? - спросил Марк.
   Хелминский откровенно усмехнулся:
   - Вы не поздравительный адрес ему привезли, верно? Или аналитики Управления безопасности теперь занимаются и этим?..
   Он отвернулся и некоторое время ожидающе смотрел сквозь громадное окно на посадочное поле.
   - А что, - спросил Марк, когда диспетчер вновь повернулся к нему, - о Тернере можно сказать плохое?
   Хелминский чуть пожал плечами:
   - О каждом можно сказать плохое, разве нет? - Он вновь посмотрел в окно.
   - И все-таки? - настойчиво спросил Марк.
   Диспетчер несколько секунд внимательно смотрел на него, по всей видимости решая, обязан он отвечать или нет, потом заговорил:
   - Видите ли, господин...
   - Мельгош, - назвал себя Марк, хотя уже представлялся в начале разговора. - Марк Мельгош.
   - А, ну да... Видите ли, господин Мельгош... - начал было Хелминский, но осекся - со стороны посадочного поля докатился низкий гул, и, отвернувшись, диспетчер совсем забыл о Мельгоше, наблюдая за посадкой пары капсул, возникших прямо под тучами в уже темнеющем небе. Говорить из-за гула было невозможно, и Марк тоже посмотрел в окно. Капсулы над полем несколько секунд висели неподвижно, матово отсвечивая в лучах прожекторов, затем совершенно синхронно, словно связанные чем-то невидимым, мягко заскользили вниз и замерли через секунду среди слепящих плешин огромных луж, покрывавших посадочное поле. Из съехавших в сторону люков капсул выбрались пилоты и, согнувшись под изрядным уже дождем, побежали к видневшемуся в дальнем конце поля зданию диспетчерской со стоявшими рядом с ним санитарной и аварийной машинами.
   Гул стих. Хелминский вновь повернулся к Мельгошу и некоторое время молчал, видимо вспоминая, о чем шла речь.
   - Да. Видите ли... - наконец заговорил он. - У нас тут редко кто остается без отметины за год, что летает по контракту. В лучшем случае обгорит не раз и не два, а в худшем... Многие говорят: "зеркала" есть "зеркала". А когда висит над тобой это, начинаешь говорить и думать такое, что в другое время наверняка не сказал бы и не подумал... Короче, Тернер летает в Канале уже полтора года - он продлевает контракт, и за это время никто не видел на нем даже маленького ожога. Кроме последнего случая, понятно...
   - Думаете, есть люди, завидующие Тернеру? - спросил Марк.
   - Дело не в зависти... - Диспетчер в задумчивости потер правой рукой блестевшую от ожога и, должно быть, зябнувшую левую. - Затрудняюсь сказать, но это не зависть... Я сам, когда еще летал, несколько раз выводил из Канала горящие капсулы с Тернером, и не могло там внутри ничего уцелеть. Не могло. А Тернер всегда оставался жив. Понимаете, вырезали запекшийся люк, а он сидел там, внутри, как ни в чем не бывало, живехонек. Не просто живехонек - без единого ожога, понимаете! Хоть бы волосы опалил... Он себя не жалел, лез обычно под самое "зеркало", чтобы уж наверняка ракету пускать. Ну, и... Короче, часто горел. И не сгорал. Как заговоренный... - Хелминский замолчал, словно еще раз обдумывая эту загадку.
   - Да, странно... - подождав немного, сказал Марк, чтобы как-то подтолкнуть так удачно разговорившегося и вдруг замолчавшего собеседника.
   - То-то и оно, что странно... - кивнул головой диспетчер. - Ну и, понятно, болтают всякое, вроде того, что Тернер душу нечистому продал. Ерунда, конечно, но народ тут разный. С бору по сосенке, всякие есть... Только спроси любого, кого бы он хотел себе в страхующие, обязательно Тернера назвали бы, можете не сомневаться. Если уж не вслух назвали бы, то про себя точно: он из таких передряг горящих выволакивал, что никто другой туда попросту не сунулся бы. А наболтать могут всякое...
   - А сами вы что думаете насчет этого... везения Тернера?
   - Что думаю?.. - Хелминский помолчал, потом пожал плечами. - Что тут можно думать? Канал есть Канал... Если хотите, люди здесь за год узнают о себе больше, чем за всю жизнь, некоторым этого выше головы... А Канал? Он сам по себе, к одним относится хорошо, к другим - нет, и никто не знает, почему так.
   - То есть вы считаете, что Тернеру всегда везло, а на этот раз нет?
   - Вроде того... - неожиданно хмуро ответил диспетчер, словно спохватившись, что слишком разговорился.
   - Понятно... И последний вопрос, если позволите. Что за человек Тернер, на ваш взгляд?
   - Человек?.. Человек как человек. Что в компании не лезет и больше молчит, так тут все со странностями. Одни болтают без умолку, другие молчат... Мне можно идти? - Хелминский поднялся.
   Марк понял, что больше ничего не сможет вытянуть из него, тот и так, видимо, считал, что наговорил слишком много. К тому же у него не было уверенности: может Хелминский добавить что-то или будет повторять слышанное Марком уже много раз. Он выключил диктофон и тоже поднялся:
   - Да, вы можете идти, - сказал он. - Спасибо за помощь.
   Хелминский, не говоря ни слова, повернулся и, подняв воротник потертой летной куртки, быстро вышел из холла. Сквозь отворившуюся дверь донесся шум усилившегося дождя.
   Марк подошел к окну. На улице было темно. Лучи дежурных прожекторов, освещавших посадочное поле, расплылись в сплошной пелене дождя. Вдалеке в столбе света от фонаря мелькнула громадная фигура Хелминского, он бежал, высоко поднимая колени, к диспетчерской.
   "Словом, замечательный человек Тернер... - подумал Мельгош, вспоминая только что закончившийся разговор. - Интересно, что бы они все сказали, узнав, что Тернер подозревается в убийстве двух человек?.. - Он посмотрел на часы, было без четверти десять. - Можно успеть еще с медиками поговорить..."
   Он положил диктофон в сумку и по подземному переходу прошел в госпитальный корпус. Там, в вестибюле, за перегородкой, сидела молоденькая дежурная. У нее было круглое простенькое лицо, короткие волосы, широковатый курносый нос и выдающиеся вперед щеки. Мельгошу неожиданно пришла в голову мысль, что, наверное, так должен выглядеть гладко выбритый и подстриженный леший.
   "Надо Белке про это сказку сочинить..." - мимоходом подумал он и попросил девушку позвать кого-нибудь из бригады, принимавшей Тернера в тот день, когда он сгорел.
   "В сущности, никто не говорит о нем, как о возможном убийце, - думал Марк, устроившись в ожидании на белом больничном стуле возле окна и прокручивая один за другим все сегодняшние разговоры с пилотами и диспетчерами Центра. - Говорили действительно разное, но... Идти и убивать?.. И потом, какое это все имеет отношение к генетикам? Ведь никто и словом не обмолвился... Впрочем, тут, похоже, не очень-то друг другу в души лезут..."
   Минут через пять к Мельгошу подошел высокий сутулый человек в белом халате, с длинными руками, длинным лицом и длинным острым носом.
   - Я, собственно, догадываюсь, зачем вы пришли, - сказал он. - Все это есть в рапорте бригады, я его подписал.
   - Да, я знаю... - кивнул Марк. - Если вы не торопитесь, присядем? он кивнул на стулья. - Я подумал, может быть, еще что-нибудь вспомните, какую-то деталь. Знаете, самые важные мелочи, как правило, всплывают потом. Да и рапорт есть рапорт - форма давит. Если позволите, включу диктофон.
   - Как угодно... - коротко пожал плечами врач. - Что вас конкретно интересует?
   - Просто ваши впечатления от того, что произошло.
   - Впечатления?.. Впечатления, знаете ли, самые сильные.
   - В рапорте сказано, что тело Тернера очень быстро регенерировало...
   - Очень быстро - это слишком мягко. Как вам сказать? - Врач помолчал, подыскивая слова. - Было похоже, как если бы тело просто перезаписывалось в воздухе. Знаете, как на экране не очень быстрого объемного дисплея. Это продолжалось около четырех часов, и за это время тело стало практически нормальным. Нет, какие-то поврежденные участки, остались, конечно, но по сравнению с тем, что было... - он сокрушенно качнул головой.
   - А потом все стало обычным?
   - Да как сказать... Не совсем. В принципе волевым воздействием человек может ускорять процессы заживления ран на теле, и довольно существенно. При достаточной тренированности, конечно. Но дело в том, что Тернер-то был без сознания...
   - Восстановился он, если не ошибаюсь, за два дня?
   - Совершенно верно, на третий его выписали. Смысла держать не было он был совершенно здоров. То есть как человек здоров.
   - Вот как? - Марк быстро взглянул на врача. - А что, могут быть сомнения в том, что он человек?
   - В сущности, никаких. Его ведь обследовали, пока он тут лежал, вплоть до молекулярного уровня. Человек как человек. В определенном смысле даже больше человек, чем мы с вами, - врач вскользь усмехнулся. - Во всяком случае, меня никогда так не обследовали... Если бы не те четыре часа... Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, может быть, то, что произошло, - это нормально, даже, возможно, обычное дело, но мне прецедент неизвестен. И никому из нашей бригады тоже...
   - У него был довольно своеобразный бред...
   - Знаете, при таких обширных поражениях подобные вещи - обычное дело. Кроме того, полеты в Канале - изрядная нагрузка на мозг.
   - Понятно...
   "Не густо..." - подумал Марк.
   - Еще кого-нибудь из вашей бригады я могу увидеть?
   - Сегодня - вряд ли. Все в прошлую ночь дежурили. Я случайно здесь подменяю.
   "Не человек?.. - подумал Мельгош в вагоне подземки по дороге в Управление. - Его несгораемость в Канале может иметь тот же механизм, что сработал в госпитале, - быстрая регенерация: сгорал - восстанавливался, сгорал - восстанавливался... Разница только в скорости, все было быстро, в этот раз что-то не сработало. Может так быть?.. Да, может. Только откуда такой механизм? И почему на этот раз не сработал? Вот в чем, пожалуй, штука... Может, он имеется у всех, а мы его не умеем задействовать? Или не у всех?.. У всех джей-канальщиков? Но негорюч-то только он, о других не слышно... Он ближе всех подлетал в "зеркалам", об этом говорили все значит, "зеркала"? Может - да, может - нет. Кто знает, что это вообще такое - "зеркала"? Мы умеем их только сжигать... А они в ответ делают таких, как Тернер?.. Зачем?.. И в любом случае, при чем тут убитые генетики?.. "Зеркала"-то тут явно ни при чем: он тогда еще не летал в Канале..."
   В отделе за своим столом сидел Дягилев и что-то быстро писал. Он был в куртке: или только что пришел, или вот-вот собирался уходить.
   - Есть что-нибудь новое? - оторвался он от бумаг, когда Мельгош вошел в комнату.
   - Пока нет... - Марк положил на стол диктофон, снял плащ и повесил его позади себя в шкаф. - Я еще не слушал записи. А здесь?
   Дягилев с готовностью откинулся на спинку стула и устало повел плечами.
   - С Тернером все подтвердилось - два убийства на нем, вся "ихнология" "светит". Я запросил ордер на арест, поедем сегодня же брать... - Заметив, что Марк с сомнением качнул головой, бросил на стол ручку и поднялся. - Да знаю я все, Марк, - с легкой досадой сказал он. - И что только два убийства из восьми на нем, и все прочее знаю... - Он прошелся по комнате. - А ты знаешь, что его уже пытались брать, еще тогда? Уже было взяли раз, и брали-то ребята вроде нашего Ходжича, волкодавы, и не должен был Тернер уйти, а ушел. Судя по рапорту, в дырках весь был, а ушел... Он совсем не дурак, этот Тернер, раз столько времени всех за нос водил, наверняка понимает, что произошло. Короче, я в идиотах ходить не люблю, надо брать плотно и как можно быстрее. А причины, следствия, связи - это все потом. Раскрутим...
   "И тогда регенерировал, - подумал Марк. - Похоже, регенерировал, а значит, "зеркала" тут ни при чем... А что при чем?"
   - Где Тернер сейчас, не знаешь? - спросил он.
   - Что значит - не знаешь? - отозвался Дягилев. - Дома у себя сидит. Ходжич со своими его пасет... - Дягилев остановился напротив Марка. - Я хочу, чтобы ты со мной поехал. Посмотришь, как он будет себя вести, квартиру его посмотришь. Опять же - лишний ствол. Но это, разумеется, не главное, главное - мотивы. Марк, дай мне мотивы, я что-то до сих пор, хоть убей, не соображу, для чего ему все это было нужно, умалишенный, что ли? Так джей-канальщики уверяют, что у них таких не держат.
   - Так точно, - кивнул Марк. - Канал душевнобольных просто не принимает.
   - Я и говорю, что непонятно. - Дягилев заходил по комнате, разговаривая уже сам с собой. - Мотается по всему свету, южное полушарие, северное... Ну, средства - ладно: джей-канальщик деньги зашибает...
   - Он не был тогда еще джей-канальщиком, - машинально сказал Марк, разбирая кассеты от диктофона и укладывая их в ящик стола.
   - Что? - Дягилев недоуменно повернулся к нему.
   - Я говорю, Тернер в джей-канальщиках всего полтора года, а последнему убийству на нем - два с половиной... Слушай, ты не знаешь, я заказывал кое-какие материалы по Тернеру у них в Центре. Что-нибудь пришло?
   - Черта с два!.. - Дягилев криво усмехнулся и отошел к окну. - У них, вишь ты, все не так просто. Оказывается, когда с этими "зеркальщиками" заключают контракт, в нем специально оговаривается, что компания сведения о них никому не предоставляет... Очень удобно, я подозреваю, что сброда у них там всякого хватает.
   - Ну, это ты зря, Паша.
   "Черт! Досадно... - подумал Марк. - Дело тормозится... Люди все-таки сжигают "зеркала"... И между прочим, горят сами". Ему почему-то вспомнилась зябнущая обожженная рука одного из диспетчеров.
   - Зря не зря! - раздраженно сказал Дягилев. - Одни деятели создают "зеркала", другие - сжигают, а попутно убивают людей. Так, нет?.. И если с "зеркалами" дело темное, - не ожидая ответа продолжал Дягилев, - то людей они убивают вполне натурально. Хорошо, с этим Тернером всплыло. А не погори и не воскресни он самым чудесным образом, да не приди в голову какому-то аналитику запустить на него слепой поиск - так бы и летал, спасал человечество!.. - Дягилев нетерпеливо посмотрел на часы, сказал в сердцах: - Да что они там тянут в конце-то концов!..
   И вышел.
   Марк тоже посмотрел на часы.
   "Двенадцати нет, - подумал он, - Оля наверняка еще не ложилась..."
   Он позвонил домой.
   - Привет, - сказал он, когда в трубке послышался голос жены. - Я задерживаюсь.
   - Это заметно, - бодро отозвалась она.
   - Да нет. Еще задерживаюсь. Быть может, до утра. Белка спит?
   - Без задних ног.
   - Меня сильно ругала?
   - Не сильно... Не надо обещать ребенку.
   - Не надо было.
   - Ты у себя будешь? Никуда не едете? - без всякого перехода спросила жена, и в голосе ее послышалась обычная тревога.
   - Да нет, Оля, я на месте. Бумажная работа. Только срочная, - соврал Мельгош. - Спи. Целую.
   - Целую... - эхом отозвалась жена.
   Марк повесил трубку и минуту сидел, совершенно - до тошноватого ощущения "полного растворения в воздухе" - расслабив тело. Затем сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее произнес про себя "ритуальные" формулы "взрывного выхода" и резко поднялся. Он вытянулся, привстав на носки, замер на мгновение и почувствовал, что сбросил накопившуюся за день усталость.
   "Итак, мотивы... - размышлял он, доставая из сейфа пистолет, протирая и осматривая его. - Еще раз. Все убитые - генетики. Все занимались нашумевшей тогда "синхронной мутацией" в геномах некоторых детей. Кому и зачем понадобилось их уничтожать?.. Родителям детей, у которых была обнаружена эта мутация? Вполне вероятно, отношение к этому было сложным, а записей не вели, учитывая щекотливость предмета. То есть убиралась голова, или память... Ну, хорошо, а кто же тогда в этой истории Тернер? На нем два убийства в разных концах света, не могут же у него всюду быть дети... Во всяком случае, не все сразу мутировавшие, совпадение невероятное. Значит, наемный убийца?.. - Марк зарядил две обоймы, сунул пистолет в кобуру под мышкой, поднялся и походил по комнате, привыкая. - Что ж, вариант", подумал он, понимая, впрочем, что это - за неимением лучшего.
   - Готов? - в комнату быстро заглянул Дягилев. - Давай вниз.
   ...Тернер открыл сразу же, как будто кого-то ждал.
   - Входите... - Силуэт его в тусклом прямоугольнике света, легшем на лестничную площадку, развернулся и начал оседать.
   Двое оперативников с двух сторон заскочили в дверь, вслед за ним вбежали Дягилев и Мельгош, еще двое остались на лестничной площадке и у двери, все было сделано быстро и бесшумно.
   Тернер медленно удалялся по узкому, пыльно освещенному коридору.
   - Стойте, Тернер! - крикнул Дягилев, останавливаясь на пороге.
   Тернер обернулся.
   - Вы же все равно войдете в комнату, - спокойно сказал он, не глядя ни на кого - как смотрят в темноту. Подскочившие оперативники схватили его за руки и повернули лицом к двери.
   - Я сказал - стойте! - Дягилев подошел вплотную к Тернеру и защелкнул у него на-запястьях заранее приготовленные "браслеты".
   - Эти штуки хорошо влияют на голову, - он постучал ногтем по тускло отсвечивавшему металлу. - А теперь - вперед! - Затем повернулся к двери и сказал одному из оперативников: - Понятых, Том. И извинись перед людьми.
   В комнате, куда Марк вошел вслед за Дягилевым, посредине стоял старый, изрядно обшарпанный стол, возле него стул и рядом раскладушка без подушки и простыни, со скомканным одеялом. Освещалась комната довольно ярко голой, без абажура, лампочкой. На полу, возле кучи мусора валялся куцый веник и совок, как будто хозяина только что оторвали от уборки. Возможно, так оно и было. Все стены в комнате от пола до потолка были заняты стеллажами, на которых плотно друг к другу стояло множество, как показалось Марку, деревянных человеческих фигурок размером с ладонь. В углу комнаты была лесенка-стремянка вроде тех, которыми пользуются библиотекари.
   Тернера усадили посредине комнаты на стул.
   - Вас не интересует, почему мы здесь? - спросил Дягилев у спокойно смотревшего на него Тернера. Тот молчал. - Вы обвиняетесь в убийстве двух человек. Хотите что-нибудь сказать?
   - Нет, - помолчав, покачал головой пилот. - Все верно...
   - Вот и хорошо, - Дягилев показал Тернеру ордер на арест. - Мы вынуждены произвести у вас обыск. Будут протесты?
   Тернер пожал плечами:
   - Как вам угодно. - Он перевел взгляд на Мельгоша, и в этот момент с его лицом что-то произошло. Марку показалось, что лицо пилота на мгновение одеревенело, сделалось глупым, как у дурачка, глядящего на чем-то удивившую его вещь.
   - Оружие, боеприпасы в доме есть? - спросил Дягилев, но Тернер словно бы не слышал вопроса.
   - Скажите, - с усилием сглотнув, спросил он, обращаясь к Марку, девочка, с которой вы гуляете в парке, это ваша дочь?
   Марк перехватил вопросительный взгляд Дягилева.
   "Что за черт... - подумал Мельгош, - а при чем тут Белка?.."
   У него в душе шевельнулось недоброе предчувствие и, видимо, оттого, что он устал за этот долгий день, быстро и уже помимо его воли переросло в нелепую, в сущности, тревогу. Возникла и засверлила мозг мысль о возможных сообщниках Тернера.
   - Что с моей дочерью? - грубо спросил Марк.
   - А что с ней?
   И в голосе, и в глазах Тернера промелькнуло, как показалось Марку, деланное, издевательское беспокойство, и, понимая всю противоестественность возникшего разговора в окружении людей, в этой обстановке, Марк уже не мог остановиться:
   - Не валяйте дурака, Тернер! Что с моей дочерью?
   Тот непонимающе посмотрел на него.
   - Я не знаю... - сказал он, словно спохватившись, и торопливо добавил: - Вы можете позвонить, там, в коридоре, есть телефон...
   Марк, и сам уже вспомнивший об этом, выскочил в переднюю, нашел телефон на полочке, прикрепленной к стене, набрал номер, и те минута или полминуты, которые прошли до того, как ему ответили, показались очень долгими.
   Потом он услышал напряженный голос жены:
   - Марк, ты?
   - Да я, Оля, я. Что с Белкой?
   - С Белкой?.. - Жена несколько секунд молчала. - А что с Белкой? Спит. Я думала, с тобой что-то.
   - Да нет, со мной все в порядке, - сказал Мельгош, сознавая абсурдность и унизительность паники, еще секунду назад почти безраздельно владевшей им. - Я, видимо, до утра. Спи.
   Он повесил трубку и прислонился лбом к казавшейся грязной в пыльном свете маломощной лампочки, холодной стене коридора.
   "Тьфу ты... - с досадой подумал он. - Как истеричка... Длинные руки! Мерзость... Час назад ведь звонил... Кто я? Мелкая сошка, обыкновенный аналитик... Шишка на ровном месте... Глупо! Глупо!"
   Он покосился на оперативника, стоявшего у двери. Тот с каким-то детским сочувственным изумлением смотрел на него.
   "Черт!.." - вновь выругался про себя Марк, постоял еще несколько секунд и вошел в комнату.
   - Все в порядке, Паша, - сказал он, опережая вопрос Дягилева. Тот еще секунду выжидающе смотрел на него, потом бросил взгляд на Тернера и отвернулся.
   Марк отошел к стеллажам.
   - Сколько лет вашей дочке? - вдруг спросил за его спиной Тернер. Он по-прежнему, казалось, не замечал никого вокруг.
   Марк вновь едва не сорвался.
   - Послушайте, Тернер, - он заставил себя говорить спокойно. - Какое вам дело до моей дочери? Мне кажется, вы забываетесь...
   Тернер еще некоторое время, словно не понимая или не расслышав, смотрел на него, потом угрюмо отвел глаза.
   Марк отошел к стеллажам и принялся рассматривать фигурки, стоявшие на них, не очень, впрочем, внимательно - мысли его все время возвращались к вопросам Тернера о Белке. Он вдруг вспомнил, что раза два или три замечал во время прогулок с Белкой в парке человека в черном комбинезоне джей-канальщика, но там всегда хватало самого разного народу, и он тогда не придал этому значения. Строго говоря, и сейчас было неясно, имеет ли это отношение к происходящему.
   "Я тогда еще не занимался Тернером, - думал Марк, растерянно трогая и передвигая деревянные фигурки. - Дело-то всплыло всего три дня назад... Черт! Теперь Паша начнет доискиваться..."
   Мало-помалу фигурки на стеллажах завладели его вниманием. Это были действительно деревянные, вырезанные довольно грубо человеческие фигурки с непропорционально большими головами и короткими туловищами. У некоторых из них были сравнительно подробно проработанные, плотно прижатые к туловищу руки с большими кистями, а у других руки были только намечены, и оттого туловища походили больше на едва обработанные чурки. И вместе с тем, Мельгош с удивлением отметил это, каждая фигурка была непохожа на другие, у каждой из них было свое лицо, свое выражение на этом лице, они были разного размера. Среди них - старики и молодые, мужчины, женщины, дети, подростки. Они стояли рядами, без видимого порядка - "толпой", - лицами к Марку. Он поймал себя на мысли, что здесь стоит и смотрит на него население какой-то фантастической, замолчавшей и одеревеневшей страны...
   Марк принес стремянку, медленно поднялся под потолок. На каждой из полок, которые он осматривал, поднимаясь, их было шесть или семь, его не покидало это возникшее несуразное сравнение, он никак не мог отделаться от впечатления, что перед ним действительно люди, и они безмолвно, а потому, казалось, ожидающе смотрят на него.
   "Чертовщина... - подумал он, спускаясь вниз. Чтобы сбросить наваждение, он отвернулся от стеллажей и обвел глазами комнату, и тут только заметил на небольшом свободном участке стены возле двери карандашный рисунок, тоже довольно примитивный и грубый, но Марка неприятно кольнуло неуловимое сходство изображенной на рисунке девочки с Белкой. - Что за ерунда?.. - Он подошел ближе, и сходство исчезло - на стене висел неумелый, плоский набросок. - Мерещится..."
   Дягилев подошел к нему, взял за локоть и вывел в коридор.
   - Откуда он тебя знает? - спросил он и внимательно посмотрел на Марка.
   "Ну вот, началось..."
   - Не знаю... - Марк коротко пожал плечами. - Я видел несколько раз во время прогулок с Белкой человека в черной форме. Может, это был Тернер.
   - Или кто-то из его компании? - полуутвердительно спросил Дягилев.
   - Или кто-то из компании... И еще, я только вот вспомнил: Белка говорила, что к их садику повадился ходить какой-то дядя в черной одежде. Это еще до того, как Тернер погорел.
   - И чего хотел?
   - Да кто его знает. Белка говорила, стоял, смотрел, как они играют. Воспитательницы, ясное дело, начинали нервничать, тогда он уходил. Один раз даже вызвали полицейского, и после этого дядечка как будто бы больше не появлялся. Что тут за связь, не знаю.
   - Ага... - Дягилев пожевал губами, обдумывая слова Марка. - Ладно. А насчет этого как считаешь? - он неопределенно повел рукой.
   - Пока трудно сказать... - начал было Марк, но Дягилев перебил его:
   - По-моему, он не вполне соображает, что происходит, - сказал он, имея в виду, как понял Мельгош, Тернера. - Нагловато себя ведет. Он не мог повредиться, когда горел? - крутнул пальцем около виска.
   - Мог. Горел сильно... ("А лицо совершенно чистое..." - мимоходом отметин Марк.) Но с его горением дело пока темное... Там, в комнате, на полках, стоят фигурки, я могу взять несколько?
   - Ну, разумеется, в опись их уже внесли. Занятные фигурки, я мельком посмотрел...
   - Занятные... - кивнул Марк.
   - Думаешь, что-нибудь значат?
   - Не знаю. Пока просто хочу повнимательнее посмотреть. Какая-нибудь ассоциация... Так я возьму?
   - Бери, бери... Пойдем.
   Они вернулись в комнату, и Дягилев, остановившись возле одного из стеллажей, принялся выбирать фигурки, переставляя их и рассматривая.
   - Господин полицейский решил разжиться игрушками? - вдруг неприязненно спросил Тернер.
   Дягилев посмотрел на него через плечо.
   - Скромнее, Тернер, скромнее, - сказал он. - Вы ведь как-никак людей убили.
   Взгляд Тернера стал тяжелым.
   - Да, верно, - медленно выпрямившись, сказал он. - Но мне не в чем перед вами оправдываться. Ни перед вами, ни перед кем.
   - Ну, разумеется, - Дягилев снова повернулся к стеллажу. - Вы ведь совершенно спокойно палите из пулемета в своих жену и ребенка. - Он снял с полки одну из фигурок и повертел в руке. - По крайней мере, в воображении - мы записали кусок вашего бреда после аварии... - Он вдруг резко повернулся и в упор посмотрел на пил га: - А может быть, это было на самом деле, Тернер, а?.. - Потом сунул фигурку в руку Марку, брякнул: - Выбери сам... - И отошел к оперативникам, выстукивавшим подоконник.