Страница:
Бела Клюева
ЗДРАВСТВУЙТЕ,
Я ВАША БАБУШКА!
«Дорогие мои фантасты! Спасибо за приз имени Ефремова, я принимаю его с чувством, словно вы одновременно присуждаете мне звание Бабушки Фантастики, на которое я с искренним удовольствием и надеждой, что не узурпирую его ни у кого, согласна».
Так, примерно, я собиралась начать свое выступление на Конференции фантастики в Екатеринбурге в июне 2002 года, куда меня пригласили для вручения приза имени И.А.Ефремова. Нагло присваивая себе звание Бабушки Фантастики, я, однако, обосновываю это тем, что у фантастики до сих пор нет Бабушки, что больше двадцати пяти лёт я добросовестно возделывала эту ниву, затем еще полтора десятка лет своими переводами НФ-рассказов, повестей и романов вносила лепту в эту область литературы. За это время я «породила» больше шестидесяти советских авторов-фантастов, опубликовав их в ежегодных НФ-сборниках, в отдельных авторских книгах и, наконец, в «Библиотеке советской фантастики», основанной в 1965 году. А потом появились двадцать пять то-мо» «Библиотеки современной фантастики». И к настоящему времени я бабушка пятерых внуков - так что одно к одному.
Теперь к делу. Мечтала ли я в детстве и юности о фантастике? И не задумывалась. Учительницей стать хотела - это да. И после войны мечту свою осуществила: окончив МГУ, стала преподавателем английского языка в школе. Потом пошла доучиваться в аспирантуру, однако диссертацию не защитила: тему взяла «опасную» - живого американского писателя Говарда Фаста, который после XX съезда КПСС и венгерских событий 1956 года взял да и вышел из рядов Коммунистической партии США. Вышел как раз накануне моей защиты, которая, понятно, не состоялась.
Однако, прихватив часть диссертации с собой, я отправилась на поиски работы и забежала в издательство «Молодая гвардия». Было это в декабре 1957 года. В приемную к директору Ивану Яковлевичу Васильеву я пришла, что называется, прямо с улицы, без каких-либо рекомендаций и знакомств. Иван Яковлевич был высоким, прямым, очень худым человеком, с темными волосами, с худым смуглым лицом, небольшими ярко-синими глазами под низко нависшим лбом. А я в то время представляла собой молодую, довольно наивную женщину, с косичками, уложенными «корзиночкой» на затылке, очень просто одетую. Директор вышел из-за стола навстречу, крепко пожал руку, предложил сесть в кресло и сам устроился напротив. С полчаса мы беседовали. Я высказала свое желание работать в редакции иностранной литературы. Иван Яковлевич, в свою очередь, попросил показать ему мою злосчастную диссертацию и обещал дать ответ через неделю.
В назначенный срок он снова принял меня, вернул, ни слова не говоря, диссертацию, сообщил, что места в редакции иностранной литературы для меня не оказалось. И спросил, не соглашусь ли я пойти в редакцию фантастики - она, как и многие другие редакции в издательстве тогда, только еще зарождалась. Я, мысленно почесав в затылке, вслух припомнила, что с удовольствием читала книги А.Беляева и Г.Уэллса, и согласилась.
Хочется сказать несколько слов об Иване Яковлевиче. Благодаря усилиям И.Я.Васильева «Молодая гвардия» в 1957 году из мало кому интересного издательства, состоявшего из трех редакций и работавшего тогда в основном на ЦК ВЛКСМ, превратилось в издательство всесоюзного масштаба с одиннадцатью редакциями, в том числе художественной литературы, иностранной литературы, поэзии, фантастики и других. Но человек он был далеко не однозначный: тоталитаризм советской системы глубоко въелся и в его характер, и в его деятельность.
Уже в январе наступившего 1958 года И.Я.Васильев представил меня в качестве редактора заведующему редакцией фантастики С.Г.Жемайтису. Мы с ним поднялись в большую светлую комнату на пятом этаже. В ней размещалась вся редакция: три редактора (в том числе и я), младший редактор и наш замечательный заведующий Сережа, как вскоре стали нежно называть его все мы. Человек постарше нас, с очень добрым, улыбчивым, круглым лицом, большими, светлыми, веселыми глазами, прекрасной фигурой и осанкой (первый джентльмен издательства), очень доброжелательный и деликатный, он создавал атмосферу свободы и легкости в редакции. Ее ощущали мы, его подчиненные, и, конечно, все наши гости. Начинался рабочий день, и к нам в комнату (нас потом переселили в две смежные - в одной сидел Сергей Георгиевич с кем-нибудь из мужчин-редакторов - их на моей памяти было три, а в другой - мы, два редактора и младший редактор) входил Сережа со словами: «Здравствуйте, девочки, а я шанежки принес». Так называл он плюшки из ближайшей булочной, потому что был с Дальнего Востока, - «шанежки»! Каждый из нас тоже приносил что-нибудь, и часов в двенадцать в закутке за шкафом, отделявшим рабочую часть комнаты от «разговорной», накрывали стол, выкладывали снедь и начинали чаепития, в которых принимали участие и гости: авторы, переводчики, составители, редакторы из дружественных редакций. За чаем мы просто весело болтали «за жизнь», а порой выдвигали интересные идеи. Например, мысль издавать Всемирную библиотеку фантастики в 15 томах родилась именно во время такого чаепития в 1964 году, когда за столом собрались будущие создатели этой библиотеки А.Стругацкий, А.Громова, Р.Подольный и мы с Сергеем Георгиевичем.
Люди приходили к нам «на огонек» и просто отвести душу, поговорить, рассказать что-то интересное. Так, например, Герман Смирнов, редактор «Техники - молодежи», очень эрудированный человек, много нового рассказывал мне об истории России, о философах Соловьеве, Лосеве и других. Тогда еще молодой красавчик, взбалмошный Ю.Медведев снабжал меня «Лолитой» Набокова, ксерокопией «Собачьего сердца» М.Булгакова, самиздатовским «Доктором Живаго» Б.Пастернака. Читали мы и А.Солженицына - рукопись давали на одну ночь.
***
В 1961 году я предложила два раза в месяц вечерами после работы проводить в редакции что-то вроде семинаров (потом мы назвали их посиделками). Председательствовал на них, как правило, Сергей Георгиевич. Посиделки скоро разрослись - мы уже не помещались в нашей комнатке и перебрались в зал. В них участвовали практически все наши авторы, в том числе и потенциальные, а также коллеги из других издательств и журналов. Сначала, действительно, все сводилось к чтению только что сочиненных рассказов и повестей и к обсуждению их. Однако редкие работы получали одобрение и включались потом в сборники. Все больше наши посиделки превращались в клуб интересных встреч и обмена информацией. Стали приглашать на них специалистов из самых разных областей знаний, например, математика, разработавшего оригинальную историческую концепцию, видного китаиста (друга Д.Биленкина), рассказывавшего о своем предмете такое, чего нельзя было прочесть ни в одной газете или журнале. Нашим футурологом был Игорь Васильевич Бестужев-Лада, в то время опальный.
Председатель собраний вел списки присутствующих. Вот как, к примеру, выглядел один из них (выборочно): А.Днепров (псевдоним Анатолия Мицкевича, во время войны - нашего разведчика в Африке) - грандиозник, колоссальник (работая в закрытом НИИ, он изобрел какой-то прибор на полупроводниках, тогда только входивших в обиход, но пришелся не по нраву институтскому начальству и перешел на работу в «Технику - молодежи»); С.Гансовский -председатель комитета «Смерть отаркам», член-учредитель общества «Долой!»; А.Громова - контр-адмирал, генерал-баба; Н.Беркова - нач. хоз. фантастического цеха; А.Стругацкий - половина гигантской флуктуации, рассасывающаяся; А.Полещук - анти-всёх (он нам доказывал, что «Тихий Дон» написал не М.Шолохов, а атаман Крюков, и еще он изобрел антигравитатор); Б.Клюева - великий распорядитель; С.Жемайтис - регулировщик на перекрестке литературы; А.Колпаков - фирма «Гоп-Скок и Гриада»… Ну и так далее. В авторстве этих характеристик подозреваю Сергея Георгиевича.
Бывали и неприглядные поступки некоторых наших «товарищей». Так, обиженный на несправедливую, как ему казалось, критику своих произведений на семинаре Ю.Котляр накатал донос на кого-то из писателей и на все объединение. К счастью, для доносчиков тогда было плохое время, и Котляра мы просто с позором изгнали из нашего общества.
Еще одно событие всполошило наше собрание. Бакинец, тогда мало известный в редакции, Генрих Альтов в 1961 году вел семинар научной фантастики в Доме детской книги и учредил там приз за наихудшее научно-фантастическое произведение года «Гриадный крокодил». О первом присуждении его А.Полещуку мы не знали, а вот вторым «лауреатом» стала «Зеленая креветка» Е.Парнова и М.Емцева, наших достойных авторов. Обидевшись, мы дружно осудили Г.Альтова, отстояли соратников по посиделкам. Однако Генриха Альтова не потеряли: он оставался нашим автором долго, затем в фантастике его заменила жена Валентина Журавлева, а он подался в пропаганду научных идей и изобретательство.
Посиделки просуществовали при издательстве до 1966 года. Затем они переместились в «Дубовый зал» Дома писателей, где их возглавил и долго вел Е.Парнов.
Наши критики и авторы сетовали на вышестоящие органы, которые, по их мнению, не давали ходу фантастике. «Бедной Золушкой» окрестила ее в своей статье в «Литературной газете» Ариадна Громова. Считалось, что с фантастикой в стране дела обстоят неважно - вот если бы у нее был свой журнал, своя трибуна, советская фантастика расцвела бы пышным цветом! Однако в те времена не только «Молодая гвардия» публиковала НФ. В начале шестидесятых - а «Детгиз» и того раньше - многие издательства начали издавать фантастику: ее выпускали издательства «Знание», «Географгиз», «Юриздат», «Советский писатель» (Ленинградское и Московское отделения), два свердловских издательства, «Лениздат» и даже «Воениздат», не говоря уже об издательствах на Украине, в Армении и других республиках и областях Союза. Очень серьезно выпуском зарубежной фантастики занялось издательство «Мир»: там «Библиотеку зарубежной фантастики» создали и вели Елена Ван-слова и Ирина Хидекель. И они в тяжелые времена поддерживали гонимых авторов, например, заказывали С.Бережкову (псевдоним А.Стругацкого) переводы, давали на рецензирование рукописи.
И альманахов фантастики было тогда немало: «Мир приключений» «Детгиза», сборники издательства «Знание» «Н-Ф», «На суше и на море» «Географгиза» и т.д. И многие журналы публиковали НФ: «Техника - молодежи», «Химия и жизнь», «Изобретатель и рационализатор», «Уральский следопыт». Прекрасно работали в журнале «Знание - сила» замечательные редакторы Роман Подольный, Татьяна Чеховская и другие тогда молодые, прекрасные сотрудники журнала и их главный редактор Нина Сергеевна Филиппова, отстаивавшая журнал от нападок цензуры и высшего начальства. Я хочу сказать, что не в фантастическом вакууме мы работали и не на пустом месте. Да, когда в «Молодой гвардии» в 1957 году возникла наша редакция, фантастика стояла на трех китах: А.Казанцев, В.Немцов и Г.Адамов, - так называемая «фантастика ближнего прицела», фантастика научная. Из названных трех писателей настоящим фантастом - ив жизни, и в литературе - был Александр Петрович Казанцев с его романами «Пылающий остров» и «Арктический мост» и с его теорией происхождения человека от пришельцев из космоса.
Но в 1957 году уже была опубликована «Туманность Андромеды» И.Ефремова, и «фантастике ближнего прицела» пришлось потесниться. Под пером И.Ефремова открылись бесконечные просторы и возможности, возникла картина прекрасного коммунистического будущего Земли, необозримых космических далей. Фантастика утверждала себя, как грандиозная мечта о светлом будущем. И не только любителей читать подобную литературу она обворожила - такое назначение, казалось, закрепилось за НФ и в глазах начальства, и даже цензуры. И, надо сказать, первый период творчества тех же АБС («Шесть спичек», «Путь на Амальтею» и т.п.) оставался в русле оптимистических взглядов, и не было поначалу ни антиутопий, ни острой критики пороков советского общества.
Время мирной, идиллической жизни нашей редакции растянулось аж на шесть лет. Тогда, являясь к главному редактору В.Осипову для подписания очередной рукописи в набор или уже в печать, мне нужно было ответить лишь на один его вопрос: «Как, Бела Григорьевна, рукопись хорошая?». «Конечно», - отвечала я. А ведь уже в 1963 вышел роман АБС «Трудно быть богом», и моя коллега из соседней редакции Катя Калмыкова, прочитав его, посоветовала: «Суши сухари». В центральной печати появилась разгромная статья академика Францева на этот роман. И «великий фантаст» В.Немцов поспешил лягнуть Стругацких в печати. Но, как ни странно, даже это не усложнило прохождения НФ-произведений через наше начальство.
Так «Туманность…» и наступившая «оттепель» породили новую литературу и новых авторов. И по каким-то неведомым мне причина^ сгруппировались они вокруг редакции фантастики в «Молодой гвардии».
***
Никто специально не распределял роли редакторов по темам, обозначенным в названии редакции. Первая моя работа была далеко не над фантастическим произведением - разве что над фантастически бездарным. Это были воспоминания полковника КГБ. Прочитав рукопись, я вернула ее автору, высказала ему все свои замечания и посоветовала не обращаться больше к литературному труду. Все это происходило на глазах моих коллег, удивленно и с тревогой посматривавших на меня. Но никаких серьезных выводов из разговора со мной полковник не сделал, и все пошло своим путем.
«Старый» редактор Галина Николаевна Малинина работала со своими авторами, в основном географического направления. Коллега Дима Кузнецов редактировал книги о советских разведчиках и героях Отечественной войны. И мне приходилось редактировать и так называемые приключенческие произведения (Ю.Давыдова, например), и литературу о путешествиях - «Аку-Аку» Тура Хейердала, произведения чехов Ганзелки и Зикмунда об их путешествиях по Южной Америке. Но как-то само собой установилось, что заниматься фантастикой в редакции в основном буду я. Правда, когда появился НФ-роман А.Колпакова «Гриада», Малинина схватила его и никому не хотела отдавать. Книга вышла под ее редакцией, за что она жестоко поплатилась: сразу по выходе романа в свет, кажется, в «Комсомольской правде» автора уличили в неприкрытом плагиате - целые страницы А.Колпаков списывал у Г.Уэллса. Больше на работу с фантастикой Малинина не покушалась. А я всерьез занялась «охотой» на фантастических авторов.
На первых порах моим основным и любимым источником в этих поисках был самотек: мне все время казалось, что вот следующая рукопись окажется настоящим шедевром. За год я прочитывала не менее тысячи авторских листов, причем некоторые из них были исполнены от руки. И мне удалось раскопать среди них известных впоследствии авторов - А.Днепрова, например, или В.Григорьева.
Опять же в целях поиска писателей-фантастов я предложила издавать ежегодный сборник фантастики.
Иногда нам поставляли авторов главная редакция и дирекция. И, как правило, это бывали тяжелые случаи на производстве. Через В.Осипова проник к нам приснопамятный Студицкий с его «Разумом Вселенной». Прочитав рукопись, мы попробовали от нее отказаться - куда там! Написали редакционное заключение и вместе с Сергеем Георгиевичем отправились к Осипову. Он и слушать наших протестов не хотел - ЦК ВЛКСМ прислало писателя! И бедный Сергей Георгиевич взвалил на себя эту ношу. Роман вышел, в печати его разгромили за антинаучность и еще за многое. Позже таким, же образом спускали к нам Овалова (автора пресловутого майора Пронина, но уже совсем исписавшегося к тому времени), Немцова… Их книги выходили под редакцией С.Жемайтиса - Сергей Георгиевич таким образом спасал нас, своих «девочек», от позора. И мы уже заранее знали: если рукопись «спустили» сверху, хорошего не жди.
Так однажды привел ко мне Владимир Таборко, заведующий редакцией прикладной литературы, в которой издавались книжечки космонавтов, генерала Берегового и его литзаписчика. Он предложил издать научно-фантастический роман знаменитого космонавта о десятой планете Солнечной системы. Сам Георгий Тимофеевич помалкивал, за него старался разговорчивый литзаписчик. Я его остановила, стала расспрашивать Берегового о его творческих замыслах, но внятного ответа не услышала. Тогда я стала убеждать космонавта не заниматься чуждым для него делом - литературной работой. Таборко пытался меня остановить, но, когда ему это не удалось, позвонил из другой комнаты заместителю главного редактора Инне Федоровне Авраменко. Та мгновенно отзвонила мне, обругала за «самодеятельность» и велела «прекратить это безобразие». Мы еще немного побеседовали с Георгием Тимофеевичем, и я его проводила, предложив все-таки внять моим советам. Однако несколько дней спустя Береговой появился у нас в сопровождении самой Авраменко. Сергей Георгиевич был вынужден подписать договор на это мифическое произведение. Роман, конечно же, написан не был, а для покрытия расходов в который-то раз переиздали автобиографию Берегового.
***
В 1959 году вышел первый молодогвардейский сборник научной фантастики «Дорога в сто парсеков». Составителем его был А.Варшавский, редактор журнала «Знание - сила». В сборник, кроме предложенных составителем произведений, вошли и рассказы из самотека. Авторы уже этого, первого альманаха составили ядро будущей фантастики «Молодой гвардии»: И.Ефремов был представлен в нем повестью «Сердце Змеи». Тут у меня случился «прокол». Повесть в сборник попала уже из журнала «Юность». По ходу чтения я делала на полях свои замечания, чисто стилевые - кое-что мне показалось слишком выспренним, где-то я меняла строение фразы и т.п. Написала Ивану Антоновичу очень вежливое письмо с просьбой рассмотреть мои поправки. Он уже побывал к тому времени у нас в редакции, чайку попил, мы все его полюбили и очень уважали за ум, демократичность и широту. Проходит несколько дней. Вдруг в комнату к нам входит явно чем-то расстроенный Жемайтис и, подозвав меня, тихо спрашивает: «Что это, Бела Григорьевна, вы такого написали Ефремову?». «Да ничего такого, - отвечаю я. - У меня были замечания по «Сердцу Змеи», я их ему и отправила». «Посмотрите, что он мне написал», - говорит мне Сергей Георгиевич и протягивает письмо. Я читаю возмущенные, почти оскорбительные слова в мой адрес и отказ как-либо менять повесть, потому что она уже напечатана в журнале, и вообще, кто такая эта Клюева, чтобы указывать ему. Меня просто убил грубый, почти базарный тон его письма - я никак не ожидала от такого большого человека, ученого и писателя столь мелких амбиций, обид.
Я села и написала ему другое письмо, где, не забыв упомянуть ни об одном из его достоинств, между строк повторила все свои замечания. Подписал письмо С.Жемайтис. В результате Иван Антонович принял все поправки, но работать с ним с тех пор стал только Сергей Георгиевич. Они составили и выпустили четырехтомное собрание сочинений И.Ефремова, опубликовали и «Час Быка». Когда этот роман издали, Иван Антонович пришел к Жемайтису и сказал: «Что же это мы с тобой наделали, Сергей? Ай, да сукины дети!». И действительно, эта вещь уже после смерти И.А.Ефремова сослужила недобрую службу вдове писателя. В ноябре 1972 года КГБ устроил обыск в квартире Ефремова, причем, как рассказывала Таисия Александровна, человек восемь искали золото с миноискателем, забрали на досмотр коллекцию камней, собранную Иваном Антоновичем в его многочисленных научных экспедициях, и чуть ли не распиливали камни в поисках неизвестно чего. Забрали и книги из его библиотеки, особенно на иностранных языках. Потом все вернули. Однако имя Ефремова на несколько лет вычеркнули из всех изданий, выбросили из сборника «Фантастика, 1972» посвященный ему некролог. Таисия Александровна, немного придя в себя после обыска, стала ходить в КГБ, добиваться ответа на вопрос «Почему и за что?». Ее вежливо принимали, но долгое время ничего не отвечали. Только спустя год, а может, и больше, она узнала, что на Ефремова донесли два писателя - имен их она нам не назвала. Увы, снова наступало время доносов!
Но вернемся в 1959 год. За «Сердцем Змеи» в «Ста парсеках» шли рассказы А.Днепрова, В.Журавлевой, А. и Б.Стругацких, В.Савченко, «стариков» В.Сапарина, Г.Гуревича. Я их перечитала сейчас - ничего, читаются, хотя и кажутся иногда наивными. Но написаны, черт возьми, хорошо! Вскоре появились авторские книги этих писателей: «Путь на Амальтею» АБС, «Открытие себя» В.Савченко, «Формула бессмертия» А.Днепрова, «Инфра Дракона» Г.Гуревича.
Сборники стали ежегодными, а в 1965-м и 1966-м было по три выпуска. Сборники менялись с годами. Если первые целиком предоставлялись художественным произведениям, то уже в 1963-м появились критические эссе Р.Нудельмана, позже - статьи В.Ревича, А.Журавлевой, Г.Гуревича, Г.Альтова; теоретические работы по фантастике Ю.Кагарлицкого, иркутянки Т.Чернышевой. В «Фантастике, 1971» появляются разделы «Клуб фантастов», «Комиссия по контактам». В сборниках печатается библиография советской фантастики, составленная Б.Ляпуновым и А.Евдокимовым.
В первом выпуске «Фантастики, 1965» мы обратились к читателям с просьбой принять активное участие в нашей работе, а в третьем выпуске «Фантастики, 1966» опубликовали «Анкету сборника (адресуется читателям, систематически интересующимся научной фантастикой)». Вот ее восемь вопросов.
1. Что больше всего интересует Вас в научно-фантастическом произведении: сюжет, образы или научные идеи и проблемы? социальные идеи и проблемы?
2. Помогает ли Вам фантастическое произведение разобраться в современной действительности, в проблемах мира и нашего общества, в тенденциях научного прогресса? Если да, то какие и в чем?
3. Помогает ли Вам фантастика осмысливать новое в нашей жизни? Стимулирует ли фантастика Ваше личное творчество в области науки, изобретательства, литературы, искусств?
4. Какие проблемы занимают Вас? Какие из них советская фантастика отражает недостаточно, по Вашему мнению?
5. Что, по Вашему мнению, могло бы способствовать развитию фантастической литературы, какие недостатки вообще имеет современная советская фантастическая литература?
6. Какие произведения современных советских фантастов Вам нравятся?
7. Какие произведения данного сборника Вам более всего понравились?
8. Укажите Ваш возраст, пол, образование, профессию.
В «Фантастике, 1967» В.Савченко опубликовал ответы и свои комментарии к «Анкете». Откликнулось всего 112 человек в возрасте от 13 до 72 лет, из них 52 человека в возрасте от 15 до 25 лет. Образование - от неполного среднего до высшего, главный контингент читателей с высшим и средним образованием. Среди них мужчин 87, женщин 22.
Чего же хотели эти читатели от НФ? Приведу лишь некоторые ответы.
Чабан из Читинской области, 20 лет, пишет: «Хочу увидеть мир глазами другого человека, который увидел мир с другой точки зрения, увидел и удивился, и это удивление сумел передать людям». Студент считает, что «главное в фантастике - ее правдивость, основанная на неучений жизни… - меньше надуманных, безжизненных ситуаций». Девушка опять же из Читинской области: «…если идей не будет, можно считать, фантастика не удалась…»
На вопрос «Помогает ли?» отвечают: «Помогает в морально-этическом плане. Человек никогда не будет животным - в этом убеждают Ефремов, Стругацкие, Лем, Брэдбери, Шекли…» (журналист из Красноярска). «Совершенно определенно могу сказать, что понять и почувствовать такое явление, как фашизм, мне помогла повесть Стругацких «Трудно быть богом» (геолог-разведчик из Минусинска). «Фантастика в моем возрасте является как интерес к чему-то новому, чего не дают в школе…» (школьница, 16 лет). И последнее, что не могу не процитировать: «Фантастика помогает снять путы, сковывающие наш мозг. И уже одним этим стимулирует творчество…» (выпускник ЛГУ, 30 лет).
Чего ей недоставало, с точки зрения читателей?
«Проблема ответственности перед людьми за свои поступки… В полной мере ее никто не отражал, даже в научной фантастике…» «Проблемы воспитания…» и т.д.
Из произведений советских писателей-фантастов отмечают сочинения, в первую очередь, И.Ефремова и А. и Б.Стругацких. Нравятся «активным читателям» работы А.Днепрова, И.Варшавского, М.Емцева и Е.Парнова, рассказы С.Гансовского, «Леопард с вершины Килиманджаро» О.Ларионовой, «Люди как боги» С.Снегова.
Сетуют читатели на малый тираж. Кстати, тираж сборников и авторских книг в то время был в среднем 100 тысяч экземпляров, «Библиотека современной фантастики» (БСФ) - 300 тысяч, собрание сочинений А.Беляева в восьми томах - 200 тысяч, у «Библиотеки советской фантастики» тираж составлял 100 тысяч. И фантастику, как правило, не покупали, а доставали - из-под полы, на «черном» рынке на Кузнецком мосту.
Существовало тогда в Москве и во многих городах Союза много объединений фантастов при институтах, университетах, крупных заводах, школах. Часто туда приглашали писателей-фантастов. Мне всегда очень нравились молодые фэны, я видела в них оправдание моей редакторской деятельности. Сегодня многие мои знакомые, с энтузиазмом работавшие в те годы на научном или военном поприще, с горечью говорят: «Вся моя работа пошла коту под хвост». А мне нечего горевать: моя работа продолжается и без меня. Мне по-прежнему нравятся те, кто увлекается и занимается фантастикой, хотя теперь я знаю их не так хорошо, как раньше. Есть замечательные писатели, издатели фантастики, есть, наконец, журнал «Если».
В 1963 году решили издать подписное полное собрание сочинений А.Беляева в восьми томах. Интересно решался вопрос об оформлении книг. Я не люблю лидериновые обложки - благороднее, на мой взгляд, коленкор. Я предложила художественному редактору Н.Печниковой «одеть» издание в коленкор. Она мне возразила: «У нас делают такой коленкор, что каждый том будет по цвету отличаться от предыдущего». Чтобы убедиться в этом, я поехала с ней в Мытищи, на фабрику, где производили коленкор и… «железные» плащи - прорезиненные, зеленые или синие советские плащи, носить которые можно было только в качестве наказания (нас тогда выручали «болоньи»). Первый «цех», куда мы вошли, был сравнительно небольшим помещением, заполненным вонючим, многоцветным паром. Когда глаза привыкли к полумраку, я рассмотрела огромный жбан, примерно в три метра диаметром, и трудившуюся над ним с огромной палкой-мешалкой бабу-ягу - иначе определить это создание в лохмотьях было невозможно. Вот тут и варились краски для обложек. Эта картина убедила меня: настаивать на коленкоровых обложках одного цвета не стоит, и я предложила выпускать тома разных цветов: серые, красные, зеленые, желтые, голубые. Получилось неплохо, но сейчас все они стоят у меня на полке примерно одного цвета - грязновато-серого.