Страница:
Кирилл мог броситься на него, вырубить коронным ударом в челюсть, раскидать охранников, пасущихся за дверью, и дать деру. Но что будет потом с его семьей?.. Да уж, бывают в жизни моменты, когда хочется быть круглым сиротой, и чтобы ни братьев, ни сестер.
– Уговорила. Пусть, говорит, этот сукин кот живет.
– Ну, спасибо ей.
– Ребенок, сказала, не может расти без отца.
– Без отца, да?.. А чей ребенок?
– Ее ребенок. От тебя.
– Ну, это еще не факт…
– Факт!.. Роза ждет от тебя ребенка. А ребенок не должен расти без отца… Ну, чего молчишь, щегол?
– Э-э… А что говорить?
– Пойми меня правильно, парень, – изнуряюще глядя на Кирилла, проговорил Воротынцев. – Я не могу заставлять тебя жениться на Розе. Из уважения к ней не могу.
– Ну, это правильно, – растерянно кивнул Кирилл. Он, конечно же, понимал, чего ждет от него этот человек, но язык не поворачивался переступить через себя.
– Правильно Роза себя ведет. А ты ведешь себя неправильно… Ну, я жду! – Воротынцев долго смотрел на него и напряженно, наконец, спросил: – Ты что, совсем не догоняющий?
– Ну, я не могу жениться на Розе…
– Почему?
– Девушка у меня.
– Она тебе изменила.
– Роза сказала?
– Справки нетрудно навести, – усмехнулся Воротынцев.
– Да уж, – вздохнул Кирилл.
Якову Алексеевичу достаточно было узнать, где он работает, и спросить, что случилось вчера на корпоративе. А там и причина его буйства выяснится…
– Что такое?
– Ну, мне кажется, что это мое личное дело.
– Твое личное дело у тебя на морде. Кто тебя так проштамповал?
– Да так.
– Что, ничего не хочешь мне рассказать?
– Это мои личные проблемы.
– Проблемы?
– Я их сам решу.
– Серьезные проблемы?
– Ну, я бы не назвал их простыми.
– Но решать их будешь сам?
Кирилл услышал, как открылась входная дверь и кто-то вошел в дом. Наверное, Ксюха из школы вернулась.
Но в комнату заглянул телохранитель Воротынцева, тот самый, который в годах.
– Что там такое, Семен? – настороженно глянул на него авторитет.
– Яков Алексеевич, там «васильевские» подъехали.
– «Васильевские»? – напрягся Яков Алексеевич.
– Вопросы у них к этому, – небрежно кивнул на Кирилла телохранитель.
– Пусть кто-нибудь один зайдет.
Семен ушел, и комнату вдруг заполнила звенящая тишина, насыщенная предгрозовой тревогой.
Кирилл слышал про «васильевских». К Гордынску с юга примыкал поселок городского типа Васильевский. Оттуда и вышла бандитская бригада, которая в девяностых годах держала под собой добрую часть города. Какой-то там Телескоп был у них за старшего – это, пожалуй, все, что знал про них Кирилл. Не в том возрасте он был в те времена, чтобы вникать в криминальные подробности. Да и сейчас ему, в общем-то, все равно, что там было да как. Телескопа убили в девяносто девятом году, с тех пор о «васильевских» ничего не слышно.
Но, как оказывается, они не исчезли. В людях, которые подъехали к Кириллу, телохранитель Воротына узнал «васильевских» братков. Семен уже не молодой мужик и, видимо, в девяностых годах был на переднем крае бандитского беспредела. Но там же, выходит, были и Копытин с Кирьяновым, только по другую сторону линии фронта. Тогда «васильевские» вовсю делили город с бандитами Воротына…
Кирилл догадывался о криминальном прошлом своих банковских боссов, но теперь знал, какое движение они в свое время представляли. И, как выясняется, до сих пор представляют…
В квартиру зашел Витя Жуков, кривоногий амбал из личной команды Кирьянова. Участия во вчерашней экзекуции он не принимал, поэтому бояться ему нечего. Ведь Кирилл и в милицию мог за помощью обратиться. Сейчас не девяностые, и с бандитами уже давно не церемонятся, потому братки в открытую не беспредельничают, хотя, увы, создают очень опасные подводные течения, в круговерть которых и попал Кирилл. Конкретно, что называется, попал.
Витя Жуков шарахнулся назад, узнав Воротынцева, и растерянно, с бледным видом глянул на Кирилла.
– Ты кто такой? – небрежно роняя слова, спросил Воротын.
Он сидел в кресле, выпрямив спину. Руки вытянуты вперед и сведены к набалдашнику трости, на которую Воротынцев сейчас и опирался. Видимо, Жуков представлял для него определенную опасность, поэтому он не позволял себе пребывать в расслабленной позе.
– Ну, Жук я… Яков Алексеевич.
– Ты меня знаешь?
– Ну да, виделись…
– Где?
– На «стрелке». Ну, за Косынкой, у Карпухинских прудов… Я с Копытом тогда был… В смысле, с Копытиным Давидом Евгеньевичем, – поправился Витя.
– Он у нас нынче Давид Евгеньевич? – усмехнулся Воротынцев.
– Он начальник отдела…
– Начальник службы безопасности «Флагман-банка».
– Ну вот, вы знаете…
– Я все знаю, Жук. И тебя знаю… Значит, ты с Копытиным работаешь?
– Ну да… К вам у нас никаких претензий! – поспешил заверить Жук.
По банку он ходил гоголем. Нос к потолку, плечи коромыслом, грудь колесом. Кум королю, сват министру. И с Киреевым держался, в общем-то, независимо. Даже перед Копытиным не заискивал. А вот перед Воротынцевым определенно лебезил.
– Еще бы у вас были ко мне претензии… – презрительно фыркнул Воротынцев.
– У нас претензии к Лиманову.
– Какие претензии?
Кирилл угрюмо глянул на Воротынцева. Оказывается, этот тип знал не только его домашний адрес, но и место работы. Ловко его люди работают. Но тогда почему он не знает о его проблемах?.. Ничего, сейчас узнает.
– Ну, ему начальство штраф выписало.
– За что?
– Накосячил он конкретно, – замялся Жук.
– Ты кота за хвост не тяни. Я ведь все равно узнаю, что там за рамсы у вас.
– Э-э… Яков Алексеевич, вы – человек уважаемый, не вопрос. Но я все-таки спрошу, что у вас за интерес к Лиманову?
– Он мой будущий зять, – сказал Воротынцев так, будто ничуть в том не сомневался.
– Э-э… – стушевался Витя. – Он не говорил.
– Он и мне про ваши с ним непонятки не говорил. И не хочет говорить. Может, ты меня уважишь?
– Да он там Копытину конкретно нагрубил.
– И за это штраф?
– Ну да. Сто тысяч зеленью.
– У него есть сто тысяч долларов?
– Ну, квартиру в залог…. – Витя обвел взглядом комнату.
– Все понятно, Жук. Я позвоню Копытину, мы порешаем с ним этот вопрос. А ты иди, ты здесь не нужен.
Витя кивнул и, сдерживая вздох облегчения, вышел из комнаты.
Воротынцев пристально и свысока посмотрел на Кирилла:
– У тебя есть сто тысяч долларов, щегол?
– Нет.
– Квартиру придется отдать… Это твоя квартира?
– Нет, родителей.
– И ты хочешь родителей на улице оставить?
– Нет.
– Я знаю Копытина, он с тебя не слезет, пока не возьмет свое.
– Да я понимаю…
– Чем ты его обидел?
– Ну, солонку ему в лоб запустил, – угрюмо буркнул Кирилл.
– За что?
– За все хорошее.
– Он твою девушку засеновалил?
– А это не ваше дело! – встрепенулся Кирилл.
– Значит, засеновалил… – хмыкнул Воротынцев. – Значит, за шлюху подписался? Дурак.
– Я же говорю, это не ваше дело!
Яков Алексеевич склонил голову набок, глядя на Кирилла с возмущением и одновременно с одобрением.
– Ты, парень, пузыри не пускай. Тебе это не поможет. Тебе сейчас только я помочь могу. Да я уже и помогаю. Я за тебя подписался, поэтому твой косяк – моя проблема. И я ее решу. Но если ты меня кинешь, я с тебя шкуру спущу. Реально спущу. Есть у меня спец по этой части. Не веришь? – Взгляд у Воротына жесткий, словно кожу сдирающий.
Кирилл невольно поежился. Он верил Якову Алексеевичу, именно поэтому в желудке образовалась холодная сосущая пустота.
– Верю.
– И как ты собираешься жить дальше?
Кирилл уронил голову на грудь. Дожал его Воротынцев, загнал в прокрустово ложе собственного выбора…
А может, и не надо сопротивляться?
Ну да, не красавица Роза. Далеко не красавица, мягко говоря. Но ведь пластическая медицина нынче творит чудеса, а у Якова Алексеевича достаточно денег, чтобы оплатить это удовольствие. Причем в пластике тела Роза совершенно не нуждается. В этой части у нее все в лучшем виде. А лицо пока и полотенцем можно прикрыть…
Действительно, а чего кочевряжиться? Настя изменила ему, и у него теперь нет перед ней никаких обязательств. Так что у него свобода выбора… Свобода чужого выбора…
Глава 4
Глава 5
– Уговорила. Пусть, говорит, этот сукин кот живет.
– Ну, спасибо ей.
– Ребенок, сказала, не может расти без отца.
– Без отца, да?.. А чей ребенок?
– Ее ребенок. От тебя.
– Ну, это еще не факт…
– Факт!.. Роза ждет от тебя ребенка. А ребенок не должен расти без отца… Ну, чего молчишь, щегол?
– Э-э… А что говорить?
– Пойми меня правильно, парень, – изнуряюще глядя на Кирилла, проговорил Воротынцев. – Я не могу заставлять тебя жениться на Розе. Из уважения к ней не могу.
– Ну, это правильно, – растерянно кивнул Кирилл. Он, конечно же, понимал, чего ждет от него этот человек, но язык не поворачивался переступить через себя.
– Правильно Роза себя ведет. А ты ведешь себя неправильно… Ну, я жду! – Воротынцев долго смотрел на него и напряженно, наконец, спросил: – Ты что, совсем не догоняющий?
– Ну, я не могу жениться на Розе…
– Почему?
– Девушка у меня.
– Она тебе изменила.
– Роза сказала?
– Справки нетрудно навести, – усмехнулся Воротынцев.
– Да уж, – вздохнул Кирилл.
Якову Алексеевичу достаточно было узнать, где он работает, и спросить, что случилось вчера на корпоративе. А там и причина его буйства выяснится…
– Что такое?
– Ну, мне кажется, что это мое личное дело.
– Твое личное дело у тебя на морде. Кто тебя так проштамповал?
– Да так.
– Что, ничего не хочешь мне рассказать?
– Это мои личные проблемы.
– Проблемы?
– Я их сам решу.
– Серьезные проблемы?
– Ну, я бы не назвал их простыми.
– Но решать их будешь сам?
Кирилл услышал, как открылась входная дверь и кто-то вошел в дом. Наверное, Ксюха из школы вернулась.
Но в комнату заглянул телохранитель Воротынцева, тот самый, который в годах.
– Что там такое, Семен? – настороженно глянул на него авторитет.
– Яков Алексеевич, там «васильевские» подъехали.
– «Васильевские»? – напрягся Яков Алексеевич.
– Вопросы у них к этому, – небрежно кивнул на Кирилла телохранитель.
– Пусть кто-нибудь один зайдет.
Семен ушел, и комнату вдруг заполнила звенящая тишина, насыщенная предгрозовой тревогой.
Кирилл слышал про «васильевских». К Гордынску с юга примыкал поселок городского типа Васильевский. Оттуда и вышла бандитская бригада, которая в девяностых годах держала под собой добрую часть города. Какой-то там Телескоп был у них за старшего – это, пожалуй, все, что знал про них Кирилл. Не в том возрасте он был в те времена, чтобы вникать в криминальные подробности. Да и сейчас ему, в общем-то, все равно, что там было да как. Телескопа убили в девяносто девятом году, с тех пор о «васильевских» ничего не слышно.
Но, как оказывается, они не исчезли. В людях, которые подъехали к Кириллу, телохранитель Воротына узнал «васильевских» братков. Семен уже не молодой мужик и, видимо, в девяностых годах был на переднем крае бандитского беспредела. Но там же, выходит, были и Копытин с Кирьяновым, только по другую сторону линии фронта. Тогда «васильевские» вовсю делили город с бандитами Воротына…
Кирилл догадывался о криминальном прошлом своих банковских боссов, но теперь знал, какое движение они в свое время представляли. И, как выясняется, до сих пор представляют…
В квартиру зашел Витя Жуков, кривоногий амбал из личной команды Кирьянова. Участия во вчерашней экзекуции он не принимал, поэтому бояться ему нечего. Ведь Кирилл и в милицию мог за помощью обратиться. Сейчас не девяностые, и с бандитами уже давно не церемонятся, потому братки в открытую не беспредельничают, хотя, увы, создают очень опасные подводные течения, в круговерть которых и попал Кирилл. Конкретно, что называется, попал.
Витя Жуков шарахнулся назад, узнав Воротынцева, и растерянно, с бледным видом глянул на Кирилла.
– Ты кто такой? – небрежно роняя слова, спросил Воротын.
Он сидел в кресле, выпрямив спину. Руки вытянуты вперед и сведены к набалдашнику трости, на которую Воротынцев сейчас и опирался. Видимо, Жуков представлял для него определенную опасность, поэтому он не позволял себе пребывать в расслабленной позе.
– Ну, Жук я… Яков Алексеевич.
– Ты меня знаешь?
– Ну да, виделись…
– Где?
– На «стрелке». Ну, за Косынкой, у Карпухинских прудов… Я с Копытом тогда был… В смысле, с Копытиным Давидом Евгеньевичем, – поправился Витя.
– Он у нас нынче Давид Евгеньевич? – усмехнулся Воротынцев.
– Он начальник отдела…
– Начальник службы безопасности «Флагман-банка».
– Ну вот, вы знаете…
– Я все знаю, Жук. И тебя знаю… Значит, ты с Копытиным работаешь?
– Ну да… К вам у нас никаких претензий! – поспешил заверить Жук.
По банку он ходил гоголем. Нос к потолку, плечи коромыслом, грудь колесом. Кум королю, сват министру. И с Киреевым держался, в общем-то, независимо. Даже перед Копытиным не заискивал. А вот перед Воротынцевым определенно лебезил.
– Еще бы у вас были ко мне претензии… – презрительно фыркнул Воротынцев.
– У нас претензии к Лиманову.
– Какие претензии?
Кирилл угрюмо глянул на Воротынцева. Оказывается, этот тип знал не только его домашний адрес, но и место работы. Ловко его люди работают. Но тогда почему он не знает о его проблемах?.. Ничего, сейчас узнает.
– Ну, ему начальство штраф выписало.
– За что?
– Накосячил он конкретно, – замялся Жук.
– Ты кота за хвост не тяни. Я ведь все равно узнаю, что там за рамсы у вас.
– Э-э… Яков Алексеевич, вы – человек уважаемый, не вопрос. Но я все-таки спрошу, что у вас за интерес к Лиманову?
– Он мой будущий зять, – сказал Воротынцев так, будто ничуть в том не сомневался.
– Э-э… – стушевался Витя. – Он не говорил.
– Он и мне про ваши с ним непонятки не говорил. И не хочет говорить. Может, ты меня уважишь?
– Да он там Копытину конкретно нагрубил.
– И за это штраф?
– Ну да. Сто тысяч зеленью.
– У него есть сто тысяч долларов?
– Ну, квартиру в залог…. – Витя обвел взглядом комнату.
– Все понятно, Жук. Я позвоню Копытину, мы порешаем с ним этот вопрос. А ты иди, ты здесь не нужен.
Витя кивнул и, сдерживая вздох облегчения, вышел из комнаты.
Воротынцев пристально и свысока посмотрел на Кирилла:
– У тебя есть сто тысяч долларов, щегол?
– Нет.
– Квартиру придется отдать… Это твоя квартира?
– Нет, родителей.
– И ты хочешь родителей на улице оставить?
– Нет.
– Я знаю Копытина, он с тебя не слезет, пока не возьмет свое.
– Да я понимаю…
– Чем ты его обидел?
– Ну, солонку ему в лоб запустил, – угрюмо буркнул Кирилл.
– За что?
– За все хорошее.
– Он твою девушку засеновалил?
– А это не ваше дело! – встрепенулся Кирилл.
– Значит, засеновалил… – хмыкнул Воротынцев. – Значит, за шлюху подписался? Дурак.
– Я же говорю, это не ваше дело!
Яков Алексеевич склонил голову набок, глядя на Кирилла с возмущением и одновременно с одобрением.
– Ты, парень, пузыри не пускай. Тебе это не поможет. Тебе сейчас только я помочь могу. Да я уже и помогаю. Я за тебя подписался, поэтому твой косяк – моя проблема. И я ее решу. Но если ты меня кинешь, я с тебя шкуру спущу. Реально спущу. Есть у меня спец по этой части. Не веришь? – Взгляд у Воротына жесткий, словно кожу сдирающий.
Кирилл невольно поежился. Он верил Якову Алексеевичу, именно поэтому в желудке образовалась холодная сосущая пустота.
– Верю.
– И как ты собираешься жить дальше?
Кирилл уронил голову на грудь. Дожал его Воротынцев, загнал в прокрустово ложе собственного выбора…
А может, и не надо сопротивляться?
Ну да, не красавица Роза. Далеко не красавица, мягко говоря. Но ведь пластическая медицина нынче творит чудеса, а у Якова Алексеевича достаточно денег, чтобы оплатить это удовольствие. Причем в пластике тела Роза совершенно не нуждается. В этой части у нее все в лучшем виде. А лицо пока и полотенцем можно прикрыть…
Действительно, а чего кочевряжиться? Настя изменила ему, и у него теперь нет перед ней никаких обязательств. Так что у него свобода выбора… Свобода чужого выбора…
Глава 4
Выкуп невесты, свадебный эскорт, загс, ресторан, гости, музыка… Карусель продолжает крутиться, причем с такой скоростью, что не было возможности сопротивляться центробежной силе.
Всего две недели прошло с тех пор, как Кирилл зарядил Копытину солонкой в лоб. С тех пор и закрутилась эта сумасшедшая карусель. Он и опомниться не успел, а обручальное кольцо уже обжимает безымянный палец правой руки.
– Горько!
Водку подсластить требовал сын Воротынцева Леня. Тридцать четыре года ему, взрослый он мужик. Черты лица грубые, жесткие, волчья заматерелость в них, но взгляд хитро-веселый, насмешливый. Не красавец, но и на своего отца не похож, не было в нем той внешней уродливости, которую унаследовала Роза. Да и к полноте он, как Воротынцев, не склонен. Не сказать, что спортом увлекается, но даже намека на пивное брюшко. Плотно сбитый, жилистый, подвижный и энергичный. Роза называла его «вечным двигателем» за его непоседливость и повышенную работоспособность. С любовью называла. Уж очень она уважала своего старшего брата. И Леня, возможно, отвечал ей взаимностью. Когда он смотрел на Розу, в его глазах не было даже намека на отвращение. Впрочем, и Кирилл уже научился смотреть на свою невесту без внутреннего содрогания…
Леня сделал молодым роскошный подарок – ключи от новенького «Икс-пятого БМВ». У Розы была своя машина – спортивный «Мерседес», поэтому внедорожник предназначался не столько им обоим, сколько Кириллу… Что ни говори, а нет худа без добра.
Не фонтан у Розы лицо, но губы сочные, упругие, и все бы ничего, если бы она не норовила при поцелуе залезть языком в рот… Блин, лучше бы Леня забрал свой джип. И свадьбу неплохо бы отменить. Но ведь время назад не повернешь, поэтому приходится в очередной раз целоваться с невестой. Вернее, уже с молодой женой. Хорошо, хоть пахнет от нее хорошо. И духи у нее французские, и у тонального крема хороший запах. А тонального крема на макияж ушло много. Даже грим пришлось накладывать, чтобы Роза не смущала своим видом гостей.
А гостей в зале много. Яков Алексеевич Воротынцев – человек в Гордынске уважаемый, поэтому в ресторане собралась чуть ли не вся городская элита – бизнесмены, банкиры, чиновники. Городского мэра нет, хотя, как поговаривали, Воротынцев приложил руку к его избранию на этот пост. И с главным милицейским начальником он был на короткой ноге. Но ни того здесь нет, ни другого. Воротын занимался легальным бизнесом – частное охранное предприятие, казино, ночные клубы, рестораны, автосервис, сеть продуктовых магазинов… Но, как ни крути, он был человеком из криминального мира и крупные фигуры от власти не решались афишировать свои особые с ним отношения.
Но и без важных сановных персон праздник удался. Столы, что называется, ломились от яств, обслуживание на высоте, в роли тамады известный на всю страну артист, доставленный прямым рейсом из Москвы. Только невесело Кириллу. И невеста оставляла желать лучше, и родители его на общем фоне смотрятся бедными родственниками. Воротынцев их не жалует, обходит стороной, а с упреком они смотрят на сына – как будто он в этом виноват. И еще дают понять, что невеста им не нравится. Как будто он сам от нее в восторге.
Подарков много, и за каждым следует «горько!». Устал Кирилл целоваться. Но с этой усталостью наступало и привыкание. Не так уж и тошно ему от Розы, как было в самом начале. А может, он просто много выпил?.. Как говорится, не бывает некрасивых женщин…
Ну да, без водки сейчас никак. Столько счастья в душе, что залить его хочется. До полного забытья залить…
Кирилл поднял стопку, выпил и свел удивленный взгляд к переносице. Странный какой-то вкус у водки, как будто воды выпил. Или он так напился, что перестал отличать спиртное от воды, или… Он подозрительно посмотрел на Розу и встретился с ней взглядом.
– Мне показалось? – спросил он, щелкнув пальцем по хрустальной стопке.
– Нет, это вода, – без всякого стеснения сказала она. – Я попросила официанта…
– Зачем?
– Хочу, чтобы ты запомнил этот прекрасный день.
– А я не запомню?
– А вдруг провал в памяти?
Раньше с ним подобного не случалось, хотя бывало, что напивался до состояния полного не стояния. Ну, нашло на него разок забвение… Но оправдываться перед Розой он не собирался. Баба должна знать свое место. А если ей что-то не нравится, пусть подает на развод.
Кирилл повернул голову к стоящему сбоку официанту и глянул на него резко, жестко. И очень выразительно. Парень все понял и наполнил стопку. Кирилл выпил, выдохнул горькие пары, неторопливо забросил в рот кусок осетринки. Только затем повернулся к Розе:
– Больше без самодеятельности, поняла?
Она вспыхнула, резко поднялась со своего места и куда-то ушла. Кирилл преследовать ее не стал. Зато Леня вдруг исчез из виду. И Яков Алексеевич пропал. Ну да, сейчас они семейный совет соберут… Кирилл мрачно усмехнулся и подал знак официанту, а когда тот наполнил стопку, вырвал у него бутылку. Может, ему жить осталось всего ничего. Если так, то и залиться не грех…
Сначала за стол вернулась Роза, а затем кто-то коснулся его плеча. Кирилл обернулся и увидел Леню Воротынцева. Ну вот, началось.
– Пойдем покурим, брат? – беззлобно предложил тот.
Кирилл кивнул, они вышли из ресторана, остановились на широком крыльце. Леня достал из кармана пиджака пачку «Мальборо», щелкнул по ней так, что из нее наполовину выскочила сигарета, и предложил ее Кириллу. Затем закурил и сам.
Кирилл затянулся, едва ощутив крепость табака. Был бы трезвым или не в настроении, мог бы и закашляться. Табачной зависимости у него не было, поэтому он иногда мог позволить себе сигаретку, чтобы, например, компанию составить. А сейчас ему вдруг очень захотелось закурить.
– Роза на тебя жалуется, – как бы невзначай сказал Леня.
– Плевать!
– Она все-таки твоя жена. И сегодня у нее свадьба.
– Это не праздник.
– Для тебя не праздник?
– Для нее. Праздник у нее – Восьмое Марта.
– Жестоко.
– А ты думаешь, я буду стелиться перед ней?
– Стелиться не надо, – покачал головой Леня, – но и обижать ее тебе никто не позволит.
– Да? Ну, тогда пошли выпьем. Водички. Тебе какую, с газом или без?
– Ну, с водичкой, конечно, перебор вышел… Но ты Розу не цепляй.
– А то что? – пристально посмотрел на него Кирилл.
Он понимал, что Леня человек далеко не простой. Он ведь тоже в криминале, как и отец. Это сейчас он легальным бизнесом занимается, а раньше… Да и не только раньше, он и сейчас, возможно, занимался темными делами. Легальный бизнес мог быть только надводной частью айсберга, под которым скрывались эти самые темные дела. Какие именно – Кирилл не знал, но ведь что-то есть, наркотики например. А на контрафактном товаре можно большую выгоду получить. Не так давно скандал был с партией «серых», нерастаможенных телефонов.
Но это мелочь по сравнению с другой историей. Пациент в больнице умер, труп вскрыли, а у него почки нет. Причем выяснилось, что вырезали ее за день до смерти. Кто вырезал? Кто за этим стоял?.. А инкассаторов кто грабит? Целых два случая за последний год. А заказные убийства?.. Депутата Городской думы недавно посреди белого дня застрелили… Может, и за этим Воротынцевы стоят? Если так, то у них есть люди, которые могут устроить Кириллу экскурсию в загробный мир без обратного билета.
Только не боялся Кирилл смерти. Во всяком случае, сейчас она его не пугала… Не мила ему жизнь с Розой, не так уж и жалко расстаться с таким существованием. Лишь бы его родных не тронули, но ведь Воротынцевым это ни к чему. Они, если вдруг что, только Кирилла накажут.
– Ну, в аварию вдруг попадешь, кому ты безногий будешь нужен? – усмехнулся Леня. – И безрукий.
– Думаешь, напугал? – презрительно усмехнулся Кирилл. – А хрена лысого!
Он резко повернулся к Лене спиной и вернулся в зал, занял свое место, плеснул себе водки. Выпил, закусил, снова налил…
Свадьба пела и плясала, но все это проходило мимо него. Быстро проходило, как он этого и хотел. А там пришла пора и домой ехать. Вернее, в квартиру к Розе, где должна была пройти первая брачная ночь. Можно сказать, по-настоящему первая ночь. Ведь он же не спал с Розой после того нелепого случая, который даже в зачет пойти не мог, потому что Кирилл ничего не помнил…
На пьяных парах время летело стремительно, он и не заметил, как оказался у жены в квартире. Нет, он помнил, как уходил из ресторана, как пил в лимузине шампанское, просто все это осталось в каком-то забытье. Но так и впереди туман…
Роза легла к нему в постель. Лицо густо наштукатурено, черные распущенные волосы, белый пеньюар с открытым низом, шелковые чулки на подвязках… Еще бы шляпку с вуалью, а еще лучше – паранджу.
– Не понял, а где надувная кукла? – спросил он.
– Надувная кукла? – Она капризно скривила губы, на глаза навернулись слезы.
Его слова она восприняла как издевку. А ведь на самом деле, лучше лечь со смазливой резиновой женщиной, чем с ней. Но мысль о надувной бабе пришла на ум по другой причине.
– Ну, если вместо водки была вода, то вместо настоящей бабы должна быть надувная. Или я не прав? – ухмыльнулся Кирилл.
– Просто я не хотела, чтобы ты напился. – Она смотрела на него недовольно, но слезы уже отступили.
– А брату зачем нажаловалась?
– Я не жаловалась… Он сам подошел.
– И ты нажаловалась?
– Нет, он сам все понял…
– И наехал на меня, да?.. Учти… – Кирилл замолчал, осадив себя.
Есть вещи, о которых лучше не говорить вслух. Если Леня еще раз наедет на него, он уйдет от Розы. Разводиться с ней не станет, а просто сядет в первый попавшийся автобус и уедет далеко-далеко и весточки о себе не подаст. Не хотел он, чтобы Леня узнал об этом условии. Во-первых, он решит, что Кирилл пытается давить на него через Розу. Прятаться у жены под юбкой – это не делает мужику чести. А во-вторых, Воротынцевы могут принять меры против бегства. Скажут, что расправятся с его родными, если он сбежит. И скажут, и расправятся. А если он сделает ноги без предупреждения, то и смысла не будет трогать его сестру и родителей…
А ведь он может сбежать от Розы, его же не приковывают к ней наручниками… Но и такой поступок не сделает ему чести. Хоть и под принуждением, но все-таки он дал согласие взять ее в жены. И должен сдержать это слово, иначе потеряет остатки уважения к себе…
– Что, учти?
Кирилл ничего не сказал. Молча подошел к Розе, поцеловал ее в губы, раскидал ее длинные черные волосы по спине… Что ж, он должен подарить себе первую брачную ночь…
Всего две недели прошло с тех пор, как Кирилл зарядил Копытину солонкой в лоб. С тех пор и закрутилась эта сумасшедшая карусель. Он и опомниться не успел, а обручальное кольцо уже обжимает безымянный палец правой руки.
– Горько!
Водку подсластить требовал сын Воротынцева Леня. Тридцать четыре года ему, взрослый он мужик. Черты лица грубые, жесткие, волчья заматерелость в них, но взгляд хитро-веселый, насмешливый. Не красавец, но и на своего отца не похож, не было в нем той внешней уродливости, которую унаследовала Роза. Да и к полноте он, как Воротынцев, не склонен. Не сказать, что спортом увлекается, но даже намека на пивное брюшко. Плотно сбитый, жилистый, подвижный и энергичный. Роза называла его «вечным двигателем» за его непоседливость и повышенную работоспособность. С любовью называла. Уж очень она уважала своего старшего брата. И Леня, возможно, отвечал ей взаимностью. Когда он смотрел на Розу, в его глазах не было даже намека на отвращение. Впрочем, и Кирилл уже научился смотреть на свою невесту без внутреннего содрогания…
Леня сделал молодым роскошный подарок – ключи от новенького «Икс-пятого БМВ». У Розы была своя машина – спортивный «Мерседес», поэтому внедорожник предназначался не столько им обоим, сколько Кириллу… Что ни говори, а нет худа без добра.
Не фонтан у Розы лицо, но губы сочные, упругие, и все бы ничего, если бы она не норовила при поцелуе залезть языком в рот… Блин, лучше бы Леня забрал свой джип. И свадьбу неплохо бы отменить. Но ведь время назад не повернешь, поэтому приходится в очередной раз целоваться с невестой. Вернее, уже с молодой женой. Хорошо, хоть пахнет от нее хорошо. И духи у нее французские, и у тонального крема хороший запах. А тонального крема на макияж ушло много. Даже грим пришлось накладывать, чтобы Роза не смущала своим видом гостей.
А гостей в зале много. Яков Алексеевич Воротынцев – человек в Гордынске уважаемый, поэтому в ресторане собралась чуть ли не вся городская элита – бизнесмены, банкиры, чиновники. Городского мэра нет, хотя, как поговаривали, Воротынцев приложил руку к его избранию на этот пост. И с главным милицейским начальником он был на короткой ноге. Но ни того здесь нет, ни другого. Воротын занимался легальным бизнесом – частное охранное предприятие, казино, ночные клубы, рестораны, автосервис, сеть продуктовых магазинов… Но, как ни крути, он был человеком из криминального мира и крупные фигуры от власти не решались афишировать свои особые с ним отношения.
Но и без важных сановных персон праздник удался. Столы, что называется, ломились от яств, обслуживание на высоте, в роли тамады известный на всю страну артист, доставленный прямым рейсом из Москвы. Только невесело Кириллу. И невеста оставляла желать лучше, и родители его на общем фоне смотрятся бедными родственниками. Воротынцев их не жалует, обходит стороной, а с упреком они смотрят на сына – как будто он в этом виноват. И еще дают понять, что невеста им не нравится. Как будто он сам от нее в восторге.
Подарков много, и за каждым следует «горько!». Устал Кирилл целоваться. Но с этой усталостью наступало и привыкание. Не так уж и тошно ему от Розы, как было в самом начале. А может, он просто много выпил?.. Как говорится, не бывает некрасивых женщин…
Ну да, без водки сейчас никак. Столько счастья в душе, что залить его хочется. До полного забытья залить…
Кирилл поднял стопку, выпил и свел удивленный взгляд к переносице. Странный какой-то вкус у водки, как будто воды выпил. Или он так напился, что перестал отличать спиртное от воды, или… Он подозрительно посмотрел на Розу и встретился с ней взглядом.
– Мне показалось? – спросил он, щелкнув пальцем по хрустальной стопке.
– Нет, это вода, – без всякого стеснения сказала она. – Я попросила официанта…
– Зачем?
– Хочу, чтобы ты запомнил этот прекрасный день.
– А я не запомню?
– А вдруг провал в памяти?
Раньше с ним подобного не случалось, хотя бывало, что напивался до состояния полного не стояния. Ну, нашло на него разок забвение… Но оправдываться перед Розой он не собирался. Баба должна знать свое место. А если ей что-то не нравится, пусть подает на развод.
Кирилл повернул голову к стоящему сбоку официанту и глянул на него резко, жестко. И очень выразительно. Парень все понял и наполнил стопку. Кирилл выпил, выдохнул горькие пары, неторопливо забросил в рот кусок осетринки. Только затем повернулся к Розе:
– Больше без самодеятельности, поняла?
Она вспыхнула, резко поднялась со своего места и куда-то ушла. Кирилл преследовать ее не стал. Зато Леня вдруг исчез из виду. И Яков Алексеевич пропал. Ну да, сейчас они семейный совет соберут… Кирилл мрачно усмехнулся и подал знак официанту, а когда тот наполнил стопку, вырвал у него бутылку. Может, ему жить осталось всего ничего. Если так, то и залиться не грех…
Сначала за стол вернулась Роза, а затем кто-то коснулся его плеча. Кирилл обернулся и увидел Леню Воротынцева. Ну вот, началось.
– Пойдем покурим, брат? – беззлобно предложил тот.
Кирилл кивнул, они вышли из ресторана, остановились на широком крыльце. Леня достал из кармана пиджака пачку «Мальборо», щелкнул по ней так, что из нее наполовину выскочила сигарета, и предложил ее Кириллу. Затем закурил и сам.
Кирилл затянулся, едва ощутив крепость табака. Был бы трезвым или не в настроении, мог бы и закашляться. Табачной зависимости у него не было, поэтому он иногда мог позволить себе сигаретку, чтобы, например, компанию составить. А сейчас ему вдруг очень захотелось закурить.
– Роза на тебя жалуется, – как бы невзначай сказал Леня.
– Плевать!
– Она все-таки твоя жена. И сегодня у нее свадьба.
– Это не праздник.
– Для тебя не праздник?
– Для нее. Праздник у нее – Восьмое Марта.
– Жестоко.
– А ты думаешь, я буду стелиться перед ней?
– Стелиться не надо, – покачал головой Леня, – но и обижать ее тебе никто не позволит.
– Да? Ну, тогда пошли выпьем. Водички. Тебе какую, с газом или без?
– Ну, с водичкой, конечно, перебор вышел… Но ты Розу не цепляй.
– А то что? – пристально посмотрел на него Кирилл.
Он понимал, что Леня человек далеко не простой. Он ведь тоже в криминале, как и отец. Это сейчас он легальным бизнесом занимается, а раньше… Да и не только раньше, он и сейчас, возможно, занимался темными делами. Легальный бизнес мог быть только надводной частью айсберга, под которым скрывались эти самые темные дела. Какие именно – Кирилл не знал, но ведь что-то есть, наркотики например. А на контрафактном товаре можно большую выгоду получить. Не так давно скандал был с партией «серых», нерастаможенных телефонов.
Но это мелочь по сравнению с другой историей. Пациент в больнице умер, труп вскрыли, а у него почки нет. Причем выяснилось, что вырезали ее за день до смерти. Кто вырезал? Кто за этим стоял?.. А инкассаторов кто грабит? Целых два случая за последний год. А заказные убийства?.. Депутата Городской думы недавно посреди белого дня застрелили… Может, и за этим Воротынцевы стоят? Если так, то у них есть люди, которые могут устроить Кириллу экскурсию в загробный мир без обратного билета.
Только не боялся Кирилл смерти. Во всяком случае, сейчас она его не пугала… Не мила ему жизнь с Розой, не так уж и жалко расстаться с таким существованием. Лишь бы его родных не тронули, но ведь Воротынцевым это ни к чему. Они, если вдруг что, только Кирилла накажут.
– Ну, в аварию вдруг попадешь, кому ты безногий будешь нужен? – усмехнулся Леня. – И безрукий.
– Думаешь, напугал? – презрительно усмехнулся Кирилл. – А хрена лысого!
Он резко повернулся к Лене спиной и вернулся в зал, занял свое место, плеснул себе водки. Выпил, закусил, снова налил…
Свадьба пела и плясала, но все это проходило мимо него. Быстро проходило, как он этого и хотел. А там пришла пора и домой ехать. Вернее, в квартиру к Розе, где должна была пройти первая брачная ночь. Можно сказать, по-настоящему первая ночь. Ведь он же не спал с Розой после того нелепого случая, который даже в зачет пойти не мог, потому что Кирилл ничего не помнил…
На пьяных парах время летело стремительно, он и не заметил, как оказался у жены в квартире. Нет, он помнил, как уходил из ресторана, как пил в лимузине шампанское, просто все это осталось в каком-то забытье. Но так и впереди туман…
Роза легла к нему в постель. Лицо густо наштукатурено, черные распущенные волосы, белый пеньюар с открытым низом, шелковые чулки на подвязках… Еще бы шляпку с вуалью, а еще лучше – паранджу.
– Не понял, а где надувная кукла? – спросил он.
– Надувная кукла? – Она капризно скривила губы, на глаза навернулись слезы.
Его слова она восприняла как издевку. А ведь на самом деле, лучше лечь со смазливой резиновой женщиной, чем с ней. Но мысль о надувной бабе пришла на ум по другой причине.
– Ну, если вместо водки была вода, то вместо настоящей бабы должна быть надувная. Или я не прав? – ухмыльнулся Кирилл.
– Просто я не хотела, чтобы ты напился. – Она смотрела на него недовольно, но слезы уже отступили.
– А брату зачем нажаловалась?
– Я не жаловалась… Он сам подошел.
– И ты нажаловалась?
– Нет, он сам все понял…
– И наехал на меня, да?.. Учти… – Кирилл замолчал, осадив себя.
Есть вещи, о которых лучше не говорить вслух. Если Леня еще раз наедет на него, он уйдет от Розы. Разводиться с ней не станет, а просто сядет в первый попавшийся автобус и уедет далеко-далеко и весточки о себе не подаст. Не хотел он, чтобы Леня узнал об этом условии. Во-первых, он решит, что Кирилл пытается давить на него через Розу. Прятаться у жены под юбкой – это не делает мужику чести. А во-вторых, Воротынцевы могут принять меры против бегства. Скажут, что расправятся с его родными, если он сбежит. И скажут, и расправятся. А если он сделает ноги без предупреждения, то и смысла не будет трогать его сестру и родителей…
А ведь он может сбежать от Розы, его же не приковывают к ней наручниками… Но и такой поступок не сделает ему чести. Хоть и под принуждением, но все-таки он дал согласие взять ее в жены. И должен сдержать это слово, иначе потеряет остатки уважения к себе…
– Что, учти?
Кирилл ничего не сказал. Молча подошел к Розе, поцеловал ее в губы, раскидал ее длинные черные волосы по спине… Что ж, он должен подарить себе первую брачную ночь…
Глава 5
Жаркое солнце, теплая волна с легким шелестом набегает на мягкий песок. Тело уже нагрелось, кожа горячая, но лень подниматься и идти в море. Разморило Кирилла на солнце, и Роза лежит в шезлонге, как амеба.
Красота требует жертв. Именно поэтому кожа на ее лице облазит. Дорвалась она до солнца, думала, что загар украсит ее, но вышло все с точностью до наоборот. Сначала нос облезать стал, но это ее не остановило, потом ожоги на щеках и на подбородке появились. Сейчас она под зонтиком лежит, смотреть на нее страшно. Но Кирилл смотрит. Он уже почти привык к ее «красоте». И с фантазией у него все в порядке. Тело у нее темное от загара и фигура не хуже, чем у Анжелины Джоли. Сейчас приведет Розу в номер, поставит ее в правильную позу и представит себя на месте Бреда Питта. И это будет не бред, а разгул воображения. Или разврат?..
Но сначала море. Искупаться, освежиться, потом сполоснуться в пресной воде – и день, можно сказать, удался. А вечер спасут фантазии на заданную тему.
Кирилл взял Розу за руку, потянул за собой в море. Она послушно пошла за ним.
А навстречу им из воды выходила троица – два накачанных парня с короткими стрижками, а между ними симпатичная, с великолепной фигуркой блондинка. Она с интересом глянула на Кирилла, скользнув глазами по его плавкам. Взгляд у нее шаловливый, улыбка распутная.
Но этот ее взгляд не понравился мускулистому парню с татуировкой дракона на плече. И свою досаду он почему-то перенес на спутницу Кирилла. Глянув на Розу, он дико захохотал, схватившись за живот, ткнул в нее пальцем.
Роза смутилась, закрыла лицо руками. Кириллу вдруг стало жаль ее. Он обнял жену за плечи, поцеловал в щеку. А за спиной слышалась немецкая речь. Качок с татуировкой смеялся, а его дружок что-то весело говорил ему. И блондинка «шпрехала» низким, гнусоватым голосом.
– Не обращай внимания, – сказал Кирилл. – Немчура обкурилась.
Они заплыли далеко в воду, повернули обратно, а немецкие качки со своей подружкой продолжали стоять на берегу, о чем-то разговаривая и импульсивно помогая себе руками. Весело им, смешно. На Розу они просто посматривали, а когда она стала выходить из воды, нагло перегородили ей дорогу, что-то стали выкрикивать на своем немецком и махать на нее руками, всем своим видом выражая отвращение. Дескать, нельзя выпускать на берег морское чудовище.
Роза расплакалась, закрыв лицо руками, и спряталась у Кирилла за спиной.
Жена у него страшненькая, не вопрос, но никто не смеет оскорблять ее, причем так жестоко.
К немцам он подходил с опущенной головой. Дескать, признает превосходство их расы и право смеяться над неполноценными славянами. Страшно ему, и не надо его бояться…
Но все изменилось, когда он подошел к татуированному качку на расстояние удара. Набегающая волна ноги облизывает, ступня в песок все норовит зарыться. Не в самой удачной он позиции для нападения, но все уже решено и ничего не изменить.
Немчик и понять ничего не успел, как тяжелый кулак врезался ему в подбородок. И тут же в ход пошла нога, которой Кирилл ударил его хохочущего дружка. Ударил в паховую часть живота, снизу вверх под острым углом.
Противник в состоянии шока. Удар, еще удар… Крепкими оказались ребята, один выдержал два, а другой целых три удара. Но в ответ ударить толком никто не смог. А добивающие удары уложили их на песок.
Только тогда подоспела подмога. Два мускулистых здоровяка в плавках подбежали к немцам, стали приводить их в чувство.
– Не торопись, а то успеешь, – усмехнулся Кирилл.
Яков Алексеевич не рискнул отпускать их на заграничный курорт без сопровождения, поэтому и отправил вслед за ними этих ребят. Только парни чересчур уж увлеклись нежданным-негаданным отдыхом, поэтому потеряли нюх.
– Лучше поздно, чем никогда, – прильнув к Кириллу, сказала Роза.
Она рада была тому, что ни кто-то там, а именно муж заступился за нее. И так заступился, что обидчики с трудом приходили в себя.
Смазливая немка обескураженно и с открытым ртом смотрела на Кирилла. Казалось, она готова была отдаться ему прямо здесь и сейчас. Но он лишь скользнул по ней взглядом.
Он повел Розу в номер, оставив охрану на берегу. Наверняка сейчас появится полиция, начнется разбор полетов, но ребята должны все уладить. Если что, возьмут вину на себя, а то и откупятся. Коррупции в Италии как бы и нет, но взятки берут за милую душу.
Сразу за пляжем находился бассейн, а за ним возвышался пятизвездочный отель. Дорого здесь отдыхать, но Воротынцев денег на их с Розой медовый месяц не пожалел. Поэтому и номер у них один из самых дорогих, и швейцар на входе с любезной улыбкой делает движение, будто собирается открыть им дверь. Он бы обязательно сделал это в реальности, если бы дверь не распахивалась автоматически.
Роза молчала всю дорогу, но в номере дала волю своим чувствам.
– Выродки фашистские!
– Это ты про итальянцев? – усмехнулся Кирилл. – Они ведь тоже фашистами были. Родоначальники, мать их.
Он открыл бар, сыпнул в бокал немного льда, взял бутылку виски. Он особо не увлекался этим делом, но сейчас вдруг захотелось. Что, если его все-таки привлекут за драку? Отправят в участок, будет суд, хорошо, к штрафу приговорят, а если срок выпишут?
Впрочем, его это не пугало. Может, и неплохо было бы провести годик без «красавицы» жены…
– Про немцев.
– Ну да, не вписываешься ты в чистоту их арийской расы.
– Я ни в какую чистоту не вписываюсь… – Роза забрала у него наполненный бокал, сама сделала глоток и с горечью, смешанной с восхищением, добавила: – Зато ты вписываешься по всем статьям. Я же вижу, как бабы на тебя смотрят…
Кирилл деликатно промолчал. Он мог бы сказать, что бабы ему завидуют, потому что у него есть она, но ведь Роза не поверит. И правильно сделает. Он будет выглядеть смешно.
– А ты правда из-за этой дрался? – дрогнувшим от ревности голосом спросила она.
– Из-за кого, из-за этой?
– Ну, из-за той, которая тебе изменила.
– Из-за Насти?
– Тебе совсем не обязательно называть ее имя.
– Тогда зачем заводить разговор?
– Но ты же из-за нее дрался. И из-за меня ты дрался, – Роза смотрела на него с благодарной улыбкой спасенной дамы. Да уж, шляпка с вуалью ей бы сейчас не помешала.
– Ну, мне за тебя обидно стало.
– Скажи, я правда уродина? – Ее голос прозвучал решительно, как у человека, готового узнать горькую правду. Но глаза требовали сладкой лжи.
– Это неправда. – Кирилл сделал глоток из своего бокала и подошел окну, откуда открывался прекрасный вид на море.
Красота требует жертв. Именно поэтому кожа на ее лице облазит. Дорвалась она до солнца, думала, что загар украсит ее, но вышло все с точностью до наоборот. Сначала нос облезать стал, но это ее не остановило, потом ожоги на щеках и на подбородке появились. Сейчас она под зонтиком лежит, смотреть на нее страшно. Но Кирилл смотрит. Он уже почти привык к ее «красоте». И с фантазией у него все в порядке. Тело у нее темное от загара и фигура не хуже, чем у Анжелины Джоли. Сейчас приведет Розу в номер, поставит ее в правильную позу и представит себя на месте Бреда Питта. И это будет не бред, а разгул воображения. Или разврат?..
Но сначала море. Искупаться, освежиться, потом сполоснуться в пресной воде – и день, можно сказать, удался. А вечер спасут фантазии на заданную тему.
Кирилл взял Розу за руку, потянул за собой в море. Она послушно пошла за ним.
А навстречу им из воды выходила троица – два накачанных парня с короткими стрижками, а между ними симпатичная, с великолепной фигуркой блондинка. Она с интересом глянула на Кирилла, скользнув глазами по его плавкам. Взгляд у нее шаловливый, улыбка распутная.
Но этот ее взгляд не понравился мускулистому парню с татуировкой дракона на плече. И свою досаду он почему-то перенес на спутницу Кирилла. Глянув на Розу, он дико захохотал, схватившись за живот, ткнул в нее пальцем.
Роза смутилась, закрыла лицо руками. Кириллу вдруг стало жаль ее. Он обнял жену за плечи, поцеловал в щеку. А за спиной слышалась немецкая речь. Качок с татуировкой смеялся, а его дружок что-то весело говорил ему. И блондинка «шпрехала» низким, гнусоватым голосом.
– Не обращай внимания, – сказал Кирилл. – Немчура обкурилась.
Они заплыли далеко в воду, повернули обратно, а немецкие качки со своей подружкой продолжали стоять на берегу, о чем-то разговаривая и импульсивно помогая себе руками. Весело им, смешно. На Розу они просто посматривали, а когда она стала выходить из воды, нагло перегородили ей дорогу, что-то стали выкрикивать на своем немецком и махать на нее руками, всем своим видом выражая отвращение. Дескать, нельзя выпускать на берег морское чудовище.
Роза расплакалась, закрыв лицо руками, и спряталась у Кирилла за спиной.
Жена у него страшненькая, не вопрос, но никто не смеет оскорблять ее, причем так жестоко.
К немцам он подходил с опущенной головой. Дескать, признает превосходство их расы и право смеяться над неполноценными славянами. Страшно ему, и не надо его бояться…
Но все изменилось, когда он подошел к татуированному качку на расстояние удара. Набегающая волна ноги облизывает, ступня в песок все норовит зарыться. Не в самой удачной он позиции для нападения, но все уже решено и ничего не изменить.
Немчик и понять ничего не успел, как тяжелый кулак врезался ему в подбородок. И тут же в ход пошла нога, которой Кирилл ударил его хохочущего дружка. Ударил в паховую часть живота, снизу вверх под острым углом.
Противник в состоянии шока. Удар, еще удар… Крепкими оказались ребята, один выдержал два, а другой целых три удара. Но в ответ ударить толком никто не смог. А добивающие удары уложили их на песок.
Только тогда подоспела подмога. Два мускулистых здоровяка в плавках подбежали к немцам, стали приводить их в чувство.
– Не торопись, а то успеешь, – усмехнулся Кирилл.
Яков Алексеевич не рискнул отпускать их на заграничный курорт без сопровождения, поэтому и отправил вслед за ними этих ребят. Только парни чересчур уж увлеклись нежданным-негаданным отдыхом, поэтому потеряли нюх.
– Лучше поздно, чем никогда, – прильнув к Кириллу, сказала Роза.
Она рада была тому, что ни кто-то там, а именно муж заступился за нее. И так заступился, что обидчики с трудом приходили в себя.
Смазливая немка обескураженно и с открытым ртом смотрела на Кирилла. Казалось, она готова была отдаться ему прямо здесь и сейчас. Но он лишь скользнул по ней взглядом.
Он повел Розу в номер, оставив охрану на берегу. Наверняка сейчас появится полиция, начнется разбор полетов, но ребята должны все уладить. Если что, возьмут вину на себя, а то и откупятся. Коррупции в Италии как бы и нет, но взятки берут за милую душу.
Сразу за пляжем находился бассейн, а за ним возвышался пятизвездочный отель. Дорого здесь отдыхать, но Воротынцев денег на их с Розой медовый месяц не пожалел. Поэтому и номер у них один из самых дорогих, и швейцар на входе с любезной улыбкой делает движение, будто собирается открыть им дверь. Он бы обязательно сделал это в реальности, если бы дверь не распахивалась автоматически.
Роза молчала всю дорогу, но в номере дала волю своим чувствам.
– Выродки фашистские!
– Это ты про итальянцев? – усмехнулся Кирилл. – Они ведь тоже фашистами были. Родоначальники, мать их.
Он открыл бар, сыпнул в бокал немного льда, взял бутылку виски. Он особо не увлекался этим делом, но сейчас вдруг захотелось. Что, если его все-таки привлекут за драку? Отправят в участок, будет суд, хорошо, к штрафу приговорят, а если срок выпишут?
Впрочем, его это не пугало. Может, и неплохо было бы провести годик без «красавицы» жены…
– Про немцев.
– Ну да, не вписываешься ты в чистоту их арийской расы.
– Я ни в какую чистоту не вписываюсь… – Роза забрала у него наполненный бокал, сама сделала глоток и с горечью, смешанной с восхищением, добавила: – Зато ты вписываешься по всем статьям. Я же вижу, как бабы на тебя смотрят…
Кирилл деликатно промолчал. Он мог бы сказать, что бабы ему завидуют, потому что у него есть она, но ведь Роза не поверит. И правильно сделает. Он будет выглядеть смешно.
– А ты правда из-за этой дрался? – дрогнувшим от ревности голосом спросила она.
– Из-за кого, из-за этой?
– Ну, из-за той, которая тебе изменила.
– Из-за Насти?
– Тебе совсем не обязательно называть ее имя.
– Тогда зачем заводить разговор?
– Но ты же из-за нее дрался. И из-за меня ты дрался, – Роза смотрела на него с благодарной улыбкой спасенной дамы. Да уж, шляпка с вуалью ей бы сейчас не помешала.
– Ну, мне за тебя обидно стало.
– Скажи, я правда уродина? – Ее голос прозвучал решительно, как у человека, готового узнать горькую правду. Но глаза требовали сладкой лжи.
– Это неправда. – Кирилл сделал глоток из своего бокала и подошел окну, откуда открывался прекрасный вид на море.