Колычев Владимир. Истребитель братвы (Мент в Законе)

   Хотя нет, такая возможность еще есть. Степан, а с. ним Федот и Эдик бросились к воротам через хоздвор. А это не шутка - пятьдесят метров спринтерской дистанции. Шесть-семь секунд бега. За это время джип мог уехать далеко-далеко. Если его не остановят Кулик с Лозовым. Они покинули ресторан через основной ход, пошли в обход.
   До ворот оставалось два-три метра, когда послышался грохот автоматных очередей. Стреляли в той стороне, куда ушел джип с братками. Степан прибавил ходу.
   Неужели эти скоты встретили на своем пути Саню и Рому, неужели посмели ударить по ним из автоматов?..
   Но все оказалось по-другому. Степан выбежал на гладкую грунтовую дорогу, прямой стрелой уходящую в рощу. Увидел джип. Он стоял под углом к обочине, передние колеса в едва обозначенном кювете, морда вляпана в сломанный ствол березы. Красота!.. Идиллию довершали два бойца из группы немедленного реагирования. Они осторожно, с автоматами от бедра, приближались к машине. В поле зрения показался еще и третий. Прапорщик, старший группы. Идет медленно, держит джип под прицелом.
   Степан продолжил бег. Он, Федот и Эдик почти одновременно остановились возле бандитского джипа. Пистолеты на вытянутых руках, пальцы чутко лежат на спусковых крючках. Чуть что не так - все трое откроют огонь. И бойцы-автоматчики тоже держат свои "аксуши" наготове. Тоже в двух шагах от машины.
   - Эй, не стреляйте! - послышалось из салона.
   - Выходим! Стволы оставить в машине! С поднятыми руками! По одному! посыпал рублеными фразами Федот.
   - Поняли, начальник, поняли! - Говоривший был явно в панике.
   Оно и понятно, деваться-то браткам некуда. Куда им с их пукалками против автоматов?
   Первым из машины вышел водитель. Бледный, как поганка, губы и руки трясутся. Этот, видно, от первой автоматной очереди в штаны навалил. С перепугу руль не в ту сторону крутанул, врезал машину в березу. Вторым выбрался тот самый тип, которому Степан врезал по фейсу в вестибюле ресторана. И у этого вид бледный, в глазах и злость и паника - все разом.
   А вот на третьем вышла осечка. Вроде бы с поднятыми руками выходил. Взгляд у него как будто потухший. И вдруг в глазах вспыхнула бешеная ярость. В руках появился ствол - словно из воздуха материализовался. А пистолет у него мощный итальянская "беретта".
   - Менты! Гады! - в приступе шизофренического безумия заорал он.
   И выстрелил прямо в голову автоматчику. Сержант успел среагировать. Чуть пригнулся. Пуля со страшной силой ударила в каску, сбила ее с головы. Боец без чувств рухнул на землю. Падая, нажал на спусковой крючок. Живот шизоида превратился в месиво, кровь и дерьмо смешались в страшную кашу.
   - А-а! - заорал браток, который собирался выйти четвертым.
   Одна пуля угодила ему в ногу, раздробила коленную чашечку. Он вывалился из машины с другой стороны, закрутился волчком по земле.
   Пятым выходил самый старший. Вернее, ему помогли выйти. Федот самолично выдернул его с переднего сиденья, как мячик швырнул на землю. А тут еще взбешенный сержант подскочил к нему. И с силой приложил его прикладом по затылку. Это было лишнее. Но Степан ничего не сказал. Боец мстил за своего раненого или даже убитого товарища.
   Пострадавшим бойцом занялся Лозовой. На пару с Куликом он уже успел прибыть к месту. Рома не врач, даже не фельдшер. Но по части оказания первой медицинской помощи волокет - зачеты лучше всех сдает.
   - Жить будет! - заключил Лозовой.
   Пуля всего лишь контузила сержанта. Прошла по касательной. Но все равно удар был достаточно силен. Если бы каска была закреплена, то отлетела бы вместе с головой сержанта. А так улетела сама по себе вместе с пулей.
   - Век живи - век учись, - многозначительно изрек Федот. - И не у кого-то, а у нашего Степаныча...
   За свою жизнь Степан пересмотрел множество фильмов про войну. Ему импонировал образ комбата, который в любое время дня и ночи, в любой ситуации ходил в каске. Не в залихватской кубанке, не в заломленной набок пилотке, а только в каске. Ни грамма позерства и озорства в его поведении. Потому что знает опытный вояка: война - это очень серьезно, шуток она не прощает.
   И милицейская служба - тоже дело серьезное. Поэтому Степан не поощрял мальчишества. Если тебе положены бронежилет и каска - носи. Холод, жара неважно, все равно носи. И только попробуй снять. Этот боец с каской не расстался. И вот результат - он остался жив. А ведь мог бы сейчас валяться на бетонке с пробитым черепом. И семья бы без кормильца осталась.
   О раненом бандите тоже позаботились. Перетянули ремнем перебитую ногу повыше колена - чтобы кровь из раны не хлестала. И швырнули в зарешеченный отсек подъехавшего "лунохода". Туда же заскирдовали и остальных братков. Только один покойник остался лежать на холодном бетонном покрытии дороги.
   Прапорщик был явно доволен своей работой. Его группу Степан оставлял на подхвате. Чтобы задействовать в экстренном случае. Был грех, когда началась заварушка, он забыл о ней. Но прапорщик не для того был оставлен на подходе к объекту, чтобы хреном груши околачивать. Поставил машину так, чтобы видеть из нее сразу две дороги - ту, которая шла с трассы, и ту, которая уходила в лес. Старый волк не растерялся, когда увидел джип. И выстрелы он слышал. Мгновенно среагировал, бросил свой экипаж в правильном направлении. Быстро и четко сработал. Сумел отсечь бандитам путь к бегству.
   - Спасибо тебе, Владимиров! - Степан крепко пожал ему руку. - К награде представлю...
   Прапорщик скупо улыбнулся. Едва заметно кивнул в знак благодарности.
   - Возле трупа кого-нибудь оставь. А этих, - кивнул Степан на "уазик", давай в отдел. По всем правилам оформи. Только смотри не потеряй...
   - Да уж понятное дело...
   - А мне тут кое-какое дело надо уладить...
   В пылу погони Степан совершенно выпустил из виду Сафрона. Когда все началось, авторитет и его отбойщики не стали пытать лиха. Залегли на пол. И как бы потерялись. Только сейчас Степан вспомнил о них.
   Он не надеялся застать Сафрона в ресторане. Но нет, его "мере" по-прежнему находился на стоянке. В дверях кабака стоял швейцар, на этот раз он встретил Степана едва ли не с поклоном. Угодливо проводил в зал.
   А там полный порядок. Перевернутые столы уже подняты. За одним, заново сервированным, сидит Сафрон. Лицо неестественно спокойное - как у мумии. Взгляд напряжен. С опаской устремлен в сторону Степана и его оперов. Два телохранителя застыли за спиной. Руки на виду. Как бы показывают - за оружие никто хвататься не будет. Чуть поодаль - официант. На беднягу страшно смотреть. До смерти напуган. Но уходить нельзя - не для этого его сюда поставили.
   - Я что-то тебя не понял, Сафрон. - Степан и не думал приветствовать Сафрона. Слишком много чести. - Ты почему не сделал ноги?
   - Обижаешь, начальник. - Авторитет попытался улыбнуться. Только вышел какой-то мертвецкий оскал. - Я на своей территории. А потом, я закон не нарушал...
   - Да? - как будто удивился Степан.
   Он запросто мог взять эту честную компанию в оборот. Разложить всех троих на полу, сковать руки наручниками. Затем доставить в отдел и для порядка хорошенько прессануть - чтобы жизнь медом не казалась. Сафрон бы, конечно, обиделся, но все бы понял. Сам виноват: не надо было с уродами встречаться, которые чуть что - за стволы хватаются.
   - А разве я сделал что-то не так? - В голосе Сафрона не было вызова.
   Шкурой чувствует - Степан сейчас на взводе, не стоит играть с огнем.
   - А этого я тебе сказать пока не могу...
   Круча отодвинул стул подальше от стола, сел на него. И Федот присел рядом. Остальные опера остались на ногах, как противопоставление телохранителям авторитета.
   Сафрон щелкнул пальцами. Халдей мигом подскочил к ним. Приготовился получить заказ.
   - Не надо, - покачал головой Степан. - Мне поговорить с тобой нужно. Если б не это, я бы с тобой на одно поле не сел. А за стол тем более...
   - Как знаешь, - тускло пожал плечами авторитет. Движением руки прогнал официанта.
   - Что за уроды были с тобой? - грубо спросил Степан.
   - Так, знакомые...
   - И по какой же части ты с ними знаком? По наркоте?
   - С чего ты взял? - напрягся авторитет.
   - Ты, Сафрон, вола не води. Я ведь этих уродов взял. В отделе они. В изоляторе. Колоть их буду. Как думаешь, расколются они или нет?
   - Ну, это смотря что ты с них спросить хочешь.
   - За то, что в меня стреляли, за то, что сержанта моего чуть не убили, за это с них спрошу... А еще за наркоту хочу спросить. Узнать хочу, кто наркоту на моей земле сеет... Ты же знаешь, сколько мы наркопритонов накрыли.
   - Наркопритонов?! - выпучил глаза Сафрон. - Накрыли?! Вы?! Когда?!
   - А то ты не знаешь... - усмехнулся Степан. - Ты лучше спроси, где их накрыли... Хотя нет, не спрашивай. Сам знаешь, что в Битове... Ты мне лучше вот что скажи: ты сам эту мутоту развел? Или вместе с этими уродами?..
   - Не понимаю, о чем разговор... - надул губы авторитет.
   - Да мне все равно, понимаешь ты или нет. Узнаю, что это ты бодягу с наркотой на моей земле развел, держись. Шкуру спущу...
   - Только не надо пугать! - вскинулся Сафрон.
   И тут же сник.. Понял, что сила не на его стороне. Два его телохранителя будут смяты в лепешку в один миг. А его самого Степан на стол уложит и, как муху, к нему припечатает.
   - Я не пугаю. Я предупреждаю... Ты меня знаешь, Сафрон, я тебе дышать даю, пока ты по моим правилам играешь. Пока в мире жить со мной хочешь. Не знаю, что ты там надумал, какие и на кого ставки делаешь, но игру с наркотой останавливай. Останавливай рулетку, пока не поздно...
   - А если я ни при чем?
   - Это ты своей подружке скажи. И в трусики ей можешь поплакаться. А мне чушь про свое "ни при чем" не городи. Меня ты просто слушай. Слушай и запоминай. Ты меня понял?
   - Допустим...
   - Ты уже допустил. Наркоту в Битове допустил...
   Завязывай с этим а то без башки останешься. Ты знаешь, я не пустозвон, словами не бросаюсь...
   Сафрон слушал его с высоко поднятой головой. Хреново ему, но крепится. Хорошая мина при плохой игре.
   - Я проблему с наркотой сверху зачистил, - продолжал Степан. - А ты за нее снизу возьмись. Чтобы к завтрашнему дню ни грамма дури в Битове не осталось... Как это сделать, думай сам. Не сделаешь, никогда и ни о чем больше думать не будешь, это я тебе обещаю... А пока живи...
   Круча поднялся со своего места. И, не думая подавать Сафрону руку, двинулся к выходу из зала. До самых дверей он ощущал злобный взгляд бандита.
   Не нравилось Степану, как ведет себя битовский авторитет. Ой как не нравилось. Не ту игру он ведет. С катушек съезжает. Не пора ли списывать его со счета?.. Хороший бандит - мертвый бандит. Эта истина кровью была вписана в память Степана.
   Глава четвертая
   Как быть? И что делать? Два классических вопроса. Только не для всех они несут одинаковую смысловую нагрузку. Кто-то рвется вперед и ввысь, прорезает облака, упорно идет к высшей цели. Кто-то ищет земные блага, думает о бренных делах и хлебе насущном - для себя и для ближних. А кто-то барахтается в грязи как свинья. И даже не для того, чтобы из нее выбраться, а, напротив, чтобы еще глубже зарыться в нее.
   В этой грязи и барахтался сейчас Кирилл. Солнечный свет резал глаза, окружающий мир рвал душу на части одним своим существованием. Кирилл мечтал как можно глубже погрузиться в грязевой омут. Чтобы на его дне ощутить спокойствие, умиротворение. Только там, на самом дне, можно найти высшую истину. Но для этого нужна доза. Такая, чтобы подняла тебя высоко-высоко над землей, а потом со всей силы швырнула в грязевую яму, чтобы ты смог достать ногами дно...
   Но без денег никто тебе ничего не даст. Без денег не будет кайфа. Без кайфа не будет жизни... Но где их взять, эти деньги?
   Кирилл вспомнил о своем давнем друге. Миша Кротенко. Когда-то они в одной секции занимались. Так, шапочное знакомство. Но это не помешало Кириллу месяц назад занять у него денег. Двести рублей занял.
   Всего-то двести рублей... Если еще столько же занять, небось не обеднеет.
   Он знал, где живет Миша. Северная окраина Битова. И улица даже так называется - Северная. Хорошо парень поднялся. Своя квартира у него, машина. Как и на чем он делал деньги, Кирилла не волновало. Он думал только о том, как уговорить его поделиться с ним.
   Кирилл нашел дом, знакомую квартиру. Позвонил в дверь. Рабочий день еще не закончился, хозяев может и не быть дома.
   Но дверь открылась, появилась молодая симпатичная девушка. Сначала с интересом глянула на Кирилла. Парень он не промах, всегда нравился женщинам. Высокий статный шатен с волевым лицом. Некоторые даже считали его красавцем. Немало покорил он девичьих сердец. Правда, при этом сам ни в кого не влюбился. Татьяна у него была, но то не любовь... По крайней мере, это чувство невозможно сравнить с теми сверхсильными ощущениями, какие давали ему опиум и героин...
   Интерес девушки вмиг угас. Сменился холодным презрением. Стоило ей повнимательней рассмотреть гостя, как сразу во взгляде появилась брезгливость.
   - Тебе кого? - на "ты" небрежно спросила она. И почему-то повела носом. Поморщилась. Ну, вид у Кирилла затрапезный, с этим он не спорит. Неухоженный он, это так. Но неужели от него еще и воняет?.. Может быть. Ведь он почти сутки был в ментовке. Даже домой некогда было зайти переодеться... Хотя и переодеваться-то не во что - все, что можно было, продал или обменял на дозу.
   - Мне бы Мишу, - заелозил Кирилл. Он не оскорбился. Еще чего. Сейчас он готов был стерпеть любые унижения, лишь бы получить заветный кредит.
   - Михаил, тебя! - крикнула в глубь квартиры девушка.
   И прикрыла дверь. Видимо, ей не доставляло никакого удовольствия любоваться незваным гостем.
   Кирилл не знал, как долго он ждал. Наконец дверь отворилась. Появился Миша. Здоровый, как бык. Сытый, распаренный после горячего душа. На шее болтается массивная золотая цепь. Челюсти что-то перемалывают. Глаза замаслены удовольствием. Не наркотическим удовольствием, а самым обыкновенным житейским. Миша был сыт, у него прекрасная жена, добротная квартира, в общем, все, что нужно для нормальной человеческой жизни. Весь его вид излучал радость бытия. Радость без наркотического дурмана. В глубине души Кирилл позавидовал бывшему приятелю.
   - Тебе чего? - недовольно поморщился Миша. - Бабки принес?
   Он уже понял, кто перед ним. И даже вспомнил, что незваный гость ему должен.
   - Да как бы тебе сказать... - замялся Кирилл.
   - Да так и говори. Хочешь, чтобы простил тебе твой долг, да?
   - Ну что ты? Долг - это святое... Просто у меня сейчас трудности... Но я нашел работу...
   - Да что ты? - усмехнулся Миша. Он не собирался впускать гостя в дом. И вообще смотрел на Кирилла, как на пыль под ногами.
   - И чем же ты занимаешься?
   - Ну это, что-то вроде межбанковского кредитования... Ты мне сейчас даешь тысячу рублей, а я их отдаю другому, под проценты. Потому занимаю еще у кого-нибудь и отдаю тебе, с процентами. Ты даешь мне сегодня тысячу, а завтра получаешь тысячу сто. Нормальный расклад?..
   Кирилл нес какую-то ахинею. Сам это понимал. Краем воспаленного сознания понимал и то, что Миша не верит ему. И не поверит ни за что. Но так хотелось, чтобы он все-таки поверил. Надежда умирает последней...
   - Тысячу чего? Рублей? Долларов?
   - Можно и долларов, - мгновенно среагировал Кирилл.
   - И ты мне завтра отдашь на сотню больше...
   - Ну да...
   - Нормальный вариант, - кивнул Миша. Неужели заглотил наживку? Кирилл ощутил прилив радости. В голове запульсировало. Деньги! Деньги! Деньги!..
   - Так, сейчас вспомню, - Миша вознес глаза к потолку и почесал затылок. Так, так... Ты занимал у меня бабки. Двести рублей. Три недели назад. Для грубого счета двадцать дней. Ты занимаешь под десять процентов в день. Итого, брат, ты торчишь мне не двести, а шестьсот рублей. Давай бабки, и получишь кредит - штуку баксов....
   Только сейчас Кирилл понял, что над ним прикалываются.
   - Но у меня нет таких денег, - протянул он.
   - Да? Ну тогда твоя фирма банкрот. А с банкротами, извини, я дел не имею...
   Миша спрятал ухмылку. И посмотрел на Кирилла с жестким осуждением.
   - Ты, брат, завязывай с этим делом. Ты посмотри на себя. Кем был, кем стал. У меня же на видике все бои твои записаны. Ты же для меня кумиром был. Да! Был!.. А сейчас нет. Сейчас я тебя презираю. Да! Презираю! Не мужик ты! Тряпка!.. Все, свободен!
   Миша захлопнул дверь. Кирилл обреченно вздохнул. Моральный разнос мало задел его. Куда больше переживал он, что его визит закончился ничем. Ему нужны были деньги. Ему очень нужны были деньги...
   Он немного постоял, затем развернулся на сто восемьдесят градусов, сделал первый шаг вниз по ступенькам. И тут открылась дверь. Послышался Мишин голос:
   - Эй, на-ка вот, держи!..
   Дверь снова закрылась. А на коврике перед порогом осталась лежать пятидесятирублевая купюра. Милостыня для нищего. Кирилл не гордый. Он наклонится и за рублем...
   Он взял деньги. Но особой радости не ощутил. Что он купит на этот жалкий полтинник?.. Разве что взять полграмма какой-нибудь паленки. Долбануть может хорошо, но как бы ноги не двинуть. Ну и что, если он сдохнет? Разве жизнь без дозы - жизнь?
   Кирилл спустился вниз, вышел из подъезда. И застыл на месте. Будто молния его пронзила от макушки до пяток. Паралич полнейший. Этой молнией была девушка. Он даже не понял, красивая она или нет. Он увидел ее скорее чувствами, чем глазами. Она шла ему навстречу. Будто в ореоле чудесного света. Какая-то неземная чистота от нее исходила, какая-то благость. А еще он увидел ее глаза и как будто окунулся в небесную синеву. Магическое очарование в них, волшебное обаяние. Святая невинность, ангельская чистота...
   Девушка подошла к нему, остановилась. Кирилл даже не понял, что он загораживает ей путь. Стоял столбом в дверях, пялился на нее, как баран на новые ворота.
   - Что-то не так? -смущенно, с легким удивлением спросила она.
   Голос мягкий, душевный, завораживающий. Кирилл почувствовал, как занемели кончики его пальцев.
   -Вы что-то хотите? - продолжала допытываться она.
   Он смотрел на нее во все глаза. Но так и не смог понять, красива она внешне или вовсе не красива. Зато ее духовной красотой он был сражен наповал.
   - Мне сто рублей надо, - сказал он. Только когда девушка полезла в сумочку, до него дошло, какую чушь он сморозил. Даже не чушь. Это катастрофа. Самая настоящая катастрофа. Как же теперь будет думать о нем это божественное создание? За кого она его примет? Или уже приняла...
   - Вот, у меня всего пятьдесят рублей, - в извинительном тоне прожурчал ее голосок.
   Она протянула ему новенькую пятидесятирублевую купюру. Свежую и непорочную, как она сама...
   -Нет! - опомнился Кирилл.
   Закрыл лицо локтями, обошел девушку. И бросился от нее прочь. Будто от своего позора бежал...
   Он пересек двор, остановился на выходе. Оглянулся. И увидел ее. Она стояла возле своего подъезда. И смотрела ему вслед. Печальным, все понимающим взглядом. Она его не осуждала - какое-то чувство подсказывало. Но он не мог в это поверить. Ему казалось, будто она видит в нем грязное, мерзкое существо. А ведь так оно и есть. Он гнусный, морально разложившийся наркоман, чмо и побирушка. Она имеет полное право его презирать...
   Кирилл снова повернулся к ней спиной. И ушел, ускоряя шаг. Сегодня как никогда он чувствовал никчемность своего существования.
   Он сел в автобус, который шел в столицу. В Битове наркотик он не достанет. Не зря же менты вчера прошлись облавой по наркопритонам. Поэтому надо ехать в Москву, там он знает одно место, где можно отовариться.
   В автобусе он сел на заднее сиденье к окошку. И заметил, что никто не торопится занять место рядом с ним. Два места на заднем сиденье оставались свободными. Хотя автобус был переполнен. Люди видели в нем изгоя. Избегали его общества. Презирали почти в открытую.
   Он уже привык к такому отношению. Смирился со своей отверженностью. Но сейчас на душе было муторно. Стыд навалился на него всей своей тяжестью. Душевная боль заглушала физическую. Даже наркотика он не жаждал так, как до встречи с прекрасной незнакомкой.
   Она пробудила в нем любовь. Он уже понял это. Это как раз тот случай, когда влюбляются с первого взгляда. Это самая крепкая любовь. И эта любовь уже жила в нем. Она была даже ярче, чем та сильная, но искусственная любовь, которую давал ему героин...
   Но уколоться все равно хотелось до невозможности. Где-то в глубинах мозга зашевелилась подлая мыслишка. Ну почему он не взял те пятьдесят рублей, девушка же сама предлагала... Но чем сильней была эта мысль, тем настойчивей он гнал ее от себя. Тем больше он чувствовал себя человеком, который хоть как-то, но умеет, бороться с искушением...
   Ему повезло. Когда выходил из автобуса, встретил одного своего приятеля по команде профессионалов. Вернее, тот сам увидел его из своей иномарки. Остановился, предложил подвезти. Яша прошелся взглядом по его внешнему виду, пристыдил. Сам-то он преуспевал. Квартира у него, дорогая машина, одет с иголочки. Когда-то и у Кирилла это все было. Когда-то...
   - Сто рублей не займешь? - спросил Кирилл. Этот вопрос дался ему не так легко, как раньше. Что-то сломалось в нем. Треснул стержень бесстыдства. Сейчас как никогда остро он чувствовал свою никчемность.
   Яша без всяких слов протянул ему две сотенные купюры. И свою визитку.
   - Это адрес и телефон, по которому ты меня можешь найти, - сказал он.
   - Да, да, я понял, - закивал Кирилл. - За деньги спасибо. Я верну. Обязательно верну...
   - Могу зачесть их в счет твоего гонорара...
   - Гонорара?!
   - Ну да. Если ты, конечно, не прочь тряхнуть стариной...
   - Ты что, предлагаешь мне вернуться на ринг?.. В своем ты уме? Посмотри, на кого я похож...
   - Ничего, бывает и хуже, - как-то не очень хорошо усмехнулся Яша.
   - Бывает и хуже, но реже.
   - Да не скажи. Ты хоть и не в форме, но у тебя опыт и мастерство. У меня есть молодые ребята, сильные, напористые. А все не то... Ты их одной левой сделаешь. Не веришь? Приходи, посмотришь...
   - Куда приходить?
   - А есть места. Бои без правил... Кстати, очень хорошо можешь заработать...
   - Бои без правил? Но там же беспредел. Там до смерти забить могут...
   - Зато деньги приличные крутятся... В любом случае, бабки заработаешь. За проигрыш тоже плачу. Так что думай. Надумаешь, звони...
   Яша подвез его к дому, где можно было купить героин. Даже руку на прощание подал - не побрезговал. Только его показное радушие не могло обмануть Кирилла. На бои без правил его зовет. Под какого-нибудь костолома его подставит. Чтобы растерзал его на потеху жадной до крови толпы. Это будет не спортивная арена, это будет зверинец. Там правит бал его величество беспредел...
   А если Кирилл выживет? Проиграет бой, но выживет. Тогда можно будет разжиться деньгами. А ему они очень нужны.
   Он располагал наличностью, которой хватило на одну хорошую дозу. Кирилл был очень доволен. Ведь доза - это жизнь...
   Жуть как хотелось ширнуться. Тем более есть чем. Он выбрал укромное место, с помощью самой обыкновенной ложки и зажигалки сделал раствор, заправил его в шприц и укололся. Дождался, когда его охватит эйфория головокружительного блаженства. В голове просветлело, волна вселенского кайфа захлестнула с головой, подняла к облакам. Но в этот раз почему-то он не смог ощутить всю силу нахлынувшей любви. Мало того, почувствовал горький вкус и фальшь этой любви., И все потому, что в душе у него поселилась любовь настоящая. К очаровательному существу с ангельскими глазами. Он любил. Как никто и никогда. И ясно осознавал это.
   А ведь он даже не узнал, как зовут эту девчонку...
   Кирилл плохо помнил, как добрался до автобусной остановки, как проделал путь до Битова, как оказался на Северной улице. Зато ощутил небывалый восторг, когда садился на лавочку возле знакомого подъезда.
   Время уже достаточно позднее, темно. Но он словно не замечал этого. В окнах дома горел свет, фонарь во дворе светил. Эйфория настоящего чувства усиливала этот свет, делала солнечным и посылала этот луч в душу Кирилла. Ему было невероятно хорошо...
   Он не замечал, как летит время. Ему казалось, он запросто сможет просидеть на этой лавочке всю ночь. Лишь бы дождаться утра. И увидеть прекрасную незнакомку. А он должен ее увидеть. Отныне она стала смыслом его существования...
   Только до утра ждать не пришлось. Она появилась значительно раньше. Не одна, а с подругой. Кирилл плохо помнил черты ее лица. Но не узнать не мог. Он всеми порами души чувствовал ее волшебную ауру. Душа тянулась к ней, как к магниту. Одним своим появлением эта девушка давала ему больше восторга, чем наркотическая дурь.
   Девушки быстро шли через двор.