Колычев Владимир. Бугор

   – Ты моя девочка, – сказал Демьян со всей нежностью, на которую был способен.
   – Ну, пока еще не твоя. Но мечты сбываются, – жеманно улыбнулась Лариса.
   И ловко сняла с себя спортивные штаны. На ней осталась одна только футболка, но Демьян не стал ждать, когда она сама избавится от нее. Как-то это слишком просто все. Сейчас Лариса разденется перед ним, они вместе закроются в парилке, где она чувствует себя вполне комфортно. Сначала в ход пойдет веничек, затем… Банально это и примитивно.
   За Катей Демьян ухаживал два года, цветы ей дарил ночами, под ее окнами стоял, из дома девушку выкрадывал. Все было, кроме секса. А с Ларисой раз-два, и в дамки. Так нечестно по отношению к ней. Должна же быть хоть какая-то прелюдия.
   Он взял девушку за руку, посадил к себе на колени, попытался поймать рот своими губами, но с первого раза ничего не получилось. Прошлое претило ей целоваться с мужчиной, но Демьян все-таки убедил ее в обратном.
   Целовались они долго, пока она не прочувствовала себя не проституткой, а любимой женщиной. Пока она не поняла, что клюквенная настойка была лишней. Ларисе вовсе не нужно было напиваться, чтобы распалиться до страстного жара…
   Демьян снял с девушки футболку, лифчик, разделся сам, побросал всю одежду на стол, уложил на него Ларису. Она уже созрела: щеки розовые, глаза закрыты, голова повернута в сторону, на губах улыбка в предвкушении блаженства. Тело у нее нежное, упругое, невероятно приятное на ощупь, и Демьян, испытывая восторг, слился с Ларисой в едином любовном порыве. И вся прелесть ситуации в том, что продолжение следует. Надо только немного передохнуть, набраться сил…
   – Ты такой… – в изнеможении прошептала девушка.
   – Какой?
   – Здорово было. Ты такой большой, сильный… Только учти, я не приняла таблетку…
   – Какую таблетку? – насторожился Демьян.
   – Ну, не колеса же… Нас там гормональными пичкали… чтобы не залетали. А сейчас без таблетки, могу залететь.
   – И что?
   – Ну… Алик не хотел ребенка. Мы с ним тоже предохранялись…
   – Не было у тебя никакого Алика. И после него ничего не было. Пока я не появился, не было. Ты с Аликом не жила и после него не жила. Ты со мной жить начинаешь. Потому что жизнь – это там, где рождаются дети. И чем больше детей, тем эта жизнь ярче… Я хочу детей. И ты будешь рожать.
   – Но я не хочу, – уныло проговорила Лариса.
   – Почему?
   – Боюсь. Здесь все так непривычно. И так все по-настоящему, что мурашки по коже…
   – Ничего, привыкнешь. И жить будешь по-настоящему…
   – Да? Тогда почему мы не в парилке? Сегодня твоя очередь хлестать веником!
   Демьян завел Ларису в парилку, набрал в тазик горячей воды, сунул туда веник. В глубокой чашке он смешал холодную и горячую воду, ковшом облил девушку, взял мыло, мочалку… Он сам намыливал ее, массируя упругое тело, а она млела от его прикосновений. И водой он ее ополоснул, и на полок уложил. И веником отхлестал – не сильно, но от души. И Лариса не боялась, что Демьян ударит ее слишком больно, как это было в московской сауне. Значит, она доверяет ему в полной мере. И он будет последним подонком, если вдруг когда-нибудь обидит ее…
   – Мы с твоей мамой разговаривали, – сказала девушка, когда веник вернулся в тазик с горячей водой.
   – Я это уже понял.
   Лариса лежала в той же позе, как это было в столичной парилке, но сейчас она смотрела на него, а не в стену.
   – Я сказала, что мы на вокзале познакомились. Сказала, что в Москву приехала, а у меня украли все вещи. Сказала, что в институт приехала поступать, но увидела тебя и влюбилась без памяти. Так влюбилась, что с тобой поехала… Ты не думай, это не вранье.
   – Хочешь сказать, что правда в меня без памяти влюбилась?
   – Нет… То есть ты мне, конечно, нравишься, – спохватилась Лариса. – Очень нравишься… А может, это любовь. Очень даже может быть… Но дело не в том. Просто я должна была что-то сказать твоей маме. Не говорить же, что ты вытащил меня из притона.
   – Нет, об этом никто никогда не узнает. Потому что не было ничего подобного.
   – Согласна, не было. А вещей у меня действительно нет, и паспорта. Но паспорт новый можно получить… А ты правда на мне женишься?
   – Если ты хочешь.
   – Хочу, – почти без сомнений сказала девушка.
   – Тогда мы поженимся.
   – Я хочу за тебя замуж, – с еще большей уверенностью повторила Лариса.
   – Значит, будет свадьба.
   – И все? Больше ты ничего не хочешь мне сказать?
   – Ну, все будет хорошо…
   – Не будь мужланом, Дёма! Скажи, что ты безмерно счастлив от того, что я стану твоей женой.
   – Я безмерно счастлив.
   – Ой, как неожиданно!
   – Смеешься? – беззлобно спросил он.
   – Да нет, просто хочу слышать от тебя ласковые слова. А то вдруг окажется, что ты их все на свою Катю потратил, – с сарказмом проговорила Лариса.
   – При чем здесь Катя? – напрягся Демьян. – Кто тебе про нее сказал?
   – Ты говорил. У Юры своего про нее спрашивал. А я у твоей мамы спросила. Она сказала, что ты любил эту Катю, а Юра этот на ней женился.
   – Я о ней давно уже забыл.
   – Ой ли!
   – А ты в глаза мне посмотри!
   Он точно знал, что глаза скажут правду, ведь он действительно не питал к своей бывшей пассии никаких чувств. И Лариса, кажется, в это поверила.
   – Ты не думай, я не ревную. Я знаю, что гораздо красивей… И мама твоя сказала. Видела она эту Катю, она стала такой же толстой, как и ее муж. Также раскабанела. Ты любишь толстых?
   – Я люблю таких, как ты, – улыбнулся Демьян.
   Ему все равно, какой стала Катя. Но не все равно, что Юра смотрит налево. И если этот гад вдруг сунется к Ларисе, он его прибьет. Подкараулит где-нибудь на узкой дорожке и отделает по-тихому. Ради Ларисы он в этой жизни готов на все. Может, он и скупится на красивые слова, но никакой страх перед законом не помешает ему доказать свои к ней чувства на деле. Так что пусть Комаров обходит ее стороной…

Глава 7

   Ветер ночью поднялся, растрепал облака на небе, как волосы на голове у женщины. Сероватые облака, а на горизонте маячит темная туча, подсвеченная восходящим солнцем в бордовый цвет. Но небо эта громада не закроет, потому что ветер дует в ее сторону. Прохладный для августа ветерок, освежающий, но это лучше, чем иссушающая жара, особенно если он вдруг переменится и принесет дождь. Лишь бы урагана не было…
   Сейчас бы на рыбалку. Лодку просмолить, снасти в нее загрузить да на весла. Рыбные места Демьян знает, без улова точно не останется. Хорошо бы сомиков натаскать или хотя бы плотвички. Ну, и еще бы ершей на уху… Но этим он займется позже. Сейчас нужно вопрос со скотиной решить. Дом у них на окраине села, за ним когда-то поля колосились, а сейчас на этой земле только трава растет. Мать корову туда на выпас отправляла, сейчас Демьян выпасом занимается. Трава там хорошая, и еще полно земли, с которой можно сена накосить. В деревне без запасов на зиму никак не обойтись. Но ведь это чьи-то земли, у хозяев могут возникнуть претензии, если он без спроса будет на них косить. Надо у матери узнать, где, что и почем. А еще лучше к председателю сельской артели сходить, он весь расклад выдаст…
   Демьян привязал корову к колышку, повернул обратно. Он уже собирался открыть калитку, когда со стороны деревни показалась тетя Глаша. Хотя и постарела она, но походка, как и прежде, стремительная, энергичная. Она шла быстро, но при этом ее бросало из стороны в сторону, как грузовик на разбитой дороге. Может, разбалансировка в мозжечке какая-то произошла, может, женщина с утра выпила. А возможно, все дело в улочке, по которой она шла – мало того, что кривая, так еще вся в рытвинах и колдобинах.
   Спешила тетя Глаша. И взгляд у нее, как проблесковые маяки на крыше милицейской машины, тем же огнем полыхает, осталось только сиреной взвыть для полноты картины. Уж не ее ли землю вытаптывает сейчас Зорька? Тогда скандала не избежать.
   Демьян не скрылся за калиткой, но и навстречу женщине выходить не стал.
   – Иван, батька где? – строго спросила она, энергично постукивая ивовым прутом по голенищу своего сапога.
   От быстрой ходьбы косынка у нее сбилась набок, а седая челка свалилась на глаза – то рукой поправит ее тетя Глаша, то через верхнюю губу дунет.
   – Дёма я, а не Иван.
   – Дёмка?! Из тюрьмы, что ли, вышел? – близоруко сощурив глаза, беспардонно спросила пожилая женщина.
   – Из армии вернулся, – поморщился Демьян.
   – Ну как же из армии! Я же все знаю!..
   Тетя Глаша оглянулась по сторонам в поисках зевак, чтобы поднять Демьяна на смех.
   – Что нужно? – жестко спросил он. И сурово глянул на гостью.
   Женщина примолкла, ощутив на себе тяжесть его взгляда.
   – Отец мне твой нужен.
   – Спит он. Я за него.
   – Что, пить за него будешь?
   – А нормально сказать нельзя?
   – Мне забор поставить надо. Отец твой взялся, а забора нет!
   – За литру взялся?
   – За три! По литре на морду пьяную!
   – Кто с ним был?
   – Кто, кто, известно кто! Кузьмич да Васька!
   – Да, тетя Глаша, угораздило тебя с такой шарагой связаться.
   – А другой нет!
   – Ну, за бутылку, может, и нет. Нормальные люди за бутылку не работают… Ладно, пошли, глянем, что там делать надо.
   Тетя Глаша жила через три дома с подречной стороны улицы. Старый забор наполовину сгнил, покосился; отец со своей горе-бригадой его уже снял, а новый не поставил. Доски свежие в штабелях лежат, их уже сейчас можно на старые поперечины набить. Столбы, что в земле остались, подправить нетрудно, камнями или старыми досками укрепить, и вперед. Метров тридцать пройти надо, если сикось-накось все делать, то к обеду можно успеть.
   – Столбы выкапывать надо, – сказал Демьян. – Новые ставить и бетоном заливать, тогда вечно стоять будут. Доска хорошая, но ее подгонять надо – подпиливать, подравнивать.
   – Ну, подпиливайте, кто ж вам не дает?
   – Это работа серьезная, не тяп-ляп. Но за три литры вы только на такую можете рассчитывать. Если вы хотите, чтобы вам кое-как забор поставили, то я сейчас за Васькой пойду…
   – Не нужно мне кое-как! Если твой отец взялся, пусть делает!
   – И отца подпрягу. Сейчас мы вам тут быстро наколотим…
   Демьян оставил тетю Глашу в раздумье, а сам отправился домой.
   Отец уже проснулся и теперь ругался с матерью. Выпить ему подавай. Мама на ногах еле держится, а он перегаром на нее дышит.
   – А вот это ты зря, батя!
   Демьян крепко взял отца за плечи, рывком развернул к себе и окинул тяжелым взглядом.
   – На мать орать нельзя. И бухать на халяву тоже нельзя. Сначала дело, потом бухать, ты меня понял?
   Какое-то время отец недоуменно хлопал глазами, затем спросил:
   – Какое дело, сынок?
   – К тете Глаше сейчас пойдем. Забор будем ставить.
   – Забор?
   – А ты не знаешь, какой забор?
   – Знаю. Знаю, сынок, знаю.
   – Три литры взял, отрабатывать надо.
   – Какие три литры? Одну литру взяли, две опосля, сказала, отдаст. Мы на литру все сделали…
   – Договор дороже денег. Кто меня этому учил?.. Давай, батя, обратно человеком становись. Чтобы я у тебя учился. Чтобы мне стыдно за тебя не было…
   Отец долго чесал затылок.
   – А тебе за меня стыдно?
   – А как ты сам думаешь?
   – А если забор поставим, выпить можно будет?.. Я немного, так, для успокоения души.
   – К Ваське давай пошли!
   Демьян готов был схватить отца за шкирку, но, к счастью, делать этого не пришлось.
   Васька Ломов жил в старом бревенчатом доме. Сруб стоял на голой земле, врос в нее, покосился, поросшая мхом крыша просела. Отца у него не было, мать уже три года как преставилась, жена в прошлом году с детьми ушла, потому что не могла больше бесконечные пьянки терпеть. Такая вот невеселая история…
   Дверь в дом открыта нараспашку, а чего бояться? Васька пропил все, даже кровати в доме не было, потому и спал он на голом полу на какой-то дерюге. Мочой в доме воняло и дерьмом, похоже, этот придурок справлял нужду в соседней комнатке.
   В эту комнату Демьян входить не стал. Он схватил Ваську за ноги, волоком вытащил на улицу и головой засунул в бочку с водой. Ломов с перепугу решил, что настал его смертный час, а ничто так не отрезвляет человека, как страх перед смертью.
   Демьян швырнул Ваську на землю, и тот немедленно вскочил на ноги, чтобы с кулаками броситься на обидчика. Но Демьян стоял перед ним, как та гранитная глыба, которую с места не сдвинешь. И еще Васька помнил, сколько в Уварове силы, потому вмиг присмирел. А ведь не слабак он. Ростом чуть пониже Демьяна, в плечах слегка поуже, но кулаки у него такие же крепкие. Во всяком случае, раньше он задавал тон на танцах, если что не так, сразу лез в драку. Сам Демьян когда-то побаивался его. Но все это в прошлом. Сломался Вася, водка превратила его в жалкое ничтожество.
   – Дёма, я не понял, ты что творишь? – в сильном душевном расстройстве взвыл Ломов.
   – Хватит бухать, Вася. Работать надо. Забор пойдем ставить.
   – Да к черту этот забор!
   – Ты не черта подвел, Вася. Ты отца моего подвел. Тетя Глаша с бати приходила спрашивать, а не с тебя. Я понимаю, твоя хата с краю, но это будет потом, когда дело сделаем. Когда забор поставим.
   – Да пошли вы все!
   Демьян ударил Ломова по скуле раскрытой ладонью. Он знал, как бить, чтобы и челюсть человеку не сломать, и с ног свалить.
   Васька снова вскочил с земли, сжал кулаки, но на Демьяна не бросился. Страшно ему стало.
   – Ну что, работать идем?
   – Да не хочу я, – буркнул Ломов.
   – А в лоб?
   – А чего сразу в лоб?
   – А как с тобой еще разговаривать, алкаш ты конченый? Бухаешь, как последняя падла! Мать со свету сжил, жена от тебя ушла. Скажи, ты человек, Вася, или животное? Может, тебя на привязь посадить да колокольчик на шею? А может, в плуг запрячь, землю пахать будешь, хоть какая-то польза… Ну, чего молчишь, вошь ты блохастая?
   – Хорошо, пошли забор делать. Только выпить сначала дай.
   – На!
   Демьян крепко сжал кулак и сунул его Ваське под нос.
   – Это тебе занюхать! А выпить я тебе потом налью. Как дело сделаем…
   – Ты нальешь?
   – Да, я. А ты что, еще не понял? Я за твое воспитание, Вася, взялся. Ты хоть и ведешь себя как черт лагерный, но ты мой зема, Вася. И я хочу человека из тебя сделать… Ну, чего стоишь? Пошли!
   К Кузьмичу Демьян заходить не стал. Это бесполезно. Если отца и Ваську еще можно было вернуть к жизни, то для этого только одно лекарство от пьянства – могила.
   Тетю Глашу он нашел на том же самом месте, где оставил, когда шел собирать бригаду. Она стояла, подперев пальцем щеку, и в глубоком раздумье смотрела на новый забор, существующий пока лишь в ее фантазиях. И так увлеклась она этим мысленным созерцанием, что не заметила, как подошел Демьян.
   – Ну что, кое-как будем ставить или на века?
   – А на века – это сколько литров? – опасаясь разорения, со страхом спросила пожилая женщина.
   – Да мы непьющие, тетя Глаша. Нам твои литры не нужны. Мы люди негордые, деньгами возьмем.
   – Так откуда ж деньги! – пожилая женщина всплеснула руками. – Я ж пенсию с весны не получаю.
   – Тогда натурой. Курка, млеко, яйки… Можно и за три литра, но сикось-накось…
   – Ну, нет, лучше уж яйками. Сало есть, мясо, кабанчика недавно забили…
   Тетя Глаша жила одна, но работала за троих. Хозяйство у нее не маленькое, большой огород под завязку засажен – в общем, было чем расплатиться за работу. Демьян взял хорошую цену, но грабителем он себя не чувствовал. Он готов был работать от рассвета до заката, но не задарма. Его семья должна жить лучше всех в деревне, чтобы Лариса могла завидовать только самой себе. И он обязательно добьется этого…
   Только вот у отца и у Васьки совсем другие цели. Им бы выпить да закусить, а там и трава не расти. Но Демьян не зря был бугром в зоне, он знал, как воспитывать нерадивых. Ваську он ударил два раза, прежде чем тот втянулся в работу, отца же пальцем не тронул. Но расправа над Ломовым подействовала и на батю. Забыл он на какое-то время о выпивке, голову включил, вспомнил, где бревна толстые под опорные столбы взять, и человека нашел, у которого можно было цементом и песком разжиться. И с инструментом вопрос решили.
   Мама и Лариса приготовили обед, накормили Демьяна, отца и Ваську, но водки на столе не было. Ломов было заикнулся, но нарвался на грубость.
   А после обеда работа закипела по-настоящему. Опоры устанавливали, до самой ночи с ними возились. А там уже и спать пора. Ужинать и на покой. Тут уже не до выпивки, до дому бы доползти…
   Рано утром снова на работу. Отца пришлось тащить силком, Васька получил в зубы, но ничего, худо-бедно процесс наладился. Опорные балки устанавливали, штакетины подгоняли. И снова до самой темноты.
   Работу закончили на следующий день. Досочки набили ровно, одна к одной, и теперь тетя Глаша могла любоваться реальным забором, и, судя по ее реакции, он мало отличался от воображаемого.
   – Ну, Дёма, ну, молодец! – от восторга хлопнула она в ладоши. И немного подумав, добавила: – Еще бы ворота подправить.
   – Новые надо ставить… Если материал будет, картошкой можешь отдать, нам на весну много надо. Если досок нет, то деньгами возьмем, сами все купим и поставим…
   – Нет у меня досок на ворота, но ничего, я что-нибудь придумаю. А картошку выкопать надо, у меня ее много, и на огороде, и в поле. Самой тяжело будет.
   – Если что, всегда поможем. Много не возьмем, но и себя не обидим…
   Тетя Глаша рассчиталась за работу сполна, и на ужин мама с Ларисой приготовили богатый стол. Сало, жареная курица, яйца, ну и, конечно, картофель с кислой капустой. Ваську отпарили в баньке, Демьян подстриг его, мама отдала ему старую, но еще приличную одежду. Хоть на человека стал похож.
   Мама поставила на стол бутылку самогона, отец потянулся к ней.
   – Может, не надо? – сурово спросил Демьян.
   – Да, может, не надо? – совсем не уверенно, но все-таки подхватил Васька. – А то ведь в запой уйдем…
   – А ты из него выходил? – покосился на Демьяна батя.
   – Ну, два дня уже не пью… Дёма все правильно говорит, не надо пить, работать надо. Вон, раньше в ЛТП трудовая терапия была, но так там мужики на государство работали, а мы на себя. Вон Глафира сколько всего дала, месяц жить можно…
   – Ну, не месяц, но лучше что-то, чем ничего, – улыбнулся Демьян. – Работы на деревне много, с деньгами у людей туго, ничего, натурой будем брать. И тебе, Вася, дом подправим. Забесплатно. Ты же наш человек?
   – Ну да, ваш! – благодарно посмотрел на Демьяна Ломов.
   – Еще людей возьмем, если мало будет, бригаду сколотим. Дело показало, что работать мы умеем, а шабашка на трудовые руки всегда найдется…
   – Все верно ты, сынок, говоришь. Все верно. Надо за это выпить.
   Отец потянулся к бутылке, но Демьян перехватил ее и отдал маме. Сказал, чтобы спрятала куда подальше, нечего мозолить глаза.
   – Хватит пьянствовать, батя. Ты вот хозяйство свое прощелкал, живности почти никакой, в огороде бузина. Так ведь и по миру пойти недолго. А у меня, батя, жена молодая и красивая, если я нищим буду, зачем я ей такой нужен?.. Короче, батя, до весны шабашить будем. А с трактором уже сейчас решать вопрос надо. Землю в аренду возьмем, вспашем, а по весне картоху насадим. Картоха у нас знатная, мы ее много возьмем, деньги на ней сделаем, как люди жить будем…
   – Ну, земля у нас есть, – в раздумье сказал отец. – Восемь гектаров…
   – Их мы, конечно, освоим, но еще бы земли прихватить не мешало. И чтобы поближе…
   – Это с председателем артели надо разговаривать, земли много гуляет. И с трактором через артель, есть у них техника, только не работает. Чинить надо, а запчастей нет. Эти трактора сами на запчасти идут. Вон Юрка Комаров три трактора за бесценок взял, если у него что-то ломается, он к Петрову, надо бы честному фермеру помочь, Леонид Васильевич. И помогает Леонид Васильевич, потому что честный фермер деньги платит. Там у двух тракторов на мехдворе даже двигатели сняли. А может, уже все разбазарили. А зачем в артели техника, если работать некому? Вон Комаров работать умеет, так у него ферма своя, он и людей нанимает, и платит им. Может, и немного платит, но живыми деньгами. А другие сами фермерствуют. В артели одна только алкашня осталась…
   – Например? – Демьян укоризненно посмотрел на отца.
   Тот смутился:
   – Ты прав, сынок, делом надо заниматься. Мы с Васькой больше ни-ни. Да, Вася?
   – Так точно, Савелий Демьянович. Самим надо фермерством заняться, а то жизнь мимо проходит. Вон Комаров «Ниву» себе новую купил. Я тоже такую хочу. К Анютке своей на белом коне подъеду, домой обратно заберу… Может, и дом новый поставлю. Какие наши годы, а, Демьян?
   – «Ниву» позже купишь. Сейчас трактор нам нужен.
   – Все будет, сынок, – кивнул отец. – Главное, целью задаться. Сам лично к Петрову пойду, у него должок передо мной, вот я за него и возьму трактор. Главное, чтобы мотор был, а остальное сами поставим. Я в технике соображаю, Васька вот по двигателям спец…
   – Будет трактор, – подтвердил Ломов. – И с машиной вопрос решим. Я знаю, где «сто тридцать первый» «зилок» по дешевке взять. Заработать надо и взять. Машина, правда, убитая, но руки у нас из того места откуда следует растут…
   – Да, если на трезвую голову, – хмыкнул Демьян.
   – Не знаю, как там Савелий Демьянович, а я больше ни-ни! – Васька в подтверждение своих слов приложил руку к груди.
   – И я ни капли в рот! – заверил сына отец.
   Утром Демьян встал рано. Работы много, если поздно просыпаться, ничего не успеешь. Отца поднимать не стал, пусть спит, если хочет. Напахался батя за последние дни, умаялся с непривычки, нехай отдыхает.
   Демьян заканчивал точить косу, когда появилась соседка. Александре Патрикеевне понравилось, как он со своей бригадой поставил забор у тети Глаши. Ей нужно было перестелить крышу, и она решила нанять Уварова.
   Демьян осмотрел крышу, определился с материалом, составил план работ, договорился о цене. И обещал взяться за дело прямо сейчас. Но вдруг выяснилось, что Васька в дрезину пьян. Да и батя еще не протрезвел после вчерашнего. Оказывается, пока Демьян спал, он выкрал у мамы бутылку и вылакал ее на пару с Ломовым. Пришлось отрезвлять обоих. Вода в колодце холодная, бодрила превосходно. К обеду работа началась…

Глава 8

   Жирная земля, влажная после недавних дождей, на солнце блестит, как черная икра на бутерброде. Бульдозер древний, компрессия в двигателе слабая, из-за сломанного глушителя треск стоит такой, что хоть уши закрывай, но землю пашет он, как старый конь – борозды ровные, глубокие. Надел немаленький, но батя свое дело знает – работа движется, что называется, ударными темпами, еще три-четыре часа работы, и о пашне можно забыть до самой весны.
   Труба выстрелила в воздух сгустком копоти, и над землей повисла тишина, только слышно, как вороны каркают. И трактор встал мертво.
   – Здравствуйте, девочки! – в сердцах махнул рукой отец.
   Судя по всему, без возни под капотом не обойтись.
   Ни копейки они не заплатили за этот трактор, но пришлось починить колхозный коровник, а работы там было много. Председатель артели думал, что Демьян со своей бригадой до зимы работать будет, но не прошло и трех недель, как все было сделано. И награду за это получили. Бульдозер хоть и старый, но почти что в рабочем состоянии. С зажиганием были проблемы, с топливной системой, с ходовой частью пришлось повозиться. Еще бы двигатель перебрать, поршни новые поставить, выхлопную трубу заменить, да и еще много чего, но впереди целая зима, будет еще время, чтобы довести до ума этого монстра.
   И еще «ЗИЛ» бортовой надо починить. Не обманул Вася, смог он раздобыть машину, но сумеет ли он вдохнуть жизнь в ее заклиненный мотор? Тут или волшебство нужно, или ловкость рук. Ну, и на запчасти пришлось потратиться. Вася сейчас в колхозном гараже под грузовиком лежит. Руки у него к гаечным ключам приспособлены, с этим все в порядке, но беда в том, что мужик сорваться может. Не пьет, не пьет, а потом как загрузится… Но запоев у него не бывает, потому что Демьян спуску ему не дает, а как в чувство своих алкашей приводить, он уже знает. Отец тоже срывается в штопор, но уже реже, чем в августе. А за весь сентябрь только два раза наклюкался, и то переживал очень.
   Ничего, если кто-то из них еще раз сорвется, Демьян их обоих закодирует; они, в общем-то, и не против…
   Причину поломки отец определил быстро – топливный насос рассыпался.
   – И что делать? – спросил Демьян.
   – Есть два варианта: или соляру напрямую в дроссель заливать, или новый насос доставать. На мехдворе такого нет, в гараже тоже. В райцентр надо ехать…
   Увы, но с запчастями в деревне полный швах. Бесхозная техника уже вся разграблена, так что в райцентр надо ехать, но ведь и там не все просто. Вот в Рязани точно можно найти, но туда пока доберешься…
   – Сегодня надо закончить, – покачал головой Демьян. – Тогда и трактор на ремонт поставим.
   – Что ж, милости просим! – отец показал сыну на капот бульдозера.
   Но сначала он залил солярку в ведро, приготовил шланг, открыл карбюратор так, чтобы горючее можно было подавать на дроссельную заслонку. Демьяну приходилось ездить на броне боевой машины, но чтобы верхом на капоте трактора, да еще с ведром в одной руке и шлангом в другой…
   Не зря говорят, что голь на выдумку хитра. Нет возможности работать нормально, но ведь есть слово «надо». Вот и пришлось изворачиваться, чтобы трактор продолжал пахать землю. Бульдозер качало, трясло, но Демьян держался и скармливал ему горючку дозированными порциями. И ведь справился с задачей. Руки одеревенели, задница и ноги онемели, но все-таки подняли они с отцом землю на последней полосе поля в самой близости у дороги.