Колычев Владимир. Семья в законе

   – Ну, я сам ему отнесу.
   – Ты не понял, тут корешок, он должен в нем расписаться.
   – Распишется, а корешок я вам отдам...
   – Откуда я узнаю, кто там расписался? Может, уборщица тетя Глаша?
   – Э-э, но я не могу вас к нему пропустить.
   – Тогда я ухожу. Я уйду, а завтра сюда прибудет группа спецназа и твоего босса поставят в позу «ку». Угадай, в какую позу потом поставят тебя самого? И кто?
   – Ну, я должен начальнику охраны доложить.
   Лед тронулся, хоть и с треском, и информация о повестке дошла до директора казино. Но прошло не меньше часа, прежде чем Павлу дали зеленый свет. Появившийся начальник охраны вежливо попросил у Павла пистолет, но тот отдал ему только две штатные обоймы.
   Лихопасов принял его в своем кабинете. Важный, сосредоточенный, он с умным видом записывал что-то в блокнот, заглядывая в толстую книгу, лежавшую справа от него... Писал правой рукой, вроде бы книга должна была находиться слева от него. Или у него манера так переписывать, или делал он это для отвода глаз, изображая чрезвычайную занятость.
   Не глядя на посетителя, он скупым движением руки показал ему на кресло за приставным столом. И только когда Павел сел, оторвался от своего занятия, неприветливо и хмуро глянул на него.
   – Если вы по поводу жалобы, то мы все уже уладили, – поморщившись, сказал он.
   Лихопасов производил впечатление человека сильного, но не очень решительного. Высокий и в меру упитанный, широкоплечий, но рыхловатый. Он обладал взглядом человека, привыкшего, чтобы его уважали, но Павел не видел в нем того стержня, который присущ людям, безоговорочно уверенным в собственных силах. Похоже, Лихопасов считал себя влиятельным человеком, но при этом понимал, что без поддержки со стороны он ничего не стоил.
   – По поводу какой жалобы? – удивленно посмотрел на него Павел.
   Он постарался скрыть усмешку. Ему казалось, что Лихопасов играет какую-то роль. Он сам придумал себе жалобу, о которой сейчас шел разговор, и это было видно, по неуловимым спазмам лицевых мышц, которые возникают у бездарного лицедея, пытающегося потрясти зрителя безупречной игрой. И взгляд у директора казино дернулся, как стрелка сдвинутого с места компаса – резко качнулся из стороны в сторону и, вздрогнув, застыл на месте.
   – Жильцы дома жалобу составили, обещали в прокуратуру отнести... А разве нет?
   Лихопасов попробовал изобразить удивление, но вышло это у него не очень удачно. Во всяком случае, Павел почувствовал его притворство.
   – С того света на вас жалоба поступила. От гражданина Блинкова.
   Павел внимательно смотрел на собеседника, и заметил, как лихорадочно завибрировал его взгляд. Лихопасов пытался сохранять спокойствие, но в душе у него минорно гудела толстая струна контрабаса.
   – А кто это такой?
   – Ну, как же так? Вы же с ним вместе работаете.
   – Вместе работаем?! – на этот раз удивление Лихопасова показалось Павлу искренним.
   – Ну, не то, чтобы рука об руку, а на одном этаже работаете. Блинкову принадлежит универсам «Марго», тут, недалеко, на одном этаже с вашим казино...
   – «Марго»? Ну, знаю такой универсам. А кому он принадлежит, понятия не имею... Я не понял, вы что, допрашиваете меня?
   – А что, есть повод вас допросить?
   – Что-то я не понял... э-э....
   – Майор Никифоров, уголовный розыск.
   – Вы что, запутать меня хотите, майор? Так это у вас не получится.
   – Да я и не собирался.
   – А мне все равно, собирались вы или нет. Без адвоката я и слова не скажу.
   – Жаль, – сокрушенно вздохнул Павел. – Я хотел вам помочь.
   – Мне?! Помочь?!
   – Ну, во-первых, вручить повестку.
   Павел достал из кармана заполненный бланк, неторопливо оторвал корешок.
   – Одна половина вам, на другой, пожалуйста, распишитесь...
   Какое-то время Лихопасов хмурил брови, изучая повестку, затем негодующе спросил:
   – Кто вам сказал, что я буду расписываться?
   – А разве нет? – пристально посмотрел на него Никифоров.
   – Без адвоката – нет.
   – А когда он подъедет? – спросил Павел так, будто точно знал, что адвокат уже в пути.
   – Скоро, – также четко ответил директор казино.
   – Ну что ж, подождем. Тем более мне все равно, подпишете вы повестку или нет.
   – То есть как это все равно?
   – Дело дрянь, Эдуард Михайлович, скажу вам об этом откровенно. Вот я и думаю, может, вам помочь? Ну, небескорыстно, разумеется...
   Повесткой Павел воспользовался не только как пропуском; он хотел использовать ее как средство, чтобы сбить оппонента с толку. Он же приехал к Лихопасову совсем не для того, чтобы допросить его. Он всего лишь почтальон, передаточное звено, а значит, опасности как бы и не представляет. Но при этом он в курсе дела, и, в принципе, мог бы поучаствовать на стороне Лихопасова... Помогать подозреваемому он не станет, но голову ему заморочит.
   – Небескорыстно? – хоть и презрительно, но с определенным интересом посмотрел на него Лихопасов. – Что-то я вас не совсем понимаю... И вообще, в чем, черт возьми, меня обвиняют?
   – Я так понял, вы ничего не понимаете, – поощрительно улыбнулся Павел.
   – Нет!
   – Что ж, это для вас большой плюс. Потому что к убийству Блинкова вы не имеете никакого отношения.
   – Его что, убили?
   Никифоров окончательно перешел на доверительный тон, и Лихопасов, похоже, расслабился. Поэтому запах фальши только усилился.
   – Да, позавчера. По дороге домой...
   – А я здесь при чем?
   – Вот и я думаю, при чем здесь вы? Ну, мешал вам Блинков, ну и что? Это же не значит, что его нужно убивать.
   – Не значит, – в раздумье кивнул Лихопасов. – Да и кто вам сказал, что какой-то Блинков мне мешал?
   – Да мне в прокуратуре сказали... Я версию ограбления рассматриваю, а следователь уперся и свое гнет. Информацию он получил, что казино «Седьмое небо»... э-э, извините, «Седьмая орбита»... В общем, ваше казино расширяться собирается, и за счет соседних магазинов. Универсамом владел гражданин Блинков, автозапчасти принадлежат Щекину, к ним обоим, говорят, приходили какие-то подозрительные личности. Подозрительные, но какие-то... то есть ничего конкретного. Освобождайте, говорят, помещения, или пожалеете. А кто они такие, откуда – никто не знает. Одни только догадки, что ваше казино их прислало. То есть от вас они приходили, Эдуард Михайлович.
   – Вранье! Никто от меня не приходил! – возмущенно воскликнул Лихопасов.
   Он внимательно смотрел на Павла, ломая голову над тем, правду он сочувствует ему или водит за нос.
   – Вот и я так же думаю! – приложив руку к груди, заверил его Никифоров.
   – И правильно думаете... Не собираемся мы расширяться. Мы, вообще, в центр собираемся переезжать.
   – Э-э, мне все равно, куда вы там переезжаете. Мое дело убийство раскрыть, ну, Блинкова. А тут прокуратура со своей дурацкой версией. Вот я и решил с вами поговорить, потому и повестку сам принес... Понимаете в чем дело, я версию ограбления рассматриваю, я вам это уже говорил. Так вот, я уже и человека нашел, который во всем сознался...
   – Какого человека? – заинтригованно всколыхнулся Лихопасов.
   – Ну, есть там один. На нем и разбой, и трупы. Я его прижал, он мне все и рассказал, как Блинкова убил... Я вам даже больше скажу, он мне даже парик представил, и бороду...
   – Какой парик?
   Судя по тому, как жадно директор внимал Павлу, ему очень интересна была тема этого разговора. И неспроста все это.
   – Ну, преступник в парике был. Парик, борода, очки солнцезащитные...
   – Очки? – пытаясь скрыть волнение, повел бровью Лихопасов.
   – Да, они не только от солнца защищают, но и от посторонних глаз. В общем, и бороду мы у этого деятеля нашли, и парик, и очки. Только очки какие-то странные...
   – В смысле, странные? – животрепещуще спросил директор.
   – Ну, дужки не сгибаются. У очков обычно дужки сгибаются, а эти мертво на месте стоят. Что та дужка, что другая...
   – Да, да, бывает такое.
   Павлу показалось, что Лихопасов почувствовал облегчение. Возможно, решил, что следствие не знает про сломанную дужку. Не нашли ее, не приобщили к делу, а значит, и отпечатков пальцев не осталось.
   Теперь самому Павлу приходилось скрывать волнение. Никак не думал он, что Лихопасов лично принимал участие в убийстве Блинкова. Все-таки он был родственником Бурбона, пусть и по жене, но все-таки. Не стал бы тесть посылать зятя на гиблое дело, тем более что и без него было кому этим заняться. Но может, Бурбон решил устроить Лихопасову проверку? Может, разозлился на него за что-то и решил наказать... Как бы то ни было, но похоже, Лихопасов знал про сломанную дужку очков. И если это действительно так, то на ней могли оказаться отпечатки именно его пальцев.
   Павел предполагал, что будет иметь дело с заказчиком, но, возможно, перед ним сам исполнитель. Если так, то удача очень близко.
   – Бывает, – хлопнув себя по карману куртки, смущенно улыбнулся Никифоров. – Вот я никогда сигареты не забывал, а тут вдруг пусто. В машине, наверное, оставил... Хотя у вас, наверное, и курить нельзя.
   – Ну почему же нельзя, можно.
   Лихопасов полез в ящик стола, достал оттуда пачку «Мальборо», протянул Павлу, дождался, когда тот возьмет сигарету. И сам он тоже угостился. Взял со стола зажигалку, высек шумный огонек.
   Павел глубоко затянулся, с блаженным видом выдул из легких струю дыма.
   – Сколько себя помню, столько пытаюсь бросить, – с упреком самому себе, сказал он.
   Но Лихопасов проигнорировал его реплику. Видно, что не до праздных разговоров ему было.
   – Так что там этот убийца?
   – Какой убийца?!. А-а, который Блинкова убил? Так это... признался во всем. Барсетка ему Блинкова приглянулась, вот он и убил...
   – Ну, если признался, я-то здесь при чем?
   – Вот и я говорю, что не при чем. А прокурорские на казино показывают, там, дескать, зерно истины... Но я-то знаю, что почем. Вот и хочу вам помочь... Это, как говорится, ты мне – я тебе, – сконфуженно заулыбался Павел в ожидании встречного предложения.
   Но Лихопасов искусно делал вид, что не понимает намеков.
   – А то ведь адвокат сейчас приедет, ему платить надо, потом в прокуратуру ехать, время терять, а я раз-два и все, никаких проблем, – продолжал притворяться Никифоров.
   – А что, есть проблемы?
   – Ну да, у Роди Шмякова, ну, который в убийстве признался...
   – А я здесь при чем?
   – В том то и дело, что не при чем, – разочарованно вздохнул Павел.
   Он дал понять, что сдался, осознав бессмысленность своих намеков. Чем вызвал торжествующую улыбку Лихопасова. Так радуется бизнесмен, совершивший выгодную сделку или избежавший неоправданных расходов.
   – Протокол составлен, Шмяков уже в камере, завтра его будет допрашивать следователь... Вы, Эдуард Михайлович, завтра в прокуратуру позвоните, может, вам и ехать никуда не надо.
   – А я не собираюсь никуда ехать. И повестку я не получал.
   – Ну как же так, я ради вас, понимаете ли, старался, а вы меня так подводите?
   – Где это вы ради меня старались, уважаемый? Вы убийцу искали? Искали. Вы его нашли? Нашли. Благодарность от начальства получите? Вероятнее всего, да... А от меня вы что хотите?
   – Э-э, ничего... Уже ничего... Ну, хотя сигаретами угостите!
   Павел порывисто потянулся через стол к пачке сигарет. Лихопасов и спохватиться не успел, как она оказалась у него в кармане.
   – Вы знаете, как это называется? – нахмурив брови, презрительно спросил он.
   Павел сначала поднялся, повернулся к двери, а затем уже, на ходу, едва слышно произнес:
   – С паршивой овцы хоть шерсти клок!
   – Давай, давай, паршивая овца! И больше сюда не приходи!
   Павел ожидал, что Лихопасов отдаст распоряжение задержать его, забрать сигареты, но ничего такого не случилось, и он беспрепятственно покинул казино. С одной стороны, хорошо, что удалось избежать конфликтов. С другой – безучастность Лихопасова обесценивала трофей, который Павел уносил с собой.

Глава 6

   Рукоятка тренажера легко приближалась к груди, так же просто удалялась. Раз-два, раз-два... Казалось бы, ничего сложного. Разве что усталость начинает давить на мышцы. Но вес у блока небольшой, силы еще хватит, минимум, на пару минут.
   – Так, немного назад отклонись... Спину не кругли, не надо! Блок резко не опускай!.. Руки распрямил – вдох! Рукоять опустил – выдох!.. Раз-два! Раз-два!..
   Бум-дзынь, бум-дзынь... Все реже стучит отягощающий блок, сложенный из железных кирпичей. Усталость болью растекается по мышцам, но Эдуард не сдается. Ему нужно выбиться из сил, чтобы забыться и не думать больше о том, как низко он пал.
   – Эй, дружок, может, хватит? – звонко спросила Лера.
   Эффектная шатенка с узкой талией, рельефным животом и плотно накачанными бердами. Она взяла над Эдуардом шефство, но у него совершенно нет шансов закрутить с ней роман, хотя ее упругие формы нет-нет, но навевают порочные мысли. Лера – жена Стаса, старшего сына Савелия Федоровича. Во-первых, она предана мужу, как болонка, а во-вторых, любой неверный шаг в ее сторону мог закончиться для Эдуарда, как минимум, кастрацией.
   – Хватит, я говорю! – Лера шлепнула его пластиковой указкой по рукам. – Надорвешься, придурок!
   Бумц! Тяжелый блок бухнулся на подставку и замер в ожидании следующего сета.
   – Ну, зачем так грубо? – дружелюбно попенял девушке Семен. – Эдик – свой человек. А то, что надрывается, так это потому, что сильным хочет стать, да, Эдик?
   Он подошел к Лихопасову, накручивая на ладонь эластичные бинты. Лицо потное, из-под мышек пышет запах пота, но на это сейчас никто не обращает внимания. Тренажерный зал гудит, как рабочий улей, все здесь трудятся в поте лица, а иначе нельзя. Стас здесь за старшего, а он не любит, когда кто-то работает в полсилы. И даже жену свою не щадит. Впрочем, она сама уже давно вошла во вкус и теперь вот гоняет Эдуарда.
   А ведь еще несколько дней назад он не имел права посещать этот спортклуб. Здесь могли заниматься только избранные, только посвященные члены семьи. Именно обряд посвящения и прошел Эдуард, когда собственной рукой застрелил директора универсама «Марго»...
   Его до сих пор бросало в жар от мысли, что свершилось непоправимое. Он убил человека, он убийца, он страшный грешник... А порой ему казалось, что все это дурной сон, кошмар, под впечатлением которого он до сих пор находится.
   Действительно, все происходило как в кошмарном сне: этот парик, эта борода, эти очки... Семен сидел за рулем, Ждан – на подстраховке. Они знали, что делать. Эдуард же просто ждал, когда появится жертва. Пистолет с глушителем, патрон в стволе. Он всего лишь ждал... Если бы не Семен, он бы, наверное, не смог выйти из машины. Но тот с силой ударил его в бок, заставил покинуть салон. А тут Блинков, идет, улыбается, думает о чем-то радостном. Увидел Эдуарда, остановился как вкопанный, парализовано смотрит на пистолет... «Давай, придурок! – закричал Семен. И этот вопль вывел его из состояния ступора. Рука с пистолетом поднялась на уровень плеча, палец нажал на спусковой крючок... Блинков упал, сжав пальцы, в которых находилась барсетка.