Колесникова Наташа. Т В Б Л (Так Всем Будет Лучше)

   - А я позвоню сейчас Ляле... - пел Топчанов на мотив песни "Летят перелетные птицы", но после небольшой паузы изменил текст своей песни. Нет, Ляльке не не буду звонить, а лучше я звякну Алиске, фигурка у ней ничего! Не нужен нам берег турецкий, и Лялька уже не нужна!
   Дождь понемногу усиливается. Топчанов включил "дворники", достал из кармана мобильник, держа руль одной рукой, второй набирает номер Алисы.
   - Алисочка, это я, Боря... - пропел он в трубку.
   - Ой, Борик!.. Ты где? Хочешь меня?
   - Спрашиваешь! Подваливай немедленно, бери тачку, я оплачу. Оторвемся по полной программе.
   - А ты и правда хотел жениться на Ляльке?
   - Алиса!.. - с возмущением сказал Топчанов.
   Не сбавляя скорости сворачивает в переулок и неожиданно видит прямо перед машиной человека в джинсовой куртке и шляпе. Давит на тормоз, но человек уже взлетел вверх и грохнулся на тротуар. "Вольво" потеряла управление, врезалась правой частью в старую липу. Топчанова бросила на дверцу, ударило головой о стекло дверцы. Стекло выдержало, а вот голова не совсем. Липкие капли заструились по щеке Топчанова. Он машинально провел ладонью по щеке - ладонь стала красной от крови. Мобильник упал на пол машины.
   - Козел, откуда же ты взялся? Какого хрена под колеса лезешь, сука? пробормотал Топчанов.
   Он вышел из машины, подошел к лежащему на асфальте человек. Склонился над ним, тронул за плечо.
   - Эй, мужик, ты чего? Вставай и вали отсюда на хрен!
   Мимо торопливо шагает старушка, смотрит на них, но не останавливается, напротив, ускоряет шаг.
   - Мужик, ты какого хрена разлегся тут? - Топчанов переворачивает пострадавшего на спину, всматривается в его лицо.Где-то я уже видел эту мерзкую рожу. Неужели встречались? Эй, мужик, ты чё, в натуре, разлегся? Вставай, падла! Тачку из-за тебя покорежил!
   Барвихин не реагировал на эти страстные призывы, он просто был без сознания. Топчанов с трудом выпрямился, ещё и спина почему-то болела, подошел к машине, глянул в зеркало заднего вида и от изумления раскрыл рот. И вовсе не потому, что половина лица была залита кровью.
   - Ни хрена себе... - пробормотал он. - Так это ж почти я... вернулся к Барвихину, толкнул его в плечо. - Эй, ты... Кто такой?
   Барвихин застонал, попытался приподнять голову, но снова потерял сознание. Кровь заливала его лицо. Топчанов растерянно присел рядом, на мокрый асфальт.
   - Все, хана котенку... - растерянно прробормотал он.То-то Сарай обрадуется... Аж подпрыгивать будет... И Маркон ни хрена не сделает... Два было, да за этого... за фальшивые права... Лет десять накрутят... Загнешься там...
   Невдалеке послышался вой милицейской сирены, он неумолимо приближается.
   - Вот сучья старушенция, звякнула ментам... - растерянно бормотал Топчанов. - Посадит, падла, Сарай, посадит...
   Вой милицейской сирены все ближе и ближе. Топчанов вскакивает на ноги.
   - Короче, так. Есть только один выход... Смыться. Так ведь поймают... А если он, козел, похож на меня - может, поменяемся местами, а? Хоть на время отмажусь, а потом рвану отсюдова!... Хоть на пару дней пыль в глаза пустить, на день, а потом - сорвусь! Пущай ищут!
   Топчанов обшаривает карманы Барвихина, достает паспорт, быстро пролистывает его, ключи от квартиры, сует себе в карман, Барвихину кладет свой паспорт и ключи от квартиры. Документы на машину - в машине, они на имя Топчанова. Потом поднимает Барвихина, заталкивает его в салон "Вольво" на водительское место, а сам ложится на тротуар. Холодно было там лежать, а что поделаешь? Если тебя освободили условно, права фальшивые, и ты сбил человека?
   Через полчаса он все ещё сидел на мокром асфальте, чувствуя, что задница прямо-таки заледенела, болезненно морщился и настороженно поглядывал на милицейский наряд и работников "Скорой", которые погрузили Барвихина на носилки и уже сунуди в машину. Потом вернулись, намереваясь и его тоже запихнуть в машину. Топчанов слабо махнул рукой.
   - Нет, мужики, я сам. Все нормально, мужики, только башка болит... пройдет. Мне главное - домой приканать, а там как-нибудь...
   Милицейский лейтенант держал в руках паспорт Топчанова.
   - Что с водилой? Топчанов Борис Петрович... Жить будет?
   - Похоже, на сотрясение мозга, - ответил молодой врач. - И, кажется, перелом руки. Нужна срочная госпитализация и более полное обследование.
   - А этот? - лейтенант ткнул пальцем в Топчанова.
   - Жить точно будет, - усмехнулся врач. - Не хочет в больницу насильно не повезу.
   - Ну так перевяжи ему башку и увози фирмача, - сказал лейтенант.
   Врач забинтовал голову Топчанова, машина "Скорой! с Барвихиным уезжает с места происшествия. Лейтенант осматривает "Вольво", замечает на полу мобильник, поднимает его, прикладывает к уху.
   - Але?
   - Борик, я тут жду-жду... Что за грохот у тебя был? Ты никуда не врезался, дорогой? Мне выезжать?
   - Это не Борик, а лейтенант милиции Пилипенко. А ты кто?
   - Какой лейтенант? А Боря где?
   Топчанов с напряжением смотрит на милиционера, опасаясь, что Алиса скажет что-то не то.
   - На "Скорой" увезли твоего Борика! Ты кто?
   - Увезли? Ну тогда ладно... - сказала Алиса.
   В трубке послышались короткие гудки, лейтенант бросил мобильник на сидение машины. Топчанов с облегчением вздохнул.
   - Ну что, Барвихин, Александр Иванович? Рассказывай, как было дело, сказал лейтенант.
   - Башка раскалывается, начальник... Не могу. Да ладно, я не обижаюсь на чувака, он сам получил по шарабану.
   - Нарушение есть нарушение, - строго сказал лейтенант.Будем разбираться, кто прав, кто виноват.
   - А чё, не ясно, да? Ты прикинь, начальник, может, он "крутой"? Счет за тачку выставит, бандитов пришлет... На хрена мне это нужно? Короче, я к нему претензий не имею, ничего не знаю. Шел по улице, он вылетает... Не, никаких претензий.
   - Ну и дурак ты, Барвихин. За такие слова он тебе большие бабки должен. А ты - не имею!
   - Башка кружится... надо как-то домой добраться. Я пошел, а? Никаких претензий, в натуре.
   - Ладно, подброшу, по дороге поговорим, - сурово сказал лейтенант. Такую тачку имеет - должен платить. А ты не будт ботаником, там разберемся, кому сколько.
   Топчанову больше всего хотелось остаться одному и - бежать, бежать отсюда подальше! Но - как убежишь, если паспорт в руках мента?
   Машина "Скорой" останавливается у районной больницы, Носилки с Барвихиным выкатывают из машины.
   - Может, в Склиф надо было? - спросил врача санитар.
   - Перебьется, - сказал врач. - В Склиф черт-те куда переться, оно тебе надо? Мне тоже - нет.
   - Да вроде крутой чувак, заплатил бы... - сказал санитар.
   - Если выживет. А если нет - какой хрен возиться с ним?
   - Думаешь - не вытянет?
   - Башка повреждена, но насколько серьезно - сразу не скажешь. Пусть местные потрудятся. Выкарабкается - напомним о себе. Может и перепадет что-то.
   - Железным прутом в подъезде за то, что не отвезли в Склиф, - сказал санитар. - Тогда уж лучше молчи.
   Носилки с Барвихиным вкатили в приемный покой окружной больницы.
   Больше всего на свете Топчанову хотелось отделаться от назойливого лейтенанта. Но как это сделаешь? Не убегать же... Вот и пришлось шагать по лестнице, отыскивая номер квартиры, а потом дрожащей рукой отпирать замки. А вдруг там жена, дети? Вдруг скажут - не наш это человек? Ну достал он, этот лейтенант, а послать - нельзя.
   - Спасибо, лейтенант, все в ажуре, - сказал Топчанов, входя в чужую квартиру. Никаких других людей там не было, уже хорошо. Теперь главное, избавиться от мента и сдернуть поскорее отсюда. Сразу - в Тюмень, там кенты, помогут.
   - Значит, отказываешься сотрудничать? Прощаешь его? Учти, без твоих показаний я ни хрена с ним не сделаю. И никаких бабок слупить с этого козла не получится.
   - И не надо... - слабым голосом сказал Топчанов.
   Он шагнул в одну сторону, потом в другую, попытался нащупать выключатель на стене. Лейтенант уверенно включил свет, видимо, не впервые бывал в таких квартирах. Топчанов прошел в комнату, плюхнулся на диван, всем своим видом показывая, что хочет остаться один. Однако, мент не собирался уходить, остановился напротив, заложив руки за спину, уставился на Топчанова.
   - Странно ведешь себя, Барвихин. Александр Иванович,сказал он после минутной паузы. - Случаем, не родственник того Барвихина, - ткнул пальцем в потолок.
   - Какого - того? - хмуро спросил Топчанов.
   - Из администрации президента, важный мужик, по телеку иногда выступает.
   - Да ты чего, начальник?! - изумился Топчанов. - Я... сам посебе, понял? И все, извини, башка болит, как после трех пузырей. Да и умыться надо.
   Он встал с дивана, лейтенант задумчиво кивнул и пошел в прихожую.
   - Ты точно в порядке, Барвихин?
   - Потерплю. Первый раз по башке получать, что ли?
   Летенант снова кивнул и вышел. Топчанов торопливо запер дверь, наконец-то огляделся. Квартирка так себе, средней паршивости. Ванная даже плиткой не облицована, стены зеленые, как в больничке, смесители те, что строители установили, когда дом сдавали. Топчанов аккуратно, чтобы не намочить бинт, смыл кровь со щеки. вытерся старым полотенцем. Вспомнил слова мента, усмехнулся. Родственник в администрации! Где он видел такие квартиры у таких родственников?! Шутник!
   В комнате он ещё сильнее удивился, разглядев её, наконец, внимательно. Ну ладно там, нет музыкального центра, комптютера, но чтобы телека не было?! Даже самого завалящего, корейского? Такого видеть не приходилось. Над столом висели две грамоты. Прочитав их, Топчанов в изнеможении плюхнулся в кресло на аккуратно сложенный спортивный костюм Барвихина. Так он педагог, козел! Историк, это ж надо такое!
   А телка на фотке классная! Что и говорить, все при ней, куда там Алиске! И телефончик имеется... Топчанов вскочил с кресла, прочитал слова, выведенные красным фломастером "Помни всегда, звони в любое время, твоя Ольга". Звони, да? Нет, лапуля, этот номер не пройдет.
   На кухне он уже не удивился, а пришел в ярость. В холодильнике не было даже куска вареной колбасы! Пакеты с овсяными хлопьями, какая-то бурда в кастрюльке, от которой не пахло даже бульонным кубиком. А жрать уже хотелось - сил не было терпеть. Вспомнилось, что почти весь день продержался на хот-догах, которые притащила Шура. Собирался дома перекусить, там всего навалом, устроить классный ужин с Алиской...
   Ну и что теперь делать? Домой опасно, там менты могут быть, хотя, откуда узнают адрес? Алиска могла сказать, она болтала с ментом, фирму могут вычислить, в машине осталось удостоверение генерального директора и адрес, на сотрудников выйти... Здесь тоже нельзя оставаться, могут родственники набежать, может и сам этот долбанный Барвихин вернуться, хотя это вряд ли.
   А голова прямо-таки раскалывалась от боли, хотелось выпить, закусить... И не было сил куда-то идти, тем более, ехать, тем более, в Тюмень. Он только теперь понял, что в Тюмени его будут искать не только менты, но и Маркон, и люди банкиров, которые под слово Маркона дали ссуду. А эти куда опаснее ментов. Маркон подумает, что его "кинули", такого он никому не прощает...
   Позвонить Маркону, все объяснить? Пока объяснишь, Вагиз и его люди ребра сломают, а то и шею. Позвонить... А почему бы и нет? Сказать, что голосовые связки повреждены, разузнать, с кем он живет, этот педагог хренов, кто может нагрянуть, а может она приедет? Поймет, что он не Барвихин - ну значит, нужно когти рвать. А вдруг не поймет? Свет приглушить, укрыться...
   Топчанов сбросил костюм, испачканный кровью, торопливо надел спортивный костюм Барвихина - впору оказался. Свой костюм и рубашку запихал в нижний ящик гардероба. Мобильник отправил туда же. Сел за стол, принялся медленно крутить диск допотопного телефона.
   В коридоре больницы носилки с Барвихиным стояли на том же месте, где их оставила бригада "Скорой". Мимо проходили озабоченные врачи и санитары, у стен сидели травмированные граждане, терпеливо ожидая своей очереди на прием к врачу. Барвихин был без сознания, не стонал, никому не мешал, и его тоже никто не тревожил. Правда, короткостриженный, широкоплечий парень в кожаной куртке нервно поглядывал на носилки, зажимая ладонью кровоточащую рану на предплечье. Потом не выдержал, вскочил со стула, крикнул:
   - Эй, начальство, какого хрена выставили этот труп? Убрали бы! Чего зря народ нервировать?
   - Это не труп, а такой же больной. Ждет своей очереди,донесся из кабинета усталый голос.
   - По-моему, ему уже ни хрена не надо! - крикнул парень.Пусть укатят, на хрен!
   Из кабинеты вышел пожилой доктор с черными усами, пощупал пульс на руке Барвихина.
   - У него глубокий обморок, но состояние вполне стабильное. Успокойтесь, молодой человек, я тоже не железный. Потерпите немного.
   И снова скрылся за белой дверью. Парень тяжело вздохнул, поморщился от боли и сел на свой стул. Снова стал думать, что все люди кругом - козлы. И босс, который мало платил в последнее время, и врачи, и "отморозок", ткнувший ножом... Найдет он его потом, сполна отдаст должок! Даже не за пику, рана пустяковая, а вот за эту мутотень!
   Топчанов сильно нервничал. Он достал постельное белье, расстелил на диване, а больше и негде было, к тому же диван не раздвигался. Как он с бабой тут помещался, педагог? Потом выключил верхний свет, оставив только свет настольной лампы, залез под одеяло в тренировочном костюме и стал ждать. Ольга вначале не хотела с ним говорить, но когда узнала о случившемся, разволновалась, сказала, что немедленно берет такси и мчится к нему. Голос ей показался странным, ну так есть причина. И теперь, значит, наступает самый сложный момент. Ну, если поймет, что он не тот, за кого себя выдает, придется стукнуть и "делать ноги". Женщин Топчанов бил редко, разве что пощечину отпустит истеричке, но в этом случае иного выхода просто не было. А может, и не поймет? Ночь как-то удастся перекантоваться, а утром что-нибудь придумает.
   Многие бы на его месте просто ушли бы из чужой квартиры, но Топчанов был по натуре авантюристом, и у него никогда не было свой квартиры. Только в детстве, но он её уже почти не помнил. И самое главное - даже если его здесь возьмут, это все же лучше, чем бегать от людей Маркона.
   В прихожей щелкнул замок, открылась дверь. Ольга сказала, что у неё есть свой ключ... Вот и пришла. Топчанов натянул одеяло на голову, только глаза и нос были наружи.
   - Саня? - испуганно сказала Ольга, подбегая к нему. Встала на колени, отдернула одеяло. Топчанов понял, что разоблачением неминуемо. - Что с тобой? У тебя такой вид...
   - Что, сексуальный, да? Так я всегда такой, - развязно сказал он, уже не надеясь на благоприятный исход.
   - Нет, но ты всегда был такой серьезный, а сейчас, после того, что случилось... Господи!.. Повязка в крови... Может, врача вызвать?
   Топчанов и верил и не верил своим ушам. Она признала в нем своего мужика? Хотя... мент вон тоже держал два паспорта в руках, а ни хрена не заподозрил.
   - Да был уже, со "Скорой", сказал, что не помру, так что - все нормалек. Ты, Оль, прости меня, что наговорил всякой лабуды... Чего я там нес?
   - Саня, я совсем не узнаю тебя! - изумленно сказала Ольга. - Как будто это не ты, а кто-то другой.
   - Ну и кто же?
   - Да не знаю... я вижу, что это ты, но голос и манеры... совсем другие.
   - Так это я? А манеры... Меня так долбануло об асфальт, поначалу не мог понять, кто я такой. А потом сообразил - придурок! У меня такая те... в смысле - дама, а я всякую гадость жрал и даже телик не купил. Ну как ты могла встречаться с таким дебилом?
   - Саня, я тебя очень любила, потом терпела...
   - Больше не терпи, все, хватит. Слушай, Оль, может сделаешь мне кофейку, а?
   - Фантастика! - сказала Ольга. - У тебя, правда, все нормально с "крышей"?
   - "Доехала нормально, с приветом - крыша", - процитировал Топчанов чей-то афоризм.
   - Саня, я даже не знаю, что и думать...
   - Почему не знаешь?
   - С тобой приятно стало говорить.
   - А в постели со мной ещё приятнее. Может займемся делом? Но сперва я бы чего-то перекусил.
   - Ты хоть соображаешь, что несешь?
   - Во-первых, Иван Владимирович должен скоро приехать, я звонила ему, но он занят, работает, как освободится...
   - А зачем нам Иван Владимирович? - настороженно спросил Топчанов.
   - Это отец твой!
   - Да нет, я понимаю... Иван Владимирович? А-а... Слушай, тот самый, да? - Топчанов ткнул пальцем в потолок, как это делал лейтенант милиции..
   - Перестань дурачиться. То слишком серьезный, то совсем какой-то... болтун! У него совещания, я попросила срочно приехать к тебе, как только освободится.
   Топчанов почувствовал, как холодные капли пота ползут по спине. Выходит, мент был прав, папа - ещё та шишка! Но если Ольга его приняла его за учителя, может и папа ни хрена не поймет? Но ради такой те... девушки, стоило рискнуть. Хрен с ним, пусть приезжает, авось и пронесет.
   - Оль, я жутко себя чувствую, а ты - папа... Мы что с ним, лучшие друзья?
   - Вы виделись-то... раз в две недели в лучшем случае. Иван Владимирович очень переживал из-за этого. Но если бы не Лилия Георгиевна, он бы всеръез обюиделся на тебя.
   Топчанов сказал про друзей лишь для того, чтобы объяснить свое желание выпить только с ней, без всяких пап, но её ответ воодушевил его.
   - Оль, тем более... Давай сообразим чего-нть вмазать, перекусить, расслабимся... А то я хреново соображаю, прикнь, да?
   - Может, тебе и колбасы предложить? И ветчины, и буженины? язвительно сказала Ольга.
   - Да я бы не отказался, целый день не жрал... А что, они... нет? Не употребляют этого?
   Ольга уставилась на него широко раскрытыми глазами.
   - Саня! Ты нормально себя чувствуешь? Совсем недавно ты был вегетарианцем, не пил, не курил, чай-кофе отвергал. Ты даже меня не хотел... до свадьбы! Забыл?
   - Ну, не хотел, а теперь хочу. Погоди, что ты сказала? Тебя тоже не хотел?!
   - Хотел, но терпел, до свадьбы.
   - Таких придурков поискать надо, как он... то есть, я... был. Слушай, оказывается, иногда полезно попадать под машину. Теперь все нормально, не надо папу беспокоить. Лучше сгоняй в магазин, возьми виски и всего побольше. Я точно жрать хочу.
   - Ты хочешь, чтобы я потратила доллары, которые оставлял Иван Владимирович, и которые ты отказывался брать? - спросила Ольга, внимательно глядя на него.
   Ну что тут можно было сказать?
   - И бабки не брал? А куда ж... я их?
   - В ящик стола складывал!
   - И - ни кольца, ни шмотки тебе... ни в кабак... Так получается, что ли?
   - Так.
   Топчанов долго молчал, пытаясь понять, как такое возможно? В ящике стола лежат баксы, а он жрет какую-то дребедень, и такой красотке даже костюм от... Это просто в голове не укладывалось.
   - Оль, я был идиотом. Возьми бабки, купи виски, икры, всего самого лучшего, а себе - французские духи. И вообще, все, что хочешь.
   - Саня?!
   - А на хрена они нужны, бабки? Только для того чтобы тратить на красивых женщин, бросать к ногам, твоим обалденным ногам. Слушай, бери все, купи себе, что понравится.
   - И чего тебя раньше машиной не стукнуло? - изумленно пробормотала Ольга.
   Носилки с Барвихиным все ещё стояли в коридоре больницы. Люди, ждущие врачебной помощи, старались не смотреть на них. Только "крутой" парень в кожаной куртке продолжал нервничать. Все по поводу окружающих его козлов и грядущей мести "отморозку" он уже продумал, и теперь не мог спокойно смотреть на носилки, которые никого не интересовали. А там же человек лежит! И когда из кабинеты вышел усатый доктор, парень решительно преградил ему путь.
   - Слышь, доктор, у меня кровянка все хлещет.
   - Терпи, - ответил доктор. - Видишь, у нас более серьезные больные, он кивнул на носилки, - и те спокойно ждут своей очереди. У меня силы тоже не беспредельны.
   - Да он уже окочурился!
   Доктор снова пощупал пульс, удовлетворенно хмыкнул.
   - Нет, живой. Но в отличие от вас, молодой человек, не стонет, не капризничает. Терпит!
   - Слышь, братан, на тебе две по пятьсот "деревянных", только зашей мне болячку, а? - застонал парень. - Больше нету, но завтра приволоку чисто столько, гарантирую. Ну?
   - Заходи, - сказал доктор, возвращаясь в кабинет.
   Через двадцать минут парень вышел из кабинета с забинтованным предплечьем под кожаной курткой и довольной ухмылкой на губах. Он остановился у носилок с Барвихиным, пожал пальцы, торчащией из-под простыни.
   - Слышь, братан! Ты им чего-то подмигни, тогда, может и спасут. А то - ни хрена не выйдет. Окочуришься тута. Из кабинета вышел усатый врач, намереваясь перекурить. Парень подмигивает ему и уходит. Доктор остановился у носилок, задумчиво посмотрел на тело, накрытое простыней.
   - Пока терпит, значит, можно...
   Барвихин приподнялся на носилках, цепко схватил его за руку.
   - Мое тело станет телом Алмазной мудрости, когда уподобится ваджре, оружию богов. и станет оно крепким, истинно непоколебимым... - пробормотал он. Глубоко вздохнул и продолжил.И я набью морду этому козлу, лекарю долбанному!
   Доктор испуганно шарахнулся в сторону, вырвал свою руку из цепких пальцев Барвихина. Потом позвал медсестру.
   - Этого больного - на осмотр, - приказал он и снова вернулся в ненавистный кабинет.
   Носилки с Барвихиным медсестра закатила туда же.
   Краткое изложение дальнейших событий.
   Собственно, история только начинается. Топчанов влюбится в Ольгу и пойдет преподавать историю в школе, Барвихин же станет руководить фирмой и полюбит Шуру. Зная характеры обоих героев и их отношение к любви, нетрудно представить, сколько невероятных историй приключится с ними. Но оба добьются значительных успехов и оба женятся на любимых девушках. (Более подробно я пересказывал содержание Ольге Михайловне, но если нужно, могу представить более подробный синопсис).
   С уважением
   Ник Новиков