Страница:
Еще более быстрым темпом шел рост крупной социалистической промышленности, давшей за 1927 год, первый год после восстановительного периода, прирост продукции в сравнении с предыдущим годом в 18 процентов. Это была рекордная цифра прироста, недоступная для крупной промышленности самых передовых стран капитализма.
Иную картину представляло сельское хозяйство, особенно – зерновое хозяйство. Хотя сельское хозяйство в целом и перевалило через довоенный уровень, валовая продукция его главной отрасли – зернового хозяйства – составляла лишь 91 процент довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая на сторону для снабжения городов, едва доходила до 37 процентов довоенного уровня, причем все данные говорили о том, что есть опасность дальнейшего падения товарной продукции зерна.
Это означало, что дробление крупных товарных хозяйств в деревне на мелкие хозяйства, а мелких на мельчавшие, начавшееся в 1918 году, все еще продолжается, что мелкое и мельчайшее крестьянское хозяйство становится полунатуральным хозяйством, способным дать лишь минимум товарного зерна, что зерновое хозяйство периода 1927 года, производя немногим меньше зерна, чем зерновое хозяйство довоенного времени, может, однако, продать на сторону для городов лишь немногим больше третьей части того количества зерна, которое способно было продать довоенное зерновое хозяйство.
Не подлежало сомнению, что при таком состоянии зернового хозяйства армия и города СССР должны были очутиться перед лицом хронического голода.
Это был кризис зернового хозяйства, за которым должен был последовать кризис животноводческого хозяйства.
Чтобы выйти из такого положения, необходимо было перейти в сельском хозяйстве на крупное производство, способное пустить в ход тракторы и сельскохозяйственные машины и поднять в несколько раз товарность зернового хозяйства. Перед страной стояли две возможности: либо перейти на крупное капиталистическое производство, что означало бы разорение крестьянских масс, гибель союза рабочего класса и крестьянства, усиление кулачества и поражение социализма в деревне, либо стать на путь объединения мелких крестьянских хозяйств в крупные социалистические хозяйства, в колхозы, способные использовать тракторы и другие современные машины для быстрого подъема зернового хозяйства и его товарной продукции.
Понятно, что партия большевиков и Советское государство могли стать лишь на второй путь, на колхозный путь развития сельского хозяйства.
При этом партия опиралась на следующие указания Ленина насчет необходимости перехода от мелких крестьянских хозяйств к крупному, артельному, коллективному хозяйству в земледелии:
а) «Мелким хозяйством из нужды не выйти» (Ленин, т. XXIV, стр.540).
б) «Если мы будем сидеть по-старому в мелких хозяйствах, хотя и вольными гражданами на вольной земле, нам все равно грозит неминуемая гибель» (т. XX, стр.417).
в) «Если крестьянское хозяйство может развиваться дальше, необходимо прочно обеспечить и дальнейший переход, а дальнейший переход неминуемо состоит в том, чтобы наименее выгодное и наиболее отсталое, мелкое, обособленное крестьянское хозяйство, постепенно объединяясь, сорганизовало общественное, крупное земледельческое хозяйство» (т. XXVI, стр.299).
г) «Лишь в том случае, если удастся на деле показать крестьянам преимущества общественной, коллективной, товарищеской, артельной обработки земли, лишь, если удастся помочь крестьянину, при помощи товарищеского, артельного хозяйства, тогда только рабочий класс, держащий в своих руках государственную власть, действительно докажет крестьянину свою правоту, действительно привлечет на свою сторону прочно и настоящим образом многомиллионную крестьянскую массу» (т. XXIV, стр.579).
Такова была обстановка перед XV съездом партии.
XV съезд партии открылся 2 декабря 1927 года. На съезде присутствовало 898 делегатов с решающим голосом и 771 с совещательным, представлявших 887.233 члена партии и 348.957 кандидатов.
Отмечая в своем отчетном докладе успехи индустриализации и быстрый рост социалистической промышленности, тов. Сталин поставил перед партией задачу:
«Расширять и укреплять наши социалистические командные высоты во всех отраслях народного хозяйства как в городе, так и в деревне, держа курс на ликвидацию капиталистических элементов в народном хозяйстве».
Сравнивая сельское хозяйство с промышленностью и отмечая отсталость сельского хозяйства, особенно зернового хозяйства, объясняемую распыленностью сельского хозяйства, не допускающей применения современной техники, – тов. Сталин подчеркивал, что такое незавидное состояние сельского хозяйства создает угрожающее положение для всего народного хозяйства.
«Где же выход?» – спрашивал тов. Сталин.
«Выход, – отвечал тов. Сталин, – в переходе мелких и распыленных крестьянских хозяйств на крупные и объединенные хозяйства на основе общественной обработки земли, в переходе на коллективную обработку земли на базе новой, высшей техники. Выход в том, чтобы мелкие и мельчайшие крестьянские хозяйства постепенно, но неуклонно, не в порядке нажима, а в порядке показа и убеждения, объединять в крупные хозяйства на основе общественной, товарищеской, коллективной обработки земли, с применением сельскохозяйственных машин и тракторов, с применением научных приемов интенсификации земледелия. Другого выхода нет».
XV съезд вынес решение о всемерном развертывании коллективизации сельского хозяйства. Съезд наметил план расширения и укрепления сети колхозов и совхозов и дал четкие указания о способах борьбы за коллективизацию сельского хозяйства.
Вместе с тем, съезд дал директиву:
«Развивать дальше наступление на кулачество и принять ряд новых мер, ограничивающих развитие капитализма в деревне и ведущих крестьянское хозяйство по направлению к социализму» (ВКП(б) в резолюциях, ч. II, стр.260).
Наконец, исходя из укрепления планового начала в народном хозяйстве и имея в виду организацию планомерного наступления социализма против капиталистических элементов по всему фронту народного хозяйства, съезд дал директиву соответствующим органам о составлении первого пятилетнего плана народного хозяйства.
Покончив с вопросами социалистического строительства, XV съезд партии перешел к вопросу о ликвидации троцкистско-зиновьевского блока.
Съезд признал, что «оппозиция идейно разорвала с ленинизмом, переродилась в меньшевистскую группу, стала на путь капитуляции перед силами международной и внутренней буржуазии и превратилась объективно в орудие третьей силы против режима пролетарской диктатуры» (ВКП(б) в резолюциях, ч. II, стр.232).
Съезд нашел, что разногласия между партией и оппозицией переросли в программные, что троцкистская оппозиция стала на путь антисоветской борьбы. Поэтому XV съезд объявил принадлежность к троцкистской оппозиции и пропаганду ее взглядов несовместимыми с пребыванием в рядах большевистской партии.
Съезд одобрил постановление объединенного собрания ЦК и ЦКК об исключении из партии Троцкого и Зиновьева и постановил исключить из партии всех активных деятелей троцкистско-зиновьевского блока, вроде Радека, Преображенского, Раковского, Пятакова, Серебрякова, И.Смирнова, Каменева, Саркиса, Сафарова, Лифшица, Мдивани, Смилги и всю группу «демократического централизма» (Сапронов, В.Смирнов, Богуславский, Дробнис и др.).
Разбитые идейно и разгромленные организационно сторонники троцкистско-зиновьевского блока растеряли последние остатки своего влияния в народе.
Исключенные из партии антилениицы, спустя некоторое время после XV съезда партии, стали подавать заявления о разрыве с троцкизмом с просьбой вернуть их в партию. Конечно, партия еще не могла знать тогда, что Троцкий, Раковский, Радек, Крестинский, Сокольников и другие давно уже являются врагами народа, шпионами, завербованными иностранной разведкой, что Каменев, Зиновьев, Пятаков и другие уже налаживают связи с врагами СССР в капиталистических странах для «сотрудничества» с ними против Советского народа. Но она была достаточно научена опытом, что от этих людей, не раз выступавших в самые ответственные моменты против Ленина и ленинской партии, можно ждать всяких пакостей. Поэтому партия отнеслась к заявлениям исключенных недоверчиво. Для первой проверки искренности подателей заявлений, она обусловила обратный прием в партию следующими требованиями:
а) открытое осуждение троцкизма, как антибольшевистской и антисоветской идеологии;
б) открытое признание политики партии, как единственно правильной;
в) безусловное подчинение решениям партии и ее органов;
г) прохождение испытательного срока, в течение которого партия проверяет подавших заявление и по истечении которого, смотря по результатам проверки, партия ставит вопрос об обратном приеме в партию каждого исключенного в отдельности.
Партия рассчитывала при этом, что открытое признание этих пунктов со стороны исключенных должно при всяких условиях иметь положительное значение для партии, так как оно разобьет единство троцкистско-зиновьевских рядов, внесет в их среду разложение, продемонстрирует еще раз правоту и могущество партии и даст партии возможность, в случае искренности авторов заявлений, – вернуть партии бывших ее работников, в случае же их неискренности, – разоблачить их на глазах у всех уже не как людей ошибающихся, а как безыдейных карьеристов, обманщиков рабочего класса и отпетых двурушников.
Большинство исключенных приняло условия приема в партию, выставленные партией, и опубликовало в печати соответствующие заявления.
Партия, жалея их и не желая отказать им в возможности стать снова людьми партии и рабочего класса, восстановила их в правах членов партии.
С течением времени обнаружилось, однако, что заявления «активных деятелей» троцкистско-зиновьевского блока, за немногими исключениями, – были насквозь лживыми, двурушническими заявлениями.
Оказалось, что эти господа, еще до подачи своих заявлений, перестали быть политическим течением, готовым отстаивать перед народом свои взгляды, и превратились в безыдейную карьеристскую клику, готовую растоптать остатки своих взглядов на глазах у всех, готовую восхвалять чуждые ей взгляды партии на глазах у всех, готовую принять любую окраску, – как хамелеоны, – лишь бы сохранить себя в партии, в рабочем классе, чтобы иметь возможность пакостить и рабочему классу и его партии.
Троцкистско-зиновьевские «активные деятеля» оказались политическими мошенниками, политическими двурушниками.
Политические двурушники обычно начинают с обмана и проводят свое черное дело путем обмана народа, рабочего класса, партии рабочего класса. Но политических двурушников нельзя считать только обманщиками. Политические двурушники представляют безыдейную клику политических карьеристов, давно уже лишенную доверия народа и старающуюся вновь влезть в доверие путем обмана, путем хамелеонства, путем мошенничества, – какими угодно путями, – лишь бы сохранить за собой звание политических деятелей. Политические двурушники представляют беспринципную клику политических карьеристов, готовых опереться на кого угодно, хотя бы на уголовные элементы, хотя бы на подонки общества, хотя бы на заклятых врагов народа, – для того, чтобы в «подходящий момент» вылезть вновь на политическую сцену и усесться на шее у народа в качестве его «правителей».
Такими именно политическими двурушниками оказались троцкистско-зиновьевские «активные деятели».
3. Наступление против кулачества. Бухаринско-рыковская антипартийная группа. Принятие первой пятилетки. Социалистическое соревнование. Начало массового колхозного движения.
Иную картину представляло сельское хозяйство, особенно – зерновое хозяйство. Хотя сельское хозяйство в целом и перевалило через довоенный уровень, валовая продукция его главной отрасли – зернового хозяйства – составляла лишь 91 процент довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая на сторону для снабжения городов, едва доходила до 37 процентов довоенного уровня, причем все данные говорили о том, что есть опасность дальнейшего падения товарной продукции зерна.
Это означало, что дробление крупных товарных хозяйств в деревне на мелкие хозяйства, а мелких на мельчавшие, начавшееся в 1918 году, все еще продолжается, что мелкое и мельчайшее крестьянское хозяйство становится полунатуральным хозяйством, способным дать лишь минимум товарного зерна, что зерновое хозяйство периода 1927 года, производя немногим меньше зерна, чем зерновое хозяйство довоенного времени, может, однако, продать на сторону для городов лишь немногим больше третьей части того количества зерна, которое способно было продать довоенное зерновое хозяйство.
Не подлежало сомнению, что при таком состоянии зернового хозяйства армия и города СССР должны были очутиться перед лицом хронического голода.
Это был кризис зернового хозяйства, за которым должен был последовать кризис животноводческого хозяйства.
Чтобы выйти из такого положения, необходимо было перейти в сельском хозяйстве на крупное производство, способное пустить в ход тракторы и сельскохозяйственные машины и поднять в несколько раз товарность зернового хозяйства. Перед страной стояли две возможности: либо перейти на крупное капиталистическое производство, что означало бы разорение крестьянских масс, гибель союза рабочего класса и крестьянства, усиление кулачества и поражение социализма в деревне, либо стать на путь объединения мелких крестьянских хозяйств в крупные социалистические хозяйства, в колхозы, способные использовать тракторы и другие современные машины для быстрого подъема зернового хозяйства и его товарной продукции.
Понятно, что партия большевиков и Советское государство могли стать лишь на второй путь, на колхозный путь развития сельского хозяйства.
При этом партия опиралась на следующие указания Ленина насчет необходимости перехода от мелких крестьянских хозяйств к крупному, артельному, коллективному хозяйству в земледелии:
а) «Мелким хозяйством из нужды не выйти» (Ленин, т. XXIV, стр.540).
б) «Если мы будем сидеть по-старому в мелких хозяйствах, хотя и вольными гражданами на вольной земле, нам все равно грозит неминуемая гибель» (т. XX, стр.417).
в) «Если крестьянское хозяйство может развиваться дальше, необходимо прочно обеспечить и дальнейший переход, а дальнейший переход неминуемо состоит в том, чтобы наименее выгодное и наиболее отсталое, мелкое, обособленное крестьянское хозяйство, постепенно объединяясь, сорганизовало общественное, крупное земледельческое хозяйство» (т. XXVI, стр.299).
г) «Лишь в том случае, если удастся на деле показать крестьянам преимущества общественной, коллективной, товарищеской, артельной обработки земли, лишь, если удастся помочь крестьянину, при помощи товарищеского, артельного хозяйства, тогда только рабочий класс, держащий в своих руках государственную власть, действительно докажет крестьянину свою правоту, действительно привлечет на свою сторону прочно и настоящим образом многомиллионную крестьянскую массу» (т. XXIV, стр.579).
Такова была обстановка перед XV съездом партии.
XV съезд партии открылся 2 декабря 1927 года. На съезде присутствовало 898 делегатов с решающим голосом и 771 с совещательным, представлявших 887.233 члена партии и 348.957 кандидатов.
Отмечая в своем отчетном докладе успехи индустриализации и быстрый рост социалистической промышленности, тов. Сталин поставил перед партией задачу:
«Расширять и укреплять наши социалистические командные высоты во всех отраслях народного хозяйства как в городе, так и в деревне, держа курс на ликвидацию капиталистических элементов в народном хозяйстве».
Сравнивая сельское хозяйство с промышленностью и отмечая отсталость сельского хозяйства, особенно зернового хозяйства, объясняемую распыленностью сельского хозяйства, не допускающей применения современной техники, – тов. Сталин подчеркивал, что такое незавидное состояние сельского хозяйства создает угрожающее положение для всего народного хозяйства.
«Где же выход?» – спрашивал тов. Сталин.
«Выход, – отвечал тов. Сталин, – в переходе мелких и распыленных крестьянских хозяйств на крупные и объединенные хозяйства на основе общественной обработки земли, в переходе на коллективную обработку земли на базе новой, высшей техники. Выход в том, чтобы мелкие и мельчайшие крестьянские хозяйства постепенно, но неуклонно, не в порядке нажима, а в порядке показа и убеждения, объединять в крупные хозяйства на основе общественной, товарищеской, коллективной обработки земли, с применением сельскохозяйственных машин и тракторов, с применением научных приемов интенсификации земледелия. Другого выхода нет».
XV съезд вынес решение о всемерном развертывании коллективизации сельского хозяйства. Съезд наметил план расширения и укрепления сети колхозов и совхозов и дал четкие указания о способах борьбы за коллективизацию сельского хозяйства.
Вместе с тем, съезд дал директиву:
«Развивать дальше наступление на кулачество и принять ряд новых мер, ограничивающих развитие капитализма в деревне и ведущих крестьянское хозяйство по направлению к социализму» (ВКП(б) в резолюциях, ч. II, стр.260).
Наконец, исходя из укрепления планового начала в народном хозяйстве и имея в виду организацию планомерного наступления социализма против капиталистических элементов по всему фронту народного хозяйства, съезд дал директиву соответствующим органам о составлении первого пятилетнего плана народного хозяйства.
Покончив с вопросами социалистического строительства, XV съезд партии перешел к вопросу о ликвидации троцкистско-зиновьевского блока.
Съезд признал, что «оппозиция идейно разорвала с ленинизмом, переродилась в меньшевистскую группу, стала на путь капитуляции перед силами международной и внутренней буржуазии и превратилась объективно в орудие третьей силы против режима пролетарской диктатуры» (ВКП(б) в резолюциях, ч. II, стр.232).
Съезд нашел, что разногласия между партией и оппозицией переросли в программные, что троцкистская оппозиция стала на путь антисоветской борьбы. Поэтому XV съезд объявил принадлежность к троцкистской оппозиции и пропаганду ее взглядов несовместимыми с пребыванием в рядах большевистской партии.
Съезд одобрил постановление объединенного собрания ЦК и ЦКК об исключении из партии Троцкого и Зиновьева и постановил исключить из партии всех активных деятелей троцкистско-зиновьевского блока, вроде Радека, Преображенского, Раковского, Пятакова, Серебрякова, И.Смирнова, Каменева, Саркиса, Сафарова, Лифшица, Мдивани, Смилги и всю группу «демократического централизма» (Сапронов, В.Смирнов, Богуславский, Дробнис и др.).
Разбитые идейно и разгромленные организационно сторонники троцкистско-зиновьевского блока растеряли последние остатки своего влияния в народе.
Исключенные из партии антилениицы, спустя некоторое время после XV съезда партии, стали подавать заявления о разрыве с троцкизмом с просьбой вернуть их в партию. Конечно, партия еще не могла знать тогда, что Троцкий, Раковский, Радек, Крестинский, Сокольников и другие давно уже являются врагами народа, шпионами, завербованными иностранной разведкой, что Каменев, Зиновьев, Пятаков и другие уже налаживают связи с врагами СССР в капиталистических странах для «сотрудничества» с ними против Советского народа. Но она была достаточно научена опытом, что от этих людей, не раз выступавших в самые ответственные моменты против Ленина и ленинской партии, можно ждать всяких пакостей. Поэтому партия отнеслась к заявлениям исключенных недоверчиво. Для первой проверки искренности подателей заявлений, она обусловила обратный прием в партию следующими требованиями:
а) открытое осуждение троцкизма, как антибольшевистской и антисоветской идеологии;
б) открытое признание политики партии, как единственно правильной;
в) безусловное подчинение решениям партии и ее органов;
г) прохождение испытательного срока, в течение которого партия проверяет подавших заявление и по истечении которого, смотря по результатам проверки, партия ставит вопрос об обратном приеме в партию каждого исключенного в отдельности.
Партия рассчитывала при этом, что открытое признание этих пунктов со стороны исключенных должно при всяких условиях иметь положительное значение для партии, так как оно разобьет единство троцкистско-зиновьевских рядов, внесет в их среду разложение, продемонстрирует еще раз правоту и могущество партии и даст партии возможность, в случае искренности авторов заявлений, – вернуть партии бывших ее работников, в случае же их неискренности, – разоблачить их на глазах у всех уже не как людей ошибающихся, а как безыдейных карьеристов, обманщиков рабочего класса и отпетых двурушников.
Большинство исключенных приняло условия приема в партию, выставленные партией, и опубликовало в печати соответствующие заявления.
Партия, жалея их и не желая отказать им в возможности стать снова людьми партии и рабочего класса, восстановила их в правах членов партии.
С течением времени обнаружилось, однако, что заявления «активных деятелей» троцкистско-зиновьевского блока, за немногими исключениями, – были насквозь лживыми, двурушническими заявлениями.
Оказалось, что эти господа, еще до подачи своих заявлений, перестали быть политическим течением, готовым отстаивать перед народом свои взгляды, и превратились в безыдейную карьеристскую клику, готовую растоптать остатки своих взглядов на глазах у всех, готовую восхвалять чуждые ей взгляды партии на глазах у всех, готовую принять любую окраску, – как хамелеоны, – лишь бы сохранить себя в партии, в рабочем классе, чтобы иметь возможность пакостить и рабочему классу и его партии.
Троцкистско-зиновьевские «активные деятеля» оказались политическими мошенниками, политическими двурушниками.
Политические двурушники обычно начинают с обмана и проводят свое черное дело путем обмана народа, рабочего класса, партии рабочего класса. Но политических двурушников нельзя считать только обманщиками. Политические двурушники представляют безыдейную клику политических карьеристов, давно уже лишенную доверия народа и старающуюся вновь влезть в доверие путем обмана, путем хамелеонства, путем мошенничества, – какими угодно путями, – лишь бы сохранить за собой звание политических деятелей. Политические двурушники представляют беспринципную клику политических карьеристов, готовых опереться на кого угодно, хотя бы на уголовные элементы, хотя бы на подонки общества, хотя бы на заклятых врагов народа, – для того, чтобы в «подходящий момент» вылезть вновь на политическую сцену и усесться на шее у народа в качестве его «правителей».
Такими именно политическими двурушниками оказались троцкистско-зиновьевские «активные деятели».
3. Наступление против кулачества. Бухаринско-рыковская антипартийная группа. Принятие первой пятилетки. Социалистическое соревнование. Начало массового колхозного движения.
Агитация троцкистско-зиновьевского блока против политики партии, против строительства социализма, против коллективизации, равно как агитация бухаринцев о том, что с колхозами дело не выйдет, что не нужно трогать кулаков, так как они сами «врастут» в социализм, что обогащение буржуазии не представляет опасности для социализма, – вся эта агитация имела большой отклик среди капиталистических элементов страны и, прежде всего, среди кулачества. Кулаки знали теперь по откликам в печати, что они не одиноки, что они имеют защитников и ходатаев в лице Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова и других. Понятно, что это обстоятельство не могло не поднять духа сопротивления кулачества против политики Советского правительства. И действительно, кулаки стали сопротивляться все сильнее и сильнее. Кулаки стали массами отказываться продавать Советскому государству излишки хлеба, которых накопилось у них немало. Они стали проводить террор против колхозников, против партийно-советских работников в деревне, стали поджигать колхозы, ссыпные пункты государства.
Партия понимала, что пока не будет сломлено сопротивление кулачества, пока не будет разбито кулачество в открытом бою на глазах у крестьянства, рабочий класс и Красная армия будут страдать от недостатка хлеба, а колхозное движение крестьян не может принять массового характера.
Следуя директивам XV съезда партии, партия перешла в решительное наступление против кулачества. В своем наступлении партия осуществляла лозунг: опираясь прочно на бедноту и укрепляя союз с середняком, повести решительную борьбу против кулачества. В ответ на отказ кулачества продавать излишки хлеба государству по твердым ценам партия и правительство провели ряд чрезвычайных мер против кулачества, применили 107 статью уголовного кодекса о конфискации по суду излишков хлеба у кулаков и спекулянтов, в случае их отказа продавать эти излишки государству по твердым ценам, и дали бедноте ряд льгот, в силу которых беднота получала в свое распоряжение 25 процентов конфискованного кулацкого хлеба.
Чрезвычайные меры возымели свое действие: беднота и середняки включились в решительную борьбу против кулачества, кулачество было изолировано, сопротивление кулачества и спекулянтов было сломлено. К концу 1928 года Советское государство имело уже в своем распоряжении достаточные резервы хлеба, а колхозное движение пошло вперед более уверенным шагом.
В этом же году была раскрыта крупная вредительская организация буржуазных специалистов в Шахтинском районе Донбасса. Шахтинские вредители были тесно связаны с бывшими собственниками предприятий – русскими и иностранными капиталистами, с иностранной военной разведкой. Они ставили целью сорвать рост социалистической промышленности и облегчить восстановление капитализма в СССР. Вредители неправильно вели разработку шахт, чтобы уменьшить добычу угля. Они портили машины, вентиляцию, устраивали обвалы, взрывы и поджоги шахт, заводов, электростанций. Вредители сознательно задерживали улучшение материального положения рабочих, нарушали советские законы об охране труда.
Вредители были привлечены к ответственности. Они получили от суда должную кару.
Центральный Комитет партии предложил всем партийным организациям извлечь уроки из шахтинского дела. Тов. Сталин указывал, что большевики-хозяйственники должны сами стать знатоками техники производства, чтобы их не могли обманывать впредь вредители из числа старых буржуазных специалистов, что надо ускорить подготовку новых технических кадров из людей рабочего класса.
По решению ЦК было улучшено дело подготовки молодых специалистов в высших технических учебных заведениях. На учебу были мобилизованы тысячи партийцев, комсомольцев и преданных делу рабочего класса беспартийных.
До перехода партии в наступление на кулачество, пока партия была занята ликвидацией троцкистско-зиновьевского блока, бухаринско-рыковская группа вела себя более или менее тихо, оставалась в резерве антипартийных сил, не решалась открыто поддержать троцкистов, а иногда даже выступала совместно с партией против троцкистов. С переходом партии в наступление против кулачества, с применением чрезвычайных мер против кулачества, бухаринско-рыковская группа сбросила маску и стала открыто выступать против политики партии. Кулацкая душа бухаринско-рыковской группы не выдержала, и сторонники этой группы стали выступать уже открыто в защиту кулачества. Они требовали отмены чрезвычайных мер, пугая простаков, что в противном случае может начаться «деградация» (движение вниз, упадок, распад) сельского хозяйства, утверждая, что деградация уже началась. Не замечая роста колхозов и совхозов, этих высших форм сельского хозяйства, и видя упадок кулацкого хозяйства, они выдавали деградацию кулацкого хозяйства за деградацию сельского хозяйства. Чтобы подкрепить себя теоретически, они состряпали смехотворную «теорию затухания классовой борьбы», утверждая на основании этой теории, что чем больше успехов будет у социализма в его борьбе с капиталистическими элементами, тем больше будет смягчаться классовая борьба, что классовая борьба скоро совершенно затухнет, и классовый враг сдаст все свои позиции без сопротивления, что ввиду этого незачем предпринимать наступление на кулачество. Тем самым они восстанавливали свою истасканную буржуазную теорию о мирном врастании кулачества в социализм и попирали ногами известное положение ленинизма, в силу которого сопротивление классового врага будет принимать тем более острые формы, чем больше он будет терять почву под ногами, чем больше успехов будет у социализма, что классовая борьба может «затухнуть» лишь после уничтожения классового врага.
Нетрудно было понять, что в лице бухаринско-рыковской группы партия имеет перед собой правооппортунистическую группу, отличавшуюся от троцкистско-зиновьевского блока лишь по форме, лишь тем, что троцкисты и зиновьевцы имели кое-какую возможность маскировать свою капитулянтскую сущность левыми, крикливо-революционными фразами о «перманентной революции», тогда как бухаринско-рыковская группа, выступившая против партии в связи с переходом партии в наступление на кулачество, не имела уже возможности маскировать свое капитулянтское лицо и вынуждена была защищать реакционные силы нашей страны и, прежде всего, кулачество – открыто, без прикрас, без маски.
Партия понимала, что бухаринско-рыковская группа рано или поздно должна протянуть руку остаткам троцкистско-зиновьевского блока для совместной борьбы против партии.
Одновременно со своими политическими выступлениями группа Бухарина-Рыкова вела организационную «работу» по собиранию своих сторонников. Через Бухарина сколачивала она буржуазную молодежь вроде Слепкова, Марецкого, Айхенвальда, Гольденберга и других, через Томского – обюрократившуюся профсоюзную верхушку (Мельничанский, Догадов и др.), через Рыкова – разложившуюся советскую верхушку (А.Смирнов, Эйсмонт, В.Шмидт и др.). В группу охотно шли люди, разложившиеся политически и не скрывавшие своих капитулянтских настроений.
К этому времени группа Бухарина – Рыкова получила поддержку верхушки московской партийной организации (Угланов, Котов, Уханов, Рютин, Ягода, Полонский и др.). При этом часть правых оставалась замаскированной, не выступая открыто против линии партии. На страницах московской партийной печати и на партийных собраниях проповедывалась необходимость уступок кулачеству, нецелесообразность налогового обложения кулачества, обременительность индустриализации для народа, преждевременность строительства тяжелой индустрии. Угланов выступал против строительства Днепростроя с требованием переместить средства из тяжелой промышленности в легкую. Угланов и другие правые капитулянты уверяли, что Москва была и останется ситцевой Москвой, что не надо в ней строить машиностроительных заводов.
Московская партийная организация разоблачила Угланова и его сторонников, дала им последнее предупреждение и еще больше сплотилась вокруг Центрального Комитета партии. Тов. Сталин на пленуме МК ВКП(б) в 1928 году указывал на необходимость вести борьбу на два фронта, сосредоточивая огонь против правого уклона. Правые, говорил тов. Сталин, представляют агентуру кулака в партии.
«Победа правого уклона в нашей партии развязала бы силы капитализма, подорвала бы революционные позиции пролетариата и подняла бы шансы на восстановление капитализма в нашей стране», – говорил тов. Сталин (Вопросы ленинизма, стр.234).
В начале 1929 года выясняется, что Бухарин по уполномочию группы правых капитулянтов связался с троцкистами через Каменева и вырабатывает соглашение с ними для совместной борьбы против партии. ЦК разоблачает эту преступную деятельность правых капитулянтов и предупреждает, что это дело может кончиться плачевно для Бухарина, Рыкова, Томского и других. Но правые капитулянты не унимаются. Они выступают в ЦК с новой антипартийной платформой – декларацией, которую осуждает ЦК. ЦК вновь предупреждает их, напоминая им о судьбе троцкистско-зиновьевского блока. Несмотря на это, группа Бухарина – Рыкова продолжает свою антипартийную деятельность. Рыков, Томский и Бухарин вносят в ЦК заявление об отставке, думая этим запугать партию. ЦК осуждает эту саботажническую политику отставок. Наконец, ноябрьский пленум ЦК 1929 года признал пропаганду взглядов правых оппортунистов несовместимой с пребыванием в партии и предложил вывести из состава Политбюро ЦК Бухарина, как застрельщика и руководителя правых капитулянтов, а Рыкову, Томскому и другим участникам правой оппозиции было сделано серьезное предупреждение.
Атаманы правых капитулянтов, видя, что дело принимает плачевный оборот, подают заявление о признании своих ошибок и правильности политической линии партии.
Правые капитулянты решили временно отступить, чтобы уберечь свои кадры от разгрома.
На этом заканчивается первый этап борьбы партии с правыми капитулянтами.
Новые разногласия в партии не остаются не замеченными внешними врагами СССР. Полагая, что «новые раздоры» в партии являются признаком ослабления партии, они делают новую попытку втянуть СССР в войну и сорвать еще не окрепшее дело индустриализации страны. Летом 1929 года империалисты организуют конфликт Китая с СССР, захват китайскими милитаристами Китайско-Восточной железной дороги (которая принадлежала СССР) и нападение белокитайских войск на дальневосточные границы нашей родины. Но наскок китайских милитаристов был ликвидирован в короткий срок, милитаристы отступили, разбитые Красной армией, и конфликт был закончен мирным соглашением с манчжурскими властями.
Мирная политика СССР еще раз восторжествовала, несмотря ни на что, несмотря на козни внешних врагов и «раздоры» внутри партии.
Вскоре были восстановлены прерванные в свое время английскими консерваторами дипломатические и торговые отношения СССР с Англией.
Успешно отбивая атаки внешних и внутренних врагов, партия вела одновременно большую работу по развертыванию строительства тяжелой индустрии, по организации социалистического соревнования, по строительству совхозов и колхозов, наконец, – по подготовке условий, необходимых для принятия и осуществления первого пятилетнего плана народного хозяйства.
В апреле 1929 года собралась XVI партконференция. Главным вопросом конференции была первая пятилетка. Конференция отвергла защищавшийся правыми капитулянтами «минимальный» вариант пятилетнего плана и приняла «оптимальный» вариант пятилетки, как обязательный при всяких условиях.
Партия приняла, таким образом, знаменитую первую пятилетку по строительству социализма.
По пятилетнему плану размер капитальных вложений в народное хозяйство на 1928—1933 годы был определен в 64,6 миллиарда рублей. Из них в промышленность вместе с электрификацией намечалось вложить 19 с половиной миллиардов рублей, в транспорт – 10 миллиардов рублей, в сельское хозяйство – 23,2 миллиарда рублей.
Это был грандиозный план вооружения промышленности и сельского хозяйства СССР современной техникой.
«Основная задача пятилетки, – указывал тов. Сталин, – состояла в том, чтобы создать в нашей стране такую индустрию, которая была бы способна перевооружить и реорганизовать не только промышленность в целом, но и транспорт, но и сельское хозяйство – на базе социализма» (Сталин. Вопросы ленинизма, стр.485).
Этот план, несмотря на всю его грандиозность, все же не был чем-либо неожиданным и головокружительным для большевиков. Он был подготовлен всем ходом развития индустриализации и коллективизации. Он был подготовлен тем трудовым подъемом, который охватил перед этим рабочих и крестьян и который нашел свое выражение в социалистическом соревновании.
XVI партийная конференция приняла обращение ко всем трудящимся о развертывании социалистического соревнования.
Социалистическое соревнование показало замечательные образцы труда и нового отношения к труду. Рабочие и колхозники выдвинули на многих предприятиях, в колхозах и в совхозах встречные планы. Они показали образцы героической работы. Они не только выполняли, но и перевыполняли намеченные партией и правительством планы социалистического строительства. Изменились взгляды людей на труд. Труд из подневольной и каторжной повинности, каким он был при капитализме, стал превращаться «в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства» (Сталин).
Партия понимала, что пока не будет сломлено сопротивление кулачества, пока не будет разбито кулачество в открытом бою на глазах у крестьянства, рабочий класс и Красная армия будут страдать от недостатка хлеба, а колхозное движение крестьян не может принять массового характера.
Следуя директивам XV съезда партии, партия перешла в решительное наступление против кулачества. В своем наступлении партия осуществляла лозунг: опираясь прочно на бедноту и укрепляя союз с середняком, повести решительную борьбу против кулачества. В ответ на отказ кулачества продавать излишки хлеба государству по твердым ценам партия и правительство провели ряд чрезвычайных мер против кулачества, применили 107 статью уголовного кодекса о конфискации по суду излишков хлеба у кулаков и спекулянтов, в случае их отказа продавать эти излишки государству по твердым ценам, и дали бедноте ряд льгот, в силу которых беднота получала в свое распоряжение 25 процентов конфискованного кулацкого хлеба.
Чрезвычайные меры возымели свое действие: беднота и середняки включились в решительную борьбу против кулачества, кулачество было изолировано, сопротивление кулачества и спекулянтов было сломлено. К концу 1928 года Советское государство имело уже в своем распоряжении достаточные резервы хлеба, а колхозное движение пошло вперед более уверенным шагом.
В этом же году была раскрыта крупная вредительская организация буржуазных специалистов в Шахтинском районе Донбасса. Шахтинские вредители были тесно связаны с бывшими собственниками предприятий – русскими и иностранными капиталистами, с иностранной военной разведкой. Они ставили целью сорвать рост социалистической промышленности и облегчить восстановление капитализма в СССР. Вредители неправильно вели разработку шахт, чтобы уменьшить добычу угля. Они портили машины, вентиляцию, устраивали обвалы, взрывы и поджоги шахт, заводов, электростанций. Вредители сознательно задерживали улучшение материального положения рабочих, нарушали советские законы об охране труда.
Вредители были привлечены к ответственности. Они получили от суда должную кару.
Центральный Комитет партии предложил всем партийным организациям извлечь уроки из шахтинского дела. Тов. Сталин указывал, что большевики-хозяйственники должны сами стать знатоками техники производства, чтобы их не могли обманывать впредь вредители из числа старых буржуазных специалистов, что надо ускорить подготовку новых технических кадров из людей рабочего класса.
По решению ЦК было улучшено дело подготовки молодых специалистов в высших технических учебных заведениях. На учебу были мобилизованы тысячи партийцев, комсомольцев и преданных делу рабочего класса беспартийных.
До перехода партии в наступление на кулачество, пока партия была занята ликвидацией троцкистско-зиновьевского блока, бухаринско-рыковская группа вела себя более или менее тихо, оставалась в резерве антипартийных сил, не решалась открыто поддержать троцкистов, а иногда даже выступала совместно с партией против троцкистов. С переходом партии в наступление против кулачества, с применением чрезвычайных мер против кулачества, бухаринско-рыковская группа сбросила маску и стала открыто выступать против политики партии. Кулацкая душа бухаринско-рыковской группы не выдержала, и сторонники этой группы стали выступать уже открыто в защиту кулачества. Они требовали отмены чрезвычайных мер, пугая простаков, что в противном случае может начаться «деградация» (движение вниз, упадок, распад) сельского хозяйства, утверждая, что деградация уже началась. Не замечая роста колхозов и совхозов, этих высших форм сельского хозяйства, и видя упадок кулацкого хозяйства, они выдавали деградацию кулацкого хозяйства за деградацию сельского хозяйства. Чтобы подкрепить себя теоретически, они состряпали смехотворную «теорию затухания классовой борьбы», утверждая на основании этой теории, что чем больше успехов будет у социализма в его борьбе с капиталистическими элементами, тем больше будет смягчаться классовая борьба, что классовая борьба скоро совершенно затухнет, и классовый враг сдаст все свои позиции без сопротивления, что ввиду этого незачем предпринимать наступление на кулачество. Тем самым они восстанавливали свою истасканную буржуазную теорию о мирном врастании кулачества в социализм и попирали ногами известное положение ленинизма, в силу которого сопротивление классового врага будет принимать тем более острые формы, чем больше он будет терять почву под ногами, чем больше успехов будет у социализма, что классовая борьба может «затухнуть» лишь после уничтожения классового врага.
Нетрудно было понять, что в лице бухаринско-рыковской группы партия имеет перед собой правооппортунистическую группу, отличавшуюся от троцкистско-зиновьевского блока лишь по форме, лишь тем, что троцкисты и зиновьевцы имели кое-какую возможность маскировать свою капитулянтскую сущность левыми, крикливо-революционными фразами о «перманентной революции», тогда как бухаринско-рыковская группа, выступившая против партии в связи с переходом партии в наступление на кулачество, не имела уже возможности маскировать свое капитулянтское лицо и вынуждена была защищать реакционные силы нашей страны и, прежде всего, кулачество – открыто, без прикрас, без маски.
Партия понимала, что бухаринско-рыковская группа рано или поздно должна протянуть руку остаткам троцкистско-зиновьевского блока для совместной борьбы против партии.
Одновременно со своими политическими выступлениями группа Бухарина-Рыкова вела организационную «работу» по собиранию своих сторонников. Через Бухарина сколачивала она буржуазную молодежь вроде Слепкова, Марецкого, Айхенвальда, Гольденберга и других, через Томского – обюрократившуюся профсоюзную верхушку (Мельничанский, Догадов и др.), через Рыкова – разложившуюся советскую верхушку (А.Смирнов, Эйсмонт, В.Шмидт и др.). В группу охотно шли люди, разложившиеся политически и не скрывавшие своих капитулянтских настроений.
К этому времени группа Бухарина – Рыкова получила поддержку верхушки московской партийной организации (Угланов, Котов, Уханов, Рютин, Ягода, Полонский и др.). При этом часть правых оставалась замаскированной, не выступая открыто против линии партии. На страницах московской партийной печати и на партийных собраниях проповедывалась необходимость уступок кулачеству, нецелесообразность налогового обложения кулачества, обременительность индустриализации для народа, преждевременность строительства тяжелой индустрии. Угланов выступал против строительства Днепростроя с требованием переместить средства из тяжелой промышленности в легкую. Угланов и другие правые капитулянты уверяли, что Москва была и останется ситцевой Москвой, что не надо в ней строить машиностроительных заводов.
Московская партийная организация разоблачила Угланова и его сторонников, дала им последнее предупреждение и еще больше сплотилась вокруг Центрального Комитета партии. Тов. Сталин на пленуме МК ВКП(б) в 1928 году указывал на необходимость вести борьбу на два фронта, сосредоточивая огонь против правого уклона. Правые, говорил тов. Сталин, представляют агентуру кулака в партии.
«Победа правого уклона в нашей партии развязала бы силы капитализма, подорвала бы революционные позиции пролетариата и подняла бы шансы на восстановление капитализма в нашей стране», – говорил тов. Сталин (Вопросы ленинизма, стр.234).
В начале 1929 года выясняется, что Бухарин по уполномочию группы правых капитулянтов связался с троцкистами через Каменева и вырабатывает соглашение с ними для совместной борьбы против партии. ЦК разоблачает эту преступную деятельность правых капитулянтов и предупреждает, что это дело может кончиться плачевно для Бухарина, Рыкова, Томского и других. Но правые капитулянты не унимаются. Они выступают в ЦК с новой антипартийной платформой – декларацией, которую осуждает ЦК. ЦК вновь предупреждает их, напоминая им о судьбе троцкистско-зиновьевского блока. Несмотря на это, группа Бухарина – Рыкова продолжает свою антипартийную деятельность. Рыков, Томский и Бухарин вносят в ЦК заявление об отставке, думая этим запугать партию. ЦК осуждает эту саботажническую политику отставок. Наконец, ноябрьский пленум ЦК 1929 года признал пропаганду взглядов правых оппортунистов несовместимой с пребыванием в партии и предложил вывести из состава Политбюро ЦК Бухарина, как застрельщика и руководителя правых капитулянтов, а Рыкову, Томскому и другим участникам правой оппозиции было сделано серьезное предупреждение.
Атаманы правых капитулянтов, видя, что дело принимает плачевный оборот, подают заявление о признании своих ошибок и правильности политической линии партии.
Правые капитулянты решили временно отступить, чтобы уберечь свои кадры от разгрома.
На этом заканчивается первый этап борьбы партии с правыми капитулянтами.
Новые разногласия в партии не остаются не замеченными внешними врагами СССР. Полагая, что «новые раздоры» в партии являются признаком ослабления партии, они делают новую попытку втянуть СССР в войну и сорвать еще не окрепшее дело индустриализации страны. Летом 1929 года империалисты организуют конфликт Китая с СССР, захват китайскими милитаристами Китайско-Восточной железной дороги (которая принадлежала СССР) и нападение белокитайских войск на дальневосточные границы нашей родины. Но наскок китайских милитаристов был ликвидирован в короткий срок, милитаристы отступили, разбитые Красной армией, и конфликт был закончен мирным соглашением с манчжурскими властями.
Мирная политика СССР еще раз восторжествовала, несмотря ни на что, несмотря на козни внешних врагов и «раздоры» внутри партии.
Вскоре были восстановлены прерванные в свое время английскими консерваторами дипломатические и торговые отношения СССР с Англией.
Успешно отбивая атаки внешних и внутренних врагов, партия вела одновременно большую работу по развертыванию строительства тяжелой индустрии, по организации социалистического соревнования, по строительству совхозов и колхозов, наконец, – по подготовке условий, необходимых для принятия и осуществления первого пятилетнего плана народного хозяйства.
В апреле 1929 года собралась XVI партконференция. Главным вопросом конференции была первая пятилетка. Конференция отвергла защищавшийся правыми капитулянтами «минимальный» вариант пятилетнего плана и приняла «оптимальный» вариант пятилетки, как обязательный при всяких условиях.
Партия приняла, таким образом, знаменитую первую пятилетку по строительству социализма.
По пятилетнему плану размер капитальных вложений в народное хозяйство на 1928—1933 годы был определен в 64,6 миллиарда рублей. Из них в промышленность вместе с электрификацией намечалось вложить 19 с половиной миллиардов рублей, в транспорт – 10 миллиардов рублей, в сельское хозяйство – 23,2 миллиарда рублей.
Это был грандиозный план вооружения промышленности и сельского хозяйства СССР современной техникой.
«Основная задача пятилетки, – указывал тов. Сталин, – состояла в том, чтобы создать в нашей стране такую индустрию, которая была бы способна перевооружить и реорганизовать не только промышленность в целом, но и транспорт, но и сельское хозяйство – на базе социализма» (Сталин. Вопросы ленинизма, стр.485).
Этот план, несмотря на всю его грандиозность, все же не был чем-либо неожиданным и головокружительным для большевиков. Он был подготовлен всем ходом развития индустриализации и коллективизации. Он был подготовлен тем трудовым подъемом, который охватил перед этим рабочих и крестьян и который нашел свое выражение в социалистическом соревновании.
XVI партийная конференция приняла обращение ко всем трудящимся о развертывании социалистического соревнования.
Социалистическое соревнование показало замечательные образцы труда и нового отношения к труду. Рабочие и колхозники выдвинули на многих предприятиях, в колхозах и в совхозах встречные планы. Они показали образцы героической работы. Они не только выполняли, но и перевыполняли намеченные партией и правительством планы социалистического строительства. Изменились взгляды людей на труд. Труд из подневольной и каторжной повинности, каким он был при капитализме, стал превращаться «в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства» (Сталин).