Страница:
Успенский никогда не работал для настоящего момента. Можно даже сказать, что он не работал для времени - он работал только для возвращения. Но это требует большего объяснения. В любом случае совершенно очевидно, что он работал и планировал работу с абсолютно другим чувством времени, чем у всех нас, хотя для тех, кто нетерпеливо требовал от него помочь им достигнуть быстрых результатов, он обычно говорил: "Нет, время - это фактор. Нельзя его не учитывать."
Так проходили годы. И хотя на самом деле очень многое было достигнуто, часто нам казалось, что Успенский далеко впереди нас, что у него есть нечто, чего нет у нас, нечто, что делало некоторые возможности для него практическими, оставляя их для нас лишь теоретическими, и чего, несмотря на все его объяснения, мы не могли достичь, и не видели, как можно это сделать. Казалось, не хватает какого-то существенного ключа. Позже этот ключ был показан. Но это уже другая история.
Во время войны Успенский уехал в Америку. В связи с этим необычайным раскрытием возможностей, которое проходило под видом "лекций" Успенского, я вспомнил, что около 1944 года в Нью-Йорке он дал нам задачу, которая, как он сказал, будет для нас интересной. Этой задачей было - "классифицировать науки" в соответствии с принципами, объяснявшимися в системе; классифицировать их в
соответствии с мирами, которые они изучают. Он обратился к самой последней классификации наук - Герберта Спенсера - и сказал, что хотя она интересна, но не вполне удовлетворительна ни с нашей точки зрения, ни с точки зрения нашего времени. Своим друзьям в Англию он также писал об этой задаче, и только несколько лет спустя, когда эта книга была почти полностью закончена, я понял, что на самом деле она является одним из ответов на задачу Успенского.
Успенский вернулся в Англию в январе 1947 года. Он был стар, болен и очень слаб. Но он был еще чем-то другим. Он был другим человеком. Так мало осталось от той сильной, эксцентричной, блестящей личности, которую его друзья много лет знали и любили, что многие, встречая его вновь, были шокированы, сбиты с толку, или получили еще одно новое понимание того, что возможно на пути развития.
Самой ранней весной 1947 года он устроил несколько больших встреч в Лондоне со всеми теми людьми, которые слушали его раньше и с другими, никогда его не слышавшими. Он говорил с ними совершенно по-новому. Он сказал, что отказался от системы. Он спросил их, чего они хотят, и сказал, что только с этого можно начинать на пути само-воспоминания и сознания.
Трудно передать произведенное впечатление. В Англии до войны на протяжении двадцати лет Успенский почти ежедневно объяснял систему. Он говорил, что все должно быть соотнесено с ней, что все вещи могут быть поняты только по отношению к ней. Для тех, кто слушал его, система представляла собой объяснение всех трудных вещей, указывала путь ко всему хорошему. Ее слова и ее язык стали им ближе, чем родной язык. Как они могли "отказаться от системы"?
И тем не менее те, кто слушал с позитивным отношением то, что он сейчас хотел сказать, почувствовали, что с них как будто вдруг сняли огромную ношу. Они поняли, что на пути развития истинное знание должно быть сначало усвоено, а затем отвергнуто. Что именно то, что позволяет открыть одну дверь, мешает открыть следующую. И некоторые из них впервые начали понимать, где лежал тот незамеченный ими ключ, который мог впустить их туда, где был Успенский и где не было их.
Затем Успенский удалился в свой деревенский дом, очень мало виделся с людьми, с трудом разговаривал. Единственное, что он тогда демонстрировал, теперь уже в реальности и в молчании, это то изменение сознания, теорию которого он объяснял много лет.
Здесь невозможно рассказать всю историю тех месяцев. Но на рассвете одного сентябрьского дня, за две недели до своей смерти, он, после какой-то странно долгой подготовки, сказал нескольким бывшим с ним друзьям: "Вы должны начать все заново. Вы должны сделать новое начало. Вы должны перестроить все для самих себя - с самого начала."
Это и было истинным значением "отказа от системы". Каждая система истины должна быть отвергнута, для того, чтобы ее можно было вырастить заново. Он освободил их от одного единственного выражения истины, которая могла стать догмой вместо того, чтобы расцвести сотней живых форм, влияющих на все стороны жизни.
Важнее всего то, что "перестраивание всего для себя" очевидно означало "перестраивание всего в себе", то есть действительное создание в себе понимания, возможного благодаря системе, и достижение цели, о которой он говорил - действительноеи постоянное преодоление старой личности и приобретение совершенно нового уровня сознания.
Таким образом, если эту книгу можно считать неким "перестраиванием", то это лишь внешнее перестраивание, так сказать, представление всех идей, которые были нам даны, в одной отдельной форме и одним отдельным языком. Несмотря на ее научный вид, она не имеет значения как собрание научных фактов или даже как новый способ представления этих фактов. Все значение, которое она может иметь, состоит в том, что она происходит, хотя через вторые руки, из действительных восприятий высшего сознания, и в содержащемся в ней указании на путь, которым к такому сознанию можно приблизиться вновь.
Р. К.
Лин, Август 1947
Тлалпам, Апрель 1953
1Строение Вселенной
Человек может представить себе Абсолют философски. Такой Абсолют будет включать в себя все возможные измерения как времени, так и пространства. То есть:
Он будет включать в себя не только всю вcеленную, которую человек может воспринять или вообразить, но и все другие такие же вселенные, которые могут находиться за пределами возможностей его восприятия.
Он будет включать не только настоящий момент всех таких вселенных, но также их прошлое и их будущее, что бы ни означало их прошлое и будущее на их шкале.
Он будет включать не только всё совершившееся во всем прошлом, настоящем и будущем во всех вселенных, но также всё, что потенциально могло в них совершиться.
Он будет включать не только все возможности для всех существующих вселенных, но также для всех потенциальных вселенных, даже если они не существуют и никогда не существовали.
Такое понимание является для нас философским. Логически это так и должно быть, но наш разум не способен охватить эту фрмулу или как-то осмыслить ее.
Когда мы думаем об Абсолюте, мы вынуждены мыслить его как видоизменяющегося тем или иным способом. Мы должны мыслить его или в форме какого-то тела, или качества, или закона. Такова ограниченность нашего ума.
Воздействие или влияние одного тела на другое происходит тремя различными способами:
a) Обратно пропорционально квадрату расстояния между ними - это воздействие мы измеряем как излучение, или активное воздействие большего на меньшее.
b) Прямо пропорционально их массам - это воздействие мы измеряем как притяжение, или пассивное воздействие большего на меньшее.
c) Прямо пропорционально расстоянию между ними - это воздействие мы измеряем как время, или задержку между испусканием влияния большим и его получением меньшим.
Они составляют в действии первые три видоизменения единства, три первые видоизменения Абсолюта.
Вообразите раскаленный железный шар. Он представляет собой некое единство. Его химический состав, вес, размер, температура и излучение составляют одну вещь, одно бытие. Но его воздействие на его окружение осуществляется в соответствии с тремя факторами - он освещает и нагревает его обратно пропорционально квадрату расстояния, он притягивает его прямо пропорционально своей массе, и он действует на него с промедлением, прямо пропорциональным расстоянию. Если его масса и излучение остаются постоянными, тогда этот третий фактор, хотя и присутствующий физически, остается невидимым и не поддающимся измерению. Но для всех объектов, состоящих с излучающим шаром в различных отношениях, совокупное действие этих трех факторов будет различным и особым для каждого. Таким образом, различия в воздействиях излучающего единства, вследствие взаимодействия этих трех факторов, становятся бесконечными.
Здесь, во всяком случае, мы уже утверждаем две вещи - излучающее единство и окружающие его объекты. Давайте теперь представим другой шар, южный полюс которого раскален добела, а северный полюс - на абсолютном нуле. Если мы предположим, что этот шар или сфера имеет постоянные форму, размер и массу, то чем больше теплота южного полюса, тем более разреженна будет материя в его непосредственной близости, и, следовательно, тем большей будет плотность около северного полюса. Если этот процесс продолжить в бесконечность, то излучение и масса становятся полностью разделенными, - южный полюс уже представляется чистым излучением, а северный полюс - чистой массой.
Итак, в один и тот же момент внутри самой сферы эти три фактора - излучение, притяжение и время - создадут бесконечное множество физических состояний, бесконечное множество отношений на каждом полюсе. Три видоизменения единства создадут бесконечные различия.
Каждая точка сферы получит определенное количество излучения от южного полюса, испытает определенную степень притяжения к северному полюсу, и будет отделена от обоих полюсов (как в получении импульсов от них, так и в отражении их к ним обратно) определенными периодами времени. Вместе три эти фактора выстроят формулу, которая сможет давать совершенно точное определение каждой отдельной точки на сфере, и которая точно укажет её природу, возможности и ограничения.
Если мы назовем южный полюс раем, а северный - адом, мы получим образ, представляющий Абсолют в религии. Однако, в настоящее время наша задача состоит в том, чтобы применить это понятие к Абсолюту астрофизики, к той картине Целого, которую современная наука с трудом пытается различить сквозь неизмериые расстояния и невообразимо огромные отрезки времени, открывающиеся перед ней в наши дни.
Мы должны представить всю поверхность сферы нашей вселенной, с двумя ее полюсами излучения и притяжения, как испещренную растущими галактиками, - так же как поверхность солнца испещрена водоворотами огня.
Этот "рост" галактик означает расширение от полюса абсолютного единства в свете до бесконечного развития сложности и увеличения расстояния; затем снова сжатие к полюсу абсолютного единства в материи. При этом, полюса света и материи являются лишь противоположными концами одной оси. И весь этот "рост" является лишь поверхностью вселенной в вечности. 4_2а
4а. Смотрите "Modern cosmology" Георгия Гамова в "Scientific American", march 1954.
Эта сфера вселенной не поддается человеческому измерению или человеческой логике. Предпринятые попытки различными способами ее измерить показывают лишь абсурдность друг друга, а одинаково правдоподобные логические цепочки рассуждений о ней приводят к диаметрально противоположным выводам. Это не удивительно, если вспомнить, что это сфера всех вообразимых и невообразимых возможностей.
Например, человек, глядя из нашей бесконечно малой точки, находящейся внутри другой точки, которая, в свою очередь, находится внутри другой точки на поверхности этой сферы, получил теперь возможность фотографировать телескопами галактики, свет от которых идет до нас тысячу миллионов лет. Это значит, что на этих снимках галактики таковы, какими они были тысячу миллионов лет назад. При этом, в то же самое время, современная наука по-прежнему верит, что вся эта бесконечная сфера была создана лишь пять тысяч миллионов лет назад, в одном месте, в результате одного мгновенного взрыва света, продолжающегося до сих пор. Очень хорошо; предположим, что были бы построены телескопы, в пять раз сильнее нынешних. Астрономы увидели бы тогда создание вселенной. Они увидели бы создание нашей собственной вселенной в начале времени - лишь бесконечным проникновением в пространство.
Подобные аномалии возможны только в такой сфере вселенной, которую мы вообразили, где один полюс представляет излучение или точку творения, другой полюс - притяжение, или точку угасания, и где все точки одновременно и связаны, и отделены друг от друга бесконечной искривленной поверхностью времени.
С определенной точки зрения все галактики, все миры можно представить как медленно движущиеся от полюса излучения к экватору максимального расширения, только для того, чтобы начать снова сокращаться в направлении конечного полюса массы. С другой точки зрения, возможно, что это жизненная сила, сознание самого Абсолюта совершает это вечное странствие. И при этом, по нашему собственному определению Абсолюта, все части, возможности, времена и состояния этой сферы вселенной должны существовать вместе, одновременно и вечно, постоянно изменяясь и оставаясь теми же самыми.
В такой сфере могут быть объединены все различные понятия древней и новой физики. Вся сфера в целом - это тот закрытый космос, существование которого было впервые теоретически обосновано Риманом. Новая идея расширяющейся вселенной, удваивающей свой объем каждые 1300 миллионов лет, - есть выражение движения от полюса излучения к экватору максимального расширения. Те, кто описывают вселенную как начинающуюся с абсолютной плотности и становящуюся все теплее и теплее в направлении к некой окончательной гибели в абсолютном огне, рассматривают движение от полюса массы к полюсу излучения. Те, кто описывают ее как созданную в абсолютном огне и становящуюся холоднее и холоднее до окончательной гибели от холода и сжатия, видят обратное движение. При этом Эйнштейн, пытаясь своим неосязаемым и неизмеримым "космическим отталкиванием" удовлетворить необходимость в некой третьей силе, добавляет к этой картине двух полюсов промежуточную и связующую поверхность промедления, то есть время.
Все эти теории правильны и все ошибочны - как те слепцы в восточной сказке, которые, ощупав слона, пытались его описать: один сказал, что он похож на канат, другой - на столб, третий - на два тяжелых копья.
Все, что мы можем сказать с достоверностью, это то, что Абсолют Един, и что внутри этого единого - три силы, различающие себя как излучение, притяжение и время, вместе создают Бесконечность.
В пределах Абсолюта мы можем, тем не менее, рассмотреть наибольшие единицы, доступные восприятию человека. Это галактические туманности, в одной из которых, известной как Млечный Путь, примерно в средней ее части, находится наша Солнечная Система. Хотя о существовании других туманностей помимо нашей стало известно лишь с помощью современных телескопов, многие миллионы из них уже сейчас находятся в пределах видимости и несколько сот из них изучены достаточно близко. Ближайшая находится на расстоянии 800 000 световых лет и отстоит от нашего Млечного Пути примерно так же, как один человек на двадцать шагов от другого.
Эти туманности, каждая из которых состоит из бесчисленных миллионов звезд, имеют очень различный внешний вид. Некоторые выглядят как линии света, другие имеют форму линзы, третьи подобны спиралям, в которых потоки солнц льются из центра, подобно сверкающему ливню. Это различие частично объясняется стадией роста самих туманностей, и частично углом зрения, под которым мы их наблюдаем.
Наиболее зрелые туманности, включая наш Млечный Путь, имеют на самом деле одинаковую форму. Они являются, как они видятся, огромными колесами звезд, отделенными друг от друга бесконечными расстояниями, но каждое из них настолько необъятно, что эти звезды по своей многочисленности выглядят потоками газа или жидкости, льющимися и текущими под влиянием некой огромной центробежной силы. Эта сила придает им спиральное движение или форму, как ураган в пустыне придает спиральное движение поднятому столбу пыли.
Без сомнения, наш Млечный Путь также обладает такой центробежной формой, но, конечно, увидеть ее можно только со стороны. Для нас, находящихся внутри его плоскости, он выглядит как закругленная линия или арка света в небе над нами. При этом Солнце мы видим как закругленную плоскость, или диск, и точно также видятся нам в телескоп планеты. Тогда как приближаясь к нашей собственной шкале, мы можем изучать Землю как закругленное тело, или поверхность шара.
Эти три формы - арка, диск и шар - являются теми формами, в которых три огромных шкалы небесных сущностей представляются человеческому восприятию. Очевидно, что это не реальные формы этих сущностей, так как мы знаем, что, например, тот же Млечный Путь, увиденный со стороны, будет выглядеть не как линия, а, как и другие галактики, вращающимся диском.
Тем не менее эти видимые формы небесных миров очень интересны и важны. Поскольку они могут многое сказать нам не только о строении вселенной, но также и о человеческом восприятии, и, таким образом, о его отношении к этим мирам, и их отношении друг к другу.
Итак, отношение между закругленным телом, закругленной плоскостью и закругленной линией - это отношение между тремя измерениями, двумя измерениями и одним измерением. Поэтому можно сказать, что мы воспринимаем Землю в трех измерениях, Солнечную Систему в двух измерениях, а Млечный Путь в одном измерении. Другие галактики мы воспринимаем только как точки. Тогда как Абсолют мы не можем воспринимать вообще ни в каком измерении - он абсолютно невидим.
Таким образом, шкала небесных миров - Земля, Солнечная Система, Млечный Путь, Все Галактики и Абсолют - представляет для человеческого восприятия совершенно особую прогрессию. С каждым новым подъемом по этой шкале одно измерение становится для человека невидимым. Это любопытное "исчезновение" измерения заметно даже на уровнях, находящихся за пределами его восприятия, но которые он еще может вообразить. По отношению к Солнечной Системе Земля уже не является шарообразным телом, но линией движения, в то же время по отношению к Млечному Пути Солнечная Система уже не является плоскостью, но лишь точкой. В каждом случае одно нижнее измерение "исчезает".
В то же время, поскольку каждый космос для самого себя является трехмерным, то есть обладает собственными длиной, высотой и шириной, то с каждым продвижением по шкале прибаваляется некое новое "высшее" измерение - недостижимое и невидимое для меньших сущностей. Кирпич имеет собственную длину, высоту и ширину, но целый ряд кладки составляет только одно измерение - длину дома, высота и ширина которого будут для кирпича высшими измерениями.
Подобно этому и человек, сам для себя являющийся трехмерным телом - то есть имеющим свои собственные высоту, длину и ширину - может передвигаться по всей поверхности Земли, и строение этой поверхности будет создавать на его шкале тот трехмерный мир, в котором он живет. На шкале Земли, однако, эта поверхность является лишь двухмерной с добавлением совершенно нового третьего измерения - ширины земли - которое совершенно неизвестно и недоступно восприятию человека. Это третье измерение Земли является, таким образом, высшим и совершенно отличным видом третьего измерения, несоизмеримым с третьим измерением человека.
Так в этой великой небесной иерархии каждый высший мир как бы отбрасывает нижнее измерение мира под ним, и прибавляет одно новое измерение из мира выше или за пределами досягаемости этого нижнего мира. Каждый такой полный мир существует в трех измерениях космоса, и при этом имеет на одно измерение больше, чем мир ниже, и на одно измерение меньше, чем мир выше. Это означает, что каждый мир частичноневидим для миров, которые больше и меньше, чем он сам. Но если по отношению к большему миру исчезает нижнее измерение меньшего мира, то для нижнего становится невидимым высшее измерение большего мира.
Если смотреть с нашей точки зрения, то чем больше небесный мир, тем большая часть его должна быть невидимой, а те части этого высшего мира, которые видны человеку, должны всегда принадлежать их низшим или наиболее элементарным аспектам.
Теперь мы можем лучше понять значение этого линейного вида Млечного Пути. Это должно означать, что реальный Млечный Путь является большей частью невидимым. То, что мы видим - это иллюзия нашего ограниченного восприятия. Видимая "арка света" должна быть результатом того, что мы не видим его в достаточном количестве измерений.
Когда мы замечаем, что в нашем обычном окружении появляются некие линии или круги, мы хорошо знаем, что нужно делать, чтобы выяснить, каким телам они принадлежат. Для этого мы или сами вступаем с ними в отношения или заставляем их вступить в отношения с нами.
Сидя за столом в темной комнате, я вижу нечто, выглядящее как линия света; когда я приподнимаюсь, чтобы посмотреть ближе, эта линия превращается в круг; я беру этот предмет в руку и он оказывается стаканом. До того, как я поднял стакан, мне виден был только освещенный ободок его верхнего края - сначала на уровне глаз, а затем сверху. Теперь, когда я верчу его в руках, мое изменившееся отношение к нему в пространстве и времени открывает мне, что это не линия и не диск, но твердое тело, содержащее интересный напиток.
Мы не можем проделать это с Млечным Путем или другими галактиками. На их шкале мы не можем ни на иоту изменить наше положение в пространстве или во времени. По отношению к ним мы лишь неподвижные точки, и нет способа, которым мы могли бы этот наш взгляд на них изменить. Даже движения Земли и Солнца за тысячи лет не производят заметных изменений в точке зрения человека, - так же как эти тысячи лет по сравнению с возрастом галактик не имеют вообще никакой длительности. Это похоже на то, как если бы мы были осуждены всю жизнь видеть только ободок стакана. И мы можем точно так же предположить, что люди видят именно край или поперечное сечение галактики, и таким их восприятие останется всегда.
Какой могла бы быть реальная природа Млечного Пути и его отношение к другим галактикам? Чем является туманность для самой себя? Мы были бы в затруднении, если бы не считалось установленным фактом, что отношения между небесными мирами Земли, Солнечной Системы и Млечного Пути должны быть аналогичны и параллельны отношениям в нижнем мире электронов, молекул и клеток, поскольку само по себе отношение между взаимопроникающими мирами является космической постоянной, которая может быть проверена как вверху, так и внизу. На своей собственной шкале клетка - сделавшаяся видимой с помощью микроскопа - представляет собой твердый трехмерный организм, но для человека это лишь неразличимая точка. Таким образом, и между микрокосмическими мирами можно наблюдать такое же прибавление и вычитание измерений. С той лишь разницей, что здесь природу и бытие высшего мира, его отношение и власть над низшими мирами, находящимися внутри него, можно узнать и изучить, поскольку этот высший мир - сам человек.
Итак, положение нашей Солнечной Системы внутри Млечного Пути почти точно такое же, как положение одной клетки крови внутри человечского тела. Белое тельце также состоит из ядра, или солнца, со своей цитоплазмой, или сферой влияния, и также окружена со всех сторон бесчисленными миллионами таких же клеток или систем, и все в целом образует великую сущность, природу которой трудно себе даже вообразить.
Если, однако, мы сравниваем человеческое тело с каким-то большим телом Млечного Пути, а одну его клетку с нашей Солнечной Системой, то, чтобы найти точку зрения, сравнимую с точкой зрения человеческого астронома на земле, мы должны были бы, вероятно, вообразить себе восприятие одного электрона одной из молекул этой клетки. Что мог бы такой электрон знать о человеческом теле? Что реально мог бы он знать о своей клетке, или о своей молекуле? Эти организмы были бы такими огромными, тонкими, вечными и всемогущими по отношению к нему, что их истинное значение было бы полностью за пределами его понимания. При этом, однако, электрон мог бы, несомненно, воспринять что -то из окружающей его вселенной, и хотя его впечатление было бы очень далеко от реальности, для нас было бы интересно его себе представить.
Поскольку эти электроны, по незначительности их размера и времени существования, были бы, так же как и люди внутри Млечного Пути, неподвижными одномерными точками, не способными ни на волос изменить свой взгляд на свою человеческую вселенную. Это верно, что их клетка двигалась бы по артерии, как Солнце движется своим курсом по Млечному Пути, и эта клетка могла бы сделать за свою жизнь много тысяч оборотов по всему большому телу. Но для электрона это не будет иметь никакого значения, потому что за краткую вспышку его жизни клетка вообще не продвинется на какое-либо измеримое для него расстояние.
Из этого следует, что электроны будут видеть лишь неподвижное поперечное сечение человеческого тела, сделанное под прямым углом к артерии, в которой их клетке суждено теперь двигаться. Это поперечное сечение будет представлять собой их видимую вселенную, или настоящее. В этой вселенной они будут прежде всего и выше всего видеть пылающее ядро их клетки, источник света и всей жизни для них и для всей системы миров, в которых они живут. Глядя за пределы этой системы в зенит - то есть за их поперечное сечение и выше в артерию,- они ничего не увидят. Потому что это было бы то место, куда их клетка и их вселенная уходила бы в будущее. Точно такое же пустое пространство будет лежать под ними, в надире, так как это будет то место, откуда их вселенная пришла, или прошлое.
Так проходили годы. И хотя на самом деле очень многое было достигнуто, часто нам казалось, что Успенский далеко впереди нас, что у него есть нечто, чего нет у нас, нечто, что делало некоторые возможности для него практическими, оставляя их для нас лишь теоретическими, и чего, несмотря на все его объяснения, мы не могли достичь, и не видели, как можно это сделать. Казалось, не хватает какого-то существенного ключа. Позже этот ключ был показан. Но это уже другая история.
Во время войны Успенский уехал в Америку. В связи с этим необычайным раскрытием возможностей, которое проходило под видом "лекций" Успенского, я вспомнил, что около 1944 года в Нью-Йорке он дал нам задачу, которая, как он сказал, будет для нас интересной. Этой задачей было - "классифицировать науки" в соответствии с принципами, объяснявшимися в системе; классифицировать их в
соответствии с мирами, которые они изучают. Он обратился к самой последней классификации наук - Герберта Спенсера - и сказал, что хотя она интересна, но не вполне удовлетворительна ни с нашей точки зрения, ни с точки зрения нашего времени. Своим друзьям в Англию он также писал об этой задаче, и только несколько лет спустя, когда эта книга была почти полностью закончена, я понял, что на самом деле она является одним из ответов на задачу Успенского.
Успенский вернулся в Англию в январе 1947 года. Он был стар, болен и очень слаб. Но он был еще чем-то другим. Он был другим человеком. Так мало осталось от той сильной, эксцентричной, блестящей личности, которую его друзья много лет знали и любили, что многие, встречая его вновь, были шокированы, сбиты с толку, или получили еще одно новое понимание того, что возможно на пути развития.
Самой ранней весной 1947 года он устроил несколько больших встреч в Лондоне со всеми теми людьми, которые слушали его раньше и с другими, никогда его не слышавшими. Он говорил с ними совершенно по-новому. Он сказал, что отказался от системы. Он спросил их, чего они хотят, и сказал, что только с этого можно начинать на пути само-воспоминания и сознания.
Трудно передать произведенное впечатление. В Англии до войны на протяжении двадцати лет Успенский почти ежедневно объяснял систему. Он говорил, что все должно быть соотнесено с ней, что все вещи могут быть поняты только по отношению к ней. Для тех, кто слушал его, система представляла собой объяснение всех трудных вещей, указывала путь ко всему хорошему. Ее слова и ее язык стали им ближе, чем родной язык. Как они могли "отказаться от системы"?
И тем не менее те, кто слушал с позитивным отношением то, что он сейчас хотел сказать, почувствовали, что с них как будто вдруг сняли огромную ношу. Они поняли, что на пути развития истинное знание должно быть сначало усвоено, а затем отвергнуто. Что именно то, что позволяет открыть одну дверь, мешает открыть следующую. И некоторые из них впервые начали понимать, где лежал тот незамеченный ими ключ, который мог впустить их туда, где был Успенский и где не было их.
Затем Успенский удалился в свой деревенский дом, очень мало виделся с людьми, с трудом разговаривал. Единственное, что он тогда демонстрировал, теперь уже в реальности и в молчании, это то изменение сознания, теорию которого он объяснял много лет.
Здесь невозможно рассказать всю историю тех месяцев. Но на рассвете одного сентябрьского дня, за две недели до своей смерти, он, после какой-то странно долгой подготовки, сказал нескольким бывшим с ним друзьям: "Вы должны начать все заново. Вы должны сделать новое начало. Вы должны перестроить все для самих себя - с самого начала."
Это и было истинным значением "отказа от системы". Каждая система истины должна быть отвергнута, для того, чтобы ее можно было вырастить заново. Он освободил их от одного единственного выражения истины, которая могла стать догмой вместо того, чтобы расцвести сотней живых форм, влияющих на все стороны жизни.
Важнее всего то, что "перестраивание всего для себя" очевидно означало "перестраивание всего в себе", то есть действительное создание в себе понимания, возможного благодаря системе, и достижение цели, о которой он говорил - действительноеи постоянное преодоление старой личности и приобретение совершенно нового уровня сознания.
Таким образом, если эту книгу можно считать неким "перестраиванием", то это лишь внешнее перестраивание, так сказать, представление всех идей, которые были нам даны, в одной отдельной форме и одним отдельным языком. Несмотря на ее научный вид, она не имеет значения как собрание научных фактов или даже как новый способ представления этих фактов. Все значение, которое она может иметь, состоит в том, что она происходит, хотя через вторые руки, из действительных восприятий высшего сознания, и в содержащемся в ней указании на путь, которым к такому сознанию можно приблизиться вновь.
Р. К.
Лин, Август 1947
Тлалпам, Апрель 1953
1Строение Вселенной
Абсолют
Человек может представить себе Абсолют философски. Такой Абсолют будет включать в себя все возможные измерения как времени, так и пространства. То есть:
Он будет включать в себя не только всю вcеленную, которую человек может воспринять или вообразить, но и все другие такие же вселенные, которые могут находиться за пределами возможностей его восприятия.
Он будет включать не только настоящий момент всех таких вселенных, но также их прошлое и их будущее, что бы ни означало их прошлое и будущее на их шкале.
Он будет включать не только всё совершившееся во всем прошлом, настоящем и будущем во всех вселенных, но также всё, что потенциально могло в них совершиться.
Он будет включать не только все возможности для всех существующих вселенных, но также для всех потенциальных вселенных, даже если они не существуют и никогда не существовали.
Такое понимание является для нас философским. Логически это так и должно быть, но наш разум не способен охватить эту фрмулу или как-то осмыслить ее.
Когда мы думаем об Абсолюте, мы вынуждены мыслить его как видоизменяющегося тем или иным способом. Мы должны мыслить его или в форме какого-то тела, или качества, или закона. Такова ограниченность нашего ума.
Воздействие или влияние одного тела на другое происходит тремя различными способами:
a) Обратно пропорционально квадрату расстояния между ними - это воздействие мы измеряем как излучение, или активное воздействие большего на меньшее.
b) Прямо пропорционально их массам - это воздействие мы измеряем как притяжение, или пассивное воздействие большего на меньшее.
c) Прямо пропорционально расстоянию между ними - это воздействие мы измеряем как время, или задержку между испусканием влияния большим и его получением меньшим.
Они составляют в действии первые три видоизменения единства, три первые видоизменения Абсолюта.
Вообразите раскаленный железный шар. Он представляет собой некое единство. Его химический состав, вес, размер, температура и излучение составляют одну вещь, одно бытие. Но его воздействие на его окружение осуществляется в соответствии с тремя факторами - он освещает и нагревает его обратно пропорционально квадрату расстояния, он притягивает его прямо пропорционально своей массе, и он действует на него с промедлением, прямо пропорциональным расстоянию. Если его масса и излучение остаются постоянными, тогда этот третий фактор, хотя и присутствующий физически, остается невидимым и не поддающимся измерению. Но для всех объектов, состоящих с излучающим шаром в различных отношениях, совокупное действие этих трех факторов будет различным и особым для каждого. Таким образом, различия в воздействиях излучающего единства, вследствие взаимодействия этих трех факторов, становятся бесконечными.
Здесь, во всяком случае, мы уже утверждаем две вещи - излучающее единство и окружающие его объекты. Давайте теперь представим другой шар, южный полюс которого раскален добела, а северный полюс - на абсолютном нуле. Если мы предположим, что этот шар или сфера имеет постоянные форму, размер и массу, то чем больше теплота южного полюса, тем более разреженна будет материя в его непосредственной близости, и, следовательно, тем большей будет плотность около северного полюса. Если этот процесс продолжить в бесконечность, то излучение и масса становятся полностью разделенными, - южный полюс уже представляется чистым излучением, а северный полюс - чистой массой.
Итак, в один и тот же момент внутри самой сферы эти три фактора - излучение, притяжение и время - создадут бесконечное множество физических состояний, бесконечное множество отношений на каждом полюсе. Три видоизменения единства создадут бесконечные различия.
Каждая точка сферы получит определенное количество излучения от южного полюса, испытает определенную степень притяжения к северному полюсу, и будет отделена от обоих полюсов (как в получении импульсов от них, так и в отражении их к ним обратно) определенными периодами времени. Вместе три эти фактора выстроят формулу, которая сможет давать совершенно точное определение каждой отдельной точки на сфере, и которая точно укажет её природу, возможности и ограничения.
Если мы назовем южный полюс раем, а северный - адом, мы получим образ, представляющий Абсолют в религии. Однако, в настоящее время наша задача состоит в том, чтобы применить это понятие к Абсолюту астрофизики, к той картине Целого, которую современная наука с трудом пытается различить сквозь неизмериые расстояния и невообразимо огромные отрезки времени, открывающиеся перед ней в наши дни.
Мы должны представить всю поверхность сферы нашей вселенной, с двумя ее полюсами излучения и притяжения, как испещренную растущими галактиками, - так же как поверхность солнца испещрена водоворотами огня.
Этот "рост" галактик означает расширение от полюса абсолютного единства в свете до бесконечного развития сложности и увеличения расстояния; затем снова сжатие к полюсу абсолютного единства в материи. При этом, полюса света и материи являются лишь противоположными концами одной оси. И весь этот "рост" является лишь поверхностью вселенной в вечности. 4_2а
4а. Смотрите "Modern cosmology" Георгия Гамова в "Scientific American", march 1954.
Эта сфера вселенной не поддается человеческому измерению или человеческой логике. Предпринятые попытки различными способами ее измерить показывают лишь абсурдность друг друга, а одинаково правдоподобные логические цепочки рассуждений о ней приводят к диаметрально противоположным выводам. Это не удивительно, если вспомнить, что это сфера всех вообразимых и невообразимых возможностей.
Например, человек, глядя из нашей бесконечно малой точки, находящейся внутри другой точки, которая, в свою очередь, находится внутри другой точки на поверхности этой сферы, получил теперь возможность фотографировать телескопами галактики, свет от которых идет до нас тысячу миллионов лет. Это значит, что на этих снимках галактики таковы, какими они были тысячу миллионов лет назад. При этом, в то же самое время, современная наука по-прежнему верит, что вся эта бесконечная сфера была создана лишь пять тысяч миллионов лет назад, в одном месте, в результате одного мгновенного взрыва света, продолжающегося до сих пор. Очень хорошо; предположим, что были бы построены телескопы, в пять раз сильнее нынешних. Астрономы увидели бы тогда создание вселенной. Они увидели бы создание нашей собственной вселенной в начале времени - лишь бесконечным проникновением в пространство.
Подобные аномалии возможны только в такой сфере вселенной, которую мы вообразили, где один полюс представляет излучение или точку творения, другой полюс - притяжение, или точку угасания, и где все точки одновременно и связаны, и отделены друг от друга бесконечной искривленной поверхностью времени.
С определенной точки зрения все галактики, все миры можно представить как медленно движущиеся от полюса излучения к экватору максимального расширения, только для того, чтобы начать снова сокращаться в направлении конечного полюса массы. С другой точки зрения, возможно, что это жизненная сила, сознание самого Абсолюта совершает это вечное странствие. И при этом, по нашему собственному определению Абсолюта, все части, возможности, времена и состояния этой сферы вселенной должны существовать вместе, одновременно и вечно, постоянно изменяясь и оставаясь теми же самыми.
В такой сфере могут быть объединены все различные понятия древней и новой физики. Вся сфера в целом - это тот закрытый космос, существование которого было впервые теоретически обосновано Риманом. Новая идея расширяющейся вселенной, удваивающей свой объем каждые 1300 миллионов лет, - есть выражение движения от полюса излучения к экватору максимального расширения. Те, кто описывают вселенную как начинающуюся с абсолютной плотности и становящуюся все теплее и теплее в направлении к некой окончательной гибели в абсолютном огне, рассматривают движение от полюса массы к полюсу излучения. Те, кто описывают ее как созданную в абсолютном огне и становящуюся холоднее и холоднее до окончательной гибели от холода и сжатия, видят обратное движение. При этом Эйнштейн, пытаясь своим неосязаемым и неизмеримым "космическим отталкиванием" удовлетворить необходимость в некой третьей силе, добавляет к этой картине двух полюсов промежуточную и связующую поверхность промедления, то есть время.
Все эти теории правильны и все ошибочны - как те слепцы в восточной сказке, которые, ощупав слона, пытались его описать: один сказал, что он похож на канат, другой - на столб, третий - на два тяжелых копья.
Все, что мы можем сказать с достоверностью, это то, что Абсолют Един, и что внутри этого единого - три силы, различающие себя как излучение, притяжение и время, вместе создают Бесконечность.
Млечный путь в мире спиральных туманностей
В пределах Абсолюта мы можем, тем не менее, рассмотреть наибольшие единицы, доступные восприятию человека. Это галактические туманности, в одной из которых, известной как Млечный Путь, примерно в средней ее части, находится наша Солнечная Система. Хотя о существовании других туманностей помимо нашей стало известно лишь с помощью современных телескопов, многие миллионы из них уже сейчас находятся в пределах видимости и несколько сот из них изучены достаточно близко. Ближайшая находится на расстоянии 800 000 световых лет и отстоит от нашего Млечного Пути примерно так же, как один человек на двадцать шагов от другого.
Эти туманности, каждая из которых состоит из бесчисленных миллионов звезд, имеют очень различный внешний вид. Некоторые выглядят как линии света, другие имеют форму линзы, третьи подобны спиралям, в которых потоки солнц льются из центра, подобно сверкающему ливню. Это различие частично объясняется стадией роста самих туманностей, и частично углом зрения, под которым мы их наблюдаем.
Наиболее зрелые туманности, включая наш Млечный Путь, имеют на самом деле одинаковую форму. Они являются, как они видятся, огромными колесами звезд, отделенными друг от друга бесконечными расстояниями, но каждое из них настолько необъятно, что эти звезды по своей многочисленности выглядят потоками газа или жидкости, льющимися и текущими под влиянием некой огромной центробежной силы. Эта сила придает им спиральное движение или форму, как ураган в пустыне придает спиральное движение поднятому столбу пыли.
Без сомнения, наш Млечный Путь также обладает такой центробежной формой, но, конечно, увидеть ее можно только со стороны. Для нас, находящихся внутри его плоскости, он выглядит как закругленная линия или арка света в небе над нами. При этом Солнце мы видим как закругленную плоскость, или диск, и точно также видятся нам в телескоп планеты. Тогда как приближаясь к нашей собственной шкале, мы можем изучать Землю как закругленное тело, или поверхность шара.
Эти три формы - арка, диск и шар - являются теми формами, в которых три огромных шкалы небесных сущностей представляются человеческому восприятию. Очевидно, что это не реальные формы этих сущностей, так как мы знаем, что, например, тот же Млечный Путь, увиденный со стороны, будет выглядеть не как линия, а, как и другие галактики, вращающимся диском.
Тем не менее эти видимые формы небесных миров очень интересны и важны. Поскольку они могут многое сказать нам не только о строении вселенной, но также и о человеческом восприятии, и, таким образом, о его отношении к этим мирам, и их отношении друг к другу.
Итак, отношение между закругленным телом, закругленной плоскостью и закругленной линией - это отношение между тремя измерениями, двумя измерениями и одним измерением. Поэтому можно сказать, что мы воспринимаем Землю в трех измерениях, Солнечную Систему в двух измерениях, а Млечный Путь в одном измерении. Другие галактики мы воспринимаем только как точки. Тогда как Абсолют мы не можем воспринимать вообще ни в каком измерении - он абсолютно невидим.
Таким образом, шкала небесных миров - Земля, Солнечная Система, Млечный Путь, Все Галактики и Абсолют - представляет для человеческого восприятия совершенно особую прогрессию. С каждым новым подъемом по этой шкале одно измерение становится для человека невидимым. Это любопытное "исчезновение" измерения заметно даже на уровнях, находящихся за пределами его восприятия, но которые он еще может вообразить. По отношению к Солнечной Системе Земля уже не является шарообразным телом, но линией движения, в то же время по отношению к Млечному Пути Солнечная Система уже не является плоскостью, но лишь точкой. В каждом случае одно нижнее измерение "исчезает".
В то же время, поскольку каждый космос для самого себя является трехмерным, то есть обладает собственными длиной, высотой и шириной, то с каждым продвижением по шкале прибаваляется некое новое "высшее" измерение - недостижимое и невидимое для меньших сущностей. Кирпич имеет собственную длину, высоту и ширину, но целый ряд кладки составляет только одно измерение - длину дома, высота и ширина которого будут для кирпича высшими измерениями.
Подобно этому и человек, сам для себя являющийся трехмерным телом - то есть имеющим свои собственные высоту, длину и ширину - может передвигаться по всей поверхности Земли, и строение этой поверхности будет создавать на его шкале тот трехмерный мир, в котором он живет. На шкале Земли, однако, эта поверхность является лишь двухмерной с добавлением совершенно нового третьего измерения - ширины земли - которое совершенно неизвестно и недоступно восприятию человека. Это третье измерение Земли является, таким образом, высшим и совершенно отличным видом третьего измерения, несоизмеримым с третьим измерением человека.
Так в этой великой небесной иерархии каждый высший мир как бы отбрасывает нижнее измерение мира под ним, и прибавляет одно новое измерение из мира выше или за пределами досягаемости этого нижнего мира. Каждый такой полный мир существует в трех измерениях космоса, и при этом имеет на одно измерение больше, чем мир ниже, и на одно измерение меньше, чем мир выше. Это означает, что каждый мир частичноневидим для миров, которые больше и меньше, чем он сам. Но если по отношению к большему миру исчезает нижнее измерение меньшего мира, то для нижнего становится невидимым высшее измерение большего мира.
Если смотреть с нашей точки зрения, то чем больше небесный мир, тем большая часть его должна быть невидимой, а те части этого высшего мира, которые видны человеку, должны всегда принадлежать их низшим или наиболее элементарным аспектам.
Теперь мы можем лучше понять значение этого линейного вида Млечного Пути. Это должно означать, что реальный Млечный Путь является большей частью невидимым. То, что мы видим - это иллюзия нашего ограниченного восприятия. Видимая "арка света" должна быть результатом того, что мы не видим его в достаточном количестве измерений.
Когда мы замечаем, что в нашем обычном окружении появляются некие линии или круги, мы хорошо знаем, что нужно делать, чтобы выяснить, каким телам они принадлежат. Для этого мы или сами вступаем с ними в отношения или заставляем их вступить в отношения с нами.
Сидя за столом в темной комнате, я вижу нечто, выглядящее как линия света; когда я приподнимаюсь, чтобы посмотреть ближе, эта линия превращается в круг; я беру этот предмет в руку и он оказывается стаканом. До того, как я поднял стакан, мне виден был только освещенный ободок его верхнего края - сначала на уровне глаз, а затем сверху. Теперь, когда я верчу его в руках, мое изменившееся отношение к нему в пространстве и времени открывает мне, что это не линия и не диск, но твердое тело, содержащее интересный напиток.
Мы не можем проделать это с Млечным Путем или другими галактиками. На их шкале мы не можем ни на иоту изменить наше положение в пространстве или во времени. По отношению к ним мы лишь неподвижные точки, и нет способа, которым мы могли бы этот наш взгляд на них изменить. Даже движения Земли и Солнца за тысячи лет не производят заметных изменений в точке зрения человека, - так же как эти тысячи лет по сравнению с возрастом галактик не имеют вообще никакой длительности. Это похоже на то, как если бы мы были осуждены всю жизнь видеть только ободок стакана. И мы можем точно так же предположить, что люди видят именно край или поперечное сечение галактики, и таким их восприятие останется всегда.
Какой могла бы быть реальная природа Млечного Пути и его отношение к другим галактикам? Чем является туманность для самой себя? Мы были бы в затруднении, если бы не считалось установленным фактом, что отношения между небесными мирами Земли, Солнечной Системы и Млечного Пути должны быть аналогичны и параллельны отношениям в нижнем мире электронов, молекул и клеток, поскольку само по себе отношение между взаимопроникающими мирами является космической постоянной, которая может быть проверена как вверху, так и внизу. На своей собственной шкале клетка - сделавшаяся видимой с помощью микроскопа - представляет собой твердый трехмерный организм, но для человека это лишь неразличимая точка. Таким образом, и между микрокосмическими мирами можно наблюдать такое же прибавление и вычитание измерений. С той лишь разницей, что здесь природу и бытие высшего мира, его отношение и власть над низшими мирами, находящимися внутри него, можно узнать и изучить, поскольку этот высший мир - сам человек.
Итак, положение нашей Солнечной Системы внутри Млечного Пути почти точно такое же, как положение одной клетки крови внутри человечского тела. Белое тельце также состоит из ядра, или солнца, со своей цитоплазмой, или сферой влияния, и также окружена со всех сторон бесчисленными миллионами таких же клеток или систем, и все в целом образует великую сущность, природу которой трудно себе даже вообразить.
Если, однако, мы сравниваем человеческое тело с каким-то большим телом Млечного Пути, а одну его клетку с нашей Солнечной Системой, то, чтобы найти точку зрения, сравнимую с точкой зрения человеческого астронома на земле, мы должны были бы, вероятно, вообразить себе восприятие одного электрона одной из молекул этой клетки. Что мог бы такой электрон знать о человеческом теле? Что реально мог бы он знать о своей клетке, или о своей молекуле? Эти организмы были бы такими огромными, тонкими, вечными и всемогущими по отношению к нему, что их истинное значение было бы полностью за пределами его понимания. При этом, однако, электрон мог бы, несомненно, воспринять что -то из окружающей его вселенной, и хотя его впечатление было бы очень далеко от реальности, для нас было бы интересно его себе представить.
Поскольку эти электроны, по незначительности их размера и времени существования, были бы, так же как и люди внутри Млечного Пути, неподвижными одномерными точками, не способными ни на волос изменить свой взгляд на свою человеческую вселенную. Это верно, что их клетка двигалась бы по артерии, как Солнце движется своим курсом по Млечному Пути, и эта клетка могла бы сделать за свою жизнь много тысяч оборотов по всему большому телу. Но для электрона это не будет иметь никакого значения, потому что за краткую вспышку его жизни клетка вообще не продвинется на какое-либо измеримое для него расстояние.
Из этого следует, что электроны будут видеть лишь неподвижное поперечное сечение человеческого тела, сделанное под прямым углом к артерии, в которой их клетке суждено теперь двигаться. Это поперечное сечение будет представлять собой их видимую вселенную, или настоящее. В этой вселенной они будут прежде всего и выше всего видеть пылающее ядро их клетки, источник света и всей жизни для них и для всей системы миров, в которых они живут. Глядя за пределы этой системы в зенит - то есть за их поперечное сечение и выше в артерию,- они ничего не увидят. Потому что это было бы то место, куда их клетка и их вселенная уходила бы в будущее. Точно такое же пустое пространство будет лежать под ними, в надире, так как это будет то место, откуда их вселенная пришла, или прошлое.