Колычев Владимир. Ментовской беспредел

   – Ну, водитель его был. И еще девка...
   – Какая она тебе девка, мужик? – хищно сощурился браток.
   – Ну извините, если оговорился... – повинился Бугор. – С Ириной он был...
   – Ты откуда знаешь, как ее зовут?
   – Ну, я слышал, как Виталий Андреевич ее так называл...
   Что-то не понравилось крепышу в его взгляде. Он весь напрягся, сосредоточился. Настороженно всмотрелся в бригадира.
   – А может, Виталий Андреевич никуда не уезжал?
   – Да нет, уезжал...
   – Точно, уезжал?
   Браток подозрительно посмотрел на Кренделя.
   Перевел взгляд на Кекса. И тот, и другой выдержали нажим. А вот Огурец дрогнул. Побледнел, затрясся. И крепыш тут же зацепился за него. Подскочил к нему, схватил за грудки, с силой встряхнул.
   – Говори, что знаешь, гнида!
   – Да здесь ваш босс, здесь... – ответил за него Бугор.
   И с обреченным видом махнул рукой в сторону дома.
   – Водки вчера много выпил. Отсыпается. Там он, в комнате, вместе с Ириной...
   – Почему сразу не сказал?
   – Так это, он просил никому не говорить... Он когда оклемается, сам уедет. А вы езжайте...
   – А это нам решать, что делать? А ну веди!
   Перед тем как повернуть к дому, Бугор красноречиво глянул на Кренделя. Нетрудно было догадаться, что значил этот взгляд. Никто не строил сегодня планов на мокруху. Но раз уж братки что-то заподозрили, то живыми их из дома отпускать нельзя.
   Ирка была жива. Затрахана до полусмерти, но жива. Бугор все не мог насытиться, поэтому и не убивал ее. В подвале она закрыта. Если братки доберутся до нее, тогда все тайное станет явным. Такие разборки начнутся. К тому же в гараже машина Шимона. Ее тоже могут заметить, через нее сделать выводы...
   В дом ломанулись два братка. Один остался возле машины. Он уже на стреме, правая рука чуть отведена в сторону, чтобы в случае чего легче было выхватить из-под куртки пистолет. Крендель поймал взглядом Кекса, движением глаз показал ему на жертву. Кекс все понял. Оставалось надеяться, что на этот раз его обрез осечки не даст. Сам Крендель медленно, вразвалочку направился к дому. И, как только переступил через порог, резко прибавил газу – на форсаже настиг незваную делегацию. Бугор их вел в самую дальнюю и глухую комнату на втором этаже.
   В этот раз Крендель отдавал себе отчет в своих действиях. Мандраж холодил руки и подкашивал ноги, но чувство контроля над собой не оставляло его ни на минуту. Он вытащил из-за пояса трофейную «беретту», не забыл снять ее с предохранителя, дослать патрон в патронник.
   К браткам он подлетал с готовым к бою пистолетом на вытянутых руках. Один из них почуял опасность, обернулся. Но Крендель не оставил ему никаких шансов. Палец уверенно нажал на спусковой крючок. Выстрелом в упор он снес братку полголовы. Второго «быка» сделал Бугор. Три выстрела в живот – и второй труп...
   – А где третий? – утирая взмокший лоб, спросил бригадир.
   – Возле машины...
   – Давай к нему. Он выстрелы слышал...
   С третьим братком они столкнулись в холле. Тот на всех парах несся к лестнице. И не замечал бежавшего за ним Кекса.
   Браток увидел Бугра и Кренделя, резко остановился, быстрым, заученным движением направил на них пистолет. И в это время Кекс выстрелил в него из своего обреза. Патроны оказались годными. Вместо дроби в них были заложены свинцовые жаканы. На пол падал почти что обезглавленный труп...
   И тут к делу подключился Перец.
   – А-а-а!!! – безумно вращая глазами, он выстрелил в труп из своей ракетницы.
   Перезарядил, снова выстрелил. Яркий сгусток с жутким шипением прожигал плоть, поднимал тошнотворный запах.
   Только и этого Перцу было мало. Он снова переломил ствол, снова забил в него картонный цилиндр. Сейчас он снова будет стрелять.
   Бугор не вытерпел, подскочил к нему.
   – Ты чо делаешь, псих? – С этими словами толкнул его в грудь.
   Кекс не удержался на ногах, упал. Но не выронил ракетницу. Глаза бешеные, рот перекошен, на губах пена. Он смотрел на Бугра с безумной ненавистью. И вдруг наставил на него свой ствол.
   Бригадир не растерялся и ногой выбил у него из рук оружие. И тут же обрушил на него град ударов.
   – Ты, недоносок, ты что вытворяешь?
   Бугор – мужик мощный, удар у него резкий, тяжелый. Без оружия Перец перед ним – никто. Если бригадира не остановить, хана пацану...
   Крендель не остался в стороне. Подлетел к Бугру, схватил его за руки, оторвал от жертвы.
   – Хватит! Ты ж его зашибешь, нах!..
   Бригадир вырвался из захвата. Но на Кренделя с кулаками не бросился. И Перца не тронул. Какое-то время он стоял, тупо глядя перед собой. Грудь вздымается, как кузнечные мехи, тяжелое сиплое дыхание...
   Крендель подобрал ракетницу. Зло рыкнул на Перца.
   – Ты, дятел, ты так больше не делай, понял?
   Пацан уже не лежал, а сидел на полу, голова опущена, с подбородка стекает кровь.
   Перец поднял голову, виновато посмотрел на бригадира.
   – Ты, Бугор, извини, сам не знаю, что на меня нашло... Я же не собирался в тебя стрелять... Так, пошутить хотел...
   – Кренделю спасибо скажи! – гаркнул бригадир. – Если б не он, я б тебя, психопата... Ну чего, падла, расселся! А ну давай за работу!..
   Работы было невпроворот. Нужно было спрятать вторую машину, собрать до кучи вторую партию трупов, вырыть под них яму, сбросить их туда, залить цементом...
   Только сейчас Крендель ясно осознал, что игры в бандитов закончены. Он стал настоящим бандитом. Игры начались не по-детски серьезные. Два трупа у него на совести. Мало того, он сам может стать трупом. В любой момент к дому могут подтянуться братки покойного Шимона. И если они не позволят застать себя врасплох, можно будет схлопотать пулю...
   Дом стоял в некотором отдалении от других жилых построек. Поэтому выстрелы не достигли посторонних ушей. В округе все спокойно. И во дворе, и в самом доме все тихо, никаких следов недавней бойни. Кровь с пола смыта, пули из стен вытащены – дырки аккуратно зашпаклеваны. И только в подвале дома кровавая кухня. Три трупа в целлофановой пленке, уже отрытая под них траншея.
   – Надо еще копать, – сказал Крендель, сбрасывая в яму бычок.
   Он ощущал себя крутым бандитом, которому все нипочем. И даже Бугор не указ... Впрочем, он вынужден был его слушаться. Хотя бы потому, что нельзя было вносить раздор в бригаду. И без того обстановка напряженная. Пацаны озадачены, переживают, избитый Перец косо посматривает на бригадира. И всем страшно. Никто не знает, что делать дальше. Только Кренделю хватает духу смотреть вперед и делать прогнозы...
   – Зачем? – недовольно посмотрел на него Бугор.
   Ему не нравилось независимое поведение Кренделя.
   – Еще надо с пяток трупов туда кинуть...
   – Это ты о ком? – осклабился Кекс. – Нас как раз пятеро...
   – Это я о братках шимоновских. Не сегодня-завтра они снова подтянутся. Будем их работать. Если по одному рылу на брата, то как раз пять трупов образуется... Ты, Огурец, счет свой откроешь...
   – Да и открою! – обиженно протянул тот. – Вот, у меня волына теперь есть... А то с самопалом фигня какая-то...
   Теперь у каждого пацана в бригаде был нормальный пистолет. Самопалы, ракетница, непутевый обрез – все на свалку...
   – Сегодня одних завалили, завтра других, да? – тяжело и пронзительно посмотрел на Кренделя Бугор. – Ты что ж, думаешь, братки шимоновские – мыши, а здесь для них мышеловка?
   – Ну пока что так и получается... – Крендель выдержал его гнетущий взгляд. – Сегодня троих в подпол загнали, завтра еще столько же... Глядишь, вся бригада Шимона за ним на тот свет отправится... А там и мы объявимся. Весь город под себя поставим...
   – Ты хоть знаешь, сколько у Шимона бойцов?
   – Нет, – озадачился Крендель.
   Действительно, он так круто себя поставил, но при этом совершенно не владеет ситуацией. А вопросов очень много. Сколько пехоты в бригаде у Шимона? Какие структуры он контролирует? С кем дружбу водит, с кем, напротив, враждует? Кто из воров в законе за ним стоит? И так далее, и тому подобное...
   – Может, Ирка что знает? – подал идею Огурец.
   Оказывается, не такой уж он и дятел.
   Ирка была еще жива. Ее затащили в подвал.
   Швырнули в яму поверх сброшенных туда трупов.
   – Счас пристрелим и закопаем! – пригрозил Перец.
   – Не надо! – в ужасе всхлипнула девчонка.
   – Да ни фига! – гоготнул Бугор. – Живьем в бетон закатаем!
   Для убедительности он взял совковую лопату, загреб порцию раствора и вывалил его на Ирку. Та громко вскрикнула, дернулась и затихла. Бригадир еще раз плюхнул на нее раствор. Но та даже не шелохнулась.
   – Ты, сука, а ну хорош притворяться! – заорал он.
   Но с ее стороны никакой реакции.
   – Огурец, глянь, что с ней? – распорядился Крендель. – Может, обморок?
   Пацан послушно спрыгнул в яму, минуты через две пулей выскочил обратно. Глаза по пять копеек.
   – Все, хана, гикнулась баба! Полный писец!
   Судя по всему, Ирку хватил удар со страху, когда Бугор плеснул на нее жидкого бетона. Не обморок это был, а натуральный кондрашка. Типа, разрыв сердца. Копыта отбросила баба.
   – Да и хрен с ней, – мрачно буркнул бригадир, – баба с возу, кобыле легче...
   – А это смотря какой кобыле, – хмыкнул Кекс. – Моя кобыла к ней в стойло хотела...
   – Так в чем дело? Трахни покойницу, и все дела...
   – Я тебе чо, некрофил?
   – А хрен тебя знает...
   Трупы залили бетоном. Работа долгая, кропотливая. Нужно было сделать все так, чтобы пол в месте захоронения не дал осадки. Пацаны старались полночи. Бугор остался доволен качеством работы. Но братва почему-то отказывала в качестве ему самому. Даже Огурец, и тот косо смотрел на него...
   Как и ожидалось, на следующий день в дом снова пожаловали братки покойного Шимона. Всё своего босса не могут найти. Да и одна из команд, отправленных на его поиски, потерялась... Крендель прекрасно понимал бандитов, но ничем помочь им не мог. Сегодня он был уверен в себе как никогда. И готов был пустить в расход очередную партию вражеских бойцов...
   Во двор въехал потрепанный временем «бумер», из которого вывалились два крепыша в кожанках. Бугор вышел им навстречу. Но братки даже разговаривать с ним не стали. Один из них вытащил шпалер и без слов разрядил в бригадира пол-обоймы... Видно, братки уже знали, что ждет их, если они заглянут в дом.
   Крендель не растерялся. Выскочил из своего укрытия и с двух рук открыл стрельбу по бандитам. Перец, Кекс и Огурец дружно поддержали его огнем. Стреляли они неважно, поэтому их пули никого не задели. Зато навели шороху. Братки как ошпаренные заскочили в свою машину, водила ударил по газам, и «бэха» задним ходом выехала со двора, вывернула на улицу и адью...
   – Как мы их, а? – истерично хихикнул Огурец.
   – Завалю гадов! – в порыве ярости орал Перец.
   Как бы снова на него шиза не напала.
   – Заткнись!
   Перец буксовать не стал.
   – Все! Все! – отрезвленно мотнул он головой.
   – Что с этим делать? – показывая на мертвого Бугра, спросил Кекс.
   – А ничего. Пусть лежит. А мы рвем когти...
   Кренделю хватило ума сообразить, что его план потерпел фиаско. Мышеловка больше не действует, и у него больше нет возможности изводить шимоновскую братву. Зато его самого изведут на раз, если он вовремя не сделает ноги. Бандиты отступили, но это явление временное, в любой момент они могут нагрянуть с новыми силами...
   – Перец, выгоняй тачку!
   Он не стал уточнять, какой именно джип из двух захваченных нужно выгнать из гаража. И без того ясно, что новенький «БМВ» с мощным движком, ранее принадлежавший Шимону. Молодежь выбирает лучшее!..
   То, что хорошо на стройке – рабочие комбинезоны, – плохо в миру. Переодеваться не было времени, поэтому Крендель велел загрузить в машину пакеты с нормальной одеждой. Прихватили пацаны и кожаные куртки, снятые с убитых братков. Чего добру-то пропадать... Не забыл Крендель взять с собой ящик тушенки и канистру с водой. Харч, как и деньги, никогда не бывает лишним. А с баблом у них пока что без проблем – три штуки «зеленью» из бумажника убитого Шимона, еще штука в общей сложности нашлась в карманах покойных братков, ну еще и собственные сбережения...
   Братва побросала в машину вещи, загрузилась сама. Крендель дал отмашку, и джип с ревом вырвался на простор ухабистой, но длинной, как сама бесконечность, дороги.
   – И куда мы едем? – убито спросил Огурец.
   – К тебе домой, – усмехнулся Крендель.
   – Почему ко мне? Почему не к Перцу!
   – А потому что баран ты, понял? – оскорбительно хохотнул Кекс. – Крендель прикалывается. Ты чо, не врубаешь, да? Ты же прикалываешься, да, Крендель! Нам домой нельзя. Нас шимоновские барбосы враз вычислят...
   Этого Крендель боялся больше всего. Поэтому сразу отбросил в сторону мысль заскочить домой, помахать маме с папой ручкой... Все, путь в город для них закрыт. Если не навсегда, то надолго – пока на криминальном престоле не утвердится человек, для которого Шимон – враг. А пока что, скорее всего, свято место займет его друг. И на Кренделя будет объявлена настоящая охота...
   Выходило, что он повернулся к опасности задом, хотя, по идее, должен был повернуться к ней лицом. Он же крутой бандит... Но он прекрасно осознавал, что еще не дорос до того, чтобы в открытую тягаться с шимоновской братвой. Если совсем недавно он думал о своем городе как о легкой для себя добыче, то теперь он во всей полноте осознавал, что наполеоновская треуголка не для него. Если он еще раз попытается примерить ее на себя, то потеряет вместе с головой... Нет, надо ставить себе задачи попроще. Какие – будет видно. А пока что нужно убраться как можно дальше от этих мест...
   – Короче, пацаны, ситуация такая! – с важным видом изрек он.
   Пусть изнутри его морозит страх перед будущим, но внешне он должен оставаться спокойным и уверенным в своих силах. Только так должен вести себя настоящий бандитский авторитет... А он и есть авторитет. Потому что братва, считай, признала его право на лидерство. Вон как внимательно слушают его пацаны.
   – Сейчас мы уедем. Переждем момент, а потом вернемся...
   – А чего нам бояться? – испуганно спросил Огурец.
   – Ментов нам надо бояться, вот кого! – нашелся Крендель. – Сколько трупов за нами, а?
   Действительно, ментов со счетов сбрасывать никак нельзя. Шимоновская братва запросто может подключить их к делу, тогда Кренделя и его пацанов могут подать во всероссийский розыск, а это попса на все голоса...
   – Да, до фига трупов, – почесал репу Перец.
   – Ну и хрен, что до фига!.. В общем, так, пацаны, если вдруг нас повяжут, все на Бугра валим. Он и Шимона грохнул, и пацанов его, Ирку он до смерти напугал... Короче, мы ваще ни при чем. Типа, даже отговорить его пытались, а он нас и слушать не стал.
   Крендель говорил вдохновенно и убедительно, ну чисто заправский оратор. Неудивительно, что пацаны слушали его развесив уши.
   – Если менты трупы найдут, они по-любому их на Бугра спишут, – продолжал он. – У него ж волына под фуфайкой, все дела. И на хрена им за нами гоняться, если есть, на кого все списать, им что, своих головных болей мало?
   – Братва за нами гоняться будет, – подал голос Кекс.
   – Ну и хрена, пусть гоняется. Мы их всех наглушняк положим. Стволы у нас есть...
   – А патроны, маслины?..
   – Что, маслины? – Крендель не сразу понял, к чему клонит Перец.
   – Да то маслины, что стволы их сожрали. Лично у меня в обойме три патрона осталось...
   – У меня два, – сокрушенно вздохнул Кекс.
   Огурец достал свой пистолет, выщелкнул из него обойму, сосчитал патроны.
   – У меня пять. И запаски нет...
   У Кренделя в магазине осталось семь патронов.
   Если относительно, то много. А если реально, то – катастрофически мало.
   – Ничего, пацаны, что-нибудь придумаем... – заверил он всех.
   Он все больше утвердился во мнении, что стал для всех авторитетом. И как самый крутой пацан, он не имеет права падать духом... Хотя на душе такая тоска, что хоть волком вой...
   – Да придумаем... – тускло посмотрел на него Кекс.
   – Пацаны, только не надо киснуть, да! Все нормально, все ништяк! Тачка у нас есть, с бабульками на мази, стволы худо-бедно есть... Счас на Москву дернем...
   – Куда? – оторопело вытаращился на него Огурец.
   – Да в Москву, а чо, слабо?
   – Чо, Москву под себя ставить будем? – скептически хмыкнул Кекс.
   – Гонишь, да? Москва уже со всех сторон поделена, ради нас никто не подвинется, так что ловить нам там нечего...
   – Так какого хрена ты нас туда тащишь?
   – А чтобы затеряться, понял... Да и классно там, есть где развернуться...
   Крендель чувствовал, что в Москве ему понравится. Он даже не представлял, чем там можно будет занять братву. Зато он твердо знал, что его пытливый ум найдет достойное применение его бригаде...

Глава четвертая

   Командировка закончилась, даже не начавшись. Павел Нахальцев отправился на вокзал, чтобы ехать в Тулу, но перед самой посадкой позвонил начальник и сказал, что поездка отменяется и завтра утром он должен быть на службе. Павел только пожал плечами и отправился в кассу сдавать билеты.
   Он служил в уголовном розыске, в отделе по пресечению незаконного оборота оружия. В Туле он должен был встретиться с человеком, с помощью которого можно было нащупать канал доставки оружия в Москву. Но, видимо, что-то изменилось... Завтра утром начальник все объяснит. А сейчас домой.
   Павел остановил такси и через полчаса был в своем Перове. Однокомнатная квартира в многоэтажном доме принадлежала его жене, красавице Кате. Подарок ее родителей на их свадьбу. Сам Павел был родом из небольшого городка под Архангельском. В Москве сам по себе. Сначала высшая школа милиции, затем восемь лет службы в Московском уголовном розыске. Возраст – тридцать лет, звание – капитан. Еще пять лет назад он считался завидным женихом – молодой, симпатичный, перспективный. Катя выбрала его из толпы претендентов. Надо сказать, что ее родители одобрили этот выбор. Квартиру вот молодым подарили... Давно это было. Много воды утекло с тех пор. Майором Павел так и не стал, выше старшего оперуполномоченного не поднялся. Зарплата – курам на смех. В очередь на квартиру его не ставят, потому как жилплощадью обеспечен – не важно за счет кого. Словом, не жизнь, а тоска зеленая. Жена недовольна...
   Но ничего, сейчас жизнь налаживается. Нищета заела не только Павла, но и его коллег из ближайшего окружения. Все вместе они провернули уже несколько дел. И очень удачно. Появились первые деньги, и какие!.. Но пока что на руки он не получил ничего. Как говорит начальник, незаконно добытые деньги сначала должны отлежаться... Что ж, ему видней. Он заварил эту кашу, ему и рулить...
   Павел открыл дверь в квартиру своим ключом. В прихожке темно, в комнате горит ночник. И громкая музыка, сквозь которую слышны женские стоны... Уж Павел-то знал, кто так может стонать под мужским натиском.
   Он знал одну народную мудрость – никогда не приходи домой без предупреждения. Знал, но никогда ей не следовал. Поэтому и стал свидетелем ужасающей сцены. На расправленном диване лежал какой-то мужик, а на нем, извиваясь всем телом, прыгала его родная любимая Катька. И стонала, как последняя шлюха...
   От леденящего волнения онемели руки и ноги, в голове шумела кровь. И голос какой-то не родной:
   – Я вам не помешал?
   Катька остановила свой блудский пляс, на какое-то время остолбенела, а затем резко развернулась к Павлу, скатилась с мужика, накрылась одеялом. На лице страх и растерянность. Но в глазах уже вспыхивает огонь злорадства.
   Ее «конь» был смущен. Но не очень. Ни страха, ни паники во взгляде. Так, легкое душевное расстройство. К тому же привычное. Видимо, уже не первый раз застают с чужими женами.
   – Я сейчас все объясню! – слегка дрогнувшим голосом сказал он.
   Потянулся за брошенными на пол брюками, затащил их к себе под одеяло, стал натягивать на себя...
   – Ну и как все это называется? – выдавил из себя Павел.
   – А так и называется! – взвизгнула Катька. – Ты сам во всем виноват!
   – Я тебя не удовлетворяю?
   Павел чувствовал, как к нему возвращается самообладание.
   – Да, не удовлетворяешь! В финансовом плане!
   – А-а, так ты с этим козлом бабки сейчас печатала? – съязвил он. – А я-то думал, что вы просто трахались... И много напечатали? Может, поделитесь?
   – Да пошел ты! – всхлипнула Катька.
   – Я-то пойду... Квартира твоя, жена-шлюха меня здесь не держит...
   – Я не шлюха...
   – А кто ж ты? Честная давалка?
   – Да, честная!
   – Ну, ну!
   Все это время Павел ждал, когда «пахарь» оденется. Дождался.
   – Все, собрался? – с коварной насмешкой спросил он.
   – Да, собрался... Извините, что так получилось! – сокрушенно развел руками мужик. – Мне очень жаль...
   – Это мне очень жаль. А ты-то, козел, ни о чем не жалеешь...
   Наконец-то Павел мог дать волю своим желанием.
   Он ударил коротко, без замаха, кулаком в челюсть.
   Удар вышел на славу! Мужик не удержался на ногах, наискосок перелетел через диван, головой стукнулся о стену и медленно стек на пол. Жаль, что некому было снять на камеру столь прекрасный момент...
   Мужик поднялся, рукой сжал подбородок, сделал движение, будто вправляет в челюсть.
   – Ну что ж, будем считать, что мы в расчете, – решил он.
   Но Павел так не считал. И когда соперник приблизился к нему, чтобы пройти мимо на выход, ударил его ногой. Он метил в «плуг», которым этот гад «пахал» его жену. Но мужик каким-то непостижимым образом перехватил ногу и резко шагнул вперед, лишая Павла опоры. И еще умудрился ударить его кулаком в грудь.
   Резкая, впивающаяся в утробу боль, брызги солнечного света перед глазами, головокружительное падение, удар головой о пол... Но Павел сознания не потерял. Быстро вскочил на ноги. Его кружило вокруг собственной оси, куда-то швыряло, но он все же сумел догнать нахала, схватил его за плечо. И тут же рука его оказалась в жестком захвате. Мужик резко выкрутил ее за спину, отчего Павлу пришлось принять очень неудобную позу. Он просто не смог остановить удар, обрушившийся на него сверху...
   На этот раз Павел лишился чувств. Когда очнулся, мужика уже не было. А сам он сидел на полу возле батареи парового отопления, к трубе которой наручниками была пристегнута его рука... Катька сидела в кресле, страдальчески, но при этом с вызовом смотрела на него.
   – Ну ты и сука! – потирая гудящий затылок, сказал он.
   – Какая есть. Извини, другой нету...
   – И давно ты это, блудуешь?
   – А если это любовь?
   – Чего? – скривился Павел.
   – А что, по-твоему, меня может любить только мент?.. Между прочим, Аркадий очень положительный мужчина...
   – Положительный – это в том смысле, что тебя положил?
   – И тебя, между прочим, тоже... Чтоб ты знал, он уже семь лет занимается восточными единоборствами...
   – А я восемь лет служу в уголовном розыске. Так что зря твой Аркадий лапу свою на меня поднял...
   – Ну и что ты ему сделаешь? – презрительно фыркнула Катька. – Ваша милиция уже давно ничего не может. Аркадий нисколечко вас не боится...
   – Да? Это он так сказал?.. Посмотрим, что он мне скажет...
   – Да ничего ты ему не сделаешь. У него своя фирма, положение, связи...
   – Видали мы таких крутых... Ключ где от наручников?
   – У меня... Только я тебя не отпущу. Пока ты не успокоишься...
   – Я уже успокоился...
   Павел врал. Его колотило изнутри, распирало от злости. Но Катьку он не тронет. Вроде бы не в его правилах женщин бить. Вся его агрессия была направлена против ее «пахаря». Он не успокоится, пока не оставит его без «плуга»...
   – Обещай, что пальцем меня не тронешь! – потребовала она.
   – Обещаю...
   Катька бросила ему ключ и, пока он снимал наручники, закрылась на кухне. Напрасно она боится. Он же обещал, что пальцем ее не тронет, никаким – ни первым, ни двадцать первым. Между ними все кончено. Измен он не прощает. Так что гуд бай, май лав!..
   Павел покидал в сумку кое-что из своих вещей, не прощаясь уже с бывшей женой, вышел во двор.
   Ночь, тишина, волнующие весенние ароматы...
   Хрен с ней, с Катькой. Обойдется как-нибудь без нее... А с Аркадием он разберется... Если представится случай...
   Он позвонил своему другу и напарнику. Антон был дома. Не один, с какой-то телкой. Он человек холостой, вольный, бабы его любят... И Павла тоже будут любить...
   – Дикий, выручай! Берлога твоя нужна!
   Дикий – это не кличка, не позывной. Это просто фамилия.
   – Паш, что за проблемы?
   – Есть хочу.
   – Чего, чего?
   – Так есть хочу, что аж переночевать негде...
   – А-а, ну так сразу бы и сказал!.. Сколько там у нас времени. Половина двенадцатого. Давай так, подъезжай, но не раньше чем через час...
   – А я раньше и не успею...
   Антон снимал квартиру аж в Южном Бутове.
   Только на метро как минимум час добираться. А потом еще на перекладных. Уж лучше сразу тачку взять...
   К появлению Павла Антон уже избавился от своей подружки, очистил, так сказать, помещение.
   – Она тут рядом живет, в соседнем подъезде... – непонятно зачем пояснил он.
   Как будто Павел его о чем-то спрашивал. Но раз уж он сказал, то и он спросил:
   – Холостая или как?
   – Или как. Муж врач, на ночь дежурить остался...
   – И я свою Катьку на ночь оставил...
   – Бляха, Коляныч же тебя в командировку сегодня отправлял! – вспомнил Дикий.
   Коляныч – это Николай Николаевич Буров. Начальник отделения, которому подчинялся и Павел, и Антон.
   – Да уже на вокзале отбой дал...
   – Чего?
   – Завтра узнаю...