Страница:
Размышляя о приложениях своего изобретения, сотрудники PARC придумали множество вариантов — и вполне заурядных, и весьма неожиданных.
Очевидная идея — дублировать штрих-кодом данные, дополняя их криптографической защитой. Например, любой чек, в котором цена указана цифрами (а не прописью), легко подделать, исправив тройку на восьмерку или, скажем, семерку на двойку. Однако если у чека будет еще и штриховая полоса, содержащая весь текст плюс цифровую подпись, то подделать его будет не легче, чем взломать грамотную шифровку. Платежный документ со сплошным фоном из датаглифов и обычными символами печатается принтером в один проход.
Или еще вариант. Представьте, что вы читаете инструкцию к сложному механизму — моющему пылесосу, кухонному комбайну или кондиционеру. В ней есть картинки, но все они неподвижны. Вдруг вы замечаете, что страницы имеют легкий штриховой фон, да и сами иллюстрации в мельчайших штрихах. Тогда вы достаете из кармана мобильник с фотокамерой (он же всегда с вами), нажимаете пару клавиш и запускаете Java-апплет распознавания датаглифов. С близкого расстояния снимаете одну страницу инструкции — несколько кадров, пока мобильник не запищит, давая знак, что все понял. Еще пара секунд, и вот уже на экране появляется анимация, наглядно показывающая, какой путь в кухонном комбайне проходят овощи, когда установлена какая-нибудь хитрая насадка. Удобно, не правда ли?
Сейчас движущиеся иллюстрации в инструкциях можно увидеть, только если производитель приложит к руководству компакт-диск. Но его надо нести к компьютеру, запускать программу, находить нужный раздел и т. д. Можно сделать нечто похожее, снабдив инструкцию, например, RFID-чипами. Но они потребуют специального сканера (которого у вас в кармане нет).
Пока связка «мобильник + датаглифы», увы, только фантазия, однако для ее воплощения нужен лишь Java-апплет. Боле того, три года назад эта задача уже была решена для другого штрих-стандарта. В 2002 году «КТ» сообщала о сайте Semacode.org, на котором выложены программы, превращающие любую веб-ссылку в двухмерный штрих-код. Там же выложены Java-апплеты для камерафонов, позволявшие снимать этот код, нарисованный хоть на заборе. Технически метод довольно прост, он использует уже существующие технологии — обычные камерафоны, публичный штрих-код (бесплатный ISO-стандарт Datamatrix) и несложный Java-апплет, который хоть и пришлось написать с нуля, но трудно назвать революционным. Тем не менее сочетание этих заурядных компонентов позволяет цифровым приборам вычленять информацию из «аналоговых предметов» окружающего мира. Semacode стал отличным примером Embedded Data Technology, и его авторы прямо говорят на своем сайте: «Наша система позволяет связать реальный мир с виртуальным». Судя по всему — связать наиболее доступным (простому человеку) способом.
Сегодня проект Semacode развивается… пусть не семимильными шагами, но уверенными — уже поддерживаются семьдесят моделей камера-/смартфонов от четырнадцати производителей. Для некоммерческого использования все программы доступны бесплатно, и любой желающий может напечатать квадрат двухмерного кода, например, на обороте визитки, а затем демонстрировать знакомым свою продвинутость. Группы энтузиастов постепенно начинают метить странной рябью стены и тумбы различных городов, однако знакомясь с содержанием меток, понимаешь их ограниченность. И это снова возвращает нас к датаглифам.
Семакодовый стандарт Datamatrix, подобно большинству штрих-кодов, передает нули и единицы черными и белыми точками. Решение, казалось бы, естественное, но как уже было сказано — есть способ лучше. Кроме того, максимальная емкость одного блока Datamatrix не может превышать 3116 ASCII-символов (у датаглифов — около 50 Кбайт). О такой уникальной вещи, как глифтоны, в проекте Semacode нельзя и мечтать. Меж тем фотовозможности мобильников постоянно растут — в них уже есть оптический зум, а в будущем станет обычной и стабилизация изображения. Так что ограничения штрих-стандарта, выбранного Semacod’ом, будут все сильнее напоминать о себе.
Завершая тему приложений, упомянем Glyph-o-Scope, созданный инженерами PARC. Прибор, напоминающий стационарную линзу (только с нулевым увеличением), состоит из плоского основания, на которое кладется лист бумаги, и большого стекла в толстой оправе, нависающего над листом. Если положить на основание картинку, отпечатанную глифтонами, и посмотреть на нее через стекло, то можно увидеть детали, неразличимые невооруженным глазом. Например, студент-ветеринар, рассматривая через стекло изображение звериной лапы, увидит, будто под рентгеном, все кости (сосуды, нервы, связки и т. д.) на соответствующих им местах.
Картинка с глифтонами может содержать десятки килобайт данных, которые распознаются микрокамерой в оправе стекла. Затем они обрабатываются встроенным процессором, а извлеченный файл проецируется микропроектором или на стекло, или обратно на бумагу. Более того — добавочная графика может быть подвижной. Глифоскоп наверняка понравился бы детям: кладешь под стекло книжку со сказками, и любимые герои оживают.
Думаю, читателям уже ясно, сколь полезно изобретение PARC, но вот о том, как скоро оно улучшит нашу жизнь, ничего обнадеживающего сказать, увы, нельзя. Сама идея косого штрих-кода родилась в 1989 году, а первые статьи появились в специализированных журналах в середине 90-х годов. Десять лет назад. Сегодня на сайте dataglyphs.com (не путайте с dataglyph.com — он совсем на другую тему) доступна аж четвертая версия пакета для программистов, желающих встроить этот стандарт в свои продукты (API для платформ Windows, Linux, Solaris, Mac OS X и QNX). И где же эти продукты? Даже хороших фотографий в Интернете удается найти меньше, чем пальцев на руке. И ведь не скажешь, что датаглифами совсем не интересуются — на рынке доступны и программы для их распознавания-нанесения (например, XReader от fsiautomation.com — понимает еще и обычный линейный штрих-код, и Datamatrix ), и сканеры, и даже линейка офисного оборудования самой Xerox, которое (помимо копирования-печати) может свободно работать с датаглифами и выпускается с 1997 года! Если поискать подольше, можно найти и список организаций, решившихся внедрить новый штрих-код в документооборот. Вот только список этот очень короткий. По большому счету, IT-рынок до сих пор не замечает разработку PARC, что в очередной раз подтверждает неприятный факт: судьба изобретения не зависит от его полезных качеств.
Побаловаться с созданием и расшифровкой датаглифов можно на www.parc.com/research/projects/dataglyphs/demo.html. — Прим. ред.
Чуть позже Вудленд и Сильвер сделали полоски замкнутыми и вложенными друг в друга. Так получился первый круговой штрих-код, напоминающий мишень из концентрических черно-белых полос разной толщины.
В 1952 г. друзья получили патент на свое изобретение. В том же году, уже работая на IBM, они попытались сделать сканер для штрих-кода. В качестве детектора был взят ламповый фотоэлемент из кинопроектора, считывающий с пленки звуковую дорожку, а для освещения образцов использовалась 500-ваттная лампа. Устройство хоть и работало, но для практического применения не годилось по целому ряду причин, одной из которых было нередкое поджигание бумаги слишком мощной лампой.
Только изобретение лазера в 1960 г., позволившего создать нужные источники света, сделало штрих-сканеры пригодными для массового рынка. К сожалению, лазеры подешевели лишь к 70-м годам, а двое друзей продали свой патент в 1962 г., так и не получив от него ни цента отдачи.
В 1972 г. сеть магазинов Kroger (г. Цинциннати) впервые попыталась внедрить систему кругового штрих-кода. Однако при печати такая маркировка легко смазывалась, и эксперимент прекратили. 26 июня 1974 года в супермаркете города Троя (шт. Огайо) через кассовый аппарат со сканером штрих-кода был продан первый в мире товар — десять пачек жевательной резинки. Каким-то чудом одну из них не сжевали, и теперь она хранится в Смитсоновском музее американской истории. В 1992 г. за заслуги перед народом президент Джордж Буш-старший наградил Нормана Вудленда почетной медалью. К сожалению, его соавтор Бернард Сильвер до этого момента не дожил, скончавшись в 1963 г.
Фирма «Стоик-М»специализируется на разных видеопримочках, по преимуществу — профессиональных, и ее небольшая витрина породила желание написать «Огород»-обзор игрушек по цене от тысячи долларов и выше, — что я, возможно, вскоре и сделаю] знакомца, Андрея Ряхина. Прежде чем поехать туда, на другой край Москвы, в недра типичного советского «почтового ящика», про которые я наивно думал, что их давно уж не существует, я попытался выспросить у Сергея, чем же она так хороша, эта игрушка, что заслуживает внимания компьютерровских читателей. Сергей объяснил: это крохотная видеокамера с очень приличным (3 мегапиксела) разрешением, которую, в силу ее миниатюрности, можно использовать как носимый с собой проекционный сканер. Ну и, значит, сканировать разные документы, включая книжки, которые можно не разнимать на странички. Правда, сама по себе она не работает, не имея в собственном составе ни памяти, ни контрольного дисплея, — так что к ней понадобится компьютер, по замыслу производителей — разумнее всего ноутбук. И действительно: если десктоп, так к нему проще и дешевле приобрести традиционный сканер… Кроме того, она может работать в непрерывном видеорежиме и записывать отснятое на диск или передавать с выхода компьютерной видеокарты, скажем, на проектор.
Очевидная идея — дублировать штрих-кодом данные, дополняя их криптографической защитой. Например, любой чек, в котором цена указана цифрами (а не прописью), легко подделать, исправив тройку на восьмерку или, скажем, семерку на двойку. Однако если у чека будет еще и штриховая полоса, содержащая весь текст плюс цифровую подпись, то подделать его будет не легче, чем взломать грамотную шифровку. Платежный документ со сплошным фоном из датаглифов и обычными символами печатается принтером в один проход.
Сейчас движущиеся иллюстрации в инструкциях можно увидеть, только если производитель приложит к руководству компакт-диск. Но его надо нести к компьютеру, запускать программу, находить нужный раздел и т. д. Можно сделать нечто похожее, снабдив инструкцию, например, RFID-чипами. Но они потребуют специального сканера (которого у вас в кармане нет).
Пока связка «мобильник + датаглифы», увы, только фантазия, однако для ее воплощения нужен лишь Java-апплет. Боле того, три года назад эта задача уже была решена для другого штрих-стандарта. В 2002 году «КТ» сообщала о сайте Semacode.org, на котором выложены программы, превращающие любую веб-ссылку в двухмерный штрих-код. Там же выложены Java-апплеты для камерафонов, позволявшие снимать этот код, нарисованный хоть на заборе. Технически метод довольно прост, он использует уже существующие технологии — обычные камерафоны, публичный штрих-код (бесплатный ISO-стандарт Datamatrix) и несложный Java-апплет, который хоть и пришлось написать с нуля, но трудно назвать революционным. Тем не менее сочетание этих заурядных компонентов позволяет цифровым приборам вычленять информацию из «аналоговых предметов» окружающего мира. Semacode стал отличным примером Embedded Data Technology, и его авторы прямо говорят на своем сайте: «Наша система позволяет связать реальный мир с виртуальным». Судя по всему — связать наиболее доступным (простому человеку) способом.
Сегодня проект Semacode развивается… пусть не семимильными шагами, но уверенными — уже поддерживаются семьдесят моделей камера-/смартфонов от четырнадцати производителей. Для некоммерческого использования все программы доступны бесплатно, и любой желающий может напечатать квадрат двухмерного кода, например, на обороте визитки, а затем демонстрировать знакомым свою продвинутость. Группы энтузиастов постепенно начинают метить странной рябью стены и тумбы различных городов, однако знакомясь с содержанием меток, понимаешь их ограниченность. И это снова возвращает нас к датаглифам.
Семакодовый стандарт Datamatrix, подобно большинству штрих-кодов, передает нули и единицы черными и белыми точками. Решение, казалось бы, естественное, но как уже было сказано — есть способ лучше. Кроме того, максимальная емкость одного блока Datamatrix не может превышать 3116 ASCII-символов (у датаглифов — около 50 Кбайт). О такой уникальной вещи, как глифтоны, в проекте Semacode нельзя и мечтать. Меж тем фотовозможности мобильников постоянно растут — в них уже есть оптический зум, а в будущем станет обычной и стабилизация изображения. Так что ограничения штрих-стандарта, выбранного Semacod’ом, будут все сильнее напоминать о себе.
Завершая тему приложений, упомянем Glyph-o-Scope, созданный инженерами PARC. Прибор, напоминающий стационарную линзу (только с нулевым увеличением), состоит из плоского основания, на которое кладется лист бумаги, и большого стекла в толстой оправе, нависающего над листом. Если положить на основание картинку, отпечатанную глифтонами, и посмотреть на нее через стекло, то можно увидеть детали, неразличимые невооруженным глазом. Например, студент-ветеринар, рассматривая через стекло изображение звериной лапы, увидит, будто под рентгеном, все кости (сосуды, нервы, связки и т. д.) на соответствующих им местах.
Картинка с глифтонами может содержать десятки килобайт данных, которые распознаются микрокамерой в оправе стекла. Затем они обрабатываются встроенным процессором, а извлеченный файл проецируется микропроектором или на стекло, или обратно на бумагу. Более того — добавочная графика может быть подвижной. Глифоскоп наверняка понравился бы детям: кладешь под стекло книжку со сказками, и любимые герои оживают.
Думаю, читателям уже ясно, сколь полезно изобретение PARC, но вот о том, как скоро оно улучшит нашу жизнь, ничего обнадеживающего сказать, увы, нельзя. Сама идея косого штрих-кода родилась в 1989 году, а первые статьи появились в специализированных журналах в середине 90-х годов. Десять лет назад. Сегодня на сайте dataglyphs.com (не путайте с dataglyph.com — он совсем на другую тему) доступна аж четвертая версия пакета для программистов, желающих встроить этот стандарт в свои продукты (API для платформ Windows, Linux, Solaris, Mac OS X и QNX). И где же эти продукты? Даже хороших фотографий в Интернете удается найти меньше, чем пальцев на руке. И ведь не скажешь, что датаглифами совсем не интересуются — на рынке доступны и программы для их распознавания-нанесения (например, XReader от fsiautomation.com — понимает еще и обычный линейный штрих-код, и Datamatrix ), и сканеры, и даже линейка офисного оборудования самой Xerox, которое (помимо копирования-печати) может свободно работать с датаглифами и выпускается с 1997 года! Если поискать подольше, можно найти и список организаций, решившихся внедрить новый штрих-код в документооборот. Вот только список этот очень короткий. По большому счету, IT-рынок до сих пор не замечает разработку PARC, что в очередной раз подтверждает неприятный факт: судьба изобретения не зависит от его полезных качеств.
Побаловаться с созданием и расшифровкой датаглифов можно на www.parc.com/research/projects/dataglyphs/demo.html. — Прим. ред.
История штрих-кода
Идея маркировки, максимально приспособленной для машинного считывания, приходила в головы многим людям, но первый удачный вариант разработали два американских студента из университета Дрексела. В 1948 г. Норман Вудленд и Бернард Сильвер услышали, как президент одной торговой компании сетует на отсутствие системы автоматического опознания товаров на своих складах. Друзья сразу же подумали о самом простом коде — азбуке Морзе. Чтобы нанесенные на бумагу точки и тире распознавались лучше, студенты решили «растянуть» их вверх и вниз, получив набор вертикальных полос разной толщины. Это и был штрих-код, знакомый теперь каждому человеку.Чуть позже Вудленд и Сильвер сделали полоски замкнутыми и вложенными друг в друга. Так получился первый круговой штрих-код, напоминающий мишень из концентрических черно-белых полос разной толщины.
***
***
***
Фирма «Стоик-М»специализируется на разных видеопримочках, по преимуществу — профессиональных, и ее небольшая витрина породила желание написать «Огород»-обзор игрушек по цене от тысячи долларов и выше, — что я, возможно, вскоре и сделаю] знакомца, Андрея Ряхина. Прежде чем поехать туда, на другой край Москвы, в недра типичного советского «почтового ящика», про которые я наивно думал, что их давно уж не существует, я попытался выспросить у Сергея, чем же она так хороша, эта игрушка, что заслуживает внимания компьютерровских читателей. Сергей объяснил: это крохотная видеокамера с очень приличным (3 мегапиксела) разрешением, которую, в силу ее миниатюрности, можно использовать как носимый с собой проекционный сканер. Ну и, значит, сканировать разные документы, включая книжки, которые можно не разнимать на странички. Правда, сама по себе она не работает, не имея в собственном составе ни памяти, ни контрольного дисплея, — так что к ней понадобится компьютер, по замыслу производителей — разумнее всего ноутбук. И действительно: если десктоп, так к нему проще и дешевле приобрести традиционный сканер… Кроме того, она может работать в непрерывном видеорежиме и записывать отснятое на диск или передавать с выхода компьютерной видеокарты, скажем, на проектор.
У меня тут же возник ряд вопросов. Во-первых, чем она лучше, скажем, описанной мною не так давно трехмегапиксельной сетевой видеокамеры Андрея Филиппова ("Elphel 313")? Ответ: втрое дешевле. Вопрос: а что мешает за те же 300 баксов (по прайс-листу — 295) приобрести цифровой фотоаппарат и снимать документы в том же, а то и в более высоком разрешении, да еще визируя их и сохраняя на флэшку? Ответ: фотоаппарат не под это заточен, а для комфортной серийной съемки документов его надо комплектовать штативом, который таскать с собой. Я, правда, только пожал плечами, но — к собственному удивлению — во время тестирования обнаружил, что, несмотря на все дефекты (о которых ниже), DocExpress и впрямь справляется с главной своей профессиональной задачей — съемкой документов — заметно лучше, чем скрупулезно настроенный E-20-й Olympus: тестовая страничка, снятая DocExpress’ом, была распознана FineReader’ом на 100 процентов, а Olympus’ом — дай бог на 80. Но не исключаю, что сегодня появились фотоаппараты (даже слышал о них: о некоторых моделях от Casio, например), у которых документ-съемка получается профессиональнее, чем у старенького Olympus’а.
Ладно. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. DocExpress в сложенном виде (и помещенный в прилагаемую сумочку) оказался не то чтобы миниатюрен — в меру мал, ну, эдак, с упаковку пяти помещенных в слим-коробочки DVD-болванок. Раскладка его в рабочее состояние заняла у меня минут пятнадцать, — но это, конечно, для первого раза: шарнирчики штатива безо всяких фиксирующих барашков казались очень хлипкими, и боязно было их поломать, приложив чрезмерную силу и перепутав направление поворота. Больше всего времени и сил ушло на подключение USB-кабеля (он запрятан в специальную коробочку, служащую штативу заодно и противовесом; обратной упаковкой шнура я занимался тоже минут пятнадцать), ибо воткнуть в нужное гнездо его вилочку — занятие для очень невозмутимых и ловких рук.
После инсталляции софта меня посетило психиатрическое ощущение «давно виденного»: написанный на Visual Basic’е первой, вероятно, версии, он оказался так некрасив и неудобен, как некрасивы и неудобны бывали Windows-программы только году, эдак, в девяносто пятом. Никакие установки не запоминаются, кнопки тулбара микроскопичны, не подписаны и не вызывают при наведении на себя курсора никаких подсказок, так что приходится тыкать в них наугад, все неочевидно и не интуитивно. Вообще говоря, китайцы (даже самые хайтечные из них, то есть — тайваньские: камера сделана тайваньской фирмой New Image), наловчившись «клепать железо», с софтом имеют проблемы, вызванные, думаю, принципами всеобщей экономии: в данном случае — на программистах и времени тестирования. За те, в общей сложности, два часа прямой работы с камерой софт вылетал раз пять. Хотя устанавливается twain-драйвер, работать с ним можно только в «родном» софте, а Photoshop и прочие универсалы камеру — по названию — видят, но при попытке открыть — ругаются и не обнаруживают.
Отдельного гимна заслуживает процедура установки драйверов, — она сделана самым сложным способом, какой только можно придумать в Windows ХР, и описана — с картинками — на тринадцати (!) листах руководства.
Итак, я положил на пол тестовый листок и стал наблюдать, как камера, дыша картинкой, подстраивает экспозицию, баланс белого и прочие параметры. Подстройка закончилась: экспозиция показалась мне недостаточной, баланс белого — неправильным, — причем я не берусь утверждать, что скорректировать их вручную невозможно в принципе, однако часовые попытки отыскать способы такой корректировки успехом, увы, не увенчались. Видеть цветной скан без слез было невозможно, однако съемка в черно-белом режиме дала неожиданно удовлетворительный результат.
Итак, софт позволяет следующие режимы: копирование, копирование плюс запись в файл, съемка неподвижной картинки с записью в файл, съемка в режиме «видео» с заданием как разных размеров кадра и, соответственно, частоты, так и способа и степени видеокомпрессии или ее отсутствие. И, наконец, презентационный режим, который отличается от видео тем, что кадр занимает всю площадь окна.
Что меня просто поразило, так это обилие возможных форматов графических и видеофайлов, — при том, что камера, по первом взгляду, предназначена для «простого» юзера, а даже я, крутящийся вокруг компьютера уже не первый десяток лет, о доброй их половине и представления не имею. Вот, для тестовой проверки читателя: 88I, APP, AVS, BIE, BMP, два разных CMY, DCX, DIB, EPD, EPI, четыре EPS, EPSI, EPT, FAX, FITS, FPX, G3… Я не добрался и до половины. Приблизительно так же дело обстоит и с выбором компрессии, статической и динамической. И тут же — правда, в главном окне — есть кнопочки «для дурака»: E_Mail, Fax, PDF и Mail PDF.
Не исключено, что, призвав на помощь экспертов и проведя за исследованием программы несколько суток, я сумел бы понять большинство ее тонкостей (все — никогда!), — но вряд ли этим стал бы заниматься среднестатистический человек, для которого, полагаю, игрушка и предназначена. Правда, этот среднестатистический, проведя за компьютером часок-другой, вполне способен, как выдрессированный заяц, запомнить, какие установки чудесным образом приводят к приемлемым результатам, — после чего пользоваться «блистательным ассистентом» в свое (весьма сомнительное) удовольствие. Кстати заметить, этим материям в мануале не посвящено ни строчки.
Что касается съемок видео… Ну, начнем с того, что перегнуть элементы штатива таким образом, чтобы направить объектив камеры на нужный объект и чтобы при этом камера с противовесом оказались по разные стороны штатива, — задача чисто китайская, то есть для ее решения надо предварительно год-другой позаниматься проволочными головоломками. Дальше: что мы будем снимать? В каком режиме? Зума в микрокамерке нет, так что надо ставить ее непосредственно перед объектом. Ленты или более удобного, чем полутораметровый USB-шнурок, интерфейса — тоже, — так что и компьютер должен стоять рядом. А для видеоконференций и прочего существуют специальные камерки впятеро и вдесятеро дешевле.
Но повторю: в черно-белом режиме документы снимаются-таки удовлетворительно и потом — столь же удовлетворительно распознаются, хотя должен заметить, что с непривычки уместить документ точно в кадр, зеркально наблюдая за процессом на экране компьютера, — тоже занятие не для новичка или слабонервного.
Впрочем, если у кого жизнь устроена так, что подобная вещица может оказаться реальным подспорьем, — пусть обратит на нее внимание.
ГОЛУБЯТНЯ: Радикальная смена парадигмы
Накануне просмотрел все так называемые «новинки» сентября и мысленно опечалился: оригинальных решений — ноль, вместо них — всем осатаневшие апгрейды, вылупившиеся из яиц своих программеров с единственной убого закамуфлированной целью — поменять алгоритм регистрации и «забанить» находящиеся в широком обращении «серийники». Ну и кому это интересно? Похоже, шареварное софтостроение окончательно выродилось во вредное и реакционное явление на горизонте информационных технологий. Пора-пора, по меткому выражению Ернара Шамбаева, «присоединяться к акции по протесту против существования».
Впрочем, в оправдание шареварщиков могу привести одно довольно тонкое и скрытое от глаз объективное обоснование причин, по которым традиционный «писюк» и софт для него стремительно вырождаются и теряют популярность в глазах «широких масс», для которых только и могут писать свои кустарные артефакты программисты-надомники. Дело в том, что персональный компьютер изначально несет в себе тяжкое и неразрешимое противоречие: с одной стороны, он является инструментом для выполнения какой-то работы, с другой — служит статусным атрибутом в знаковой системе современного общества.
Очевидно, что профессиональным пользователям эта дихотомия неудобств не доставляет, потому как статусная функция PC у них отключена: на рабочем месте установлены чужие компьютеры, с помощью которых дизайнер верстает журналы в «Кварке», фотограф доводит до ума картинки в «Фотошопе», инженер мусолит чертеж ротора в «Автокаде», бухгалтер скрывает реальные доходы в «1С», а секретарша набивает купи-продайный контракт в «Ворде».
Я не случайно помянул названия программ для профессиональной работы: в 99% случаев шареварно-кустарные поделки не используются. Вопрос «почему?» не стоит: сложность и комплексность профессиональных задач никак не вписываются в творческие потенциалы Рустама Бархударова, неизвестного бойца великого шареварного фронта из далекого, хотя и интернетизированного Ленинакана. Как писал омерзительный, но чертовски точный Ричард Пайпс: «Грубые ткани, обувь, утварь и скобяные товары, изготавливавшиеся в крестьянских избах в долгие зимние месяцы, ни по качеству, ни по цене не могли конкурировать с товарами машинной выделки».
Другое дело — компьютерные приоритеты человека «широких масс»! Они диаметрально противоположны профессиональным пользователям, поскольку для «широкомассовика» статусная составляющая доминирует над инструментальной. Оно понятно: о какой работе может идти речь на домашнем компьютере? Поигрульки, визуальная малакия да сублимация в «живых журналах». Иное дело — крутизна как мера статусной значимости в знаковой системе современного общества. Главный элемент крутизны — цена, и долгое время домашний персональный компьютер отрабатывал свое статусное назначение. Здесь тонкий момент: статусная цена должна быть достаточно высокой, чтобы отсеивать «конченых неудачников по жизни» (тех самых, что будут тебе, крутому, завидовать), и при этом оставаться вменяемой, чтобы быть по карману человеку «широких масс», который, как известно, до олигарха не наворовал.
Пока персоналка имела такую статусно привлекательную цену, человеки «широких масс» жадно пожирали гигагерцы процессоров, «радеоны» видеокарт, мегабайты «рамбусов» и груды никчемного софта — всего этого доступного и незамысловатого шаревара, удовлетворяющего спартанские запросы данной категории потребителей. Не удивительно, что производители компьютерного железа и шареварщики планеты в основном только на «широкие массы» и ориентировались.
Как вдруг случилась бяда: цена персональных компьютеров опустилась до неприличия и вмиг утратила свою статусную привлекательность. И тут же на поверхность всплыл ранее неприметный, однако в новых обстоятельствах весьма существенный недостаток «писюка» как социального атрибута: его недемонстративность! Поясню: чтобы человек «широких масс» мог выглядеть по-настоящему круто, он должен не только обладать статусно дорогой вещью, но и демонстрировать ее окружающим. Как вы догадываетесь, говорить о демонстративности пудового серого гроба не приходится.
Указанные обстоятельства вынудили человеков «широких масс» быстро переориентироваться на более портативные решения — мобильные телефоны: вот уж где дорого и наглядно! Достаточно пройтись сегодня по любому городу мира, чтобы оценить весь масштаб этого социального безумия: от Житомира до Киото юноши и девушки ежесекундно извлекают из сумок и карманов мобильники, чтобы произвести над ними якобы осмысленные манипуляции, на самом же деле лишь демонстрируя окружающим свои статусные атрибуты. Мы их понимаем и сочувствуем: подобная демонстрация мобильной крутизны — чуть ли не единственная возможность для современного безымянного хомо сапиенса оставить хоть какой-то след в чудовищной по своей бессмысленности жизни. В качестве душевного транквилизатора могу добавить, что более дорогие решения — ноутбуки, джипы, яхты и футбольные клубы — сути не меняют: это все те же вариации на тему амебного отражения.
Впрочем, в оправдание шареварщиков могу привести одно довольно тонкое и скрытое от глаз объективное обоснование причин, по которым традиционный «писюк» и софт для него стремительно вырождаются и теряют популярность в глазах «широких масс», для которых только и могут писать свои кустарные артефакты программисты-надомники. Дело в том, что персональный компьютер изначально несет в себе тяжкое и неразрешимое противоречие: с одной стороны, он является инструментом для выполнения какой-то работы, с другой — служит статусным атрибутом в знаковой системе современного общества.
Очевидно, что профессиональным пользователям эта дихотомия неудобств не доставляет, потому как статусная функция PC у них отключена: на рабочем месте установлены чужие компьютеры, с помощью которых дизайнер верстает журналы в «Кварке», фотограф доводит до ума картинки в «Фотошопе», инженер мусолит чертеж ротора в «Автокаде», бухгалтер скрывает реальные доходы в «1С», а секретарша набивает купи-продайный контракт в «Ворде».
Я не случайно помянул названия программ для профессиональной работы: в 99% случаев шареварно-кустарные поделки не используются. Вопрос «почему?» не стоит: сложность и комплексность профессиональных задач никак не вписываются в творческие потенциалы Рустама Бархударова, неизвестного бойца великого шареварного фронта из далекого, хотя и интернетизированного Ленинакана. Как писал омерзительный, но чертовски точный Ричард Пайпс: «Грубые ткани, обувь, утварь и скобяные товары, изготавливавшиеся в крестьянских избах в долгие зимние месяцы, ни по качеству, ни по цене не могли конкурировать с товарами машинной выделки».
Другое дело — компьютерные приоритеты человека «широких масс»! Они диаметрально противоположны профессиональным пользователям, поскольку для «широкомассовика» статусная составляющая доминирует над инструментальной. Оно понятно: о какой работе может идти речь на домашнем компьютере? Поигрульки, визуальная малакия да сублимация в «живых журналах». Иное дело — крутизна как мера статусной значимости в знаковой системе современного общества. Главный элемент крутизны — цена, и долгое время домашний персональный компьютер отрабатывал свое статусное назначение. Здесь тонкий момент: статусная цена должна быть достаточно высокой, чтобы отсеивать «конченых неудачников по жизни» (тех самых, что будут тебе, крутому, завидовать), и при этом оставаться вменяемой, чтобы быть по карману человеку «широких масс», который, как известно, до олигарха не наворовал.
Пока персоналка имела такую статусно привлекательную цену, человеки «широких масс» жадно пожирали гигагерцы процессоров, «радеоны» видеокарт, мегабайты «рамбусов» и груды никчемного софта — всего этого доступного и незамысловатого шаревара, удовлетворяющего спартанские запросы данной категории потребителей. Не удивительно, что производители компьютерного железа и шареварщики планеты в основном только на «широкие массы» и ориентировались.
Как вдруг случилась бяда: цена персональных компьютеров опустилась до неприличия и вмиг утратила свою статусную привлекательность. И тут же на поверхность всплыл ранее неприметный, однако в новых обстоятельствах весьма существенный недостаток «писюка» как социального атрибута: его недемонстративность! Поясню: чтобы человек «широких масс» мог выглядеть по-настоящему круто, он должен не только обладать статусно дорогой вещью, но и демонстрировать ее окружающим. Как вы догадываетесь, говорить о демонстративности пудового серого гроба не приходится.
Указанные обстоятельства вынудили человеков «широких масс» быстро переориентироваться на более портативные решения — мобильные телефоны: вот уж где дорого и наглядно! Достаточно пройтись сегодня по любому городу мира, чтобы оценить весь масштаб этого социального безумия: от Житомира до Киото юноши и девушки ежесекундно извлекают из сумок и карманов мобильники, чтобы произвести над ними якобы осмысленные манипуляции, на самом же деле лишь демонстрируя окружающим свои статусные атрибуты. Мы их понимаем и сочувствуем: подобная демонстрация мобильной крутизны — чуть ли не единственная возможность для современного безымянного хомо сапиенса оставить хоть какой-то след в чудовищной по своей бессмысленности жизни. В качестве душевного транквилизатора могу добавить, что более дорогие решения — ноутбуки, джипы, яхты и футбольные клубы — сути не меняют: это все те же вариации на тему амебного отражения.