Колесова Н.. Просто игра

   - Понимаешь, - говорил Улыбка, потирая покрасневшее ухо, - у меня такая работа.. в общем, я всегда должен быть в форме.
   Кошка кивнула.
   - Метрдотель?
   Улыбка хмыкнул.
   - Ну, где-то рядом... - ей пришлось податься через стол, потому что над левым ухом продолжали дискутировать два гиганта.
   - А мне это уже - вот где! Особенно после Игры - так, знаешь, хочется что-то изменить...
   Кошка знала. Два года назад после Игры она наконец подала на развод с Романом и, как ни странно, до сих пор об этом почти не жалела.
   - Ну вот и... - Улыбка вновь потер ухо. Кошка отвела его пальцы.
   - Спиртом протирай.
   - Водкой можно?
   - Хоть пивом
   Пьяная идиотка, подумала Кошка, обнаружив, как уютно устроилась ее рука в улыбкинской теплой, бьющей током ладони. Правда, дальше самокритики дело не пошло...
   - Ну и как на это посмотрели на твоей работе?
   Он засмеялся:
   - Радостно!
   Кошка представила, как приходит на работу в ярко-розовых "бермудах" и ядовитой "кислотке" с вырезом до пупа и завистливо вздохнула:
   - Везет же некоторым! У нас сурово - юбка до колен, чулки.
   Капитан медленно улыбнулся:
   - Чулки? Чулки - это здорово...
   Кошка встретилась с ним глазами и чтобы отвлечься, прислушалась к общему разговору. Общий разговор меж тем катился по излюбленной колее - а почему же мы все-таки играем?
   - В жизни скучно, - говорил Мик, хрустя огурцом. ("Говори за себя" вставка от Арнольда.) - Хочется адреналинчику. А повысить можно по-разному. Геймы компьютерные адреналин повышают? Повышают. Удовлетворение есть? Есть - если выиграешь. Жизненный тонус - ноль. Или вот, к примеру, дали тебе по башке в подворотне...
   Улыбка хмыкнул:
   - Видно, часто ему в подворотне прилетает!
   - Оно и заметно! - поддержала Кошка.
   Мик продолжал:
   - ...Адреналин? Повысился. Удовлетворение? Есть - если ты мазохист. Жизненный тонус? Нулевой. И что мы имеем в итоге?
   - А в итоге мы имеем тебя, Мик, и твои "Зарницы"! - сообщил вновь объявившийся Шустрик. - Будь здоров! Хорошо, что тебя по жизни никто как следует не удовлетворяет!
   - А ты зачем на Игры ездишь, Арнольдик?
   Арнольд подумал, повел могучим плечом.
   - Здесь можно побыть совсем другим человеком.
   - А есть еще такая болезнь, - услужливо сообщил Шустрик, - раздвоение личности. Шизофрения называется.
   Мик поскреб волосатую шею.
   - В свое время знакомые мне такой диагноз и ставили. А потом мне в голову пришла такая интересная мысль: а может, мы-то нормальные, а вокруг одни психи?
   - Жить, - сказал Шустрик глубокомысленно, - нужно играя и играть живя.
   - Ну совсем-то другим не получается... - с сомнением заметила Кошка.
   - Да? - сказал Улыбка. - У меня, например, по жизни очень скверный характер. Просто стервозный.
   - У тебя? - неподдельно изумилась Кошка. Улыбка был из тех редких капитанов, которые в случае проигрыша не обзывают свою команду козлами и идиотами, не напрягают демонстрацией своей власти и излишней опекой. Кошка поглядела на потолок, подумала и перегнувшись через стол, спросила:
   - А веришь, что я по жизни очень закомплексованная и нерешительная девушка?
   Улыбка, подавшийся ей навстречу, беззвучно засмеялся - в полумраке блеснули белые ровные зубы:
   - Что девушка - верю!
   Кошка перехватила взгляд Арнольда на их сцепленные руки и внутренне ощетинилась - пьяный Арнольд начинал язвить все, на чем фокусировался его взгляд. Но Арнольд, на удивление, промолчал. Выступил обнявший Кошку за плечи Мик:
   - Ох, народ, за что же я вас так люблю? Ведь я же вижу в всего несколько раз в году!
   - За то и любишь, - сказала Кошка.
   И вот они лежали мордой в землю - кто молча, кто вполне внятно матерясь - попасть на "сковородку" после хорошего получасового броска безо всяких происшествий по "надежной" улыбкинской карте...
   Кошка лежала там, где ее застал возглас Улыбки - спрятав под себя руки, натянув на голову воротник куртки и одним глазом поглядывая на братьев-сталкеров. Шустрик вертелся, действительно как уж на сковородке, непрерывно ругая Мика, так их уевшего, и время от времени зверски шипел на пытавшегося поднять голову Лоха. Арнольд лежал молча и монументально. Улыбку, упавшего первым, не было видно из-за его мерно дышащей груди... Могло быть и хуже - в конце концов, лежишь на сухой земле, на листьях, черт подери, опять яичники застудишь... И ради того, чтобы полежать мордой в землю на заброшенном комбинате в окружении здоровенных придурков, платишь такие деньги, кидаешь дитя родное, едешь черте куда, наплевав на работу и личную жизнь, и...
   - Подъем! - сказал Улыбка, и Кошка одним прыжком оказалась на ногах.
   - Все живы? - осведомился севший Арнольд Улыбка, морщась, разглядывал "сковородку" - выжженный круг травы.
   - У меня правая рука поджарилась. У Лоха - левое ухо...
   - А че?
   - Башкой вертеть не будешь, вот че! - разъяснил Шустрик.
   - ...рекомендую перевязать. А у Шустрика... - Шустрик, отряхивающий штаны, замер. На лице капитана появилась коварная ухмылка.
   - ...обгорело причинное место...
   - Кошка, перевяжи! - немедленно сказал Шустрик, расстегивая пряжку ремня. Кошка наклонила голову и стала смотреть с подчеркнутым интересом. Пальцы Шустрика двигались все медленнее...
   - Тоже ерзал, как уж на сковородке, - проворчал Улыбка. -Ладно, задница у тебя обгорела.
   Лох безуспешно пытался обмотать ухо и краснел от натуги и Арнольд, все еще сидевший на земле, некоторое время наблюдал за ним, потом сжалился:
   - Подь сюда, скаут... - и щедрой рукой намотал Лоху на голову белоснежный чепчик. Держась за поясницу, Шустрик бродил вокруг, охами и вздохами демонстрируя свои страдания. Улыбка, орудуя зубами и левой рукой, ловко перематывал правую. Когда она догадалась подойти, осталось только закрепить бинт. Завязать узелок. Кошка осталась стоять рядом - Улыбка вопросительно вскинул глаза, отразившие небо бабьего лета.
   - А я, значит, нигде не обгорела?
   Улыбка посмотрел на "сковородку".
   - Ты - и Арнольд - были на границе круга, - сказал спокойно. -Если хочешь обгореть, в следующий раз падай удачней - в центр.
   - Извини, - сказала Кошка, чувствуя себя глупо.
   - Нет проблем.
   - Эй, Кошка, недовольна? - крикнул Шустрик. - Хочешь, задницами махнемся?
   - Мне своя больше нравится.
   - И мне тоже, - охотно согласился Шустрик.
   Кошка решила не уточнять, о какой из двух возможных идет речь.
   - Ну ни хрена себе Мик дает! - восхищался Шустрик. Вертолет кружил над ними уже минут десять, словно пес на поводке: заметят, считай себя покойником. - Вот, где наши сотенки!
   - А если в винт камнем? - предложил Лох.
   - А если по ушам? - вопросил Шустрик.
   Кошка покосилась на Улыбку - тот, казалось, дремал, прикрыв лицо локтем. Сорвала травинку и сосредоточенно пощекотала подбородок капитана. Тот отмахнулся лениво - раз, другой - потом угол его рта пополз вверх и, не раскрывая глаз, Улыбка попытался перехватить кошкины пальцы - та едва успела отдернуть руку. Шустрик наблюдал за ними, положив подбородок на сложенные друг на друга кулаки. Вздохнул:
   - Чисто дети!
   И немедленно уполз щекотать уснувшего Арнольда.
   Извини, Улыбка, - проныл Арнольд. Он сидел, прислонившись спиной к стене и уныло смотрел на свои длинные вытянутые ноги. Четверо стояли перед ним и хмуро взирали на них же. Ноги до колен были заляпаны синей краской Арнольд вломился в "ведьмин студень".
   - Так, - сказал Улыбка и, вскинув руку, посмотрел на часы. - Ноги до колен парализованы. Если за полчаса не доставим к костоправу, Арнольд загнется.
   Кошка поглядела на кислые рожи сталкеров. Возвращаться ни кому не хотелось - Игра всего ничего, а тащить на себе громадного Арнольда, да еще с риском попасть в ловушку или напороться на полицейских и загреметь на несколько часов в тюрьму или мертвятник... Шустрик присел было на край стены, но увидев обращенные на него взгляды, подскочил, как ужаленный, хватаясь за тощую задницу.
   - Ое-ей! Волдырь лопнул!
   Лох с удовольствием зафыркал. Улыбка поглядел на свою команду, на дорогу назад, пощурился на солнце и сказал:
   - Ну, Лох отпадает...
   Хоть и с неохотой, все согласились: для того, чтобы тащить Арнольда, нужно три таких Лоха.
   - Спички у кого есть? Будем тянуть. - сказал Шустрик.
   - Кто гаечку дальше кинет, тот и остается.
   - Ну да! - заныл Шустрик. - Сам так целый месяц тренировался, а теперь нас строишь!
   - А тебе кто не давал?
   Впрочем, кинул Шустрик вполне прилично. Кошка смерила взглядом расстояние, вздохнула и бросила тоже. Оба смотрели на капитана. Улыбка повертел задумчиво в воздухе гаечку - и тоже кинул.
   Смотреть пошли Улыбка с Шустриком. Кошка глядела на смирно помалкивающего Арнольда и прикидывала, как его придется тащить - волокушу, что ли, делать? Улыбка нес гайки за разноцветные ленточки, словно рыбий улов. Шустрик корчил неприятные рожи.
   - Наловчилась, - злобно сказал Кошке и обратился к Арнольду - ну что, болезный, может, сам поползешь?
   Улыбка кивком подозвал Лоха, развернул карту.
   - Пойдете по этому маршруту. Здесь обращайте внимание и трещины. Кошка, смотри! Основное направление - на ту трубу.
   - Какую? - хмуро спросила Кошка. Она не верила, что кинула гайку дальше всех, но больше не хотела выставлять себя подозрительной дурой. - Их же тут до едрени фени...
   - Вон та, с мозаикой. Там ждите нас. Часа через два должны обернуться.
   - А если нет?
   - Действуйте, как знаете.
   Остающиеся помогли взвалить Арнольда на плечи - тот только вздыхал с подчеркнутой виноватостью.
   - Найдете Золотой Шар, - крикнул Шустрик напоследок, - пожелайте, чтоб Арнольд скинул килограмм тридцать!
   Они провожали взглядом парней, ссутулившихся под тяжестью Арнольда его ноги волочились по земле, иногда конвульсивно подергиваясь, словно желая помочь, и вновь замирали.
   - Они что, так его и потащат до самого конца? - с ужасом спросил Лох.
   - А то! Играть так играть...
   Кошка уже который раз оглянулась и остановилась. Притомившийся, а потому наконец заткнувшийся Лох немедленно рухнул на остаток железобетонной плиты.
   - Привал?
   Подпрыгнув, Кошка подтянулась на заржавленной лестнице и внимательно вгляделась в тропинку. Спрыгнув, вытерла пыльные ладони о пыльные же штаны и сказала, не слишком повышая голос:
   - Может, хватит в "догоняшки" играть? Выходи!
   Лох подскочил:
   - Кто? Где?
   - Держись подальше... - вполголоса приказала она. Из-за железнодорожной насыпи медленно поднялся парень, постоял, глядя на них. Развел руки, демонстрируя открытые ладони и медленно пошел к ним. Перепачканные джинсы, серая куртка, серая маска, рюкзачок за левым плечом, на ремне болтаются гайки.
   - Привет! - сказал, останавливаясь на дипломатическом расстоянии. Можно мне с вами?
   - А ты кто?
   - Ланс.
   - Оружие есть?
   - Я сталкер мирный, - сказал Ланс, снимая куртку и встряхивая ее. Пусть парень меня обыщет.
   По кивку Кошки Лох неуверенно приблизился, принялся охлопывать Ланса по бокам, ногам... тот поглядывал на него сверху дружелюбно и говорил Кошке:
   - Сигурд на первой же "сковородке" спек-с... Ну все? "Кулуарка" у меня за левым голенищем, можешь забрать...
   - У кого карту брали?
   Ланс хохотнул:
   - У Стервятника, кого ж еще! А мы когда с Сигурдом узнал что вы сюда идете, думаем, дело верняк! А где ваши?
   - Догонят, - хмуро сказала Кошка. Брать с собой Ланса не хотелось, но держать его за спиной...
   - Хабар у нас поровну.
   - Это ясно, - согласился Ланс. - Вот...
   Он взялся за мешок, услышав приказ "медленно", успокаивающе кивнул. Преувеличенно тщательно начал развязывать и доставать из мешка хабар. Потом вытряхнул на землю "джентльменский набор": банку сгухи, кружку с ложкой, белую повязку "мертвеца". Кошка ногой разгребла хабар: зуда, браслет, батарейка...
   - Делим на троих, остальное - по дошедшим, - Ланс задрал голову. - Ну, берешь?
   - Идем.
   Спрыгнув, она свернула карту.
   - Держитесь правее. Там на пригорке "комариная плешь".
   - Там? - показал Лох.
   - Да. Иди по стенке.
   Лох послушно вспрыгнул на развалины стены, прошел, балансируя, свернул за угол и скрылся из виду. Кошка вскарабкалась следом. Старые кроссовки чутко ощущали все впадины и выбоины, словно босые подошвы. Задержавшись на углу, оглянулась. Ланс стоял на стене, заглядывая вниз.
   - А где плешь-то? Хоть посмотреть...
   - Вон...
   - Вот эта?
   Кошка сделала несколько осторожных шагов назад.
   - Видишь проплешину на пригорке?
   -Где?
   - Да вот же!
   Дойдя до Ланса, Кошка наклонилась, показывая "выбритый" пригорок. Сталкер повернулся, качнулся, теряя равновесие, толкнул плечом Кошку - и та приземлилась на четыре кости прямехонько на "комариную плешь".
   - Ну чего вы там? - спросил Лох, вновь появляясь на стене. Ланс стоял и почесывая подбородок, смотрел вниз на Кошку.
   - Кошка влипла, - сказал задумчиво.
   - Во блин! Ну. Свалилась прямо на плешь. Одно мокрое место осталось...
   Кошка медленно села, машинально отряхивая руки и колени. Поглядела на стоявших на стене парней. Лох, стараясь не смотреть на нее, спросил:
   - Ну и что дальше?
   - Хоронить там нечего. Пошли.
   - А куда?
   - Куда... Эй, а где карта?
   - У нее была.
   Ланс с досадой выругался.
   - Ну хоть примерно дорогу знаешь?
   - Вроде на ту трубу надо выйти...
   - Пошли на ту.
   Продолжая вытирать руки о коленки. Кошка молча проводи их взглядом. Ланс оглянулся напоследок. Иди-иди... сталкер. Кошка легла спиной прямо на мягкую землю. Ногу за ногу стянула кроссовки. Пошевелила приятно попрохладневшими пальцами. Особо обидно не было, хотя она не ожидала попасть в трупятник так скоро... Заложив за голову руки, уставилась на медленно плывущие облака. А все-таки нужно доверять чутью - не надо было брать с собой Ланса. Может, у него роль такая - мочить сталкеров-конкурентов? Под Стервятника косит... Лоха жалко. Или пацан ему не помеха? А вот с картой он прогадал...
   На душе становилось все гадостней и гадостней. Игра - дело личное - и в пределах собственной роли ты можешь быть героем или подонком - как тебе в данный момент или вообще по жизни хочется. Только нарываться на второго отчего-то всегда неприятно... Это от привычки к командной игре. Раньше ты всегда была готова к бою и обороне...
   Кошка села, натянула кроссовки, вытащила из кармана традиционный бинтик для белой повязки мертвеца - чтоб было видно издалека, что не стоит резать уже убитого, да и разговаривать себе во вред: уволокет с собой в Страну мертвых...
   Кошка пошла, не разбирая, через кусты до хорошей дороги. которая когда-то называлась Доменной. Ветер, как обленившийся футболист, гонял туда-сюда листья, по асфальту змеились глубокие трещины. Кошка стянула маску, вытерла ею лицо и вертя ее на пальце, неспешно побрела в мертвятник...
   Мандос, как с первых ХИ традиционно называли владыку Страны мертвых, встретил Кошку брюзгливо.
   - Имя? - спросил хмуро, раскрывая уже порядком исписанную тетрадь.
   - Кошка, - покорно сказала Кошка.
   - Время смерти?
   - Тридцать пять минут назад.
   Мандос, шевеля губами, сделал сложный расчет.
   - Причина смерти?
   - Комариная плешь.
   - Иди, - Мандос мотнул головой. - Дрыхни.
   Бодрствующие трупы встретили Кошку с полузлорадной приветливостью: если уж Кошка залетела в мертвятник в первую половину Игры, то им и сам Бог велел... Она рыскнула взглядом, своих не обнаружила и опрокинулась на свободную "пенку". Сосед, не прерывая игры в карты, мотнул бритой головой.
   - Твои были.
   -Кто?
   - Арнольд с Улыбкой.
   - А Шустрик?
   - Арнольд, говорю, с Улыбкой... что ложишь, что? Арнольд от студня сдох, мужики напоролись на копов. Улыбку подстрелили. Шустрик удрал... ну куда, куда, глаза-то разуй!..
   - На то он и Шустрик... - пробормотала Кошка и обнаружила перед собой раскрытую банку сгухи. Рыжий желтоглазый парень присел рядом с ней по-турецки.
   - От нашего стола вашему столу... - он махнул рукой в сторону валявшихся с голыми торсами трупов - те вяло пошевелили верхними конечностями. - Твои велели передать тебе пиво - сказали, что скоро загремишь к Мандосу - но мы его оприходовали. Так что извини... Нам через полчаса выходить. Кипяток в ведре. Мандос с глубокой похмелюги злой и не кормит. Где попалась-то?
   - На Плеши.
   Парень уважительно присвистнул. Свист получился звонким и переливчатым. Труп, пластом лежавший неподалеку, поднял голову, пробормотал злобно: "Из могилы подымут, падлы..." По свисту Кошка узнала - Крис с Вольных Охотников.
   - Без карты, что ли?
   - В том-то и дело, что с картой... - пробормотала Кошка, открывая прижатую крышку сгущенки. В уме заново раскручивалась сцена на стене. Вот она подходит, наклоняется, Ланс разворачивается, из-под ног падают крошки цемента, взмах левой рукой...толчок правой, несильный, вскользь... Вот теперь лежи и думай - случайно-неслучайно... Кошка задумчиво лизнула с ложки сгуху.
   Крис явно переотдыхал - так и подпрыгивал от нетерпения, как маленький мяч - яркий, рыжий, упругий.
   - Карту, поди, у Стервятника брали? Он, говорят, специально сталкеров на ловушки выводит. А слыхала, кто-то на границе Зоны рэкетом занимается? Сидят, ждут, когда сталкер с хабаром выйдет, раз-два - и готово... Много нашли?
   - Да чего теперь... - сказала Кошка. Заметив ее движение Крис достал и прикурил две сигареты, отдал одну Кошке и стал рассказывать, как Вольные Охотники втроем загремели под смерть-лампу. Кошка облизывала ложку, запивая чуть теплым чифиром, слушала вполуха, поглядывая на сутолоку в трактире напротив. Прищурилась. Похоже, мелькнул Шустрик. На Игре зрение почему-то резко обострялось и очки ей были практически не нужны. Точно, Шустрик. Лавируя между посетителями, он вылетел из-под брезентового навеса кабака, прижимая локтем какой-то сверток. Мельком глянув на мертвятник, понесся было дальше. Остановился на ходу, обернулся, вглядываясь. Кошка кивнула. Шустрик вскинул руку - помахать, спохватился и почесал затылок. Постоял, соображая, схватился за голову, изображая вселенскую скорбь и пошел дальше, но уже гораздо медленнее, оглядываясь на ходу. Кошка невольно начала улыбаться и наконец ощутила вкус сгущенки.
   - Охотники! - гаркнул Мандос. - Свободны!
   - Пока, Кошка! - радостно сказал Крис, вскакивая. - Ни пуха тебе...
   - К черту! - напутствовала Кошка, доскребая последнюю ложку. Улеглась на спину, задирая на животе майку. Не обгореть бы на солнце, хоть бабье, но все же лето...
   - Ну привет! - сказал он. - Долго же ты добиралась!
   Кошка остановилась на приличном расстоянии, раздумывая, почему она совсем не удивилась при виде Ланса. Он сидел на стене, мотая ногами и с явным удовольствием разглядывал ее.
   - Где пацан?
   - В порядке ваш Лошонок, не бойся, - усмехнулся он. - Я его в кабак с хабаром послал.
   - А сам остался организовать мне торжественную встречу? Или снова торжественные похороны?
   - У меня есть карта с расположением Золотого Шара, - сообщил Ланс, спрыгивая со стены.
   - Надо же, как тебе повезло.
   - А перед Шаром стоит мясорубка.
   - И что?
   - А передо мной стоит отмычка. Сейчас ее возьму и пойду Золотому Шару.
   - А есть еще такая птица, - сообщила ему Кошка словами Шустрика. Называется Обломинго...
   Он прыгнул. Кошка тоже, но недостаточно быстро. В миковских играх допускается физическое насилие - когда оно не переходит в мордобитье. Оно и не дошло. Ланс просто выкрутил руку Кошки, упираясь коленом в ее спину и разговаривая вполне доброжелательно, искал в карманах веревку.
   - Нет, ты скажи, зачем вы, бабы, лезете в мужские игры? Ну играй в салоны, в ХИ, наконец, что ты сюда-то лезешь? А раз лезешь - терпи! - он повыше заломил кошкин локоть, она чуть не взвыла, хватанув губами пыль с земли. Отплевываясь, скосила взгляд:
   - Ты всех баб так не любишь? Или только мне... честь такая?
   - А ты что думала - всех умнее, да? - сказал он, почти касаясь губами ее уха. - Всех круче, да? Ты у меня на этой игре из мертвятника не вылезешь! Поняла?
   Локоть пошел еще выше. Кошка поняла. Поняла только сейчас - плевать ему на Игру. Плевать ему на все - кроме нее и себя. Он и на Игру приехал, наверное, только из-за нее... Что-то доказать - ей, а в первую очередь себе...
   И с силой выбросив через плечо руку, вцепилась когтями ему в шею.
   Когда он наконец поднялся. Кошка стояла в трех шагах от него, сжимая в руке обломок кирпича. Ее трясло - от ярости и страха, - но пальцы впились так, что кирпич стал просто продолжением руки.
   - Ну, - сказала она, едва шевеля онемевшими губами, - ну, иди сюда. Иди.
   Пот и кровь с рассеченной брови стекали на глаза, но она старалась не моргать, потому что боялась пропустить, когда он шагнет вперед. От скачущего в горле сердца и хриплого дыхания он как будто качался, казался то ближе, то дальше... Он шагнул, и она сделала шаг в сторону - длинный осторожный стелющийся шаг, удивившись мимолетно, что подкашивающиеся ноги еще ее слушаются. Они кружили и кружили - Ланс говорил что-то, но Кошка уже не слушала и только повторяла тихо и неспешно, одним дыханием, словно гипнотизируя себя или его: иди, иди...
   Ланс услышал первым. Его взгляд метнулся влево-вправо, он выпрямился, отступая и медленно выдохнул - облегченно? - Кошка, не веря, не спешила повернуть голову, но наконец услышала тоже. Шаги и голоса приближались из-за угла вывернули ее парни.
   - Ого, Кош... - возопил Шустрик и смолк, уставившись на застывшую в полуприседе Кошку с кирпичом в руке. Парень, стоявший напротив, отшагнул еще раз, сказал оживленно:
   - Ну привет!
   Шустрик шагнул мимо:
   - Кошка... ты что?
   Арнольд медленно опустил на землю сумку и посмотрел на Улыбку. Тот, едва взглянув на Ланса, наблюдал за Кошкой. Ланс хмыкнул, развел руками:
   - Вот... хотел вашу Кошку в плен взять. Бешеная она у вас какая-то!..
   Капитан опустил глаза, разглядывая землю под ногами. Шустрик повернулся к Лансу.
   - В плен? В плен, да?
   Арнольд прошел мимо, осторожно положил руку на кошкино плечо - и она только сейчас ощутила судорогу, сковавшую ее плечи и руки, и осторожно вздохнула. Все еще глядя в землю. Улыбка задумчиво сделал шаг, другой, и вдруг молча кинулся на Ланса. Кошка еще успела услышать чей-то вскрик, как Арнольд круто развернул ее в противоположную сторону и, прижимая к твердому боку, потащил за собой, приговаривая:
   - Идем, Кошка, идем, котеночек... Все хорошо, да, котенок?
   Увел за угол цеха, усадил, пожал плечо, не зная, что сказать. Пробормотал неловко:
   - Схожу посмотрю, ладно?
   Кошка тупо взглянула на мгновенно появившегося перед ней Шустрика. Сев перед ней на корточки, тот суетливо искал что-то в карманах.
   - Вот с-сука... на, затянись... - он сунул в левую руку Кошки сигарету - та выпала. Шустрик тут же достал другую, прикурил от своей и осторожно вставил в распухшие губы Кошки. Кошка послушно затянулась, закашлялась, взяла сигарету трясущимися пальцами - безымянным и мизинцем, оберегая разбитые костяшки. Шустрик меж тем занялся ее правой рукой, пытаясь разжать пальцы:
   - Ну все-все, отпусти его...
   Кошка с недоумением взглянула на свою руку, как на чужую, и кирпич тупо ухнул в землю. Шустрик метнулся до угла, постоял, вытянув шею. Вернувшись, вновь сел на корточки.
   - Он что, больной, да? Ненормальный?
   Кошка сморщилась, облизала соленые губы.
   - Нет, - сказала - ему или себе. - Он нормальный. Вполне. На Игре мы такие, какими хотим быть. Какими разрешаем себе быть. Крутой мужик Ланс, которому когда-то - сама не помня когда и где перебежала дорогу Кошка, и который не смог ни себе ни ей этого простить. Если он и болен, то только мной...
   Она подняла глаза и стала смотреть на небо, чтобы не смотреть на подошедшего Улыбку. Он сидел перед ней на корточках и молчал. Хорошо, что он ничего не говорил и не дотрагивался до нее - потому что бы тогда она постыдно и безудержно разрыдалась...
   - Пошли, - наконец сказал Улыбка. - Шустрик нашел Золотой Шар.
   - Ну что, будем брать? - деловито спросил Шустрик. - Вчетвером мы его вмиг замочим...
   - Погоди.
   - Да чего годить? Говорят, эти ученые психи на подходе, а они собираются рвать Шар к чертям собачьим...
   - Подожди, - сказал Кошка. - Так нельзя.
   - Что нельзя? Как?
   - Нельзя брать его грязными руками. Шустрик. Вот представь - замочишь ты этого бедного парня, придешь к нему, весь такой крутой и... шустрый и скажешь: "Хочу!" И представь - только представь - что он тебе выдаст?
   Шустрик смотрел на нее, сморщившись, и мрачнел прямо на глазах. Похоже, представлял.
   - Если бы я его первой нашла, я бы, наверное, тоже начала всех отстреливать...
   Шустрик хмуро посмотрел на Улыбку.
   - Знаешь, - спокойно сказал он. - А ведь она права.
   Заматерившись длинно и цветисто, Шустрик сплюнул:
   - Вечно вы... всю Игру обломали! Какую Игру! Раз в жизни, нет, раз в жизни, а тут вы... ну что вылупились? Пойду хоть науку не подпущу!
   Ругаясь и поскальзываясь на осыпавшихся камнях. Шустрик выбрался наружу. Было слышно, как не скрываясь, он идет вниз, покрикивая на ходу:
   - Эй, братан, не стреляй, разговор есть!
   Кошка с Улыбкой переглянулись. Вот за это я тебя и люблю, думала она. Арнольд длинно вздохнул и молча полез наружу.
   - Ну что, пошли? - негромко спросил Улыбка. Как-то очень нерешительно. И так же нерешительно протянул руку.
   Светлане довелось прочитать кучу дамских романов и вволю похихикать над историями о любви и страсти безумной и прочими женскими мечтаниями...
   Прикосновение пальцев было как удар. Как взрыв. Только мгновение назад они были врозь - а через миг, ошеломленные вместе, рядом, сплетенные объятиями, прикосновениями, поцелуями, и не было места словам, только бессмысленному шепоту, губам, рукам, шелесту одежды...
   Последними сорвали маски.