Колычев Владимир. Джентльмены уже не в моде

   «Мерседес» ждал его напротив крыльца. В машину он должен был сесть на виду у предполагаемого вражеского наблюдателя. Возможно, из космоса.
   На этот раз ему не пришлось принуждать водителя к тому, чтобы тот открыл ему дверь. Такая угодливость входила в сценарий, созданный господином Перекатовым. К тому же, как заметил Аркадий, парень помог сесть ему в машину не без желания со своей стороны. И телохранители смотрели на него без вчерашнего пренебрежения. Более того, он чувствовал исходящее от них уважение. Возможно, они были в курсе его вчерашнего разговора с Ариной. Если в его комнате и не было шпионской техники, то, скорее всего, видеокамеры находились в холле, куда она от него вышла. А выходила она в гневе. И еще, как утверждает Ольга, Арина рвала и метала. В общем, охранники могли знать, что между Аркадием и хозяйкой дома вышел скандал. Но в таком случае об инциденте мог узнать и сам Сергей Михайлович.
   Дорога до офиса отняла два часа. Водитель порой выезжал на разделительную полосу, чтобы обойти пробки, иногда ехал по самой обочине, но все равно дорога отняла время. Впрочем, Аркадий ничуть не расстраивался. Он же не бизнесмен, чтобы спешить на сделку, срыв которой чреват потерей в деньгах. И начальство не сделает ему выговор за опоздание, потому в этом его вины нет, а все шишки посыплются на водителя. Неважно, где он находится, в особняке, в дороге, в офисе, ставка у него фиксированная – двести рублей в час без учета времени суток и календарной недели. А говоря проще, солдат спит – служба идет…
   Но выговор все же он получил. Перекатов появился в офисе лишь после обеда, но первым делом вызвал к себе Аркадия.
   Не поднимаясь с кресла, он исподлобья глянул на Одинцова и пальцем, как нашкодившую собаку, подозвал к себе. И на приветствие не ответил, и руки не подал.
   – Угадай, кто на тебя жалуется?
   Аркадий ответил не сразу. Глупо на его месте было изображать из себя величину, но и ничтожеством перед лицом Перекатова он быть не хотел.
   – Арина, – сказал он, без страха глядя на своего босса.
   – Угадал… Зачем ты ее обманул? – сурово спросил Перекатов.
   От него веяло холодом, и Аркадий почувствовал, что замерзает. Но при этом он даже не поежился.
   – В каком смысле?
   – В прямом. В самом что ни на есть прямом. Ты обманул не только ее. Ты обманул и меня. Ты ей сказал, что ты – Перекатов. А это не так. Зачем ты это сказал? Ты хочешь быть мною?
   – Нет.
   – Врешь. Я – без пяти минут миллиардер. У меня четыре особняка в Москве, три – за границей, у меня акций на шестьсот миллионов!.. И тебе это не нужно?
   Аркадий промолчал. Ему не нужны особняки в Москве и за границей, но ведь не поверят. А скажешь, что нужно, получишь обвинение в стяжательстве и станешь опасным для Перекатова.
   – Чего молчишь? – успокаиваясь, спросил Сергей Михайлович.
   – Я думал, вопрос риторический, – пожал плечами Одинцов.
   – Может, и риторический, – кивнул Перекатов. – Ясно же, что на моем месте хотел бы оказаться любой.
   – Даже Абрамович?
   Сергей Михайлович сделал вид, что не услышал вопрос. Но завистливый огонек, мелькнувший в его глазах, все же выдал его страстное желание поскорей вступить в клуб долларовых миллиардеров.
   – И ты не думай, что тебе удастся занять мое место! – жестко отчеканил он. – Поверь, я на этот счет перестраховался!
   – Нисколько не сомневаюсь.
   – Вот и хорошо… А может, ты соврал Арине, чтобы затащить ее в постель? – хищно сощурился Перекатов.
   – Не понял, – нахмурил брови Одинцов.
   – А чего тут понимать? Арина может лечь только со мной, поэтому ты и попытался влезть в мою шкуру.
   – Это не так.
   – А она говорит, что так!.. А ведь она почти поверила тебе. Она сказала, что играл ты очень убедительно…
   Аркадий саркастически усмехнулся. Что у мужчин есть способность переделывать правду в ложный вымысел, что у женщин, но последние делают это с особым изяществом, и эмоциональные краски у них более яркие. Особенно таким искусством славятся стервы вроде Арины. Как ловко она все повернула! Оказывается, он хотел стать Перекатовым, чтобы и состоянием завладеть, и с ней самой переспать. Много ума на такой оговор не нужно, но попробуй теперь отмойся.
   – Если она сказала, значит, так и было. Мне вы все равно не поверите.
   – Ну почему же не поверю? Может, и поверю, – пристально смотрел на него Перекатов. – Ты говори, оправдывайся, глядишь, поверю.
   – Не было ничего.
   – Неубедительно.
   – Вот о том и речь… Если вам что-то не нравится, вы можете меня уволить, плакать не буду.
   – Ты это серьезно? – изумленно повел бровью Перекатов. – Ты считаешь, что я могу так просто взять и уволить тебя?
   Он медленно поднялся со своего кресла, подошел к пальме в кадке, что возвышалась в углу за спиной Аркадия, взял пульверизатор, прыснул водой на листья. И только тогда продолжил, не глядя на собеседника.
   – Я могу холить тебя и лелеять, как этот хамеропс. – Он бережно провел рукой по сизовато-зеленому веерному листу с глубоким рассечением. – А могу и срезать.
   Перекатов изобразил пальцами ножницы и сделал движение, будто собирался срезать лист. – Раз, и ты годишься только на компост… Ты понимаешь, о чем я говорю?
   – Вы мне угрожаете?
   – Да, я тебе угрожаю… Ты нашел хорошую работу. Ничего не делаешь, но много зарабатываешь, плюс полный пансион. Но ты же не думаешь, что все так просто… Ты – мой двойник, ты знаешь мой стиль поведения. Ты же не думаешь, что я могу тебя так просто взять и уволить. Ты можешь воспользоваться своей внешностью и знаниями… Кто-то может этим воспользоваться… Я имею представление, к чему все это может привести. Потому ты должен понимать, что я не могу тебя отпустить. Я могу только опустить. Под землю. Метра на три-четыре, чтобы ни одна собака не докопалась. Ты меня понимаешь?
   Одинцов насупленно молчал. Он понимал, что Перекатов угрожал ему смертью, но не знал, чем ответить на это. Смешно говорить, что это его не пугает. И еще глупей было бы принять вызов и заявить, что на один удар он способен ответить двумя. Может, и способен, но доказывать это нужно не словом, а делом. Но какое может быть дело, если Перекатов лишь стращает его? Рано становиться в позу, поэтому и смешно.
   – Пойми, Аркадий, все очень серьезно, – возвращаясь на место, сказал Сергей Михайлович. – Мне угрожают, я угрожаю. Меня хотят убить, и я готов расправиться с каждым, кто против меня. Есть такой философский закон – бытие определяет сознание. Увы, но это так… Против меня задействованы большие силы, и я вынужден обороняться такими же большими силами. Я трачу на это большие деньги. И не только деньги. Приходится жертвовать и жизнями…
   – Чужими жизнями, – насмешливо скривил губы Одинцов.
   – Да, чужими… Знаешь, когда-то я совершенно не ценил свою жизнь. Я был отчаянным и смелым парнем, лез на рожон, добивался чего хотел… Я и сейчас добиваюсь всего, чего хочу. Но сейчас очень дорожу своей жизнью. А знаешь, почему я ею дорожу? Потому что она очень дорого стоит. И для меня дорого, и для общества. Если умрешь ты, общество ничего не потеряет. Если умру я, это будет большая утрата. Не скажу, что невосполнимая, но все же… Но для меня да, это будет невосполнимая потеря. А я хочу жить. Потому что у меня есть для чего жить… А ты для чего живешь, Аркадий? За что держишься в этой жизни?
   – За семью, за дочь. Или этого мало?
   Одинцов смотрел на Перекатова зло, с осуждением. Его возмущал этот разговор, желание зазнавшегося богатея опустить его до скотского состояния. Дескать, если ты скотина, то и жить незачем. Если скотина, то и годишься только для того, чтобы пойти под нож.
   – А кто обеспечивает их будущее? Я обеспечиваю. Тем, что плачу тебе хорошие деньги. Но разговор не об этом. А о том, что ты положил глаз на чужую женщину… Но ты зря на что-то надеешься, дружок. Арина – не для тебя. Она – моя женщина. И ты не смеешь даже думать о ней. Ты меня понимаешь?
   – Я все понимаю. И сейчас понимаю, и вчера понимал. Только не понимаю, почему ваша Арина имеет право унижать меня?
   Перекатов небрежно повел рукой, осаживая его.
   – Знаю, она пыталась тебя построить. Показать тебе место, так сказать. Но ты уж ее прости… – устало, без всякого апломба сказал он. – У нее вчера был трудный день. Они записывали песню, а она, увы, ни к черту… Как и вся их группа. Арина это понимает, поэтому и злится…
   Аркадия смутило это перевоплощение. Из классического империалиста, злобного и бездушного угнетателя трудового народа, Сергей Михайлович превратился вдруг в благодушного, хотя и брюзгливого дядюшку, этакого регулировщика на перекрестке житейских ситуаций.
   – Надо было автограф у нее попросить, – с насмешкой сказал Перекатов. – А ты не догадался…
   – Чтобы догадаться, нужно было хотя бы знать, кто она такая, – неприязненно сказал Одинцов.
   Арина вчера была не в духе. Из-за каких-то там творческих проблем. Но ведь она всегда такая, всех уже в доме достала, если верить Ольге. А он ей верил…
   – А ты ее не узнал? – Перекатов недовольно выпятил нижнюю губу.
   – Нет.
   Аркадий кривил душой, но лишь слегка. Ведь ему всего лишь показалось, что где-то он уже видел Арину. Фамилии он ее точно не знал.
   – Ну как же, Арина Ярцева, восходящая звезда российской сцены! – со скисшим каким-то пафосом объявил Сергей Михайлович.
   Похоже, он и сам не очень-то верил в звездный статус своей избранницы.
   – Да? Извините, если не понял.
   – Только вот ерничать не надо, – отмахнулся Перекатов. – Сам знаю, что ничего путного из нее не выйдет. И знаешь почему? Потому, что это я такой плохой. Какое может быть творчество, когда в девять вечера ей уже нужно быть дома? Ни о каких концертах и речи быть не может… Вот и скажи, кто виноват?
   – Виноваты вы, а оторвалась она на мне.
   – Хочешь сказать, она злилась на меня, а оторвалась на тебе? Унижала тебя, потому что хотела унизить меня?
   – Я этого не говорил, – покачал головой Аркадий.
   На самом деле именно так он и думал. Но какой бы стервой ни была Арина, кляузничать на нее – последнее для мужчины дело.
   – Да, но мысль твою я понял… Интересно, очень интересно… Знаешь, ты отнял у меня много времени. Драгоценного времени. Но я все-таки еще немного тебя задержу… – в раздумье сказал Перекатов. – Хочу посмотреть, как она реагирует на Игоря. Она его тоже вроде бы не жалует, но и не жалуется на него. Первое время было, а потом вроде бы ничего… Так, только делает вид, что он ее раздражает. Это мне и не нравится. Значит, так, сегодня снова поедешь к ней. Поработаешь за Игоря… С Каманиным сейчас все согласую.
   Сергей Михайлович собрался связаться с начальником своей охраны, но тот сам наведался к нему. Причем без всякого предупреждения. Вихрем ворвался к нему в кабинет.
   – Сергей, у нас проблемы! – с порога заявил он.
   Но, увидев Одинцова, осекся. Разговор явно не касался его ушей.

Глава 5

   Погода испортилась. Вчера было тепло и солнечно, а сегодня ветер будто взбесился. Он, как тот сатана, правил бал. Казалось, по плану Провидения дождевые тучи должны были гулять где-то за горизонтом, но ветер хватал их за бороду, вытаскивал в небо над головой, высекая из них крупные хлесткие капли. Но стоило ему ослабнуть, как тучи вмиг расползались по сторонам, уступая место солнцу. Вот и сейчас распогодилось, а ели во дворе, казалось, радуются этому, танцуя на истощенном, но все еще буйном ветру.
   Но ветер еще возьмет свое, и дождь отхлещет водными плетками этих темнохвойных красавиц. И Арина вернется домой. Время еще только половина восьмого вечера, у нее полтора часа в запасе, чтобы не опоздать к двадцати одному ноль-ноль. И опять она вернется не в духе, и снова может начаться кислотный дождь…
   Одинцов не знал, какие проблемы возникли у Перекатова. Мог только догадываться, что серьезные, поскольку Каманин был очень взволнован. Но как бы то ни было, свой маленький план в отношении Арины Сергей Михайлович не отменил, и начальник его охраны отдал соответствующее распоряжение. Поэтому из офиса Аркадий уезжал на машине, которой пользовался обычно Игорь, и с его охраной.
   Мало того что ребята из первой дублирующей свиты относились к Аркадию с пренебрежением, он еще должен был терпеть подобное, как это делал мягкотелый Игорь.
   За два дня Одинцов успел подметить некоторые черты характера своего коллеги. Не сказать, что слабовольный, но силой духа он точно не отличался. Равнодушный ко всему, что хоть в какой-то мере не касалось его, капризный, манерный. Он требовал к себе особого внимания, но при этом даже не пытался соответствовать уровню, на котором человека начинают уважать за его реальные, а не мнимые достоинства. Потому и роль Перекатова удавалась ему неважно. Потому и охрана тихо его презирала. И Ольга встретила его кислой улыбкой.
   – Здравствуй, Оленька! – произнес Аркадий, с барской небрежностью, но не совсем уверенно пытаясь обнять ее за талию.
   Он смог скопировать манеру поведения Игоря, но голос ему изменить не удавалось, поэтому он хрипел и сипел, как человек, сорвавший голос.
   Кстати говоря, Игорь мог говорить голосом Перекатова. И Аркадию удавалось пародировать своего босса. А вот голос своего двойника изображать он не мог, поэтому и пришлось прибегнуть к маленькой хитрости.
   – Здравствуйте, Игорь Семенович! – звонко и с радостными нотками в голосе отозвалась Ольга.
   Но высвободилась из его объятий решительно и с плохо скрытым отвращением во взгляде.
   – Как дела? Пока не родила?
   – Ну и шуточки у вас, Игорь Семенович!.. Я вам чаю подам.
   Она сама придумала предлог, чтобы избавиться от него. Похоже, Ольга поверила, что имеет дело с Игорем Кормухиным.
   Когда она вошла в комнату с подносом, Аркадий сидел на краешке стула, сложив руки на коленях.
   – Ольга, надеюсь, ты продезинфицировала комнату? – капризно спросил он.
   – Да, конечно, – кивнула девушка.
   Она уже взяла себя в руки, и ее презрительное отношение к Игорю почти не прорывалось наружу.
   – Этот Аркадий такой противный.
   – Я бы не сказала.
   – И не говори… Устал я сегодня… Арина дома?
   – Арина? Не помню, чтобы вы ее так называли. Обычно вы называли ее Арина Дмитриевна.
   – Значит, осваиваюсь, – нашелся Аркадий. – Расту, можно сказать. Полгода уже в дублерах хожу…
   – Вы пейте чай, Игорь Семенович, ужин через полчаса будет…
   – А я сам ужинаю, без Арины… Дмитриевны?
   – Это вы у меня спрашиваете? – удивилась Ольга.
   – Ну, ты же у нас все знаешь! – язвительным тоном уколол ее Одинцов.
   – Вы не можете с ней ужинать. Все контакты между вами запрещены…
   – А что, был повод?
   – С вами все в порядке?
   – Нет, голова болит. От переутомления… Ты иди, мне одному побыть надо. Давай, давай иди, не нервируй меня!
   – Странный вы сегодня какой-то! – возмущенно и вместе с тем ехидно заметила Ольга.
   Аркадий продолжал махать на нее рукой, пока она не ушла.
   Как и вчера, Арина появилась после ужина. Аркадий ждал Ольгу, чтобы та убрала со стола, а в комнату вошла хозяйка дома. И снова она сегодня была чем-то расстроена. Правда, на этот раз не метала молнии. И даже мило улыбнулась ему.
   – Как настроение? – мягко спросила она.
   – Не очень, – щелкнув пальцем по горлу, сказал Аркадий.
   – Что с голосом?
   – Вот я и говорю, что не очень дела. Этот новенький меня достал! – импровизировал Одинцов. – Так достал, что пришлось на него накричать. А голосовые связки у меня, сама знаешь, слабые.
   – Откуда я могу это знать? – удивилась Арина.
   – Ну, я же не певец, и ты должна понимать, что связки у меня слабые. Это ты у нас золотой голос…
   – Ну, не совсем золотой, – зажеманилась она. И вдруг спохватившись, спросила: – А почему ты со мной на «ты»?
   – Да? На «ты»?.. Ну, я думал, что говорю тихо, и ты не услышишь. А ты… То есть вы…
   – Ладно, не старайся. Ночью объяснишь. Пойду я, нельзя мне здесь долго, – заговорщицки подмигнув Аркадию, сказала Арина.
   Она вышла из комнаты, но дверь за собой закрыла не сразу.
   – Развели здесь бардак! Не дом, а ночлежка для бомжей! Надоело!
   Это была сцена из спектакля, о сценарии которого Аркадий пока мог только догадываться, и ее зрителями, равно как и критиками, должны были стать охранники. Чтобы затем донести до сведения господина Каманина новость о том, что Арина выразила очередное свое недовольство двойником его босса. А самой-то Игорь нравится. Или что-то вроде того…
   Перекатов – голова, не зря же он достиг заоблачных для простого смертного высот. И, похоже, он неспроста заподозрил Арину, сопоставив известные только ему факты. А тут такая возможность устроить ей проверку. И Аркадий старается, потому что Арина ему не нравится, и подсознание занозит мысль отомстить ей…
   Но ту же подкорку колол некогда, еще в юности вложенный в нее запрет на подлое отношение к женщинам. Арина не очень хорошо себя ведет, к тому же она не друг ему и даже не товарищ, чтобы переживать за нее. Но все равно, он будет чувствовать себя предателем, если уличит ее в измене и донесет об этом Перекатову. А, похоже, у него есть возможность поймать ее на горячем. Не зря же она говорила про ночь, в которой Игорь мог ей что-то объяснить…
   Может, потому он и признался Ольге в том, что он вовсе не Игорь. Она пришла за посудой, и он удивил ее.
   – Ну, вы точно артист! – засмеялась она. – И Арину вчера разыграли! И меня сегодня!
   – Может, перейдем на «ты»? – обняв ее за талию, спросил Аркадий. – Или это запрещено?
   – Нет. То есть не знаю…
   Она пожала плечами, но попытку избавиться от его объятий не предприняла. Напротив, сама боком прижалась к нему.
   – А если запрещено?
   – Ну и что?
   – А если нас прослушивают? – шепнул он ей на ухо.
   – Да нет, – мотнула она головой. – Под наблюдением только холл, кухня, коридоры… В жилых комнатах нельзя. Сергей Михайлович очень строго за этим следит…
   – Он что, такой высокоморальный?
   – Нет, просто сам однажды попался… Здесь раньше горничная жила. Ну, которая до меня работала. Так он с ней, а Элла узнала, потому что здесь камера была…
   – Какая Элла?
   – Ну, раньше здесь Элла жила. Она ему скандал закатила, а он ей развод дал…
   – Она что, женой его была?
   – Нет. То есть да. Ну, в смысле, не совсем жена.
   – Гражданская жена, – подсказал Аркадий.
   – Да, что-то вроде того, – кивнула девушка. – Только развод почти настоящий был. Элла миллион долларов отступных получила… Но я тогда здесь не работала, мне Лиза рассказала, она за кухарку здесь. Она много чего знает. Только говорит мало, так, на праздник немного выпила, разговорилась… Да мне и неинтересно. Меньше знаешь, крепче спишь.
   – С кем?
   – Какой вы пошлый! – скорее в шутку, нежели всерьез возмутилась Ольга.
   Но его руку со своей талии не сняла.
   – Знаешь, иногда находит. И ничего не могу с собой поделать. Это я тебе честно говорю, положа руку на сердце.
   – Да, знаю, где у вас рука лежит… Пойду я, а то некогда мне…
   Она нехотя отстранилась от Аркадия, собрала на поднос посуду, покатила тележку к двери.
   – А как насчет чайку попить? – как бы невзначай спросил он. – Вечерком.
   – Дел много.
   – Где-то я это уже слышал.
   – Ну, правда, много… Могу зайти, когда управлюсь, – выразительно, чуточку застенчиво посмотрела на него девушка. – Но это поздно будет.
   – Ничего, я подожду…
   Аркадий был почти уверен в том, что Арина узнает об их с Ольгой разговоре. Возможно, в комнате и нет прослушки, но горничная может просто рассказать своей хозяйке, как двойник Перекатова обвел ее вокруг пальца. Арина же смекнет, что и сама стала жертвой розыгрыша. И, конечно же, на этом все и закончится. А если она придет к Аркадию выяснять отношения, то вряд ли это закончится чем-то непозволительным и непростительным для нее…
   Аркадий допоздна играл на компьютере, гоняя римские легионы по древней Европе. В доме уже все стихло, когда он закончил, в холле свет не горел, дверь в комнату охранников была закрыта. Казалось, можно было подняться на второй этаж, и никто бы его не остановил. Только вот впустит ли его к себе Арина? Наверняка она все знает и устроит ему истерику, если он к ней сунется. Да и не собирался он к ней. А вот к Ольге на огонек заглянул бы. Но ведь не факт, что охранник спит за экраном монитора.
   Может, и Ольга тоже боится охранника? Может, она ждет, когда он заснет, чтобы пожаловать к Аркадию в гости? Девушка она взрослая, прекрасно знает, что ему от нее нужно, и если вдруг это случится, то в претензии не будет. Во всяком случае, хотелось бы на это надеяться.
   В надежде, что Ольга все-таки к нему придет, он не стал закрывать дверь. Погасил свет, лег в постель…
   Он уже засыпал, когда дверь в комнату вдруг открылась. В лунном свете он увидел белый чепчик и фартук служанки. Ну, конечно же, это Ольга. И дверь она закрыла за собой, щелкнув задвижкой.
   – А где чай? – шепотом спросил он. – Или ты вместо него?
   – Заткнись, сволочь! Забыл, как с госпожой разговаривать?
   Это был голос Арины, и он поверг Аркадия в шок. Она подошла к окну, встала на свет, и он мог видеть ее во всей красе в ореоле лунного сияния. Распущенные волосы, сверкающие глаза, вульгарно накрашенные губы. И неказистое платье горничной вдруг, скользнув по ногам, упало на пол. Аркадий увидел черный кожаный корсет, чулки на подвязках, лакированные ботфорты. Как ни странно, но именно это действо и вывело его из шока.
   – Сергей, ты почему еще не на коленях? – грубо и вместе с тем одержимо спросила она.
   Голос ее звучал настолько эмоционально ярко, насколько же и тихо. Она буйствовала в своей воображаемой игре, но при этом боялась, что ее услышит охранник. Зато согласная в слове «еще» прозвучала необыкновенно громко, от чего ее голос был похож на змеиное шипение.
   – Я не Сергей! – якобы охрипшим голосом заявил он.
   – Ты что, все забыл?.. Так я тебе напомню!.. На колени!
   Ей не хватало кнута и маски, чтобы соответствовать образу секс-госпожи, который она стремилась создать.
   – А тебе Ольга ничего не говорила?
   – Что она могла мне сказать? – сбитая с толку, сконфуженно спросила она.
   – Она должна была тебе сказать, что я не Игорь…
   Аркадий резко поднялся с кровати, по-армейски быстро оделся. Арина и опомниться не успела, как он встал у двери, преграждая ей путь к отступлению. Луна ярко светила в окно, и не надо было включать свет, чтобы видеть, как вытянулось лицо девушки.
   – Слышал я, что в Москве извращенцев как собак нестреляных, теперь сам это вижу, – обычным своим голосом, с насмешкой сказал он.
   Опомнившись, Арина подняла с пола свое платье, прикрыла им грудь и живот. На Аркадия она смотрела затравленно, но при этом казалось, будто она собирается с духом, чтобы обрушить на него свой гнев. Но так могло только казаться. Сейчас Арина полностью находилась в его руках. Он мог поднять шум, и ей потом трудно будет объяснить мужу, почему она оказалась в его комнате в столь разнузданно-эротическом наряде.
   – Ты не так все понял, – мотнула она головой.
   – Ты знаешь, не так давно я это уже слышал. Знакомая фраза. Я бы даже сказал, стандартная… Только мне все равно, как и что я понял. И мне все равно, изменяешь ты своему мужу или нет…
   – Я ему не изменяю! – Арина, казалось, вот-вот расплачется от страха и обиды.
   – Ты не так сказала, – усмехнулся Аркадий. – Ты изменяешь ему, но с ним самим. Так я понимаю? Ты не к Игорю пришла, а к Сергею, к своему мужу. Только в жизни ты его очень боишься. Жутко боишься, ведь он и не муж тебе вовсе, а так, одно название. Он может запросто выставить тебя за дверь – тогда прощай, красивая жизнь, прощай, карьера. А хочется ничего не бояться. И еще больше хочется помыкать им. Поэтому ты и вызверилась на меня вчера. Или нет?
   – Да… То есть… Да. Потому и вызверилась, что да.
   – И с Игорем это шоу придумала, чтобы уподобиться госпоже. С голой жэ.
   – Да, с голой жэ… Могу остаться с голой жэ. Но я не хочу! – Арина обморочно закатила глаза.
   – Страшно. Но ты все равно устроила это шоу.
   – Сергей меня убьет!
   – Но ты все-таки пошла на риск… Смелая ты баба.
   – Да я бы не сказала, что смелая… Ты ему все расскажешь?
   – Не знаю.
   – Он тебе не поверит!
   – Тем лучше для тебя, – насмешливо скривил губы Одинцов.
   – Не надо, не говори!.. Никто не знает, что я здесь. И не узнает, я гарантирую…
   Она отбросила в сторону платье, решительно подошла к Аркадию, взяла его за руку, прижав ее к своей груди.
   – Дальше что? – дрогнувшим голосом, спросил он.
   Арина хороша собой, доступна, а он вовсе не железный.
   – Мы бы могли провести эту ночь вместе, – заглядывая ему в глаза, с фальшивой страстностью в голосе прошелестела она.
   – Исключено.
   – Почему?
   – Потому что это нечестно. Я проведу ночь не с тобой, а с твоим страхом. Это еще и подло, ты не находишь?
   – Если ты такой честный, просто ничего не говори Сергею, – умоляюще смотрела на него девушка.
   – Я и не собирался ему ничего говорить.
   – Тогда почему ты притворился Игорем?
   – Потому что твой муж вас подозревает. Есть у него такая мысль, что между вами что-то нечисто… Скажи честно, ты сама предложила Игорю эту игру? Вряд ли он сам бы до такого додумался.
   – Да, я предложила… Я хотела властвовать над ним. Делать ему больно… Не ему, а Сергею. И я была его госпожой… Только ты не думай, секса не было, только игра…
   – Так и передать Сергею Михайловичу?.. Спокойно, это была шутка. Как вижу, не очень удачная…