Страница:
ОПЫТЫ: Три студента: Классический сыск в век высоких технологий
Этим материалом мы начинаем серию публикаций о возможностях отечественных правоохранительных органов в борьбе с преступлениями, совершенными с помощью электронных средств. Все истории абсолютно реальны, а наш автор, работающий под псевдонимом Don_Pedalis, выступает в качестве свидетеля, консультанта и даже следователя по описанным в них делам. - С.В.
Банальная истина: новый век порождает новые технологии. Но не менее непреложная истина, что новые технологии порождают и новые виды преступности. Я, например, абсолютно уверен, что читатели «Компьютерры», будучи технологически подкованными людьми, даже в крайней нужде не пойдут срывать с прохожих шапки, а постараются воспользоваться для «зарабатывания» денег более техничными способами, пусть и не совсем честными.
Как известно, для борьбы с преступлениями, совершенными с использованием вычислительной техники, в структуре МВД были созданы отделы "Р", позднее переименованные в отделы "К". Работают там прекрасные сыскари и оперативники, но вот в области компьютерных технологий познания у них весьма средние. Они могут «раскрутить» дело, но чтобы понять, какой фортель выкинул преступник на компьютере или для доказательства факта преступления, обычно привлекают специалистов, одним из которых является ваш покорный слуга. К сожалению, мне часто приходится сталкиваться с мнением людей о ненаказуемости того, что они совершают с использованием компьютеров. И, если позволите, я расскажу несколько необычных историй о так называемых высокотехнологичных преступлениях и о том, чем закончилось дело для их участников.
Первая история случилась четыре года назад, когда, поддавшись минутной слабости, я поступил на заочную аспирантуру факультета автоматизации и информатики одного из наших университетов.
Аспирантами обычно становятся с единственной целью - откосить от армии, а не двигать по рельсам отечественный бронепоезд прогресса. Поэтому аспирант - самый бесправный и затурканный человек на кафедре. Я же от армии не прятался и приходить в институт каждую неделю по вторникам и четвергам с 10.30 до 12.00, надеясь, что преподаватель, может быть, появится и ответит на мои вопросы, не имел возможности. Просто пока я буду под дверью преподавательской ждать профессора, на улицах трупы будут лежать неубранными. Так что в моих отношениях с преподавателями было немало нового и, пожалуй, неприятного для обеих сторон.
Но однажды настал мой звездный час. Завкафедрой сам позвонил мне домой и попросил подойти для личной беседы. Причина душевной теплоты крылась в том, что один из преподавателей кафедры стал получать на личный e-mail анонимные угрозы. Преподаватель был молодой, толковый, работал в институте по совместительству и взяток не брал. Он считал, что единственная возможность для студента сдать предмет - это все досконально выучить и понять. А тут сессия на носу…
Предварительное расследование показало: угрозы поступали уже несколько раз, из писем явствовало, что злоумышленникам известно, где преподаватель живет, где оставляет на ночь машину, кто его жена и где она работает. При этом недвусмысленно намекалось, что минимальной оценкой для нерадивых студентов в грядущей сессии должна стать тройка, иначе на всю семью, а также движимое и недвижимое имущество навалятся различные беды (от письма к письму список бед менялся). Окончательно доконал преподавателя листок бумаги, подложенный под дворник его автомобиля, где красовался напечатанный на лазерном принтере текст о том, что машина могла дождаться хозяина уже не в таком отличном техническом состоянии.
Учитывая специфику кафедры нужно понимать, что даже местные двоечники - вовсе не бестолочи. Письма приходили с веб-интерфейса одного из бесплатных почтовых серверов и, конечно, с анонимного IP-адреса. Иначе меня бы просто не привлекли, так как и преподаватель, как я уже говорил, тоже был с мозгами. При этом официально обращаться с заявлением в милицию он не хотел, и все расследование легло на меня.
Начал я, как водится, с анализа писем на предмет выяснения IP-адреса отправителей. Подготовил запрос, подписал, скрепил печатью, отсканировал и направил хозяевам прокси-сервера, услугами которого воспользовались злоумышленники. После непродолжительной переписки мне любезно предоставили требуемый IP-адрес, с которого хулиганы изначально подключались к серверу. Беда была в том, что это тоже был IP-адрес анонимного прокси-сервера. Где-то на пятом - парагвайском - сервере я завяз. Эта страна, по слухам, до сих пор прячет нацистских преступников, которых разыскивает сам Интерпол, так чего удивляться, что на мой запрос даже не ответили.
Можно было подойти к делу с другой стороны - дать студентам задание написать какой-нибудь реферат и показать результаты специалисту, чтобы он ознакомился со стилем изложения и сравнил с исходными текстами писем. Правда, в серьезных кругах автороведческая экспертиза давно уже считается лженаукой, особенно после совершенно противоречивых выводов, которые давали в раннеперестроечные годы эксперты, пытавшиеся установить авторство, например, «Тихого Дона». Что уж говорить про коротенькие письма. Да и сравнивать их пришлось бы скорее всего с содранными из Интернета работами. Ничего не поделаешь - новый век, новые технологии.
Тут бы мне и отчаяться, но, к счастью, я вспомнил о том, что есть еще такие элементарные вещи, которые называются оперативно-розыскной деятельностью - сокращенно ОРД. Пришлось оторвать пятую точку от стула и отправиться к многострадальному преподавателю, дабы составить список вероятных подозреваемых. При выборе учитывалось - кому в предстоящей сессии будет труднее всего сдать экзамен «по-честному» и кто может узнать о преподавателе ту информацию, которая излагалась в письмах. Получив список и быстренько установив домашние телефоны жертв, я направился в офисы провайдеров. Слава богу, в нашем городе их только три, и везде работают мои хорошие знакомые - что делать, часто приходится сотрудничать по поводу краж логинов/паролей для доступа в Интернет.
Через пару часов я уже знал, что в те дни и в то время, когда преподаватель получал свои «письма счастья», в Интернет с домашнего телефона выходил только один человек из списка. А когда дальнейшее расследование показало, что два раза в это время к нему приходил в гости другой человек из того же списка, с подозреваемыми я определился окончательно.
Ну а нашему преподавателю все-таки пришлось задать студентам объемную письменную работу, чтобы я смог сравнить напечатанные ими в домашних условиях тексты с бумажкой с ветрового стекла автомобиля. Подозрения окончательно подтвердились - вал лазерного принтера на одном из отпечатков имел характерный повторяющийся дефект.
Закончилась история для уличенных студентов уходом в академический отпуск. И им еще повезло, потому что такие действия подпадают под статью 119 «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью» Уголовного Кодекса РФ и наказываются лишением свободы на срок до двух лет.
Каково же было мое удивление, когда через несколько месяцев меня вновь попросили оказать помощь в аналогичном деле. Преподаватель, предмет и студенты были уже другие, но содержание писем - очень похожим. По уже отработанной схеме я со списком телефонов потенциальных злодеев двинулся к провайдерам и тут удивился еще больше, потому то ни один человек из моего списка не выходил в Интернет в нужное время с домашнего компьютера.
Пришлось вновь изучать IP-адреса писем. При этом обнаружилось, что послания набирались на компьютере одного из городских интернет-кафе, которое любят посещать некоторые студенты, фигурирующие в моем реестре. И когда я явился туда с фотографиями трех наиболее вероятных кандидатов, злоумышленник был мгновенно опознан дружелюбным персоналом.
Мораль истории такова: конечно, хорошо читать умные журналы и посещать лекции по новомодному предмету «Компьютерная безопасность». Полезно для общего развития и расширения кругозора. Но существуют методы, прекрасно действующие в нашей стране, разработанные еще царской охранкой и значительно усовершенствованные сталинскими соколами. Они далеки от компьютеров, зато универсальны и дают стопроцентный результат. В следующих историях мы убедимся в этом еще не раз.
ИСТОРИЯ: Транзистор - дитя многих родителей
Трехэлектродный полупроводниковый усилитель электрических сигналов, ныне известный всему миру как транзистор, справедливо считают одним из величайших достижений научно-технической мысли двадцатого столетия. Оно было отмечено Нобелевской премией по физике, которую в 1956 г. получили Джон Бардин (John Bardeen), Уолтер Браттейн (Walter Brattain) и Уильям Шокли (William Shockley). Практически все источники связывают создание транзистора с именами этих и только этих американских ученых.
Однако на самом деле все гораздо запутаннее и интереснее. У американской тройки в разных странах были предшественники, наблюдавшие твердотельное усиление электрического тока и конструировавшие приборы, основанные на этом эффекте. Имелись также и современники-европейцы, которые не только независимо изобрели транзистор, но и организовали его промышленный выпуск. Давайте перелистаем страницы этой полузабытой летописи.
«ББШ» в исторической перспективе
К тому времени было хорошо известно, что электрическое поле может влиять на проводимость полупроводников. Шокли придумал (не исключено, что не вполне самостоятельно) схему полупроводникового усилителя, основанного на этом эффекте. Но поскольку устройство упорно отказывалось действовать, он поручил Бардину и Браттейну довести его до ума, а сам практически устранился от этой темы. Пару лет дело не двигалось, однако в конце 1947 г. ученым наконец-то улыбнулась удача. 16 декабря в лаборатории Браттейна заработал твердотельный усилитель, который и считают первым в мире транзистором. Устроен он был очень просто - металлическая подложка-электрод и лежащая на ней пластинка германия с двумя тончайшими золотыми контактами, отстоящими друг от друга на расстояние не шире волоска. Начальство Белловских лабораторий придержало информацию об этом изобретении и обнародовало ее в специальном пресс-релизе лишь 1 июля 1948 г.
Поначалу сотрудники лаборатории именовали новый прибор германиевым триодом, но для широкой публики требовалось название попроще и покрасивее. Бардин с Браттейном хотели найти слово, заканчивающееся на «тор», по аналогии с резистором и варистором, но не смогли ничего придумать. Тогда Браттейн обратился за помощью к инженеру-электронщику Джону Пирсу (John Pierce), который отлично владел языком и позднее приобрел известность как популяризатор науки и писатель-фантаст. Пирс вспомнил, что одним из параметров вакуумного триода служит крутизна характеристики, по-английски transconductance. Он предложил назвать аналогичный параметр полупроводникового усилителя transresistance, и тут его озарило: transistor!
Транзисторы, изобретенные Бардином и Браттейном, сейчас именуют точечными. В середине января 1948 г. Шокли предложил принципиальную схему более эффективного твердотельного усилителя со слоеной структурой - биполярного транзистора. «В железе» эту идею воплотили сотрудники Белловских лабораторий Гордон Тил (Gordon Teal) и Морган Спаркс (Morgan Sparks), причем лишь в 1950 г. Так что свою часть Нобелевской премии Шокли заработал честно, пусть в создании «самого первого» транзистора он практически не участвовал.
А что было раньше?
В реальных полупроводниках это равенство всегда нарушается из-за дефектов кристаллической решетки и наличия примесных атомов. Примеси донорного типа отдают кристаллу избыточные электроны и этим увеличивают электронную проводимость. Примеси-акцепторы, напротив, захватывают валентные электроны кристалла-хозяина и повышают концентрацию дырок и дырочную проводимость. Прицельное легирование различных участков полупроводника донорными и акцепторными примесями создает области как с электронной, так и, соответственно, с дырочной проводимостью.
Внешние электрические поля и токи могут изменять плотность носителей обоих типов и оказывать влияние на электропроводность полупроводника. Этот эффект объясняет действие транзистора: управляющие электрические импульсы снижают сопротивление кристалла в области прохождения основного тока и потому увеличивают силу этого тока. В частности, собранный Браттейном и Бардином прибор усиливал ток из-за того, что на поверхности германиевой пластинки возникал слой с дырочной проводимостью. В этот слой через управляющий электрод опять-таки закачивались дырки, что и приводило к росту электропроводности кристалла.
Транзистор Браттейна и Бардина - чрезвычайно простое устройство. Его единственным полупроводниковым компонентом был кусочек чистого германия, добыть который не составляло труда. А вот техника легирования полупроводников в конце сороковых годов еще находилась во младенчестве, в Белловских лабораториях владели ею не слишком хорошо, и поэтому изготовление транзистора «по Шокли» заняло столь долгое время. Напрашивается вопрос: неужели до декабря 1947 г. точечный транзистор никогда не выходил из чьих-нибудь рук, хотя бы и случайно?
Оказывается, все так и было. В начале XX века были популярны детекторные приемники, в которых для выпрямления тока использовался полупроводниковый кристалл с прижатой к нему металлической иглой. Порой кое-кто из любопытства «тыкал» в зону контакта вторым электродом и, случалось, наблюдал усиление тока! Историк радиотехники Лоуренс Пиззелла (Lawrence Pizzella) отмечает, что особенно этим делом увлекались корабельные радисты. Есть сведения, что в первой половине тридцатых годов контактные трехэлектродные полупроводниковые усилители изобрели и собрали по крайней мере двое радиолюбителей - канадец Ларри Кайзер (Larry Kayser) и тринадцатилетний новозеландский школьник Роберт Адамс (Robert Adams). Достоверно известно, что несколькими годами позже непрактичный, но все-таки действующий кристаллический усилитель построили немцы Роберт Поль (Robert Pohl), чья книга «Механика, акустика и учение о теплоте» переведена на русский язык, и Рудольф Хилш (Rudolf Hilsch). Подчеркнем, что изобретенный в 1922 г. лаборантом Нижегородской радиолаборатории Олегом Лосевым знаменитый кристадин был двухэлектродным устройством, и потому на роль предшественника контактного транзистора он не годится. Чуть позднее немец Юлиус Лилиенфельд (Julius Lilienfeld) запатентовал полупроводниковый усилитель, который можно считать дедушкой современных полевых транзисторов. Однако построить работающий прибор Лилиенфельд не сумел, ибо не располагал достаточно чистыми образцами полупроводников. В довоенные годы в Германии и Англии было выдано еще несколько аналогичных патентов. Короче говоря, к транзистору, как и в Рим, вело множество дорог.
А что было тогда же?
Европейских изобретателей точечного транзистора звали Герберт Франц Матаре (Herbert Franz Matare) и Генрих Иоганн Велкер (Heinrich Johann Welker). Первый посвятил себя экспериментальной физике, второй же был универсалом - и теоретиком, и экспериментатором. Оба были немцами, причем ровесниками - Матаре родился 22 сентября, а Велкер 9 сентября 1912 г. В 1939-46 гг. Матаре работал в фирме Telefunken, где занимался микроволновой электроникой и участвовал в разработке радиолокаторов. Велкер, ученик знаменитого физика-теоретика Арнольда Зоммерфельда (Arnold Sommerfeld), во второй половине тридцатых годов был доцентом Мюнхенского университета, а в военные годы трудился в лаборатории Люфтваффе. После войны и Матаре, и Велкер перебрались в Париж в недавно открытый филиал американской корпорации Westinghouse. В тамошней полупроводниковой лаборатории и началось их сотрудничество.
Толчком к работе, завершившейся изобретением транзистора, послужило наблюдение, которое Матаре сделал еще в Германии. В школьные годы он был страстным радиолюбителем и не раз собирал детекторные приемники. Давний опыт пригодился ему в Telefunken, где он работал над полупроводниковыми выпрямителями для радаров. В 1944 г. Матаре сконструировал прибор, который назвал дуодиодом. Это была пара работающих в параллель точечных выпрямителей, использующих одну и ту же пластинку германия. При правильном подборе параметров устройство подавляло шумы в приемном блоке локатора. Вот тогда-то Матаре обнаружил, что колебания напряжения на одном электроде могут обернуться изменением силы тока, проходящего через второй электрод. Вообще-то описание подобного эффекта содержалось еще в патенте Лилиенфельда, и не исключено, что Матаре знал об этом. Как бы то ни было, он всерьез заинтересовался этим явлением и задумался над его причинами. Однако в январе 1945 г. советские войска подошли к Бреслау, вблизи которого после перевода из Берлина располагалась лаборатория Telefunken. Рабочие записи сотрудников сожгли, а их самих эвакуировали в Тюрингию, где уже было не до исследований.
Велкер пришел к идее транзистора иным путем. В тридцатые годы он занимался квантовой физикой металлов и хорошо разбирался в зонной теории твердого тела, которая впервые позволила понять особенности прохождения тока по полупроводникам. В самом начале 1945 г. Велкер пришел к схеме твердотельного усилителя, очень похожего на прибор Шокли. В марте он даже успел его собрать и испытать, но ему повезло не больше, чем американцам. Тогда на этом все и закончилось.
После того как из США пришло сообщение об успехах Белловских лабораторий, Матаре и Велкер решили перейти к активным действиям. Они пригласили в свою лабораторию министра почт Эжена Тома (Eugene Thomas) и продемонстрировали ему полупроводниковый усилитель в действии. Тот посоветовал ученым срочно подготовить патентную заявку на изобретение, что они и сделали уже в августе (французское Бюро патентов изучало эти документы очень долго и утвердило лишь в марте 1952 г.). Начальственный гость порекомендовал изобретателям назвать свой прибор не так, как американские конкуренты, и сам же предложил для него имя - транзитрон. В мае 1949 г. Тома созвал пресс-конференцию и лично рассказал журналистам о работе Матаре и Велкера, назвав ее «блестящим достижением французской науки» (то, что оба ученых были немцами, министра отнюдь не смутило). Репортеры не захотели отставать и громко провозгласили их «отцами транзитрона».
Когда транзитрон показывали прессе, он уже не был чисто лабораторным изделием. К тому времени в парижском филиале Westinghouse был организован небольшой цех, где изготавливали эти приборы. Любопытно, что они работали лучше и дольше американского аналога - за счет более тщательной сборки. Покупало их все то же Министерство почт для установки на новых телефонных линиях.
Однако популярность транзитрона оказалась недолгой. Французские власти вскоре потеряли интерес к субсидированию твердотельной электроники и решили сосредоточить наличные (и тогда не очень богатые) ресурсы на ядерной физике. Лаборатория Матаре и Велкера захирела, и в начале пятидесятых годов друзья вернулись на родину, где уже начиналось возрождение науки и высокотехнологичной индустрии. Велкер перешел в лабораторию концерна Siemens в Эрлангене, которую со временем возглавил. Матаре перебрался в Дюссельдорф, где стал президентом небольшой фирмы Intermetall, выпускавшей полупроводниковые приборы. В 1953 г. под его руководством был сконструирован и изготовлен опытный образец первого в мире транзисторного приемника, который вскоре был показан на радиовыставке в Дюссельдорфе. Однако в том же году компанию перекупил американский концерн, срезавший все ассигнования на исследовательскую работу. Матаре не захотел с этим мириться и эмигрировал в Америку.
Что с ними стало
Один из создателей европейского транзистора жив по сей день. Герберт Матаре по приезде в США работал в нескольких электронных корпорациях, а потом предпочел карьеру независимого технического эксперта. Даже сейчас, в свои 93 года, он продолжает консультировать калифорнийскую фирму Pyron, которая специализируется на солнечной энергетике.
Генрих Велкер более четверти века провел в Эрлангене, став одним из первых разработчиков полупроводниковых приборов на гетеропереходах. В 1977 г. он вышел в отставку и через четыре года скончался. В 1976 г. Корпорация Siemens учредила золотую медаль его имени, которую присуждают за исследования интерметаллических полупроводников (в списке награжденных - Жорес Алферов).
ПИСЬМОНОСЕЦ: Писать или дарить?
Здравствуйте!
Пишу двумя пальцами, ибо остальные: забинтованы…
Эх, люди, вы наивно думаете, что судный день еще далеко, и всякие там толпы киборгов-убийц, бродящих по догорающим развалинам в поисках остатков человеческого рода, - сценарий для очередного фантастического боевика. Я тоже так думал, пока недавно меня чуть не убил… сканер! Да-да, обычный такой, безобидный, кем-то выброшенный, расколовшийся надвое сканер. Я как порядочный студент вычислительной техники тут же смекнул: ну не пропадать же добру. Сколько запчастей можно из него выудить! Отвертки, как назло, в кармане не оказалось, пришлось орудовать тем, что есть, - руками.
Пластмассовый разломанный корпус отлетел сам, обнажив самое ценное - зеленый текстолит с целой россыпью всевозможных элементов. Однако плата была приделана прочно и с первого раза не поддалась. Немножко потрудившись, я все же ее вынул и хотел было приняться за моторчик, он у сканеров уж больно хороший. Но тот был прикручен, и с этим ничего нельзя было поделать. Пара ударов ногой ситуации не исправили. Так как я торопился в институт, добро пришлось бросить. И, гордо держа в руке трофей, я уверенной походкой зашагал в институт.
О Боже, отойдя метров на пятьдесят от «места крушения», я с ужасом узрел, как по схеме течет кровь. Больно не было, я посмотрел на руки: Гомер Симпсон позавидовал бы моим ругательствам. Побыстрей дойдя до института, я обработал пострадавшие за правое дело руки. Хорошо хоть через проходную пропустили, а то мало ли что подумать могли. Порезался я порядочно. Сканер-то все-таки на земле валялся, мало ли сколько всякой бяки на нем было - осень, грязь на улице. А вы говорите, компьютер - безобидный агрегат. А они просто так не даются - коварно обороняются: мол, пинка под зад ему дать не могу, так хоть руки исцарапаю. Так что продолжение всем известного фильма я бы назвал «Терминатор 4: Восстание лазерных принтеров».