Колычев Владимир. Кодекс мстителя

   Я с трудом поднялась, оправила халат, подошла к окошку и глянула на небо, слегка подернутое предрассветной дымкой. Обидно! Иван, казалось, только появился, и уже пора уезжать. Он был со мной несколько часов, но как же быстро пролетело время. Мы даже толком поговорить не успели.
   – Тебе, наверное, уже пора?
   – Прогоняешь?
   – Переживаю. Вдруг тебе попадет.
   – Не бойся. У нас особая команда.
   – Какая?.. – разволновалась вдруг я.
   – Мы на Чечню идем, – с гордостью сообщил он.
   – Что?!
   Я не лишилась чувств, не хлопнулась в обморок, но у меня от волнения вдруг стали отниматься ноги. Хорошо, что рядом стояла кадка с огурцами, на которую я и села.
   – Да не бойся, нормально все будет! – Иван как-то бравурно улыбнулся.
   – А если тебя убьют?
   У меня вдруг закружилась голова, и я приложила ко лбу ладонь, как будто это могло помочь.
   – Не убьют.
   – Я тебя убью!.. Прямо сейчас, идиот!
   Я вдруг потеряла над собой контроль, схватила лопату, стоявшую рядом, и кинулась на Ивана. Похоже, он подумал, что я шучу, но в этот момент из меня хлестала бесконтрольная злость. Я действительно хотела его убить. Это была самая настоящая истерика.
   Иван вырвал лопату из моих рук и прижал меня к себе так, как будто был не человеком, а смирительной рубашкой. При этом я могла колотить его кулаками по спине и делала это, пока не отбила костяшки пальцев.
   – Дурак!.. Дурак!.. Какой же ты дурак!
   Но эмоции вдруг выдохлись, и я обессиленно затихла в его объятиях.
   – Все будет хорошо. Поверь, беспокоиться не о чем, – целуя меня в щеки, шептал он.
   – Скажи, что ты пошутил.
   – Да, это была шутка.
   Он снова возмутил меня. Разве с такими вещами шутят?
   – Пошутил, что в Чечню хочу, – продолжал Иван. – Вот и оказался в этой команде. Я бы мог отказаться, но меня же никто не дергал за язык.
   Я готова была снова забиться в истерике, но на это просто уже не оставалось сил.
   – Какая же ты сволочь, Лобов!
   Слезы брызнули у меня из глаз, и я разрыдалась.
   – Ну не надо, не надо… Там же не боевая часть.
   – А какая? – спросила я и вдруг успокоилась.
   – Так я же на механическом учусь. База в Моздоке, это даже не Чечня, рядом. Туда технику подбитую свозят, мы ее ремонтировать будем. Это совсем не опасно.
   – Правда не опасно?
   – Нет. Зато там для солдата полтора года за два идет. Отслужил свое – и отправляйся домой.
   – Полтора года? И не опасно?
   Что-то подсказывало мне, что Иван меня обманывает, но я хотела ему верить. Пусть моему любимому ничего не грозит. Я уже мечтала о том, чтобы он служил всего полтора года. А ведь правда, так вышло с внуком бабушкиной подруги. Его призвали осенью девяносто второго года, а вернулся он весной девяносто третьего, живой и здоровый. Тогда еще не было Чечни, но ведь полыхали другие «горячие точки».
   – Я же говорю, все будет хорошо.
   – Да, конечно. – Я обязана была с этим соглашаться, а то ведь и накаркать можно.
   – Как там Вадим? – дрогнувшим вдруг голосом спросил Иван.
   Нетрудно было догадаться, что у него на уме.
   – Я тебе что-нибудь про него говорила? – Я сердито глянула на него. Неужели он думает, что у меня с Вадимом хоть что-то может сложиться?
   – Нет.
   – Значит, ничего с ним нет. Как и его самого. Не был, не появлялся.
   – Точно?..
   – Я бы тебе сказала.
   – Странно. Я думал, он тебе проходу не даст.
   – Не было его, – повторила я. – Не появлялся он. Ну и слава богу!
   Какая женщина не мечтает, чтобы мужчины ломали из-за нее копья? Я не исключение. Из-за меня Иван дрался с бандитами, соперничал с Вадимом. Я волновалась, переживала за него, но все-таки хотела, чтобы он и дальше сражался за меня, рискуя собой.
   – А почему же я тогда из института вылетел?
   – Стечение обстоятельств.
   – Хотел бы я, чтобы так оно и было.
   – Я тебе честно говорю, Вадим не появлялся, не лез ко мне.
   – Да? Ну, тогда я спокоен. Иди ко мне!
   Пришла пора сворачивать нашу лавочку. У меня уже никаких сил не осталось, да и бабушка в любой момент могла проснуться. Если она вообще спит. Может, лежит в постели да слушает нашу «музыку»? Бабушка у меня мировая, знает про Ивана. Мы с ним не безгрешны, и она, возможно, об этом догадывается. Да, всему должен быть предел, и все-таки я шагнула к Ивану. Если это наша последняя встреча, то мы должны вычерпать ее до дна!..

Глава 6

   Школьный бал прошел, а платье осталось. Хотя бы в памяти моих одноклассниц. Девчонки не поверили, что я сама его сшила. А на днях ко мне пожаловала вдруг Ольга Макарова и попросила сшить ей вечернее платье. Сказала, что у нее появился состоятельный кавалер и они должны отправиться в ресторан. Скорее всего, она для того и пришла ко мне, чтобы похвастаться столь грандиозным событием, а платье было лишь поводом. Так это или нет, но я сняла с нее мерку и вместе с бабушкой исполнила заказ. Только вот Ольга почему-то не появлялась. Я позвонила ей, и она вальяжным таким тоном попросила меня доставить платье ей на дом. Пришлось идти, не пропадать же работе.
   Шла я к Ольге в ожидании подвоха. Она могла отказаться от платья, и меня беспокоила эта мысль. Нет, Макарова приняла работу, расплатилась со мной сполна, но беспокойство все-таки не исчезло. На обратном пути к дому я поняла, почему меня одолевало плохое предчувствие.
   Мне оставалось идти совсем чуть-чуть, когда на дороге появилась белая «девятка». Она обошла меня и вдруг резко свернула вправо, преграждая путь. Из машины вышел наглого вида парень с пышной копной жестких кучерявых волос. Майка-борцовка обтягивала мускулистый торс, на обнаженных руках перекатывались шары бицепсов. Его мощные челюсти неторопливо перемалывали жвачку.
   – Почему такая красивая и без охраны? – спросил он, глядя на меня нахальным, раздевающим взглядом.
   Поганец так противно чавкал, что у меня вдруг возникло желание заткнуть уши. Да я бы сквозь землю с удовольствием провалилась, лишь бы не видеть перед собой этого хама.
   – А это моя улица, мне здесь охрана не нужна.
   Я попыталась обойти нахала, но он сделал шаг в сторону и перекрыл мне путь. Кулаки у него в карманах, а большие пальцы наружу. Он шевелил ими, как полудохлая бабочка крыльями, – можно было только догадываться, что это значит.
   – Не надо от охраны убегать, – заявил негодяй и глумливо оскалился.
   Машина была повернута ко мне правым боком, а с левой ее стороны стоял и также нахально смотрел на меня водитель, белобрысый парень с выпуклыми водянистыми глазами. Вытянутой рукой он держался за распахнутую дверцу.
   – Отстань!
   Я попыталась обойти его с левой стороны, но куда там.
   – А не отстану!
   Кучерявый гад вытащил руки из карманов и раскинул их в стороны, чтобы я не могла его обойти.
   – Я тебя под свою охрану беру! Завтра мы с тобой вылетаем в Турцию! – Он, казалось, ждал, что сейчас я брошусь ему на шею от радости.
   – Тебе лечиться надо! – Я покрутила пальцем у виска, повернулась к нему спиной, но уйти от него не смогла.
   Он шагнул ко мне, грубо схватил за плечо, с силой развернул к себе лицом. Мне ничего не оставалось делать, как влепить ему пощечину. Но кучерявый скот поймал мою руку и взял ее на излом. Нет, он не стал ее выкручивать, но я оказалась в неудобном положении. Еще одно легкое движение с его стороны, и мне будет очень больно.
   – Не надо мне грубить, девочка. – Он смотрел на меня с хищной шакальей улыбкой. – Я понимаю, ты красивая, привыкла, что пацаны перед тобой лебезят. Но я делать этого не собираюсь.
   – Пошел ты к черту!
   Наказание последовало немедленно. Мерзавец выкрутил мне руку, и я чуть не разрыдалась от боли. Вокруг, как назло, никого. Улица словно вымерла, некому прийти мне на помощь. Закричать я не могла. Ведь кучерявый урод продолжит выкручивать мне руку, если я не успокоюсь.
   – Думаешь, я просто так тут к тебе подъехал? – Взгляд изверга наполняла злоба. – Нет, у меня на тебя большие планы. Сначала ты снимешься в моем фильме, а потом мы поедем в Турцию с рекламной кампанией. Тебе повезло, девочка, ты встретила знаменитого режиссера и будешь сниматься в кино.
   Я молчала, не зная, что сказать. Какой режиссер? Что за кино и рекламная кампания? Это парень явно больной на голову.
   – Хорошо, я буду сниматься в кино, – кивнула я. – Только отпусти.
   – Ты будешь сниматься в моем кино, – поправил он меня.
   Взгляд у него пристальный, нездоровый.
   – Хорошо, я буду сниматься в твоем кино. Ты меня отпустишь?
   – Учти, ты дала мне слово.
   – Да, я дала тебе слово.
   Негодяй отпустил мою руку и осклабился как ни в чем не бывало. Как будто не было насилия, угроз. Он улыбался мне как своей любимой девушке.
   – Ну что, может, прямо сейчас на студию и поедем? – спросил он.
   – Да, сейчас и поедем. Только домой схожу, и отправимся.
   Дома у нас телефон, и если этот придурок не исчезнет, я позвоню в милицию. Сначала его заберут в отделение, а потом отправят в психушку.
   – Ты хотя бы спросила, что за кино.
   – Что за кино?
   – Порно.
   Губы я скривила в одну сторону, а глаза скосила в другую. Такая вот непроизвольная реакция на чушь сумасшедшего.
   – Сначала кино, а потом Турция?
   – Да, там твои поклонники будут заниматься с тобой любовью. Вживую. Ты заработаешь на этом большие деньги.
   – Ну, если большие деньги, то ладно. Я пойду?
   – Тебе смешно? – Он смотрел на меня так, как будто видел насквозь. – Думаешь, я псих? Нет, не угадала. Мы реально снимаем порно и продвигаем наш товар по всему миру. Ты хочешь от меня сбежать? Это у тебя не получится. Ты могла бы удрать, но дала слово. Все, теперь я от тебя не отстану. Ты можешь обратиться в милицию, но тебе это не поможет. Ты попробуешь спрятаться дома, но мы тебя оттуда вытащим. Мы силой отправим тебя на студию, там обколем наркотой и сделаем своей рабыней. Будешь сниматься в порно бесплатно. Не веришь?
   Я с ужасом смотрела на этого страшного человека. Нет, он не сумасшедший. Этот скот действительно мог меня выкрасть, заточить в каком-нибудь подвале, посадить на иглу. Я знала, как люди становятся наркоманами, как они чувствуют себя, когда у них нет дозы, на какие безумия идут, чтобы ее получить. Я слышала, что девчонок увозят за границу и заставляют там работать проститутками. Если есть порнофильмы, наркотики, проститутки, значит, кто-то этим занимается. Это реальные люди, бездушные, жестокие и очень опасные.
   – Я спрашиваю, ты мне веришь?
   – Да, верю, – не чувствуя под собой ног, выдавила я, и это было правдой.
   Я верила этому человеку и очень боялась его. Я по глупости дала ему слово, а он всерьез взял в залог мою душу и жизнь. Ведь если я не стану работать на него по своей воле, то он сделает меня куклой, всеми презираемой рабыней. Примеров тому полно – по телевизору говорят, в газетах пишут, слухи по городу ходят.
   – Значит, завтра в девять утра ты должна быть на этом месте. Я отвезу тебя на твою новую работу. Не вздумай обращаться в милицию. Во-первых, это бесполезно. Во-вторых, опасно. Для тебя лично. Если ты будешь послушной девочкой, то получишь все. Вздумаешь хитрить, останешься ни с чем. Ты меня понимаешь?
   Я его поняла, но хитрить не перестала, и когда он отпустил меня, прошла мимо своего дома, чтобы негодяй не узнал, где я живу. Но, увы, это лишь насмешило его. Он догнал меня на машине и с издевательской улыбкой показал на бабушкин дом.
   И все-таки я не собиралась сдаваться.
 
   Не в красоте счастье, и моя мама наглядное тому подтверждение. Для своих лет она была необыкновенно хороша, и что? Ни семьи нет, ни личной жизни, а ведь сколько лет она провела в безуспешных поисках спутника жизни.
   Для меня моя красота стала еще и наказанием. Ольгу Макарову никто не заставляет сниматься в ужасных фильмах. Некрасивая она, зато счастье свое нашла. Жених у нее не очень молодой, зато в армию его уже не заберут. А моего Ивана в Чечню отправили. Вдобавок какой-то урод собирается увести меня в рабство. Может, я и красивая, но защитить меня некому. Зато Макаровой есть на кого опереться.
   – Да не переживай ты, дочка. Сколько их, таких вот придурков!.. – Мама сделала глоток из кофейной чашечки, отхлебнула коньяк из рюмки, затянулась сигаретой.
   Защитить она меня вряд ли сможет, но все-таки я возлагала на нее хоть какие-то надежды. В конце концов, это наша квартира, и я имею полное право здесь жить. У бабушки мне от кучерявого скота не спрятаться, а про это место ему вряд ли известно.
   – Может, придурок. Или же нет. Сама знаешь, в какое время живем. Бандиты, маньяки. Порнография вот!..
   – Ну да, только порнографии нам не хватало. Кстати, а ведь отец Вадима очень большой человек в криминальных кругах. Да ты его знаешь, видела со мной.
   Тут мама слегка смутилась. Я заставала Вадима в ее квартире, значит, должна была догадаться, чем они здесь занимались. Поэтому она и отвела взгляд.
   Вадим бегал за мной, Ивану жизни не давал, но мама, похоже, этого не знала. Что ж, тем лучше, если, конечно, она по-прежнему встречается с Вадимом.
   – Мне все равно, кто там у тебя, – сказала я, чтобы ее успокоить.
   Но мама, напротив, еще больше расстроилась.
   – Все равно?.. Ну да, у меня же здесь проходной двор. – Она горько усмехнулась. – Ходят здесь всякие. Только Вадим не таков. Он, кстати, сейчас должен подъехать, – вдруг вспомнила мамочка, торопливо докурила и отправилась к трельяжу наводить красоту.
   Она и без того выглядела довольно-таки хорошо, но святое право женщины – освежить макияж.
   Я подкрашиваться не стала, даже видеть Вадима не хотела, не говоря уже о том, чтобы нравиться ему.
   Мне бы уйти, чтобы не встречаться с ним, но ехать к бабушке никак нельзя, а просто шататься на улице, пока мама спит со своим любовником, глупо. Да и вышла я из того возраста. К тому же Вадим еще мог и не приехать. Я очень на это надеялась.
   Но все-таки он появился. Я слышала звонок в дверь, потом мама впустила его в дом. На кухню, где я сидела, он зашел с прозрачным пакетом, в котором находилась красивая бутылка коньяка в упаковке, коробка конфет и еще что-то деликатесное.
   – О! Да у нас гости! – ликующе воскликнул он, обращаясь к маме.
   Гости?! У нас?!.
   – Вообще-то я у себя дома, – заявила я, не в силах сдержать возмущение.
   – Дома, дома! – подтвердила мама.
   Она суетливо вынимала из вазы увядший уже букет цветов, чтобы поставить туда новый. Вид у нее был вполне счастливый.
   – Вадим, у Дианы проблемы, – скороговоркой сказала мама. – На тебя вся надежда.
   – Проблемы?! Что случилось? – спросил он, вскинув брови.
   Я заметила в его глазах и удивление, и желание помочь.
   – Да так, ничего, – отмахнулась я.
   Мне жутко не хотелось рассказывать ему о своих неприятностях, но ведь у него отец мафиози. Те громилы, которых он натравил на Ивана, запросто могли отвадить от меня порнорежиссера. Пожалуй, глупо было бы отказаться от такой помощи.
   – Ну как это ничего! – возмущенно протянула мама. – Представляешь, подъезжает к ней какой-то паразит и говорит, что она должна сниматься у него в порнофильме.
   – Ты?! В порно?!
   Глаза Вадима выражали праведный гнев, но я заметила в них и нечто иное, похожее на каверзную усмешку. Он явно был не прочь посмотреть порнофильм со мной в главной роли.
   – Представляешь! Бедная девочка в ужасе! Ко мне вот сбежала! Как бы они до нас не добрались!
   – Кто?
   – Ну, этот порнограф, черт его возьми! – Мама эмоционально махала рукой. – Там у них целая мафия! Сказали, что Диану похитят, обколят наркотой, сделают из нее рабыню.
   – Ну да, такое может быть, – со знанием дела заметил Вадим. – Бывает и хуже.
   – Надо бы с этим порнографом поговорить. Мозги ему вправить.
   – Так у них же там мафия, – скорее в шутку, чем всерьез, сказал он.
   – Ну, мафия или нет, а все может случиться.
   – Что верно, то верно. А почему вы думаете, что я могу помочь?
   Этот вопрос меня разозлил. Вадим говорил мне, что у него отец – крутой мафиози, и мама это знала. А как объяснить происхождение двух мордоворотов, с которыми дрался Иван? И после всего этого Вадим спрашивает, чем он может помочь! Да уж!
   – Никто ничего не думает!
   Я вспылила, вскочила со стула, направилась в комнату, плюхнулась там на диван, скрестила на груди руки и губы, кажется, надула, как это делает ребенок.
   Вадим не заставил себя долго ждать, сел рядом со мной, но я демонстративно отодвинулась от него.
   – Я не понял, а чего ты злишься? – поинтересовался он.
   – А почему ты не спрашиваешь, где Иван? – язвительно полюбопытствовала я. – Разве тебе не интересно, почему он не может мне помочь?
   – Кстати, а почему он не может тебе помочь?
   – Потому что Иван в армии, и ты прекрасно это знаешь.
   Тут Вадим приложил палец к губам. Дескать, не стоит предъявлять претензии в присутствии мамы. Увы, но я вынуждена была согласиться с этим. Вдруг мама влюблена в этого типа? Как быть, если Вадим своими ко мне притязаниями разобьет ей сердце, а виноватой в этом окажусь я?
   – Значит, какой-то му… чудак подъехал к тебе и предложил сняться в порнофильме?
   – Зачем спрашиваешь, если знаешь?
   – Я не спрашиваю, а уточняю. Рисую, так сказать, печку, от которой надо плясать. Как его зовут?
   – Не знаю. Я не спросила, а он не сказал. Да это и не важно. Знакомства у меня с ним не будет.
   – Да, но я бы хотел с ним пообщаться.
   – Завтра в девять утра он будет ждать меня возле бабушкиного дома.
   – Очень хорошо. Вот там-то мы с ним и поговорим.
   – Кто это мы?
   – А это уже не твоя забота, а моя. Папочка тебя в беде не оставит.
   – Кто меня в беде не оставит?! – я возмущенно встрепенулась.
   – Папочка. Вдруг я женюсь на твоей мамочке?
   – Ты? Женишься на моей маме?
   – А что здесь такого? Тринадцать лет – не такая уж большая разница. Хочешь быть моей дочкой?
   – Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!
   – Так я тебя и не трогаю. Перекипел я.
   – Перекипел?
   – Ну да. Мне твоя мамочка больше нравится, – совершенно серьезно сказал Вадим.
   Я приоткрыла рот, с удивлением глядя на него. Нет, это, конечно, хорошо, если он больше не проявляет ко мне интерес. Но все-таки где-то в глубине души я была возмущена. Ведь он добивался меня, воевал с Иваном, и вдруг я ему не нужна!..
   Вадим куда-то уехал, часа через два вернулся, сказал, что бояться мне больше нечего. Мы сели за стол, он откупорил бутылку коньяка. Я выпила совсем чуть-чуть, но это сняло напряжение с моей души. Мне уже не хотелось уходить из маминого дома. Да и Вадим меня больше не раздражал.
   Мама постелила мне на кухне, а сама ушла в комнату вместе с Вадимом. Вскоре я услышала подозрительный стук, затем сдавленные стоны, которые вдруг переросли в разнузданные рыдания. Нетрудно было догадаться, что именно Вадим вытворял с моей мамой. Она вроде бы и пыталась сдержать рвущиеся из нее звуки, но этот жеребец не давал ей пощады, и в конце концов маменька совсем потеряла голову. Мне было стыдно слушать этот концерт, но вместе с тем я вдруг стала возбуждаться. Это возмутило меня и заставило включить магнитолу, стоящую на холодильнике. Еще я открыла настежь окно, чтобы полной грудью вдохнуть свежего воздуха, которого мне вдруг стало не хватать.

Глава 7

   Паровоз – хорошо, самолет – хорошо, а олени лучше. Но это на взгляд среднестатистического чукчи. А с точки зрения современной женщины, новенький «БМВ» по всем параметрам превосходит тяглового оленя, и никакой чукча меня в этом не переубедит. Такое ощущение, что не на машине едешь, а на самолете летишь – настолько легко и быстро шла иномарка. Мягкий, почти бесшумный ход, дурманящий запах новой кожи!..
   – Может, ты все-таки скажешь, куда мы едем? – спросила я.
   Хотя, если честно, мне уже было все равно, куда везет меня Вадим. Скучно сидеть дома, а в машине меня развлекало чувство окрыления, возникшее ни с того ни с сего. Мне приятно было просто сидеть в удобном кресле и смотреть в окно. Я с удовольствием наблюдала за тем, с какой откровенной завистью смотрели на меня девушки, проходящие мимо. Что ни говори, а машина Вадима резко выделялась на фоне совдеповских авто и иномарок, отживших свой век. В нашем городе редко встретишь столь замечательную машину, как у него. Девчонки, идущие по улицам, видели во мне подругу владельца крутого «БМВ», поэтому и завидовали, мечтали оказаться на моем месте. Но ведь Вадим не мой парень. Да я на него, в общем-то, и не претендую. Мне, кроме Ивана, никто не нужен, я обязательно дождусь его из армии.
   Возможно, у меня просто не будет иного варианта, не считая только что упомянутого. В армии он. Я очень хотела бы послать пламенный привет всем нашим воинам сразу и каждому в отдельности, но никак не получается. Что-то не приходят красные дни, а пора бы им начаться. Уж не беременна ли я?..
   – Тебя же приглашали на съемки порнофильма, – усмехнулся Вадим.
   – Это ты о чем?
   Я встревоженно глянула на него, но мое беспокойство тут же улеглось. При всей своей фривольности Вадим не внушал мне опасений. Он враждовал с Иваном, а не со мной, и никак не сможет обидеть меня. Допустим, я перестала его интересовать, но ведь у него любовь с моей мамой.
   – Да не бойся, ты будешь зрителем.
   – Что-то я тебя не понимаю.
   – Скоро ты все поймешь!
   Он свернул на улицу, которая тянулась между хлебозаводом и мясокомбинатом, а потом упиралась в железнодорожные пути. В этом районе было много укромных мест, куда бесконтрольно сгружался всякий мусор. Когда-то в здешних местах буйствовал маньяк. Он насиловал и убивал женщин, по неосторожности здесь оказавшихся. Эти безобразия творились тут не так уж и давно.
   В одном таком безлюдном месте я увидела черный джип, возле которого стоял атлетически сложенный парень в темных джинсах и белой футболке, поверх которой красовалась массивная золотая цепь.
   – Здорово, брат! – бравурно поприветствовал его Вадим и небрежно шлепнул кулаком в подставленную ладонь.
   – Там тебя ждут, босс! – сказал парень, кивком показав на машину.
   Он обратился к Вадиму на «ты», но при этом почтительно назвал боссом. Круто.
   А ждал нас тот самый порнорежиссер, который имел наглость меня обижать. Он выглядел настолько жалко, что я даже не сразу его узнала. Кучерявого скота трясло, глазки пугливо бегали из стороны в сторону. Кровь под носом, фингал под глазом. На шее у него была петля из поясного ремня, пряжку которого в огромном кулаке сжимал второй детина. На шее у него тоже сияла золотая цепь, только майка была черной, а брюки белыми.
   – Этот? – спросил у меня Вадим, с пренебрежением глянув на него.
   – Он самый.
   Я догадывалась, какая опасность грозит несчастному деятелю порноиндустрии, но у меня даже мысли не возникло спасти его от расправы. А ведь я могла сказать «нет».
   – Да я шутил! Это же шутка была! – простонал режиссер, взглядом моля меня о пощаде.
   – Какая шутка? – Вадим растопырил пальцы и резко повел рукой, будто собираясь ударить по глазам жертвы.
   Кучерявый скот испуганно шарахнулся назад, споткнулся, упал, и кожаная петля затянулась на его шее. Детина не опустил руку, в которой держал ремень. Напротив, он еще выше поднял ее, и режиссер стал задыхаться.
   – Не надо!
   Мне совсем не жаль было этого проходимца, но я вовсе не хотела, чтобы он умер у меня на глазах. Да уж, смерть – это слишком.
   Вадим подал знак, и громила в черной футболке опустил руку.
   – Мы тебя пробивали, Гена. Ты реально порно снимаешь, – зло сказал Вадим. – Так что не надо тут нам втирать про шутки. Ты знаешь, кто я такой?
   – Да, знаю, – жалко пролепетал бедолага.
   – Ты мою девушку обидел. Слышишь, мою девушку! – наседал на него Вадим.
   Он вел себя излишне жестоко, но я его не осуждала. Даже наоборот. Ведь он вступился за меня, отстаивал мою честь.
   – Как думаешь, Гена, что с тобой за это будет?
   – Э-э… Но я же не знал, кто она такая.
   – Вот и я не знаю, убивать мне тебя или нет.
   – Не надо! – взвыл от ужаса Гена.
   – А это не ко мне, а к Диане. Как она скажет, так и будет.
   Я едва успела отскочить, когда режиссер вдруг бухнулся мне в ноги. Он готов был их целовать, чтобы вымолить прощение. В порно мне тоже целовали бы ноги, но вовсе не для того, чтобы вымолить пощаду. В сердцах я плюнула на этого подонка и сама чуть ли не с мольбой посмотрела на Вадима. Спасибо ему, конечно, за помощь, но не стоило меня сюда привозить. Сам как-нибудь разобрался бы с этим извращенцем. Я хотела, чтобы Вадим избавил меня от столь ужасной сцены.
   Похоже, он понял меня, кивком показал на Гену и спросил:
   – Пусть живет или как?
   – Пусть живет.
   – Тогда пошли.
   Он привел меня к своей машине, помог сесть.
   – Это чмо тебя больше не тронет, – сказал Вадим с уверенностью сведущего человека, когда мы тронулись в обратный путь.
   – Я знаю.
   – Понимаешь, есть люди, которые не понимают простых вещей. Если девушка очень красивая, то за ней могут стоять весьма серьезные люди.
   – Это ты о себе говоришь, да?
   – А ты этого разве не поняла? – удивленно спросил он.
   – Поняла. Но я не твоя девушка.
   – А кто тебе сказал, что ты моя девушка?