Страница:
— Да все ясно как день, — говорю я. — Что же тут непонятного? Элц прервал передачу в тот самый момент, когда вы передавали координаты Гриады. Гране не хотят, чтобы земляне когда-либо вновь нашли их мир. Недаром Элц так подробно расспрашивал вас об общественном строе землян и о самоуправлении свободных трудящихся.
— Но у них, кажется, тоже не эксплуататорское общество, — возражает Петр Михайлович.
— Это только так кажется. Мы еще многого не знаем.
Резко щелкает входная дверь. Это возвратились Югд и еще двое гриан. Мне показалось, что в глазах Югда промелькнуло нескрываемое злорадство.
— Подождите в саду, — говорит он, — пока будет объявлено решение Кругов Многообразия.
— Итак, только через тридцать тысяч лет наше послание придет на Землю, — грустно произнес академик, когда мы снова вышли в сад. — А есть ли какая-нибудь надежда дождаться ответа? Абсолютно никакой. Разве только лечь в анабиоз на шестьдесят тысяч лет? У гриан, видимо, есть анабиозные устройства, подобные нашим, а скорее всего более совершенные.
— Так они и положат нас в анабиоз! Непонятное раздражение охватило меня. Сердце тревожно ноет, словно предчувствуя что-то недоброе. — Чем ждать ответа, лучше попробовать вырваться в Космос и вернуться на Землю.
— На чем? — иронически усмехается Самойлов.
Надо захватить грианский астролет, — упрямо настаиваю я.
— А ты его видел? Умеешь управлять кораблем, построенным, может быть, на совершенно иных принципах?
Сзади раздались торопливые шаги. Нас догоняла слегка запыхавшаяся Виара. Она встревожена. Оказывается, у женщин Гриады эмоции проявляются более живо, чем у мужчин.
Вопросительно смотрю на грианку. В руках она держит набольшие блестящие диски. Точно такой же диск был у нее на груди во время полета над садом.
— Земляне должны знать… — торопливо заговорил ее переводной аппарат. — Вначале опыты по обучению… Потом операция в Секторе биопсихологии. Об этом говорил Югд. Я принесла вам диски…
Быстрыми точными движениями она прикрепляет антигравитационные аппараты на грудь каждого из нас, показывает, как включать.
Я нажимаю кнопку и… взлетаю метров на тридцать вверх. Затем переворачиваюсь и повисаю над их головами в нелепой позе, широко раскинув руки и как бы пытаясь ухватиться ха воздух.
Петр Михайлович неудержимо хохочет. Виара испуганно переводит взгляд с него на меня.
— Поздравляю с удачным дебютом! — кричит Самойлов снизу. — Ты забыл включить регулятор равновесия! Передвинь черный рычажок!
После нескольких самых нелепых движений в воздухе неловко «приземляюсь», вконец сконфуженный. Страх в глазах Виары сменился насмешливыми огоньками, на внешне она абсолютно спокойна и серьезна. Грианку, как я успел заметить, почему-то особенно интересует моя личность. Иногда я ловлю на себя ее внимательный, изучающий взгляд.
Мы почти забыли о ее тревожных, но непонятных словах. Признаться, я даже не обратил на них особого внимания. Какой-то Сектор биопсихологии. Вероятно, Самойлов будет с радостью изучать биопсихологию или любую другую «логию». А я постараюсь посмотреть жизнь Гриады, разобраться в ее непонятном общественном строе, поближе познакомиться с населением этой планеты.
Тревожный голос Виары прервал мои мысли:
— Вы должны уходить отсюда… Бойтесь биопсихологов…
— Куда? И зачем? — удивляется Самойлов. — Я не вижу никаких причин волноваться. Да и как уйдешь: на поверхности — адский зной, а мы к нему не приспособлены.
— Скоро начнется Цикл Туманов и Бурь, и зноя не будет. Летите на Большой Юго-Западный Остров Фиолетового океана.
— А что там? — Ее слова внезапно заинтересовали меня. — Другое государство?
Грианка не отвечает, но ее взгляд устремлен на фронтон Энергоцентра. Я невольно смотрю в том же направлении. На фоне густо-фиолетового неба скульптура загадочного существа выделяется с неестественной резкостью. Она будит в душе неясное стремление, зовет куда-то вдаль… Может быть, в бесконечные просторы Вселенной? Или к недостижимым вершинам абсолютного познания, о которых мечтает Самойлов?.. Загадка скульптуры волнует меня все больше.
— Кто здесь изображен? Это ваш предок? Или он оттуда, с Большого Юго-Западного Острова? — забрасываю я вопросами грианку.
Она колеблется, как будто собираясь ответить и в то же время чего-то опасаясь.
— Нет, это не предок гриан… это…
Из-за поворота аллеи неожиданно появляется Югд с тремя здоровенными грианами. Они молча подходят к нам и знаками велят идти вперед. Виара уходит в здание, опустив голову. В этот момент я незаметно прячу в карман диск, полученный от грианки.
— В Трозу, — снова услышали мы знакомое название.
— Но у них, кажется, тоже не эксплуататорское общество, — возражает Петр Михайлович.
— Это только так кажется. Мы еще многого не знаем.
Резко щелкает входная дверь. Это возвратились Югд и еще двое гриан. Мне показалось, что в глазах Югда промелькнуло нескрываемое злорадство.
— Подождите в саду, — говорит он, — пока будет объявлено решение Кругов Многообразия.
***
— Итак, только через тридцать тысяч лет наше послание придет на Землю, — грустно произнес академик, когда мы снова вышли в сад. — А есть ли какая-нибудь надежда дождаться ответа? Абсолютно никакой. Разве только лечь в анабиоз на шестьдесят тысяч лет? У гриан, видимо, есть анабиозные устройства, подобные нашим, а скорее всего более совершенные.
— Так они и положат нас в анабиоз! Непонятное раздражение охватило меня. Сердце тревожно ноет, словно предчувствуя что-то недоброе. — Чем ждать ответа, лучше попробовать вырваться в Космос и вернуться на Землю.
— На чем? — иронически усмехается Самойлов.
Надо захватить грианский астролет, — упрямо настаиваю я.
— А ты его видел? Умеешь управлять кораблем, построенным, может быть, на совершенно иных принципах?
Сзади раздались торопливые шаги. Нас догоняла слегка запыхавшаяся Виара. Она встревожена. Оказывается, у женщин Гриады эмоции проявляются более живо, чем у мужчин.
Вопросительно смотрю на грианку. В руках она держит набольшие блестящие диски. Точно такой же диск был у нее на груди во время полета над садом.
— Земляне должны знать… — торопливо заговорил ее переводной аппарат. — Вначале опыты по обучению… Потом операция в Секторе биопсихологии. Об этом говорил Югд. Я принесла вам диски…
Быстрыми точными движениями она прикрепляет антигравитационные аппараты на грудь каждого из нас, показывает, как включать.
Я нажимаю кнопку и… взлетаю метров на тридцать вверх. Затем переворачиваюсь и повисаю над их головами в нелепой позе, широко раскинув руки и как бы пытаясь ухватиться ха воздух.
Петр Михайлович неудержимо хохочет. Виара испуганно переводит взгляд с него на меня.
— Поздравляю с удачным дебютом! — кричит Самойлов снизу. — Ты забыл включить регулятор равновесия! Передвинь черный рычажок!
После нескольких самых нелепых движений в воздухе неловко «приземляюсь», вконец сконфуженный. Страх в глазах Виары сменился насмешливыми огоньками, на внешне она абсолютно спокойна и серьезна. Грианку, как я успел заметить, почему-то особенно интересует моя личность. Иногда я ловлю на себя ее внимательный, изучающий взгляд.
Мы почти забыли о ее тревожных, но непонятных словах. Признаться, я даже не обратил на них особого внимания. Какой-то Сектор биопсихологии. Вероятно, Самойлов будет с радостью изучать биопсихологию или любую другую «логию». А я постараюсь посмотреть жизнь Гриады, разобраться в ее непонятном общественном строе, поближе познакомиться с населением этой планеты.
Тревожный голос Виары прервал мои мысли:
— Вы должны уходить отсюда… Бойтесь биопсихологов…
— Куда? И зачем? — удивляется Самойлов. — Я не вижу никаких причин волноваться. Да и как уйдешь: на поверхности — адский зной, а мы к нему не приспособлены.
— Скоро начнется Цикл Туманов и Бурь, и зноя не будет. Летите на Большой Юго-Западный Остров Фиолетового океана.
— А что там? — Ее слова внезапно заинтересовали меня. — Другое государство?
Грианка не отвечает, но ее взгляд устремлен на фронтон Энергоцентра. Я невольно смотрю в том же направлении. На фоне густо-фиолетового неба скульптура загадочного существа выделяется с неестественной резкостью. Она будит в душе неясное стремление, зовет куда-то вдаль… Может быть, в бесконечные просторы Вселенной? Или к недостижимым вершинам абсолютного познания, о которых мечтает Самойлов?.. Загадка скульптуры волнует меня все больше.
— Кто здесь изображен? Это ваш предок? Или он оттуда, с Большого Юго-Западного Острова? — забрасываю я вопросами грианку.
Она колеблется, как будто собираясь ответить и в то же время чего-то опасаясь.
— Нет, это не предок гриан… это…
Из-за поворота аллеи неожиданно появляется Югд с тремя здоровенными грианами. Они молча подходят к нам и знаками велят идти вперед. Виара уходит в здание, опустив голову. В этот момент я незаметно прячу в карман диск, полученный от грианки.
— В Трозу, — снова услышали мы знакомое название.
Глава вторая. ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ГРИАДА?
Много позже, когда все треволнения остались позади, Петр Михайлович дал мне прочитать свои записи, которые он вел в Информарии Познавателей — вернее, прослушать их с магнитофона. Я не удержался, чтобы не перенести их в свой дневник. Академик начинал свои воспоминания описанием рокового для нас заседания Кругов Многообразия. Итак, предоставляю слово Петру Михайловичу:
"Я полагал, что Круги Многообразия будут обсуждать вопрос о различии и сходстве грианской и земной цивилизаций, а также способы обмена достижениями науки, техники и культуры. Однако предметом обсуждения оказались мы с Виктором. Председательствовал Элц, которого я считаю сменным диктатором, избираемым, вероятно, какой-то могущественной группой технократов. Сначала он кого-то ждал, так как то и дело бросал взгляды на входную арку. И действительно, через несколько минут в зале появились гриане в странных оранжево-синих одеяниях. Впереди шел грианин со шрамом, который нам знаком: он учил нас программированию. Вошедшие полукругом рассаживаются перед нами. Все время чувствую испытующий взгляд человека со шрамом (я все-таки называю их людьми ввиду близости по разуму землянам). Виктор настороженно осматривается по сторонам.
— Итак, земляне перед вами, — нарушает общее молчание Элц, обращаясь к оранжево-синим. — Что вы предлагаете делать с ними?
Человек со шрамом встает и, указывая на меня, говорит:
— Этот землянин подходит для исследований в Высшей Ступени Познания. Из микрофильмов мы узнали, что он ученый. Это то, что нам нужно…
— Что дадут Познавателям ваши исследования этого дикаря?
Буквально так переводилось на наш язык соответствующее грианское слово, как это ни неприятно было сознавать.
— Мы подвергнем его биопросвечиванию, чтобы выяснить механизм работы мозга. Специально разработанная программа изучения позволит биопсихологам разрешить давно интересующий вопрос: сможет ли существо из другого мира, с иным развитием мозга познать законы Великого Многообразия (так гриане называют природу, как я узнал впоследствии). Эти опыты помогут Познавателям углубить методы Отражения Многообразия.
— Хорошо, — сказал Элц. — Этот землянин будет отдан в Высшую Ступень Познания. Ну, а другой?
Он показал на Виктора.
Человек со шрамом мельком осмотрел моего штурмана.
— Этот землянин не подходит для Высшей Ступени Познания. У него примитивное мышление, которое не представляет для биопсихологов интереса.
Оскорбленный Виктор покраснел от возмущения и отвернулся. Я понял, что грианские ученые каким-то шестым чувством мгновенно определяли степень умственного развития индивидуума. В этот момент встал не замеченный мною грианин в желто-красном одеянии и сказал:
— Этим землянином интересуется Сектор усовершенствования организма. Он обладает давно утраченными на Гриаде качествами: активной жизненной силой, высоким энергетическим уровнем. В землянине сильна чувственная ступень отражения Великого Многообразия. В древнейших слоях Информария сохранились записи о том, что подобными качествами обладали наши далекие предки. Восстановить их — цель нашего Сектора. Холодный рационализм, зародившийся сорок пять столетий тому назад, грозит окончательно поглотить общество Познавателей.
— Ясно, — Элц наклонил голову. На его лице появился слабый отблеск удовлетворения. — Второй землянин передается в Сектор усовершенствования.
Биопсихологи одобрительно загудели.
Собственно говоря, пока не вижу в этом решении ничего угрожающего. Напротив! В их так называемой Высшей Ступени Познания я надеюсь познакомиться с завоеваниями грианского разума за истекшие тысячелетия. Не понимаю возмущения Виктора: нужно радоваться такой возможности, а он недоволен. Штурман порывисто встал и подошел к трибуне, где сидел Элц. Старик, кажется, испугался и подал знак двум рослым служителям (или стражам) приблизиться вплотную к трибуне.
— Протестую против экспериментов над представителями разумного мира, равного вам по развитию! — гневно сказал астронавт. — Требую свободы передвижения по Гриаде, свободы общения с любыми лицами! Или вы боитесь? Конечно, боитесь! Вы не хотите, чтобы гране узнали о жизни на Земле, узнали о принципах коммунистического человечества и стали им следовать? Молчишь? Тогда верните нам «Уранию» и дайте гравитонного топлива! Мы возвратимся на родину!
Элц слушал его речь с безжизненной усмешкой. А биопсихологи, окружив Виктора, наставляли на него различные аппараты и приборы, фиксировали телодвижения и жесты, выражение лица. Сразу видно, что это люди дела: не теряя времени, они уже приступили к изучению нового явления Великого Многообразия.
Выведенный из себя полным равнодушием Элца к его требованиям, Виктор резко повернулся и устремился к выходу. Но в этот момент его взяли под руки служители и потащили к выходу. Виктор яростно упирался. А за ним почти торжественно двигалась вереница биопсихологов, быстро переговариваясь. Вероятно, они обменивались впечатлениями о непривычном поведении «полудикого существа».
Вдруг у самого входа Виктор вырвался из рук служителей и выбежал на площадку, где стояли летательные аппараты гриан. Остолбеневших от изумления служителей подстегнул резкий возглас Югда, и они бросились вдогонку за беглецом. Но было уже поздно: Виктор взлетел в воздух. Интересно, когда он научился управлять грианским «яйцом»? Вероятно, запомнил манипуляции гриан на пульте того аппарата, на котором нас привезли в Трозу в день прибытия на планету.
Но увы! Произошло примерно то же самое, что и с нашей «Уранией». Не успел Виктор отлететь и километра, как его аппарат резко затормозил в воздухе, словно его схватила рука невидимого волшебника. Некоторое время аппарат висел над уступчатой башней, замыкающей группу зданий на краю «арены», а затем очень плавно возвратился ко входной арке.
Служители Кругов Многообразия втолкнули сопротивляющегося Виктора в кабину своеобразного лифта. Он махнул мне рукой и крикнул что-то. Из его слов я успел расслышать только: «Ждите!.. Найду!»
И исчез в хаосе городских конструкций.
Но я почему-то спокоен за его судьбу и уверен, что он не пропадет при любых обстоятельствах.
Оранжево-синие, оставшиеся со мной, по-видимому, опасались, что я тоже попытаюсь бежать, и устроили настоящий коридор, по которому и сопроводили меня на площадку. А там погрузили в прозрачную кабину лифта, который помчал нас по бесконечным тоннелям и переходам. Сверху, снизу, с боков вихрем проносились этажи, залы, какие-то сооружения. В глазах рябило от попеременного чередования прозрачных и затененных стен. Наконец лифт остановился в круглой выемке стены. Я осмотрелся и увидел внизу огромный зал, где около причудливых аппаратов сосредоточенно работали гриане в оранжево-синих одеяниях. Это были биопсихологи.
…Итак, вот уже третий день, как я нахожусь у биопсихологов. Как и предполагал, ничего сверхъестественного или варварского: оранжево-синие оказались довольно корректными субъектами. Они предоставили мне возможность беспрепятственно работать с гигантским Информарием, где сконцентрированы миллиарды микрофильмов и «запоминающих» кристаллов. Еще раз убеждаюсь, что пути развития науки разных миров в главнейших чертах не могут не быть сходными. Это положение подтверждает и способ хранения грианами накопленных за тысячелетия знаний. Информарии — память человечества — появились на Земле еще за сто лет до нашего отлета к центру Галактики. Тогда же была изобретена так называемая целлюлорная память. Что она собой представляла? Своеобразные кристаллы, ансамбль единичных электромагнитных клеточек — целлюл. В них электромагнитными колебаниями были записаны важнейшие достижения человеческого знания, культуры, искусства. В микроскопически малом объеме целлюлы записывался любой вид информации: книга, картина, театральное представление, кинофильм. Электронные быстродействующие читающие устройства развертывали и воспроизводили на экранах эту запись в виде текста и цветных изображений, а динамики передавали звук.
Так и на Гриаде, в колоссальном Информарии, точно в гигантских сотах, покоились миллиарды запоминающих кристаллов, каждый из которых вмещал в себе содержание нескольких тысяч толстых томов. Здесь были собраны неисчислимые сокровища знаний, накопленных грианами за двадцать тысяч лет существования их цивилизации.
…Глубокая тишина окружает меня. Но я знаю, что в этой тишине непрестанно идет интенсивная работа. Потоки электромагнитных сигналов беззвучно циркулируют по многочисленным каналам информации, непрерывно, слой за слоем, укладываясь в запоминающие кристаллы. И передо мной развертывается картина чужого мира, неповторимая в своей истории, во многом чуждая земным представлениям, но неожиданно знакомая вследствие общности естественноисторического и социального развития разумных обществ во Вселенной.
Гриада возникла вместе с центральным светилом и остальными тремя телами их планетной системы семь миллиардов лет тому назад из единого сгустка дозвездного вещества. Эволюция планеты до появления на ней первых проблесков органической жизни продолжалась пять миллиардов лет; долгий, мучительно-сложный путь развития живой материи от первых коацерватных капель — «зародышей» жизни — до млекопитающих из отряда клювоносых — прямых предков гриан — тянулся полтора миллиарда лет. Появление первобытных гриан, уже наделенных разумом, произошло четыре миллиона лет тому назад.
Условия эволюции разумной жизни на Гриаде значительно усложнялись своеобразным астрономическим положением планеты и наличием вечного теплового излучения центра Галактики. Ось вращения Гриады почти параллельна плоскости орбиты, то есть она вертится «лежа на боку», как и планета Уран нашей Солнечной системы. Теперь я могу объяснить причину неимоверного зноя, который царит и сейчас за стенами этого чудо-города. Раз ось вращения Гриады лежит в плоскости орбиты, это вызывает причудливую смену времен года и суток. Оказывается, общая продолжительность года на Гриаде равна девяноста трем земным годам. Из них двадцать три года подряд день и ночь аккуратно сменяют друг друга, но день постепенно удлиняется. Потом в северном полушарии наступает сплошной день и сплошное лето, которое длится двадцать три года. Затем солнце начинает спиралями опускаться к горизонту, и снова на двадцать три года возвращается нормальная смена дня и ночи, но ночи постепенно удлиняются. После этого воцаряется сплошная ночь и долгая зима, которая длится тоже двадцать три года.
Мы попали в северное полушарие Гриады совершенно случайно. Нам просто повезло. Попади мы в южное полушарие, грианская цивилизация, пожалуй, не была бы нами открыта. Центр Галактики не согревал своим излучением южное полушарие. Там сейчас свирепствует двадцатитрехлетняя зима и непроглядная ночь. Я просмотрел десятки микрофильмов с ландшафтами южного полушария: охватывает страх, когда видишь дикое нагромождение ледяных массивов и слышишь гул ураганов, невероятных по силе. Растительность причудливых форм — результат приспособления к среде — судорожно жмется к почве, замирает в расселинах скал, в глубоких долинах, донизу засыпанных снегом. Минус семьдесят градусов — такова средняя температура зимы в южном полушарии.
Но вот на экранах плывут другие пейзажи: в южном полушарии наступило двадцатитрехгодичное лето. Словно спеша наверстать упущенное, растительность расцветает пышными красками, поражая обилием форм. Повсюду видны гигантские стелющиеся деревья, похожие на земные баобабы; среди них выделяются группы мохнатых грианских пальм, чьи искривленные стволы, поднимаясь на тридцатиметровую высоту, своими кронами образуют второй ярус леса, растущий над стелющимся. И все это переплетено вьющимися растениями, которые перебрасываются с дерева на дерево и образуют то замысловатые витые узоры на стволах, то непроницаемую массу красно-оранжевой «зелени».
Ни одного живого существа не оставалось в южном полушарии во время четвертьвековой зимы. Только наблюдательные автоматические станции метеопрогнозов, «подземные» заводы и фабрики по переработке богатств недр, полностью автоматизированные и управляющиеся Электронным Мозгом из северного полушария Гриады, продолжают свою неустанную работу.
Я еще раз повторяю: если бы мы случайно «приземлились» в южном полушарии, когда там господствовала зима, или в северном во время Цикла Туманов и Бурь, — грианское общество, вероятно, осталось бы неоткрытым землянами. Кстати, о Цикле Туманов и Бурь. Это климатическое явление наступает в северном полушарии периодически через каждые двадцать три года. Огромные холодные массы, надвигающиеся из южного полушария, скованного зимой, вызывают резкое нарушение атмосферных процессов. Ни соединенное тепловое излучение ядра Галактики и солнца в северном полушарии, ни искусственные солнца мезовещества, подвешиваемые над Южной Гриадой, — ничто не может полностью нейтрализовать холод ледяных пустынь! Тогда над Северной Гриадой разражаются невиданные ливни; бушуют многомесячные бури и смерчи, все заволакивается густым туманом. Гриане в этот период укрываются в своих городах-цирках под прозрачными крышами, в «подземных» городах и на дне Фиолетового океана. Цикл Туманов и Бурь продолжается двадцать лет, после чего наступает переходное состояние, когда в Северной Гриаде становится влажно и душно, как в парной бане. Наконец тепло светил подсушивает почву и растительность; мало-помалу возвращается палящий зной.
Эти климатические особенности чрезвычайно затруднили и усложнили социальную эволюцию грианского общества. На заре своего существования гриане бродили по равнинам и джунглям северного полушария, в суровой борьбе добывая пищу. Их первобытное общество поразительно напоминает первобытно-общинный строй землян. В период Туманов и Бурь они забивались в «подземные» норы. Вы, конечно, представляете себе, что значит прожить десять-двадцать лет в таких условиях? К концу цикла две трети первобытных гриан вымирало от болезней и недостатка пищи. Затем наступало благоприятное время года, и они снова размножались. Так в течение десятков тысячелетий продолжалась невероятно тяжелая борьба гриан с силами природы, гораздо более мощными и враждебными, чем на Земле.
В южном полушарии гриане вообще не жили даже в летний период. Туда забредали лишь в более поздние эпохи отдельные группы мореплавателей-охотников, стремясь добыть диковинных животных, порожденных южногрианскими природными условиями.
Так же как и на Земле, на определенной стадии развития началось своеобразное классовое расслоение первобытного общества гриан. Суша Гриады состояла из трех огромных материков, из которых два находились в Южном полушарии между восьмидесятым и пятнадцатым градусами южной широты. Третий континент — Северный Центральный Материк — лежал в северном полушарии. Вся остальная поверхность была занята Фиолетовым океаном, на необозримом пространстве которого разместились десятки архипелагов и тысячи отдельных островов. Расположение материков оказало известное влияние на эволюцию грианского общества. На Центральном Материке образовалось единое рабовладельческое государство, поскольку рабство также являлось неизбежным этапом на пути гриан к цивилизации. Только с помощью грубого физического принуждения можно было заставить первобытного грианина приобщиться к систематическому труду и за счет рабского труда дать возможность другим индивидам заниматься науками, культурой, искусством. Но и здесь я увидел большое своеобразие. На многочисленных архипелагах и больших островах Фиолетового океана первобытно-общинный строй существовал вплоть до эпохи Хранителей Знания, то есть до эпохи машинной цивилизации, начавшейся восемь тысяч лет тому назад. Островные гриане были неисчерпаемым резервуаром для пополнения армии рабов, на костях которых постепенно вырастало здание цивилизации. Для того чтобы создавать огромные крытые города — очаги устойчивого существование в период Туманов и Бурь, — погибли миллионы и миллионы островных рабов. Вся история Гриады на протяжении долгих тысячелетий до возникновения машинной цивилизации — это непрекращавшаяся классовая борьба, цепь грандиозных восстаний рабов. Восстания подавлялись со страшной жестокостью Хранителями Знаний — древнейшей господствующей кастой, овладевшей знаниями благодаря труду рабов. В период Туманов и Бурь борьба утихала, и полуодичавшие толпы восставших разбредались по Центральному Материку, отчаявшись проникнуть в крытые города — к свету, теплу, жизни…
Дальше я обнаружил в Информарии странный «провал» в истории Гриады. В каких формах развивался в ней феодализм? Как произошел переход к капитализму или его разновидности, каким образом развернулась борьба пролетариата за свое освобождение, за построение нового мира? Увы, на все эти вопросы Информарий ответить не мог. С гигантских стеллажей на меня смотрели лишь пустые обоймы, в которых некогда хранились, может быть, микрофильмы. Целая эпоха в истории грианского общества непонятным образом осталась неописанной. Не было ли тут злого умысла со стороны каких-то господствующих классов?
Последующие слои микрофильмов в «запоминающих» кристаллах рассказали мне уже о том времени, когда грианское общество находилось на нынешнем уровне развития, когда был совершен переход от электричества к энергии мезовещества, к электронной технике полной автоматизации общества.
В то время как перед моими глазами на экранах развертывались картины общественной жизни Гриады, я пытался понять: что же это, собственно, такое? Новейшее рабство, в которое непонятным образом попали потомки тех, кто в прошлом так героически сражался против диктатуры Хранителей Знаний? Нет, этот строй нельзя было назвать рабством, как мы его понимали на Земле, изучая историю древних эпох. Гриане-труженики, работавшие на заводах и фабриках, энергостанциях и транспорте, все те, кто обеспечивал многообразную жизнь Гриады, не были похожи на рабов древности. Просматривая современные микрофильмы из жизни Гриады, я понял, что самым многочисленным классом тружеников были грианоиды, как называли их Познаватели; это были труженики подводных городов и индустриальных центров, расположенных на дне Фиолетового океана, на так называемых Сумеречных Равнинах. Я долго ломал себе голову, прежде чем сумел разобраться в этой загадке: каким образом девять десятых населения планеты очутились в подводных городах, в то время как суша была почти не населена, за исключением крылатых городов Познавателей? Стеллажи с микрофильмами были пусты… Кто мне мог ответить? Лишь благодаря случайной встрече с Виарой я кое-что узнал впоследствии.
Потомки Хранителей Знаний — Познаватели, как видно, учли богатейшие уроки классовой борьбы прошлых веков. Они обеспечили грианоидов всеми необходимыми благами жизни, всем… кроме радостей настоящей творческой жизни, кроме духовных и культурных ценностей: культура, наука, искусство принадлежали Познавателям!
Единственное, чего не могли не дать Познаватели грианоидам, — это начатков технических знаний, необходимых для управления механизмами и автоматами. Эти знания и навыки передавались из поколения в поколение, ибо цивилизация Познавателей, как я вскоре установил, переживала застой; она застыла примерно на той же точке, которой достигла пять тысячелетий тому назад.
С громадным интересом, еще многого не понимая, наблюдал я жизнь грианоидов. Многомиллионные коллективы этих тружеников не производили впечатления рабских колоний. Моему удивлению не было границ, когда я понял, что их трудовая жизнь построена на совершенно самостоятельных, не зависимых от воли Познавателей разумных началах. Их коллективы напоминали мне первичные самоуправляющиеся трудовые ассоциации моей далекой родины на заре Эпохи Всемирного Братства. Но увы! Они были лишены радостей творчества и познания, они не могли подняться со дна Фиолетового океана на солнечные просторы Гриады.
Почему так случилось? Я еще не узнал этого. Остается лишь удивляться тому, как искусно добились Познаватели высокого рассвета цивилизации, закрыв широким массам дорогу к свету и высшим знаниям, а следовательно, и к познанию путей своего освобождения.
Шаг за шагом я постигал структуру грианского общества по разрозненным отрывкам микрофильмов, попадавшихся то тут, то там среди технических и научных целлюл. Кроме двух полярно противоположных классов, Познавателей и грианоидов, существовал целый ряд социальных групп и прослоек, в пестроте и сложности которых не так-то просто разобраться неискушенному человеку. Я лишь понял, что существуют и космические братья грианоидов — эробсы, трудящиеся на других планетах этой же звездной системы. Они жили в «подземных» городах и добывали для Познавателей металлы и элементы, не встречающиеся на Гриаде, либо такие, искусственное получение которых требовало невероятно сложных методов и баснословного расхода энергии. Картин их жизни в Информарии, к сожалению, не было.
"Я полагал, что Круги Многообразия будут обсуждать вопрос о различии и сходстве грианской и земной цивилизаций, а также способы обмена достижениями науки, техники и культуры. Однако предметом обсуждения оказались мы с Виктором. Председательствовал Элц, которого я считаю сменным диктатором, избираемым, вероятно, какой-то могущественной группой технократов. Сначала он кого-то ждал, так как то и дело бросал взгляды на входную арку. И действительно, через несколько минут в зале появились гриане в странных оранжево-синих одеяниях. Впереди шел грианин со шрамом, который нам знаком: он учил нас программированию. Вошедшие полукругом рассаживаются перед нами. Все время чувствую испытующий взгляд человека со шрамом (я все-таки называю их людьми ввиду близости по разуму землянам). Виктор настороженно осматривается по сторонам.
— Итак, земляне перед вами, — нарушает общее молчание Элц, обращаясь к оранжево-синим. — Что вы предлагаете делать с ними?
Человек со шрамом встает и, указывая на меня, говорит:
— Этот землянин подходит для исследований в Высшей Ступени Познания. Из микрофильмов мы узнали, что он ученый. Это то, что нам нужно…
— Что дадут Познавателям ваши исследования этого дикаря?
Буквально так переводилось на наш язык соответствующее грианское слово, как это ни неприятно было сознавать.
— Мы подвергнем его биопросвечиванию, чтобы выяснить механизм работы мозга. Специально разработанная программа изучения позволит биопсихологам разрешить давно интересующий вопрос: сможет ли существо из другого мира, с иным развитием мозга познать законы Великого Многообразия (так гриане называют природу, как я узнал впоследствии). Эти опыты помогут Познавателям углубить методы Отражения Многообразия.
— Хорошо, — сказал Элц. — Этот землянин будет отдан в Высшую Ступень Познания. Ну, а другой?
Он показал на Виктора.
Человек со шрамом мельком осмотрел моего штурмана.
— Этот землянин не подходит для Высшей Ступени Познания. У него примитивное мышление, которое не представляет для биопсихологов интереса.
Оскорбленный Виктор покраснел от возмущения и отвернулся. Я понял, что грианские ученые каким-то шестым чувством мгновенно определяли степень умственного развития индивидуума. В этот момент встал не замеченный мною грианин в желто-красном одеянии и сказал:
— Этим землянином интересуется Сектор усовершенствования организма. Он обладает давно утраченными на Гриаде качествами: активной жизненной силой, высоким энергетическим уровнем. В землянине сильна чувственная ступень отражения Великого Многообразия. В древнейших слоях Информария сохранились записи о том, что подобными качествами обладали наши далекие предки. Восстановить их — цель нашего Сектора. Холодный рационализм, зародившийся сорок пять столетий тому назад, грозит окончательно поглотить общество Познавателей.
— Ясно, — Элц наклонил голову. На его лице появился слабый отблеск удовлетворения. — Второй землянин передается в Сектор усовершенствования.
Биопсихологи одобрительно загудели.
Собственно говоря, пока не вижу в этом решении ничего угрожающего. Напротив! В их так называемой Высшей Ступени Познания я надеюсь познакомиться с завоеваниями грианского разума за истекшие тысячелетия. Не понимаю возмущения Виктора: нужно радоваться такой возможности, а он недоволен. Штурман порывисто встал и подошел к трибуне, где сидел Элц. Старик, кажется, испугался и подал знак двум рослым служителям (или стражам) приблизиться вплотную к трибуне.
— Протестую против экспериментов над представителями разумного мира, равного вам по развитию! — гневно сказал астронавт. — Требую свободы передвижения по Гриаде, свободы общения с любыми лицами! Или вы боитесь? Конечно, боитесь! Вы не хотите, чтобы гране узнали о жизни на Земле, узнали о принципах коммунистического человечества и стали им следовать? Молчишь? Тогда верните нам «Уранию» и дайте гравитонного топлива! Мы возвратимся на родину!
Элц слушал его речь с безжизненной усмешкой. А биопсихологи, окружив Виктора, наставляли на него различные аппараты и приборы, фиксировали телодвижения и жесты, выражение лица. Сразу видно, что это люди дела: не теряя времени, они уже приступили к изучению нового явления Великого Многообразия.
Выведенный из себя полным равнодушием Элца к его требованиям, Виктор резко повернулся и устремился к выходу. Но в этот момент его взяли под руки служители и потащили к выходу. Виктор яростно упирался. А за ним почти торжественно двигалась вереница биопсихологов, быстро переговариваясь. Вероятно, они обменивались впечатлениями о непривычном поведении «полудикого существа».
Вдруг у самого входа Виктор вырвался из рук служителей и выбежал на площадку, где стояли летательные аппараты гриан. Остолбеневших от изумления служителей подстегнул резкий возглас Югда, и они бросились вдогонку за беглецом. Но было уже поздно: Виктор взлетел в воздух. Интересно, когда он научился управлять грианским «яйцом»? Вероятно, запомнил манипуляции гриан на пульте того аппарата, на котором нас привезли в Трозу в день прибытия на планету.
Но увы! Произошло примерно то же самое, что и с нашей «Уранией». Не успел Виктор отлететь и километра, как его аппарат резко затормозил в воздухе, словно его схватила рука невидимого волшебника. Некоторое время аппарат висел над уступчатой башней, замыкающей группу зданий на краю «арены», а затем очень плавно возвратился ко входной арке.
Служители Кругов Многообразия втолкнули сопротивляющегося Виктора в кабину своеобразного лифта. Он махнул мне рукой и крикнул что-то. Из его слов я успел расслышать только: «Ждите!.. Найду!»
И исчез в хаосе городских конструкций.
Но я почему-то спокоен за его судьбу и уверен, что он не пропадет при любых обстоятельствах.
Оранжево-синие, оставшиеся со мной, по-видимому, опасались, что я тоже попытаюсь бежать, и устроили настоящий коридор, по которому и сопроводили меня на площадку. А там погрузили в прозрачную кабину лифта, который помчал нас по бесконечным тоннелям и переходам. Сверху, снизу, с боков вихрем проносились этажи, залы, какие-то сооружения. В глазах рябило от попеременного чередования прозрачных и затененных стен. Наконец лифт остановился в круглой выемке стены. Я осмотрелся и увидел внизу огромный зал, где около причудливых аппаратов сосредоточенно работали гриане в оранжево-синих одеяниях. Это были биопсихологи.
***
…Итак, вот уже третий день, как я нахожусь у биопсихологов. Как и предполагал, ничего сверхъестественного или варварского: оранжево-синие оказались довольно корректными субъектами. Они предоставили мне возможность беспрепятственно работать с гигантским Информарием, где сконцентрированы миллиарды микрофильмов и «запоминающих» кристаллов. Еще раз убеждаюсь, что пути развития науки разных миров в главнейших чертах не могут не быть сходными. Это положение подтверждает и способ хранения грианами накопленных за тысячелетия знаний. Информарии — память человечества — появились на Земле еще за сто лет до нашего отлета к центру Галактики. Тогда же была изобретена так называемая целлюлорная память. Что она собой представляла? Своеобразные кристаллы, ансамбль единичных электромагнитных клеточек — целлюл. В них электромагнитными колебаниями были записаны важнейшие достижения человеческого знания, культуры, искусства. В микроскопически малом объеме целлюлы записывался любой вид информации: книга, картина, театральное представление, кинофильм. Электронные быстродействующие читающие устройства развертывали и воспроизводили на экранах эту запись в виде текста и цветных изображений, а динамики передавали звук.
Так и на Гриаде, в колоссальном Информарии, точно в гигантских сотах, покоились миллиарды запоминающих кристаллов, каждый из которых вмещал в себе содержание нескольких тысяч толстых томов. Здесь были собраны неисчислимые сокровища знаний, накопленных грианами за двадцать тысяч лет существования их цивилизации.
…Глубокая тишина окружает меня. Но я знаю, что в этой тишине непрестанно идет интенсивная работа. Потоки электромагнитных сигналов беззвучно циркулируют по многочисленным каналам информации, непрерывно, слой за слоем, укладываясь в запоминающие кристаллы. И передо мной развертывается картина чужого мира, неповторимая в своей истории, во многом чуждая земным представлениям, но неожиданно знакомая вследствие общности естественноисторического и социального развития разумных обществ во Вселенной.
Гриада возникла вместе с центральным светилом и остальными тремя телами их планетной системы семь миллиардов лет тому назад из единого сгустка дозвездного вещества. Эволюция планеты до появления на ней первых проблесков органической жизни продолжалась пять миллиардов лет; долгий, мучительно-сложный путь развития живой материи от первых коацерватных капель — «зародышей» жизни — до млекопитающих из отряда клювоносых — прямых предков гриан — тянулся полтора миллиарда лет. Появление первобытных гриан, уже наделенных разумом, произошло четыре миллиона лет тому назад.
Условия эволюции разумной жизни на Гриаде значительно усложнялись своеобразным астрономическим положением планеты и наличием вечного теплового излучения центра Галактики. Ось вращения Гриады почти параллельна плоскости орбиты, то есть она вертится «лежа на боку», как и планета Уран нашей Солнечной системы. Теперь я могу объяснить причину неимоверного зноя, который царит и сейчас за стенами этого чудо-города. Раз ось вращения Гриады лежит в плоскости орбиты, это вызывает причудливую смену времен года и суток. Оказывается, общая продолжительность года на Гриаде равна девяноста трем земным годам. Из них двадцать три года подряд день и ночь аккуратно сменяют друг друга, но день постепенно удлиняется. Потом в северном полушарии наступает сплошной день и сплошное лето, которое длится двадцать три года. Затем солнце начинает спиралями опускаться к горизонту, и снова на двадцать три года возвращается нормальная смена дня и ночи, но ночи постепенно удлиняются. После этого воцаряется сплошная ночь и долгая зима, которая длится тоже двадцать три года.
Мы попали в северное полушарие Гриады совершенно случайно. Нам просто повезло. Попади мы в южное полушарие, грианская цивилизация, пожалуй, не была бы нами открыта. Центр Галактики не согревал своим излучением южное полушарие. Там сейчас свирепствует двадцатитрехлетняя зима и непроглядная ночь. Я просмотрел десятки микрофильмов с ландшафтами южного полушария: охватывает страх, когда видишь дикое нагромождение ледяных массивов и слышишь гул ураганов, невероятных по силе. Растительность причудливых форм — результат приспособления к среде — судорожно жмется к почве, замирает в расселинах скал, в глубоких долинах, донизу засыпанных снегом. Минус семьдесят градусов — такова средняя температура зимы в южном полушарии.
Но вот на экранах плывут другие пейзажи: в южном полушарии наступило двадцатитрехгодичное лето. Словно спеша наверстать упущенное, растительность расцветает пышными красками, поражая обилием форм. Повсюду видны гигантские стелющиеся деревья, похожие на земные баобабы; среди них выделяются группы мохнатых грианских пальм, чьи искривленные стволы, поднимаясь на тридцатиметровую высоту, своими кронами образуют второй ярус леса, растущий над стелющимся. И все это переплетено вьющимися растениями, которые перебрасываются с дерева на дерево и образуют то замысловатые витые узоры на стволах, то непроницаемую массу красно-оранжевой «зелени».
Ни одного живого существа не оставалось в южном полушарии во время четвертьвековой зимы. Только наблюдательные автоматические станции метеопрогнозов, «подземные» заводы и фабрики по переработке богатств недр, полностью автоматизированные и управляющиеся Электронным Мозгом из северного полушария Гриады, продолжают свою неустанную работу.
Я еще раз повторяю: если бы мы случайно «приземлились» в южном полушарии, когда там господствовала зима, или в северном во время Цикла Туманов и Бурь, — грианское общество, вероятно, осталось бы неоткрытым землянами. Кстати, о Цикле Туманов и Бурь. Это климатическое явление наступает в северном полушарии периодически через каждые двадцать три года. Огромные холодные массы, надвигающиеся из южного полушария, скованного зимой, вызывают резкое нарушение атмосферных процессов. Ни соединенное тепловое излучение ядра Галактики и солнца в северном полушарии, ни искусственные солнца мезовещества, подвешиваемые над Южной Гриадой, — ничто не может полностью нейтрализовать холод ледяных пустынь! Тогда над Северной Гриадой разражаются невиданные ливни; бушуют многомесячные бури и смерчи, все заволакивается густым туманом. Гриане в этот период укрываются в своих городах-цирках под прозрачными крышами, в «подземных» городах и на дне Фиолетового океана. Цикл Туманов и Бурь продолжается двадцать лет, после чего наступает переходное состояние, когда в Северной Гриаде становится влажно и душно, как в парной бане. Наконец тепло светил подсушивает почву и растительность; мало-помалу возвращается палящий зной.
Эти климатические особенности чрезвычайно затруднили и усложнили социальную эволюцию грианского общества. На заре своего существования гриане бродили по равнинам и джунглям северного полушария, в суровой борьбе добывая пищу. Их первобытное общество поразительно напоминает первобытно-общинный строй землян. В период Туманов и Бурь они забивались в «подземные» норы. Вы, конечно, представляете себе, что значит прожить десять-двадцать лет в таких условиях? К концу цикла две трети первобытных гриан вымирало от болезней и недостатка пищи. Затем наступало благоприятное время года, и они снова размножались. Так в течение десятков тысячелетий продолжалась невероятно тяжелая борьба гриан с силами природы, гораздо более мощными и враждебными, чем на Земле.
В южном полушарии гриане вообще не жили даже в летний период. Туда забредали лишь в более поздние эпохи отдельные группы мореплавателей-охотников, стремясь добыть диковинных животных, порожденных южногрианскими природными условиями.
Так же как и на Земле, на определенной стадии развития началось своеобразное классовое расслоение первобытного общества гриан. Суша Гриады состояла из трех огромных материков, из которых два находились в Южном полушарии между восьмидесятым и пятнадцатым градусами южной широты. Третий континент — Северный Центральный Материк — лежал в северном полушарии. Вся остальная поверхность была занята Фиолетовым океаном, на необозримом пространстве которого разместились десятки архипелагов и тысячи отдельных островов. Расположение материков оказало известное влияние на эволюцию грианского общества. На Центральном Материке образовалось единое рабовладельческое государство, поскольку рабство также являлось неизбежным этапом на пути гриан к цивилизации. Только с помощью грубого физического принуждения можно было заставить первобытного грианина приобщиться к систематическому труду и за счет рабского труда дать возможность другим индивидам заниматься науками, культурой, искусством. Но и здесь я увидел большое своеобразие. На многочисленных архипелагах и больших островах Фиолетового океана первобытно-общинный строй существовал вплоть до эпохи Хранителей Знания, то есть до эпохи машинной цивилизации, начавшейся восемь тысяч лет тому назад. Островные гриане были неисчерпаемым резервуаром для пополнения армии рабов, на костях которых постепенно вырастало здание цивилизации. Для того чтобы создавать огромные крытые города — очаги устойчивого существование в период Туманов и Бурь, — погибли миллионы и миллионы островных рабов. Вся история Гриады на протяжении долгих тысячелетий до возникновения машинной цивилизации — это непрекращавшаяся классовая борьба, цепь грандиозных восстаний рабов. Восстания подавлялись со страшной жестокостью Хранителями Знаний — древнейшей господствующей кастой, овладевшей знаниями благодаря труду рабов. В период Туманов и Бурь борьба утихала, и полуодичавшие толпы восставших разбредались по Центральному Материку, отчаявшись проникнуть в крытые города — к свету, теплу, жизни…
Дальше я обнаружил в Информарии странный «провал» в истории Гриады. В каких формах развивался в ней феодализм? Как произошел переход к капитализму или его разновидности, каким образом развернулась борьба пролетариата за свое освобождение, за построение нового мира? Увы, на все эти вопросы Информарий ответить не мог. С гигантских стеллажей на меня смотрели лишь пустые обоймы, в которых некогда хранились, может быть, микрофильмы. Целая эпоха в истории грианского общества непонятным образом осталась неописанной. Не было ли тут злого умысла со стороны каких-то господствующих классов?
Последующие слои микрофильмов в «запоминающих» кристаллах рассказали мне уже о том времени, когда грианское общество находилось на нынешнем уровне развития, когда был совершен переход от электричества к энергии мезовещества, к электронной технике полной автоматизации общества.
В то время как перед моими глазами на экранах развертывались картины общественной жизни Гриады, я пытался понять: что же это, собственно, такое? Новейшее рабство, в которое непонятным образом попали потомки тех, кто в прошлом так героически сражался против диктатуры Хранителей Знаний? Нет, этот строй нельзя было назвать рабством, как мы его понимали на Земле, изучая историю древних эпох. Гриане-труженики, работавшие на заводах и фабриках, энергостанциях и транспорте, все те, кто обеспечивал многообразную жизнь Гриады, не были похожи на рабов древности. Просматривая современные микрофильмы из жизни Гриады, я понял, что самым многочисленным классом тружеников были грианоиды, как называли их Познаватели; это были труженики подводных городов и индустриальных центров, расположенных на дне Фиолетового океана, на так называемых Сумеречных Равнинах. Я долго ломал себе голову, прежде чем сумел разобраться в этой загадке: каким образом девять десятых населения планеты очутились в подводных городах, в то время как суша была почти не населена, за исключением крылатых городов Познавателей? Стеллажи с микрофильмами были пусты… Кто мне мог ответить? Лишь благодаря случайной встрече с Виарой я кое-что узнал впоследствии.
Потомки Хранителей Знаний — Познаватели, как видно, учли богатейшие уроки классовой борьбы прошлых веков. Они обеспечили грианоидов всеми необходимыми благами жизни, всем… кроме радостей настоящей творческой жизни, кроме духовных и культурных ценностей: культура, наука, искусство принадлежали Познавателям!
Единственное, чего не могли не дать Познаватели грианоидам, — это начатков технических знаний, необходимых для управления механизмами и автоматами. Эти знания и навыки передавались из поколения в поколение, ибо цивилизация Познавателей, как я вскоре установил, переживала застой; она застыла примерно на той же точке, которой достигла пять тысячелетий тому назад.
С громадным интересом, еще многого не понимая, наблюдал я жизнь грианоидов. Многомиллионные коллективы этих тружеников не производили впечатления рабских колоний. Моему удивлению не было границ, когда я понял, что их трудовая жизнь построена на совершенно самостоятельных, не зависимых от воли Познавателей разумных началах. Их коллективы напоминали мне первичные самоуправляющиеся трудовые ассоциации моей далекой родины на заре Эпохи Всемирного Братства. Но увы! Они были лишены радостей творчества и познания, они не могли подняться со дна Фиолетового океана на солнечные просторы Гриады.
Почему так случилось? Я еще не узнал этого. Остается лишь удивляться тому, как искусно добились Познаватели высокого рассвета цивилизации, закрыв широким массам дорогу к свету и высшим знаниям, а следовательно, и к познанию путей своего освобождения.
Шаг за шагом я постигал структуру грианского общества по разрозненным отрывкам микрофильмов, попадавшихся то тут, то там среди технических и научных целлюл. Кроме двух полярно противоположных классов, Познавателей и грианоидов, существовал целый ряд социальных групп и прослоек, в пестроте и сложности которых не так-то просто разобраться неискушенному человеку. Я лишь понял, что существуют и космические братья грианоидов — эробсы, трудящиеся на других планетах этой же звездной системы. Они жили в «подземных» городах и добывали для Познавателей металлы и элементы, не встречающиеся на Гриаде, либо такие, искусственное получение которых требовало невероятно сложных методов и баснословного расхода энергии. Картин их жизни в Информарии, к сожалению, не было.