Страница:
Андрей подал ей пальто, помог одеться. И застыл как истукан.
– Может, до вокзала проводишь? – с мягким укором спросила гостья.
– А-а, да! – встрепенулся он.
Он мог надеть шапку, но из солидарности с Олесей оставил ее дома.
Они вышли на лестничную площадку, Андрей нажал на кнопку вызова лифта.
– Ой, у меня, кажется, сыро в сапогах… – жалостливо улыбнулась она. – Пока в тепле была, не замечала… Ладно, ерунда…
– Сейчас ерунда. А завтра – воспаление легких. Пошли обратно…
Дома он заставил Олесю снять сапоги и колготки, набрал в эмалированный таз горячей воды, сыпанул туда горчицы. Вдобавок ко всему закутал ее в плед. Сапоги поставил сушиться на батарею.
– Спасибо тебе, – благодарно улыбнулась девушка. И, опечаленно вздохнув, добавила: – Сергей бы меня в койку потянул обогревать. А это мне сейчас не нужно. Твоя забота больше согревает… Я, кажется, что-то про койку сказала? – спохватившись, сконфуженно спросила она. – Я бы еще не согласилась… Сволочь он. Какая сволочь!.. Я из Москвы, на электричке, как дура, а он здесь и не живет… Обманул…
– Может, ты просто адресом ошиблась? Квартира другая или дом. Может, не восемнадцать дом, а восемьдесят…
– Нет, ошибка у него в голове, – горько усмехнулась Олеся. – Когда его мобильник перестал отвечать, я еще могла на что-то надеяться. Приехала сюда, по адресу, который он мне дал. А тут полный облом… А ведь я из-за него с одним человеком рассталась. Квартира у него на Бульварном кольце, «Мерседес», свой бизнес… Ну, не молодой, ну, толстый и плешивый. Зато не женатый… Это я о чем? – снова спохватилась она.
– О своей личной жизни.
– Ну да… Что было, то было… Да, в Москву я не просто так приехала, устроиться хотела, почти повезло… А тут Сергей. Любовь-морковь… Любились, пока Паша не застукал… Паша прогнал, Сергея нет. И куда мне теперь? Не домой же возвращаться?..
– А что, дома плохо?
– Скажем так, не фонтан… Ты только не подумай ничего, как-нибудь выкручусь…
Ее улыбку даже с натяжкой нельзя было назвать милой. Злости в ней не было, но думала она о чем-то жестком и меркантильном. Понять ее было нетрудно. Ни жилья, ни гражданства, и Москва слезам не верит…
– Выкрутишься… Учишься где, работаешь?
– Не учусь, не работаю. Паша обещал в институт летом устроить, на платный… Сейчас, наверное, Аньке обещает. Была у него одна на примете, сто пудов, с ней сейчас крутит… Ничего, как-нибудь без него обойдусь…
– Как-нибудь ты у меня переночевать можешь.
Андрей уже почти точно знал, что не ошибся в морально-психологическом облике Олеси. Ее только одно волнует – как покруче устроиться в этой жизни. И ей все равно, с кем жить, с красавцем или уродом, лишь бы квартира была на Бульварном кольце, «Мерседес», бизнес. Главное, чтобы жизнь в красочной упаковке…
– Андрей, ты просто прелесть! – взбодрившись, расцвела Олеся.
– Тебе в ванную надо, – сказал он. – А я пока в магазин схожу.
– Зачем?
– За клюквенной настойкой. Любую хворь на корню вырубает.
– А что, это вариант! – весело улыбнулась девушка.
Олеся распарилась в ванной, с удовольствием влезла в халат Андрея, затем забралась и в его постель. Немного полежала, села, закутавшись в одеяло и подобрав под себя ноги. Он поставил журнальный столик перед диваном, сел рядом с ней, откупорил бутылку.
Клюквенная настойка сначала бросила их в жар. А спустя какое-то время – в объятия друг друга.
Андрей понимал, что для Олеси он – промежуточный вариант: жить с ним она будет до тех пор, пока не найдет богатого жениха или хотя бы любовника. Да и сам он не хотел усложнять с ней отношения. Чтобы не болела потом душа, когда Олеся упорхнет на золотой огонек. Он решил относиться к ней, как к небольшому, веселому приключению…
Глава 3
Ему казалось, что подчиненные посмеиваются над ним, подленько хихикают ему в спину. Компьютеры сейчас в каждом доме, и редкий мужик откажет себе в удовольствии побродить по порнографическим сайтам. А это значит, что за его женой закрепится дурная слава потаскухи, а за ним – рогоносца.
Жаль, не догадался он вчера сфотографировать Лизу в откровенных позах, а то было бы чем нанести контрудар. Сам бы разместил ее фотосессию в Интернете. Лиза хоть и не замужем, но стремится к этому, а значит, ей такое «счастье» радости бы не принесло…
Ничего, у него еще есть возможность отыграться. Он у нее паспорт свой как бы случайно оставил. Чем не повод зайти к ней сегодня вечером. Фотокамера есть. И ей отомстит, и жене заодно…
В дверь постучали. Карцев открыл было рот, чтобы крикнуть привычное для таких случаев «да», но посетитель не стал дожидаться разрешения. В кабинет уверенно вошли двое мужчин – один в неряшливой куртке-аляске, другой в дешевой синтетической дубленке, и оба при этом надутые как индюки.
– Я не понял! – набычился Карцев.
Но красные корочки с золотым тиснением мигом сбили с него спесь.
– Майор милиции Седов, – представился один, крепкий, коренастый, с мрачной физиономией бывалого зэка.
– Ну и зачем?
– А то вы не знаете, – надменно усмехнулся второй, худой, с большими глазами и кроличьим прикусом зубов.
Он тоже показал удостоверение, назвался, но Карцев расслышал только его звание. Фамилии не разобрал. Капитан какой-то…
– Мой вам совет, сразу во всем признаться. Глядишь, еще успеем явку с повинной оформить.
– Какая явка?! – возмутился Карцев. – Вы вообще к кому пришли?
– К вам, Георгий Степанович, к вам. Поговорить с вами хотим. О ваших отношениях с гражданкой Пахомьевой Елизаветой Михайловной. Или вы не знаете такую?
– Знаю, – чувствуя, как немеют поджилки, кивнул Георгий.
– Ну и что вы скажете про нее? – в упор, немигающе смотрел на него Седов.
– Это было по взаимному согласию! – поторопился оправдаться Карцев.
Он знал несколько случаев, когда женщина обвиняла мужчину в изнасиловании, которого не было… К тому же он знал одного человека, который жестоко пострадал из-за навета… Неужели теперь его самого подставили?..
– Но ведь было.
– Было. Но по взаимному согласию.
– То есть избили вы Пахомьеву по ее согласию.
– Я ее не избивал…
Карцев почти физически ощущал, как его затягивает в себя трясина непонятных ему обстоятельств. Он не знал, что избил Лизу, но понял, что эта стерва сняла побои и заявила на него в милицию. И у него вчера, как назло, не было при себе презервативов. Ведь экспертиза не только побои освидетельствует…
– Тогда почему на теле у нее синяки?
– Кожа у нее нежная… А мы так бурно… Я не знаю, откуда у нее синяки… Она что, заявление на меня написала?
– А вы что, ее насиловали?
– Нет.
– Тогда почему вы думаете, что она должна написать заявление?
– Зачем тогда она побои снимала?
– Не снимала она побои… Вы что, действительно, не понимаете, что происходит?
– Понимаю… Но я ее не насиловал. Все по взаимному согласию… Правда, я сначала ей угрожал…
– Угрожали? Чем?
– Ну, она подло поступила. По отношению к моей жене…
– А что именно она сделала?
– Не важно… Хотя вы все равно узнаете… Она сняла мою жену, когда… В общем, на Кате ничего не было, а она ее сняла на цифровую камеру, а снимки сбросила в Интернет…
– Зачем?
– Екатерина – начальник отдела в банке, Лиза – ее заместитель. Вот теперь и соображайте…
– Так, понятно… Значит, вы ей угрожали.
– Да… Но потом мы помирились…
– То есть?
– Ну, так вышло, что мы оказались в одной постели, – сказал Карцев. – От ненависти до любви – один шаг…
– Вопрос в том, шагнули вы обратно или нет, – задумчиво изрек Седов.
– Это вы о чем?
– О том, что в постели не только мирятся, но и убивают… Отелло, например, задушил свою Дездемону. Сначала задушил, а потом решил помириться… А вы до этого с ней помирились, так я понимаю?
– С кем, с Дездемоной?
– Нет, с Пахомьевой.
– Ну да, помирился…
– А потом уже задушили…
– Она говорит, что я ее душил?
– Не душил, а задушил… Вы ее насмерть задушили, гражданин Карцев. Насмерть!
Последнее слово колокольным звоном отдалось в ушах. И перед глазами все поплыло.
– Насмерть?.. – ошалело пробормотал Карцев. – Как же она тогда заявление написала?
– Какое заявление?! – Седов оглушительно хлопнул по столу большой лопатистой ладонью. – Не могла она написать заявление! Мертвая она!
– Как это мертвая? – потрясенно пробормотал Георгий.
– Мертвее не бывает!.. Паспорт ваш где?
– Э-э, нет его здесь…
– Правильно. Вы забыли его у гражданки Пахомьевой дома.
– Да, забыл…
– Или обронили, когда убегали с места преступления…
– Не ронял я ничего. На столике в прихожей мой паспорт лежал.
– Да нет, у двери в прихожей он валялся…
– Но я не убегал с места преступления.
– Это вы отрицаете. А то, что на месте преступления были, не отрицаете?..
– Нет… То есть не был я на месте преступления…
– Задушить женщину – для вас не преступление?
– Не душил я никого. И путать меня не надо… И вообще, я не хочу разговаривать с вами в таком тоне, тем более, без адвоката…
– Об адвокате я вам советую позаботиться. Он вам понадобится, гражданин Карцев. Очень понадобится.
– Но я ни в чем не виноват.
– Следствие разберется.
– Какое следствие?
– Уголовно-процессуальное. Вы задержаны, гражданин Карцев, – решительно поднимаясь с места, заявил Седов. – Собирайтесь, проедемся в отдел.
– Но вы не имеете права! – в полубессознательном состоянии пробормотал Георгий. – У вас нет доказательств.
– Но вы же сами признались, что у вас был секс с гражданкой Пахомьевой.
– Не было ничего.
– А паспорт?
– Я не знаю, как он там оказался…
– Это вы своему адвокату расскажете. Советую не сопротивляться, иначе мы вынуждены будем применить силу.
Карцев был вынужден подчиниться. Порог своего кабинета он переступал в паническом страхе, как будто ступал в бездну…
Глава 4
– Может, до вокзала проводишь? – с мягким укором спросила гостья.
– А-а, да! – встрепенулся он.
Он мог надеть шапку, но из солидарности с Олесей оставил ее дома.
Они вышли на лестничную площадку, Андрей нажал на кнопку вызова лифта.
– Ой, у меня, кажется, сыро в сапогах… – жалостливо улыбнулась она. – Пока в тепле была, не замечала… Ладно, ерунда…
– Сейчас ерунда. А завтра – воспаление легких. Пошли обратно…
Дома он заставил Олесю снять сапоги и колготки, набрал в эмалированный таз горячей воды, сыпанул туда горчицы. Вдобавок ко всему закутал ее в плед. Сапоги поставил сушиться на батарею.
– Спасибо тебе, – благодарно улыбнулась девушка. И, опечаленно вздохнув, добавила: – Сергей бы меня в койку потянул обогревать. А это мне сейчас не нужно. Твоя забота больше согревает… Я, кажется, что-то про койку сказала? – спохватившись, сконфуженно спросила она. – Я бы еще не согласилась… Сволочь он. Какая сволочь!.. Я из Москвы, на электричке, как дура, а он здесь и не живет… Обманул…
– Может, ты просто адресом ошиблась? Квартира другая или дом. Может, не восемнадцать дом, а восемьдесят…
– Нет, ошибка у него в голове, – горько усмехнулась Олеся. – Когда его мобильник перестал отвечать, я еще могла на что-то надеяться. Приехала сюда, по адресу, который он мне дал. А тут полный облом… А ведь я из-за него с одним человеком рассталась. Квартира у него на Бульварном кольце, «Мерседес», свой бизнес… Ну, не молодой, ну, толстый и плешивый. Зато не женатый… Это я о чем? – снова спохватилась она.
– О своей личной жизни.
– Ну да… Что было, то было… Да, в Москву я не просто так приехала, устроиться хотела, почти повезло… А тут Сергей. Любовь-морковь… Любились, пока Паша не застукал… Паша прогнал, Сергея нет. И куда мне теперь? Не домой же возвращаться?..
– А что, дома плохо?
– Скажем так, не фонтан… Ты только не подумай ничего, как-нибудь выкручусь…
Ее улыбку даже с натяжкой нельзя было назвать милой. Злости в ней не было, но думала она о чем-то жестком и меркантильном. Понять ее было нетрудно. Ни жилья, ни гражданства, и Москва слезам не верит…
– Выкрутишься… Учишься где, работаешь?
– Не учусь, не работаю. Паша обещал в институт летом устроить, на платный… Сейчас, наверное, Аньке обещает. Была у него одна на примете, сто пудов, с ней сейчас крутит… Ничего, как-нибудь без него обойдусь…
– Как-нибудь ты у меня переночевать можешь.
Андрей уже почти точно знал, что не ошибся в морально-психологическом облике Олеси. Ее только одно волнует – как покруче устроиться в этой жизни. И ей все равно, с кем жить, с красавцем или уродом, лишь бы квартира была на Бульварном кольце, «Мерседес», бизнес. Главное, чтобы жизнь в красочной упаковке…
– Андрей, ты просто прелесть! – взбодрившись, расцвела Олеся.
– Тебе в ванную надо, – сказал он. – А я пока в магазин схожу.
– Зачем?
– За клюквенной настойкой. Любую хворь на корню вырубает.
– А что, это вариант! – весело улыбнулась девушка.
Олеся распарилась в ванной, с удовольствием влезла в халат Андрея, затем забралась и в его постель. Немного полежала, села, закутавшись в одеяло и подобрав под себя ноги. Он поставил журнальный столик перед диваном, сел рядом с ней, откупорил бутылку.
Клюквенная настойка сначала бросила их в жар. А спустя какое-то время – в объятия друг друга.
Андрей понимал, что для Олеси он – промежуточный вариант: жить с ним она будет до тех пор, пока не найдет богатого жениха или хотя бы любовника. Да и сам он не хотел усложнять с ней отношения. Чтобы не болела потом душа, когда Олеся упорхнет на золотой огонек. Он решил относиться к ней, как к небольшому, веселому приключению…
Глава 3
– Что это такое? Я спрашиваю, что это такое?!
Сначала он тыкал в монитор компьютера пальцем. Затем яростно схватил за волосы свою жену, приложил головой о светящийся экран.
Георгий Карцев вышел из себя и готов был взорваться изнутри от возмущения, в которое ввергли его вывешенные в Интернете фотографии его жены. Сауна, мужики, она среди них. Все пьяные, но все в туниках из простыней, только Катерина совершенно голая. Весело ей. Сидит на лавке в чем мать родила, улыбается, машет рукой в объектив.
– Я еще раз спрашиваю, что это такое?
Он сбил жену с ног, занес над ней кулак.
– Но ведь не было же ничего!.. – обхватив голову руками, всхлипнула она. – Они отдельно, мы отдельно…
– Кто мы? Кто они?
– Ну мы с Лизкой… А мужчины потом ушли…
– Правильно, после того и ушли!
– Не было ничего!
– А что было?
– Корпоративка была, напились, в сауну поехали. У Лизки фотоаппарат был… Я разделась… Дура, сама не знаю, что на меня нашло…
– Ты не дура, ты – шлюха!
– Пьяная была! Гоша, прости!!!
– Точно ничего не было?
– Ну там же Игорь Иванович и Борис Викторович. Они не могли…
– Они не могли, а ты, значит, могла!
– Я – нет! Точно нет!
– Но ведь разделась…
– Сказали раздеться, я разделась… Пьяная была, ничего не соображала… И Лизка пьяная была. Если б что-то было, она бы это «что-то» на фото сняла. Ты бы все видел…
– Сука!
– Прости!
– А фотки кто в Сеть вывесил?
– Не знаю.
– Лизка?
– Может быть… Она же меня подсиживает. Улыбается, а у самой камень за пазухой…
Екатерина работала в банке начальником кредитного отдела. Приличная зарплата, соцпакет, бонусы, премии… Но, главное, она содействовала Георгию в оформлении кредитов. У него сеть мебельных салонов, деньги в обороте, иной раз не обойтись без займов на стороне… Но ничего, он обойдется и без пособников. Тем более, что его кредитная история не вызывает сомнений…
– Уже подсидела! Завтра же напишешь заявление об увольнении, ты меня поняла! Дома будешь сидеть!.. На весь город опозорила, сука!
Георгий с трудом удержался, чтобы не пнуть жену. Но не смог отказать себе в глотке виски. Полез в бар, откупорил бутылку «Уокера», припал к горлу и пил, пока спазмы не пережали горло.
– Что мне с тобой делать? – с ненавистью глядя на жену, спросил он.
– Ты же сказал, дома сидеть…
– Дома будешь сидеть, дрянь…
Больше всего он склонялся к мысли выгнать Екатерину из дома. Но рука не поднималась показать ей на дверь. Не мог он без нее, любил стерву… Да и не стерва она вовсе. Нормальная жена, добрая, заботливая. А то, что перебрала на корпоративном банкете, так это с каждым может случиться. Тем более, что никаких праздных междусобойчиков в ее жизни больше не будет… А с Лизой нужно разобраться. С Елизаветой Сергеевной, мать ее…
Лиза была младше Екатерины лет на пять, но не казалась моложе, чем она. И вовсе не потому, что выглядела плохо. Просто Екатерина могла дать фору любой молодой красотке. Была в ней сочная изюминка, которая позволит ей и в сорок лет быть такой же свежей и элегантной, какой она выглядит сейчас, в свои тридцать два года… Нет, таких женщин не бросают. А их врагов – наказывают…
Да и как он мог ее бросить, если ребенок у них, сыну всего пять лет… Нет, бросать он ее не станет. Но в ситуации разберется…
Карцев не стал строить план мести, он просто направился к Лизе. Баба в разводе, живет одна в квартире, доставшейся от мужа. Однажды он был с Екатериной у нее в гостях – адрес известен…
Лиза была дома. Открыла дверь, но в дом впускать не стала: ее смущала угроза в его взгляде.
– Гоша, что с тобой?
– Во-первых, не Гоша, а Георгий Степанович. А во-вторых, мне надо с тобой поговорить! Ты, наверное, знаешь, о чем!
– Понятия не имею… Ну проходи…
Она с опаской посторонилась, пропуская его в дом.
Смотрелась она соблазнительно. Пышные после бигуди каштановые волосы, смазливое личико, короткий шелковый халатик – похоже, белья под ним не было. А поясок развязывался легко… Глядя на нее, Карцев почувствовал, что успокаивается вверху, но распаляется внизу.
– Развратом занимаешься? – возбужденно спросил он.
– Чего?! – не очень сильно возмутилась Лиза.
– Катьку в бане фотографировала?
– Когда?
– Двадцать второго февраля!.. А что, еще и раньше было?
– Я тебя умоляю!.. А двадцать второго да, было. Напоздравлялись до синьки, в сауну потянуло… Но ничего не было… Катька, может, и не против была, но мужики не рискнули…
– Катька не против была? – вскинулся Карцев.
– Ну, мне так показалось… А Игорь с Борькой знают, кто ты. Им проблемы не нужны…
Георгий и сам знал, что кое-что значит в этом мире. Бизнес у него, может, и не очень крупный, но кулаки внушительных размеров. А если что, и друзей своих позвать может…
– А тебе проблемы нужны? – хищно сощурился Карцев.
– Нет, – робко мотнула головой Лиза.
– А фотографии зачем в Инет вывесила?
– Я?! Фотографии?! Какие фотографии?!
– С Катькой! В бане!
– Не вывешивала я ничего… Может…
– Что, может?
– Ну, я фотографии в печать сдавала. Может, их в пункте печати перехватили, а?
– Кто?
– Ну мастер… Мало ли в городе идиотов. Снимают друг друга, когда сексом занимаются, а потом фотки печатают. И мастера не дремлют, собирают картинки, а потом в Интернет продают, провайдерам там всяким…
– Ты мне мозги не вправляй. Скажи лучше, кому сама эти фотки продала?
– Не продавала я.
– Значит, за так отдала. Чтобы Катьку опозорить… Могу тебя поздравить! Катька увольняется с работы!
– И чему радоваться? Мы без нее как без рук!
Лиза смогла выразить огорчение только на лице, но в глазах угадывалось ликование.
– Кого ты лечишь, змея? Я ж тебя сейчас по стенке размажу!
– Не надо!
Она испуганно закрыла лицо руками. И Карцев тут же воспользовался этим. Дернул за поясок, и узелок на нем с легкостью развязался, полы халата сползли в сторону, обнажая тонкую бороздочку интимной стрижки…
– Или по кровати…
– Лучше по кровати, – кивнула она, скидывая с себя халат. – Ты мне всегда нравился, – плотно прижавшись к нему, взвинченно прошептала она. – Наконец-то…
Карцев не пытался сдерживать себя…
Сначала он тыкал в монитор компьютера пальцем. Затем яростно схватил за волосы свою жену, приложил головой о светящийся экран.
Георгий Карцев вышел из себя и готов был взорваться изнутри от возмущения, в которое ввергли его вывешенные в Интернете фотографии его жены. Сауна, мужики, она среди них. Все пьяные, но все в туниках из простыней, только Катерина совершенно голая. Весело ей. Сидит на лавке в чем мать родила, улыбается, машет рукой в объектив.
– Я еще раз спрашиваю, что это такое?
Он сбил жену с ног, занес над ней кулак.
– Но ведь не было же ничего!.. – обхватив голову руками, всхлипнула она. – Они отдельно, мы отдельно…
– Кто мы? Кто они?
– Ну мы с Лизкой… А мужчины потом ушли…
– Правильно, после того и ушли!
– Не было ничего!
– А что было?
– Корпоративка была, напились, в сауну поехали. У Лизки фотоаппарат был… Я разделась… Дура, сама не знаю, что на меня нашло…
– Ты не дура, ты – шлюха!
– Пьяная была! Гоша, прости!!!
– Точно ничего не было?
– Ну там же Игорь Иванович и Борис Викторович. Они не могли…
– Они не могли, а ты, значит, могла!
– Я – нет! Точно нет!
– Но ведь разделась…
– Сказали раздеться, я разделась… Пьяная была, ничего не соображала… И Лизка пьяная была. Если б что-то было, она бы это «что-то» на фото сняла. Ты бы все видел…
– Сука!
– Прости!
– А фотки кто в Сеть вывесил?
– Не знаю.
– Лизка?
– Может быть… Она же меня подсиживает. Улыбается, а у самой камень за пазухой…
Екатерина работала в банке начальником кредитного отдела. Приличная зарплата, соцпакет, бонусы, премии… Но, главное, она содействовала Георгию в оформлении кредитов. У него сеть мебельных салонов, деньги в обороте, иной раз не обойтись без займов на стороне… Но ничего, он обойдется и без пособников. Тем более, что его кредитная история не вызывает сомнений…
– Уже подсидела! Завтра же напишешь заявление об увольнении, ты меня поняла! Дома будешь сидеть!.. На весь город опозорила, сука!
Георгий с трудом удержался, чтобы не пнуть жену. Но не смог отказать себе в глотке виски. Полез в бар, откупорил бутылку «Уокера», припал к горлу и пил, пока спазмы не пережали горло.
– Что мне с тобой делать? – с ненавистью глядя на жену, спросил он.
– Ты же сказал, дома сидеть…
– Дома будешь сидеть, дрянь…
Больше всего он склонялся к мысли выгнать Екатерину из дома. Но рука не поднималась показать ей на дверь. Не мог он без нее, любил стерву… Да и не стерва она вовсе. Нормальная жена, добрая, заботливая. А то, что перебрала на корпоративном банкете, так это с каждым может случиться. Тем более, что никаких праздных междусобойчиков в ее жизни больше не будет… А с Лизой нужно разобраться. С Елизаветой Сергеевной, мать ее…
Лиза была младше Екатерины лет на пять, но не казалась моложе, чем она. И вовсе не потому, что выглядела плохо. Просто Екатерина могла дать фору любой молодой красотке. Была в ней сочная изюминка, которая позволит ей и в сорок лет быть такой же свежей и элегантной, какой она выглядит сейчас, в свои тридцать два года… Нет, таких женщин не бросают. А их врагов – наказывают…
Да и как он мог ее бросить, если ребенок у них, сыну всего пять лет… Нет, бросать он ее не станет. Но в ситуации разберется…
Карцев не стал строить план мести, он просто направился к Лизе. Баба в разводе, живет одна в квартире, доставшейся от мужа. Однажды он был с Екатериной у нее в гостях – адрес известен…
Лиза была дома. Открыла дверь, но в дом впускать не стала: ее смущала угроза в его взгляде.
– Гоша, что с тобой?
– Во-первых, не Гоша, а Георгий Степанович. А во-вторых, мне надо с тобой поговорить! Ты, наверное, знаешь, о чем!
– Понятия не имею… Ну проходи…
Она с опаской посторонилась, пропуская его в дом.
Смотрелась она соблазнительно. Пышные после бигуди каштановые волосы, смазливое личико, короткий шелковый халатик – похоже, белья под ним не было. А поясок развязывался легко… Глядя на нее, Карцев почувствовал, что успокаивается вверху, но распаляется внизу.
– Развратом занимаешься? – возбужденно спросил он.
– Чего?! – не очень сильно возмутилась Лиза.
– Катьку в бане фотографировала?
– Когда?
– Двадцать второго февраля!.. А что, еще и раньше было?
– Я тебя умоляю!.. А двадцать второго да, было. Напоздравлялись до синьки, в сауну потянуло… Но ничего не было… Катька, может, и не против была, но мужики не рискнули…
– Катька не против была? – вскинулся Карцев.
– Ну, мне так показалось… А Игорь с Борькой знают, кто ты. Им проблемы не нужны…
Георгий и сам знал, что кое-что значит в этом мире. Бизнес у него, может, и не очень крупный, но кулаки внушительных размеров. А если что, и друзей своих позвать может…
– А тебе проблемы нужны? – хищно сощурился Карцев.
– Нет, – робко мотнула головой Лиза.
– А фотографии зачем в Инет вывесила?
– Я?! Фотографии?! Какие фотографии?!
– С Катькой! В бане!
– Не вывешивала я ничего… Может…
– Что, может?
– Ну, я фотографии в печать сдавала. Может, их в пункте печати перехватили, а?
– Кто?
– Ну мастер… Мало ли в городе идиотов. Снимают друг друга, когда сексом занимаются, а потом фотки печатают. И мастера не дремлют, собирают картинки, а потом в Интернет продают, провайдерам там всяким…
– Ты мне мозги не вправляй. Скажи лучше, кому сама эти фотки продала?
– Не продавала я.
– Значит, за так отдала. Чтобы Катьку опозорить… Могу тебя поздравить! Катька увольняется с работы!
– И чему радоваться? Мы без нее как без рук!
Лиза смогла выразить огорчение только на лице, но в глазах угадывалось ликование.
– Кого ты лечишь, змея? Я ж тебя сейчас по стенке размажу!
– Не надо!
Она испуганно закрыла лицо руками. И Карцев тут же воспользовался этим. Дернул за поясок, и узелок на нем с легкостью развязался, полы халата сползли в сторону, обнажая тонкую бороздочку интимной стрижки…
– Или по кровати…
– Лучше по кровати, – кивнула она, скидывая с себя халат. – Ты мне всегда нравился, – плотно прижавшись к нему, взвинченно прошептала она. – Наконец-то…
Карцев не пытался сдерживать себя…
* * *
Он сидел в своем кабинете и в буквальном смысле считал ворон, усеявших своими черными тушками ветви раскидистого дерева. Надо было хоть чем-то отвлечься от дурных мыслей.Ему казалось, что подчиненные посмеиваются над ним, подленько хихикают ему в спину. Компьютеры сейчас в каждом доме, и редкий мужик откажет себе в удовольствии побродить по порнографическим сайтам. А это значит, что за его женой закрепится дурная слава потаскухи, а за ним – рогоносца.
Жаль, не догадался он вчера сфотографировать Лизу в откровенных позах, а то было бы чем нанести контрудар. Сам бы разместил ее фотосессию в Интернете. Лиза хоть и не замужем, но стремится к этому, а значит, ей такое «счастье» радости бы не принесло…
Ничего, у него еще есть возможность отыграться. Он у нее паспорт свой как бы случайно оставил. Чем не повод зайти к ней сегодня вечером. Фотокамера есть. И ей отомстит, и жене заодно…
В дверь постучали. Карцев открыл было рот, чтобы крикнуть привычное для таких случаев «да», но посетитель не стал дожидаться разрешения. В кабинет уверенно вошли двое мужчин – один в неряшливой куртке-аляске, другой в дешевой синтетической дубленке, и оба при этом надутые как индюки.
– Я не понял! – набычился Карцев.
Но красные корочки с золотым тиснением мигом сбили с него спесь.
– Майор милиции Седов, – представился один, крепкий, коренастый, с мрачной физиономией бывалого зэка.
– Ну и зачем?
– А то вы не знаете, – надменно усмехнулся второй, худой, с большими глазами и кроличьим прикусом зубов.
Он тоже показал удостоверение, назвался, но Карцев расслышал только его звание. Фамилии не разобрал. Капитан какой-то…
– Мой вам совет, сразу во всем признаться. Глядишь, еще успеем явку с повинной оформить.
– Какая явка?! – возмутился Карцев. – Вы вообще к кому пришли?
– К вам, Георгий Степанович, к вам. Поговорить с вами хотим. О ваших отношениях с гражданкой Пахомьевой Елизаветой Михайловной. Или вы не знаете такую?
– Знаю, – чувствуя, как немеют поджилки, кивнул Георгий.
– Ну и что вы скажете про нее? – в упор, немигающе смотрел на него Седов.
– Это было по взаимному согласию! – поторопился оправдаться Карцев.
Он знал несколько случаев, когда женщина обвиняла мужчину в изнасиловании, которого не было… К тому же он знал одного человека, который жестоко пострадал из-за навета… Неужели теперь его самого подставили?..
– Но ведь было.
– Было. Но по взаимному согласию.
– То есть избили вы Пахомьеву по ее согласию.
– Я ее не избивал…
Карцев почти физически ощущал, как его затягивает в себя трясина непонятных ему обстоятельств. Он не знал, что избил Лизу, но понял, что эта стерва сняла побои и заявила на него в милицию. И у него вчера, как назло, не было при себе презервативов. Ведь экспертиза не только побои освидетельствует…
– Тогда почему на теле у нее синяки?
– Кожа у нее нежная… А мы так бурно… Я не знаю, откуда у нее синяки… Она что, заявление на меня написала?
– А вы что, ее насиловали?
– Нет.
– Тогда почему вы думаете, что она должна написать заявление?
– Зачем тогда она побои снимала?
– Не снимала она побои… Вы что, действительно, не понимаете, что происходит?
– Понимаю… Но я ее не насиловал. Все по взаимному согласию… Правда, я сначала ей угрожал…
– Угрожали? Чем?
– Ну, она подло поступила. По отношению к моей жене…
– А что именно она сделала?
– Не важно… Хотя вы все равно узнаете… Она сняла мою жену, когда… В общем, на Кате ничего не было, а она ее сняла на цифровую камеру, а снимки сбросила в Интернет…
– Зачем?
– Екатерина – начальник отдела в банке, Лиза – ее заместитель. Вот теперь и соображайте…
– Так, понятно… Значит, вы ей угрожали.
– Да… Но потом мы помирились…
– То есть?
– Ну, так вышло, что мы оказались в одной постели, – сказал Карцев. – От ненависти до любви – один шаг…
– Вопрос в том, шагнули вы обратно или нет, – задумчиво изрек Седов.
– Это вы о чем?
– О том, что в постели не только мирятся, но и убивают… Отелло, например, задушил свою Дездемону. Сначала задушил, а потом решил помириться… А вы до этого с ней помирились, так я понимаю?
– С кем, с Дездемоной?
– Нет, с Пахомьевой.
– Ну да, помирился…
– А потом уже задушили…
– Она говорит, что я ее душил?
– Не душил, а задушил… Вы ее насмерть задушили, гражданин Карцев. Насмерть!
Последнее слово колокольным звоном отдалось в ушах. И перед глазами все поплыло.
– Насмерть?.. – ошалело пробормотал Карцев. – Как же она тогда заявление написала?
– Какое заявление?! – Седов оглушительно хлопнул по столу большой лопатистой ладонью. – Не могла она написать заявление! Мертвая она!
– Как это мертвая? – потрясенно пробормотал Георгий.
– Мертвее не бывает!.. Паспорт ваш где?
– Э-э, нет его здесь…
– Правильно. Вы забыли его у гражданки Пахомьевой дома.
– Да, забыл…
– Или обронили, когда убегали с места преступления…
– Не ронял я ничего. На столике в прихожей мой паспорт лежал.
– Да нет, у двери в прихожей он валялся…
– Но я не убегал с места преступления.
– Это вы отрицаете. А то, что на месте преступления были, не отрицаете?..
– Нет… То есть не был я на месте преступления…
– Задушить женщину – для вас не преступление?
– Не душил я никого. И путать меня не надо… И вообще, я не хочу разговаривать с вами в таком тоне, тем более, без адвоката…
– Об адвокате я вам советую позаботиться. Он вам понадобится, гражданин Карцев. Очень понадобится.
– Но я ни в чем не виноват.
– Следствие разберется.
– Какое следствие?
– Уголовно-процессуальное. Вы задержаны, гражданин Карцев, – решительно поднимаясь с места, заявил Седов. – Собирайтесь, проедемся в отдел.
– Но вы не имеете права! – в полубессознательном состоянии пробормотал Георгий. – У вас нет доказательств.
– Но вы же сами признались, что у вас был секс с гражданкой Пахомьевой.
– Не было ничего.
– А паспорт?
– Я не знаю, как он там оказался…
– Это вы своему адвокату расскажете. Советую не сопротивляться, иначе мы вынуждены будем применить силу.
Карцев был вынужден подчиниться. Порог своего кабинета он переступал в паническом страхе, как будто ступал в бездну…
Глава 4
Олеся не торопилась уходить из его жизни. Сначала она просто жила с Андреем, со временем ей захотелось взять на себя заботу о домашнем быте – однажды она привела квартиру в порядок, приготовила скромный, но вкусный ужин. И вела она себя непритязательно. Даже не пыталась намекнуть, что ей пора обновить гардероб или подкорректировать свою внешность в салоне красоты. И еще Олеся понравилась маме Сизова, и уже одного этого было достаточно, чтобы Андрей начал строить серьезные планы на совместную с ней жизнь.
Но не спешил он делать ей предложение. Чем больше хорошего он замечал за Олесей, тем тревожней становилось на душе. Все чаще он вспоминал избитое, но иногда сбывающееся предостережение, что в тихом омуте черти водятся. Он очень боялся разочароваться в девушке…
Олеся не требовала от него денег, но как должное приняла его собственную инициативу сходить в ресторан. Андрей решил не мелочиться, поэтому для романтического ужина был выбран самый лучший в городе ресторан.
Олеся располагала неплохим гардеробом. На третий день после знакомства девушка съездила в Москву, привезла два чемодана вещей, которые, как она говорила, хранились дома у ее подруги. Может, у бывшего своего сожителя она их забрала, но Андрей в это не вникал. Что было, то было, лишь бы дальше все шло гладко.
В ресторан девушка надела изящное и совсем не крикливое платье – средней длины, без шаловливых разрезов и сумасшедших декольте. Все чинно, прилично, но выглядела она сногсшибательно. Мужчины задерживали на ней взгляды, дамы хмурились, наблюдая за нездоровой реакцией своих кавалеров. Молоденький официант чуть не споткнулся, засмотревшись на нее.
На присутствующих в зале мужчина она не обращала внимания. Казалось, в этом мире для нее существует один только Андрей Сизов. И еще подкупала трезвость ее мышления: она не позволила своему кавалеру раскошелиться на дорогой заказ. Единственное, что она разрешила парню купить, – бутылку дорогого французского вина. Олеся изящно держала бокал в руке, согревая вино теплом своих пальцев, и, смакуя, пила благородный напиток.
Андрею приятна была мысль, что эту желанную для многих девушку в постель сегодня будет укладывать он, а не кто-то другой. И сегодня, и завтра… Хотелось, чтобы всегда…
– Мы бы могли прихватить бутылочку с собой, – сказал он.
– Хочешь уйти? – понимающе улыбнулась она.
– Ну, не сейчас…
– Да, посидим немного и пойдем. Продолжим дома… Мне больше нравится быть с тобой вдвоем. А вино лучше в магазине купить, так вдвое дешевле. И совсем не обязательно брать высшего качества, можно местное взять, лишь бы французское. Оно еще дешевле и на вкус бывает очень даже приятное. Столовое не надо, это из разных сортов и разных стран. Хотя и столовое бывает очень вкусным, но это как повезет…
– Приятно осознавать, что ты разбирается в вине, – не очень весело сказал Андрей. – И грустно думать, что приходится на нем экономить…
– Ты же не виноват в том, что у тебя маленькая зарплата, – спокойно, без осуждения сказала Олеся.
– Не виноват.
– И не в деньгах счастье…
– Не все так думают.
– Но я думаю именно так… – мягко, утешающе улыбнулась она. – Хотя, конечно, не ушла бы от тебя, если бы ты вдруг стал зарабатывать во много раз больше…
– Я не могу зарабатывать во много раз больше.
– А никто этого от тебя и не требует…
– Тем более, что требовать бесполезно.
– Вот именно… Знаешь, мне кажется, что ты меня боишься.
– Боюсь? – удивленно повел бровью Андрей. – Нет, не боюсь.
– А может, все-таки?
– Может быть, опасаюсь. Без тебя опасаюсь остаться…
– Это комплекс. Откуда он у тебя?
– Оттуда… Девушка у меня была, – с трудом начал рассказывать он. – Работала в прокуратуре, капитан юстиции…
– Красивая?
– Если честно, очень…
– В прокуратуре? И очень красивая?.. Но не могла же она быть красивее меня?
– Нет.
– Ну ладно, тогда можешь продолжать… Ты ее любил?
– Ну, что-то в этом роде… Думал, у нас все серьезно, в одной системе работали, общность интересов, все такое. Она говорила, что не может без меня… А замуж за миллионера вышла, в Москве сейчас живет.
– Если вышла, значит, спрос был.
– Так и на тебя спрос должен быть. Ты очень-очень красивая…
– Не все так просто… Знаешь, я не буду тебе ничего обещать. Но увидишь, я буду с тобой, несмотря ни на что. Пока не надоем тебе, пока ты сам меня не прогонишь…
– За меня можешь не беспокоиться.
– Отлично. И я за себя спокойна… Слушай, ты когда догадаешься пригласить даму танцевать?
– Догадаюсь, – улыбнулся Андрей.
Поднялся сам, подал Олесе руку, повел ее в круг перед эстрадой, где музыканты играли медленную мелодию. Бережно взял девушку за талию, она нежно обвила руками его шею. И в упоении, закрывая глаза, прошептала:
– Для полного счастья осталось только услышать признание в любви.
– И тогда, правда, будет полное счастье?
– Даже не сомневайся… Не комплексуй, обними меня покрепче. И давай помолчим… Как же все-таки с тобой хорошо…
Андрей также был близок к тому, чтобы закрыть глаза от удовольствия. Но неожиданно перед глазами возникла шокирующая картинка. В нескольких шагах от него плавно покачивалась в медленном танце его бывшая любовь.
Вика смотрела на него, не отрывая взгляд. В глазах – смешанные чувства: радость встречи, возмущение и ревность. Щеки пылают, рот слегка приоткрыт… Танцевала она со своим мужем. Максим – так, кажется, его звали. Трудно судить, как она обходилась с ним в жизни, но сейчас она крутила им, как хотела – не позволяла ему повернуться к Андрею лицом. Или сама не хотела обращаться к нему спиной, или не желала, чтобы муж видел его. Так или иначе, она имела возможность неотрывно смотреть на Сизова, испепеляющим и в то же время его ласкающим взором.
Олеся, похоже, почувствовала, как напрягся Андрей, заподозрила неладное – открыла глаза и устремила взгляд на Вику. А та и не думала отводить глаза в сторону.
– Ты ее знаешь? – тихо, с возмущением спросила Олеся.
– Э-э, да… Работали вместе, – не совсем обдуманно ляпнул Андрей.
– В прокуратуре? – догадалась она.
– Я там не работал…
– Она работала!.. Пошли!
Олеся чуть ли не силой потащила его к столику. И показала на свое место, с которого он не мог видеть Вику.
– А она красивая. – Олеся пыталась казаться спокойной, но голос ее подрагивал от ревности. – Даже красивей, чем я.
В чем-то она была права. Вика действительно была красавицей. Черные, блестящие волосы, волнующие глаза… Будь у нее обыкновенное лицо, из-за своих глаз она все равно казалась бы красавицей. Но лицо у нее не обыкновенное – правильные выразительные черты, совершенная форма носа, большой чувственный рот. И фигура на загляденье…
– Одевается хорошо, – продолжала Олеся. – Платье тысяч за пятьдесят. Видно, что муж при деньгах… И совсем не старый…
Андрей заметил, что на Вике шикарное вечернее платье, но даже не подумал о том, сколько оно может стоить. А Олеся всего лишь мельком глянула на нее, и уже все оценила. В том числе и мужа…
– Завидуешь? – хмуро спросил он.
– Кому, ей? С чего ты взял?
– Платье за пятьдесят тысяч, моложавый муж при деньгах…
– Пусть она мне завидует… А она мне завидует. Я же вижу… Может, у тебя и нет миллиона долларов, но мужской силы в тебе на миллиард. Это я тебе как женщина говорю… Андрей, я ревную… Не могу в это поверить, но я ревную…
– Почему не можешь поверить? – испытывая блаженство улыбнулся он.
Андрей и сам подозревал, что есть в нем нечто, что привлекает женщин. Об этом говорила ему Вика. Теперь на ту же мысль наводила его и Олеся. Приятно было услышать о своей неординарности от девушки, с которой он совсем не прочь был связать свою дальнейшую жизнь. А еще приятно было осознавать, что Олеся его ревнует.
– Потому что… Мне кажется нам уже пора.
– Пора.
Вика была красива, и, может быть, любовь к ней «угасла не совсем». Но он без сожаления решил покинуть ресторан, в котором он мог видеть ее, встречаться с ней взглядом.
Андрей бросил взгляд назад в поисках официанта и увидел вдруг человека, который две-три недели назад подходил к нему с просьбой помочь ныне покойному Горбушину. Незнакомец стоял у самого входа в зал, смотрел на Вику, сидевшую за столиком в компании своего мужа.
– Я сейчас!
Андрей поднялся, чтобы подойти к мужчине. Но тот заметил его, в замешательстве подался назад, спиной открыл дверь и скрылся в холле. Он был в костюме, а на улице холодно – он не мог покинуть ресторан, не получив обратно теплую одежду. Но возле гардеробной его не было, зато у дверей стоял швейцар в синей с золотом ливрее. Андрей не считал себя большим специалистом в области физиогномики, но все же он понял, что этот человек с лицом чинного пройдохи не скажет ему и слова правды без денежной приправы. Но и сам швейцар, оказывается, разбирался в людях. Сосредоточенно-строгий взгляд Андрея не напугал мужчину, но заставил смекнуть, что на деньги лучше не намекать. Четким, хорошо поставленным голосом Андрей спросил, куда подевался черноволосый мужчина в темно-сером костюме; ответ последовал незамедлительно. Оказывается, незнакомец вышел из ресторана, сел в машину и уехал.
Но не спешил он делать ей предложение. Чем больше хорошего он замечал за Олесей, тем тревожней становилось на душе. Все чаще он вспоминал избитое, но иногда сбывающееся предостережение, что в тихом омуте черти водятся. Он очень боялся разочароваться в девушке…
Олеся не требовала от него денег, но как должное приняла его собственную инициативу сходить в ресторан. Андрей решил не мелочиться, поэтому для романтического ужина был выбран самый лучший в городе ресторан.
Олеся располагала неплохим гардеробом. На третий день после знакомства девушка съездила в Москву, привезла два чемодана вещей, которые, как она говорила, хранились дома у ее подруги. Может, у бывшего своего сожителя она их забрала, но Андрей в это не вникал. Что было, то было, лишь бы дальше все шло гладко.
В ресторан девушка надела изящное и совсем не крикливое платье – средней длины, без шаловливых разрезов и сумасшедших декольте. Все чинно, прилично, но выглядела она сногсшибательно. Мужчины задерживали на ней взгляды, дамы хмурились, наблюдая за нездоровой реакцией своих кавалеров. Молоденький официант чуть не споткнулся, засмотревшись на нее.
На присутствующих в зале мужчина она не обращала внимания. Казалось, в этом мире для нее существует один только Андрей Сизов. И еще подкупала трезвость ее мышления: она не позволила своему кавалеру раскошелиться на дорогой заказ. Единственное, что она разрешила парню купить, – бутылку дорогого французского вина. Олеся изящно держала бокал в руке, согревая вино теплом своих пальцев, и, смакуя, пила благородный напиток.
Андрею приятна была мысль, что эту желанную для многих девушку в постель сегодня будет укладывать он, а не кто-то другой. И сегодня, и завтра… Хотелось, чтобы всегда…
– Мы бы могли прихватить бутылочку с собой, – сказал он.
– Хочешь уйти? – понимающе улыбнулась она.
– Ну, не сейчас…
– Да, посидим немного и пойдем. Продолжим дома… Мне больше нравится быть с тобой вдвоем. А вино лучше в магазине купить, так вдвое дешевле. И совсем не обязательно брать высшего качества, можно местное взять, лишь бы французское. Оно еще дешевле и на вкус бывает очень даже приятное. Столовое не надо, это из разных сортов и разных стран. Хотя и столовое бывает очень вкусным, но это как повезет…
– Приятно осознавать, что ты разбирается в вине, – не очень весело сказал Андрей. – И грустно думать, что приходится на нем экономить…
– Ты же не виноват в том, что у тебя маленькая зарплата, – спокойно, без осуждения сказала Олеся.
– Не виноват.
– И не в деньгах счастье…
– Не все так думают.
– Но я думаю именно так… – мягко, утешающе улыбнулась она. – Хотя, конечно, не ушла бы от тебя, если бы ты вдруг стал зарабатывать во много раз больше…
– Я не могу зарабатывать во много раз больше.
– А никто этого от тебя и не требует…
– Тем более, что требовать бесполезно.
– Вот именно… Знаешь, мне кажется, что ты меня боишься.
– Боюсь? – удивленно повел бровью Андрей. – Нет, не боюсь.
– А может, все-таки?
– Может быть, опасаюсь. Без тебя опасаюсь остаться…
– Это комплекс. Откуда он у тебя?
– Оттуда… Девушка у меня была, – с трудом начал рассказывать он. – Работала в прокуратуре, капитан юстиции…
– Красивая?
– Если честно, очень…
– В прокуратуре? И очень красивая?.. Но не могла же она быть красивее меня?
– Нет.
– Ну ладно, тогда можешь продолжать… Ты ее любил?
– Ну, что-то в этом роде… Думал, у нас все серьезно, в одной системе работали, общность интересов, все такое. Она говорила, что не может без меня… А замуж за миллионера вышла, в Москве сейчас живет.
– Если вышла, значит, спрос был.
– Так и на тебя спрос должен быть. Ты очень-очень красивая…
– Не все так просто… Знаешь, я не буду тебе ничего обещать. Но увидишь, я буду с тобой, несмотря ни на что. Пока не надоем тебе, пока ты сам меня не прогонишь…
– За меня можешь не беспокоиться.
– Отлично. И я за себя спокойна… Слушай, ты когда догадаешься пригласить даму танцевать?
– Догадаюсь, – улыбнулся Андрей.
Поднялся сам, подал Олесе руку, повел ее в круг перед эстрадой, где музыканты играли медленную мелодию. Бережно взял девушку за талию, она нежно обвила руками его шею. И в упоении, закрывая глаза, прошептала:
– Для полного счастья осталось только услышать признание в любви.
– И тогда, правда, будет полное счастье?
– Даже не сомневайся… Не комплексуй, обними меня покрепче. И давай помолчим… Как же все-таки с тобой хорошо…
Андрей также был близок к тому, чтобы закрыть глаза от удовольствия. Но неожиданно перед глазами возникла шокирующая картинка. В нескольких шагах от него плавно покачивалась в медленном танце его бывшая любовь.
Вика смотрела на него, не отрывая взгляд. В глазах – смешанные чувства: радость встречи, возмущение и ревность. Щеки пылают, рот слегка приоткрыт… Танцевала она со своим мужем. Максим – так, кажется, его звали. Трудно судить, как она обходилась с ним в жизни, но сейчас она крутила им, как хотела – не позволяла ему повернуться к Андрею лицом. Или сама не хотела обращаться к нему спиной, или не желала, чтобы муж видел его. Так или иначе, она имела возможность неотрывно смотреть на Сизова, испепеляющим и в то же время его ласкающим взором.
Олеся, похоже, почувствовала, как напрягся Андрей, заподозрила неладное – открыла глаза и устремила взгляд на Вику. А та и не думала отводить глаза в сторону.
– Ты ее знаешь? – тихо, с возмущением спросила Олеся.
– Э-э, да… Работали вместе, – не совсем обдуманно ляпнул Андрей.
– В прокуратуре? – догадалась она.
– Я там не работал…
– Она работала!.. Пошли!
Олеся чуть ли не силой потащила его к столику. И показала на свое место, с которого он не мог видеть Вику.
– А она красивая. – Олеся пыталась казаться спокойной, но голос ее подрагивал от ревности. – Даже красивей, чем я.
В чем-то она была права. Вика действительно была красавицей. Черные, блестящие волосы, волнующие глаза… Будь у нее обыкновенное лицо, из-за своих глаз она все равно казалась бы красавицей. Но лицо у нее не обыкновенное – правильные выразительные черты, совершенная форма носа, большой чувственный рот. И фигура на загляденье…
– Одевается хорошо, – продолжала Олеся. – Платье тысяч за пятьдесят. Видно, что муж при деньгах… И совсем не старый…
Андрей заметил, что на Вике шикарное вечернее платье, но даже не подумал о том, сколько оно может стоить. А Олеся всего лишь мельком глянула на нее, и уже все оценила. В том числе и мужа…
– Завидуешь? – хмуро спросил он.
– Кому, ей? С чего ты взял?
– Платье за пятьдесят тысяч, моложавый муж при деньгах…
– Пусть она мне завидует… А она мне завидует. Я же вижу… Может, у тебя и нет миллиона долларов, но мужской силы в тебе на миллиард. Это я тебе как женщина говорю… Андрей, я ревную… Не могу в это поверить, но я ревную…
– Почему не можешь поверить? – испытывая блаженство улыбнулся он.
Андрей и сам подозревал, что есть в нем нечто, что привлекает женщин. Об этом говорила ему Вика. Теперь на ту же мысль наводила его и Олеся. Приятно было услышать о своей неординарности от девушки, с которой он совсем не прочь был связать свою дальнейшую жизнь. А еще приятно было осознавать, что Олеся его ревнует.
– Потому что… Мне кажется нам уже пора.
– Пора.
Вика была красива, и, может быть, любовь к ней «угасла не совсем». Но он без сожаления решил покинуть ресторан, в котором он мог видеть ее, встречаться с ней взглядом.
Андрей бросил взгляд назад в поисках официанта и увидел вдруг человека, который две-три недели назад подходил к нему с просьбой помочь ныне покойному Горбушину. Незнакомец стоял у самого входа в зал, смотрел на Вику, сидевшую за столиком в компании своего мужа.
– Я сейчас!
Андрей поднялся, чтобы подойти к мужчине. Но тот заметил его, в замешательстве подался назад, спиной открыл дверь и скрылся в холле. Он был в костюме, а на улице холодно – он не мог покинуть ресторан, не получив обратно теплую одежду. Но возле гардеробной его не было, зато у дверей стоял швейцар в синей с золотом ливрее. Андрей не считал себя большим специалистом в области физиогномики, но все же он понял, что этот человек с лицом чинного пройдохи не скажет ему и слова правды без денежной приправы. Но и сам швейцар, оказывается, разбирался в людях. Сосредоточенно-строгий взгляд Андрея не напугал мужчину, но заставил смекнуть, что на деньги лучше не намекать. Четким, хорошо поставленным голосом Андрей спросил, куда подевался черноволосый мужчина в темно-сером костюме; ответ последовал незамедлительно. Оказывается, незнакомец вышел из ресторана, сел в машину и уехал.