Страница:
Причина неодинаковой оплаты занятий. Одни дела могут делать все, но не всякий хочет; другие хотят все, но не всякий может.
Истина, что свет: ее самоё не видно, но все предметы видны и понятны, лишь насколько обладают ее светом (в ее свете).
Вырождение принадлежит, как и внушение, к числу слов, которые не выражают мыслей, а заменяют их.
Скучен театр, когда на сцене видишь не людей, а актеров.
Недостаток теперешнего обтянутого дамского костюма тот, что он не столько прикрывает то, что есть, сколько обнаруживает то, чего нет.
Это люди, с которыми расставаясь, жалеешь, что с ними виделся.
Дарьяльское ущелье — горная проповедь своего рода, в которой говорят камни.
Сидят на штыках, покрыв их газетой.
Женщина опасна не когда нападает, а когда падает.
Истинная цель дела благотворительности не в том, чтобы благотворить, а чтобы некому было благотворить.
Худшая посадка между двух стульев — очутиться между своими притязаниями и способностями, казаться слишком великим для малых дел и оказаться слишком малым для великих.
Думать не о том, что делаешь, совсем не то же, что делать не то, что думаешь. Обман и то и другое, но в первом случае обманываешь себя самого, во втором других.
Большинство соврем[енных] браков м[ожно] признать если не счастливыми, то сытными: она в нем приобретает кусок хлеба, он в ней — кусок мяса. Едят друг друга.
Вспомнив былое, вдруг иногда как будто почуешь запах юности.
Инстинкт — двигатель без сознания, но с участием воли; автомат — двигатель без воли и в механике без сознания.
Фанатизм во имя порядка готов внести анархию.
Право по самому существу есть софистика, ибо есть борьба с инстинктом, т.е. природой, и его слугой — здравым смыслом.
Впредь будут воевать не армии, а учебники химии и лаборатории, а армии будут нужны только для того, чтобы было кого убивать по законам химии снарядами лабораторий.
Мужчина занимается женщиной, как химик своей лабораторией: он наблюдает в ней непонятные ему процессы, которые сам же производит.
Введение морали в политич[ескую] экономию — противоестественная помесь идеи долга с грошом: выходит ни мораль, ни полит[ическая] экономия, а не то морализирующий грош, не то грошовая мораль. Ублюдок ни в мать, ни в отца, а в сочинившего его ученого удальца.
Женщина родится по ошибке, выходит замуж по любви, родит по глупости, умнеет от родов, разводится по капризу на мужа и умирает с горя о детя[х].
Гораздо легче стать отцом, чем остаться им.
Выбирая себе жену, надо помнить, что выбираешь мать своим детям и как опекун своих детей должен позаботиться, чтобы жена по вкусу мужа была матерью по сердцу детям; чрез отца дети д[олжны] участвовать в выборе матери.
Наука изучает не истины, а только необходимости или потребности, из них вытекающие или ими внушаемые, как физика изучает силы природы, не понимая их источника, т.е. самой природы.
Есть мужчины, которые тем больше нравятся, чем лучше их понимаешь, и есть женщины, которых тем лучше понимаешь, чем больше они нравятся.
Судьба и провидение: на первую мы жалуемся, когда другие нас обижают, вторым оправдываемся, когда сами обижаем других.
Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей.
Дамы всего менее понимают право как требование ума и необходимости, а они мыслят сердцем и только сердятся умом.
Часто встречаются люди, которые любят говорить о том, чего не понимают, как иные не чувствуют запаха того, что нюхают. Это очень жаль, хотя и очень просто; это значит, что есть люди, у которых язык длиннее их ума, как есть люди, у которых нос длиннее их обоняния.
Какая самая умная женщина? Та, которую хочется благодарить даже за отказ.
Почему люди так любят изучать свое прошлое, свою историю? Вероятно, потому же, почему человек, споткнувшись с разбега, любит, поднявшись, оглянуться на место своего падения.
Что труднее, стать порочным или перестать быть добродетельным? Думаю, что труднее первое, потому что сложнее: чтобы перестать быть добродетельным, не нужно быть порочным, а чтобы стать порочным, нужно наперед перестать быть добродетельным.
Многие только потому республиканцы, что нет царя в голове (природн[ые] р[еспубликан]цы родятся без царя…).
Г[ерцог] Ларошфуко сказал, что притворство есть дань, платимая пороком добродетели. Совершенно верно. Потому-то добродетель так и любит притворство, как свой штатный доход по должности, и не может обойтись без порока, как своего крепостного кормильца.
Есть два рода непонимания. Одни еще не разглядели того, что есть в вещах, другие успели уже усмотреть и то, чего нет в них. Это последнее непонимание безнадежнее и неисправимее первого, потому что легче дополнять, чем переполнять, как легче дойти до цели, чем воротиться к ней (кто не стрелял и кто промахн[улся]).
У всякого возраста свои привилегии и свои неудобства. Привилегия стариков — хвалиться своим прошлым, т.е. своей ненужностью; неудобство — почет от молодежи, похожий на усиленную ласку хозяев к собравшимся уходить гостям.
А странный, не натуральный народ эти старики: они не родятся, а только умирают и, однако, все не переводятся.
В жизни мало физики. Говорят: светлый голос. Почему же не сказать: звонкий взгляд? Иной так умеет взглянуть, что зазвенит в ушах.
Обыкновенно женятся на надеждах, выходят замуж за обещания. А так как исполнить свое обещание гораздо легче, чем оправдать чужие надежды, то чаще приходится встречать разочарованных мужей, чем обманутых жен.
Сердце женщины — tabula rasa, [2] белый лист бумаги: на нем никогда ничего не прочтешь, но многое напишешь, если умеешь писать на так[ом] материале.
Находят сходство между Мопассаном и Толст[ым]. Может быть, оно и есть, но есть и разница. Первый потерял свой ум, не зная, куда девать его; второй вечно ищет своего ума, забыв, куда девал его. Писатели, как родители, любят наделять свои детища свойствами, которых лишены сами. Оттого герои у Моп[ассана] всегда глупы, а у Т[олстого] — умны.
Романистов часто называют психологами. Но у них разные дела. Романист, изображая чужие души, рисует свою; психолог, наблюдая свою душу, думает, что он изучает чужие. Один похож на человека, который видит во сне самого себя, другой на человека, который подслушивает шум в чужих ушах.
Только в математике две половины составляют единицу, а в жизни совсем иначе: так, в семейной жизни две половины — целая пара, а в духовной из двух полоумных никогда не составить и одного умного.
В науке надо повторять уроки, чтобы хорошо помнить их; в морали надо хорошо помнить ошибки, чтобы не повторять их.
Прикрывая костюмом тело, женщина обнаруживает тем свою душу (придумывая, как прикрыть).
Кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. Прямой путь — кратчайшее расстояние м[ежду] двумя неприятностями — в жизни.
Вся житейская наука женщины состоит из трех незнаний: сначала она не знает, как добыть жениха, потом — как быть с мужем, наконец — как сбыть детей.
Чем женщина меньше приносит мужу, тем больше требует от него, так что, чем меньше она стоит, тем дороже обходится.
12 дек[абря] 1893
Быть счастливым значит быть умным. Быть умным значит не спрашивать, на что нельзя ответить. Потому быть счастливым значит не желать того, чего нельзя получить.
Женщина перестает думать о том, чего сильно пожелает; мужчина перестает желать того, о чем хорошенько подумает. Поэтому когда оба думают вместе, бывает два ума и ни одной воли.
Чтобы иметь право жить, надобно приобрести готовность умереть (хоть раз показать готовн[ость]).
Благородное росс[ийское] дворянство разменяло свой сословный долг на долги госуд[арственному] банку.
Все эти формы и обряды хороши тем, что выше действительных чувств тех, кто их выполняет, и заставляют последних становиться выше себя.
Надобно не жаловаться на то, что мало умных людей, а благодарить Бога за то, что есть они.
Достойный человек не тот, у кого нет недостатков, а тот, у кого есть достоинства.
Законы тогда только устанавливали произвол, т.е. собственную ненужность.
Вера в жизнь посмертную — тяжкий налог на людей, которые не умеют дожить и до смерти, перестают жить прежде, чем успеют умереть.
Есть люди, у которых язык умнее их самих.
Как даровитые новички, мы ничего не умеем задумать, сами, без чужой указки, хотя, принявшись подражать, часто превосходим свои образцы.
Деньги лишние хороши не тем только, что дают возможность приобрести необходимое, но еще и тем, что избавляют от досады на невозможность приобрести лишнее.
Когда у мыслителей быстро вертится мысль, у не мыслящей публики кружится голова.
Торжество исторической критики — из того, что говорят люди известного времени, подслушать то, о чем они умалчивали.
История не учительница, а надзирательница, magistra vitae: [3] она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.
Некоторые думают, что стоит только обозвать всех дураками, чтобы прослыть умным.
Его глупость не в привычке болтать глупости, а в убеждении, что другие считают их умными вещами.
Утопающие при кораблекрушении бросаются с корабля в воду, чтобы не утонуть на корабле, и тонут в воде, а не на корабле.
Кто смотрит из света во враждебную тьму, не видит никого из своих врагов, но служит мишенью для всех них.
Крупный успех составляется из множества предусмотренных и обдуманных мелочей.
Две половины — в жизни брачная пара.
Наблюдение чужих пороков очень полезно для самоисправления: собственный порок становится особенно противен, когда увидишь его в другом и почувствуешь, как неприятно обладать тем, что сейчас осмеял, ибо мы любим осмеять всех и вся, кроме себя и своего.
Смотря на нын[ешних] женщин, сознаешь верность филос[офского] определения, что человек есть разумное животное; разумность не мешает им быть животными и даже помогает им становиться непохожими на людей и в том, в чем похожи на них животные.
Ф. Дм. говорил так много и скоро, что только на другой день успевал не то что обдумать, а только вспомнить сказанное вчера.
Природа — зеркало, т.е. отражающая пустота для того, кто в нее смотрится: он может видеть в ней только сам себя, свое внутреннее содержание.
На Зап[аде] каждая научная идея, каждое историческ[ое] впечатление при дрессировке ума и навыка превращается в убеждение, что в массе есть суеверие; причина — быстрое распространение, оборот идей.
С Ф. можно быть только в иронических отношениях.
Еф. — Из всех малоумных баб она наименее умная, потому что наименее баба.
Всем можно гордиться, даже отсутствием гордости, как от всего можно одуреть, даже от собственного ума.
Почему о н и такие пустые люди, хотя ведают такие важные интересы? Да от них не требуется ничего, никакого содержания, кроме их присутствия, факта, что они есть.
Хитрость не есть ум, а только усиленная работа инстинктов, вызванная отсутствием ума.
Богатые вредны не тем, что они богаты, а тем, что заставляют бедных чувствовать свою бедность. От уничтожения богатых бедные не сделаются богаче, но станут чувствовать себя менее бедными. Этот вопрос не пол[итической] экономии, а полицейского права, т.е. народной психологии.
В 1860-х г[одах] мыслили т[а]к торопливо, что не могли догнать собственных мыслей, и потому тех, кто не спешил, считали отсталыми.
Чтобы править людьми, нужно считать себя умнее всех, т.е. часть признавать больше целого, а так как это глупость, то править людьми могут только дураки.
Из всех толков о законности, о праве кр[естья]не и горожане вынесли только притязательное сознание своих правов.
Художник, что зеркало, которым дорожат только потому, что оно дает зрителям возможность любоваться самими собой.
Есть умные люди, которые дуреют от собственного ума, и есть дураки, которые умнеют от чужой глупости.
Художник знал, что делал, когда придавал оригиналу такое выражение; но оригинал не знал, что делал, когда принимал такое выражение.
Мужчина, любя женщину, старается быть ей нравственно полезным; женщина, отвечая на его любовь, желает быть ему эстетически приятной. Первый добро принимает за красоту, вторая красоту за добро: в этом половое различие нравственного понимания.
Шмоллер — не социалист, но ученики его — социалисты. Магомет — не магометанин, но магометане — все последователи Магомета.
Свой благородный дворянский долг р[одовитое] дворянство реализовало в поземельные банковые долги.
На дураков есть хоть одно средство — смех, а на дур, как на грех, и мастера нет.
Воображение на то и воображение, чтобы восполнять действительность.
Наука стремится все пороки объяснить болезнями, а моралисты все болезни производят от пороков. Скоро к удовольствию судей и врачей преступников будут лечить, а больных наказывать.
Сколько понадобилось человеку пролить слез и крови, чтобы в себе подобном признать своего ближнего.
Глупость терпят за простодушие, но не наоборот.
Люди, которые, не имея своего ума, умеют ценить чужой, часто поступают умнее умных, лишенных этого уменья.
Указывают на любовь западников к иноземным словам. Наши западники все еще заучивают западные учебники слово в слово и не умеют передавать их своими словами. Для них западная культура все еще работа памяти, а не сознание.
Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы чувствовать, что живешь.
Красивые женщины в старости бывают очень глупы только потому, что в молодости были очень красивы.
Многие умирают спокойно не потому, что думают о будущей жизни, а потому, что не умеют понять настоящую минуту: спокойствие здесь происходит не от силы веры, а от слабости размышления.
Особый вид помешательства — объяснять все глупости и мерзости сумасшествием. Помешанному все люди, кроме одного его, представляются сумасшедшими.
Не может быть самодержцем монарх, который не может сам держаться на своих ногах.
Портрет Спасовича — не портрет, а биография.
У этого художника очень хорошее сердце, но плохая кисть.
Его глаза имеют право быть тусклыми: они пролили столько света вокруг себя.
Умирают равнодушно не по силе веры в будущую жизнь, а по непониманию текущей минуты и по забвению прошедшего.
Кони — карьера.
Есть люди, которые хорошо говорят, но плохо разговаривают, потому что их мысли хуже их слов, а чувства хуже самих мыслей.
Страсти молодости из потребностей сердца или инстинкта в старости становятся дурными привычками воображения.
Благородство души они носили в себе не как нравственный долг всякого человека, а как дворянское право, пожалованное им грамотой имп[ератрицы] Екатерины II, и возмущались как анарх[ическим] захватом, когда замечали в мужике или разночинце поползновение разделить с ними эту сословную привилегию.
Снег падал на черную з[емлю] беленькими, чистенькими звездочками, точно девичьи мысли. (5 апреля [18]93 г.)
Справедливость — доблесть избранных натур, правдивость — долг каждого порядочного человека.
Сладкая болезнь только у горьких пьяниц.
Чем больше злобились на него враги, тем больше он любил людей.
Чтобы иметь влияние на людей, надо думать только о них, забывая себя, а не вспоминать о них, когда понадобится напомнить им о себе.
В городах потому мало веры, что среди шума от езды по каменной мостовой не слышно колокольного звона.
Многие боятся смерти не как прекращения жизни, а просто как неприятности, соединенной с физической болью.
Если женщины чувствительно говорят об уме, то мужчины обязаны умно говорить о чувствах, те и другие по-своему выражают отсутствие того, о чем говорят (чем болят).
Темперамент — возбуждаемость, сумма и степень ощущений и желаний; характер — сдержанность, степень самообладания.
Есть люди, в которых самые пороки милее и безвреднее, чем у иных добродетели.
Женщина начинает размышлять только, когда начинает говорить, а говорить начинает, когда начнет чувствовать; ее ум — бухгалтер ее языка, а язык — секретарь ее сердца.
Богачи из людей, которые добывают деньги, чтобы жить, превращаются в людей, которые живут, чтобы стеречь деньги, которых им некуда девать.
У него нос длиннее его обоняния.
Изысканность — дурного вкуса признак.
Разномыслие от чего: видят один предмет, но смотрят с разных сторон.
Петр I делал историю, но не понимал ее.
Это все герои, которых преждевременная смерть спасала от заслуженной виселицы.
Ученые диссертации, имеющие двух оппонентов и ни одного читателя.
Чистая филология производит впечатление человека, который, пустившись в путь, второпях забыл, куда и зачем он идет (специализ[ация] науки).
Поколение спит на краю бездны; жаль, что оно исчезнет, не дав урока преемникам, — сорвется и разобьется раньше, чем проснется.
Видимая рассеянность иногда происходит не от недостатка наблюдательности, а от избытка впечатлительности: не хотят замечать окружающего, чтобы сохранить веру и спокойствие.
Их прагматизм навыворот — признает следствие причиной только потому, что они узнали причину после следствия. Их мысли идут в обратном порядке с явлениями.
Он перестает понимать вещи, как только начнет о них размышлять.
Ваше дело творить без сознания, наше — понимать без творчества Ваши создания.
Ее отказ приятнее иного согласия.
Он умеет быть мил даже тогда, когда вынужден быть неприятным.
Красота хороша только, когда она сама себя не замечает, талант приятен, когда себя не сознает.
Мы для них пока еще только объект полицейского, не интеллектуального внимания.
Она сама — дрянь, но ее лицо — миссионер, что небеса: поведает славу Божию. Образ и п[одобие] Бога.
Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую.
Они и свои головы отыскивали по газетным объявлениям с обещанием приличного вознаграждения нашедшему.
Не все делаем, на что имеем право, ибо право не заменяет разума.
Смотря на них, как они веруют в Бога, так и хочется уверовать в чёрта.
Талант — искра Божия, которой человек обыкновенно сжигает себя, освещая этим собственным пожаром путь другим.
Деревянные души — их легче сжечь, чем согреть.
Им голова нужна только для того, чтобы было, где иметь рот.
+ Добрая память и злое сердце — он скоро забывает обиду, но злится и на забытые обиды.
На перевязочном пункте жертвы виднее, чем в боевой линии: там нужно больше человеколюбия, чем здесь. Здесь нужна воля, там сердце. Бецкий хотел сделать перевязочный пункт из русского образованного общества и сделал общество с сердцем, но без воли.
+ Мужчина, которого любит нелюбимая им женщина, обязан уважать ее; женщина, которую любит нелюбимый ею мужчина, должна пожалеть о нем; один своим уважением платит дань мировому порядку, другая своим сожалением выкупает свою ошибку.
+ В 50 лет необходимо иметь шляпу и два галстука, белый и черный: часто придется венчать и хоронить.
+ Когда не поймешь, добрый ли человек или злой, можно смело сказать, что он — несчастный.
+ Первый злейший враг красивой женщины — это ее зеркало, потом ее враги — ее уши: первый губит ее ум, вторые — ее сердце.
В логике мышления следствие рождается от своей причины; в логике чувствования следствие рождает свою причину: водку пьют как для того, чтобы прийти в веселое настроение, т[а]к и потому, что приходят в такое настроение.
+ Женщина по капризу избалованного чувства иногда влюбляется в того, кого не любит, но с кем хочет поиграть, как ребенок делает идола из своей куклы: это болванчики, на которых они примеривают свои чувства, чтобы самим полюбоваться ими.
Мы для того умаляем свое прошедшее, чтобы понять его, ибо его величие превышает силу нашего разумения. Луна.
Разложение славянофильства — пахнет от разлагателя.
Его ум — хорошо выученная книжка.
У них нет совестливости, но страшно много обидчивости: они не стыдятся пакостить, но не выносят упрека в пакости.
Люди и целые классы, вымирающие, но не сознающие своего вырождения, питают инстинктивную наклонность к наукам, не столько научающим, как жить, сколько приучающим к мысли, что надо умирать (археология, метафизика). Это своего рода самозакапывание.
Цыгане известности — они известны только за границей, потому что у них нет отечества.
Народники так умно рассуждают об основах своей жизни, что кажется, то, на чем они сидят, умнее того, чем они рассуждают о том.
Бесцельным надо признать не только то, что не имеет цели, но и то, что хватает через цель.
Смешное положение сносно лишь как выход из трудного.
Лучше быть истор[ическим] Дон Кихотом, чем чистым, матем[атическим] дураком.
Им горячо жить — под их пятками горят заповеди.
Он потому так и блестит, что не живет, а горит.
Они т[а]к субъективно рассуждают о вещах и людях, как будто на свете лишь себя считали существующими, а другие люди и все вещи были только плодом их воображения.
Эти младенцы — дутые резин[овые] мячики, наполненные мыслью о себе самих, т.е. совершенно пустые (своей соб[ственной] внутренней] пустотой).
Куклы гниют, но не стареют.
Взрослый недоросль.
Я говорю красно, потому что мои слова пропитаны моей кровью.
Женщины умны только потому, что ни у кого не хватает наглости сказать им это (в виде комплимента).
Нельзя осуждать человека за то, что ему нравятся его мысли, как нельзя запретить человеку с удовольствием нюхать собств[енный] запах.
Из св[ятой] покровительницы ума и науки мы сделали повод говорить глупости.
Слова, которые не только говорят, но и звучат.
Духовная школа и мир. Она поняла бы мир, да не знает его и знать не хочет. Мир знает духовенство, да не понимает его, не видит, какой в нем толк. Одни — бестолковые Дон Кихоты, другие — догадливые Санчо Пансы. Школа эта воспитывает каких-то ученых пауков, которые ползают по собственной паутине в ожидании запутавшихся в ней мух или ветра, который сдунет их ненужное плетение. Ведут себя жрецами исчезающей религии или храма, предназначенного к сломке, комическими анахронизмами, сознающими свое безвременье, но не решающимися в том сознаться. Академия — миссион[ер] семинарии.
А. У. — домашний чижик.
Он подкрадывается к публике, как кошка к мышке.
В чем драматизм Гамлета? Трудно действовать, как следует, но еще труднее воздерживаться от действия, которое не следует.
Профессор перед студентами — ученый, перед публикой — художник. Если он ученый, но не художник, читай только студентам; если он художник, но не профессор, читай, где хочешь, только не студентам.
Развивая мысль в речи, надо сперва схему ее вложить в ум слушателя, потом в наглядном сравнении предъявить ее воображению и, наконец, на мягкой лирич[еской] подкладке осторожно положить ее на слушающее сердце, и тогда слушатель — Ваш военнопленный и сам не убежит от Вас, даже когда Вы отпустите его на волю, останется вечно послушн[ым] Ваш[им] клиентом.
В его лета будут ли они им?
Публика тяжело вздохнула, почувствовав, что кончилось напряжение, и пожалела, заметив, что вместе с тем прекратилось и наслаждение.
Что[бы] заставить дух работать всеми силами, надобно привести себя и тело в несколько болезненное состояние: раковина родит жемчужину от укола улитки (надобно уколоть себя, чтобы родить…).
Идеализация — один из способов эстетического и нравственного познания. Телескоп в астрономии: иные вещи надобно страшно преувеличить, чтобы вернее разглядеть.
Кабинетное мышление рядом с кухней, где оно подготовляется, без которой оно невозможно.
«Зачем Вам ум?» — «А затем, чтобы помнить, что об этом глупо спрашивать (чтоб этого вопроса не задавать Вам)».
У меня два личных врага, близких к моему лицу и не дающих мне покою: это мой нос, который постоянно болит, и мой язык, который постоянно говорит.
Несчастье русских в том, что у них прекрасные дочери, но дурные жены и матери; р[усские] женщины мастерицы влюбляться и нравиться, но не умеют ни любить, ни воспитывать.
На земле я так привык к аду, что на том свете меня можно наказать за грехи только раем. Значит, мое загробное будущее довольно обеспечено.
Натурщик для Рибейра. Целовать фарфоровые куклы добродетели.
Кажется, чувствуешь самый сокрытый коренной нерв жизни, в котором присутствует сам его создатель.
Мама, рождая меня, положила мне в сердце такой громадный кусок любви, который мне не иссосать, сколько бы я ни лакомился.
У него б[ыла] та веселая грусть, которая бывает только у людей, любящих лицевую сторону жизни, но загляну[вших] на нее и с изнанки.
Как один дурак может одурачить своей бесчеловечной глупостью массу людей порядочных.
От И.И.И. пахнет скукой и цитатой. Эстетич[ный] недоросль.
Великорус — историк от природы: он лучше понимает свое прошедшее, чем будущее; он не всегда догадается, что нужно предусмотреть, но всегда поймет, что он не догадался. Он умнее, когда обсуждает, что сделал, чем когда соображает, что нужно сделать. В нем больше оглядки, чем предусмотрительности, больше смирения, чем нахальства.
Джутовый мешок.
Что такое счастье? Это возможность напрячь свой ум и сердце до последней степени, когда они готовы разорваться.
Толстой и Сол[овьев] стали философами только потому, что один начал размышлять, когда перестал что-либо понимать, а другой начал понимать, когда перестал размышлять.
Эти дамы и девицы годятся только в самки и совершенно негодны как женщины.
Истина, что свет: ее самоё не видно, но все предметы видны и понятны, лишь насколько обладают ее светом (в ее свете).
Вырождение принадлежит, как и внушение, к числу слов, которые не выражают мыслей, а заменяют их.
Скучен театр, когда на сцене видишь не людей, а актеров.
Недостаток теперешнего обтянутого дамского костюма тот, что он не столько прикрывает то, что есть, сколько обнаруживает то, чего нет.
Это люди, с которыми расставаясь, жалеешь, что с ними виделся.
Дарьяльское ущелье — горная проповедь своего рода, в которой говорят камни.
Сидят на штыках, покрыв их газетой.
Женщина опасна не когда нападает, а когда падает.
Истинная цель дела благотворительности не в том, чтобы благотворить, а чтобы некому было благотворить.
Худшая посадка между двух стульев — очутиться между своими притязаниями и способностями, казаться слишком великим для малых дел и оказаться слишком малым для великих.
Думать не о том, что делаешь, совсем не то же, что делать не то, что думаешь. Обман и то и другое, но в первом случае обманываешь себя самого, во втором других.
Большинство соврем[енных] браков м[ожно] признать если не счастливыми, то сытными: она в нем приобретает кусок хлеба, он в ней — кусок мяса. Едят друг друга.
Вспомнив былое, вдруг иногда как будто почуешь запах юности.
Инстинкт — двигатель без сознания, но с участием воли; автомат — двигатель без воли и в механике без сознания.
Фанатизм во имя порядка готов внести анархию.
Право по самому существу есть софистика, ибо есть борьба с инстинктом, т.е. природой, и его слугой — здравым смыслом.
Впредь будут воевать не армии, а учебники химии и лаборатории, а армии будут нужны только для того, чтобы было кого убивать по законам химии снарядами лабораторий.
Мужчина занимается женщиной, как химик своей лабораторией: он наблюдает в ней непонятные ему процессы, которые сам же производит.
Введение морали в политич[ескую] экономию — противоестественная помесь идеи долга с грошом: выходит ни мораль, ни полит[ическая] экономия, а не то морализирующий грош, не то грошовая мораль. Ублюдок ни в мать, ни в отца, а в сочинившего его ученого удальца.
Женщина родится по ошибке, выходит замуж по любви, родит по глупости, умнеет от родов, разводится по капризу на мужа и умирает с горя о детя[х].
Гораздо легче стать отцом, чем остаться им.
Выбирая себе жену, надо помнить, что выбираешь мать своим детям и как опекун своих детей должен позаботиться, чтобы жена по вкусу мужа была матерью по сердцу детям; чрез отца дети д[олжны] участвовать в выборе матери.
Наука изучает не истины, а только необходимости или потребности, из них вытекающие или ими внушаемые, как физика изучает силы природы, не понимая их источника, т.е. самой природы.
Есть мужчины, которые тем больше нравятся, чем лучше их понимаешь, и есть женщины, которых тем лучше понимаешь, чем больше они нравятся.
Судьба и провидение: на первую мы жалуемся, когда другие нас обижают, вторым оправдываемся, когда сами обижаем других.
Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей.
Дамы всего менее понимают право как требование ума и необходимости, а они мыслят сердцем и только сердятся умом.
Часто встречаются люди, которые любят говорить о том, чего не понимают, как иные не чувствуют запаха того, что нюхают. Это очень жаль, хотя и очень просто; это значит, что есть люди, у которых язык длиннее их ума, как есть люди, у которых нос длиннее их обоняния.
Какая самая умная женщина? Та, которую хочется благодарить даже за отказ.
Почему люди так любят изучать свое прошлое, свою историю? Вероятно, потому же, почему человек, споткнувшись с разбега, любит, поднявшись, оглянуться на место своего падения.
Что труднее, стать порочным или перестать быть добродетельным? Думаю, что труднее первое, потому что сложнее: чтобы перестать быть добродетельным, не нужно быть порочным, а чтобы стать порочным, нужно наперед перестать быть добродетельным.
Многие только потому республиканцы, что нет царя в голове (природн[ые] р[еспубликан]цы родятся без царя…).
Г[ерцог] Ларошфуко сказал, что притворство есть дань, платимая пороком добродетели. Совершенно верно. Потому-то добродетель так и любит притворство, как свой штатный доход по должности, и не может обойтись без порока, как своего крепостного кормильца.
Есть два рода непонимания. Одни еще не разглядели того, что есть в вещах, другие успели уже усмотреть и то, чего нет в них. Это последнее непонимание безнадежнее и неисправимее первого, потому что легче дополнять, чем переполнять, как легче дойти до цели, чем воротиться к ней (кто не стрелял и кто промахн[улся]).
У всякого возраста свои привилегии и свои неудобства. Привилегия стариков — хвалиться своим прошлым, т.е. своей ненужностью; неудобство — почет от молодежи, похожий на усиленную ласку хозяев к собравшимся уходить гостям.
А странный, не натуральный народ эти старики: они не родятся, а только умирают и, однако, все не переводятся.
В жизни мало физики. Говорят: светлый голос. Почему же не сказать: звонкий взгляд? Иной так умеет взглянуть, что зазвенит в ушах.
Обыкновенно женятся на надеждах, выходят замуж за обещания. А так как исполнить свое обещание гораздо легче, чем оправдать чужие надежды, то чаще приходится встречать разочарованных мужей, чем обманутых жен.
Сердце женщины — tabula rasa, [2] белый лист бумаги: на нем никогда ничего не прочтешь, но многое напишешь, если умеешь писать на так[ом] материале.
Находят сходство между Мопассаном и Толст[ым]. Может быть, оно и есть, но есть и разница. Первый потерял свой ум, не зная, куда девать его; второй вечно ищет своего ума, забыв, куда девал его. Писатели, как родители, любят наделять свои детища свойствами, которых лишены сами. Оттого герои у Моп[ассана] всегда глупы, а у Т[олстого] — умны.
Романистов часто называют психологами. Но у них разные дела. Романист, изображая чужие души, рисует свою; психолог, наблюдая свою душу, думает, что он изучает чужие. Один похож на человека, который видит во сне самого себя, другой на человека, который подслушивает шум в чужих ушах.
Только в математике две половины составляют единицу, а в жизни совсем иначе: так, в семейной жизни две половины — целая пара, а в духовной из двух полоумных никогда не составить и одного умного.
В науке надо повторять уроки, чтобы хорошо помнить их; в морали надо хорошо помнить ошибки, чтобы не повторять их.
Прикрывая костюмом тело, женщина обнаруживает тем свою душу (придумывая, как прикрыть).
Кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. Прямой путь — кратчайшее расстояние м[ежду] двумя неприятностями — в жизни.
Вся житейская наука женщины состоит из трех незнаний: сначала она не знает, как добыть жениха, потом — как быть с мужем, наконец — как сбыть детей.
Чем женщина меньше приносит мужу, тем больше требует от него, так что, чем меньше она стоит, тем дороже обходится.
12 дек[абря] 1893
Быть счастливым значит быть умным. Быть умным значит не спрашивать, на что нельзя ответить. Потому быть счастливым значит не желать того, чего нельзя получить.
Женщина перестает думать о том, чего сильно пожелает; мужчина перестает желать того, о чем хорошенько подумает. Поэтому когда оба думают вместе, бывает два ума и ни одной воли.
Чтобы иметь право жить, надобно приобрести готовность умереть (хоть раз показать готовн[ость]).
Благородное росс[ийское] дворянство разменяло свой сословный долг на долги госуд[арственному] банку.
Все эти формы и обряды хороши тем, что выше действительных чувств тех, кто их выполняет, и заставляют последних становиться выше себя.
Надобно не жаловаться на то, что мало умных людей, а благодарить Бога за то, что есть они.
Достойный человек не тот, у кого нет недостатков, а тот, у кого есть достоинства.
Законы тогда только устанавливали произвол, т.е. собственную ненужность.
Вера в жизнь посмертную — тяжкий налог на людей, которые не умеют дожить и до смерти, перестают жить прежде, чем успеют умереть.
Есть люди, у которых язык умнее их самих.
Как даровитые новички, мы ничего не умеем задумать, сами, без чужой указки, хотя, принявшись подражать, часто превосходим свои образцы.
Деньги лишние хороши не тем только, что дают возможность приобрести необходимое, но еще и тем, что избавляют от досады на невозможность приобрести лишнее.
Когда у мыслителей быстро вертится мысль, у не мыслящей публики кружится голова.
Торжество исторической критики — из того, что говорят люди известного времени, подслушать то, о чем они умалчивали.
История не учительница, а надзирательница, magistra vitae: [3] она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.
Некоторые думают, что стоит только обозвать всех дураками, чтобы прослыть умным.
Его глупость не в привычке болтать глупости, а в убеждении, что другие считают их умными вещами.
Утопающие при кораблекрушении бросаются с корабля в воду, чтобы не утонуть на корабле, и тонут в воде, а не на корабле.
Кто смотрит из света во враждебную тьму, не видит никого из своих врагов, но служит мишенью для всех них.
Крупный успех составляется из множества предусмотренных и обдуманных мелочей.
Две половины — в жизни брачная пара.
Наблюдение чужих пороков очень полезно для самоисправления: собственный порок становится особенно противен, когда увидишь его в другом и почувствуешь, как неприятно обладать тем, что сейчас осмеял, ибо мы любим осмеять всех и вся, кроме себя и своего.
Смотря на нын[ешних] женщин, сознаешь верность филос[офского] определения, что человек есть разумное животное; разумность не мешает им быть животными и даже помогает им становиться непохожими на людей и в том, в чем похожи на них животные.
Ф. Дм. говорил так много и скоро, что только на другой день успевал не то что обдумать, а только вспомнить сказанное вчера.
Природа — зеркало, т.е. отражающая пустота для того, кто в нее смотрится: он может видеть в ней только сам себя, свое внутреннее содержание.
На Зап[аде] каждая научная идея, каждое историческ[ое] впечатление при дрессировке ума и навыка превращается в убеждение, что в массе есть суеверие; причина — быстрое распространение, оборот идей.
С Ф. можно быть только в иронических отношениях.
Еф. — Из всех малоумных баб она наименее умная, потому что наименее баба.
Всем можно гордиться, даже отсутствием гордости, как от всего можно одуреть, даже от собственного ума.
Почему о н и такие пустые люди, хотя ведают такие важные интересы? Да от них не требуется ничего, никакого содержания, кроме их присутствия, факта, что они есть.
Хитрость не есть ум, а только усиленная работа инстинктов, вызванная отсутствием ума.
Богатые вредны не тем, что они богаты, а тем, что заставляют бедных чувствовать свою бедность. От уничтожения богатых бедные не сделаются богаче, но станут чувствовать себя менее бедными. Этот вопрос не пол[итической] экономии, а полицейского права, т.е. народной психологии.
В 1860-х г[одах] мыслили т[а]к торопливо, что не могли догнать собственных мыслей, и потому тех, кто не спешил, считали отсталыми.
Чтобы править людьми, нужно считать себя умнее всех, т.е. часть признавать больше целого, а так как это глупость, то править людьми могут только дураки.
Из всех толков о законности, о праве кр[естья]не и горожане вынесли только притязательное сознание своих правов.
Художник, что зеркало, которым дорожат только потому, что оно дает зрителям возможность любоваться самими собой.
Есть умные люди, которые дуреют от собственного ума, и есть дураки, которые умнеют от чужой глупости.
Художник знал, что делал, когда придавал оригиналу такое выражение; но оригинал не знал, что делал, когда принимал такое выражение.
Мужчина, любя женщину, старается быть ей нравственно полезным; женщина, отвечая на его любовь, желает быть ему эстетически приятной. Первый добро принимает за красоту, вторая красоту за добро: в этом половое различие нравственного понимания.
Шмоллер — не социалист, но ученики его — социалисты. Магомет — не магометанин, но магометане — все последователи Магомета.
Свой благородный дворянский долг р[одовитое] дворянство реализовало в поземельные банковые долги.
На дураков есть хоть одно средство — смех, а на дур, как на грех, и мастера нет.
Воображение на то и воображение, чтобы восполнять действительность.
Наука стремится все пороки объяснить болезнями, а моралисты все болезни производят от пороков. Скоро к удовольствию судей и врачей преступников будут лечить, а больных наказывать.
Сколько понадобилось человеку пролить слез и крови, чтобы в себе подобном признать своего ближнего.
Глупость терпят за простодушие, но не наоборот.
Люди, которые, не имея своего ума, умеют ценить чужой, часто поступают умнее умных, лишенных этого уменья.
Указывают на любовь западников к иноземным словам. Наши западники все еще заучивают западные учебники слово в слово и не умеют передавать их своими словами. Для них западная культура все еще работа памяти, а не сознание.
Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы чувствовать, что живешь.
Красивые женщины в старости бывают очень глупы только потому, что в молодости были очень красивы.
Многие умирают спокойно не потому, что думают о будущей жизни, а потому, что не умеют понять настоящую минуту: спокойствие здесь происходит не от силы веры, а от слабости размышления.
Особый вид помешательства — объяснять все глупости и мерзости сумасшествием. Помешанному все люди, кроме одного его, представляются сумасшедшими.
Не может быть самодержцем монарх, который не может сам держаться на своих ногах.
Портрет Спасовича — не портрет, а биография.
У этого художника очень хорошее сердце, но плохая кисть.
Его глаза имеют право быть тусклыми: они пролили столько света вокруг себя.
Умирают равнодушно не по силе веры в будущую жизнь, а по непониманию текущей минуты и по забвению прошедшего.
Кони — карьера.
Есть люди, которые хорошо говорят, но плохо разговаривают, потому что их мысли хуже их слов, а чувства хуже самих мыслей.
Страсти молодости из потребностей сердца или инстинкта в старости становятся дурными привычками воображения.
Благородство души они носили в себе не как нравственный долг всякого человека, а как дворянское право, пожалованное им грамотой имп[ератрицы] Екатерины II, и возмущались как анарх[ическим] захватом, когда замечали в мужике или разночинце поползновение разделить с ними эту сословную привилегию.
Снег падал на черную з[емлю] беленькими, чистенькими звездочками, точно девичьи мысли. (5 апреля [18]93 г.)
Справедливость — доблесть избранных натур, правдивость — долг каждого порядочного человека.
Сладкая болезнь только у горьких пьяниц.
Чем больше злобились на него враги, тем больше он любил людей.
Чтобы иметь влияние на людей, надо думать только о них, забывая себя, а не вспоминать о них, когда понадобится напомнить им о себе.
В городах потому мало веры, что среди шума от езды по каменной мостовой не слышно колокольного звона.
Многие боятся смерти не как прекращения жизни, а просто как неприятности, соединенной с физической болью.
Если женщины чувствительно говорят об уме, то мужчины обязаны умно говорить о чувствах, те и другие по-своему выражают отсутствие того, о чем говорят (чем болят).
Темперамент — возбуждаемость, сумма и степень ощущений и желаний; характер — сдержанность, степень самообладания.
Есть люди, в которых самые пороки милее и безвреднее, чем у иных добродетели.
Женщина начинает размышлять только, когда начинает говорить, а говорить начинает, когда начнет чувствовать; ее ум — бухгалтер ее языка, а язык — секретарь ее сердца.
Богачи из людей, которые добывают деньги, чтобы жить, превращаются в людей, которые живут, чтобы стеречь деньги, которых им некуда девать.
У него нос длиннее его обоняния.
Изысканность — дурного вкуса признак.
Разномыслие от чего: видят один предмет, но смотрят с разных сторон.
Петр I делал историю, но не понимал ее.
Это все герои, которых преждевременная смерть спасала от заслуженной виселицы.
Ученые диссертации, имеющие двух оппонентов и ни одного читателя.
Чистая филология производит впечатление человека, который, пустившись в путь, второпях забыл, куда и зачем он идет (специализ[ация] науки).
Поколение спит на краю бездны; жаль, что оно исчезнет, не дав урока преемникам, — сорвется и разобьется раньше, чем проснется.
Видимая рассеянность иногда происходит не от недостатка наблюдательности, а от избытка впечатлительности: не хотят замечать окружающего, чтобы сохранить веру и спокойствие.
Их прагматизм навыворот — признает следствие причиной только потому, что они узнали причину после следствия. Их мысли идут в обратном порядке с явлениями.
Он перестает понимать вещи, как только начнет о них размышлять.
Ваше дело творить без сознания, наше — понимать без творчества Ваши создания.
Ее отказ приятнее иного согласия.
Он умеет быть мил даже тогда, когда вынужден быть неприятным.
Красота хороша только, когда она сама себя не замечает, талант приятен, когда себя не сознает.
Мы для них пока еще только объект полицейского, не интеллектуального внимания.
Она сама — дрянь, но ее лицо — миссионер, что небеса: поведает славу Божию. Образ и п[одобие] Бога.
Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую.
Они и свои головы отыскивали по газетным объявлениям с обещанием приличного вознаграждения нашедшему.
Не все делаем, на что имеем право, ибо право не заменяет разума.
Смотря на них, как они веруют в Бога, так и хочется уверовать в чёрта.
Талант — искра Божия, которой человек обыкновенно сжигает себя, освещая этим собственным пожаром путь другим.
Деревянные души — их легче сжечь, чем согреть.
Им голова нужна только для того, чтобы было, где иметь рот.
+ Добрая память и злое сердце — он скоро забывает обиду, но злится и на забытые обиды.
На перевязочном пункте жертвы виднее, чем в боевой линии: там нужно больше человеколюбия, чем здесь. Здесь нужна воля, там сердце. Бецкий хотел сделать перевязочный пункт из русского образованного общества и сделал общество с сердцем, но без воли.
+ Мужчина, которого любит нелюбимая им женщина, обязан уважать ее; женщина, которую любит нелюбимый ею мужчина, должна пожалеть о нем; один своим уважением платит дань мировому порядку, другая своим сожалением выкупает свою ошибку.
+ В 50 лет необходимо иметь шляпу и два галстука, белый и черный: часто придется венчать и хоронить.
+ Когда не поймешь, добрый ли человек или злой, можно смело сказать, что он — несчастный.
+ Первый злейший враг красивой женщины — это ее зеркало, потом ее враги — ее уши: первый губит ее ум, вторые — ее сердце.
В логике мышления следствие рождается от своей причины; в логике чувствования следствие рождает свою причину: водку пьют как для того, чтобы прийти в веселое настроение, т[а]к и потому, что приходят в такое настроение.
+ Женщина по капризу избалованного чувства иногда влюбляется в того, кого не любит, но с кем хочет поиграть, как ребенок делает идола из своей куклы: это болванчики, на которых они примеривают свои чувства, чтобы самим полюбоваться ими.
Мы для того умаляем свое прошедшее, чтобы понять его, ибо его величие превышает силу нашего разумения. Луна.
Разложение славянофильства — пахнет от разлагателя.
Его ум — хорошо выученная книжка.
У них нет совестливости, но страшно много обидчивости: они не стыдятся пакостить, но не выносят упрека в пакости.
Люди и целые классы, вымирающие, но не сознающие своего вырождения, питают инстинктивную наклонность к наукам, не столько научающим, как жить, сколько приучающим к мысли, что надо умирать (археология, метафизика). Это своего рода самозакапывание.
Цыгане известности — они известны только за границей, потому что у них нет отечества.
Народники так умно рассуждают об основах своей жизни, что кажется, то, на чем они сидят, умнее того, чем они рассуждают о том.
Бесцельным надо признать не только то, что не имеет цели, но и то, что хватает через цель.
Смешное положение сносно лишь как выход из трудного.
Лучше быть истор[ическим] Дон Кихотом, чем чистым, матем[атическим] дураком.
Им горячо жить — под их пятками горят заповеди.
Он потому так и блестит, что не живет, а горит.
Они т[а]к субъективно рассуждают о вещах и людях, как будто на свете лишь себя считали существующими, а другие люди и все вещи были только плодом их воображения.
Эти младенцы — дутые резин[овые] мячики, наполненные мыслью о себе самих, т.е. совершенно пустые (своей соб[ственной] внутренней] пустотой).
Куклы гниют, но не стареют.
Взрослый недоросль.
Я говорю красно, потому что мои слова пропитаны моей кровью.
Женщины умны только потому, что ни у кого не хватает наглости сказать им это (в виде комплимента).
Нельзя осуждать человека за то, что ему нравятся его мысли, как нельзя запретить человеку с удовольствием нюхать собств[енный] запах.
Из св[ятой] покровительницы ума и науки мы сделали повод говорить глупости.
Слова, которые не только говорят, но и звучат.
Духовная школа и мир. Она поняла бы мир, да не знает его и знать не хочет. Мир знает духовенство, да не понимает его, не видит, какой в нем толк. Одни — бестолковые Дон Кихоты, другие — догадливые Санчо Пансы. Школа эта воспитывает каких-то ученых пауков, которые ползают по собственной паутине в ожидании запутавшихся в ней мух или ветра, который сдунет их ненужное плетение. Ведут себя жрецами исчезающей религии или храма, предназначенного к сломке, комическими анахронизмами, сознающими свое безвременье, но не решающимися в том сознаться. Академия — миссион[ер] семинарии.
А. У. — домашний чижик.
Он подкрадывается к публике, как кошка к мышке.
В чем драматизм Гамлета? Трудно действовать, как следует, но еще труднее воздерживаться от действия, которое не следует.
Профессор перед студентами — ученый, перед публикой — художник. Если он ученый, но не художник, читай только студентам; если он художник, но не профессор, читай, где хочешь, только не студентам.
Развивая мысль в речи, надо сперва схему ее вложить в ум слушателя, потом в наглядном сравнении предъявить ее воображению и, наконец, на мягкой лирич[еской] подкладке осторожно положить ее на слушающее сердце, и тогда слушатель — Ваш военнопленный и сам не убежит от Вас, даже когда Вы отпустите его на волю, останется вечно послушн[ым] Ваш[им] клиентом.
В его лета будут ли они им?
Публика тяжело вздохнула, почувствовав, что кончилось напряжение, и пожалела, заметив, что вместе с тем прекратилось и наслаждение.
Что[бы] заставить дух работать всеми силами, надобно привести себя и тело в несколько болезненное состояние: раковина родит жемчужину от укола улитки (надобно уколоть себя, чтобы родить…).
Идеализация — один из способов эстетического и нравственного познания. Телескоп в астрономии: иные вещи надобно страшно преувеличить, чтобы вернее разглядеть.
Кабинетное мышление рядом с кухней, где оно подготовляется, без которой оно невозможно.
«Зачем Вам ум?» — «А затем, чтобы помнить, что об этом глупо спрашивать (чтоб этого вопроса не задавать Вам)».
У меня два личных врага, близких к моему лицу и не дающих мне покою: это мой нос, который постоянно болит, и мой язык, который постоянно говорит.
Несчастье русских в том, что у них прекрасные дочери, но дурные жены и матери; р[усские] женщины мастерицы влюбляться и нравиться, но не умеют ни любить, ни воспитывать.
На земле я так привык к аду, что на том свете меня можно наказать за грехи только раем. Значит, мое загробное будущее довольно обеспечено.
Натурщик для Рибейра. Целовать фарфоровые куклы добродетели.
Кажется, чувствуешь самый сокрытый коренной нерв жизни, в котором присутствует сам его создатель.
Мама, рождая меня, положила мне в сердце такой громадный кусок любви, который мне не иссосать, сколько бы я ни лакомился.
У него б[ыла] та веселая грусть, которая бывает только у людей, любящих лицевую сторону жизни, но загляну[вших] на нее и с изнанки.
Как один дурак может одурачить своей бесчеловечной глупостью массу людей порядочных.
От И.И.И. пахнет скукой и цитатой. Эстетич[ный] недоросль.
Великорус — историк от природы: он лучше понимает свое прошедшее, чем будущее; он не всегда догадается, что нужно предусмотреть, но всегда поймет, что он не догадался. Он умнее, когда обсуждает, что сделал, чем когда соображает, что нужно сделать. В нем больше оглядки, чем предусмотрительности, больше смирения, чем нахальства.
Джутовый мешок.
Что такое счастье? Это возможность напрячь свой ум и сердце до последней степени, когда они готовы разорваться.
Толстой и Сол[овьев] стали философами только потому, что один начал размышлять, когда перестал что-либо понимать, а другой начал понимать, когда перестал размышлять.
Эти дамы и девицы годятся только в самки и совершенно негодны как женщины.