Страница:
— Не очень…
— Я уже говорил вам, что наводил о вас справки. В недавнем прошлом вы обвинялись в убийстве собственной секретарши. Из материалов следствия исчезла неопровержимая улика — орудие преступления с отпечатками ваших пальцев… Так вот, я вас заверяю, что на этот раз такой номер не пройдет. Я лично приму все меры предосторожности…
— Вы настроены очень решительно…
— Очень… Итак, я хочу слышать, что вы скажете по поводу оружия с отпечатками ваших пальцев?..
Отпираться бессмысленно. Никита обреченно вздохнул:
— Можно по порядку?
— Конечно…
— Началось все с одной очень интересной встречи…
Никита рассказал про встречу с Климом, про пистолет в его руке, про то, как он смотрел на Татьяну. Про Кирилла рассказал. Про то, как вместе с ним шел к «Привалу». Как вырубил охранника…
— …Татьяна лежала на столе. Ее насиловал один урод. Все остальные хохотали. Делали на нее ставки. Выживет она или нет…
Следователь слушал внимательно, не перебивал.
— В общем, я не сдержался… Последнего урода я нашел в парилке. Выстрелил. А потом кто-то подошел сзади. Больше я ничего не помню…
— Это все?..
— Как на духу… Да вы и у Кирилла спросите. Он вам все расскажет…
— Вы, наверное, невнимательно выслушали предъявленное вам обвинение. Дело в том, что там фигурировала фамилия Севастьянова…
— Кто это?..
— Прокурор Тепломорска…
— Что? Я и его убил?..
— Нет, вы убили его родного племянника. Кирилла Севастьянова…
— Кирилл — племянник прокурора?.. И я его убил?.. Что за бред?..
— Это не бред. Это факт… Хотите послушать мою версию?..
Никита промолчал. От услышанного шла кругом голова.
— Татьяну Таманцеву действительно изнасиловали. Жестоко, в извращенной форме. К кафе «Привал» вы прибыли вместе с Кириллом Севастьяновым. Дальше вы перестреляли насильников. А затем решили расправиться с самим Кириллом. Вы застрелили его из обреза. И охранника на входе вы тоже из этого же ружья застрелили. И Татьяну…
— Нет, вы ошибаетесь…
— Остается вопрос, кто ударил вас по голове?..
— Не знаю…
— А я знаю. Кто-то из тех, кто еще до этого оставался в живых. Вы не сразу потеряли сознание. Какое-то время вы еще были способны убивать. И вы убивали…
— Но…
— Боюсь, что ваши «но» к делу не относятся, — перебил Никиту Скориков. — Ваша вина не вызывает у следствия никаких сомнений. Абсолютно никаких. И, заверяю вас, она не вызовет сомнений и у суда. Можете быть уверены, в данном случае бессильны все ваши миллионы…
— Потому что прокурор города мне этого не простит…
— Совершенно верно… Не буду скрывать, он настроен очень и очень решительно…
— Но ведь я не убивал Кирилла… Может, это сделал кто-то другой?..
— Кто?..
— Тот, кто ударил меня по голове?..
— Вы кого-то подозреваете?..
— Может быть…
— Это не ответ…
Никита крепко задумался. Татьяна убита из обреза, Кирилл тоже, охранник на входе… Это сделал кто-то другой. Кто?..
— Я вам рассказывал про Клима…
— Который наставлял на вас пистолет? — скептически усмехнулся следователь.
— Да… Он уже тогда хотел забрать Татьяну с собой… Что, если в сауне он первым начал ее насиловать. А потом куда-то исчез. Я не смог его достать… А он меня смог… Он ударил меня. А затем убил Татьяну, Кирилла…
— Зачем?..
— Чтобы меня засадили за решетку.
— Боюсь, что ваша версия не выдерживает никакой критики…
— Что же мне теперь делать?
— Чистосердечно во всем признаться!
Никита молчал. На душе у него не камень, а огромная бочка с дерьмом. И тяжело, и гадко… Ну как же его угораздило вляпаться в эту историю?..
— Несколько слов не для протокола, — сказал Скориков. — Прокурор настроен очень решительно. Это я уже вам говорил. Но не сказал другого. Дело в том, что вы убили достаточно известного криминального авторитета по кличке Грек. Вместе с ним были убиты и его люди… Вы понимаете, что это значит?..
— Мне будут мстить?..
— Вне всякого сомнения… Криминальная структура Грека замыкается на криминального авторитета более высокого ранга. Среди своих тот известен под кличкой Посох. Это достаточно серьезная личность… У вас еще будет возможность в этом убедиться…
— Что вы предлагаете?..
— Вы чистосердечно признаетесь во всем. Мы в свою очередь сделаем все от нас зависящее, чтобы подготовить материалы для передачи в суд. Вина ваша подкреплена серьезнейшими уликами. Судебный процесс не займет много времени. Вас осудят, отправят по этапу в колонию…
— Как все у вас быстро. Не зря у вас такая фамилия…
— Поймите, это в ваших же интересах…
— Только перспектива не очень утешительная…
— Куда хуже, если вы надолго застрянете в следственном изоляторе. Посох обязательно дотянется до вашей шеи…
— Он и на зоне меня достанет…
— Вероятность существенно меньше…
— Возможно… Кстати, вам известно, что мне полагается адвокат?
— Можете не волноваться, — усмехнулся следователь. — Ваша жена уже в Тепломорске, она наняла не одного, а сразу двух адвокатов. Очень серьезные товарищи…
— Так в чем же дело?
— Я же говорю вам, прокурор настроен очень решительно…
— Это угроза?..
— Нет, это всего лишь намек. Тонкий намек на толстые обстоятельства… Пока вы чистосердечно не признаетесь в содеянном, вы не встретитесь ни с адвокатами, ни с родственниками…
— Это произвол…
— Официально вы при смерти, — снова усмехнулся Скориков. — Поэтому у нас есть все основания никого не допускать к вам…
— Хорошо, я подумаю…
Никита думал весь остаток дня и всю ночь.
Положение у него — не позавидуешь. Неважно, кто подложил ему такую свинью — Клим или сам сатана. Важно другое — во всем обвиняют его. И от предъявленных доказательств его вины не отвертеться. Баллистическая и дактилоскопическая экспертиза, ружье, зарегистрированное на его покойного деда. Плюс ко всему его богатое криминальное прошлое…
Сопротивление бесполезно. Мало того, оно еще и чревато последствиями. Может подняться высокая волна, которая докатится до самой Москвы. А там сподвижники покойного Тимура. Тогда ему придется иметь дело сразу с двумя мафиозными силами. Перед одной хотя бы устоять… Кто такой он, этот Посох?.. Как скоро он нанесет удар?..
Никита бросил настороженный взгляд на железную дверь. Казалось, она сейчас откроется, и появится убийца…
Он очень слаб. И вряд ли сможет ответить ударом на удар…
Утром к нему снова пришел следователь.
— Надеюсь, вы приняли правильное решение? — спросил он.
Никита кивнул. Да, все именно так…
— Вы готовы во всем признаться…
— Готов…
Он признался во многом. В том, как вломился в баню, как открыл пальбу. Да, он виноват. Но и вместе с тем прав. Ведь он вступился за несчастную девушку… Смерть Татьяны, Кирилла и какого-то истопника он на себя не брал…
— Это не совсем то, что нужно… — Скориков остался недоволен. — Но хотя бы что-то…
Не удовлетворил его и протокол допроса. Никита упорно отказывался брать на себя чужую вину.
— Боюсь, что ваше упрямство ничего не изменит, — покачал головой Скориков. — Слишком очевидна ваша вина…
И это было действительно так…
Глава седьмая
Часть II
Глава первая
— Я уже говорил вам, что наводил о вас справки. В недавнем прошлом вы обвинялись в убийстве собственной секретарши. Из материалов следствия исчезла неопровержимая улика — орудие преступления с отпечатками ваших пальцев… Так вот, я вас заверяю, что на этот раз такой номер не пройдет. Я лично приму все меры предосторожности…
— Вы настроены очень решительно…
— Очень… Итак, я хочу слышать, что вы скажете по поводу оружия с отпечатками ваших пальцев?..
Отпираться бессмысленно. Никита обреченно вздохнул:
— Можно по порядку?
— Конечно…
— Началось все с одной очень интересной встречи…
Никита рассказал про встречу с Климом, про пистолет в его руке, про то, как он смотрел на Татьяну. Про Кирилла рассказал. Про то, как вместе с ним шел к «Привалу». Как вырубил охранника…
— …Татьяна лежала на столе. Ее насиловал один урод. Все остальные хохотали. Делали на нее ставки. Выживет она или нет…
Следователь слушал внимательно, не перебивал.
— В общем, я не сдержался… Последнего урода я нашел в парилке. Выстрелил. А потом кто-то подошел сзади. Больше я ничего не помню…
— Это все?..
— Как на духу… Да вы и у Кирилла спросите. Он вам все расскажет…
— Вы, наверное, невнимательно выслушали предъявленное вам обвинение. Дело в том, что там фигурировала фамилия Севастьянова…
— Кто это?..
— Прокурор Тепломорска…
— Что? Я и его убил?..
— Нет, вы убили его родного племянника. Кирилла Севастьянова…
— Кирилл — племянник прокурора?.. И я его убил?.. Что за бред?..
— Это не бред. Это факт… Хотите послушать мою версию?..
Никита промолчал. От услышанного шла кругом голова.
— Татьяну Таманцеву действительно изнасиловали. Жестоко, в извращенной форме. К кафе «Привал» вы прибыли вместе с Кириллом Севастьяновым. Дальше вы перестреляли насильников. А затем решили расправиться с самим Кириллом. Вы застрелили его из обреза. И охранника на входе вы тоже из этого же ружья застрелили. И Татьяну…
— Нет, вы ошибаетесь…
— Остается вопрос, кто ударил вас по голове?..
— Не знаю…
— А я знаю. Кто-то из тех, кто еще до этого оставался в живых. Вы не сразу потеряли сознание. Какое-то время вы еще были способны убивать. И вы убивали…
— Но…
— Боюсь, что ваши «но» к делу не относятся, — перебил Никиту Скориков. — Ваша вина не вызывает у следствия никаких сомнений. Абсолютно никаких. И, заверяю вас, она не вызовет сомнений и у суда. Можете быть уверены, в данном случае бессильны все ваши миллионы…
— Потому что прокурор города мне этого не простит…
— Совершенно верно… Не буду скрывать, он настроен очень и очень решительно…
— Но ведь я не убивал Кирилла… Может, это сделал кто-то другой?..
— Кто?..
— Тот, кто ударил меня по голове?..
— Вы кого-то подозреваете?..
— Может быть…
— Это не ответ…
Никита крепко задумался. Татьяна убита из обреза, Кирилл тоже, охранник на входе… Это сделал кто-то другой. Кто?..
— Я вам рассказывал про Клима…
— Который наставлял на вас пистолет? — скептически усмехнулся следователь.
— Да… Он уже тогда хотел забрать Татьяну с собой… Что, если в сауне он первым начал ее насиловать. А потом куда-то исчез. Я не смог его достать… А он меня смог… Он ударил меня. А затем убил Татьяну, Кирилла…
— Зачем?..
— Чтобы меня засадили за решетку.
— Боюсь, что ваша версия не выдерживает никакой критики…
— Что же мне теперь делать?
— Чистосердечно во всем признаться!
Никита молчал. На душе у него не камень, а огромная бочка с дерьмом. И тяжело, и гадко… Ну как же его угораздило вляпаться в эту историю?..
— Несколько слов не для протокола, — сказал Скориков. — Прокурор настроен очень решительно. Это я уже вам говорил. Но не сказал другого. Дело в том, что вы убили достаточно известного криминального авторитета по кличке Грек. Вместе с ним были убиты и его люди… Вы понимаете, что это значит?..
— Мне будут мстить?..
— Вне всякого сомнения… Криминальная структура Грека замыкается на криминального авторитета более высокого ранга. Среди своих тот известен под кличкой Посох. Это достаточно серьезная личность… У вас еще будет возможность в этом убедиться…
— Что вы предлагаете?..
— Вы чистосердечно признаетесь во всем. Мы в свою очередь сделаем все от нас зависящее, чтобы подготовить материалы для передачи в суд. Вина ваша подкреплена серьезнейшими уликами. Судебный процесс не займет много времени. Вас осудят, отправят по этапу в колонию…
— Как все у вас быстро. Не зря у вас такая фамилия…
— Поймите, это в ваших же интересах…
— Только перспектива не очень утешительная…
— Куда хуже, если вы надолго застрянете в следственном изоляторе. Посох обязательно дотянется до вашей шеи…
— Он и на зоне меня достанет…
— Вероятность существенно меньше…
— Возможно… Кстати, вам известно, что мне полагается адвокат?
— Можете не волноваться, — усмехнулся следователь. — Ваша жена уже в Тепломорске, она наняла не одного, а сразу двух адвокатов. Очень серьезные товарищи…
— Так в чем же дело?
— Я же говорю вам, прокурор настроен очень решительно…
— Это угроза?..
— Нет, это всего лишь намек. Тонкий намек на толстые обстоятельства… Пока вы чистосердечно не признаетесь в содеянном, вы не встретитесь ни с адвокатами, ни с родственниками…
— Это произвол…
— Официально вы при смерти, — снова усмехнулся Скориков. — Поэтому у нас есть все основания никого не допускать к вам…
— Хорошо, я подумаю…
Никита думал весь остаток дня и всю ночь.
Положение у него — не позавидуешь. Неважно, кто подложил ему такую свинью — Клим или сам сатана. Важно другое — во всем обвиняют его. И от предъявленных доказательств его вины не отвертеться. Баллистическая и дактилоскопическая экспертиза, ружье, зарегистрированное на его покойного деда. Плюс ко всему его богатое криминальное прошлое…
Сопротивление бесполезно. Мало того, оно еще и чревато последствиями. Может подняться высокая волна, которая докатится до самой Москвы. А там сподвижники покойного Тимура. Тогда ему придется иметь дело сразу с двумя мафиозными силами. Перед одной хотя бы устоять… Кто такой он, этот Посох?.. Как скоро он нанесет удар?..
Никита бросил настороженный взгляд на железную дверь. Казалось, она сейчас откроется, и появится убийца…
Он очень слаб. И вряд ли сможет ответить ударом на удар…
Утром к нему снова пришел следователь.
— Надеюсь, вы приняли правильное решение? — спросил он.
Никита кивнул. Да, все именно так…
— Вы готовы во всем признаться…
— Готов…
Он признался во многом. В том, как вломился в баню, как открыл пальбу. Да, он виноват. Но и вместе с тем прав. Ведь он вступился за несчастную девушку… Смерть Татьяны, Кирилла и какого-то истопника он на себя не брал…
— Это не совсем то, что нужно… — Скориков остался недоволен. — Но хотя бы что-то…
Не удовлетворил его и протокол допроса. Никита упорно отказывался брать на себя чужую вину.
— Боюсь, что ваше упрямство ничего не изменит, — покачал головой Скориков. — Слишком очевидна ваша вина…
И это было действительно так…
Глава седьмая
— Ты была сто тысяч раз права. В этой стране мне не везет…
— Ничего, любимый, ничего, — утешала его Марта. — Все будет хорошо…
— На этот раз мне не отвертеться…
— Ничего, что-нибудь придумаем… Главное, что ты жив…
Скориков был недоволен показаниями Никиты. Но Марту к нему пустил.
С адвокатами он уже виделся. Только чем они ему могут помочь?.. Вместо двух пожизненных заключений выторговать одно?..
— Что можно придумать?..
— Адвокаты могут представить дело как убийство в состоянии аффекта…
— Все равно срок, — мрачно усмехнулся Никита.
— А ты правда любил эту девушку?
— Татьяну?..
— Нет, Альбину…
— Это было давно…
— Ты не думай, я не ревную, — улыбнулась Марта. — И что за Татьяну заступился, правильно сделал… Ее родители тебя ни в чем не винят. Они верят, что ты ее не убивал…
— Марта, меня подставили…
— Ничего страшного. Выпутаемся…
— Прокурор будет стоять до последнего. Судьи побоятся пойти против него…
— Я знаю, — кивнула Марта. — Никакие деньги не помогут, я уже узнавала…
— Что же делать?..
— Мы с Валерой решили…
— С Валерой?!. Где он?..
— Сегодня вылетает из Москвы. К вечеру будет… Но мы по телефону обсудили все варианты… А потом он уже прилетал сюда. На денек…
— И что же вы решили?..
— Ты правильно сделал, что признался. В самом ближайшем будущем дело дойдет до суда…
— А там приговор…
— И колония, — кивнула Марта. Шепотом:
— Но мы тебя оттуда вытащим…
— Как?
— Можно нанять вертолет..:
Точно такая же мысль приходила в голову ему самому. Действительно, он может совершить побег. Из колонии убежать проще, чем из изолятора. Особенно если у тебя есть сообщники на воле. Валера с его ребятами, Марта с ее деньгами…
— Завтра меня переводят в камеру, — сказал Никита.
— Это хорошо…
— Хорошо?
— Ну да. Хорошо, что ты уже выздоровел…
— Почти…
Никита и в самом деле поправился. Иногда болела и кружилась голова, временами поташнивало. Но на ногах он уже стоял достаточно твердо.
— Есть такой авторитет. Кличка Посох… Он будет мне мстить…
— Но ведь не отомстил… Ты уже две недели здесь…
Никита тоже очень надеялся, что братва оставит его «геройство» безнаказанным. Только слишком слабой была эта надежда…
— А с тюремным начальством я договорилась, — продолжала Марта. — Тебе будет предоставлена одиночная камера…
Против такого варианта Никита не возражал.
— А с Посохом Валера договорился. Когда в прошлый раз приезжал… Это еще интересней.
— И что?
— Все в порядке. Он с ним договорился…
— Как?..
— Сила плюс деньги решают все…
Оказывается, Валера предупредил удар. Он встретился с Посохом. Прошелся насчет понятий. Сам он не специалист в этом деле. Но за ним крепкая боевая команда. А еще он с одним столичным вором недавно сошелся. Козырнул его именем. В общем, дал понять Посоху, что Грек со своей кодлой беспредел сотворили, девку на круг поставили. И правильно сделал Никита, что наказал их. Посох завонял, не без этого. Но сто тысяч долларов «мировых» перечеркнули его недовольство. Еще бы, такие деньги…
Посох обещал не трогать Никиту. Но можно ли верить ему?.. Марта считала, что можно. Слишком уж круто смотрятся со стороны Валера и его бойцы. Не периферийный, а мировой уровень…
День прошел спокойно. Никита валялся на койке, смотрел телевизор, журналы листал. Отдыхал. Никто его не тревожил. И ночью его никто не беспокоил. Не открывалась тайно дверь, не появлялся убийца от Посоха. Не набрасывали Никите удавку на шею…
Валера вроде бы договорился с Посохом. А вдруг бандюган возьмет да нарушит свое слово?..
Утром следующего дня его вызвали на встречу с адвокатом. Только вместо знакомого юриста в комнате для допросов его ждал Валера. Никита и рта не успел раскрыть, как тот загремел:
— Я ваш новый адвокат. Фамилия моя Каплий, зовут Валерий Николаевич… Будем знакомы!..
Лапша для ушей конвоира.
Валера протянул Никите руку. Тот ее пожал. Улыбнулся другу.
Минут пять Валера нес какую-то ахинею насчет Уголовно-процессуального кодекса. А потом выдал:
— Дело — швах. Со всех сторон тебя, брат, зажали. Будет суд — навесят срок. Но ничего, мы тебя с Мартой вытащим. Я уже продумываю варианты…
— Она говорила, — кивнул Никита. — И про Посоха разговор был… Спасибо тебе, что договорился…
— Да в том-то и дело, что не договорился, — покачал головой Валера. — Разговор был. Бабки бандюк взял, взамен гарантии дал. Но все это слова. Видел бы ты его глаза… Короче, не поверил я ему. Человека из его команды подкупил. Чтобы руку на пульсе событий держать…
— И что?
— Грохнуть тебя собирался Посох. Отмашку еще не дал. Но был близок к тому…
— Почему был?
— А потому что нет больше Посоха…
— Чья работа?
— Не моя — можешь быть в этом уверен… Вчера его грохнули. И не просто — а красиво, в назидание всем… В кабаке он с подружкой отдыхал. Двое в масках и с автоматами ворвались. Телохранителей застрелили, самого Посоха… А девку не тронули — потому как профи высшей категории…
— Кто мог это сделать?
— Ходят слухи. Ходят упорные слухи, что покойники, которых ты образовал, крупную партию оружия взяли. На миллионы баксов. С торговцами пулями расплатились. Всю бригаду на тот свет сплавили. Оружейные боссы — люди серьезные, такого безобразия не прощают. Вышли на борзых — вернее, на их могилы. Все шишки на Посоха посыпались. Мол, он во всем виноват. Он своим людям убивать велел. Так это или нет, уже неважно. Замочили Посоха. Не сможет он оправдаться. Да и все равно ему…
— Интересная история…
— Это еще цветочки. Есть и ягодки… С одним вором я разговаривал. С очень авторитетным вором. Так он мне одну очень интересную версию подбросил. Клим Махнов — ты его знаешь…
— Понятное дело.
— Он принимал это оружие. Посох ни при чем. Махнов — вот кто мочил торговцев. Он забрал «стволы». Он погнал их куда-то за океан…
— В Америку?
— Скорее всего, да… Только все это не больше чем слухи. Они ничем не подтверждены…
— Подтверждены. Я подтверждаю, — сказал Никита. — Клим с покойным Греком вместе были. Вместе на джипе по Тепломорску раскатывали. Вместе были, когда Татьяну в сауну затащили. Просто Клим куда-то потерялся. Но появился, когда я в сауне был. Он меня по голове ударил. И Татьяну он убил. И Кирилла… Только все это бездоказательно. На суде я даже говорить про это не буду…
Бездоказательно — да. Но Никита был в этом уверен на все сто.
Он сам в тюрьме. Татьяны нет, Кирилла тоже — на том свете они. Грек со своими «быками» в могиле, Посох отправился за ним. И все из-за Клима. Он замутил воду. И сейчас отдыхает где-нибудь на Гавайях. И в ус не дует.
Эх, добраться бы до него!..
Никита не мог поверить своим ушам. Пять лет лишения свободы. Всего пять лет…
Прокурор был в гневе. Он ожидал куда более сурового приговора. Как минимум двадцать лет. А ратовал он за пожизненное заключение.
Но Марта не зря подключила к делу самых лучших адвокатов. С присяжными заседателями провели определенную работу. Суду было доказано, что братков Никита убил в состоянии аффекта. Убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием, противоправными и аморальными действиями со стороны потерпевших.
Его обвиняли в убийстве Татьяны. Никита отрицал этот факт. Адвокат — нет. Но он смог убедить суд в том, что это убийство совершено по неосторожности. И Кирилла он тоже убил по неосторожности. Принял его за врага. Та же история и с истопником…
Прокурор хватался за голову. Но ничего не мог поделать. Слишком красиво исполняли свою арию адвокаты. Присяжные просто не могли не верить им. Чему в немалой степени способствовали энные суммы, которые они положили в свой карман.
«…Приговор может быть обжалован в суде высшей инстанции…»
Никита твердо знал — апелляцию он подавать не будет. По сравнению с пожизненным заключением — это ничто…
А была встреча с Мартой. Все та же комната, все то же разделяющее их стекло.
— Пять лет — это немного, — сказала она. — Но для кого как… Я не хочу, чтобы эти пять лет ты провел в России…
Никита понимал, что она имеет в виду.
На его совести много убийств. Сколько всякого гнуса отправил он на тот свет, не счесть. И всегда выходил сухим из воды. Но в этот раз ему не повезло. Он загремел на пятилетку. Он убивал подонков, ублюдков, мерзавцев. Но, по большому счету, он отнимал человеческие жизни. Пятилетним испытанием Никита мог бы хоть как-то искупить свои грехи. На это Марта и намекала.
Но в последнее время ему хронически не везет в России. В колонии он может вляпаться в какую-нибудь грязную историю. И получить или довесок лет на десять, или заточку под ребро. Именно поэтому Марта не хотела, чтобы он оставался в этой стране. Она собиралась вытянуть его на свободу. И спрятать за рубежом. У нее есть такая возможность. И она использует ее. Никите нужно только ждать…
Она проследит, куда его отправят по этапу. На месте примет решение. И в ближайшее время устроит ему побег…
Черноморское побережье, март. Весна. Природа оживает. Хорошо. Только Никите плохо. Он уходит вместе с партией заключенных… Куда?.. Он и сам этого не знает…
На вокзале автозак вплотную подошел к «столыпинскому» вагону, дверь к двери. В двухметровом промежутке выстроился караул. Снова крики, лай…
Никита даже не успел глянуть на небо. Выскочил из машины и запрыгнул в вагон. Его определили в третье купе.
Это не «СВ», не фирменный купейный вагон, не плацкарт, даже не общий. Это спецвагон. В нем ехать куда веселее.
Многоместные купе, вместо окон зарешеченные слепые выемки, перегородки из косых стальных прутьев — вагон просматривается вдоль и поперек. Вместо проводников — караул.
Никите повезло. Он оказался на средней полке — сплошные нары без проема посередине. Три лежачих места. Говорят, это самые спокойные места. Особенно если вагон будет переполнен…
Сначала заполнилось первое купе, второе, третье. Загрузка закончилась, когда зэками заполнили все пять купе. Норма соблюдена — по восемь человек в купе…
Где-то через час поезд отправился в путь.
— Чая не будет! — гоготнул кто-то из конвоя.
— Белья тоже, — поддержал его другой.
— Срать и ссать под себя…
«Веселенькое» путешествие началось…
Никита лежал на животе, руки под подбородком. Через зарешеченные окна коридора он видел, как проплывает мимо вокзал…
Когда-то вот так он ехал в поезде с Альбиной. Нет, конечно же, не так. Тогда был фирменный спальный вагон, в купе они были вдвоем. И ехали в другую сторону…
Альбина… Как все это было давно. Он уже успел забыть свою первую любовь. Но страшная действительность, в которой он оказался, выдвинула прошлое на первый план.
Никита и Альбина. Клим. Никита и Таня. Снова Клим… Клим, Клим, везде Клим. Он и в прошлом, и в настоящем. И скорее всего — в будущем. Дорого бы дал Никита, чтобы добраться до этого ублюдка…
Но чтобы думать о будущем, он должен был вспомнить прошлое…
— Ничего, любимый, ничего, — утешала его Марта. — Все будет хорошо…
— На этот раз мне не отвертеться…
— Ничего, что-нибудь придумаем… Главное, что ты жив…
Скориков был недоволен показаниями Никиты. Но Марту к нему пустил.
С адвокатами он уже виделся. Только чем они ему могут помочь?.. Вместо двух пожизненных заключений выторговать одно?..
— Что можно придумать?..
— Адвокаты могут представить дело как убийство в состоянии аффекта…
— Все равно срок, — мрачно усмехнулся Никита.
— А ты правда любил эту девушку?
— Татьяну?..
— Нет, Альбину…
— Это было давно…
— Ты не думай, я не ревную, — улыбнулась Марта. — И что за Татьяну заступился, правильно сделал… Ее родители тебя ни в чем не винят. Они верят, что ты ее не убивал…
— Марта, меня подставили…
— Ничего страшного. Выпутаемся…
— Прокурор будет стоять до последнего. Судьи побоятся пойти против него…
— Я знаю, — кивнула Марта. — Никакие деньги не помогут, я уже узнавала…
— Что же делать?..
— Мы с Валерой решили…
— С Валерой?!. Где он?..
— Сегодня вылетает из Москвы. К вечеру будет… Но мы по телефону обсудили все варианты… А потом он уже прилетал сюда. На денек…
— И что же вы решили?..
— Ты правильно сделал, что признался. В самом ближайшем будущем дело дойдет до суда…
— А там приговор…
— И колония, — кивнула Марта. Шепотом:
— Но мы тебя оттуда вытащим…
— Как?
— Можно нанять вертолет..:
Точно такая же мысль приходила в голову ему самому. Действительно, он может совершить побег. Из колонии убежать проще, чем из изолятора. Особенно если у тебя есть сообщники на воле. Валера с его ребятами, Марта с ее деньгами…
— Завтра меня переводят в камеру, — сказал Никита.
— Это хорошо…
— Хорошо?
— Ну да. Хорошо, что ты уже выздоровел…
— Почти…
Никита и в самом деле поправился. Иногда болела и кружилась голова, временами поташнивало. Но на ногах он уже стоял достаточно твердо.
— Есть такой авторитет. Кличка Посох… Он будет мне мстить…
— Но ведь не отомстил… Ты уже две недели здесь…
Никита тоже очень надеялся, что братва оставит его «геройство» безнаказанным. Только слишком слабой была эта надежда…
— А с тюремным начальством я договорилась, — продолжала Марта. — Тебе будет предоставлена одиночная камера…
Против такого варианта Никита не возражал.
— А с Посохом Валера договорился. Когда в прошлый раз приезжал… Это еще интересней.
— И что?
— Все в порядке. Он с ним договорился…
— Как?..
— Сила плюс деньги решают все…
Оказывается, Валера предупредил удар. Он встретился с Посохом. Прошелся насчет понятий. Сам он не специалист в этом деле. Но за ним крепкая боевая команда. А еще он с одним столичным вором недавно сошелся. Козырнул его именем. В общем, дал понять Посоху, что Грек со своей кодлой беспредел сотворили, девку на круг поставили. И правильно сделал Никита, что наказал их. Посох завонял, не без этого. Но сто тысяч долларов «мировых» перечеркнули его недовольство. Еще бы, такие деньги…
Посох обещал не трогать Никиту. Но можно ли верить ему?.. Марта считала, что можно. Слишком уж круто смотрятся со стороны Валера и его бойцы. Не периферийный, а мировой уровень…
* * *
Марта в самом деле все решила. На следующий день Никита оказался в одиночной камере. Паркет на полу, ковры и гобелены на стенах, подвесные потолки, австрийская мебель в полном наборе — этого, конечно, не было. Все самое обычное. Разве что все свежевыкрашено — и пол, и стены, и шконка. «Толкан» вычищен — как будто зубной щеткой кто-то надраивал. Койка, табурет, стол, тумбочка — вот и вся мебель. Зато телевизор есть. Японский. И книг, журналов хватает. Словом, жить можно.День прошел спокойно. Никита валялся на койке, смотрел телевизор, журналы листал. Отдыхал. Никто его не тревожил. И ночью его никто не беспокоил. Не открывалась тайно дверь, не появлялся убийца от Посоха. Не набрасывали Никите удавку на шею…
Валера вроде бы договорился с Посохом. А вдруг бандюган возьмет да нарушит свое слово?..
Утром следующего дня его вызвали на встречу с адвокатом. Только вместо знакомого юриста в комнате для допросов его ждал Валера. Никита и рта не успел раскрыть, как тот загремел:
— Я ваш новый адвокат. Фамилия моя Каплий, зовут Валерий Николаевич… Будем знакомы!..
Лапша для ушей конвоира.
Валера протянул Никите руку. Тот ее пожал. Улыбнулся другу.
Минут пять Валера нес какую-то ахинею насчет Уголовно-процессуального кодекса. А потом выдал:
— Дело — швах. Со всех сторон тебя, брат, зажали. Будет суд — навесят срок. Но ничего, мы тебя с Мартой вытащим. Я уже продумываю варианты…
— Она говорила, — кивнул Никита. — И про Посоха разговор был… Спасибо тебе, что договорился…
— Да в том-то и дело, что не договорился, — покачал головой Валера. — Разговор был. Бабки бандюк взял, взамен гарантии дал. Но все это слова. Видел бы ты его глаза… Короче, не поверил я ему. Человека из его команды подкупил. Чтобы руку на пульсе событий держать…
— И что?
— Грохнуть тебя собирался Посох. Отмашку еще не дал. Но был близок к тому…
— Почему был?
— А потому что нет больше Посоха…
— Чья работа?
— Не моя — можешь быть в этом уверен… Вчера его грохнули. И не просто — а красиво, в назидание всем… В кабаке он с подружкой отдыхал. Двое в масках и с автоматами ворвались. Телохранителей застрелили, самого Посоха… А девку не тронули — потому как профи высшей категории…
— Кто мог это сделать?
— Ходят слухи. Ходят упорные слухи, что покойники, которых ты образовал, крупную партию оружия взяли. На миллионы баксов. С торговцами пулями расплатились. Всю бригаду на тот свет сплавили. Оружейные боссы — люди серьезные, такого безобразия не прощают. Вышли на борзых — вернее, на их могилы. Все шишки на Посоха посыпались. Мол, он во всем виноват. Он своим людям убивать велел. Так это или нет, уже неважно. Замочили Посоха. Не сможет он оправдаться. Да и все равно ему…
— Интересная история…
— Это еще цветочки. Есть и ягодки… С одним вором я разговаривал. С очень авторитетным вором. Так он мне одну очень интересную версию подбросил. Клим Махнов — ты его знаешь…
— Понятное дело.
— Он принимал это оружие. Посох ни при чем. Махнов — вот кто мочил торговцев. Он забрал «стволы». Он погнал их куда-то за океан…
— В Америку?
— Скорее всего, да… Только все это не больше чем слухи. Они ничем не подтверждены…
— Подтверждены. Я подтверждаю, — сказал Никита. — Клим с покойным Греком вместе были. Вместе на джипе по Тепломорску раскатывали. Вместе были, когда Татьяну в сауну затащили. Просто Клим куда-то потерялся. Но появился, когда я в сауне был. Он меня по голове ударил. И Татьяну он убил. И Кирилла… Только все это бездоказательно. На суде я даже говорить про это не буду…
Бездоказательно — да. Но Никита был в этом уверен на все сто.
Он сам в тюрьме. Татьяны нет, Кирилла тоже — на том свете они. Грек со своими «быками» в могиле, Посох отправился за ним. И все из-за Клима. Он замутил воду. И сейчас отдыхает где-нибудь на Гавайях. И в ус не дует.
Эх, добраться бы до него!..
* * *
«…Брата Никиту Германовича признать виновным и в соответствии со статьями сто седьмой и сто девятой Уголовного кодекса Российской Федерации приговорить к пяти годам лишения свободы с содержанием в исправительно-трудовой колонии общего режима…»Никита не мог поверить своим ушам. Пять лет лишения свободы. Всего пять лет…
Прокурор был в гневе. Он ожидал куда более сурового приговора. Как минимум двадцать лет. А ратовал он за пожизненное заключение.
Но Марта не зря подключила к делу самых лучших адвокатов. С присяжными заседателями провели определенную работу. Суду было доказано, что братков Никита убил в состоянии аффекта. Убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием, противоправными и аморальными действиями со стороны потерпевших.
Его обвиняли в убийстве Татьяны. Никита отрицал этот факт. Адвокат — нет. Но он смог убедить суд в том, что это убийство совершено по неосторожности. И Кирилла он тоже убил по неосторожности. Принял его за врага. Та же история и с истопником…
Прокурор хватался за голову. Но ничего не мог поделать. Слишком красиво исполняли свою арию адвокаты. Присяжные просто не могли не верить им. Чему в немалой степени способствовали энные суммы, которые они положили в свой карман.
«…Приговор может быть обжалован в суде высшей инстанции…»
Никита твердо знал — апелляцию он подавать не будет. По сравнению с пожизненным заключением — это ничто…
А была встреча с Мартой. Все та же комната, все то же разделяющее их стекло.
— Пять лет — это немного, — сказала она. — Но для кого как… Я не хочу, чтобы эти пять лет ты провел в России…
Никита понимал, что она имеет в виду.
На его совести много убийств. Сколько всякого гнуса отправил он на тот свет, не счесть. И всегда выходил сухим из воды. Но в этот раз ему не повезло. Он загремел на пятилетку. Он убивал подонков, ублюдков, мерзавцев. Но, по большому счету, он отнимал человеческие жизни. Пятилетним испытанием Никита мог бы хоть как-то искупить свои грехи. На это Марта и намекала.
Но в последнее время ему хронически не везет в России. В колонии он может вляпаться в какую-нибудь грязную историю. И получить или довесок лет на десять, или заточку под ребро. Именно поэтому Марта не хотела, чтобы он оставался в этой стране. Она собиралась вытянуть его на свободу. И спрятать за рубежом. У нее есть такая возможность. И она использует ее. Никите нужно только ждать…
Она проследит, куда его отправят по этапу. На месте примет решение. И в ближайшее время устроит ему побег…
* * *
В автозак их загружали под окрики конвоя и лай собак. Никита бегом влетел в машину. Едва успел хватануть свежего воздуха.Черноморское побережье, март. Весна. Природа оживает. Хорошо. Только Никите плохо. Он уходит вместе с партией заключенных… Куда?.. Он и сам этого не знает…
На вокзале автозак вплотную подошел к «столыпинскому» вагону, дверь к двери. В двухметровом промежутке выстроился караул. Снова крики, лай…
Никита даже не успел глянуть на небо. Выскочил из машины и запрыгнул в вагон. Его определили в третье купе.
Это не «СВ», не фирменный купейный вагон, не плацкарт, даже не общий. Это спецвагон. В нем ехать куда веселее.
Многоместные купе, вместо окон зарешеченные слепые выемки, перегородки из косых стальных прутьев — вагон просматривается вдоль и поперек. Вместо проводников — караул.
Никите повезло. Он оказался на средней полке — сплошные нары без проема посередине. Три лежачих места. Говорят, это самые спокойные места. Особенно если вагон будет переполнен…
Сначала заполнилось первое купе, второе, третье. Загрузка закончилась, когда зэками заполнили все пять купе. Норма соблюдена — по восемь человек в купе…
Где-то через час поезд отправился в путь.
— Чая не будет! — гоготнул кто-то из конвоя.
— Белья тоже, — поддержал его другой.
— Срать и ссать под себя…
«Веселенькое» путешествие началось…
Никита лежал на животе, руки под подбородком. Через зарешеченные окна коридора он видел, как проплывает мимо вокзал…
Когда-то вот так он ехал в поезде с Альбиной. Нет, конечно же, не так. Тогда был фирменный спальный вагон, в купе они были вдвоем. И ехали в другую сторону…
Альбина… Как все это было давно. Он уже успел забыть свою первую любовь. Но страшная действительность, в которой он оказался, выдвинула прошлое на первый план.
Никита и Альбина. Клим. Никита и Таня. Снова Клим… Клим, Клим, везде Клим. Он и в прошлом, и в настоящем. И скорее всего — в будущем. Дорого бы дал Никита, чтобы добраться до этого ублюдка…
Но чтобы думать о будущем, он должен был вспомнить прошлое…
Часть II
Глава первая
Кеша надулся как индюк. Выставил ногу, рука на боку, нос задран кверху.
— Кто? Я?! Не смогу?!. Ха-ха! Хо-хо!.. Да я!..
— Ну давай, герой!..
Эдик протянул ему сырое куриное яйцо. Кеша не просто взял его, вырвал из рук.
— Учись, пока я жив!.. Раз, и гото… Нет, подожди, сейчас… И р-раз… Не понял…
Напрасно Кеша пытался раздавить яйцо одной рукой. И так и этак, все мимо. Покраснел как рак. И глаза рачьими стали. Как бы не укакался от натуги.
— Что, никак? — захохотал Эдик.
— Кишка тонка, — махнул рукой Никита.
Он тоже не верил, что яйцо нельзя раздавить одной рукой. Тем более рука у него не в пример Кешиной. В свои восемнадцать лет он выглядел на все двадцать пять. Приличный рост, развитые плечи, сильные руки. Боксер, чемпион Москвы в полутяжелом весе. И не справиться с каким-то яйцом…
— Давай сюда…
В отличие от Кеши, он не кичился, хвост не раздувал. Хотя и был уверен в успехе… Но… Есть сила у него в руке, но, увы, на яйцо ее не хватает…
— Вот, блин!..
Какое-то заговоренное яйцо. Не хочет сдаваться.
— У самого кишка тонка, — хихикнул Кеша.
— Слабо? — довольно улыбался Эдик.
— Слушай, а ты не из музея его украл? Никита вернул яйцо хозяину.
— Из какого музея?..
— Из археологического… Может, это яйцо какого-нибудь птеродактиля…
— Да нет, из магазина…
В доказательство своей правоты Эдик уронил яйцо на землю. Оно хлопнулось об асфальт. И разбилось. Обыкновенное яйцо… Странно, почему Никита не смог его раздавить…
В следующую минуту он уже и думать забыл об этом.
— Оба-на! — зашипел Кеша. — Гляди!..
Со стороны улицы к ним подходила девушка.
Прелестное создание с большими синими глазами. Белокурые волосы, озорно вздернутый носик, рубиновые губки. Слегка потертые джинсы «Левис» туго обтягивали ее, босоножки на каблуках удлиняли и без того длинные ноги. Белая шелковая блузка с короткими рукавами идеально гармонировала с ее загорелыми руками. Время — начало июня. А эта девчонка уже успела побывать под ультрафиолетом южного солнца.
На Кешу страшно было смотреть. Казалось, он сейчас бухнется в обморок. Он смотрел то на лицо красотки, то на ее полную, высокую грудь. Под белым шелком угадывались темные соски.
Да что там Кеша. Никита тоже был в трансе. А ведь он уже успел познать близость с женщиной. Не мальчик.
— Я бы этой киске отдался, — сказал Эдик. — Надо будет на машине с ней покататься…
Девчонка не могла его слышать. Слишком тихо он говорил. Поэтому все были в шоке, когда она подошла к ним и с улыбкой сказала:
— Я с незнакомыми парнями на машинах не катаюсь… И со знакомыми, между прочим, тоже…
У этой девчонки поразительный слух. И с юмором нет проблем.
— А зовут меня Альбина…
Улыбка у нее потрясающая. Искренняя, ослепительная. Белоснежным зубам позавидовала бы любая кинозвезда. И грудкам под белым шелком тоже. Никите пришлось делать над собой усилие, чтобы не пялиться на соски под блузкой…
— Альбина?!. А ты не из Тепломорска?.. — спросил он.
— Из Тепломорска… А ты — Никита, да?..
— Точно…
— Я тебя сразу узнала…
— А я тебя нет…
Альбина с родителями жила по соседству с бабушкой, на одной улице. Прошлым летом Никита в институт поступал — не до Тепломорска было. Но два года назад он гостил у бабушки. Только ему до Альбины никакого дела не было. Он помнил ее белобрысой короткостриженой пацанкой с вечно сбитыми коленками и локтями…
Получается, последний раз он видел ее два года назад. Невероятные перемены. Из гадкого утенка эта девчонка превратилась в роскошную красавицу.
— Твоя бабушка вам передала письмо…
— Я знаю, мы ждем…
Бабушка помешана на письмах. В доме телефон, можно хоть каждый день с Москвой разговаривать. А она письма им шлет. По телефону же только предупреждает — ждите, мол… В этот раз она письмо с нарочным передала. И по телефону сообщила: ждите Альбину…
А вот и сама Альбина. Такому почтальону Никита был больше чем просто рад… Голова приятно кружилась.
— Родители дома? — спросила она. В ее синих бездонных глазах плещется море. Никите казалось, будто он летит в это море с вышки…
— Нет, на работе…
Альбина раскрыла изящную кожаную сумочку на длинном ремешке. Вынула оттуда конверт.
— Тогда держи…
— Спасибо.
— Пожалуйста… Ну, пока!..
Она весело улыбнулась, сделала ему ручкой. И пошла.
Никита обалдело смотрел ей вслед.
— Эй, ты чо, придурок? — толкнул его плечом Эдик.
— А что?.. — тупо спросил он.
— Догонять надо. Уйдет ведь… Действительно, чего он стоит, как придурок?.. Он ринулся вдогонку за Альбиной.
— Эй, погоди! — поравнялся он с ней. Хотел взять ее за руку. Да застеснялся. Что это с ним такое?..
— Что-то не так? — спросила Альбина.
— Ты бы хоть домой зашла, чаю бы попили…
— Я чай не пью, только коньяк…
Никита глазами хлоп-хлоп. Огорошила его девчонка.
— Да я шучу, — рассмеялась она. — За чай спасибо… Только родителей твоих дома нет, а с тобой… Нет, это не в моих правилах…
Рядом с ними лихо затормозила новенькая белая «семерка». Эдик подоспел.
У Никиты тоже есть машина. Покруче — «девятка». Только она сейчас в гараже стоит. Пока выгонишь…
— Э-эх! Прокачу!.. — протянул Эдик.
— Езжай сам, Козлевич! — снисходительно улыбнулась она.
— Это кто Козлевич?.. Я?! — вспылил Эдик. Никита покрутил пальцем у виска.
— Что, «Золотого теленка» не читал?..
— Да… — почесал затылок Эдик. — Если про золотого, то читал…
Он любит все золотое. Цепи, печатки… Девкам золотые вещи дарит. Сам из «золотой молодежи», элита совкового общества.
Никита тоже из этих сливок. Отец видный чиновник горисполкома. Распределение автомобилей — его вотчина. В эпоху всеобщего дефицита — это золотое дно. И дом у них элитный. Вся номенклатура в нем обитает… Только Никите все это до фонаря. Он парень простой. Чванство — это не по нему.
— Кто? Я?! Не смогу?!. Ха-ха! Хо-хо!.. Да я!..
— Ну давай, герой!..
Эдик протянул ему сырое куриное яйцо. Кеша не просто взял его, вырвал из рук.
— Учись, пока я жив!.. Раз, и гото… Нет, подожди, сейчас… И р-раз… Не понял…
Напрасно Кеша пытался раздавить яйцо одной рукой. И так и этак, все мимо. Покраснел как рак. И глаза рачьими стали. Как бы не укакался от натуги.
— Что, никак? — захохотал Эдик.
— Кишка тонка, — махнул рукой Никита.
Он тоже не верил, что яйцо нельзя раздавить одной рукой. Тем более рука у него не в пример Кешиной. В свои восемнадцать лет он выглядел на все двадцать пять. Приличный рост, развитые плечи, сильные руки. Боксер, чемпион Москвы в полутяжелом весе. И не справиться с каким-то яйцом…
— Давай сюда…
В отличие от Кеши, он не кичился, хвост не раздувал. Хотя и был уверен в успехе… Но… Есть сила у него в руке, но, увы, на яйцо ее не хватает…
— Вот, блин!..
Какое-то заговоренное яйцо. Не хочет сдаваться.
— У самого кишка тонка, — хихикнул Кеша.
— Слабо? — довольно улыбался Эдик.
— Слушай, а ты не из музея его украл? Никита вернул яйцо хозяину.
— Из какого музея?..
— Из археологического… Может, это яйцо какого-нибудь птеродактиля…
— Да нет, из магазина…
В доказательство своей правоты Эдик уронил яйцо на землю. Оно хлопнулось об асфальт. И разбилось. Обыкновенное яйцо… Странно, почему Никита не смог его раздавить…
В следующую минуту он уже и думать забыл об этом.
— Оба-на! — зашипел Кеша. — Гляди!..
Со стороны улицы к ним подходила девушка.
Прелестное создание с большими синими глазами. Белокурые волосы, озорно вздернутый носик, рубиновые губки. Слегка потертые джинсы «Левис» туго обтягивали ее, босоножки на каблуках удлиняли и без того длинные ноги. Белая шелковая блузка с короткими рукавами идеально гармонировала с ее загорелыми руками. Время — начало июня. А эта девчонка уже успела побывать под ультрафиолетом южного солнца.
На Кешу страшно было смотреть. Казалось, он сейчас бухнется в обморок. Он смотрел то на лицо красотки, то на ее полную, высокую грудь. Под белым шелком угадывались темные соски.
Да что там Кеша. Никита тоже был в трансе. А ведь он уже успел познать близость с женщиной. Не мальчик.
— Я бы этой киске отдался, — сказал Эдик. — Надо будет на машине с ней покататься…
Девчонка не могла его слышать. Слишком тихо он говорил. Поэтому все были в шоке, когда она подошла к ним и с улыбкой сказала:
— Я с незнакомыми парнями на машинах не катаюсь… И со знакомыми, между прочим, тоже…
У этой девчонки поразительный слух. И с юмором нет проблем.
— А зовут меня Альбина…
Улыбка у нее потрясающая. Искренняя, ослепительная. Белоснежным зубам позавидовала бы любая кинозвезда. И грудкам под белым шелком тоже. Никите пришлось делать над собой усилие, чтобы не пялиться на соски под блузкой…
— Альбина?!. А ты не из Тепломорска?.. — спросил он.
— Из Тепломорска… А ты — Никита, да?..
— Точно…
— Я тебя сразу узнала…
— А я тебя нет…
Альбина с родителями жила по соседству с бабушкой, на одной улице. Прошлым летом Никита в институт поступал — не до Тепломорска было. Но два года назад он гостил у бабушки. Только ему до Альбины никакого дела не было. Он помнил ее белобрысой короткостриженой пацанкой с вечно сбитыми коленками и локтями…
Получается, последний раз он видел ее два года назад. Невероятные перемены. Из гадкого утенка эта девчонка превратилась в роскошную красавицу.
— Твоя бабушка вам передала письмо…
— Я знаю, мы ждем…
Бабушка помешана на письмах. В доме телефон, можно хоть каждый день с Москвой разговаривать. А она письма им шлет. По телефону же только предупреждает — ждите, мол… В этот раз она письмо с нарочным передала. И по телефону сообщила: ждите Альбину…
А вот и сама Альбина. Такому почтальону Никита был больше чем просто рад… Голова приятно кружилась.
— Родители дома? — спросила она. В ее синих бездонных глазах плещется море. Никите казалось, будто он летит в это море с вышки…
— Нет, на работе…
Альбина раскрыла изящную кожаную сумочку на длинном ремешке. Вынула оттуда конверт.
— Тогда держи…
— Спасибо.
— Пожалуйста… Ну, пока!..
Она весело улыбнулась, сделала ему ручкой. И пошла.
Никита обалдело смотрел ей вслед.
— Эй, ты чо, придурок? — толкнул его плечом Эдик.
— А что?.. — тупо спросил он.
— Догонять надо. Уйдет ведь… Действительно, чего он стоит, как придурок?.. Он ринулся вдогонку за Альбиной.
— Эй, погоди! — поравнялся он с ней. Хотел взять ее за руку. Да застеснялся. Что это с ним такое?..
— Что-то не так? — спросила Альбина.
— Ты бы хоть домой зашла, чаю бы попили…
— Я чай не пью, только коньяк…
Никита глазами хлоп-хлоп. Огорошила его девчонка.
— Да я шучу, — рассмеялась она. — За чай спасибо… Только родителей твоих дома нет, а с тобой… Нет, это не в моих правилах…
Рядом с ними лихо затормозила новенькая белая «семерка». Эдик подоспел.
У Никиты тоже есть машина. Покруче — «девятка». Только она сейчас в гараже стоит. Пока выгонишь…
— Э-эх! Прокачу!.. — протянул Эдик.
— Езжай сам, Козлевич! — снисходительно улыбнулась она.
— Это кто Козлевич?.. Я?! — вспылил Эдик. Никита покрутил пальцем у виска.
— Что, «Золотого теленка» не читал?..
— Да… — почесал затылок Эдик. — Если про золотого, то читал…
Он любит все золотое. Цепи, печатки… Девкам золотые вещи дарит. Сам из «золотой молодежи», элита совкового общества.
Никита тоже из этих сливок. Отец видный чиновник горисполкома. Распределение автомобилей — его вотчина. В эпоху всеобщего дефицита — это золотое дно. И дом у них элитный. Вся номенклатура в нем обитает… Только Никите все это до фонаря. Он парень простой. Чванство — это не по нему.