Страница:
– Н-неплохо. Вам повезло, лорд Фэрлин. Если бы нападавший был чуть-чуть точнее…
– Или чуть сильнее?
Сделав вид, что не заметила насмешки, я продолжила:
– Все удивляюсь, как такой опытный боец мог подпустить убийцу так близко…
– Я и сам удивляюсь, – с иронией сказал лорд. – Я услышал, как он подходит, окликнул, и он отозвался. Подошел – и вонзил мне в спину нож.
– Так вы видели его!
Он взглянул на меня через плечо.
– Так же ясно, как вас.
Явная двусмысленность его слов заставила меня замолчать. Он совершенно уверен, что это была я. Почему? И почему он опять не призвал меня к ответу? Или решил отомстить мне иным, более изощренным способом?
Закрепив повязку, я провела по ней ладонью, проверяя, как держится. Лорд Фэрлин вздохнул и вдруг резко встал. Отошел к окну. Я начала собирать окровавленные тряпки.
– Бросьте, – сказал он, не оглядываясь. – Подойдите сюда.
Я нехотя приблизилась.
– Чувствуете? – Он подтолкнул меня ближе к окну – и к себе. Я сжалась. – Ветер, – нетерпеливо пояснил лорд. – Южный ветер. Еще чуть-чуть – и наступит весна.
Видимо, на моем лице отразилось недоверие, потому что он слегка улыбнулся.
– Это суровый, но вовсе не скудный край, леди. Знаю, ваша родина мягче и приятней, но и к этой земле можно привыкнуть.
– Не сомневаюсь.
– И… к людям тоже? – спросил лорд Фэрлин. В голосе его была странная заминка. Я подумала о Бэрине, о Мэтте, о мальчике-конюхе, плакавшем над моей погибшей лошадью…
– Со временем – да.
– Вы говорите это из вежливости?
– Нам уже ни к чему соблюдать правила вежливости, не так ли? – спросила я, подняв брови.
Лорд усмехнулся. Вновь взглянул в окно, в белое небо.
– А можно привыкнуть ко мне?
– К вам?
– Если я решил взять молодую жену, хочу быть уверен в том, что она будет счастлива. Что мне сделать для этого?
– Не женитесь вовсе! – вырвалось у меня.
Он тихо рассмеялся.
– Неужели стать леди Фэрлин – такое несчастье?
– Простите меня, – пробормотала я. – Я не должна была так говорить.
Продолжая улыбаться, он смотрел на меня. Глаза его слабо мерцали.
– Вы со своей сестрой словно свет и тьма, день и ночь, – сказал он чуть протяжно. – Я часто думаю – какой бы вы стали, не будь у вас вашего увечья?
– Или у вас – вашего проклятья?
Пауза. Я осторожно перевела дыхание.
– Вы хотели сказать – моего дара? – обманчиво мягким голосом поправил лорд. – Хотя иногда он – действительно проклятье. Когда…
Оттолкнулся от стены, мимолетно поморщившись от боли. Прошелся по комнате. Остановился у камина и крикнул мне:
– Думаете, я так жажду взять в жены эту девчонку, эту бледную немочь, слишком слабую, чтобы даже ненавидеть?
– Тогда зачем вы женитесь?
Его ответ меня обескуражил.
– Она красива, а я мужчина.
– И этого достаточно? – спросила я почти с любопытством.
Он вновь прошелся по комнате. Сказал низко:
– Иногда кажется – да. Весна и много красивых женщин, а я еще молод…
Некоторое время он молча смотрел в пол. Потом сказал нехотя:
– Но я мог бы…
Повернул голову, серьезно глядя на меня:
– Леди Инта, вы ведь очень любите свою сестру?
– Вы знаете.
Он со слабой улыбкой коснулся повязки.
– Да, уже знаю. Ради нее вы готовы взяться за оружие. Но пойдете ли вы на…
Сердце колотилось у меня в горле. Я прижала к нему руку. На самом деле Лорд-Оборотень не хочет Эйлин. Она даже не нравится ему. Может, все еще будет хорошо? Что он сказал?
Я наконец услышала, что он сказал. Сглотнула, пытаясь заговорить – мне удалось это не с первой попытки. Лорд Фэрлин смотрел в огонь.
– Вы хотите, чтобы я… я была… стала…
– Моей любовницей, – бесстрастно закончил лорд. Подождал, но, так как я ошеломленно молчала, продолжил: – Выбирайте, что вам дороже – ваша честь или ваша сестра. Это лишь ваш выбор.
– Мой выбор? – прошептала я. – Лорд Фэрлин, за что вы так со мной? Вы…
– Чудовище, не так ли? – подсказал он.
– Так вот как вы добиваетесь женщин? – От гнева я потеряла всякий страх перед ним. Подняв голову, он смотрел на меня, пряча под опущенными ресницами зеленое пламя. – Угрожая им или их близким? Поймите, страхом можно подчинить, сломать, унизить, но нельзя заставить полюбить!
Мой крик отскакивал от него, как от скалы. Он просто выждал, пока я замолчу, и сказал холодно:
– Я не прошу вас любить меня. Я хочу, чтобы вы оказались в моей постели. Итак?
Я стиснула зубы, чтобы не разрыдаться от бессилия и гнева.
Лорд Фэрлин сказал учтиво:
– Я не тороплю вас. Можете подумать. Я подожду.
Ждать ему пришлось недолго.
Эйлин, упрямо не желавшая разговаривать со мной уже несколько вечеров, сама пришла в мою спальню.
– Он уезжает!
– Что?
– Мэтт уезжает! – Эйлин кусала костяшки пальцев. – Он сказал сегодня… он не пойдет против своего лорда. И не может смотреть, как я стану женой Фэрлина. Он уезжает!
Я отвернулась, чтобы Эйлин не увидела на моем лице презрения – и это мужчина!
– Инта… я люблю его… я умру без него… Я не знаю, что я с собой сделаю!
В конце концов, выбора у меня нет. Или Эйлин будет счастлива, или будем несчастны мы обе…
Я сказала почти небрежно:
– Мэтт останется, сестра. Сам лорд попросит его остаться. Можешь спать спокойно.
– Ты… – Эйлин уставилась на меня расширившимися глазами. – Ты что-то задумала? Инта, что ты придумала?
Я притворно зевнула.
– Успокойся, сестра. Завтра вы будете счастливы. А теперь – иди.
– А…
– Иди, я сказала! – прикрикнула я. Эйлин, пораженная моим гневом, попятилась, не спуская с меня округлившихся глаз. Дверь тихо закрылась.
Прислонясь лбом к пахнущему пылью занавесу-гобелену, я слушала серьезный голос лорда Фэрлина.
– Что я имею виды на леди Эйлин? Одно время так и было. Но потом я понял, что ее неприязнь ко мне непреодолима. Да и заметил вашу склонность друг к другу… Нет, Мэтт, я не сержусь. Видимо, есть вещи, которые мне недоступны – любовь женщины, например. Иди, Мэтт, утешь свою избранницу.
Мэтт что-то пробормотал – кажется, слова благодарности. Я услышала его быстрые шаги. Тишина. Потом глуховатый голос произнес:
– Я выполнил свое обещание.
Я, помедлив, откинула гобелен, за которым скрывалась от Мэтта. Вышла и, прямо встретив взгляд лорда, сказала:
– А я выполню свое.
Пауза. Лорд Фэрлин криво усмехнулся:
– Когда я вижу ваше лицо, начинаю испытывать угрызения совести.
«А есть ли она у вас?» – подумала я, и Лорд-Оборотень опять угадал мои мысли:
– Хотя, скорее всего, ее у меня просто нет… Есть ли у зверя совесть, леди Инта?
– Вы не зверь! – резко сказала я.
– Неужели? – Усмехаясь, он подошел ко мне, и я подавила желание отодвинуться. Лорд Фэрлин наблюдал за мной так зорко, что заметил это. Сказал негромко: – Тогда почему вы боитесь меня? Вас, должно быть, с детства пичкали россказнями о роде Фэрлинов-Оборотней? А знаете ли, что мой род – один из самых древних на земле? Раньше звери были не просто звери, а люди – не просто люди. Землю населяли люди, могущие по собственному желанию превращаться в зверей. Одни отдавали предпочтение первому облику, другие – второму. Время шло, наш дар слабел, и постепенно большинство утратило искусство превращения. У людей сохранилась лишь память о прошлом, искаженная бессильным страхом и завистью. А на другом конце оказались те, кто не смог стать ни зверем, ни человеком – чудовища из ваших ночных кошмаров. Посередине остались мы, оборотни. Первые боятся нас, вторые ненавидят за союз с людьми. Было время, совсем недавнее время, когда нас сжигали на кострах за то, что мы – это мы. За то, что наши способности достались нам по наследству, как вам – эти серые глаза и эти густые волосы… – Он осторожно коснулся моих волос. Я слушала так внимательно, что лишь моргнула. – Потом люди поняли, что без нас, Пограничников, им не справиться с силами, идущими из-за Хребта. И мы заключили этот договор. Наш род угасает, леди Инта. Способности слабеют, и лишь немногие могут передать их своим детям.
– И все из присутствующих в вашем замке обладают этими… способностями?
– В большей или меньшей степени. И даже, – он улыбнулся уголками губ, – даже Мэтт. Не говорите об этом своей нежной сестре… а то он будет скрываться до конца жизни. Настало время, когда оборотни стыдятся своего дара, как…
Его взгляд скользнул по мне.
– Как вы – своего увечья.
Я сказала бесстрастно:
– Вы правы. Я стыжусь и ненавижу свою слабость. Но это – мое несчастье. Никто не должен жалеть или презирать меня за хромоту.
Лорд Фэрлин тихо рассмеялся:
– Глядя на вас, никто не посмеет этого сделать, разве что осудит вашу дерзость: другая бы держалась в тени, а вы бросаетесь грудью на мечи! А я благодарен вашей хромоте… да-да, не сверкайте глазами – она привела вас сюда, в мой замок.
Я промолчала, вспомнив вдруг, что он подразумевает. Он, кажется, тоже.
– Полагаюсь на вашу честность, леди Инта!
– А я – на ваше слово, – отозвалась я, сознательно избегая слова «честь». Кривая усмешка свидетельствовала, что лорд Фэрлин это заметил.
Прижала сталь к пылающей щеке. Играя, перекидывала нож из ладони в ладонь. Почему я думала о своей смерти – не его? А каково будет, когда нож входит в твое тело? Нежно, словно лаская, я провела лезвием по горлу, расстегнула куртку и приставила острие ножа пониже левой груди – туда, где быстро бился живой теплый зверек…
Сильный удар – нож вылетел из моих пальцев, и рука сразу онемела. Следующий обрушился на мою щеку – хлестко, больно, – в голове зазвенело от пощечины и яростного рычания. Меня схватили и затрясли так, что казалось, мой позвоночник рассыпается на части…
Ошеломленная стремительностью и мощью хватки, я позволила проволочь себя по коридору до покоев лорда Фэрлина. Брошенная с размаху на кровать, попыталась подняться, но жесткая рука отправила меня обратно. Я осталась лежать, опираясь на локти и следя за метавшимся по комнате мужчиной. Он бормотал что-то, посверкивая на меня злобным взглядом. Наконец остановился перед кроватью, с такой силой вцепившись пальцами в широкий пояс, что было ясно – лишь так он удерживается, чтобы не вцепиться мне в горло.
– Что это вы затеяли?! – спросил яростно.
– Я?
– Следил за вами весь день. Был уверен, что вы попытаетесь выкинуть что-нибудь подобное…
– Я – что?..
– Я видел!
– Что вы видели?
– Что? – Он встал коленом на кровать и распахнул ворот моей рубахи. Бесцеремонно приподнял мою левую грудь, открыв ярко-красную отметину, оставленную кончиком ножа – лишь сейчас я ощутила легкое жжение. – Вот это!
Он решил, что я собиралась убить себя… Что ж, это соответствовало истине – почти.
– Куда вы дели нож?
Лорд Фэрлин выдохнул сквозь зубы. Отпустил меня, отошел к камину. Руки, стиснутые у него за спиной, побелели. Я поспешила поправить одежду и повторила:
– Где мой нож? Вы выбросили его?
Он сверкнул на меня глазами.
– Я не собираюсь умирать – и вам не позволю. Вставайте!
Безжалостная рука едва не вывихнула мне плечо.
– Куда вы меня тащите? Ох…
– К камину. Вы простояли на ветру больше часа…
– А… и вы тоже?
Надавив на плечи, он усадил меня в кресло перед камином.
– Мы согреемся оба. Пейте! – Я увидела перед лицом бокал с вином. Его руки вновь легли на мои плечи. Я напряглась, ощущая тяжесть и силу его ладоней, но плечи только свело бессильной судорогой. – Успокойтесь, – сказал лорд Фэрлин – уже с легкой насмешкой. – Смотрите на огонь и расслабьтесь. Вы пытались уклониться от выполнения обещания, но я не требую исполнить его немедленно.
Он скинул мой плащ. Пальцы двинулись по моим плечам, поглаживая, растирая, разминая… судорога страха и неприятия отступала, напряжение покидало меня. Его пальцы зарывались в мои влажные от стаявшего снега волосы, скользили по всей длине, словно расчесывая и распуская пряди на плечи и грудь. Жесткие костяшки пальцев потирали позвонки шеи, кожу под подбородком – медленно, задумчиво. Теплая ладонь легла на мой лоб, и, повинуясь ей, я откинула голову на спинку кресла, глядя снизу на стоявшего за спиной мужчину. Его лицо было отрешенным – словно он забыл о моем существовании, а руки двигались сами по себе. Пальцы скользили по моим бровям, гладили щеки, касались губ, осторожно обводя, будто подчеркивая их линию… губы начало слегка пощипывать – как от слишком крепкого вина. Я устало закрыла тяжелеющие веки…
…Полог висел над моей головой – серебристо-зеленоватый полог, – и тусклый свет выхватывал из прихотливого узора то корявую ветку, то притаившегося удивительного зверя, то причудливое оперение странной птицы. Некоторое время я зачарованно разглядывала его тяжелые ниспадающие складки. Мне было тепло, уютно и…
И вдруг я поняла, что нахожусь в покоях лорда Фэрлина. В его кровати. И что тяжесть на моей груди – его рука, что тепло – приятное, согревающее тепло – исходит от близкого, прижавшегося ко мне тела. И разделяет нас лишь тонкая ткань рубашки – единственной оставшейся на мне одежды.
Я осторожно повела взглядом. Ресницы сомкнуты, между густых длинных бровей – привычная морщина. Бледная кожа лица, шеи, плеч расцвечена теплыми отблесками огня. Я содрогнулась, осознав наготу и силу его матерого тела. Лорд Фэрлин шевельнулся, и я поспешно закрыла глаза. Почувствовала, как он слегка двинул головой на подушке. Позвал тихо:
– Инта?
Я продолжала делать вид, что сплю. Тогда он сказал своим обычным голосом:
– Вы не спите. Ваше сердце стучит иначе.
От этих слов сердце действительно пустилось вскачь. Разоблаченная, я открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Близкие, с расширенными зрачками, его глаза сейчас казались черными…
– Вы усыпили меня! – обвинила я дрогнувшим голосом.
Он потянулся, прижмурившись, но и сквозь ресницы продолжал наблюдать за мной сторожащим взглядом.
– Так что же? – сказал лениво. – Вы устали и переволновались. Я хотел, чтобы вы хорошенько отдохнули… перед нашей длинной ночью.
Я сглотнула, отворачиваясь. Попыталась отодвинуться, но его рука изогнулась, удерживая меня. Он даже подвинул меня ближе.
– Куда вы?
Насмешка в его голосе рассердила меня.
– Я думала, уже…
Он тихо рассмеялся:
– Я не насилую спящих, девушка! Просто очень приятно лежать рядом с вами. Мне нравится видеть вас в моей постели.
Я перевела дыхание, когда он погладил кончиками пальцев кожу моей шеи.
– Вы дрожите… вы боитесь? – Его шепот обжигал мне щеку, и я выдохнула с мукой:
– Располагайте мной, как хотите, но быстрее, не мучьте меня!
Его рука замерла.
– Вот как… – сказал тихо лорд Фэрлин. – Вы решили так легко отделаться? Хотите, чтобы я обладал вашим телом, когда ваша душа будет далеко?
– А вы хотите взять еще и мою душу?
Приподнявшись на локте, он наблюдал за мной. Неторопливо откинул назад свои жесткие серые волосы.
– Сейчас я хочу, чтобы вы меня перевязали.
Сел, выжидающе глядя на меня. Повязка на его груди действительно сбилась. Обернувшись покрывалом, я приподнялась и, наклонив голову, начала торопливо разматывать повязку. Краска бросилась мне в лицо, когда я поняла, что под этим покрывалом он совершенно наг. Лорд сидел неподвижно, молча, я чувствовала его дыхание на своем затылке. Закрепив повязку, я не успела отодвинуться, как он перехватил мою руку. Сказал с приглушенной задумчивостью:
– Такие мягкие, ласковые…
Его палец поглаживал кругами мою напряженную ладонь. Лорд поднес ее к лицу и прикоснулся губами: теплые, сухие, они двигались осторожными, щекочущими мелкими поцелуями. Его тяжелые веки были полуприкрыты, из-под ресниц блестел темный взгляд. Он потерся о мою руку жесткой щекой, легко поцеловал один палец за другим. Я осторожно вздохнула и заметила, как из-под век он смотрит на мои едва прикрытые рубашкой плечи и грудь. Слабо охнув, стянула ворот; теплая рука тут же накрыла мою – повелительно и спокойно.
– Не надо скрывать то, что я и так увижу. Вы испуганы, но бояться нечего. Я не обижу вас.
Я мрачно взглянула на него.
– А что, по-вашему, вы делаете?
Он медленно улыбнулся:
– Ласкаю женщину, которую желаю.
Его руки отбросили мои волосы, легли на шею, медленно скользнули по плечам, рукам, запястьям – снова и снова. Я быстро, украдкой взглянула на него. Полузакрытые глаза, улыбающиеся губы, мышцы, играющие бликами света; на груди, покрытой темной порослью, белеют старые звездчатые шрамы… Он подался ко мне, и я закрыла глаза. Теплые поцелуи в глаза, щеки, губы… Влажный выдох щекотал мне ухо, губы скользнули по шее, шепча что-то; я поежилась. Он придвинулся еще ближе, обнимая меня, уткнулся лицом в мою шею и стал говорить что-то быстрым, хрипло-гортанным шепотом – я не понимала ни слова, но почему-то знала, что это не заклинание – он говорил, что я прекрасна, что тело мое горячо и желанно, что ему так хочется любить и любить меня при свете полной луны…
Я вздрогнула, широко открыв глаза, словно просыпаясь: не заклинание? Но как я смогла понять, что он говорит? Лорд Фэрлин поднял голову и улыбнулся мне дрогнувшей улыбкой – в его глазах, как и прежде, светились луны.
– Язык любви, леди… – шепнул он мне в губы. – Слышали вы его раньше? Показать вам, что такое любовь?
Он прикусил мою нижнюю губу – очень бережно, – поцеловал, тронул языком, очерчивая ее контуры.
– Сладкая, – сказал он. – Откуда им знать, что ты такая сладкая? Никто не знает – только я…
Он целовал меня осторожно, словно давая привыкнуть, но долго, так долго, и был так близко… Я чувствовала легкие прикосновения к своей груди – он водил по ней кончиками пальцев, словно трепещущими крыльями бабочек, скользил тыльной стороной запястья… Я услышала его вздох, когда его ладони наконец легли на мои груди. Протестующе забормотала, и он вновь накрыл мои губы своими: в этот раз поцелуй был требовательным и жестким, и ладонь, ласкающая мою грудь, казалась продолжением этого поцелуя.
Я полулежала на его плече, переводя дыхание и слыша его колотящееся сердце. Лорд Фэрлин смотрел на свою руку – пальцы скользнули за тонкую ткань рубашки, опустили лямки. Я напряглась, но не пошевелилась – скорее пройти через это. Но он не торопился. Он глядел со странной улыбкой – почти мечтательной.
– Ты светишься, – сказал тихо. – Вся светишься. Лунная дева…
Обрисовывая пальцами легкие круги, он ласкал мои груди. Прикосновения заставляли кожу гореть. Я вцепилась в его руку – но скорее потому, что вдруг стало тяжело дышать, чем от смущения или неприятия. Он взглянул мне в глаза.
– Прошу тебя. Прошу тебя…
Склонился надо мной – терся о мои груди лицом, губами, шепча что-то горячее, невнятное, прерывистое… Водил влажным теплым трепетным языком по болезненно напрягшимся соскам, слегка подталкивая, подсасывая… Я подняла тяжелые веки, блуждая взглядом по пологу над кроватью – свечи гасли или темнело у меня в глазах? Все стало странно расплывчатым, таяло в теплом тумане…
– Отец-Волк! – услышала я сдавленный возглас. Мужчина, больно притиснувший меня к себе, навалился тяжелым телом, содрогнулся – раз, еще раз, – замер, прижавшись щекой к моей груди. Я не двигалась, медленно приходя в себя и ощущая в животе незнакомую боль, похожую на спазмы от голода. Лорд наконец зашевелился, ослабил объятия и лег рядом. Из его глаз медленно уходил туманный блеск. – Достаточно на сегодня, – сказал он, легким движением возвращая на мои плечи смятую ткань рубашки.
– На сегодня? – пробормотала я, торопливо укутываясь до самого подбородка. Фэрлин усмехнулся, постепенно превращаясь в привычного Лорда-Оборотня – лишь необычный свет теплого золота плыл в его глазах.
– Мне хочется продлить удовольствие, леди. Мы ведь не обговаривали срок? До свадеб еще две недели.
– Две недели?! – потрясенно воскликнула я. Он тихо рассмеялся, приглаживая ладонью мои растрепанные волосы. Две недели – и каждую ночь я должна терпеть его поцелуи, его странные бесстыдные ласки! – Я могу идти? – еле выговорила я.
Он удивился.
– Зачем? Здесь хватит места на двоих. А к утру вы окажетесь в своей постели, даю слово.
– Ваше слово… – пробормотала я, отворачиваясь. И вздрогнула, когда его тело прижалось ко мне, левая рука скользнула под изгиб талии и легла на живот, а вторая погладила грудь.
– Вы сказали, на сегодня достаточно, – пробормотала я в подушку.
– Конечно, – согласился он, целуя меня в ухо. – Я просто обнимаю вас. Но если вы будете так вздрагивать, мне захочется продолжить.
Я мгновенно замерла. Лорд несколько раз вздохнул, крепче прижимаясь ко мне, – и задремал. Я думала, что не сомкну глаз, но отключилась тотчас, хотя несколько раз просыпалась, когда его сонные руки начинали двигаться – медленно, словно утоленно…
– Я скучал все утро, – негромко сказал он. – Где вы были?
– Я поздно встала… – Увидев вспыхнувшую на его лице улыбку, поняла, что не следовало этого говорить.
– Плохо спали? – спросил лорд серьезно, и я взмолилась:
– О, пожалуйста, оставьте меня, я не могу…
– Выносить мое присутствие еще и днем? – подхватил он. Глаза его гневно сверкнули. – Днем ли, ночью – вы моя, не забывайте этого!
– Вы не дадите мне забыть! – воскликнула я с не меньшим гневом.
Его лицо потемнело; резко развернувшись, лорд отошел. Склонив голову, чтобы скрыть внезапные слезы, я перебирала поводья.
– Что-то случилось? – спросил появившийся Бэрин.
– Нет, конечно, нет!
– Вы поссорились с Фэрлином? Он несколько раз спрашивал вас… был рад, когда вы наконец спустились. А сейчас он вне себя. Видите? Он никогда так не обращался со своим жеребцом… Леди Инта… Он обидел вас?
Я заставила себя взглянуть на Бэрина. Он казался озабоченным – но, скорее, не моей судьбой, а настроением брата.
– Вы такие разные, Бэрин…
Он улыбнулся почти смущенно.
– О нет, вы просто плохо его знаете. И меня. Надеюсь, со временем вы поймете нас. Простите нас.
– Время? Какое время? До свадеб осталось совсем немного. Я не останусь здесь и минуты после отъезда моей сестры!
Бэрин уклончиво повел бровью, словно сомневался в этом. А не подозревает ли он то, что происходит между мной и его братом?
Сумерки неумолимо приближались. Я с тоской наблюдала за садящимся солнцем: почему зимой дни так коротки? Опять наступала ночь – ночь Оборотня…
Лорд Фэрлин стоял у окна, прислонившись виском к камню стены. Он, казалось, не заметил моего прихода, и я застыла посреди спальни, сцепив руки. Не меняя позы, лорд искоса взглянул на меня, двинул кистью руки, указывая на кресло неподалеку. Я молча села. Молчал и он, лишь трещали дрова в камине да по-весеннему пел ветер за окном.
– Я думал о вас, – сказал лорд хрипло. – Я целый день думал о вас. Вы знаете, какая пытка – видеть вас и не коснуться? Это чувство сродни голоду, но мучительней во сто крат. Вы знаете, что я могу возненавидеть вас за это?
– Так утолите свои желания, – холодно отозвалась я. – И оставьте меня в покое.
Не знаю почему, но меня взволновали его слова и его голос – хриплый, низкий, монотонный голос…
Лорд Фэрлин оттолкнулся плечом от стены, пошел ко мне. Стараясь сидеть неподвижно, я следила за его приближением – и охнула, когда сильные руки рванули ворот моего платья. Он нетерпеливо оттолкнул мои вскинутые ладони, больно стиснул мои груди. Я закрыла глаза, когда он склонился ко мне, – и вскрикнула от укуса в шею.
Лорд Фэрлин отпрянул, тяжело дыша. Луна стояла за его спиной, и лишь горящие глаза различала я – голодные глаза дикого зверя.
– Я не должен пугать тебя, – пробормотал он. – Я не должен желать тебя так сильно, что я теряю власть над собой. Это опасно. Ты не знаешь, насколько это опасно. Я не должен…
Застонав, он оглянулся на спокойный лик луны.
– Лучше бы я взял эту фарфоровую куклу… я бы утолил первый голод и…
Он вновь уставился на меня.
– Но ты – здесь.
Я сжалась, когда он коснулся меня снова – но уже нежно, пальцы чертили на моей коже легкие запутанные узоры, словно покрывали письменами рун. Я сквозь ресницы взглянула в его лицо – ярко освещенное, оно было отрешенным, на губах мерцала слабая улыбка. Он явно наслаждался тем, что делал. Медленно опустился на колени, мягко поддевая меня под спину. Я вздохнула, когда он приник губами к моей груди. Вновь услышала шепот – но теперь он звучал словно внутри меня, в моей крови, в тяжелеющем дыхании…
Теплые ладони гладили мои ноги, колени, бедра, скользили вверх по ткани чулок. Я затаила дыхание, когда его пальцы медленно спустили чулок с левой ноги, лаская кожу. Сдвинувшись, он поцеловал мое белое колено и коснулся другой ноги. Предчувствуя горькое торжество, я следила за скользящим вниз чулком. Это наверняка охладит его страсть… Лорд Фэрлин увидел мою изуродованную ногу. Замер. Провел кончиками пальцев. Наклонился, неспешными мелкими поцелуями покрывая ногу – всю, от пальцев до бедра… Я закусила губы, чтобы не расплакаться от чего-то, абсурдно похожего на благодарность.
– Или чуть сильнее?
Сделав вид, что не заметила насмешки, я продолжила:
– Все удивляюсь, как такой опытный боец мог подпустить убийцу так близко…
– Я и сам удивляюсь, – с иронией сказал лорд. – Я услышал, как он подходит, окликнул, и он отозвался. Подошел – и вонзил мне в спину нож.
– Так вы видели его!
Он взглянул на меня через плечо.
– Так же ясно, как вас.
Явная двусмысленность его слов заставила меня замолчать. Он совершенно уверен, что это была я. Почему? И почему он опять не призвал меня к ответу? Или решил отомстить мне иным, более изощренным способом?
Закрепив повязку, я провела по ней ладонью, проверяя, как держится. Лорд Фэрлин вздохнул и вдруг резко встал. Отошел к окну. Я начала собирать окровавленные тряпки.
– Бросьте, – сказал он, не оглядываясь. – Подойдите сюда.
Я нехотя приблизилась.
– Чувствуете? – Он подтолкнул меня ближе к окну – и к себе. Я сжалась. – Ветер, – нетерпеливо пояснил лорд. – Южный ветер. Еще чуть-чуть – и наступит весна.
Видимо, на моем лице отразилось недоверие, потому что он слегка улыбнулся.
– Это суровый, но вовсе не скудный край, леди. Знаю, ваша родина мягче и приятней, но и к этой земле можно привыкнуть.
– Не сомневаюсь.
– И… к людям тоже? – спросил лорд Фэрлин. В голосе его была странная заминка. Я подумала о Бэрине, о Мэтте, о мальчике-конюхе, плакавшем над моей погибшей лошадью…
– Со временем – да.
– Вы говорите это из вежливости?
– Нам уже ни к чему соблюдать правила вежливости, не так ли? – спросила я, подняв брови.
Лорд усмехнулся. Вновь взглянул в окно, в белое небо.
– А можно привыкнуть ко мне?
– К вам?
– Если я решил взять молодую жену, хочу быть уверен в том, что она будет счастлива. Что мне сделать для этого?
– Не женитесь вовсе! – вырвалось у меня.
Он тихо рассмеялся.
– Неужели стать леди Фэрлин – такое несчастье?
– Простите меня, – пробормотала я. – Я не должна была так говорить.
Продолжая улыбаться, он смотрел на меня. Глаза его слабо мерцали.
– Вы со своей сестрой словно свет и тьма, день и ночь, – сказал он чуть протяжно. – Я часто думаю – какой бы вы стали, не будь у вас вашего увечья?
– Или у вас – вашего проклятья?
Пауза. Я осторожно перевела дыхание.
– Вы хотели сказать – моего дара? – обманчиво мягким голосом поправил лорд. – Хотя иногда он – действительно проклятье. Когда…
Оттолкнулся от стены, мимолетно поморщившись от боли. Прошелся по комнате. Остановился у камина и крикнул мне:
– Думаете, я так жажду взять в жены эту девчонку, эту бледную немочь, слишком слабую, чтобы даже ненавидеть?
– Тогда зачем вы женитесь?
Его ответ меня обескуражил.
– Она красива, а я мужчина.
– И этого достаточно? – спросила я почти с любопытством.
Он вновь прошелся по комнате. Сказал низко:
– Иногда кажется – да. Весна и много красивых женщин, а я еще молод…
Некоторое время он молча смотрел в пол. Потом сказал нехотя:
– Но я мог бы…
Повернул голову, серьезно глядя на меня:
– Леди Инта, вы ведь очень любите свою сестру?
– Вы знаете.
Он со слабой улыбкой коснулся повязки.
– Да, уже знаю. Ради нее вы готовы взяться за оружие. Но пойдете ли вы на…
Сердце колотилось у меня в горле. Я прижала к нему руку. На самом деле Лорд-Оборотень не хочет Эйлин. Она даже не нравится ему. Может, все еще будет хорошо? Что он сказал?
Я наконец услышала, что он сказал. Сглотнула, пытаясь заговорить – мне удалось это не с первой попытки. Лорд Фэрлин смотрел в огонь.
– Вы хотите, чтобы я… я была… стала…
– Моей любовницей, – бесстрастно закончил лорд. Подождал, но, так как я ошеломленно молчала, продолжил: – Выбирайте, что вам дороже – ваша честь или ваша сестра. Это лишь ваш выбор.
– Мой выбор? – прошептала я. – Лорд Фэрлин, за что вы так со мной? Вы…
– Чудовище, не так ли? – подсказал он.
– Так вот как вы добиваетесь женщин? – От гнева я потеряла всякий страх перед ним. Подняв голову, он смотрел на меня, пряча под опущенными ресницами зеленое пламя. – Угрожая им или их близким? Поймите, страхом можно подчинить, сломать, унизить, но нельзя заставить полюбить!
Мой крик отскакивал от него, как от скалы. Он просто выждал, пока я замолчу, и сказал холодно:
– Я не прошу вас любить меня. Я хочу, чтобы вы оказались в моей постели. Итак?
Я стиснула зубы, чтобы не разрыдаться от бессилия и гнева.
Лорд Фэрлин сказал учтиво:
– Я не тороплю вас. Можете подумать. Я подожду.
Ждать ему пришлось недолго.
Эйлин, упрямо не желавшая разговаривать со мной уже несколько вечеров, сама пришла в мою спальню.
– Он уезжает!
– Что?
– Мэтт уезжает! – Эйлин кусала костяшки пальцев. – Он сказал сегодня… он не пойдет против своего лорда. И не может смотреть, как я стану женой Фэрлина. Он уезжает!
Я отвернулась, чтобы Эйлин не увидела на моем лице презрения – и это мужчина!
– Инта… я люблю его… я умру без него… Я не знаю, что я с собой сделаю!
В конце концов, выбора у меня нет. Или Эйлин будет счастлива, или будем несчастны мы обе…
Я сказала почти небрежно:
– Мэтт останется, сестра. Сам лорд попросит его остаться. Можешь спать спокойно.
– Ты… – Эйлин уставилась на меня расширившимися глазами. – Ты что-то задумала? Инта, что ты придумала?
Я притворно зевнула.
– Успокойся, сестра. Завтра вы будете счастливы. А теперь – иди.
– А…
– Иди, я сказала! – прикрикнула я. Эйлин, пораженная моим гневом, попятилась, не спуская с меня округлившихся глаз. Дверь тихо закрылась.
* * *
– Я думал… мой лорд… – Мэтт от волнения даже заикался.Прислонясь лбом к пахнущему пылью занавесу-гобелену, я слушала серьезный голос лорда Фэрлина.
– Что я имею виды на леди Эйлин? Одно время так и было. Но потом я понял, что ее неприязнь ко мне непреодолима. Да и заметил вашу склонность друг к другу… Нет, Мэтт, я не сержусь. Видимо, есть вещи, которые мне недоступны – любовь женщины, например. Иди, Мэтт, утешь свою избранницу.
Мэтт что-то пробормотал – кажется, слова благодарности. Я услышала его быстрые шаги. Тишина. Потом глуховатый голос произнес:
– Я выполнил свое обещание.
Я, помедлив, откинула гобелен, за которым скрывалась от Мэтта. Вышла и, прямо встретив взгляд лорда, сказала:
– А я выполню свое.
Пауза. Лорд Фэрлин криво усмехнулся:
– Когда я вижу ваше лицо, начинаю испытывать угрызения совести.
«А есть ли она у вас?» – подумала я, и Лорд-Оборотень опять угадал мои мысли:
– Хотя, скорее всего, ее у меня просто нет… Есть ли у зверя совесть, леди Инта?
– Вы не зверь! – резко сказала я.
– Неужели? – Усмехаясь, он подошел ко мне, и я подавила желание отодвинуться. Лорд Фэрлин наблюдал за мной так зорко, что заметил это. Сказал негромко: – Тогда почему вы боитесь меня? Вас, должно быть, с детства пичкали россказнями о роде Фэрлинов-Оборотней? А знаете ли, что мой род – один из самых древних на земле? Раньше звери были не просто звери, а люди – не просто люди. Землю населяли люди, могущие по собственному желанию превращаться в зверей. Одни отдавали предпочтение первому облику, другие – второму. Время шло, наш дар слабел, и постепенно большинство утратило искусство превращения. У людей сохранилась лишь память о прошлом, искаженная бессильным страхом и завистью. А на другом конце оказались те, кто не смог стать ни зверем, ни человеком – чудовища из ваших ночных кошмаров. Посередине остались мы, оборотни. Первые боятся нас, вторые ненавидят за союз с людьми. Было время, совсем недавнее время, когда нас сжигали на кострах за то, что мы – это мы. За то, что наши способности достались нам по наследству, как вам – эти серые глаза и эти густые волосы… – Он осторожно коснулся моих волос. Я слушала так внимательно, что лишь моргнула. – Потом люди поняли, что без нас, Пограничников, им не справиться с силами, идущими из-за Хребта. И мы заключили этот договор. Наш род угасает, леди Инта. Способности слабеют, и лишь немногие могут передать их своим детям.
– И все из присутствующих в вашем замке обладают этими… способностями?
– В большей или меньшей степени. И даже, – он улыбнулся уголками губ, – даже Мэтт. Не говорите об этом своей нежной сестре… а то он будет скрываться до конца жизни. Настало время, когда оборотни стыдятся своего дара, как…
Его взгляд скользнул по мне.
– Как вы – своего увечья.
Я сказала бесстрастно:
– Вы правы. Я стыжусь и ненавижу свою слабость. Но это – мое несчастье. Никто не должен жалеть или презирать меня за хромоту.
Лорд Фэрлин тихо рассмеялся:
– Глядя на вас, никто не посмеет этого сделать, разве что осудит вашу дерзость: другая бы держалась в тени, а вы бросаетесь грудью на мечи! А я благодарен вашей хромоте… да-да, не сверкайте глазами – она привела вас сюда, в мой замок.
Я промолчала, вспомнив вдруг, что он подразумевает. Он, кажется, тоже.
– Полагаюсь на вашу честность, леди Инта!
– А я – на ваше слово, – отозвалась я, сознательно избегая слова «честь». Кривая усмешка свидетельствовала, что лорд Фэрлин это заметил.
* * *
Ветер кидал в лицо крупные хлопья снега – ветер, летящий с далекого южного моря и потому теплый, влажный… Он говорил, скоро будет весна. Скоро свадьбы. И Эйлин наконец уедет из замка. Я наклонилась, сметая снег с сапог. Пальцы привычно нащупали рукоять ножа. Я вынула его, ласково протирая лезвие. Не сегодня. Я сдержу свое слово.Прижала сталь к пылающей щеке. Играя, перекидывала нож из ладони в ладонь. Почему я думала о своей смерти – не его? А каково будет, когда нож входит в твое тело? Нежно, словно лаская, я провела лезвием по горлу, расстегнула куртку и приставила острие ножа пониже левой груди – туда, где быстро бился живой теплый зверек…
Сильный удар – нож вылетел из моих пальцев, и рука сразу онемела. Следующий обрушился на мою щеку – хлестко, больно, – в голове зазвенело от пощечины и яростного рычания. Меня схватили и затрясли так, что казалось, мой позвоночник рассыпается на части…
Ошеломленная стремительностью и мощью хватки, я позволила проволочь себя по коридору до покоев лорда Фэрлина. Брошенная с размаху на кровать, попыталась подняться, но жесткая рука отправила меня обратно. Я осталась лежать, опираясь на локти и следя за метавшимся по комнате мужчиной. Он бормотал что-то, посверкивая на меня злобным взглядом. Наконец остановился перед кроватью, с такой силой вцепившись пальцами в широкий пояс, что было ясно – лишь так он удерживается, чтобы не вцепиться мне в горло.
– Что это вы затеяли?! – спросил яростно.
– Я?
– Следил за вами весь день. Был уверен, что вы попытаетесь выкинуть что-нибудь подобное…
– Я – что?..
– Я видел!
– Что вы видели?
– Что? – Он встал коленом на кровать и распахнул ворот моей рубахи. Бесцеремонно приподнял мою левую грудь, открыв ярко-красную отметину, оставленную кончиком ножа – лишь сейчас я ощутила легкое жжение. – Вот это!
Он решил, что я собиралась убить себя… Что ж, это соответствовало истине – почти.
– Куда вы дели нож?
Лорд Фэрлин выдохнул сквозь зубы. Отпустил меня, отошел к камину. Руки, стиснутые у него за спиной, побелели. Я поспешила поправить одежду и повторила:
– Где мой нож? Вы выбросили его?
Он сверкнул на меня глазами.
– Я не собираюсь умирать – и вам не позволю. Вставайте!
Безжалостная рука едва не вывихнула мне плечо.
– Куда вы меня тащите? Ох…
– К камину. Вы простояли на ветру больше часа…
– А… и вы тоже?
Надавив на плечи, он усадил меня в кресло перед камином.
– Мы согреемся оба. Пейте! – Я увидела перед лицом бокал с вином. Его руки вновь легли на мои плечи. Я напряглась, ощущая тяжесть и силу его ладоней, но плечи только свело бессильной судорогой. – Успокойтесь, – сказал лорд Фэрлин – уже с легкой насмешкой. – Смотрите на огонь и расслабьтесь. Вы пытались уклониться от выполнения обещания, но я не требую исполнить его немедленно.
Он скинул мой плащ. Пальцы двинулись по моим плечам, поглаживая, растирая, разминая… судорога страха и неприятия отступала, напряжение покидало меня. Его пальцы зарывались в мои влажные от стаявшего снега волосы, скользили по всей длине, словно расчесывая и распуская пряди на плечи и грудь. Жесткие костяшки пальцев потирали позвонки шеи, кожу под подбородком – медленно, задумчиво. Теплая ладонь легла на мой лоб, и, повинуясь ей, я откинула голову на спинку кресла, глядя снизу на стоявшего за спиной мужчину. Его лицо было отрешенным – словно он забыл о моем существовании, а руки двигались сами по себе. Пальцы скользили по моим бровям, гладили щеки, касались губ, осторожно обводя, будто подчеркивая их линию… губы начало слегка пощипывать – как от слишком крепкого вина. Я устало закрыла тяжелеющие веки…
…Полог висел над моей головой – серебристо-зеленоватый полог, – и тусклый свет выхватывал из прихотливого узора то корявую ветку, то притаившегося удивительного зверя, то причудливое оперение странной птицы. Некоторое время я зачарованно разглядывала его тяжелые ниспадающие складки. Мне было тепло, уютно и…
И вдруг я поняла, что нахожусь в покоях лорда Фэрлина. В его кровати. И что тяжесть на моей груди – его рука, что тепло – приятное, согревающее тепло – исходит от близкого, прижавшегося ко мне тела. И разделяет нас лишь тонкая ткань рубашки – единственной оставшейся на мне одежды.
Я осторожно повела взглядом. Ресницы сомкнуты, между густых длинных бровей – привычная морщина. Бледная кожа лица, шеи, плеч расцвечена теплыми отблесками огня. Я содрогнулась, осознав наготу и силу его матерого тела. Лорд Фэрлин шевельнулся, и я поспешно закрыла глаза. Почувствовала, как он слегка двинул головой на подушке. Позвал тихо:
– Инта?
Я продолжала делать вид, что сплю. Тогда он сказал своим обычным голосом:
– Вы не спите. Ваше сердце стучит иначе.
От этих слов сердце действительно пустилось вскачь. Разоблаченная, я открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Близкие, с расширенными зрачками, его глаза сейчас казались черными…
– Вы усыпили меня! – обвинила я дрогнувшим голосом.
Он потянулся, прижмурившись, но и сквозь ресницы продолжал наблюдать за мной сторожащим взглядом.
– Так что же? – сказал лениво. – Вы устали и переволновались. Я хотел, чтобы вы хорошенько отдохнули… перед нашей длинной ночью.
Я сглотнула, отворачиваясь. Попыталась отодвинуться, но его рука изогнулась, удерживая меня. Он даже подвинул меня ближе.
– Куда вы?
Насмешка в его голосе рассердила меня.
– Я думала, уже…
Он тихо рассмеялся:
– Я не насилую спящих, девушка! Просто очень приятно лежать рядом с вами. Мне нравится видеть вас в моей постели.
Я перевела дыхание, когда он погладил кончиками пальцев кожу моей шеи.
– Вы дрожите… вы боитесь? – Его шепот обжигал мне щеку, и я выдохнула с мукой:
– Располагайте мной, как хотите, но быстрее, не мучьте меня!
Его рука замерла.
– Вот как… – сказал тихо лорд Фэрлин. – Вы решили так легко отделаться? Хотите, чтобы я обладал вашим телом, когда ваша душа будет далеко?
– А вы хотите взять еще и мою душу?
Приподнявшись на локте, он наблюдал за мной. Неторопливо откинул назад свои жесткие серые волосы.
– Сейчас я хочу, чтобы вы меня перевязали.
Сел, выжидающе глядя на меня. Повязка на его груди действительно сбилась. Обернувшись покрывалом, я приподнялась и, наклонив голову, начала торопливо разматывать повязку. Краска бросилась мне в лицо, когда я поняла, что под этим покрывалом он совершенно наг. Лорд сидел неподвижно, молча, я чувствовала его дыхание на своем затылке. Закрепив повязку, я не успела отодвинуться, как он перехватил мою руку. Сказал с приглушенной задумчивостью:
– Такие мягкие, ласковые…
Его палец поглаживал кругами мою напряженную ладонь. Лорд поднес ее к лицу и прикоснулся губами: теплые, сухие, они двигались осторожными, щекочущими мелкими поцелуями. Его тяжелые веки были полуприкрыты, из-под ресниц блестел темный взгляд. Он потерся о мою руку жесткой щекой, легко поцеловал один палец за другим. Я осторожно вздохнула и заметила, как из-под век он смотрит на мои едва прикрытые рубашкой плечи и грудь. Слабо охнув, стянула ворот; теплая рука тут же накрыла мою – повелительно и спокойно.
– Не надо скрывать то, что я и так увижу. Вы испуганы, но бояться нечего. Я не обижу вас.
Я мрачно взглянула на него.
– А что, по-вашему, вы делаете?
Он медленно улыбнулся:
– Ласкаю женщину, которую желаю.
Его руки отбросили мои волосы, легли на шею, медленно скользнули по плечам, рукам, запястьям – снова и снова. Я быстро, украдкой взглянула на него. Полузакрытые глаза, улыбающиеся губы, мышцы, играющие бликами света; на груди, покрытой темной порослью, белеют старые звездчатые шрамы… Он подался ко мне, и я закрыла глаза. Теплые поцелуи в глаза, щеки, губы… Влажный выдох щекотал мне ухо, губы скользнули по шее, шепча что-то; я поежилась. Он придвинулся еще ближе, обнимая меня, уткнулся лицом в мою шею и стал говорить что-то быстрым, хрипло-гортанным шепотом – я не понимала ни слова, но почему-то знала, что это не заклинание – он говорил, что я прекрасна, что тело мое горячо и желанно, что ему так хочется любить и любить меня при свете полной луны…
Я вздрогнула, широко открыв глаза, словно просыпаясь: не заклинание? Но как я смогла понять, что он говорит? Лорд Фэрлин поднял голову и улыбнулся мне дрогнувшей улыбкой – в его глазах, как и прежде, светились луны.
– Язык любви, леди… – шепнул он мне в губы. – Слышали вы его раньше? Показать вам, что такое любовь?
Он прикусил мою нижнюю губу – очень бережно, – поцеловал, тронул языком, очерчивая ее контуры.
– Сладкая, – сказал он. – Откуда им знать, что ты такая сладкая? Никто не знает – только я…
Он целовал меня осторожно, словно давая привыкнуть, но долго, так долго, и был так близко… Я чувствовала легкие прикосновения к своей груди – он водил по ней кончиками пальцев, словно трепещущими крыльями бабочек, скользил тыльной стороной запястья… Я услышала его вздох, когда его ладони наконец легли на мои груди. Протестующе забормотала, и он вновь накрыл мои губы своими: в этот раз поцелуй был требовательным и жестким, и ладонь, ласкающая мою грудь, казалась продолжением этого поцелуя.
Я полулежала на его плече, переводя дыхание и слыша его колотящееся сердце. Лорд Фэрлин смотрел на свою руку – пальцы скользнули за тонкую ткань рубашки, опустили лямки. Я напряглась, но не пошевелилась – скорее пройти через это. Но он не торопился. Он глядел со странной улыбкой – почти мечтательной.
– Ты светишься, – сказал тихо. – Вся светишься. Лунная дева…
Обрисовывая пальцами легкие круги, он ласкал мои груди. Прикосновения заставляли кожу гореть. Я вцепилась в его руку – но скорее потому, что вдруг стало тяжело дышать, чем от смущения или неприятия. Он взглянул мне в глаза.
– Прошу тебя. Прошу тебя…
Склонился надо мной – терся о мои груди лицом, губами, шепча что-то горячее, невнятное, прерывистое… Водил влажным теплым трепетным языком по болезненно напрягшимся соскам, слегка подталкивая, подсасывая… Я подняла тяжелые веки, блуждая взглядом по пологу над кроватью – свечи гасли или темнело у меня в глазах? Все стало странно расплывчатым, таяло в теплом тумане…
– Отец-Волк! – услышала я сдавленный возглас. Мужчина, больно притиснувший меня к себе, навалился тяжелым телом, содрогнулся – раз, еще раз, – замер, прижавшись щекой к моей груди. Я не двигалась, медленно приходя в себя и ощущая в животе незнакомую боль, похожую на спазмы от голода. Лорд наконец зашевелился, ослабил объятия и лег рядом. Из его глаз медленно уходил туманный блеск. – Достаточно на сегодня, – сказал он, легким движением возвращая на мои плечи смятую ткань рубашки.
– На сегодня? – пробормотала я, торопливо укутываясь до самого подбородка. Фэрлин усмехнулся, постепенно превращаясь в привычного Лорда-Оборотня – лишь необычный свет теплого золота плыл в его глазах.
– Мне хочется продлить удовольствие, леди. Мы ведь не обговаривали срок? До свадеб еще две недели.
– Две недели?! – потрясенно воскликнула я. Он тихо рассмеялся, приглаживая ладонью мои растрепанные волосы. Две недели – и каждую ночь я должна терпеть его поцелуи, его странные бесстыдные ласки! – Я могу идти? – еле выговорила я.
Он удивился.
– Зачем? Здесь хватит места на двоих. А к утру вы окажетесь в своей постели, даю слово.
– Ваше слово… – пробормотала я, отворачиваясь. И вздрогнула, когда его тело прижалось ко мне, левая рука скользнула под изгиб талии и легла на живот, а вторая погладила грудь.
– Вы сказали, на сегодня достаточно, – пробормотала я в подушку.
– Конечно, – согласился он, целуя меня в ухо. – Я просто обнимаю вас. Но если вы будете так вздрагивать, мне захочется продолжить.
Я мгновенно замерла. Лорд несколько раз вздохнул, крепче прижимаясь ко мне, – и задремал. Я думала, что не сомкну глаз, но отключилась тотчас, хотя несколько раз просыпалась, когда его сонные руки начинали двигаться – медленно, словно утоленно…
* * *
Конюх привычно приготовился помочь, но его отстранили, легко подняли и усадили меня в седло. Ладонь лорда Фэрлина задержалась на моем колене. Я глядела на него в растерянности, чувствуя, как от стыда и замешательства пылает мое лицо.– Я скучал все утро, – негромко сказал он. – Где вы были?
– Я поздно встала… – Увидев вспыхнувшую на его лице улыбку, поняла, что не следовало этого говорить.
– Плохо спали? – спросил лорд серьезно, и я взмолилась:
– О, пожалуйста, оставьте меня, я не могу…
– Выносить мое присутствие еще и днем? – подхватил он. Глаза его гневно сверкнули. – Днем ли, ночью – вы моя, не забывайте этого!
– Вы не дадите мне забыть! – воскликнула я с не меньшим гневом.
Его лицо потемнело; резко развернувшись, лорд отошел. Склонив голову, чтобы скрыть внезапные слезы, я перебирала поводья.
– Что-то случилось? – спросил появившийся Бэрин.
– Нет, конечно, нет!
– Вы поссорились с Фэрлином? Он несколько раз спрашивал вас… был рад, когда вы наконец спустились. А сейчас он вне себя. Видите? Он никогда так не обращался со своим жеребцом… Леди Инта… Он обидел вас?
Я заставила себя взглянуть на Бэрина. Он казался озабоченным – но, скорее, не моей судьбой, а настроением брата.
– Вы такие разные, Бэрин…
Он улыбнулся почти смущенно.
– О нет, вы просто плохо его знаете. И меня. Надеюсь, со временем вы поймете нас. Простите нас.
– Время? Какое время? До свадеб осталось совсем немного. Я не останусь здесь и минуты после отъезда моей сестры!
Бэрин уклончиво повел бровью, словно сомневался в этом. А не подозревает ли он то, что происходит между мной и его братом?
Сумерки неумолимо приближались. Я с тоской наблюдала за садящимся солнцем: почему зимой дни так коротки? Опять наступала ночь – ночь Оборотня…
Лорд Фэрлин стоял у окна, прислонившись виском к камню стены. Он, казалось, не заметил моего прихода, и я застыла посреди спальни, сцепив руки. Не меняя позы, лорд искоса взглянул на меня, двинул кистью руки, указывая на кресло неподалеку. Я молча села. Молчал и он, лишь трещали дрова в камине да по-весеннему пел ветер за окном.
– Я думал о вас, – сказал лорд хрипло. – Я целый день думал о вас. Вы знаете, какая пытка – видеть вас и не коснуться? Это чувство сродни голоду, но мучительней во сто крат. Вы знаете, что я могу возненавидеть вас за это?
– Так утолите свои желания, – холодно отозвалась я. – И оставьте меня в покое.
Не знаю почему, но меня взволновали его слова и его голос – хриплый, низкий, монотонный голос…
Лорд Фэрлин оттолкнулся плечом от стены, пошел ко мне. Стараясь сидеть неподвижно, я следила за его приближением – и охнула, когда сильные руки рванули ворот моего платья. Он нетерпеливо оттолкнул мои вскинутые ладони, больно стиснул мои груди. Я закрыла глаза, когда он склонился ко мне, – и вскрикнула от укуса в шею.
Лорд Фэрлин отпрянул, тяжело дыша. Луна стояла за его спиной, и лишь горящие глаза различала я – голодные глаза дикого зверя.
– Я не должен пугать тебя, – пробормотал он. – Я не должен желать тебя так сильно, что я теряю власть над собой. Это опасно. Ты не знаешь, насколько это опасно. Я не должен…
Застонав, он оглянулся на спокойный лик луны.
– Лучше бы я взял эту фарфоровую куклу… я бы утолил первый голод и…
Он вновь уставился на меня.
– Но ты – здесь.
Я сжалась, когда он коснулся меня снова – но уже нежно, пальцы чертили на моей коже легкие запутанные узоры, словно покрывали письменами рун. Я сквозь ресницы взглянула в его лицо – ярко освещенное, оно было отрешенным, на губах мерцала слабая улыбка. Он явно наслаждался тем, что делал. Медленно опустился на колени, мягко поддевая меня под спину. Я вздохнула, когда он приник губами к моей груди. Вновь услышала шепот – но теперь он звучал словно внутри меня, в моей крови, в тяжелеющем дыхании…
Теплые ладони гладили мои ноги, колени, бедра, скользили вверх по ткани чулок. Я затаила дыхание, когда его пальцы медленно спустили чулок с левой ноги, лаская кожу. Сдвинувшись, он поцеловал мое белое колено и коснулся другой ноги. Предчувствуя горькое торжество, я следила за скользящим вниз чулком. Это наверняка охладит его страсть… Лорд Фэрлин увидел мою изуродованную ногу. Замер. Провел кончиками пальцев. Наклонился, неспешными мелкими поцелуями покрывая ногу – всю, от пальцев до бедра… Я закусила губы, чтобы не расплакаться от чего-то, абсурдно похожего на благодарность.