Клугер Даниил. Невероятные приключения штурмана Кошкина

   - Кажется, - буркнул штурман, занимая свое место. - Тебе, значит, кажется, а мне потом опять регулировать... А что это ты изучаешь?
   - Да вот... - растерянно сказал капитан. - Ввел в БК новые данные для коррекции курса. Вот... смотри, что он ответил. Чего-то я тут не понимаю...
   БК-216, Большой Компьютер, был недавно отрегулирован.
   - Ну-ка, покажи! - Кошкин протянул руку. - Дай посмотрю.
   Капитан неохотно протянул штурману пластиковую ленту. Брови Кошкина поползли вверх.
   - Что за чушь... - пробормотал он.
   Коррекция курса выглядела следующим образом:
   "02001 КРУТОЙ БЕЙДЕВИНД - 10111 ФОКА-РЕЙ ДВЕНАДЦАТЬ /12/ АКУЛ В ГЛОТКУ И ТАКОЕ ЖЕ КОЛИЧЕСТВО /12/ В ПЕЧЕНЬ. НОРД-НОРД-ВЕСТ АНДРОМЕДЫ 1010 ЧЕТЫРЕ /4/ ЗАЛПА НА СУНДУК МЕРТВЕЦА. ШЕСТЬ /6/ ДЕКАЛИТРОВ ЯМАЙСКОГО РОМА.
   БК-216-КРОВАВЫЙ ПЕС".
   - Вот это да-а... - прошептал Кошкин. - Дает БК-216... - Вдруг он запнулся. Что-то знакомое почудилось ему в идиотском ответе компьютера. "Мама", - подумал Кошкин. Но вслух не сказал ничего.
   Альварец с подозрением посмотрел на него.
   - Кошкин... - задумчиво позвал он. - Кошкин?
   Кошкин помалкивал.
   - Штурман! - рявкнул Альварец. - Ты оглох, что ли?
   - Нет, - ответил Кошкин.
   - Что молчишь?
   - А что говорить?
   - Откуда это? - капитан потряс лентой.
   - Ты же сам сказал... - промямлил Кошкин и ткнул пальцем в переднюю панель компьютера.
   - Терминология откуда? Галс, бейдевинд? Акулы в глотку?! А?! - Капитан подбежал к нему. - Я тебя спрашиваю!!
   - А я почем знаю?.. - пробормотал Кошкин, глядя в сторону. - Не знаю я ничего...
   - Ой ли? - Альварец с сомнением посмотрел на штурмана. - Значит, не знаешь?
   - Ну сказал же - не знаю...
   - Зато я знаю! - взорвался капитан. - Я тут ломаю голову, откуда что, а выходит... Не ты ли забил все блоки библиотечного сектора всякой ерундой? Всякими островами сокровищ и прочими робинзонами крузо? А теперь нас тряхнуло, и ячейки памяти, наверное, позамыкало черт знает как! И наш БК изъясняется исключительно языком капитана Флинта! - Альварец задохнулся от негодования и раздраженно зашагал по рубке. - А так как вы, малопочтенный товарищ Кошкин, вряд ли владеете этим языком профессионально, то я уж просто не знаю, как вы собираетесь договариваться с нашим бедным БК.
   - Почему это бедным? - робко встрял в тираду штурман.
   Альварец остановился.
   - А потому, - сурово ответил он, глядя на Кошкина сверху вниз, - что наш несчастный компьютер пал жертвой легкомысленных увлечений штурмана Кошкина.
   - Скорее уж сомнительных научных интересов капитана Альвареца.
   - Нечего валить с больной головы на здоровую, - отрезал Альварец и снова заходил по рубке. - Положеньице... Та-ак, нечего сказать... Сколько до базы?
   - Двенадцать парсеков.
   - Очень хорошо. Оч-чень хорошо! Отлично! - Капитан подошел к большому экрану и молча уставился в него, словно пытаясь среди тысячи разноцветных огоньков найти тот, к которому должен был выйти "Искатель".
   Кошкин торопливо защелкал клавишами.
   - Что ты делаешь? - не оборачиваясь, спросил Альварец.
   - Пытаюсь привести его в чувство. Даю пробную задачу... Вот хулиган! выругался штурман.
   Альварец обернулся. На дисплее горел ответ компьютера: "ПОДАЙ РОМУ".
   - Можно было бы попробовать, - саркастически заметил капитан. - Жаль только, что на борту "Искателя" нет ничего крепче тритиевой воды. А тритиевую воду пираты, насколько мне известно, не потребляют. Или я ошибаюсь?
   Кошкин не ответил и снова пробежался пальцами по клавишам. На этот раз ответ БК был пространнее, но безапелляционнее:
   "1001110 СТО ЧЕРТЕЙ В ПОЗВОНОЧНЫЙ СТОЛБ. ВИДЕОБЛОК ПЛЯШЕТ ДЬЯВОЛЬСКУЮ ДЖИГУ НА ВИСЕЛИЦЕ. 1110 ПОВОРОТ ОВЕРШТАГ. 0101 ПОВЕШУ НА РЕЕ.
   БК-216-КРОВАВЫЙ ПЕС".
   - К счастью, на "Искателе" нет мачт и парусов, а у нашего "Кровавого Пса" нет рук, - резюмировал капитан. - Иначе точно бы повесил... Ты в Школе Космогации случайно историю пиратства не изучал?
   - Не изучал, - убито ответил штурман. - Историю космонавтики изучал.
   - Это сейчас не поможет... Связаться с базой?
   - Засмеют.
   - Так что же делать?
   - Не знаю.
   - Та-ак... - и Альварец замолчал. Кошкин тоже молчал. С мятежным компьютером он больше общаться не пытался.
   Неожиданно капитан сказал:
   - Ну-ка... - Он побарабанил пальцами по спинке штурманского кресла. Ну-ка, пусти...
   - Зачем? - недоуменно спросил Кошкин и медленно встал.
   - Значит, надо! - Глаза капитана загорелись безумным огнем. - Пират, говоришь? Ладно, акулы в глотку, черти в печень... - Он уселся перед пультом компьютера. Лицо его было вдохновенным, как у великого органиста прошлого. - Ботфорты с пистолетами, Веселый Роджер... - Он решительно нажал на клавиши.
   БК-216 отозвался немедленно:
   "НА АБОРДАЖ. КУРС..."
   Далее на дисплее возникли два ряда чисел.
   - Ага! Чего же ты ждешь?! - в восторге закричал Альварец. - Считывай! Это же коррекция курса!
   Кошкин поспешно нажал кнопку, и из пульта поползла лента, воспроизводя те же два ряда чисел. Все еще не веря в удачу, штурман прочел несколько раз.
   - Н-ну... - Он повернулся к Альварецу. - Как тебе удалось? Не понимаю...
   Капитан устало закрыл глаза.
   - Я ему передал: торговая шхуна с грузом золота, - меланхоличным голосом ответил он. - И координаты базы... Да, еще подпись: "Билли Бонс".
   КАК СЛОВО НАШЕ ОТЗОВЕТСЯ
   Словарного запаса оставалось часа на полтора, не больше. Это при экономном использовании.
   Штурман Кошкин сидел, обхватив голову руками, и мысленно клял себя последними словами. Именно мысленно, потому что, займись он этим вслух, слова действительно могли стать последними.
   И ведь началось все вполне безобидно. Хотя и не совсем обычно.
   Рейс как рейс, рутина. Сектор как сектор. Патрулирование как патрулирование. Словом, будни Службы Свободного Поиска.
   Получив очередную видеоразвертку, капитан "Искателя" Альварец сказал:
   - Хватит бездельничать, Кошкин. Мне надоел одушевленный балласт на борту. Займись делом.
   Кошкин занялся. Впрочем, без особого удовольствия.
   Один из сигналов привлек его внимание.
   - Вот, кажется, и братья по разуму объявились, - сказал он, всматриваясь в экран. - Сигнал-то явно искусственного происхождения. И частота, между прочим, вполне... Очень мило. Видишь, капитан?
   - Вижу, - ответил Альварец, не поворачиваясь.
   - У тебя что, глаза на затылке?
   - Просто я знаю этот сектор. Насчет братьев по разуму - тут ты немного загнул. Сигнал станции Кибернетического центра. Координаты це-эл двести восемьдесят три аш. Только ее списали. Она свое давно отработала.
   - Как - списали? В каком смысле?
   - В смысле - законсервировали. На неопределенный срок. Экипажа на ней нет. Ни людей, ни киберов. Только, кажется, компьютер остался. По типу нашего БК... Кстати, - он наконец повернулся к штурману. - Ты собираешься его регулировать? Учти, Кошкин, мне надоела эта пиратская галиматья. Либо ты заставишь его общаться как положено, либо я вас обоих спишу с корабля. Ты меня знаешь, - добавил капитан угрожающим тоном.
   Кошкин знал и потому не очень испугался. А вопросы, подобные заданному, он вообще игнорировал.
   - А зачем кибернетикам космическая станция? Тем более в свободном пространстве?
   - Не помню, что-то такое слышал... - Капитан немного подумал. - Если мне не изменяет память, какие-то эксперименты по сбору случайной информации.
   - В пространстве?
   Капитан пожал плечами.
   - Почему бы и нет?
   - А поточнее?
   - Поточнее не знаю, не интересовался.
   Плюнуть бы после этого штурману на станцию и заняться бы делом! Вместо этого Кошкин произнес слова, ставшие, как показали последующие события, роковыми.
   - Капитан, - сказал он. - Мне следует туда слетать.
   - Куда?
   - На станцию.
   - Зачем?
   - А запасные блоки?
   - Какие?
   - От компьютера, - пояснил Кошкин. - Сам же сказал - он по типу нашего БК. Я бы тогда его в два счета привел в чувство. Как новенький стал бы. Даже лучше. С запасными блоками - это же раз плюнуть.
   Альварец был поражен. Редчайший случай: штурман Кошкин, проявляющий здоровую инициативу. И капитан дал свое согласие. Опять-таки роковым образом.
   - Только учти, - сказал он напоследок. - Долго там не рассиживайся.
   - Ну... - уклончиво ответил Кошкин. - Часика четыре, я думаю, хватит. Найти блоки, проверить. Может, снять с компьютера рабочие...
   - Договорились, - капитан кивнул. - В конце смены я тебя со станции сниму. В твоем распоряжении четыре часа сорок минут.
   Само собой разумеется, никакой здоровой инициативы штурман Кошкин не проявлял и проявлять не собирался. Запасные блоки его мало интересовали. Не то чтобы совсем не интересовали, но, как говорится, постольку поскольку. Просто ему вдруг ужасно захотелось посмотреть, что же это за станция и чем там занимались кибернетики.
   Сначала Кошкин был несколько разочарован. Станция оказалась сконструированной стандартно, так выглядели все станции, предназначенные для работы в свободном пространстве.
   Штурман без труда нашел зал управления. Несмотря на консервацию, помещение отнюдь не выглядело запущенным. Разве что светильники горели вполнакала. Редкие огоньки на пульте показывали, что бортовой компьютер работает в дежурном режиме.
   Вольготно расположившись в кресле, Кошкин громко пропел музыкальную (вернее, маломузыкальную) фразу, которую считал началом "Встречного марша", а потом, вспомнив школьный курс литературы, бодро сказал:
   - Станционному смотрителю привет! Так что там насчет дочки, папаша? В смысле информации?
   - Бам-м!.. - звякнуло где-то под сводчатым потолком, и свет в зале стал ярче. Кошкин счел это проявлением дружелюбия со стороны единственного обитателя станции и весело подмигнул:
   - Что, товарищ Робинзон, скучно? Ладно, не скучай, принимай Пятницу. На четыре часа сорок минут.
   - Бам-м! - снова звякнуло под потолком, и на пульте загорелось несколько новых огоньков.
   - Ну-с? - осведомился штурман Кошкин. - Посмотрим, что за случайную информацию ты тут собирал? Не возражаешь?
   - Бам-м! - с готовностью отозвался компьютер.
   - Та-ак... - Кошкин нажал клавишу. Но дисплей почему-то оставался слепым. Кошкин потыкался в другие блоки. Станционный смотритель явно не хотел делиться информацией со своим гостем.
   - Не хотим раскрывать секретов, да?
   - Бам-м! - ответил компьютер.
   - И делиться, значит, не желаем?
   - Бам-м!
   - А что это ты все время трезвонишь? - поинтересовался Кошкин.
   - Бам-м!
   - Ну, хватит, - штурман поморщился. Оглушительные звонки начинали действовать на нервы.
   - Бам-м!
   - Я тебе человеческим языком сказал: прекрати!
   - Бам-м!
   - Перестань!
   - Бам-м!
   - Прекрати, говорят тебе!
   Компьютер смолк.
   - Вот молодец, - похвалил его Кошкин.
   - Бам-м! - отозвался компьютер.
   - А, чтоб тебя... - Кошкин в сердцах чертыхнулся и, бормоча что-то себе под нос, отправился на поиски запасных блоков. К станционному смотрителю он интерес утратил. Визитом своим на станцию был разочарован.
   Блоки штурман нашел без труда. Вернувшись в кресло у пульта, он разложил их перед собой и принялся отбирать необходимые. Работать молча штурман не умел и не любил, обиды долго не держал, рассудив, что странности от длительного одиночества могли появиться у кого угодно. Даже у компьютера. Поэтому, копаясь в блоках, он одновременно дружески беседовал с компьютером. На звонки он решил просто не обращать внимания. Тем более что примерно через полчаса они прекратились.
   Когда Кошкин разглядывал маркировку очередного блока, ему вдруг показалось, что то ли он стал хуже видеть, то ли в зале потускнел свет. Подняв голову, штурман обнаружил, что светильники горят вполнакала - как в тот момент, когда он только появился на станции. В придачу к этому он почувствовал, что становится труднее дышать.
   - Чертовщина... - пробормотал Кошкин. Указатель кислорода на несколько делений отклонился от нормального положения.
   - Робинзон, у тебя непорядок, - сказал он, обращаясь к компьютеру. Надо бы подрегулировать систему жизнеобеспечения. Так и задохнуться недолго.
   Светильники мерцали. Штурман пожалел, что не захватил с собой карманного фонарика.
   Следующие полчаса Кошкин взывал к совести коварного Робинзона. Изредка компьютер реагировал на его слова громким "Бам-м!". Одновременно чуть разгорались светильники и дергалась стрелка указателя кислорода. В результате Кошкин с ужасом обнаружил, что подача кислорода и света была поставлена в прямую зависимость от новизны слов, им произносимых. Видимо, соскучившийся по работе компьютер пытался выдоить из нежданного визитера как можно больше новой информации и с этой целью вырабатывал у него условный рефлекс.
   - Нич-чего себе - сбор случайной информации... - обалдело прошептал Кошкин. - Ну, кибернетики, попадетесь вы мне на Земле...
   И тут он сообразил, что встреча и возмездие могут не состояться. Поскольку, беспечно болтая с компьютером, а затем пытаясь привести его в чувство, он почти полностью истратил свой словарный запас. По крайней мере, большую его часть. А до прибытия капитана Альвареца оставалось еще около двух часов. Во всяком случае, не меньше.
   Кошкин решил молчать. До упора. Обнаружив застой в поступлении информации, компьютер-лингвист забеспокоился. Сигнальные огоньки на пульте управления укоризненно замигали. Кошкин молчал. Тогда компьютер перекрыл подачу свежего воздуха. Кошкин молчал. Компьютер полностью погасил светильники.
   Кошкин продолжал хранить молчание.
   Как уже было сказано, у него в запасе оставалось некоторое количество слов, но их следовало расходовать крайне экономно - на случай, если какие-либо непредвиденные обстоятельства задержат Альвареца. К тому же было неизвестно, что еще может изобрести этот лингвистический шантажист.
   Шантажист дал штурману немного времени на размышление, а потом начал постепенно повышать температуру в зале. Тогда Кошкин сказал ему несколько слов. Из тех, которые компьютер еще не слышал. Через полчаса сказал еще несколько слов. Из того же запаса. Это позволило ему некоторое время дышать свободно и наслаждаться относительной прохладой.
   "Эх! - обреченно подумал Кошкин. - С иностранными у меня плоховато... Говорили же тебе, дураку: учи, Кошкин, эсперанто! Сейчас бы... эх!.."
   И из груди необразованного по части языков штурмана вырвался длиннейший и выразительнейший стон.
   - Бам-м! - отозвался вдруг компьютер, и светильники слабо засветились.
   - Во дает, - штурман озадаченно уставился на пульт управления. - Ты чего?
   Какая-то неясная, неоформленная мысль забрезжила в его сознании. (Кошкин потом уверял, что не в сознании, а в подсознании или даже еще ниже.) Стон... Компьютер среагировал на стон, как на новое слово.
   "Постонать, что ли?" - подумал штурман. Нет, на стонах он долго не вытянет. Стон... Бессмысленное сочетание случайных звуков...
   "Внимание, Кошкин! - мысленно скомандовал себе штурман. - Почему "бессмысленное"? А может, этот стон у них песней зовется? В смысле словом? Мало ли языков во Вселенной? Бесконечное множество. И в одном из них мой стон означает вполне конкретное понятие. Но в таком случае..."
   - Ур-ра!! - завопил Кошкин во все горло и тут же прикусил язык: светильники снова погасли. Слово "ура" уже не несло, с точки зрения компьютера, новой информации.
   - Аррыгаст кшентрофик! - нахально выкрикнул штурман, сопровождая эту ахинею жутким завыванием (мало ли - может, интонация тоже учитывается компьютером). В голове мелькнуло: "Знать бы, что я несу?!"
   - Бам-м! - обрадованно отозвался компьютер.
   "Порядок", - подумал штурман. И разразился новой тирадой:
   - Кэрраготесталио тика рргэхия, ыкырта стонеи!
   "Искатель" вернулся вовремя, как и обещал Альварец. Когда капитан снова увидел штурмана, тот стоял у входного люка, нагруженный запасными блоками, и лучезарно улыбался.
   - Ты чего? - озадаченно спросил Альварец.
   - Ирргаух тэ роум капррэси, - ответил Кошкин, продолжая улыбаться.
   - Ч-что?.. - капитан вытаращил глаза.
   Видя, что Альварец его не понимает, Кошкин досадливо поморщился и пояснил:
   - Ыыртас. Ку имаррато гхэр.
   ИНЦИДЕНТ
   Из всех обитаемых планет штурман поискового звездолета "Искатель" Кошкин с подозрением относился только к двум: Тургосу и Локо. Собственно, Тургос вполне мог считаться условно обитаемым, поскольку тургосцы относились к виду Condensatim Sapiens Spontanis, то есть "сгустки разумные самопроизвольные". В принципе они не существовали и появлялись, только когда хотели помыслить. Для земной (и не только земной) науки оставалось пока загадкой, каким образом у несуществующих существ могли появляться какие-либо желания, тем более желание помыслить. Именно эта неопределенность и настораживала Кошкина.
   Что же касается Локо, то посещения этой планеты были безусловно запрещены для всех видов гуманоидов, включая человека Земли. При всем том локойцы отнюдь не являлись какими-то кровожадными чудовищами, напротив, сами были гуманоидами, весьма похожими на людей Земли или Аргуса. Просто семнадцать миллионов шестьсот пятьдесят тысяч четыреста восемнадцать локойцев относились к семнадцати миллионам шестистам пятидесяти тысячам четыремстам восемнадцати расам. Посещения Локо запрещалось Галактической федерацией из опасения нарушить расовый баланс планеты и тем самым создать почву для возникновения расизма.
   Таким образом, из планет сектора М-42/13 садиться можно было только на Когоа.
   - Может, обойдемся без посадки? - с сомнением в голосе спросил капитан Альварец. - Чует мое сердце... - Что именно учуяло его сердце, он не сказал.
   - Капитан, - укоризненно сказал Кошкин, - что за мистика. Сердце у него чует... И потом: без посадки никак нельзя. Работы - часа на полтора, не больше, но в пространстве невозможно. Нужно естественное поле тяготения. Верх - вверху, а низ - внизу.
   Капитан тяжело вздохнул и запросил у Бортового Компьютера данные по Когоа. БК-216 выплюнул на панель управления пластиковую карточку, и Альварец углубился в чтение.
   - Так... - пробормотал он. - Масса - девять десятых земной...
   - Вот, - вставил Кошкин. - То, что нужно.
   - Семьдесят процентов - азот... Кислород - двадцать процентов... продолжил капитан. - Гуманоиды... Хомо сапиенс когоанис...
   - Вот, - снова влез Кошкин. - Нормальные люди.
   - Не перебивай, - буркнул Альварец. - Имей терпение... Суточное вращение... Полезные ископаемые... Ну, это нас не касается. - Он отбросил карточку и рассеянно забарабанил пальцами по панели.
   - Ну? - нетерпеливо спросил Кошкин. - Что? Садимся?
   - Не нукай, - хмуро ответил Альварец. - Для начала запросим базу.
   - В случае возникновения аварийной ситуации экипаж действует самостоятельно, сообразуясь с обстоятельствами, - отбарабанил штурман. Параграф двенадцатый. Кроме того, связь с базой возможна только через четыре часа семнадцать минут бортового времени. А через четыре часа семнадцать минут у нас будет полный порядок. Я же говорю - работы часа на полтора. На два - максимум.
   - У нас не аварийная ситуация, - возразил капитан.
   - Которая грозит превратиться в аварийную, - немедленно заявил штурман. - Ну что, садимся?
   - Да что ты заладил - садимся, садимся, - разозлился Альварец. - Дай хоть запросить когоанские власти. А то свалимся как снег на голову. Инструкцию по суверенным планетам помнишь?
   Когоанские власти ответили немедленно, но маловразумительно.
   - Что-то я не пойму... - озадаченно сказал Альварец, прочитав ответ. Вроде бы разрешают, но вот это дополнение... Как ты думаешь, Кошкин, что бы это значило? - Он перебросил карточку штурману.
   Кошкин прочел: "...только в случае безусловного признания когоанских правоохранительных органов полностью компетентными в оценке последующих событий".
   Штурман пожал плечами.
   - Н-ну... - неуверенно протянул он. - Мало ли... Может, просто такая формула.
   - Формула? - недоверчиво переспросил капитан.
   Кошкин кивнул.
   - Ну, - он снова прочитал ответ, полученный с Когоа. - Мы ведь тоже, бывает, передаем: "SOS", к примеру. Спасите наши души. А при чем тут души, когда никаких душ нет? А попробуй растолковать это чужим. Вот и они тоже... Не ломай голову, капитан. Главное - посадку разрешили, значит, порядок. Вперед.
   Альварец все еще сомневался, но пальцы штурмана уже забегали по клавишам, внося изменения в курс "Искателя". Капитан тяжело вздохнул и согласился.
   Как ни странно, Кошкин не ошибся в сроках. Регулировка блока стабилизации заняла около полутора часов.
   - Порядок, капитан! - весело сказал штурман. - Я же тебе говорил - в два счета управимся. И ничего страшного не случилось. Теперь можно стартовать, нам здесь больше делать нечего.
   - Еще неизвестно - случилось или не случилось, - хмуро заметил Альварец.
   Как в воду смотрел. Стартовать они не успели. В последний момент по лесенке загремели чьи-то шаги.
   - Ну вот, начинается... - пробормотал капитан.
   В рубку вошли двое когоанцев. Они и правда очень походили на землян. Отличия были в несколько иных пропорциях и не очень заметны. Неожиданные визитеры выглядели весьма официально, возможно, из-за черной форменной одежды с блестящими пуговицами. Они остановились у входа, и один из них сказал на вполне приличном линкосе:
   - Прошу немедленно покинуть корабль и следовать за нами. - Акцент в его речи был почти неуловим.
   Взглянув на Кошкина, Альварец сказал:
   - Видите ли, мы бы с радостью... кхм... так сказать, воспользовались вашим гостеприимством, но нам пора стартовать. - И, думая, что его объяснение исчерпывающе, добавил: - Мы совершили посадку только с целью ремонта. Так сказать, небольшое ЧП.
   Когоанцы на его слова не реагировали. Вместо того чтобы освободить рубку и пожелать счастливого пути, они слегка посторонились и пропустили еще троих в форме.
   - Старт откладывается, - тихо сказал капитан. - Придется выйти.
   - А может... - начал было штурман.
   - Не может, - хмуро перебил Альварец. - Находясь на суверенной планете, экипаж полностью подчиняется местным законам и избегает каких бы то ни было недоразумений. Инструкция. Пойдем.
   Выйдя из корабля, они увидели еще две шеренги когоанцев.
   - Как думаешь, - задумчиво спросил Альварец, глядя на бесстрастные лица, - зачем это мы им понадобились?.. Ой, Кошкин, не нравится мне это.
   - Может, местный обычай? - неуверенно предположил Кошкин. - Церемония встречи... Или проводов... Сейчас кто-нибудь подкатит, речь толканет...
   Альварец хмыкнул:
   - Хорошо бы.
   Двое молодцов из шеренги приблизились к ним и молча протянули руки. Альварец и Кошкин, ослепительно улыбаясь мрачным аборигенам, протянули свои. В ту же минуту на их запястьях защелкнулись какие-то стальные зажимы.
   - Нич-чего себе обычаи! - ахнул капитан. - Наручники на гостей!
   - Тихо ты... - шепнул Кошкин, продолжая улыбаться во все тридцать два зуба. - Улыбайся, капитан. Может, это не наручники. - Он незаметно подергал руками, пытаясь высвободиться. Попытка не удалась.
   Может, это такой местный знак отличия. Вроде почетного ордена.
   - Хорош орден... - процедил сквозь зубы Альварец, опуская скованные руки.
   Подкатил экипаж весьма унылого вида, с зарешеченными окнами.
   - Тоже обычай? - мрачно осведомился Альварец, когда их с Кошкиным довольно бесцеремонно втолкнули внутрь. - Мистика, мистика... Вот тебе и мистика. Чуяло мое сердце.
   Кошкин потерянно молчал.
   Унылый экипаж подкатил к не менее унылому зданию. У входа с землян сняли наручники. Они вошли, и дверь за ними тут же захлопнулась.
   Настроение Альвареца испортилось окончательно. Помещение, в котором они оказались, формой, размерами и обстановкой напоминало тюремную камеру, каковой, по всей видимости, и являлось.
   - Н-ну? - ядовито спросил Альварец. - И это - обычай? По-твоему, это резиденция для особо почетных гостей?
   Вместо ответа штурман проследовал к стоящим в углу деревянным нарам, сел и обхватил руками голову. Альварец заметался по камере.
   - Вот уж влипли так влипли... Ну, Кошкин!..
   - Да что - Кошкин?! - штурман обиделся. - Чуть что, так сразу: "Кошкин, Кошкин!.." При чем тут я?
   Альварец резко остановился.
   - А кто сказал, что тут живут нормальные люди? - грозно спросил он.
   - Ну, я сказал, - покорно согласился штурман. - Так это же во всех справочниках написано.
   - При пользование справочниками нормальный человек всегда делает скидку на некомпетентность составителей, ясно? - Альварец зло плюнул в угол и снова заходил по камере. - Нормальные люди... Ну, почему, почему я всегда тебя слушаю? Ничего, штурман, - пообещал он. - Уж это - точно - в последний раз.
   Штурман окинул тусклым взором толстенную решетку на окне и тяжело вздохнул. Альварец снова остановился.
   - Что? - свирепо спросил он.
   - Да нет, это я так... - Кошкин еще раз вздохнул. Еще тяжелее. Просто я подумал, что ты очень верно сказал. Насчет последнего раза.
   Капитан тоже взглянул на решетку.
   - Я им покажу... - прорычал он. - Они меня попомнят... - Он с грозным видом повернулся к двери. - M-местные обычаи, значит... Оч-чень красивые обычаи. - И Альварец решительно зашагал к выходу.
   Показать он никому ничего не успел. Дверь неожиданно отворилась. В камеру вошел очередной когоанец. В той же униформе, что и прочие, - черный мундир, блестящие пуговицы в два ряда. Щелкнул замок.
   - С-спокойно, капитан... - напряженным голосом предостерег Кошкин. Н-не нарывайся, не суетись. Попробуем прояснить ситуацию.
   Альварец набрал полную грудь воздуха и нехотя разжал кулаки. Когоанец смерил капитана долгим пристальным взглядом холодных зеленовато-серых глаз. Заглянув ему через плечо, так же пристально осмотрел сидящего на нарах штурмана. После этого сказал на линкосе: