Колычев Владимир. Королева шансона

   – Ну, чего вы девушку пугаете? – с иронией в голосе спросил Миша.
   Парни расступились, пропуская его к Алле. Расступились с почтением.
   – Не бойся, эти лбы тебя не тронут, – улыбнулся он. – Я тебе даже больше скажу, эти лбы теперь твои новые друзья.
   – Мои друзья? – Алла смотрела на него с таким видом, словно не понимала, что происходит.
   – Мои друзья – твои друзья… Серега, ты же мне друг?
   – Не вопрос, – расплылся в улыбке один громила.
   – А ты, Вадик?
   – По гроб жизни! – осклабился второй.
   – Да? Ну тогда идите вдвоем дружите, – усмехнулся Миша, кивком головы показав им в сторону набережной, – а мы с Аллой здесь дружить будем.
   – А кто тебе сказал, что я собираюсь с тобой дружить? – Алла понимала, что Миша трепло, но все-таки посмотрела на него с интересом.
   – Твои глаза. Глаза все сказали… Ну, и договор, как известно, дороже денег… – Миша полез в карман пиджака, достал оттуда какую-то фотографию, но ветер вырвал ее из рук. – Ой, голову сдуло! – засмеялся он, глядя, как фотография планирует на воду.
   – Почему голову? – не поняла Алла.
   – Потому что голова там… – Миша достал еще одну фотографию: – Узнаешь?
   У Аллы задеревенели ноги, когда она увидела, что за голова изображена на снимке. Это была отрубленная голова. И когда-то она принадлежала Сугробу… не могла не узнать мертвое лицо своего насильника.
   – Что-то не везет Лене, то башню сорвет с него, то голову, – цинично усмехнулся Миша.
   – Что это было? – дрожащим от потрясения голосом спросила Алла.
   – Доказательство нашей любви.
   – Что?!
   – Ну, ты же заказала Сугроба, а я его исполнил…
   – Ты отрубил ему голову?
   – А что ему нужно было отрубить? – хмыкнул Миша.
   – Вот так просто взял и отрубил?
   – Ну, не просто. С первого раза не получилось…
   – Скажи, ты меня разыгрываешь?
   – Да нет, это ты меня разыграла.
   – Я?!
   – Ну да… Или ты не шутила, когда просила Сугроба убить?
   – Не шутила.
   – Тогда не разыграла… И я тебя не разыгрываю. Все, нет больше Сугроба… Да ты сама об этом можешь узнать.
   – Как?
   – Ну, слух по городу уже пошел…
   Миша говорил с юморком, но взгляд у него серьезный. Глядя на него, она поняла, что Сугробу действительно отрубили голову.
   – Ты мне веришь? – Он, казалось, не спрашивал, а уточнял.
   – В-верю, – выдавила из себя Алла.
   – Я свою часть договора выполнил?
   – Д-да.
   – И ты свою часть должна выполнить… У тебя что, лихорадка?
   Она кивнула. На нее вдруг действительно напал озноб, зуб на зуб не попадает.
   – Ну, иди сюда.
   Сначала Миша набросил на нее свой пиджак, затем прижал к себе. Он хотел ее согреть, поэтому Алла даже не дернулась. Но когда поняла, что ему хочется еще и другого, попыталась вырваться:
   – Пусти!
   Но Миша крепко держал ее в своих объятиях.
   – Я отомстил за тебя. Теперь ты моя… Или ты с чем-то не согласна? – жестко спросил он.
   – Согласна, – кивнула она.
   – Тогда в чем дело?
   – Я должна привыкнуть…
   – Привыкай… Пошли домой.
   Вики дома не было, но вряд ли бы ее присутствие остановило его. Так подумала Алла, когда Миша вдруг повалил ее на диван.
   – Ты что делаешь? – снова попыталась она вырваться, но он удерживал ее не только силой своих рук, но и тяжестью своего взгляда.
   – Договор дороже денег. Ты теперь моя, и могу делать с тобой, что хочу.
   – И чего ты хочешь?
   – У тебя выпить есть? – спросил он, усаживаясь в кресло.
   – Найдется.
   – Принеси! – Миша вытянул руку и щелкнул пальцами.
   И не понять, то ли в шутку он это сделал, то ли всерьез. Пожав плечами, Алла отправилась в кухню.
   Вика всерьез считала, что в холодильнике всегда должна стоять бутылка водки, а в серванте – коньяк. Водку она купила еще неделю назад, но повод выпить так и не представился.
   Но сегодня повод сам пришел в гости.
   – А себе? – спросил он.
   Алла кивнула. Да, она и себе нальет.
   – Вот и хорошо!
   Он выпил – даже не поморщился, затем снова махнул рукой в сторону кухни:
   – И закуски принеси!
   Она разогрела котлеты, нарезала сыр, открыла банку соленых помидоров. Миша сидел в кресле и курил, наблюдая, как она накрывает на журнальный столик в гостиной. Курить здесь нельзя… Но ему можно… Или нельзя?
   Алла вдруг остановилась посреди комнаты как вкопанная. Что это вдруг на нее нашло? Почему она потакает его прихотям? Она ему не рабыня, об которую можно вытирать ноги. А ведь он нарочно командует здесь, чтобы унизить ее.
   – Что такое? – спросил он, с лукавой насмешкой глядя на нее.
   – Здесь не курят.
   Какое-то время он внимательно смотрел на нее, смакуя во рту табачный дым, затем вдруг затушил сигарету о свою ладонь. Ему должно было быть невыносимо больно, но он даже глазом не моргнул.
   – Договор вступил в силу, и мы должны его обмыть. – Он поднял свою рюмку и взглядом велел Алле присоединиться.
   Отказываться она не стала.
   – Понимаешь, в чем дело, детка. Мы не составляли этот договор на бумаге, мы не подписывались под ним. Но этот договор подписан кровью. Кровью твоего насильника. А ты знаешь, кто он такой, этот Сугроб? Он криминальный авторитет, у него своя банда. Как думаешь, нам будут за него мстить?
   – Нам? – вздрогнула она.
   – Нам. Тебе и мне… Мы с тобой соучастники убийства. Хочешь ты этого, детка, или нет, но мы повязаны кровью, и у нас теперь нет другого выхода, как быть вместе. Ты со мной согласна?
   Алла тупо кивнула.
   – Ты видела моих ребят. Это моя команда. Там все подчиняются мне. Я главный, а они мне подчиняются. Потому что мы все повязаны кровью. И ты повязана со мной кровью, поэтому тоже должна мне подчиняться. А если не хочешь, то останешься одна, и тебя некому будет защитить. Ты меня понимаешь?
   – Да.
   – Хочешь остаться без моей защиты?
   – Нет.
   – Ты будешь мне подчиняться?
   – А что у тебя за команда?
   – Я спрашиваю, будешь мне подчиняться? – Миша безжалостно давил на нее взглядом.
   – Да, – не выдержала она.
   – Тогда налей еще водки, – с насмешкой дрессировщика сказал он.
   Алла подчинилась – и ему налила, и себе. Выпив, Миша вынул из пиджака сигарету и щелкнул перед ней несуществующей зажигалкой. Она все поняла и метнулась на кухню, принесла оттуда спички, зажгла сигарету.
   – Ты хорошая девочка, – с хозяйским видом обнял он ее за талию и заставил сесть к себе на колени.
   – А ты сказал ему, за что ты убиваешь? – неожиданно для себя спросила она.
   – Сказал.
   – Он умолял тебя о пощаде?
   – Нет, он умолял о пощаде тебя, – совершенно серьезно ответил Миша. – Ты не слышала?
   – Слышала!
   Алла не врала. Сколько раз она представляла, как Сугроб стоит перед ней на коленях и со слезами на глазах взывает о пощаде. И ни разу она его не помиловала.
   – Слышала! – повторила она. – Но я его не пощадила!
   – Поэтому я его застрелил. А потом отрезал голову. Для тебя.
   – Для меня, – закрывая глаза, прошептала она, и ей вдруг захотелось целиком покориться Мише…

Глава 8

   Странная штука – жизнь. Еще вчера мысль о сексе заставляла содрогаться от ужаса, а сегодня ни о чем другом Алла и думать не могла. Это Миша разбудил в ней женщину. Такое ей устроил, что сегодня она не знает покоя. Он ушел вчера поздно вечером, но к обеду обещал быть. Алла готова была весь день торчать у окна, ожидая, когда он придет, но ей некогда – в квартире нужно убраться, обед приготовить. А Миша хочет, чтобы у нее и первое было, и второе, и десерт. Он придет сегодня к ней как к себе домой, и она должна будет встретить его как добрая и заботливая жена. Потому и старается Алла…
   В квартире она убралась, суп с фрикадельками уже готов, салат в холодильнике, пельмени осталось только бросить в кипящую воду. Миша должен вот-вот подойти, и она уже практически готова встретить его. Душ уже приняла, волосы высушила, осталось только глаза накрасить и губы…
   Алла закрыла тюбик с губной помадой, когда в дверь позвонили. Как вовремя!
   Она открыла ее, вся трепеща от восторга, что сейчас увидит Мишу, но тут же застыла на месте – на пороге стоял Костя.
   – Ты?! – Улыбка невольно сошла с лица.
   – А ты не рада? – спросил он, стараясь скрыть свое разочарование.
   – Ну, как бы тебе сказать…
   – Не рада, так и говори… Я тебя вчера ждал.
   Он переминался с ноги на ногу, ожидая, когда его пригласят в гости, но Алла не собиралась этого делать. Хотя бы потому, что ее халат был надет на голое тело, а она девушка приличная.
   – Вчера я была занята, – сухо ответила она.
   – А сегодня?
   – И сегодня. И всегда.
   – Почему?
   – По кочану!..
   – Я серьезно.
   – А я еще серьезней! – не выдержав, засмеялась Алла.
   Ее забавляла растерянность, с которой смотрел на нее Костя, и вместе с тем раздражала… Настоящий мужчина не должен быть мямлей. Настоящий мужчина должен уметь брать даже то, что ему не принадлежит. А Костя способен только на то, чтобы колотить в подворотнях ее кавалеров.
   – Не ходи ко мне больше!
   – Почему?
   – Потому что не любит она тебя, – раздался вдруг спокойный голос Миши.
   Он появился неожиданно. С добродушной, но вместе с тем надменной улыбкой похлопал Костю по плечу – дескать, посторонись, приятель. И Костя отошел в сторону, с ошарашенным видом глядя на него.
   – Ты кто такой?
   – Хочешь поговорить? Заходи, – по-хозяйски уверенным жестом поманил его за собой Миша, проходя сразу в кухню.
   Он занял отцовское место, Косте показал на стул по другую сторону стола и небрежно бросил:
   – Есть будешь?
   В ответ Костя посмотрел на него налитыми кровью глазами.
   – Будет, – ответил за него Миша.
   Алла все поняла и взялась за черпак. Первую тарелку она поставила перед Мишей и только затем налила Косте. И бутылку на стол выставила, и про салат не забыла.
   Миша наполнил рюмки и пристально посмотрел на Костю:
   – Я так понимаю, у тебя любовь к Алле?
   – Да, любовь.
   – Извини, братан, тебе придется подвинуться. Ничего личного, просто Алла выбрала меня.
   – Выбрала, – кивнула она и, чтобы у Кости не оставалось сомнений, обняла Мишу и поцеловала его в губы.
   – Извини, парень, ты в пролете! – сожалеюще развел руками Миша. – И чем быстрее ты это поймешь, тем лучше… Давай за понимание!
   Он поднял свою рюмку, собираясь чокнуться с Костей, но тот, вместо того чтобы поддержать тост, выплеснул ему водку в лицо.
   Миша зло стиснул зубы, но волю своему гневу не дал. Взял салфетку, медленно вытер ею лицо, поднялся и направился к выходу, прикуривая на ходу сигарету. Когда Костя последовал за ним на лестничную площадку, он щелчком пальцев послал ее прямо ему в лицо. Тот запоздало уклонился, поднимая вверх руки, Миша со всей силы ударил его в пах ногой, заставив согнуться в поясе. Затем, подпрыгнув, разбил ему коленкой нос. И снова удар…
   Костя почти на полголовы был выше своего противника, и плечи у него гораздо шире, но это не помогло ему. Миша легко сбил его с ног и, когда он лег, кулаком ударил в висок, припечатав голову к полу. Костя затих, похоже, он потерял сознание. Миша склонился к нему, приложил пальцы к шее.
   – Будет жить, – сказал он и, для острастки пнув Костю ногой в живот, зашел обратно в квартиру.
   – А оно нам нужно? – спросила Алла, закрывая за ним дверь.
   – Ну, он же тебя не насиловал, – усмехнулся Миша.
   – Физически – нет, а морально – затрахал.
   – Хорошо, в следующий раз я его убью, – обнял ее за плечи Миша и повел в комнату…
 
   Голова раскалывалась от боли, перед глазами плыло, руль выскальзывал из слабеющих рук. И все-таки Костя смог доехать до дома.
   Он вышел из машины, покачиваясь, направился к воротам, кое-как открыл их. И во двор заехать смог. Но когда снова выходил из машины, его вдруг вырвало.
   Мать подбежала к нему, с осуждением хмуря брови.
   – Ты что, пья… – и осеклась, увидев его распухший нос и размазанную под ним кровь.
   Никогда Костю еще так больно не били. Миша оказался настоящим монстром с невероятно мощными ударами, под которыми голова едва не лопнула.
   Но голова это ладно, душевная боль заставляла его страдать еще больше. Он неправильно себя повел, сам нарвался на грубость. Хотел блеснуть перед Аллой силой, но его унизили у нее на глазах…
   – С кем ты подрался? – спросила мама.
   – Подрался…
   С самой судьбой он подрался. Вернее, судьба жестоко избила его. И вышвырнула за дверь… Вот и спрашивается, для чего ему жить?
   – Тебе в больницу надо.
   – Да нет, не надо. Отлежусь, и все…
   – У тебя сотрясение мозга, – глядя ему в глаза, сказала мама. Когда-то она работала медсестрой и знала, о чем говорила.
   – Плевать!
   От сотрясения мозга не умирают. А если вдруг, то смерти Костя не боялся.
   Он кое-как добрался до своей комнаты и рухнулся на кровать. Голова закружилась, втягивая в бездонную воронку шумящего водоворота. Костя понял, что сейчас он потеряет сознание, но страха не было. Возможно, он никогда не вернется на этот свет, но, может, это и к лучшему…
   В себя он пришел в машине «Скорой помощи», но тут же снова впал в небытие. В следующий раз сознание вернулось, когда его укладывали на какой-то жесткий стол. Он услышал слово «рентген» и снова ухнулся в темную глубину.
   Окончательно пришел он в себя уже в палате, где лежал в полном одиночестве. Утром к нему пришел врач, сказал, что состояние здоровья опасений не внушает, но придется провести какое-то время в больнице. Височная кость выдержала удар, но под ней образовалась гематома, и, если сама по себе не рассосется, придется ее удалять. А это трепанация черепа, операция, но, возможно, этого удастся избежать…
   После врача его навестили родители, а их сменил следователь прокуратуры. Он задавал Косте почти те же вопросы, что и отец. Кто его избил, за что, почему?.. Но и отец ничего не узнал, и следователь ушел ни с чем. Не видел Костя, кто его ударил. Шел по улице, кто-то нагнал его, ударил, сбил с ног. Взгляд затуманился после первого удара, поэтому он и не смог разглядеть своих обидчиков, так что кто это – понятия не имеет.
   А на следующий день к нему пришла Алла.
   – Привет, – сухо поздоровалась она.
   – Привет! – Он отвернул голову, чтобы она не видела, как заслезились его глаза.
   Почему жизнь так несправедлива к нему? Почему Алла досталась какому-то пижону, а его самого выбросила за борт? Обидно. До слез обидно.
   – Как здоровье?
   – Бывает и хуже. Ты не бойся, я никому ничего не сказал, так что твой Миша может спать спокойно.
   – Ты правильно все сделал, – скупо улыбнулась она.
   Костя смотрел на нее с досадой и удивлением. Какая-то она совсем чужая стала. И раньше родной не была, но хоть что-то в ней к нему теплилось. А сейчас у нее в глазах полное равнодушие.
   – Ну, я стукачом никогда не был.
   – Я знаю.
   – Как ты узнала, что я здесь?
   – У родителей твоих была… Мне кажется, они меня подозревают. Ты уж скажи им, что я здесь ни при чем. Ни я, ни Миша…
   – Скажу, – вздохнул он.
   – Я слышала, ты женишься.
   – Женюсь?! – оторопело посмотрел на нее Костя. – Кто тебе такое сказал?
   – Мама твоя.
   – Да нет, не собираюсь я жениться.
   – Значит, это она назло мне… Я ей не нравлюсь, да?
   – Дело не в том, нравишься, не нравишься…
   – Да ты не оправдывайся, – перебила его Алла. – Я на тебя не претендую, так что успокой свою маму…
   – На Мишу претендуешь?
   – Я его люблю и буду с ним… А если ты на него стукнешь, я тебя убью.
   – Убьешь?!
   – Даже не сомневайся.
   – Ты с ума сошла?!
   – Да, сошла, – с шокирующей невозмутимостью ответила Алла.
   – Тебе лечиться надо.
   – От Миши есть только одно лекарство. Он сам. А если его не будет, я умру… Если ты проговоришься, его посадят. Он уже сидел за драку, поэтому его посадят надолго. Его посадят, а я умру. Но сначала убью тебя… – завороженно глядя мимо Кости, проговорила она монотонным голосом.
   Костя не выдержал, поднялся с койки, босиком подошел к ней, взял за плечи и легонько тряхнул ее:
   – Что с тобой, Алла?
   – А что со мной?
   – Ты же сама не своя! Что с тобой происходит?
   – Происходит. Я люблю Мишу, это со мной и происходит. Я люблю его, поэтому переживаю. Что здесь непонятного?
   – Кто он такой, этот Миша? Откуда он, черт возьми, взялся?
   – Отпусти меня! – Алла недовольно посмотрела на руку, которой он держал ее за плечо. – И не смей больше прикасаться ко мне! Я не твоя и твоей никогда не буду. – Затем повернулась к нему спиной и шагнула к выходу.
   – Я все равно буду ждать! – вырвалось у него.

Глава 9

   Вождя нет, а племя его живет. Но уже не побеждает. Потому что теперь это стадо баранов.
   Все было хорошо, пока стадо держал под собой лев. Но льву отрубили голову, и бараны осиротели. Они пытались изображать из себя львов, и Миша хотел на этом сыграть…
   Гоша Зайцев ремонтировал машины в Николаевке и мечтал, когда Сугроб возьмет его в основной состав и поставит на оклад. Но Леня не дожил до того чудного дня, когда он мог осчастливить реального пацана. Портофлотская братия осиротела, но мечта Зайца осталась, поэтому он при первой же возможности поспешил выслужиться перед новым бригадиром, который обязан был отомстить за старого. А возможность эта появилась у него благодаря Мише.
   Он сам лично занялся телкой Зайцева, а потом в машине переговорил по телефону якобы со своим боссом и рассказал ему, где они с братвой держат связанного Сугроба. Говорил тихо, но недостаточно для того, чтобы девчонка его не услышала. Она слила «дезу» своему парню, а тот не только передал ее новому бригадиру, но и сам взял в руки оружие…
   К Шахскому водопаду бараны приперлись всем стадом. В маленьком домике с заброшенной пасекой играла музыка, значит, там кто-то был. Именно так и думали портофлотские. Они стягивали кольцо неторопливо, осторожно, по всем правилам военной науки, чувствуя себя при этом львами, но Миша уже готов был на всю ивановскую объявить их круторогими баранами…
   Один боец запрыгнул в дом через окно, другой – зашел через дверь. За ними последовали еще двое. Но в доме никого не было, и портофлотские повернули назад. Именно в этот момент и рванул тротиловый заряд, разрывая глинобитный дом на куски. А затем со всех сторон ударили автоматы, добивая тех, кто уцелел.
   Миша патронов не жалел. Он сделал все, чтобы извести под корень бригаду Сугроба, и раз уж он так близко подошел к своей цели, грех не сделать последний шаг…
   Он не кровожадный, но на войне как на войне, тем более что портофлотские сами ее начали. А не надо было насиловать Аллу. Сами же беду на себя накликали…
   Жизнь хороша, поэтому и умирать страшно. Но все-таки есть прелесть в той бездне, которая зовется смертью. Орать от бешеного восторга хочется, когда стоишь на этом самом краю.
   – Ты думаешь, я шучу? – спросил Миша, большим пальцем надавливая на красную кнопку.