Страница:
в миледи, то уж не знаю, чего ты дождешься от плода.
Mилфонт. Если твои подозрения справедливы, то признаюсь, что в
последствиях трудно сомневаться... Но я вижу, что компания расходится,
пойдем-ка им навстречу.
Уходят.
Сцена вторая
Там же.
Входят Беззабуотер, Mилфонт, лорд Трухлдуб, лорд Вздорнс, сэр Пол
Слайбл, Брехли.
Лорд Трухлдуб. Стыдись, племянник! - сбежать и оставить нас с твоим
тестем отбиваться от молодых людей!
Mилфонт. Прошу прощения у вашей светлости, мы возвращаемся.
Сэр Пол. Возвращаетесь, зятек? Боженька ты мой, вот и отлично...
Странность какая! Клянусь, я немножко того... последняя бутылка была уже для
меня чересчур, - все, конечно, так оно и было. Мы без вас скучали; но мистер
Брехли - где он? - я подтвержу под присягой, что он остроумнейший человек и
отличный собутыльник. И милорд Вздорнс, ваша светлость тоже весельчак,
ха-ха-ха!..
Лорд Вздорнс. О сэр Пол! Что вы имеете в виду? Весельчак! Какая
дикость! Вы бы еще назвали меня шутом гороховым!
Сэр Пол. Отнюдь. Я заявлю под присягой, что это истинная правда: разве
не смешат вас шутки мистера Брехли? То-то, ха-ха-ха!
Лорд Вздорнс. Это ни с чем не сообразно! Сэр Пол, вы впали в странное
заблуждение, думаю, на вас повлияло шампанское. Смею вас заверить, сэр Пол,
что я не смеюсь ничьим шуткам, кроме шуток дам и моих собственных, смею вас
заверить, сэр Пол.
Брехли. Как? Как, милорд? Вы наносите обиду моему остроумию. Пропади я
пропадом, да неужели из всего, что я говорю, ни над чем нельзя посмеяться?
Лорд Вздорнс. О! Не понимайте меня превратно, я этого не сказал, ваши
умозаключения зачастую вызывают у меня улыбку. Но особе высшего круга менее
всего приличествует смеяться: это столь низменное выражение чувств! Смех
доступен любому {16}. Пред ставьте только, что вы смеетесь шуткам человека
не вашего круга, или смеетесь тогда, когда кому-то из вашего круга вовсе не
смешно - это ни с чем не сообразно! Увеселяться тем, что веселит толпу! Нет
уж, если я и смеюсь, то всегда в одиночку.
Брехли. Наверно потому, что смеетесь собственным остротам, ей-богу,
ха-ха-ха!
Лорд Вздорнс. Ха-ха! Признаю тем не менее, что ваши остроты способны
вызвать у меня улыбку.
Брехли. Ну да, милорду нежелательно скалить зубы, чтобы я ему не стал
зубы заговаривать.
Лорд Вздорнc. Ха-ха-ха! Признаю, сказано так славно, что я не мог
сдержаться.
Беззабуотер. Мне кажется, что игра слов скорее вызовет перемену в лице
вашей светлости, чем простая острота.
Лорд Трухлдуб. Сэр Пол, не присоединиться ли нам к дамам и не выпить ли
по чашке чаю, чтобы привести мысли в порядок?
Сэр Пол. С превеликим удовольствием. Мистер Брехли, пойдемте с нами, -
или позовите меня, когда вздумаете сострить, я похохочу незамедлительно.
Лорд Трухлдуб и сэр Пол Слайбл уходят.
Милфонт. И ваша светлость никогда не смотрит комедий?
Лорд Вздорнс. О да, случается. Но я никогда не смеюсь.
Милфонт. Неужели?
Лорд Вздорнс. Нет, сэр, никогда не смеюсь.
Беззабуотер. Неужели? Зачем же тогда ходить в театр?
Лорд Вздорнс. Затем, чтобы выделяться из публики и досаждать
сочинителям {17} эта братия так заносится, если какая-либо из их дурацких
острот имеет успех у зрителей боковых лож {18}; признаюсь - ха-ха-ха! - я
сплошь и рядом заставляю себя подавить позыв к смеху - ха-ха-ха! - только бы
они не слишком о себе воображали.
Милфонт. В этом, милорд, не менее жестокости к самому себе, чем
ехидства по отношению к ним.
Лорд Вздорнс. Вначале, не скрою, мне приходилось совершать над собою
изрядное насилие; но теперь я научился владеть собой.
Брехли. Пропади я пропадом, милорд, но вы совершили открытие в сфере
юмора! Воистину это удар по острословию и мне жаль моих пишущих друзей, но,
клянусь, я люблю ехидство! Нет, черт меня побери, до чего ловко: остроумие
побивается остроумием. Алмаз гранится алмазом - клянусь, никак иначе!
Лорд Вздорнc. О, я так и полагал, что от вас-то остроумие не укроется,
Беззабуотер. Остроумие? Где же оно? Какое к дьяволу остроумие в том,
что удерживаешься от смеха, когда тебе смешно?
Брехли. О господи, а вам это невдомек? Вот именно в том, что
удерживаешься от смеха. Не улавливаете? (Тихо Вздорнсу.) Милорд, Беззабуотер
славный малый, но, знаете ли, тугодум. Туповатый, не слишком
сообразительный, что-то в этом роде. (Вслух.) Сейчас я объясню. Предположим,
ты подходишь ко мне - нет, постой, Беззабуотер, я же тебе хочу пояснить -
предположим, говорю я, ты подходишь ко мне и хохочешь во все горло, держась
за бока... Так. А я серьезно на тебя смотрю и осведомляюсь о причине столь
неумеренной веселости, а ты себе хохочешь и не можешь слова вымолвить... А я
продолжаю серьезно смотреть, ну разве слегка улыбаюсь.
Беззабуотер. Улыбаешься? Вот те на, какого черта тебе улыбаться, когда
по твоему предположению я ничего тебе не мог сказать?
Брехли. Постой, постой! Сделай милость, не перебивай меня... Я вот и
говорю, что в конце концов ты мне скажешь, только не сразу.
Беззабуотер. Послушай, а нельзя ли сразу, а то мне все это очень уже
надоело.
Брехли. Так вот, ты мне выкладываешь забавнейшую шутку или отличный
каламбур и при этом лопаешься от смеха, а я слушаю и гляжу на тебя вот
так... Разве ты не будешь обманут в своих ожиданиях?
Беззабуотер. Нисколько: если это поистине остроумная вещь, то я готов к
тому, что ты ее не оценишь.
Лорд Вздорнc. Как можно, мистер Беззабуотер! В свете единодушно
почитают мистера Брехли остроумцем, и моя супруга отзывается о нем в этом
смысле весьма лестно, надеюсь, вы можете положиться на ее суждение.
Брехли. Ба, милорд, он в этом ничего не смыслит! Вы не можете себе
представить, до чего трудно ему растолковать. (Беззабуотеру.) Возьмемся за
дело с другого конца: вообрази, что я скажу тебе нечто остроумное...
Беззабуотер. Вот тут я действительно буду обманут в своих ожиданиях.
Mилфонт. Оставь его, Брехли, он упорствует в невежестве.
Брехли. Жаль его, провалиться мне в тартарары!
Mилфонт. Не присоединимся ли к дамам, милорд?
Лорд Вздорнc. С превеликой охотой, без них мы как в пустыне.
Mилфопт. A может быть еще бутылочку шампанского?
Лорд Вздорнс. Да ни за какие блага мира, ни капли более, умоляю вас!..
О невоздержанность! У меня и без того лицо раскраснелось. (Вынимает
карманное зеркальце и глядится в него.)
Брехли. Дайте-ка и мне взглянуть, дайте-ка, милорд! Я разбил зеркальце,
что было вделано в крышку моей табакерки, (Хватает зеркальце и глядится.)
Гм... Провалиться мне, а у меня прыщ вскочил.
Лорд Вздорнc. Тогда вам необходимо наклеить мушку. Моя супруга вам
поможет. Пойдемте, джентльмены, allons, пойдемте все вместе.
Уходят.
Сцена третья
Комната в доме лорда Трухлдуба.
Входят леди Трухлдуб и Пройд.
Леди Трухлдуб. И слышать не хочу! Вы вероломный и неблагодарный
человек. Да, да, мне известно ваше вероломство.
Пройд. Признаюсь, мэдем {19}, я проявил слабость, но лишь потому, что
стремился услужить вам.
Леди Трухлдуб. Чтобы я доверилась тому, кто, как мне известно, предал
своего друга!
Пройд. Какого друга я предал? И кому?
Леди Трухлдуб. Вашего закадычного друга Милфонта - мне. Посмеете это
отрицать?
Пройд. Не посмею, миледи.
Леди Трухлдуб. А разве не обманули вы моего супруга, который словно
родной отец вызволил вас из нужды и дал средства к существованию? Разве не
обманули его самым гнусным образом, в его собственной постели?
Пройд. При вашем содействии, миледи, и для того лишь, чтобы вам
услужить, как я уже заметил. Не стану отрицать. Что еще, мэдем?
Леди Трухлдуб. Еще? Дерзкий негодяй! Чего же еще, когда я покрыта
позором? Разве вы не обесчестили меня?
Пройд. О нет, в этом неповинен: я никому не говорил ни слова. Итак, Это
обвинение отклонено, перейдем к следующему.
Леди Трухлдуб. Проклятье! Уж не смеетесь ли вы над моим гневом?
Бесстыдный дьявол! Но берегитесь, не дразните меня, ибо, клянусь геенной
огненной, тогда вам не избежать моей мести!.. Растленный мерзавец! С каким
хладнокровием он признается в неблагодарности и измене! А есть ли более
черное злодейство? Для моего-то греха есть тысяча оправданий: кипучий нрав,
страстная душа, удрученная сразу и любовью и отчаянием, способная
воспламениться от малейшей искры. Но холодный, расчетливый негодяй, в жилах
которого ровно пульсирует черная кровь, - чем он может оправдаться?
Пройд. Не соблаговолите ли успокоиться, миледи. Не могу говорить, если
меня не слушают. (Леди Трухлдуб мечется по комнате.) Я решился на самый
дерзкий обман ради вас, и вы же меня за то упрекаете. Я готов оставаться
обманщиком, чтобы вам услужить, а вы выплескиваете мне в лицо тирады о
совести и чести, и тем студите мой пыл. Как же мне поступить? Вы знаете, что
я завишу от вас, жизнь моя и средства к существованию в вашей власти, ваша
немилость приведет меня к неминуемой гибели. Предположим, я могу предать
вас, но ведь не стану же я предавать самого себя. Не буду отговариваться
честностью, ибо вам ведомо, что я шельма, но я бы хотел вас убедить, что
быть верным вам мне велит необходимость.
Леди Трухлдуб. Необходимость? О бесстыдный! Так вас не может побудить
на то благодарность, не может подвигнуть долг? Разве не предоставила я в
ваше распоряжение и свое богатство и самое себя? Разве не были вы по природе
своей лакеем, которого я превратила в хозяина надо всем, надо мною и над
моим мужем? Куда девалась та смиренная любовь, томление, обожание, коими
платили вы мне первоначально и в незыблемости коих клялись?
Пройд. Они непоколебимы, они укоренились в моем сердце, откуда их не
вырвет ничто, даже вы...
Леди Трухлдуб, Даже! Что значит - даже?
Пройд. Не сочтите за обиду, мэдем, если я скажу, что питаю к вам
искреннее и самоотверженное чувство, на которое вы бы никогда не
соблаговолили ответить, если бы не жажда мести и расчет.
Леди Трухлдуб. Вот как!
Пройд. Послушайте, мэдем, мы здесь одни, так сдержитесь и выслушайте
меня. Когда я начал по вас вздыхать, вы были влюблены в своего племянника,
не так ли? Я сразу это понял, что свидетельствует о моей любви: вы столь
искусно скрывали страсть, что она была видна лишь моему ревнивому взору. Это
открытие, признаюсь, сделало меня смелее: я подумал, что оно дает мне над
вами власть. Пренебрежение к вам племянника укрепило мои надежды. Я ждал
случая и вот подстерег вас, только что отвергнутую им, распаленную любовью и
обидой. Ваше расположение духа, моя настойчивость и благоприятные
обстоятельства позволили осуществиться моему замыслу: я не упустил удачного
мгновения и был осчастливлен. С той поры как любовь моя перестала быть
словесной, можно ли выразить ее словами?
Леди Трухлдуб. И что же, бес искуситель! - разве я не ответила на твою
любовь столь же страстно?
Пройд. Страсть ваша, признаю, была пылкой, но целью ее была месть: Этим
своим кумиром женщина осквернила храм божества, и любовь была превращена в
святотатство. Родись у вас сын и наследник, юный Милфонт окажется на краю
пропасти и, дабы избежать падения, вынужден будет ухватиться за вас.
Леди Трухлдуб. Как, снова меня дразнить? Ты играешь на мне, как на
сигнальном рожке, будоража мой едва смирившийся дух себе на забаву? О стыд!
Пройд. Что ж, мэдем, если все начнется сначала, я буду вынужден уйти. К
чему это? Я лишь повторил то, о чем вы поведали мне сами в минуту любовной
откровенности. Чего ради вам отрицать? Да и сможете ли вы? Не тем же ли
огнем подогревается нынешняя горячность? Разве не продолжаете вы его любить?
А ведь пожелай я теперь досадить вам, я бы и не подумал расстраивать его
свадьбу, назначенную на завтра... Между тем, если бы у вас было чуть-чуть
терпения...
Леди Трухлдуб. Как, что вы сказали, Пройд? Новая выдумка, чтобы
подстегнуть мою вспыльчивость?
Пройд. Небо свидетель, нет! Я ваш раб, желания ваши мне закон, и не
знать мне отдыха, пока я не верну мир вашей душе - дайте лишь на то
согласие.
Леди Трухлдуб. О Пройд, зачем мне с тобой лицемерить? Ты знаешь меня,
знаешь самые сокровенные закоулки и тайники моей души. О Милфонт! Я горю...
Женится завтра!.. Отчаяние терзает меня. Но знает душа, что, любя, я его
ненавижу: только бы овладеть им однажды, а там сразу же предать на погибель.
Пройд. Успокойтесь: вы овладеете им и погубите разом. Это доставит вам
удовольствие?
Леди Трухлдуб. Но как, как? О милый, о бесценный негодяй, как?
Пройд. Вы уже уговорились с леди Слайбл?
Леди Трухлдуб. Да, она, судя по всему, согласится с готовностью.
Пройд. Она должна быть вполне убеждена, что Милфонт в нее влюблен.
Леди Трухлдуб. Она от природы легковерна в этом смысле, а сверх того
питает к нему такую слабость, что поверит мне прежде, чем я начну ее
убеждать. Но не пойму, чего вы намереваетесь достичь столь смехотворной
уловкой: первый же разговор с Милфонтом ее разубедит.
Пройд. Я знаю. Мне это не помешает. Я приготовлю кое-что еще; но нам
необходимо время, чтобы поставить более прочный капкан. Стоит мне выиграть
несколько минут, и хитроумие мое найдет лазейку.
Довольно мига, чтоб разрушить то,
Что не построить снова лет за сто.
Уходят.
Сцена первая
Галерея в доме лорда Трухлдуба
Входят леди Вздорнс и Синтия.
Синтия. Да неужели, мэдем? Возможно ли, чтобы ваша светлость были
настолько влюблены?
Леди Вздорнс. Я совершенно лишилась сна. Вот уже три недели, как я не
сомкнула глаз.
Синтия. Поразительно! Я только диву даюсь, как от бессонницы и от
избытка любви и от необычайной остроты ума, присущей вашей светлости, у вас
еще не зашел ум за разум.
Леди Вздорнс. О, дорогая Синтия, не смейтесь над своей подругой. Однако
в самом деле я тоже, как вы сказали, диву даюсь. Впрочем, я знаю способ: у
меня были фантазии и галлюцинации, но я дала им выход.
Синтия. Какой же, мэдем?
Леди Вздорнс. О я пишу, пишу без остановки. А вы не пробовали писать?
Синтия. Что писать?
Леди Вздорнс. Романсы, элегии, сатиры, послания, панегирики, памфлеты,
пьесы или героические поэмы.
Синтия. Бог с вами, миледи. Я довольствуюсь ролью их прилежной
читательницы.
Леди Вздорнс. Но это ни с чем несообразно! Вы влюблены и не пишете:
Будь я и мой супруг похожи на вас, мы никогда бы не нашли друг друга. О
господи! Как было бы печально, если бы я и мой супруг никогда не нашли друг
друга!
Синтия. И разумеется, в таком случае ни вы, ни ваш супруг никогда бы не
нашли пары.
Леди Вздорнс. Разумеется не нашли бы! - вот именно. Мало того, что лорд
Вздорнс в полном смысле слова джентльмен, он истинный аристократ! О, в нем
нет ничего плебейского! Позволю себе сказать, что единственно чего ему не
хватает - это синей ленты и звезды {20}: тогда бы уж он сверкал, как
истинный фосфорисцент нашей гемисферы {21}. Вам понятно это сочетание двух
необычных слов?
Синтия. Да, да, мэдем, я не такая невежда. (В сторону.) Во всяком
случае я тебе в этом не признаюсь, чтобы ты не докучала мне объяснениями.
Леди Вздорнс. Тогда простите. Но они греческого происхождения, и я
опасалась, что вы можете не догадаться об этимологии. Тем более, дорогая, я
удивлена, что столь образованная девушка не пишет! Боже мой! Как же тогда
Милфонт может убедиться, что вы его любите?
Синтия. Клянусь, мэдем, тот, кто не верит моему слову, никогда не
познакомится с моим почерком.
Леди Вздорнс. Я признаю, что Милфонт приятный молодой человек, но
думается, что у него не лучшие манеры.
Синтия. Не лучшие манеры? А что вы называете лучшими манерами, мэдем?
Леди Вздорнс. Нечто особое, ну вот как bel air {Светскость (франц.).}
или brilliant {Блеск (франц.).} у мистера Брехли, или значительность в
сочетании с любезностью у моего супруга, словом, нечто присущее лишь одному
ему, что-то такое je ne sais quoi {Неизъяснимое (франц.).}. Мне он
представляется слишком заурядным.
Синтия. В его обращении действительно нет ни развязности, ни
напыщенности, он мне этим и нравится. А вот и он.
Леди Вздорнс. Вместе с моим супругом; и прошу заметить разницу.
Входят Лорд Вздорнc, Mилфонт и Брехли.
Синтия (в сторону). Дерзкая особа! Кажется, я с ней поссорюсь.
Леди Вздорнс. Милорд, я только что рассказывала Синтии о том, как
влюблена в вас; клянусь, так оно и есть, и я не стыжусь в этом признаться.
Ах, от любви у меня колотится сердце! При мысли о ней я не могу вздыхать,
да, да! Мой милый супруг! - ха-ха-ха! - вы помните? (Жмет ему руку,
обволакивает нежным взглядом и разражается смехом.)
Лорд Вздорнс. Прелестное создание! Ну как не помнить? О этот взгляд!
Да, да! Неотразим! Вот так мое сердце попало в силки, и с тех пор я пребываю
в счастливом рабстве.
Леди Вздорнс. О какое красноречие! Какое обольстительное красноречие!
Какая чарующая нежность во всем облике и в выражении лица! А ваш поклон!
Дорогой супруг, поклонитесь как тогда, когда я подарила вам свой портрет.
Вот, предположим, это мой портрет. (Подает ему карманное зеркальце.) Ну,
пожалуйста, милорд, - ах, он очаровательно кланяется!..
Лорд Вздорнc отвешивает глубокий поклон и целует зеркальце.
Нет, милорд, не целуйте его столь пылко, я должна признаться, что
ощущаю уколы ревности.
Лорд Вздорнc. Я увидел в зеркальце свой образ и целовал его в вашу
честь.
Леди Вздорнс. Ах, высшая степень учтивости! Мистер Брехли, будьте
судьей: был ли когда кто так хорошо воспитан, как милорд?
Брехли. Никто и никогда кроме вас, миледи, пропади я пропадом!
Леди Вздорнс. О, как это изящно сказано! Пусть я расстанусь с жизнью,
если вы не остроумнейший в мире человек! Мистер Милфонт, вы не думаете, что
мистер Брехли необычайно остроумен?
Милфонт. О да, мэдем.
Брехли. О что вы, мэдем!..
Леди Вздорнс. Кладезь остроумия!
Брехли. О боже мой, мэдем!..
Леди Вздорнс. Остроумнее всех на свете!
Брехли. До гроба ваш покорный слуга, провалиться мне в тартарары,
мэдем.
Лорд Вздорнc (Синтии). Разве мы не счастливые супруги?
Синтия. Готова поручиться, что вы счастливейшие супруги в мире: вы не
только довольны друг другом и тем, что вы вместе, но каждый из вас доволен
сам по себе и самим собою.
Лорд Вздорнc. Надеюсь, что Милфонт тоже будет хорошим мужем.
Синтия. Очень хочу в это верить, милорд.
Лорд Вздорнc. Вы полагаете, что он сможет любить вас не меньше, чем я
люблю свою жену? Едва ли.
Синтия. Я верю, что он будет меня любить больше.
Лорд Вздорнc. О небо! Это невозможно. А почему вы так думаете?
Синтия. Потому что у него нет таких серьезных оснований восхищаться
самим собой.
Лорд Вздорнc. О, ваш покорный слуга благодарит за комплимент, мэдем.
Что ж, Милфонт, вы станете счастливцем.
Милфонт. Да, милорд, у меня будут для этого те же основания, что и у
вашей светлости; надеюсь, что буду счастлив.
Лорд Вздорнс. А, ну конечно.
Брехли (к Леди Вздорнс). Ваша светлость совершенно правы; однако, по
совести, мое призвание - сатира. Откровенно говоря, я пишу редко, но уж если
пишу, - отточенные ямбы, ей-богу! Кстати, милорд мне сказал, что ваша
светлость предприняли сочинение героической поэмы?
Леди Вздорнс. Милорд вам так сказал? Что ж, не стану отрицать;
предметом ее является любовь ко мне моего супруга. И вы догадываетесь, как я
ее назову? Готова поклясться, что вам не придет в голову - "Бредниссея"!
Ха-ха-ха!
Брехли. С намеком на имя лорда Вздорнса, ну да! Ха-ха-ха! Пропади я
пропадом, до чрезвычайности a propos и неожиданно. Ха-ха-ха!
Леди Вздорно. Что, недурно? Я вывожу своего супруга под именем
Бредниссей, а себя самое - как вы думаете я назвала себя?
Брехли. Может быть Бреднилопа?
Леди Вздорнс. Просто-напросто Цыпочка - так зовет меня мой супруг.
Брехли. Цыпочка? Ей-богу, премило! Провалиться мне в тартарары, если
ваша светлость не превосходит всех на свете в умении изящно озадачить.
Надеюсь, вы доставите мне счастье познакомиться с вашей поэмой?
Леди Вздорнс. О, вы должны стать моим наперсником, мне необходимы ваши
советы.
Брехли. Я ваш покорный слуга, пропади я пропадом! Я предполагаю, что
ваша светлость читали Боссю {22}?
Леди Вздорнс. О да, и Рапена {23}, и сочинения Дасье об Аристотеле и
Горации {24}. Милорд, вы не должны ревновать, но я открылась во всем мистеру
Брехли.
Лорд Вздорнc. Нет, нет, я одобряю мистера Брехли; нет ли у вас,
дорогая, чего-нибудь при себе, чтобы ему показать?
Леди Вздорнс. Да, кажется, кое-что есть. Мистер Брехли, пойдемте в ту
комнату, я покажу вам отрывок.
Лорд Вздорнc. К я пройдусь по саду и потом присоединюсь к вам.
Лорд и Леди Вздорнс и Брехли уходят.
Милфонт. О чем вы задумались, Синтия?
Синтия. Я думаю о том, что, хотя брак связывает мужчину и женщину
воедино, он не мешает нам видеть в них двух глупцов; и глупость каждого
становится лишь нагляднее, когда видишь их рядом.
Милфонт. Вы правы, если имеется в виду супружество двух глупцов, у
каждого из которых своя дурацкая мания.
Синтия. Увы, я знаю случаи, когда вступали в брак двое умников, но
несхожесть умов и борьба честолюбий превращала их в глупцов. Мы с вами
собираемся играть рискованную партию; не думаете ли вы, что лучше снять свои
ставки и выйти из игры пока не поздно?
Милфонт. Вот уж нет! Это значило бы отказаться от желанного выигрыша
только потому, что рискуешь проиграть. Колода стасована и снята, остается
объявить козыря.
Синтия. Это и вправду как игра в карты: если кому пришла хорошая масть,
то единственно по воле случая.
Милфонт. Я, пожалуй, сравнил бы брак с игрой в шары. Их, что и
говорить, сводит случай, так что порою сталкиваются шары, близкие друг от
друга, порою - самые далекие, а все же решает игру только умение.
Синтия. Как бы то ни было, это игра, а стало быть один из нас останется
в проигрыше.
Милфонт. Вовсе нет: это лишь дружеское состязание в ловкости, и выигрыш
тут - взаимное удовольствие.
Через сцену проходят музыканты.
Как, музыканты? Да, ведь дядюшка обещал гостям новую песню; вот
мимоходом они нам сейчас и сыграют {25}. (Музыкантам.) Прошу вас, окажите
любезность, прорепетируйте песню прежде чем исполнить ее для гостей.
МУЗЫКА МИСТЕРА ГЕНРИ ПЕРСЕЛЛА {26},
ИСПОЛНЯЕТ МИССИС ЭЙЛИФФ {27}
Синтия скучает, слушая признания,
Но глядит с тревогой, когда прощаюсь с ней;
Потерять свободу нет у ней желания,
Но терять поклонника может быть страшней:
Может статься, за отказ счастием заплатит,
Проигрыша убоясь, выигрыш утратит.
Синтия, подумай, загляни в грядущее:
Красота не вечна, и лет не побороть;
Затоскует сердце, упоений ждущее,
Чем ему ответит немощная плоть?
Ты весной подумай о зиме холодной, -
Что на свете горше старости бесплодной?
Милфонт. Я отблагодарю вас попозже.
Музыканты уходят.
Входят сэр Пол Слайбл и леди Слайбл.
Сэр Пол (леди Слайбл). Боженька ты мой! Я доведен до умоисступления,
как сказала бы леди Вздорнс. Такого и в романе не прочтешь!
Леди Слайбл. Сдержитесь, сэр Пол. Предоставьте это мне, я поставлю его
на место.
Сэр Пол. Прошу вас, миледи, не мешайте излиться моему гневу. Это я
поставлю его на место, смею вас заверить; я призову его к ответу!
Леди Слайбл. Вы призовете? Я сама призову его. Прошу вас, сэр Пол, не
спорьте.
Синтия (тихо Милфонту). Господи, отчего мой отец так разволновался? Я
еще таким его не видела.
Сэр Пол. Вы не спорьте, леди Слайбл: я уже не способен сдерживаться как
бывало, меня просто распирает от гнева, и я должен дать ему выход.
Леди Слайбл. Ну, ну! Не угодно ли вам удалиться и...
Сэр Пол. Да нисколько не угодно! Мне угодно гневаться, вот что мне
сейчас угодно.
Милфонт (тихо Синтии). Что бы это значило?
Леди Слайбл. Боже ты мой, да он совсем спятил! В чем дело? Вы
понимаете, кто вы? Вы знаете, кто я? Вы что же, шут вас возьми, перестали
слушаться? Для чего я тогда за вас вышла? Разве вам неизвестно, что моя
власть абсолютна и непререкаема? Как вы смеете противоречить в таком
предмете женщине моего ума и моих правил?
Сэр пол. Этот предмет касается до меня и только до меня. А кроме того я
вовсе не обязан всегда слушаться. Когда я нахожусь в равновесии, леди Слайбл
может повелевать сэром Полом, но когда меня выводят из себя, я выхожу из-под
юрисдикции терпимости и благоразумия: так тигр бросается на тигра, барашек
на барашка и всякая тварь на своего врага, как сказал поэт.
Леди Слайбл. Нет, он совсем спятил! Бесполезно с вами толковать! Но
помните, дома я вас пропесочу, тупой вы, упрямый мужлан!
Сэр Пол. Нет! Вот именно поелику я не тупой, поелику я не мужлан и в
здравом уме, я и разгневался. Но я сумею защитить свою честь, я покажу ему,
как порочить мое доброе имя!
Леди Слайбл. Речь идет о моей чести и опорочить хотели меня. Ваша
честь! Вся она целиком держится на мне, и я вольна ею распоряжаться по
своему усмотрению. Так не раздражайте меня.
Сэр Пол (в сторону). Гм... А ведь она права, господи ты боженька мой!
(Вслух.) Ну что ж, миледи, вперед, а я буду следовать за вами. Я постараюсь
сдерживаться, насколько мне позволят обуревающие меня чувства.
Леди Слайбл и сэр Пол подходят к Милфонту.
Леди Слайбл. Жестокий и коварный...
Сэр Пол. Ты змий и первоискуситель женского пола!..
Синтия. Боже мой, отец! О чем вы, мэдем?
Сэр Пол. Син, Син, отойди от него, Син! Не прикасайся к нему! Ко мне,
дитя мое, отойди от него: в его парике змеи, в утробе у него нильский
крокодил, он пожрет тебя живьем.
Mилфонт. Если твои подозрения справедливы, то признаюсь, что в
последствиях трудно сомневаться... Но я вижу, что компания расходится,
пойдем-ка им навстречу.
Уходят.
Сцена вторая
Там же.
Входят Беззабуотер, Mилфонт, лорд Трухлдуб, лорд Вздорнс, сэр Пол
Слайбл, Брехли.
Лорд Трухлдуб. Стыдись, племянник! - сбежать и оставить нас с твоим
тестем отбиваться от молодых людей!
Mилфонт. Прошу прощения у вашей светлости, мы возвращаемся.
Сэр Пол. Возвращаетесь, зятек? Боженька ты мой, вот и отлично...
Странность какая! Клянусь, я немножко того... последняя бутылка была уже для
меня чересчур, - все, конечно, так оно и было. Мы без вас скучали; но мистер
Брехли - где он? - я подтвержу под присягой, что он остроумнейший человек и
отличный собутыльник. И милорд Вздорнс, ваша светлость тоже весельчак,
ха-ха-ха!..
Лорд Вздорнс. О сэр Пол! Что вы имеете в виду? Весельчак! Какая
дикость! Вы бы еще назвали меня шутом гороховым!
Сэр Пол. Отнюдь. Я заявлю под присягой, что это истинная правда: разве
не смешат вас шутки мистера Брехли? То-то, ха-ха-ха!
Лорд Вздорнс. Это ни с чем не сообразно! Сэр Пол, вы впали в странное
заблуждение, думаю, на вас повлияло шампанское. Смею вас заверить, сэр Пол,
что я не смеюсь ничьим шуткам, кроме шуток дам и моих собственных, смею вас
заверить, сэр Пол.
Брехли. Как? Как, милорд? Вы наносите обиду моему остроумию. Пропади я
пропадом, да неужели из всего, что я говорю, ни над чем нельзя посмеяться?
Лорд Вздорнс. О! Не понимайте меня превратно, я этого не сказал, ваши
умозаключения зачастую вызывают у меня улыбку. Но особе высшего круга менее
всего приличествует смеяться: это столь низменное выражение чувств! Смех
доступен любому {16}. Пред ставьте только, что вы смеетесь шуткам человека
не вашего круга, или смеетесь тогда, когда кому-то из вашего круга вовсе не
смешно - это ни с чем не сообразно! Увеселяться тем, что веселит толпу! Нет
уж, если я и смеюсь, то всегда в одиночку.
Брехли. Наверно потому, что смеетесь собственным остротам, ей-богу,
ха-ха-ха!
Лорд Вздорнс. Ха-ха! Признаю тем не менее, что ваши остроты способны
вызвать у меня улыбку.
Брехли. Ну да, милорду нежелательно скалить зубы, чтобы я ему не стал
зубы заговаривать.
Лорд Вздорнc. Ха-ха-ха! Признаю, сказано так славно, что я не мог
сдержаться.
Беззабуотер. Мне кажется, что игра слов скорее вызовет перемену в лице
вашей светлости, чем простая острота.
Лорд Трухлдуб. Сэр Пол, не присоединиться ли нам к дамам и не выпить ли
по чашке чаю, чтобы привести мысли в порядок?
Сэр Пол. С превеликим удовольствием. Мистер Брехли, пойдемте с нами, -
или позовите меня, когда вздумаете сострить, я похохочу незамедлительно.
Лорд Трухлдуб и сэр Пол Слайбл уходят.
Милфонт. И ваша светлость никогда не смотрит комедий?
Лорд Вздорнс. О да, случается. Но я никогда не смеюсь.
Милфонт. Неужели?
Лорд Вздорнс. Нет, сэр, никогда не смеюсь.
Беззабуотер. Неужели? Зачем же тогда ходить в театр?
Лорд Вздорнс. Затем, чтобы выделяться из публики и досаждать
сочинителям {17} эта братия так заносится, если какая-либо из их дурацких
острот имеет успех у зрителей боковых лож {18}; признаюсь - ха-ха-ха! - я
сплошь и рядом заставляю себя подавить позыв к смеху - ха-ха-ха! - только бы
они не слишком о себе воображали.
Милфонт. В этом, милорд, не менее жестокости к самому себе, чем
ехидства по отношению к ним.
Лорд Вздорнс. Вначале, не скрою, мне приходилось совершать над собою
изрядное насилие; но теперь я научился владеть собой.
Брехли. Пропади я пропадом, милорд, но вы совершили открытие в сфере
юмора! Воистину это удар по острословию и мне жаль моих пишущих друзей, но,
клянусь, я люблю ехидство! Нет, черт меня побери, до чего ловко: остроумие
побивается остроумием. Алмаз гранится алмазом - клянусь, никак иначе!
Лорд Вздорнc. О, я так и полагал, что от вас-то остроумие не укроется,
Беззабуотер. Остроумие? Где же оно? Какое к дьяволу остроумие в том,
что удерживаешься от смеха, когда тебе смешно?
Брехли. О господи, а вам это невдомек? Вот именно в том, что
удерживаешься от смеха. Не улавливаете? (Тихо Вздорнсу.) Милорд, Беззабуотер
славный малый, но, знаете ли, тугодум. Туповатый, не слишком
сообразительный, что-то в этом роде. (Вслух.) Сейчас я объясню. Предположим,
ты подходишь ко мне - нет, постой, Беззабуотер, я же тебе хочу пояснить -
предположим, говорю я, ты подходишь ко мне и хохочешь во все горло, держась
за бока... Так. А я серьезно на тебя смотрю и осведомляюсь о причине столь
неумеренной веселости, а ты себе хохочешь и не можешь слова вымолвить... А я
продолжаю серьезно смотреть, ну разве слегка улыбаюсь.
Беззабуотер. Улыбаешься? Вот те на, какого черта тебе улыбаться, когда
по твоему предположению я ничего тебе не мог сказать?
Брехли. Постой, постой! Сделай милость, не перебивай меня... Я вот и
говорю, что в конце концов ты мне скажешь, только не сразу.
Беззабуотер. Послушай, а нельзя ли сразу, а то мне все это очень уже
надоело.
Брехли. Так вот, ты мне выкладываешь забавнейшую шутку или отличный
каламбур и при этом лопаешься от смеха, а я слушаю и гляжу на тебя вот
так... Разве ты не будешь обманут в своих ожиданиях?
Беззабуотер. Нисколько: если это поистине остроумная вещь, то я готов к
тому, что ты ее не оценишь.
Лорд Вздорнc. Как можно, мистер Беззабуотер! В свете единодушно
почитают мистера Брехли остроумцем, и моя супруга отзывается о нем в этом
смысле весьма лестно, надеюсь, вы можете положиться на ее суждение.
Брехли. Ба, милорд, он в этом ничего не смыслит! Вы не можете себе
представить, до чего трудно ему растолковать. (Беззабуотеру.) Возьмемся за
дело с другого конца: вообрази, что я скажу тебе нечто остроумное...
Беззабуотер. Вот тут я действительно буду обманут в своих ожиданиях.
Mилфонт. Оставь его, Брехли, он упорствует в невежестве.
Брехли. Жаль его, провалиться мне в тартарары!
Mилфонт. Не присоединимся ли к дамам, милорд?
Лорд Вздорнc. С превеликой охотой, без них мы как в пустыне.
Mилфопт. A может быть еще бутылочку шампанского?
Лорд Вздорнс. Да ни за какие блага мира, ни капли более, умоляю вас!..
О невоздержанность! У меня и без того лицо раскраснелось. (Вынимает
карманное зеркальце и глядится в него.)
Брехли. Дайте-ка и мне взглянуть, дайте-ка, милорд! Я разбил зеркальце,
что было вделано в крышку моей табакерки, (Хватает зеркальце и глядится.)
Гм... Провалиться мне, а у меня прыщ вскочил.
Лорд Вздорнc. Тогда вам необходимо наклеить мушку. Моя супруга вам
поможет. Пойдемте, джентльмены, allons, пойдемте все вместе.
Уходят.
Сцена третья
Комната в доме лорда Трухлдуба.
Входят леди Трухлдуб и Пройд.
Леди Трухлдуб. И слышать не хочу! Вы вероломный и неблагодарный
человек. Да, да, мне известно ваше вероломство.
Пройд. Признаюсь, мэдем {19}, я проявил слабость, но лишь потому, что
стремился услужить вам.
Леди Трухлдуб. Чтобы я доверилась тому, кто, как мне известно, предал
своего друга!
Пройд. Какого друга я предал? И кому?
Леди Трухлдуб. Вашего закадычного друга Милфонта - мне. Посмеете это
отрицать?
Пройд. Не посмею, миледи.
Леди Трухлдуб. А разве не обманули вы моего супруга, который словно
родной отец вызволил вас из нужды и дал средства к существованию? Разве не
обманули его самым гнусным образом, в его собственной постели?
Пройд. При вашем содействии, миледи, и для того лишь, чтобы вам
услужить, как я уже заметил. Не стану отрицать. Что еще, мэдем?
Леди Трухлдуб. Еще? Дерзкий негодяй! Чего же еще, когда я покрыта
позором? Разве вы не обесчестили меня?
Пройд. О нет, в этом неповинен: я никому не говорил ни слова. Итак, Это
обвинение отклонено, перейдем к следующему.
Леди Трухлдуб. Проклятье! Уж не смеетесь ли вы над моим гневом?
Бесстыдный дьявол! Но берегитесь, не дразните меня, ибо, клянусь геенной
огненной, тогда вам не избежать моей мести!.. Растленный мерзавец! С каким
хладнокровием он признается в неблагодарности и измене! А есть ли более
черное злодейство? Для моего-то греха есть тысяча оправданий: кипучий нрав,
страстная душа, удрученная сразу и любовью и отчаянием, способная
воспламениться от малейшей искры. Но холодный, расчетливый негодяй, в жилах
которого ровно пульсирует черная кровь, - чем он может оправдаться?
Пройд. Не соблаговолите ли успокоиться, миледи. Не могу говорить, если
меня не слушают. (Леди Трухлдуб мечется по комнате.) Я решился на самый
дерзкий обман ради вас, и вы же меня за то упрекаете. Я готов оставаться
обманщиком, чтобы вам услужить, а вы выплескиваете мне в лицо тирады о
совести и чести, и тем студите мой пыл. Как же мне поступить? Вы знаете, что
я завишу от вас, жизнь моя и средства к существованию в вашей власти, ваша
немилость приведет меня к неминуемой гибели. Предположим, я могу предать
вас, но ведь не стану же я предавать самого себя. Не буду отговариваться
честностью, ибо вам ведомо, что я шельма, но я бы хотел вас убедить, что
быть верным вам мне велит необходимость.
Леди Трухлдуб. Необходимость? О бесстыдный! Так вас не может побудить
на то благодарность, не может подвигнуть долг? Разве не предоставила я в
ваше распоряжение и свое богатство и самое себя? Разве не были вы по природе
своей лакеем, которого я превратила в хозяина надо всем, надо мною и над
моим мужем? Куда девалась та смиренная любовь, томление, обожание, коими
платили вы мне первоначально и в незыблемости коих клялись?
Пройд. Они непоколебимы, они укоренились в моем сердце, откуда их не
вырвет ничто, даже вы...
Леди Трухлдуб, Даже! Что значит - даже?
Пройд. Не сочтите за обиду, мэдем, если я скажу, что питаю к вам
искреннее и самоотверженное чувство, на которое вы бы никогда не
соблаговолили ответить, если бы не жажда мести и расчет.
Леди Трухлдуб. Вот как!
Пройд. Послушайте, мэдем, мы здесь одни, так сдержитесь и выслушайте
меня. Когда я начал по вас вздыхать, вы были влюблены в своего племянника,
не так ли? Я сразу это понял, что свидетельствует о моей любви: вы столь
искусно скрывали страсть, что она была видна лишь моему ревнивому взору. Это
открытие, признаюсь, сделало меня смелее: я подумал, что оно дает мне над
вами власть. Пренебрежение к вам племянника укрепило мои надежды. Я ждал
случая и вот подстерег вас, только что отвергнутую им, распаленную любовью и
обидой. Ваше расположение духа, моя настойчивость и благоприятные
обстоятельства позволили осуществиться моему замыслу: я не упустил удачного
мгновения и был осчастливлен. С той поры как любовь моя перестала быть
словесной, можно ли выразить ее словами?
Леди Трухлдуб. И что же, бес искуситель! - разве я не ответила на твою
любовь столь же страстно?
Пройд. Страсть ваша, признаю, была пылкой, но целью ее была месть: Этим
своим кумиром женщина осквернила храм божества, и любовь была превращена в
святотатство. Родись у вас сын и наследник, юный Милфонт окажется на краю
пропасти и, дабы избежать падения, вынужден будет ухватиться за вас.
Леди Трухлдуб. Как, снова меня дразнить? Ты играешь на мне, как на
сигнальном рожке, будоража мой едва смирившийся дух себе на забаву? О стыд!
Пройд. Что ж, мэдем, если все начнется сначала, я буду вынужден уйти. К
чему это? Я лишь повторил то, о чем вы поведали мне сами в минуту любовной
откровенности. Чего ради вам отрицать? Да и сможете ли вы? Не тем же ли
огнем подогревается нынешняя горячность? Разве не продолжаете вы его любить?
А ведь пожелай я теперь досадить вам, я бы и не подумал расстраивать его
свадьбу, назначенную на завтра... Между тем, если бы у вас было чуть-чуть
терпения...
Леди Трухлдуб. Как, что вы сказали, Пройд? Новая выдумка, чтобы
подстегнуть мою вспыльчивость?
Пройд. Небо свидетель, нет! Я ваш раб, желания ваши мне закон, и не
знать мне отдыха, пока я не верну мир вашей душе - дайте лишь на то
согласие.
Леди Трухлдуб. О Пройд, зачем мне с тобой лицемерить? Ты знаешь меня,
знаешь самые сокровенные закоулки и тайники моей души. О Милфонт! Я горю...
Женится завтра!.. Отчаяние терзает меня. Но знает душа, что, любя, я его
ненавижу: только бы овладеть им однажды, а там сразу же предать на погибель.
Пройд. Успокойтесь: вы овладеете им и погубите разом. Это доставит вам
удовольствие?
Леди Трухлдуб. Но как, как? О милый, о бесценный негодяй, как?
Пройд. Вы уже уговорились с леди Слайбл?
Леди Трухлдуб. Да, она, судя по всему, согласится с готовностью.
Пройд. Она должна быть вполне убеждена, что Милфонт в нее влюблен.
Леди Трухлдуб. Она от природы легковерна в этом смысле, а сверх того
питает к нему такую слабость, что поверит мне прежде, чем я начну ее
убеждать. Но не пойму, чего вы намереваетесь достичь столь смехотворной
уловкой: первый же разговор с Милфонтом ее разубедит.
Пройд. Я знаю. Мне это не помешает. Я приготовлю кое-что еще; но нам
необходимо время, чтобы поставить более прочный капкан. Стоит мне выиграть
несколько минут, и хитроумие мое найдет лазейку.
Довольно мига, чтоб разрушить то,
Что не построить снова лет за сто.
Уходят.
Сцена первая
Галерея в доме лорда Трухлдуба
Входят леди Вздорнс и Синтия.
Синтия. Да неужели, мэдем? Возможно ли, чтобы ваша светлость были
настолько влюблены?
Леди Вздорнс. Я совершенно лишилась сна. Вот уже три недели, как я не
сомкнула глаз.
Синтия. Поразительно! Я только диву даюсь, как от бессонницы и от
избытка любви и от необычайной остроты ума, присущей вашей светлости, у вас
еще не зашел ум за разум.
Леди Вздорнс. О, дорогая Синтия, не смейтесь над своей подругой. Однако
в самом деле я тоже, как вы сказали, диву даюсь. Впрочем, я знаю способ: у
меня были фантазии и галлюцинации, но я дала им выход.
Синтия. Какой же, мэдем?
Леди Вздорнс. О я пишу, пишу без остановки. А вы не пробовали писать?
Синтия. Что писать?
Леди Вздорнс. Романсы, элегии, сатиры, послания, панегирики, памфлеты,
пьесы или героические поэмы.
Синтия. Бог с вами, миледи. Я довольствуюсь ролью их прилежной
читательницы.
Леди Вздорнс. Но это ни с чем несообразно! Вы влюблены и не пишете:
Будь я и мой супруг похожи на вас, мы никогда бы не нашли друг друга. О
господи! Как было бы печально, если бы я и мой супруг никогда не нашли друг
друга!
Синтия. И разумеется, в таком случае ни вы, ни ваш супруг никогда бы не
нашли пары.
Леди Вздорнс. Разумеется не нашли бы! - вот именно. Мало того, что лорд
Вздорнс в полном смысле слова джентльмен, он истинный аристократ! О, в нем
нет ничего плебейского! Позволю себе сказать, что единственно чего ему не
хватает - это синей ленты и звезды {20}: тогда бы уж он сверкал, как
истинный фосфорисцент нашей гемисферы {21}. Вам понятно это сочетание двух
необычных слов?
Синтия. Да, да, мэдем, я не такая невежда. (В сторону.) Во всяком
случае я тебе в этом не признаюсь, чтобы ты не докучала мне объяснениями.
Леди Вздорнс. Тогда простите. Но они греческого происхождения, и я
опасалась, что вы можете не догадаться об этимологии. Тем более, дорогая, я
удивлена, что столь образованная девушка не пишет! Боже мой! Как же тогда
Милфонт может убедиться, что вы его любите?
Синтия. Клянусь, мэдем, тот, кто не верит моему слову, никогда не
познакомится с моим почерком.
Леди Вздорнс. Я признаю, что Милфонт приятный молодой человек, но
думается, что у него не лучшие манеры.
Синтия. Не лучшие манеры? А что вы называете лучшими манерами, мэдем?
Леди Вздорнс. Нечто особое, ну вот как bel air {Светскость (франц.).}
или brilliant {Блеск (франц.).} у мистера Брехли, или значительность в
сочетании с любезностью у моего супруга, словом, нечто присущее лишь одному
ему, что-то такое je ne sais quoi {Неизъяснимое (франц.).}. Мне он
представляется слишком заурядным.
Синтия. В его обращении действительно нет ни развязности, ни
напыщенности, он мне этим и нравится. А вот и он.
Леди Вздорнс. Вместе с моим супругом; и прошу заметить разницу.
Входят Лорд Вздорнc, Mилфонт и Брехли.
Синтия (в сторону). Дерзкая особа! Кажется, я с ней поссорюсь.
Леди Вздорнс. Милорд, я только что рассказывала Синтии о том, как
влюблена в вас; клянусь, так оно и есть, и я не стыжусь в этом признаться.
Ах, от любви у меня колотится сердце! При мысли о ней я не могу вздыхать,
да, да! Мой милый супруг! - ха-ха-ха! - вы помните? (Жмет ему руку,
обволакивает нежным взглядом и разражается смехом.)
Лорд Вздорнс. Прелестное создание! Ну как не помнить? О этот взгляд!
Да, да! Неотразим! Вот так мое сердце попало в силки, и с тех пор я пребываю
в счастливом рабстве.
Леди Вздорнс. О какое красноречие! Какое обольстительное красноречие!
Какая чарующая нежность во всем облике и в выражении лица! А ваш поклон!
Дорогой супруг, поклонитесь как тогда, когда я подарила вам свой портрет.
Вот, предположим, это мой портрет. (Подает ему карманное зеркальце.) Ну,
пожалуйста, милорд, - ах, он очаровательно кланяется!..
Лорд Вздорнc отвешивает глубокий поклон и целует зеркальце.
Нет, милорд, не целуйте его столь пылко, я должна признаться, что
ощущаю уколы ревности.
Лорд Вздорнc. Я увидел в зеркальце свой образ и целовал его в вашу
честь.
Леди Вздорнс. Ах, высшая степень учтивости! Мистер Брехли, будьте
судьей: был ли когда кто так хорошо воспитан, как милорд?
Брехли. Никто и никогда кроме вас, миледи, пропади я пропадом!
Леди Вздорнс. О, как это изящно сказано! Пусть я расстанусь с жизнью,
если вы не остроумнейший в мире человек! Мистер Милфонт, вы не думаете, что
мистер Брехли необычайно остроумен?
Милфонт. О да, мэдем.
Брехли. О что вы, мэдем!..
Леди Вздорнс. Кладезь остроумия!
Брехли. О боже мой, мэдем!..
Леди Вздорнс. Остроумнее всех на свете!
Брехли. До гроба ваш покорный слуга, провалиться мне в тартарары,
мэдем.
Лорд Вздорнc (Синтии). Разве мы не счастливые супруги?
Синтия. Готова поручиться, что вы счастливейшие супруги в мире: вы не
только довольны друг другом и тем, что вы вместе, но каждый из вас доволен
сам по себе и самим собою.
Лорд Вздорнc. Надеюсь, что Милфонт тоже будет хорошим мужем.
Синтия. Очень хочу в это верить, милорд.
Лорд Вздорнc. Вы полагаете, что он сможет любить вас не меньше, чем я
люблю свою жену? Едва ли.
Синтия. Я верю, что он будет меня любить больше.
Лорд Вздорнc. О небо! Это невозможно. А почему вы так думаете?
Синтия. Потому что у него нет таких серьезных оснований восхищаться
самим собой.
Лорд Вздорнc. О, ваш покорный слуга благодарит за комплимент, мэдем.
Что ж, Милфонт, вы станете счастливцем.
Милфонт. Да, милорд, у меня будут для этого те же основания, что и у
вашей светлости; надеюсь, что буду счастлив.
Лорд Вздорнс. А, ну конечно.
Брехли (к Леди Вздорнс). Ваша светлость совершенно правы; однако, по
совести, мое призвание - сатира. Откровенно говоря, я пишу редко, но уж если
пишу, - отточенные ямбы, ей-богу! Кстати, милорд мне сказал, что ваша
светлость предприняли сочинение героической поэмы?
Леди Вздорнс. Милорд вам так сказал? Что ж, не стану отрицать;
предметом ее является любовь ко мне моего супруга. И вы догадываетесь, как я
ее назову? Готова поклясться, что вам не придет в голову - "Бредниссея"!
Ха-ха-ха!
Брехли. С намеком на имя лорда Вздорнса, ну да! Ха-ха-ха! Пропади я
пропадом, до чрезвычайности a propos и неожиданно. Ха-ха-ха!
Леди Вздорно. Что, недурно? Я вывожу своего супруга под именем
Бредниссей, а себя самое - как вы думаете я назвала себя?
Брехли. Может быть Бреднилопа?
Леди Вздорнс. Просто-напросто Цыпочка - так зовет меня мой супруг.
Брехли. Цыпочка? Ей-богу, премило! Провалиться мне в тартарары, если
ваша светлость не превосходит всех на свете в умении изящно озадачить.
Надеюсь, вы доставите мне счастье познакомиться с вашей поэмой?
Леди Вздорнс. О, вы должны стать моим наперсником, мне необходимы ваши
советы.
Брехли. Я ваш покорный слуга, пропади я пропадом! Я предполагаю, что
ваша светлость читали Боссю {22}?
Леди Вздорнс. О да, и Рапена {23}, и сочинения Дасье об Аристотеле и
Горации {24}. Милорд, вы не должны ревновать, но я открылась во всем мистеру
Брехли.
Лорд Вздорнc. Нет, нет, я одобряю мистера Брехли; нет ли у вас,
дорогая, чего-нибудь при себе, чтобы ему показать?
Леди Вздорнс. Да, кажется, кое-что есть. Мистер Брехли, пойдемте в ту
комнату, я покажу вам отрывок.
Лорд Вздорнc. К я пройдусь по саду и потом присоединюсь к вам.
Лорд и Леди Вздорнс и Брехли уходят.
Милфонт. О чем вы задумались, Синтия?
Синтия. Я думаю о том, что, хотя брак связывает мужчину и женщину
воедино, он не мешает нам видеть в них двух глупцов; и глупость каждого
становится лишь нагляднее, когда видишь их рядом.
Милфонт. Вы правы, если имеется в виду супружество двух глупцов, у
каждого из которых своя дурацкая мания.
Синтия. Увы, я знаю случаи, когда вступали в брак двое умников, но
несхожесть умов и борьба честолюбий превращала их в глупцов. Мы с вами
собираемся играть рискованную партию; не думаете ли вы, что лучше снять свои
ставки и выйти из игры пока не поздно?
Милфонт. Вот уж нет! Это значило бы отказаться от желанного выигрыша
только потому, что рискуешь проиграть. Колода стасована и снята, остается
объявить козыря.
Синтия. Это и вправду как игра в карты: если кому пришла хорошая масть,
то единственно по воле случая.
Милфонт. Я, пожалуй, сравнил бы брак с игрой в шары. Их, что и
говорить, сводит случай, так что порою сталкиваются шары, близкие друг от
друга, порою - самые далекие, а все же решает игру только умение.
Синтия. Как бы то ни было, это игра, а стало быть один из нас останется
в проигрыше.
Милфонт. Вовсе нет: это лишь дружеское состязание в ловкости, и выигрыш
тут - взаимное удовольствие.
Через сцену проходят музыканты.
Как, музыканты? Да, ведь дядюшка обещал гостям новую песню; вот
мимоходом они нам сейчас и сыграют {25}. (Музыкантам.) Прошу вас, окажите
любезность, прорепетируйте песню прежде чем исполнить ее для гостей.
МУЗЫКА МИСТЕРА ГЕНРИ ПЕРСЕЛЛА {26},
ИСПОЛНЯЕТ МИССИС ЭЙЛИФФ {27}
Синтия скучает, слушая признания,
Но глядит с тревогой, когда прощаюсь с ней;
Потерять свободу нет у ней желания,
Но терять поклонника может быть страшней:
Может статься, за отказ счастием заплатит,
Проигрыша убоясь, выигрыш утратит.
Синтия, подумай, загляни в грядущее:
Красота не вечна, и лет не побороть;
Затоскует сердце, упоений ждущее,
Чем ему ответит немощная плоть?
Ты весной подумай о зиме холодной, -
Что на свете горше старости бесплодной?
Милфонт. Я отблагодарю вас попозже.
Музыканты уходят.
Входят сэр Пол Слайбл и леди Слайбл.
Сэр Пол (леди Слайбл). Боженька ты мой! Я доведен до умоисступления,
как сказала бы леди Вздорнс. Такого и в романе не прочтешь!
Леди Слайбл. Сдержитесь, сэр Пол. Предоставьте это мне, я поставлю его
на место.
Сэр Пол. Прошу вас, миледи, не мешайте излиться моему гневу. Это я
поставлю его на место, смею вас заверить; я призову его к ответу!
Леди Слайбл. Вы призовете? Я сама призову его. Прошу вас, сэр Пол, не
спорьте.
Синтия (тихо Милфонту). Господи, отчего мой отец так разволновался? Я
еще таким его не видела.
Сэр Пол. Вы не спорьте, леди Слайбл: я уже не способен сдерживаться как
бывало, меня просто распирает от гнева, и я должен дать ему выход.
Леди Слайбл. Ну, ну! Не угодно ли вам удалиться и...
Сэр Пол. Да нисколько не угодно! Мне угодно гневаться, вот что мне
сейчас угодно.
Милфонт (тихо Синтии). Что бы это значило?
Леди Слайбл. Боже ты мой, да он совсем спятил! В чем дело? Вы
понимаете, кто вы? Вы знаете, кто я? Вы что же, шут вас возьми, перестали
слушаться? Для чего я тогда за вас вышла? Разве вам неизвестно, что моя
власть абсолютна и непререкаема? Как вы смеете противоречить в таком
предмете женщине моего ума и моих правил?
Сэр пол. Этот предмет касается до меня и только до меня. А кроме того я
вовсе не обязан всегда слушаться. Когда я нахожусь в равновесии, леди Слайбл
может повелевать сэром Полом, но когда меня выводят из себя, я выхожу из-под
юрисдикции терпимости и благоразумия: так тигр бросается на тигра, барашек
на барашка и всякая тварь на своего врага, как сказал поэт.
Леди Слайбл. Нет, он совсем спятил! Бесполезно с вами толковать! Но
помните, дома я вас пропесочу, тупой вы, упрямый мужлан!
Сэр Пол. Нет! Вот именно поелику я не тупой, поелику я не мужлан и в
здравом уме, я и разгневался. Но я сумею защитить свою честь, я покажу ему,
как порочить мое доброе имя!
Леди Слайбл. Речь идет о моей чести и опорочить хотели меня. Ваша
честь! Вся она целиком держится на мне, и я вольна ею распоряжаться по
своему усмотрению. Так не раздражайте меня.
Сэр Пол (в сторону). Гм... А ведь она права, господи ты боженька мой!
(Вслух.) Ну что ж, миледи, вперед, а я буду следовать за вами. Я постараюсь
сдерживаться, насколько мне позволят обуревающие меня чувства.
Леди Слайбл и сэр Пол подходят к Милфонту.
Леди Слайбл. Жестокий и коварный...
Сэр Пол. Ты змий и первоискуситель женского пола!..
Синтия. Боже мой, отец! О чем вы, мэдем?
Сэр Пол. Син, Син, отойди от него, Син! Не прикасайся к нему! Ко мне,
дитя мое, отойди от него: в его парике змеи, в утробе у него нильский
крокодил, он пожрет тебя живьем.