Страница:
Владимир Колычев
Тот, кто вышел из огня
Часть I
Глава 1
Студеный и грязный бетонный пол мог показаться сейчас теплой пуховой периной. Жора Варнавин припал к нему, как младенец к груди своей матери. Граната уже упала, покатилась, еще мгновение – и рванет. Но Макар Бубнов низко кланяться ей не стал, он всего лишь опустился на одно колено, вжав голову в плечи. Тяжелый бронежилет на нем, но это не панацея: осколок мог войти в шею, да и ударная волна убивает, но Макару смерть не страшна. Любимая девушка вышла замуж за другого, и все, нет больше смысла в этой жизни. Зачем же тогда жить?..
Граната оглушительно рванула в нескольких метрах за спиной – воздушная волна сорвала небрежно надетую каску, сдавила барабанные перепонки, осколок ударил по бронежилету. Но все-таки Макар остался жив. И он далек от того, чтобы выйти из боя. Страха нет, мандраж не холодит поджилки, и голова соображает ясно, поэтому Макар точно знает, что сейчас произойдет. Ведь гранату в холл швырнули не просто так. Сразу после взрыва должна начаться зачистка помещения, только хватит ли у боевиков на это сил?
В дверном проеме высветился бородатый боевик в синей тюбетейке. Ему страшно, и, чтобы взбодрить себя, он рвет глотку. Но что выкрикивает бородач, не слышно: его рев заглушает автоматная очередь. Чеченец еще не видит цели, но уже стреляет, пытаясь заполнить пулями все пространство. Сначала граната, вслед за ней в ход идет автоматная очередь на испуг. Но вот боевик заметил Макара, и сейчас он даст прицельную очередь. Если позволят. Но Макар не позволил чеченцу опередить себя. Короткая очередь, и враг, размахивая руками, повалился назад…
Любимая девушка убила желание жить, но приказ на штурм здания никто не отменял. Макар не боялся смерти, но сначала неплохо было бы выполнить приказ. А потом уже можно и умереть. Но если это случится прямо сейчас – что ж, так тому и быть.
Из холла дверь выводила в один из коридоров здания. Слева – окна, справа – двери кабинетов, в конце коридора – лестница, ведущая на второй этаж. И все это затянуто дымом – здесь и тротиловая гарь, и бетонная пыль. Выбитые из стен кирпичи на полу, обломки штукатурки, стекла. Боевиков не видно, но они могут появиться в любую минуту – из кабинета могут выскочить или по лестнице спуститься.
Голова у Макара работала четко, и правая рука ловко сняла с крепления «эфку». Чеку из гранаты он выдергивать не стал. Взрыв ему сейчас не нужен, гораздо важнее нанести психологический удар. Вряд ли кто-то из боевиков заметит кольцо на запале упавшей гранаты. Скорее всего, чеченцы пригнутся в ожидании взрыва…
А вместо взрыва в кабинет вошел Макар. Не ворвался, не заскочил, а именно вошел – спокойно, с ясным взглядом и холодной головой. Он торопился не спеша. Или спешил неторопливо. Движения быстрые, но не суетливые. И страх не заставил вжать голову в плечи, когда его взял в прицел здоровенный брюхастый дядька в камуфляже. Боевик, похоже, не очень испугался гранаты или просто не понял, что произошло. Так или иначе, Макар его переиграл. Пара-тройка выпущенных по нему пуль прошли над головой, зато его выстрел оказался точным.
Как падал враг, он не видел, потому что внимание переключилось на второго противника. Их было двое в этом кабинете с окнами, «застекленными» мешками с песком. Пулеметная точка у них здесь, расчет из двух бойцов. Одного Макар уже отработал, а второй еще только на очереди. Этот от страха перед гранатой упал на пол и еще не успел прийти в себя, поэтому стал легкой добычей. Молодой он еще парень, ему бы по девкам бегать, а не в войнушки играть. И мать по нему будет белугой выть, и ничего хорошего в том нет. Макар все это понимал, но палец на спусковом крючке не дрогнул…
Он вышел в коридор и оказался в окружении летящих со страшной скоростью «светлячков». В него стреляли трассерами – со стороны лестницы. Некогда было рассматривать, кто именно там засел, надо стрелять в ответ. А еще лучше шмыгнуть обратно в кабинет, спрятаться за спасительно стеной, а потом уже открыть ответный огонь. Но инстинкт самосохранения отказал Макару – не потащил его в укрытие. Зато руки быстро навели автомат на цель. В его положении шансов уцелеть почти не было, но все-таки он взял верх и в этом столкновении. Огонь прекратился, а чье-то тело, перевалившись через перила, рухнуло на груду мусора.
Но тут на лестнице появился еще один боевик, и Макар на ходу дал длинную очередь. Похоже, он поразил цель. А может, ему так только показалось. Так или иначе, чеченец успел дать выстрел из гранатомета…
Может, и не боялся Макар умереть, но что-то не хотелось ему возвращаться домой с оторванной головой. А справа от него – открытый дверной проем в кабинет, а там – бородач с автоматом. Здоровый мужик, атлетическая у него фигура, и плечи борцовские. И еще стрелять он умел.
Но Макару снова повезло. В кабинет он ввалился, падая на пол, поэтому пули прошли у него над головой. Он упал на живот, и ему нужно перевернуться на спину, чтобы можно было стрелять с двух рук. Но это время, а его у него нет. Можно выстрелить с одной руки, но автомат для этого слишком тяжелый, и его еще нужно навести на цель.
И все-таки он смог выстрелить с одной руки. Но это скорее был жест отчаяния, чем прицельная очередь. Мало того что Макар не смог зафиксировать автомат на линии огня, он еще не смог удержать его в руке.
Но как бы то ни было, удача продолжала улыбаться ему, одна из нескольких выпущенных наобум пуль попала в цель. Фортуна подмигнула Макару, но тут же обрушила на него новое испытание. Боевик справился с болью, превозмог себя и бросился на него. Автомат он, видимо, выронил и про нож забыл, но ведь ему по силам справиться с Макаром и голыми руками.
Макар неспроста хотел попасть в десант. Там служат крепкие ребята, а к таковым он причислял себя без всякого сомнения. Роста он, может, и не самого высокого, но плечи широкие, дюжая сила в руках. Драться он с детства умел – как-то сам, без подсказки этому научился. В старших классах еще и карате увлекся, ну и в армии его полтора года мордовали рукопашным боем… В общем, должен был он справиться с боевиком. И ведь как хорошо все началось – сначала ранил его пулей, потом, когда тот падал на него, провел встречный удар и кулаком врезал ему в кадык. Хороший удар – под костяшками пальцев хрустнул щитовидный хрящ. Но, как ни странно, чеченец не вырубился. Он упал на Макара и ловко взял на удушающий прием. Сила у него в руках неимоверная, а движения четкие, натренированные. Видно, что этот мужик в свое время увлекался борьбой, причем на серьезном уровне. И в тяжелом весе. При всех своих достоинствах Макар не мог ничего с ним поделать. Нож у него в берце, но чеченец четко контролирует его движения. И гранату можно с крепления снять, но чеку из нее не выдернуть. Хотя хватка у боевика железная, но все-таки ему не хватает сил, чтобы сломать Макару шею. И противник для этого не подарок, да и кровь из раны вытекает, вместе с силами. Но за шею он держит крепко, и Макар успеет задохнуться еще до того, как ослабнет вражеская хватка. Он уже задыхается, и в глазах пульсирует красный свет, вот-вот появится надпись – «конец фильма»…
А ведь кино это когда-то начиналось…
Кристина была младше Макара на год. Они жили в соседних дворах, учились в одной школе, и он ее даже не замечал. Она бросала на него влюбленные взгляды, но ему до этого и дела не было. До выпускного класса не замечал, а однажды глянул и обомлел. Повзрослела вдруг девчонка, расцвела как майская роза. Кто бы мог подумать, что Макар влюбится в нее беспросветно. А ведь это случилось. И он даже набрался смелости, подошел к ней, пригласил в кино. Но Кристина ему отказала. Оказывается, к этому времени он уже перестал волновать ее воображение, она теперь заглядывалась на Диму Шаталова из параллельного класса. Сколько сил и нервов потратил тогда Макар, чтобы вернуть утраченное внимание, переключить Кристину на себя.
И добился своего. Кристина стала его девушкой. Они встречались, целовались, а на его проводах она стала женщиной. Его женщиной. Тогда же она поклялась ждать его из армии… Поклялась, но не дождалась. И теперь она принадлежит другому. А это значит, что смысла жить больше нет. Да и сил тоже. Не мог Макар справиться с противником, поэтому свет в глазах совсем погас. А перед затухающим мысленным взором стояла Кристина, печально смотрела на него и качала головой…
Где-то рядом прогрохотал выстрел, хватка на шее вдруг ослабла, и в легкие хлынул живительный воздух. Но этого воздуха было мало, поэтому Макар широко раскрыл рот. Он жадно дышал, пока не пришел в себя. Чеченец лежал рядом, конвульсивно дергая ногой. Непонятно, кто убил его и этим спас Макара. Но это сейчас и не важно. Бой продолжается, и он не имеет права выходить из него.
Макар двинулся вслед за своими боевыми товарищами, но на рожон больше не лез. И не геройствовал. Что-то ему вдруг расхотелось умирать…
Граната оглушительно рванула в нескольких метрах за спиной – воздушная волна сорвала небрежно надетую каску, сдавила барабанные перепонки, осколок ударил по бронежилету. Но все-таки Макар остался жив. И он далек от того, чтобы выйти из боя. Страха нет, мандраж не холодит поджилки, и голова соображает ясно, поэтому Макар точно знает, что сейчас произойдет. Ведь гранату в холл швырнули не просто так. Сразу после взрыва должна начаться зачистка помещения, только хватит ли у боевиков на это сил?
В дверном проеме высветился бородатый боевик в синей тюбетейке. Ему страшно, и, чтобы взбодрить себя, он рвет глотку. Но что выкрикивает бородач, не слышно: его рев заглушает автоматная очередь. Чеченец еще не видит цели, но уже стреляет, пытаясь заполнить пулями все пространство. Сначала граната, вслед за ней в ход идет автоматная очередь на испуг. Но вот боевик заметил Макара, и сейчас он даст прицельную очередь. Если позволят. Но Макар не позволил чеченцу опередить себя. Короткая очередь, и враг, размахивая руками, повалился назад…
Любимая девушка убила желание жить, но приказ на штурм здания никто не отменял. Макар не боялся смерти, но сначала неплохо было бы выполнить приказ. А потом уже можно и умереть. Но если это случится прямо сейчас – что ж, так тому и быть.
Из холла дверь выводила в один из коридоров здания. Слева – окна, справа – двери кабинетов, в конце коридора – лестница, ведущая на второй этаж. И все это затянуто дымом – здесь и тротиловая гарь, и бетонная пыль. Выбитые из стен кирпичи на полу, обломки штукатурки, стекла. Боевиков не видно, но они могут появиться в любую минуту – из кабинета могут выскочить или по лестнице спуститься.
Голова у Макара работала четко, и правая рука ловко сняла с крепления «эфку». Чеку из гранаты он выдергивать не стал. Взрыв ему сейчас не нужен, гораздо важнее нанести психологический удар. Вряд ли кто-то из боевиков заметит кольцо на запале упавшей гранаты. Скорее всего, чеченцы пригнутся в ожидании взрыва…
А вместо взрыва в кабинет вошел Макар. Не ворвался, не заскочил, а именно вошел – спокойно, с ясным взглядом и холодной головой. Он торопился не спеша. Или спешил неторопливо. Движения быстрые, но не суетливые. И страх не заставил вжать голову в плечи, когда его взял в прицел здоровенный брюхастый дядька в камуфляже. Боевик, похоже, не очень испугался гранаты или просто не понял, что произошло. Так или иначе, Макар его переиграл. Пара-тройка выпущенных по нему пуль прошли над головой, зато его выстрел оказался точным.
Как падал враг, он не видел, потому что внимание переключилось на второго противника. Их было двое в этом кабинете с окнами, «застекленными» мешками с песком. Пулеметная точка у них здесь, расчет из двух бойцов. Одного Макар уже отработал, а второй еще только на очереди. Этот от страха перед гранатой упал на пол и еще не успел прийти в себя, поэтому стал легкой добычей. Молодой он еще парень, ему бы по девкам бегать, а не в войнушки играть. И мать по нему будет белугой выть, и ничего хорошего в том нет. Макар все это понимал, но палец на спусковом крючке не дрогнул…
Он вышел в коридор и оказался в окружении летящих со страшной скоростью «светлячков». В него стреляли трассерами – со стороны лестницы. Некогда было рассматривать, кто именно там засел, надо стрелять в ответ. А еще лучше шмыгнуть обратно в кабинет, спрятаться за спасительно стеной, а потом уже открыть ответный огонь. Но инстинкт самосохранения отказал Макару – не потащил его в укрытие. Зато руки быстро навели автомат на цель. В его положении шансов уцелеть почти не было, но все-таки он взял верх и в этом столкновении. Огонь прекратился, а чье-то тело, перевалившись через перила, рухнуло на груду мусора.
Но тут на лестнице появился еще один боевик, и Макар на ходу дал длинную очередь. Похоже, он поразил цель. А может, ему так только показалось. Так или иначе, чеченец успел дать выстрел из гранатомета…
Может, и не боялся Макар умереть, но что-то не хотелось ему возвращаться домой с оторванной головой. А справа от него – открытый дверной проем в кабинет, а там – бородач с автоматом. Здоровый мужик, атлетическая у него фигура, и плечи борцовские. И еще стрелять он умел.
Но Макару снова повезло. В кабинет он ввалился, падая на пол, поэтому пули прошли у него над головой. Он упал на живот, и ему нужно перевернуться на спину, чтобы можно было стрелять с двух рук. Но это время, а его у него нет. Можно выстрелить с одной руки, но автомат для этого слишком тяжелый, и его еще нужно навести на цель.
И все-таки он смог выстрелить с одной руки. Но это скорее был жест отчаяния, чем прицельная очередь. Мало того что Макар не смог зафиксировать автомат на линии огня, он еще не смог удержать его в руке.
Но как бы то ни было, удача продолжала улыбаться ему, одна из нескольких выпущенных наобум пуль попала в цель. Фортуна подмигнула Макару, но тут же обрушила на него новое испытание. Боевик справился с болью, превозмог себя и бросился на него. Автомат он, видимо, выронил и про нож забыл, но ведь ему по силам справиться с Макаром и голыми руками.
Макар неспроста хотел попасть в десант. Там служат крепкие ребята, а к таковым он причислял себя без всякого сомнения. Роста он, может, и не самого высокого, но плечи широкие, дюжая сила в руках. Драться он с детства умел – как-то сам, без подсказки этому научился. В старших классах еще и карате увлекся, ну и в армии его полтора года мордовали рукопашным боем… В общем, должен был он справиться с боевиком. И ведь как хорошо все началось – сначала ранил его пулей, потом, когда тот падал на него, провел встречный удар и кулаком врезал ему в кадык. Хороший удар – под костяшками пальцев хрустнул щитовидный хрящ. Но, как ни странно, чеченец не вырубился. Он упал на Макара и ловко взял на удушающий прием. Сила у него в руках неимоверная, а движения четкие, натренированные. Видно, что этот мужик в свое время увлекался борьбой, причем на серьезном уровне. И в тяжелом весе. При всех своих достоинствах Макар не мог ничего с ним поделать. Нож у него в берце, но чеченец четко контролирует его движения. И гранату можно с крепления снять, но чеку из нее не выдернуть. Хотя хватка у боевика железная, но все-таки ему не хватает сил, чтобы сломать Макару шею. И противник для этого не подарок, да и кровь из раны вытекает, вместе с силами. Но за шею он держит крепко, и Макар успеет задохнуться еще до того, как ослабнет вражеская хватка. Он уже задыхается, и в глазах пульсирует красный свет, вот-вот появится надпись – «конец фильма»…
А ведь кино это когда-то начиналось…
Кристина была младше Макара на год. Они жили в соседних дворах, учились в одной школе, и он ее даже не замечал. Она бросала на него влюбленные взгляды, но ему до этого и дела не было. До выпускного класса не замечал, а однажды глянул и обомлел. Повзрослела вдруг девчонка, расцвела как майская роза. Кто бы мог подумать, что Макар влюбится в нее беспросветно. А ведь это случилось. И он даже набрался смелости, подошел к ней, пригласил в кино. Но Кристина ему отказала. Оказывается, к этому времени он уже перестал волновать ее воображение, она теперь заглядывалась на Диму Шаталова из параллельного класса. Сколько сил и нервов потратил тогда Макар, чтобы вернуть утраченное внимание, переключить Кристину на себя.
И добился своего. Кристина стала его девушкой. Они встречались, целовались, а на его проводах она стала женщиной. Его женщиной. Тогда же она поклялась ждать его из армии… Поклялась, но не дождалась. И теперь она принадлежит другому. А это значит, что смысла жить больше нет. Да и сил тоже. Не мог Макар справиться с противником, поэтому свет в глазах совсем погас. А перед затухающим мысленным взором стояла Кристина, печально смотрела на него и качала головой…
Где-то рядом прогрохотал выстрел, хватка на шее вдруг ослабла, и в легкие хлынул живительный воздух. Но этого воздуха было мало, поэтому Макар широко раскрыл рот. Он жадно дышал, пока не пришел в себя. Чеченец лежал рядом, конвульсивно дергая ногой. Непонятно, кто убил его и этим спас Макара. Но это сейчас и не важно. Бой продолжается, и он не имеет права выходить из него.
Макар двинулся вслед за своими боевыми товарищами, но на рожон больше не лез. И не геройствовал. Что-то ему вдруг расхотелось умирать…
Глава 2
Идет солдат по городу. По знакомой улице, освещенной солнцем и девичьими улыбками. Война осталась далеко позади, в прошлой жизни. Родной полк сейчас Аргунское ущелье штурмует, а Макар уже дома, идет по главной улице родного города.
Когда-то он мечтал пройтись по этой улице в парадной форме, в тельняшке под широко и глубоко расстегнутым воротом. И чтобы грудь в орденах. И чтобы Кристина рядом… Но сейчас ему все равно в чем идти. И не парадная форма на нем, а обычный камуфляж. И медаль на груди душу не греет. Потому что нет с ним Кристины. И если она вдруг попадется на пути, то свернет в сторону, чтобы не видеться с ним. Что ж, это ее право…
– Макар? – послышалось вдруг за спиной.
Он обернулся и увидел Диму Шаталова. Они учились в разных классах, зато карате занимались в одной секции. Надо сказать, Дима делал успехи, однажды даже стал чемпионом области и в масштабах России брал призовые места. Макар не раз сходился с ним на татами и не всегда выходил из этих схваток победителем. А однажды они подрались на улице, из-за Кристины.
Было время, когда Кристина хотела дружить с Димой, а тот относился к ней несерьезно. Она сама предложила ему дружбу, и тот, решив, что ее можно затащить в постель, как какую-то дешевку, распустил руки. Кристина очень сильно на него за это обиделась, рассказала Макару, и он сразу же отправился выяснять отношения. В уличной драке у Димы шансов против него не было никаких. Шаталов больше домашний мальчик, чем уличный, может, потому и не умел драться по-настоящему, не до первой крови, а до полного уничтожения – или морального или физического…
Давно эта драка была, почти три года назад, и все уже быльем успело порасти, поэтому Шаталов обрадовался ему как родному.
– Здорово, Дима, – сдержанно улыбнулся Макар.
– А ты из армии вернулся? – разглядывая медаль, спросил парень.
Чистенький он, гладенький, ухоженный, одеколоном спрыснутый. Из чистой жизни, где все в розовом свете, где никогда не было кровавой грязи. Он никогда не убивал и не знает, как умирают от пуль и осколков другие. Не хлебнул солдатского лиха полной ложкой… Нет, Макар его за это не осуждал, но смотрел на него как на чужака.
– Нет, из игры «Зарница», – с беззлобной иронией усмехнулся Макар.
– Шутишь?
– А ты сам как думаешь?
– В Чечне был?
– Да так, проездом заскочил…
– Ну да, там же недавно все началось.
– Недавно? – удивленно повел бровью Макар.
– Ну, сколько там уже конституционный порядок наводят? Полгода, да?
– Где-то так…
Война в Чечне идет. Как бы ее ни называли, это самая настоящая война. И полгода, что Макар «наводил конституционный порядок», растянулись для него если не на вечность, то уж точно на целую жизнь. Но Шаталову этого не понять. Да и не собирался Макар ему что-то объяснять.
– Ты домой? Садись, подвезу. – Дима с гордостью показал на стоящий неподалеку «Мерседес».
Машина, похоже, не новая, но смотрится хорошо, и черная лаковая краска призывно сверкает на солнце.
– Да ладно, мне тут рядом.
– Я бы не сказал, что рядом, – лукаво сощурился Шаталов.
Он знал, где живет Макар. Это минут пятнадцать пешим ходом. Раз Макар отказывается, значит, просто завидует. Так мог думать Шаталов…
– Ну, если ты настаиваешь…
Не завидовал ему Макар. Это ему завидовать должны: ведь он живым вернулся с войны. Но разве ж Диме это объяснишь?
– Ты как, наверх или в салон? – шутливо спросил Дима. И, поймав удивленный взгляд Макара, добавил с улыбкой: – Ты же, наверное, на броне привык ездить?
Топорная шутка, но Макару она понравилась. Он одобрительно поднял вверх большой палец правой руки и, захлопывая за собой дверцу, спросил:
– А ты откуда знаешь, как я привык?
– Ну, я же в универе учусь, у нас там военная кафедра. Закончу – лейтенантом стану! – похвастался Шаталов.
– Пиджаком ты станешь.
– Ну, может быть… Ой, блин!
Не успел Дима тронуться с места, как откуда-то вдруг появилась черная иномарка и перекрыла ему путь. Он едва не врезался ей в бок.
Из машины стремительно вышли двое – стриженные под ноль, крепко накачанные. Один в майке-борцовке и спортивных брюках, другой – в шелковой рубашке и зеленых джинсах. Злые, агрессивные, нахрапистые. Им нужен был Дима, и явно не для того, чтобы пожелать ему доброго здравия.
Шаталов стал выходить из машины, и его тут же схватили за грудки. Макар не понимал, что происходит, но и сидеть сложа руки не мог, поэтому тоже вышел из машины.
– А батя где? – спросил крупнолицый парень с широким приплюснутым носом.
Он уже отпустил Диму, но того трясло, как ветром осиновый лист.
Похоже, крутым парням нужен был не он, а его отец. Обознались «быки». Все равно ситуация не из приятных.
– Дома батя, – пробормотал Шаталов.
– Скажи ему, если по долгам с нами не решит, мы у него все возьмем. Начиная с этой тачки и кончая твоей сестрой… Ты меня понял?
– Понял.
– Ну, бывай!
Крутые вернулись в машину, даже не глянув на Макара. Для них он, наверное, был еще большим ничтожеством, чем Дима. Во всяком случае, так ему показалось.
– Козлы! – с ненавистью глядя им вслед, процедил сквозь зубы Шаталов.
– Что такое?
– Да уже достали здесь всех!
– Братва?
– Ну да… Знаешь, кто у них главный?
– Кто?
Шаталов показал рукой, что пора возвращаться в машину, и занял место за рулем. Макар сел рядом.
– Чубук!
Чубук был лет на десять старше Макара. Когда-то он служил сержантом в милиции, потом кооператив свой основал. Деньги у него появились, «Волгу» себе купил, дом начал строить. Одним словом, выгодный жених. Именно за него вышла замуж Кристина.
– Отморозков под себя собрал и давай тут всех строить! – зло выплеснул Дима.
От волнения он забыл, что ему надо ехать. А может, просто был не в состоянии вести машину.
– Рэкет?
– Ну а что еще! У отца магазины, дело закрутилось, они его не трогали, а потом раз – гони сто штук зеленью! А откуда у нас такие деньги! Эта лайба и десятки не стоит! – Дима сжал руку в кулак и мягко опустил его на руль машины.
– И где ж вы деньги возьмете?
– А кого это колышет? Магазин придется продать, машину…
– А если нет?
– Тогда я сиротой останусь, – дрожащим от напряжения голосом сказал Шаталов. – У нас тут люди за здорово живешь пропадают. И никто их не ищет, потому что у Чубука в ментовке все схвачено. Весь город под ним, у него тут все куплено. И весь бизнес под ним. Отец магазины раскрутил, а он их себе заберет, своего человека поставит и дальше рулить будет… Ему это и нужно, чтобы отец все отдал. Говорил я ему, в Питер валить надо, там в сто раз легче раскрутиться, чем здесь. И универ там…
– Проблема.
– Как теперь выкручиваться, не знаю. А если не выкрутимся, они все заберут. И Маринку нашу на круг… У Чубука совсем с головой плохо! Знаешь, как он Кристинку на себе женил?
Макар хотел спросить как, но спазм сжал горло, и он не смог выдавить ни слова.
– В машину к себе затащил, домой отвез, несколько дней у себя держал. Не знаю, что на него нашло, но потом он женился на ней. Свадьбу сыграл, все дела…
– И она согласилась?
– А куда ей деваться? Чубуку если откажешь, считай, уже калека. Это как минимум. А можно и в ящик сыграть…
– Значит, Кристинка против своей воли пошла?
– Ну, думаю, что да… Я тут ее как-то подвозил, разговорились. Ждешь своего, спрашиваю. В смысле, тебя. Жду, говорит. Я подкатиться к ней хотел, но бесполезно. Да ты же сам знаешь, если она слово дала, то это железно…
– Если это слово силой не отберут, – проговорил Макар, до хруста в суставах сжимая кулаки.
– Так ведь отобрали.
– Чубук, да?
– Ну а кто ж еще?
– И где он живет?
– Зачем тебе это? В Бумбараша поиграть хочешь?
– Не понял?
– Ну, фильм такой есть, там Бумбараш с войны возвращается, а его любимая замужем за бандитским атаманом.
– И что с этим атаманом потом стало?
– Грохнули его…
– Такое кино нам и нужно, – одним уголком рта улыбнулся Макар.
Если Чубук действительно поступил с Кристиной так подло, то его нельзя назвать человеком. А с нелюдями разговор короткий.
Когда-то он мечтал пройтись по этой улице в парадной форме, в тельняшке под широко и глубоко расстегнутым воротом. И чтобы грудь в орденах. И чтобы Кристина рядом… Но сейчас ему все равно в чем идти. И не парадная форма на нем, а обычный камуфляж. И медаль на груди душу не греет. Потому что нет с ним Кристины. И если она вдруг попадется на пути, то свернет в сторону, чтобы не видеться с ним. Что ж, это ее право…
– Макар? – послышалось вдруг за спиной.
Он обернулся и увидел Диму Шаталова. Они учились в разных классах, зато карате занимались в одной секции. Надо сказать, Дима делал успехи, однажды даже стал чемпионом области и в масштабах России брал призовые места. Макар не раз сходился с ним на татами и не всегда выходил из этих схваток победителем. А однажды они подрались на улице, из-за Кристины.
Было время, когда Кристина хотела дружить с Димой, а тот относился к ней несерьезно. Она сама предложила ему дружбу, и тот, решив, что ее можно затащить в постель, как какую-то дешевку, распустил руки. Кристина очень сильно на него за это обиделась, рассказала Макару, и он сразу же отправился выяснять отношения. В уличной драке у Димы шансов против него не было никаких. Шаталов больше домашний мальчик, чем уличный, может, потому и не умел драться по-настоящему, не до первой крови, а до полного уничтожения – или морального или физического…
Давно эта драка была, почти три года назад, и все уже быльем успело порасти, поэтому Шаталов обрадовался ему как родному.
– Здорово, Дима, – сдержанно улыбнулся Макар.
– А ты из армии вернулся? – разглядывая медаль, спросил парень.
Чистенький он, гладенький, ухоженный, одеколоном спрыснутый. Из чистой жизни, где все в розовом свете, где никогда не было кровавой грязи. Он никогда не убивал и не знает, как умирают от пуль и осколков другие. Не хлебнул солдатского лиха полной ложкой… Нет, Макар его за это не осуждал, но смотрел на него как на чужака.
– Нет, из игры «Зарница», – с беззлобной иронией усмехнулся Макар.
– Шутишь?
– А ты сам как думаешь?
– В Чечне был?
– Да так, проездом заскочил…
– Ну да, там же недавно все началось.
– Недавно? – удивленно повел бровью Макар.
– Ну, сколько там уже конституционный порядок наводят? Полгода, да?
– Где-то так…
Война в Чечне идет. Как бы ее ни называли, это самая настоящая война. И полгода, что Макар «наводил конституционный порядок», растянулись для него если не на вечность, то уж точно на целую жизнь. Но Шаталову этого не понять. Да и не собирался Макар ему что-то объяснять.
– Ты домой? Садись, подвезу. – Дима с гордостью показал на стоящий неподалеку «Мерседес».
Машина, похоже, не новая, но смотрится хорошо, и черная лаковая краска призывно сверкает на солнце.
– Да ладно, мне тут рядом.
– Я бы не сказал, что рядом, – лукаво сощурился Шаталов.
Он знал, где живет Макар. Это минут пятнадцать пешим ходом. Раз Макар отказывается, значит, просто завидует. Так мог думать Шаталов…
– Ну, если ты настаиваешь…
Не завидовал ему Макар. Это ему завидовать должны: ведь он живым вернулся с войны. Но разве ж Диме это объяснишь?
– Ты как, наверх или в салон? – шутливо спросил Дима. И, поймав удивленный взгляд Макара, добавил с улыбкой: – Ты же, наверное, на броне привык ездить?
Топорная шутка, но Макару она понравилась. Он одобрительно поднял вверх большой палец правой руки и, захлопывая за собой дверцу, спросил:
– А ты откуда знаешь, как я привык?
– Ну, я же в универе учусь, у нас там военная кафедра. Закончу – лейтенантом стану! – похвастался Шаталов.
– Пиджаком ты станешь.
– Ну, может быть… Ой, блин!
Не успел Дима тронуться с места, как откуда-то вдруг появилась черная иномарка и перекрыла ему путь. Он едва не врезался ей в бок.
Из машины стремительно вышли двое – стриженные под ноль, крепко накачанные. Один в майке-борцовке и спортивных брюках, другой – в шелковой рубашке и зеленых джинсах. Злые, агрессивные, нахрапистые. Им нужен был Дима, и явно не для того, чтобы пожелать ему доброго здравия.
Шаталов стал выходить из машины, и его тут же схватили за грудки. Макар не понимал, что происходит, но и сидеть сложа руки не мог, поэтому тоже вышел из машины.
– А батя где? – спросил крупнолицый парень с широким приплюснутым носом.
Он уже отпустил Диму, но того трясло, как ветром осиновый лист.
Похоже, крутым парням нужен был не он, а его отец. Обознались «быки». Все равно ситуация не из приятных.
– Дома батя, – пробормотал Шаталов.
– Скажи ему, если по долгам с нами не решит, мы у него все возьмем. Начиная с этой тачки и кончая твоей сестрой… Ты меня понял?
– Понял.
– Ну, бывай!
Крутые вернулись в машину, даже не глянув на Макара. Для них он, наверное, был еще большим ничтожеством, чем Дима. Во всяком случае, так ему показалось.
– Козлы! – с ненавистью глядя им вслед, процедил сквозь зубы Шаталов.
– Что такое?
– Да уже достали здесь всех!
– Братва?
– Ну да… Знаешь, кто у них главный?
– Кто?
Шаталов показал рукой, что пора возвращаться в машину, и занял место за рулем. Макар сел рядом.
– Чубук!
Чубук был лет на десять старше Макара. Когда-то он служил сержантом в милиции, потом кооператив свой основал. Деньги у него появились, «Волгу» себе купил, дом начал строить. Одним словом, выгодный жених. Именно за него вышла замуж Кристина.
– Отморозков под себя собрал и давай тут всех строить! – зло выплеснул Дима.
От волнения он забыл, что ему надо ехать. А может, просто был не в состоянии вести машину.
– Рэкет?
– Ну а что еще! У отца магазины, дело закрутилось, они его не трогали, а потом раз – гони сто штук зеленью! А откуда у нас такие деньги! Эта лайба и десятки не стоит! – Дима сжал руку в кулак и мягко опустил его на руль машины.
– И где ж вы деньги возьмете?
– А кого это колышет? Магазин придется продать, машину…
– А если нет?
– Тогда я сиротой останусь, – дрожащим от напряжения голосом сказал Шаталов. – У нас тут люди за здорово живешь пропадают. И никто их не ищет, потому что у Чубука в ментовке все схвачено. Весь город под ним, у него тут все куплено. И весь бизнес под ним. Отец магазины раскрутил, а он их себе заберет, своего человека поставит и дальше рулить будет… Ему это и нужно, чтобы отец все отдал. Говорил я ему, в Питер валить надо, там в сто раз легче раскрутиться, чем здесь. И универ там…
– Проблема.
– Как теперь выкручиваться, не знаю. А если не выкрутимся, они все заберут. И Маринку нашу на круг… У Чубука совсем с головой плохо! Знаешь, как он Кристинку на себе женил?
Макар хотел спросить как, но спазм сжал горло, и он не смог выдавить ни слова.
– В машину к себе затащил, домой отвез, несколько дней у себя держал. Не знаю, что на него нашло, но потом он женился на ней. Свадьбу сыграл, все дела…
– И она согласилась?
– А куда ей деваться? Чубуку если откажешь, считай, уже калека. Это как минимум. А можно и в ящик сыграть…
– Значит, Кристинка против своей воли пошла?
– Ну, думаю, что да… Я тут ее как-то подвозил, разговорились. Ждешь своего, спрашиваю. В смысле, тебя. Жду, говорит. Я подкатиться к ней хотел, но бесполезно. Да ты же сам знаешь, если она слово дала, то это железно…
– Если это слово силой не отберут, – проговорил Макар, до хруста в суставах сжимая кулаки.
– Так ведь отобрали.
– Чубук, да?
– Ну а кто ж еще?
– И где он живет?
– Зачем тебе это? В Бумбараша поиграть хочешь?
– Не понял?
– Ну, фильм такой есть, там Бумбараш с войны возвращается, а его любимая замужем за бандитским атаманом.
– И что с этим атаманом потом стало?
– Грохнули его…
– Такое кино нам и нужно, – одним уголком рта улыбнулся Макар.
Если Чубук действительно поступил с Кристиной так подло, то его нельзя назвать человеком. А с нелюдями разговор короткий.
Глава 3
Ливневый дождь хлестко лупил по лужам, вздувая на них пузыри. Крупные капли падали с козырька на бетонную плитку крыльца и отскакивали от нее, забрызгивая ноги. Нескольких шагов по двору хватит, чтобы промокнуть до нитки, но и в дом идти не хотелось. Там сухо, тепло, но при этом омерзительно. Особенно сейчас, когда Гена гуляет со своими дружками. Водку они жрут, траву курят, шлюх тискают. Гене все равно, что жена дома, он запросто посадил себе на колени грудастую блондинку и на ощупь сейчас определяет размер ее бюста. А скоро в спальню ее потащит. А если та не захочет, он изобьет ее и возьмет силой. Кристина знала, как это бывает…
Сегодня Чубук гуляет с проститутками, никто из них и слова поперек ему не скажет. Но не факт, что мордобоя не будет. Попадет вожжа под хвост, и пойдут гулять кулаки. А удар у него такой, что и убить может…
И ее саму он мог убить. Вывезли бы ее труп куда-нибудь в лес, засыпали бы снегом, и стала бы она тогда «подснежником»…
Зимой это было. Кристина возвращалась от подруги домой, вдруг рядом, скрипнув тормозами, остановилась машина. Она и понять ничего не успела, как оказалась в чьих-то цепких руках. Ее затащили в машину, отвезли в этот проклятый дом, Чубук ударил ее кулаком в нос, выбив тем самым желание сопротивляться. Страшно ей стало, поэтому она сдалась… А если бы не сдалась сразу, то Гена и убить мог…
Но ведь не убил. Даже женился на ней. Сказал, что хватит с него, погулял, пора, дескать, и честь знать. Остепениться Гена решил, а семейная жизнь должна была его успокоить. Но горбатого, как известно, только могила исправит. Господи, кто ж ему эту могилу выроет?..
Не хотела Кристина за него замуж, но выхода не было. Чубук мог ее убить, если бы она ему отказала. Никто не смеет ему ни в чем отказывать – он в это уверовал свято. А его самого убить духу не хватало. Да и не оставят ее в живых после этого. А она очень хотела жить…
Гене сейчас не до нее. Пусть развлекается, а она к родителям пойдет. Переночует там, а утром сюда вернется… Муж ее за такое своеволие может наказать, но ведь он способен ударить ее и без причины. Так что уж лучше за вину пострадать…
Кристина решительно шагнула в дождь, вышла за калитку. Напротив соседского дома стоял старенький белый «Москвич», и из него неожиданно вышел Макар. Встал у нее на пути и угрюмо смотрел исподлобья, не замечая, как мокнет под дождем.
– Макар? – опешила Кристина.
– Сядешь? – взглядом показал он на машину.
Кристина кивнула. Он спереди обошел свой «Москвич», открыл ей дверь, помог есть и, усаживаясь за руль, сухо спросил:
– Куда в такой дождь?
– Домой.
– Там твой дом, – кивнул он в сторону ворот, из которых она только что вышла.
– Это проклятый дом, – мотнула она головой.
Гена отобрал этот дом у местного бизнесмена, который до сих пор находится в розыске. Видимо, этого человека глубоко закопали, если не могут найти. Нетрудно догадаться, кто помог ему расстаться с жизнью. А сколько в этом доме погибло людей…
– Извини, что не прислал свои поздравления, – вздохнул Макар.
– Поздравления?
– Ну, со свадьбой…
– Прости!
А что еще она могла сказать? Кристина осознавала свою перед ним вину, но ведь у нее не было выбора. Только не станет она рассказывать, в какие тиски зажал ее Гена. Вот если бы прошлое можно было исправить… Но ведь ничего уже не изменишь. Поэтому не нужно слов.
– Прощаю, – сказал Макар и тронул машину с места.
– Прощаешь? Вот так просто взял и простил? – удивилась она.
– Я все знаю.
– Что ты знаешь?
– Знаю, кто такой Чубук. И знаю, чем он тебя взял…
– Кто такой Чубук?
– Подонок и мразь.
– Ну, спорить с тобой трудно…
– Ты от него сбежала?
Что-то дрогнуло в душе у Макара. Он так долго пытался изображать из себя сухого и холодного чужака, что надорвался. Дулся-дулся, но не выдержал и лопнул. Голос у него стал вдруг теплым, дрожащим от волнения. Он снова превратился в того влюбленного юнца, каким был до армии.
Макар был сильным и смелым парнем. И еще симпатичным на внешность. Одни глаза и черные пушистые брови чего стоили… Этим он и покорил Кристину. Она хорошо помнила, как сохла по нему в девятом классе, как мечтала подойти к нему, суровому и неприступному десятикласснику, и объясниться с ним. Но подошла она к Диме Шаталову, потому что вдруг переключилась на него. Девичья любовь – вещь переменчивая, как ветер, то в одну сторону дует, то в другую. Но Макар сумел вернуть прежнее направление ветра. И даже флюгер ее закрепил – обещанием любить его вечно. И ведь Кристина действительно честно ждала из армии. И дождалась бы, не вмешайся в ее жизнь злой рок…
Но тогда Макар был юношей, а сейчас он мужчина. Молодой, но суровый и обожженный войной мужчина. И оттого еще более желанный, чем раньше. И не только оттого. Ведь он еще и запретный для нее плод…
– Сбежала. До завтра.
– А почему не навсегда?
– Куда же я от него денусь?
– А давай уедем. Хотя бы в Питер.
– И что мы там будем делать?
– Жить.
Кристина хотела спросить, на какие шиши они там будут жить, но вовремя спохватилась. Не было у Макара денег, чтобы обеспечить им достойную жизнь, но сказать об этом она не могла, не хотела его обижать. И еще не хотела выставлять напоказ свою меркантильность.
Нет, она выходила замуж за Гену вовсе не из-за денег, но со временем вошла во вкус. Да, он открыто гулял с бабами, распускал руки, но ведь это случалось далеко не каждый день. Всего два раза в месяц у него загул, не чаще, а жену бил и того реже. К тому же он зачастую не ночевал дома, а для нее это праздник. Потому что дом у них – полная чаша. И ремонт в модном стиле, и мебель из Италии, и холодильник всегда полный. Так что в отсутствие Гены там настоящий рай.
А еще Чубук «Мерседес» из Германии заказал. Для Кристины заказал. Не позже чем через неделю у нее будет своя иномарка. И еще Гена шубу шиншилловую ей на зиму обещал… А что может дать ей Макар? Любовью сыт не будешь…
И все-таки она готова была рискнуть. Вернее, не совсем еще готова, и ей потребуется время, чтобы принять предложение Макара. Но ведь она может его принять.
– Я должна подумать.
– Думай.
Машина свернула с дороги к воротам ее дома, остановилась вплотную к ним.
– Все, приехали? – разочарованно спросила Кристина.
Она не хотела расставаться с Макаром. Он ей нужен, потому что она любит его. Мужа терпит, а его любит… Да и поговорить с Макаром есть о чем.
– Тогда поедем куда-нибудь. Давай на Кривое озеро? – Это озеро Кристина хорошо помнила, ведь именно туда привез ее Макар в ночь перед расставанием. Именно там она стала женщиной… – Или боишься?
– Боюсь. Что ты останешься с этим уродом, боюсь, – сказал Макар, задним ходом выезжая обратно на дорогу.
– А ты хочешь, чтобы я осталась с тобой? Думаешь, Чубук меня так просто отпустит?
– Ну, если мы уедем, он до нас не дотянется.
– Дотянется. Он до моих родителей дотянется.
– При чем здесь твои родители?
– А он на всю голову отмороженный, ему все равно, кого убивать, – зло проговорила Кристина. – Если он захочет мне отомстить, он убьет моих родителей. И твоих тоже… Ну что, едем в Питер?
– Ну, если он такой отмороженный, надо подумать…
– Поверь, он нас в покое не оставит.
Кристина поджала губы, на которые вдруг наползла предательская улыбка. Она не любила мужа, боялась его, даже зла ему желала, но все-таки ей доставила удовольствие мысль, что Гена ради нее будет рвать и метать.
– Ну, я бы оставил его в покое, – пожал плечами Макар.
– Он тебя не оставит. И меня тоже.
– Тогда надо его успокоить.
– Это ты о чем? – всполошилась Кристина.
– Я знаю, твой Гена – чудовище, но ведь и чудовища тоже смертные.
– Ты что, убьешь его?
– Это правда, что он тебя изнасиловал?
– Ты хочешь ему отомстить? – затаив дыхание, спросила она. – А сможешь?
– В каком смысле, смогу?
– Ну, я даже не представляю, как можно убить человека…
– Я тоже. Но Чубук – не человек. Он враг. А врагов уничтожают, – совершенно спокойно, завораживая уверенностью в своей правоте, ответил Макар.
– Ты убивал?
– На войне – да.
– Но сейчас не война.
– Война. За тебя. И Чубук ведет себя как настоящий враг.
– Давай не будем об этом, – умоляюще посмотрела она на него.
– Как скажешь, – разгоняя машину, пожал плечами Макар.
Сегодня Чубук гуляет с проститутками, никто из них и слова поперек ему не скажет. Но не факт, что мордобоя не будет. Попадет вожжа под хвост, и пойдут гулять кулаки. А удар у него такой, что и убить может…
И ее саму он мог убить. Вывезли бы ее труп куда-нибудь в лес, засыпали бы снегом, и стала бы она тогда «подснежником»…
Зимой это было. Кристина возвращалась от подруги домой, вдруг рядом, скрипнув тормозами, остановилась машина. Она и понять ничего не успела, как оказалась в чьих-то цепких руках. Ее затащили в машину, отвезли в этот проклятый дом, Чубук ударил ее кулаком в нос, выбив тем самым желание сопротивляться. Страшно ей стало, поэтому она сдалась… А если бы не сдалась сразу, то Гена и убить мог…
Но ведь не убил. Даже женился на ней. Сказал, что хватит с него, погулял, пора, дескать, и честь знать. Остепениться Гена решил, а семейная жизнь должна была его успокоить. Но горбатого, как известно, только могила исправит. Господи, кто ж ему эту могилу выроет?..
Не хотела Кристина за него замуж, но выхода не было. Чубук мог ее убить, если бы она ему отказала. Никто не смеет ему ни в чем отказывать – он в это уверовал свято. А его самого убить духу не хватало. Да и не оставят ее в живых после этого. А она очень хотела жить…
Гене сейчас не до нее. Пусть развлекается, а она к родителям пойдет. Переночует там, а утром сюда вернется… Муж ее за такое своеволие может наказать, но ведь он способен ударить ее и без причины. Так что уж лучше за вину пострадать…
Кристина решительно шагнула в дождь, вышла за калитку. Напротив соседского дома стоял старенький белый «Москвич», и из него неожиданно вышел Макар. Встал у нее на пути и угрюмо смотрел исподлобья, не замечая, как мокнет под дождем.
– Макар? – опешила Кристина.
– Сядешь? – взглядом показал он на машину.
Кристина кивнула. Он спереди обошел свой «Москвич», открыл ей дверь, помог есть и, усаживаясь за руль, сухо спросил:
– Куда в такой дождь?
– Домой.
– Там твой дом, – кивнул он в сторону ворот, из которых она только что вышла.
– Это проклятый дом, – мотнула она головой.
Гена отобрал этот дом у местного бизнесмена, который до сих пор находится в розыске. Видимо, этого человека глубоко закопали, если не могут найти. Нетрудно догадаться, кто помог ему расстаться с жизнью. А сколько в этом доме погибло людей…
– Извини, что не прислал свои поздравления, – вздохнул Макар.
– Поздравления?
– Ну, со свадьбой…
– Прости!
А что еще она могла сказать? Кристина осознавала свою перед ним вину, но ведь у нее не было выбора. Только не станет она рассказывать, в какие тиски зажал ее Гена. Вот если бы прошлое можно было исправить… Но ведь ничего уже не изменишь. Поэтому не нужно слов.
– Прощаю, – сказал Макар и тронул машину с места.
– Прощаешь? Вот так просто взял и простил? – удивилась она.
– Я все знаю.
– Что ты знаешь?
– Знаю, кто такой Чубук. И знаю, чем он тебя взял…
– Кто такой Чубук?
– Подонок и мразь.
– Ну, спорить с тобой трудно…
– Ты от него сбежала?
Что-то дрогнуло в душе у Макара. Он так долго пытался изображать из себя сухого и холодного чужака, что надорвался. Дулся-дулся, но не выдержал и лопнул. Голос у него стал вдруг теплым, дрожащим от волнения. Он снова превратился в того влюбленного юнца, каким был до армии.
Макар был сильным и смелым парнем. И еще симпатичным на внешность. Одни глаза и черные пушистые брови чего стоили… Этим он и покорил Кристину. Она хорошо помнила, как сохла по нему в девятом классе, как мечтала подойти к нему, суровому и неприступному десятикласснику, и объясниться с ним. Но подошла она к Диме Шаталову, потому что вдруг переключилась на него. Девичья любовь – вещь переменчивая, как ветер, то в одну сторону дует, то в другую. Но Макар сумел вернуть прежнее направление ветра. И даже флюгер ее закрепил – обещанием любить его вечно. И ведь Кристина действительно честно ждала из армии. И дождалась бы, не вмешайся в ее жизнь злой рок…
Но тогда Макар был юношей, а сейчас он мужчина. Молодой, но суровый и обожженный войной мужчина. И оттого еще более желанный, чем раньше. И не только оттого. Ведь он еще и запретный для нее плод…
– Сбежала. До завтра.
– А почему не навсегда?
– Куда же я от него денусь?
– А давай уедем. Хотя бы в Питер.
– И что мы там будем делать?
– Жить.
Кристина хотела спросить, на какие шиши они там будут жить, но вовремя спохватилась. Не было у Макара денег, чтобы обеспечить им достойную жизнь, но сказать об этом она не могла, не хотела его обижать. И еще не хотела выставлять напоказ свою меркантильность.
Нет, она выходила замуж за Гену вовсе не из-за денег, но со временем вошла во вкус. Да, он открыто гулял с бабами, распускал руки, но ведь это случалось далеко не каждый день. Всего два раза в месяц у него загул, не чаще, а жену бил и того реже. К тому же он зачастую не ночевал дома, а для нее это праздник. Потому что дом у них – полная чаша. И ремонт в модном стиле, и мебель из Италии, и холодильник всегда полный. Так что в отсутствие Гены там настоящий рай.
А еще Чубук «Мерседес» из Германии заказал. Для Кристины заказал. Не позже чем через неделю у нее будет своя иномарка. И еще Гена шубу шиншилловую ей на зиму обещал… А что может дать ей Макар? Любовью сыт не будешь…
И все-таки она готова была рискнуть. Вернее, не совсем еще готова, и ей потребуется время, чтобы принять предложение Макара. Но ведь она может его принять.
– Я должна подумать.
– Думай.
Машина свернула с дороги к воротам ее дома, остановилась вплотную к ним.
– Все, приехали? – разочарованно спросила Кристина.
Она не хотела расставаться с Макаром. Он ей нужен, потому что она любит его. Мужа терпит, а его любит… Да и поговорить с Макаром есть о чем.
– Тогда поедем куда-нибудь. Давай на Кривое озеро? – Это озеро Кристина хорошо помнила, ведь именно туда привез ее Макар в ночь перед расставанием. Именно там она стала женщиной… – Или боишься?
– Боюсь. Что ты останешься с этим уродом, боюсь, – сказал Макар, задним ходом выезжая обратно на дорогу.
– А ты хочешь, чтобы я осталась с тобой? Думаешь, Чубук меня так просто отпустит?
– Ну, если мы уедем, он до нас не дотянется.
– Дотянется. Он до моих родителей дотянется.
– При чем здесь твои родители?
– А он на всю голову отмороженный, ему все равно, кого убивать, – зло проговорила Кристина. – Если он захочет мне отомстить, он убьет моих родителей. И твоих тоже… Ну что, едем в Питер?
– Ну, если он такой отмороженный, надо подумать…
– Поверь, он нас в покое не оставит.
Кристина поджала губы, на которые вдруг наползла предательская улыбка. Она не любила мужа, боялась его, даже зла ему желала, но все-таки ей доставила удовольствие мысль, что Гена ради нее будет рвать и метать.
– Ну, я бы оставил его в покое, – пожал плечами Макар.
– Он тебя не оставит. И меня тоже.
– Тогда надо его успокоить.
– Это ты о чем? – всполошилась Кристина.
– Я знаю, твой Гена – чудовище, но ведь и чудовища тоже смертные.
– Ты что, убьешь его?
– Это правда, что он тебя изнасиловал?
– Ты хочешь ему отомстить? – затаив дыхание, спросила она. – А сможешь?
– В каком смысле, смогу?
– Ну, я даже не представляю, как можно убить человека…
– Я тоже. Но Чубук – не человек. Он враг. А врагов уничтожают, – совершенно спокойно, завораживая уверенностью в своей правоте, ответил Макар.
– Ты убивал?
– На войне – да.
– Но сейчас не война.
– Война. За тебя. И Чубук ведет себя как настоящий враг.
– Давай не будем об этом, – умоляюще посмотрела она на него.
– Как скажешь, – разгоняя машину, пожал плечами Макар.