Решение подсказало здание справа - там был гараж, функционировавший только в рабочие часы. Достаточно было загнать грузовик внутрь и запереть ворота гаража, чтобы полицейские из патруля не заметили ничего подозрительного. Тогда Джонни с Филом могли хоть всю ночь таскать свою добычу в грузовик. Просто, эффективно и выгодно. Впрочем, такими же были и все прочие дела, провернутые Джонни.
   Джонни вынул фомку, висевшую под курткой, Здесь не было нужды заботиться о тишине. В соседних домах никого не было, а их глухие стены поглотят любой шум.
   Сначала Джонни занялся дверью в стене справа. Это оказалось совсем просто: ведь в нерабочие часы гараж для воров не представлял никакого интереса. Достаточно было разбить стекло в двери, просунуть в дыру руку и отодвинуть щеколду. После чего дверь сама распахнулась от толчка.
   Внутрь он, однако, не вошел. Еще не пришло время открывать ворота на улицу.
   Дверь супермаркета представляла куда более трудную задачу. Никакого стекла в ней не было. Джонни пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось просунуть фомку в узкую щель между дверью и косяком. В конце концов замок-таки поддался.
   Джонни снова взглянул на часы. Время ещё оставалось. Тогда он принялся перетаскивать к двери картонные паки с сигаретами. Ящики со спиртным могли подождать до прихода Фила...
   Мэкки с кузеном присели на корточках в уборной, откуда был выход во внутренний дворик. Потом осторожно выглянули наружу в тот самый момент, когда Джонни исчез в супермаркете.
   - Ну, что скажешь? - негромко спросил Лу. - Он прямо-таки весь в работе.
   Это было простой констатацией факта.
   Мэкки достал пистолет.
   - Ну да, это очень любезно с его стороны - вытащить оттуда весь товар. Нам останется его только забрать.
   Лу задумался: перспектива казалась заманчивой.
   - Не беспокойся, - шепнул Мэкки, - что живой, что мертвый Джонни нам полезен одинаково. Фрэнк Белл все равно будет доволен, когда получит сведения о стукаче.
   Лу вытащил свой пистолет. Вопрос был решен.
   - Лучше нам перебраться вниз. Можно будет караулить сразу обе двери.
   Он показал на большие решетчатые ящики, возвышавшиеся среди мусора, раскиданного по двору.
   Потом они друг друга страховали. Лу вылез из окна первым; при этом Мэкки наблюдал за супермаркетом, держа дверь под прицелом на тот случай, если Джонни выйдет прежде, чем Лу успеет укрыться.
   Когда Лу занял позицию за ящиками, уже он, в свою очередь, стоял на страже, пока кузен спускался, чтобы присоединиться к нему.
   Засев в засаде, они стали ждать.
   Фил Розен покосился на часы. Он как раз свернул на пустом грузовике в темную улицу. Нормально, он успеет. Джонни две ночи напролет проверял окрестности супермаркета. Патрульная машина здесь проедет не раньше, чем минут через пятнадцать. К тому времени грузовик уже скроется от посторонних глаз за стенами гаража.
   Фил остановился перед запертыми воротами гаража, выключил фары, заглушил мотор и вышел из кабины. Никого не было видно; он шел пружинистой походкой, широким шагом. Фил был худощавым двадцатилетним парнем с нечесаной копной вьющихся черных волос и со спокойным открытым взглядом.
   Он открыл ту же самую дверь, которой воспользовались Джонни и два его преследователя, и вошел внутрь. Фил дал глазам привыкнуть к темноте, поднялся по ветхой деревянной лестнице, шагая через ступеньку, и вошел в уборную. Уже собравшись вылезать из окна, он вдруг заметил во дворе два силуэта, скорчившихся за пустыми ящиками.
   Фил Розен замер, одной рукой держась за подоконник; в его глазах мелькнуло изумление. Он не мог разглядеть, кто были эти люди, однако видел пистолеты у них в руках. Они стояли спиной к нему, выглядывая из-за ящиков. Смотрели они в сторону открытой двери супермаркета.
   Фил достал маленький автоматический пистолет, который начал носить с собой всего несколько месяцев назад. Ему никогда ещё не доводилось им пользоваться, да и оружием вообще - тоже. Однако те два типа внизу этого не знали.
   С величайшей осторожностью Фил поставил ногу на край подоконника... Его теннисные туфли на каучуковой подошве позволяли спускаться почти бесшумно.
   Мэкки с Лу обнаружили его присутствие лишь в тот момент, когда за их спиной раздался напряженный, чуть дрожащий голос Фила:
   - Бросьте оружие! Быстро!
   Эти слова прозвучали довольно нелепо даже в его собственных ушах. И он немало изумился, когда увидел, что ему повиновались. Оружие с глухим стуком упало на землю. Затем два типа выпрямились и оглянулись.
   Фил знал того, что поменьше ростом: Лу Руффо. Другой был ему незнаком. Лу как-то странно посмотрел на Фила. Мэкки поднял руки на уровень головы.
   Фил нервно покосился в сторону супермаркета и крикнул:
   - Джонни?..
   Правая рука Мэкки шевельнулась. Она переместилась всего на несколько дюймов и оказалась за его затылком. Затем Мэкки с невероятной быстротой рванул тонкую нить, которая была обмотана вокруг его шеи.
   Фил наконец-то понял, что происходит, только когда с негромким щелчком выскочило наружу лезвие ножа, который словно чудом оказался в руке Мэкки.
   Фил повернулся в его сторону и нажал на курок. Он совершенно не прицеливался и стрелял от бедра. Но получилось не так здорово, как случается в кино. Пуля прошла мимо цели. Мэкки метнулся вперед и по самую рукоятку вонзил нож ему в живот.
   Фил дико заорал. Пистолет выпал из его одеревеневших пальцев. Мэкки резким движением вырвал нож из тела. Фил, ослабев, осел на колени, всхлипывая и прижимая ладони к ране, из которой струей хлестала кровь.
   - О, Боже, нет! О, Господи, нет, нет!..
   Лу подбирал брошенные пистолеты, когда из супермаркета выскочил Джонни с револьвером 38-го калибра в руке. Он слышал только голос Фила и потому на время замер в замешательстве, вглядываясь в очертания двух фигур и ни в одной не узнавая юношу.
   Однако перед Лу подобная проблема не стояла. Его пистолет тут же загрохотал. Времени прицелиться у него не было, так что Лу довольствовался тем, что направил дуло на темный контур фигуры и нажал на спуск.
   Пуля отлетела от короткого револьверного ствола и выбила оружие из сразу омертвевших пальцев Джонни. Револьвер отбросило довольно далеко, в темноту заваленного мусором двора.
   Джонни понял, что найти его не успевает, и стремительно откатился в сторону, в самую грязь, чтобы не стать для Лу слишком легкой мишенью.
   Лу искал его взглядом, пытаясь прицелиться.
   Мэкки повернулся и уставился в ту же сторону. Он не видел, как Фил Розен отчаянно тянулся окровавленной рукой к своему маленькому автоматическому пистолету. Спина Лу горбилась прямо перед ним. Парень поднял пистолет и выстрелил в упор. Он совершенно не ожидал, что отдача будет такой сильной. Пуля не попала в спину Лу, а вонзилась где-то у основания его черепа и пробила мозг. Лу тяжело рухнул ничком, словно дерево под ударом топора.
   Мэкки моментально обернулся и замер, глядя в дуло маленького автоматического пистолета, нацеленного в его грудь. Он весь напрягся в ожидании неминуемого удара пули, однако ничего не произошло. Пистолет делался все тяжелее и тяжелее, увлекая за собой дрожащую руку Фила, и в конце концов тот скрючился и рухнул, придавив пистолет всем телом. Фил лежал, бессильно распластавшись на земле, и дышал с ужасающим хрипом.
   Джонни отказался от намерения отыскать свое оружие. Он вскочил и вынул из кармана нож. Тонкое длинное лезвие выскочило наружу с негромким сухим щелчком.
   Мэкки двинулся ему навстречу, держа нож верхней хваткой. Лезвие описывало в воздухе опасные круги.
   Джонни его узнал. И застыл на месте.
   Мэкки смерил его взглядом, вне себя от гнева.
   - Что скажешь, Морини? Думаю, пришла пора тебе подохнуть.
   - Либо мне - либо тебе, - ощерился Джонни.
   Разъяренный Мэкки приближался.
   Нож Джонни со свистом рассек воздух, норовя полосонуть по глазам.
   Однако Мэкки был слишком опытен в схватках на ножах, чтобы поддаться на эту уловку. Он даже не поднял руки, чтобы защититься. Напротив, чуть пригнувшись, он их опустил, готовый отразить удар в живот, и напряг правую руку, чтобы в свою очередь атаковать.
   Но и Джонни слишком хорошо знал противника, чтобы рассчитывать, что тот поддастся на его уловку. Он в точности предвидел, что сделает Мэкки. Джонни выбросил вперед левую руку, и его пальцы, твердые как сталь, сомкнулись вокруг правого запястья Мэкки, лишив его подвижности.
   Мэкки поспешил захватить правое запястье Джонни. И сделал это как раз вовремя, потому что острие ножа уже вспороло его куртку против сердца. Ему приходилось упираться изо всех сил, чтобы помешать лезвию проникнуть дальше, и Мэкки изогнулся всем телом, чтобы отстраниться.
   Теперь все определялось уже не умением орудовать ножом, а запасом сил и способностью сохранять равновесие.
   Мэкки напрягся, стараясь вырвать правую руку и оттолкнуть Джонни. Джонни же изо всех сил старался этому помешать. Противники широко расставили ноги, чтобы удержать равновесие. Они натужно скребли подошвами землю, отбрасывая в стороны пустые консервные банки. Хриплое дыхание с шумом вырывалось сквозь плотно сжатые зубы.
   Глаза Мэкки налились кровью и от натуги стали вылезать из орбит. Глаза же Джонни, стянувшиеся в узкие щелочки, по-прежнему отливали мрачным металлическим блеском.
   Внезапно Джонни резко опустил правое плечо и, рванувшись вперед, всем весом навалился на нож, прижатый к груди Мэкки.
   Тот попытался отвести запястье Джонни, но не сумел. Проткнув рубашку, острие коснулось его кожи.
   Тогда он выбросил ногу вперед и изо всех сил ударил Джонни по лодыжке. Раздался звонкий хруст, Джонни невольно пошатнулся, но, не пытаясь вернуть утраченное равновесие, навалился на Мэкки всей телом в тот самый момент, когда тот стоял на одной ноге.
   Мэкки опрокинулся навзничь и с силой шмякнулся о землю, придавленный весом Джонни.
   Тут лезвие ножа вошло ему меж ребер, словно в масло. Однако масло никогда не произвело бы столько шума, сколько наделал Мэкки. Он буквально встал на дыбы, выгнувшись над поверхностью земли и приподняв вместе с собой Джонни. Потом его тело осело на землю, вздрогнуло в последней судороге и замерло.
   Джонни застыл, опираясь на колени; он сидел на теле Мэкки, как в седле. Неподвижными стеклянными глазами долго смотрел он на лицо мертвеца. Потом извлек из раны нож, вытер его о куртку Мэкки, сложил и сунул в карман. Затем, с трудом поднявшись, направился к Филу Розену.
   Парень беспомощно распластался в луже крови. Дыхание еле прослушивалось, но он ещё был жив. Джонни подобрал его маленький автоматический пистолет и положил в карман - туда, где лежал нож. Потом оглядел дальний конец двора, нашел свой револьвер 38 - го калибра и сунул его в другой карман. И снова вернулся к Филу Розену.
   Пришлось изрядно повозиться, чтобы перетащить парня на улицу через гараж. Когда Джонни садился в свой "мустанг", он весь был перепачкан кровью.
   Глава 7
   Доктору Гамильтону было около тридцати. Рыжий, тощий и нервный, он обладал наружностью и манерами мальчика из хорошей семьи, получившего прекрасное образование. В действительности семьи у него никогда не было, а воспитывался он в сиротском приюте. И именно дон Альдо платил за его обучение на медицинском факультете.
   Нет, вернуть долг от него никогда не требовали. Дон Альдо возмещал издержки на его образование врачебными услугами для своих людей. Их мог бы оказать какой угодно врач... с одной единственной разницей: этот умел хранить молчание.
   Во всем же кроме этого - и в личной, и в профессиональной жизни молодой доктор Гамильтон был сам себе хозяином. При этом жизнью он был весьма доволен. У него уже появился черный "кадиллак", на котором он ездил в больницу и навещал своих пациентов на дому. Еще у него был новенький с иголочки "феррари", на котором он катался по вечерам. А вечера он неизменно проводил с первыми местными красавицами.
   Он выстроил себе огромный двухэтажный дом, окруженный обширным газоном, за которым приглядывал специальный садовник. Позади дома располагался корпус для его частных пациентов. Там размещались большая приемная, обшитая деревянными панелями, кабинет секретарши и комната с врачебным оборудованием и мощным освещением, где он лечил своих все более и более многочисленных клиентов.
   Сейчас в этой самой комнате на операционном столе раскинулся Фил Розен. Он спал под действием наркоза, а доктор Гамильтон тщательно обрабатывал ужасную рваную рану в животе. Джонни наблюдал за происходящим, стоя в ногах. Губы его сжались в тонкую линию, взгляд оставался непроницаемым. Он все ещё был в перемазанной кровью куртке, на лице и руках тоже засохли бурые потеки.
   В конце концов ситуация стала для него невыносимой, и он отправился к умывальнику в углу. Снял куртку, бросил её на пол и посмотрел на свое отражение в зеркале. Вид у него был усталый, больной и дикий. Он взял мыло и тщательно намылил лицо и руки.
   Вытирая потом руки бумажным полотенцем, Джонни рассеянно смотрел в окно. Уже светало. Он поднял с пола куртку, сложил её и скатал в плотный ком.
   - Знаете, парень нуждается в срочной госпитализации, - заявил доктор Гамильтон за его спиной.
   Джонни повернулся к нему. Врач кончил зашивать рану и теперь накладывал на неё временную повязку.
   - Если бы я думал, что так будет лучше для него, я бы отвез его в больницу. Однако я привез его сюда. Он выкарабкается?
   - Кто знает?
   - Вам полагалось бы знать.
   - Полагалось бы? Но я не знаю, - возмутился доктор Гамильтон, готовя шприц для инъекций. - Пока не знаю.
   - А когда будете знать?
   - Убирайтесь отсюда! Оставьте мне ваш телефон. Я позвоню, как только что-то переменится. В любую сторону.
   Джонни смотрел, как доктор ввел иглу в руку Фила.
   - Не нужно никакого номера. Я побуду в соседней комнате.
   Он унес в приемную свернутую в ком куртку и устроился там на диване. Джонни курил, смотрел сквозь дым на стену, обшитую деревянными панелями, и думал о той заразе, которую, казалось, сеял вокруг себя, губя всех, кто подходил слишком близко.
   Он вспомнил старика, который воспитал его, и которого безжалостно убили. Вспомнил дочь старика и её самоубийство. Подумал обо всем, что пришлось вынести его жене. И о ребенке, который умер, не успев родиться.
   И вот теперь Фил Розен - двадцатилетний паренек, которому, вполне возможно, не суждено дожить до зрелости.
   Он думал о Лауре Бриль. Уже давно они проводили вместе все ночи, когда он оказывался в Филадельфии. До сих пор им просто было хорошо вдвоем; однако если так будет продолжаться, начнутся и другие чувства. Так что пришла пора расстаться. Он просто-напросто объявит, что уезжает из города, и сменит гостиницу.
   Настало время избегать тесных отношений с кем бы то ни было; и настало навсегда.
   Сигарета внезапно обожгла пальцы. Он опустил глаза и увидел, что от неё остался только крохотный окурок. Она сгорела; длинный столбик пепла упал на его брюки, как раз на колено. Джонни раздавил окурок, стряхнул с пепел и снова уставился в стену.
   Теперь лучи солнца заливали всю комнату. Что он задремал на диване, Джонни понял лишь тогда, когда, раскрыв глаза, увидел стоявшего перед ним доктора Гамильтона. Тот раздраженно бурчал:
   - Еще раз говорю вам: думаю, он поправится. Но на это нужно время. И немалое. Но все-таки он выживет. Если не будет непредвиденных осложнений.
   - Мне всегда нравилось это выражение, - заметил Джонни. - Благодаря ему вы, медики, освобождаете себя от всякой ответственности.
   Такая мысль вряд ли могла смягчить раздражение доктора Гамильтона.
   - Он все ещё не пришел в себя. Но если вы хотите его видеть...
   - Нет, не хочу.
   Джонни поднялся с дивана и потянулся. У него болела спина, ноги словно налились свинцом, кровь едва текла по жилам.
   - Нужно немедленно его отсюда увезти, - заявил доктор Гамильтон. - Я буду ежедневно навещать его. Но здесь он оставаться не может.
   - У него есть семья. Любящая мать и две сестры. Позвоните Фрэнку Беллу и договоритесь с ним, чтобы парня от вас забрали. Скажите, я прошу его помочь. Я перед парнем в долгу.
   - Кстати, о долге. Как насчет моего гонорара?
   - Насколько он будет велик?
   - Пятьсот. Поверьте мне, это недорого. Если принять во внимание...
   - При себе у меня таких денег нет. Но заплатить я в состоянии. Можете убедиться в этом, спросив у Фрэнка Белла.
   - Именно так я и намерен сделать, - буркнул доктор Гамильтон ему вслед.
   Джонни остановил "мустанг" на обочине, где в поле зрения не было ни единого дома, ни единой машины. Он вышел, отсосал из бака немного бензина и вылил его на измазанную кровью куртку. Потом отнес её подальше от дороги и там поджег. Пока одежда горела, он осмотрел свой револьвер. В том месте, где рикошетировала пуля Лу, осталась метка, однако сам револьвер уцелел и годился в дело.
   Другое оружие - маленький автоматический пистолет Фила Розена - Джонни отнес к зарослям дикого шиповника, где под одним из кустов вырыл ямку. Затем он протер пистолет землей, чтобы удалить отпечатки пальцев, бросил его в ямку и присыпал землей. Потом вернулся к догоревшей куртке, разбросал оставшийся от неё пепел, вновь сел в "мустанг" и покатил в Филадельфию.
   Время шло к вечеру, когда Джонни закрыл за собой дверь номера в гостинице и запер её на ключ. У него звонил телефон. Джонни снял трубку и услыхал жесткий и негодующий голос Бена Корнгольда.
   - Ну, что же, черт возьми, произошло?!
   - Товара нет, - вздохнул Джонни. - Дело не выгорело.
   - И все равно ты мог бы позвонить, чтобы я был в курсе. Я полночи тебя прождал, засранец!
   - Какая жалость, - вяло хмыкнул Джонни. - У меня тоже ночка выдалась на славу.
   Он бросил трубку, задвинул шторы и швырнул револьвер на стул возле кровати. Потом разделся, прошел в ванную и принял хороший горячий душ.
   Весь день он ничего не ел, если не считать гамбургера в придорожной забегаловке. Однако голода не ощущал. Все, чего ему хотелось, - это спать.
   Сквозь шторы пробивался свет; однако это едва ли могло помешать ему уснуть, учитывая, как он измотался. И в самом деле, не обращая внимания на заходящее солнце, всего через несколько секунд он уже спал глубоким сном.
   Проснулся он от стука в дверь. Была глубокая ночь. Он сел, спустил ноги на коврик и стал нащупывать свой револьвер.
   В дверь снова застучали.
   Джонни включил ночник и проворчал:
   - Ну, кто там еще?
   - Это Фрэнк, Джонни, - ответил голос за дверью.
   Голос и в самом деле был похож на голос Фрэнка.
   Джонни натянул трусы, поднялся и пошел к двери. В правой руке, опущенной вдоль тела, он по-прежнему сжимал свой револьвер. И дверь открыл левой.
   Вошел Фрэнк Белл с двумя головорезами.
   Одним был здоровенный тип по кличке Бегемот, другим - малыш по имени Каджиано. Бегемот состоял из одних мускулов. У Каджиано малый рост компенсировало наличие "люгера" и репутация человека, знающего, как с ним обращаться. Сейчас "люгера" не было видно, однако тот, несомненно, был под рукой - без своего оружия Каджиано гроша ломаного не стоил.
   Бегемот закрыл дверь и прислонился к стене. Все трое глядели на Джонни.
   - Что означает пушка у тебя в руке? - спросил Фрэнк Белл.
   Взгляд его был не столь дружелюбен, как обычно. В то же время он не был и враждебным. Фрэнк ограничивался тем, что с задумчивым видом изучал Джонни.
   - Я спал, - буркнул Джонни, - и не ждал никаких гостей.
   Он сел к ночному столику и положил на него револьвер.
   Рука его осталась на столе - не слишком близко к револьверу, но и не слишком далеко.
   Каджиано прошел через всю комнату и встал у окна, прислонившись к стене и сунув обе руки в глубокие карманы чересчур просторной куртки.
   Фрэнк присел на край постели и испытующе взглянул на Джонни.
   - Мне звонил доктор Гамильтон. Двое моих парней переправили Фила Розена домой.
   - Спасибо. Как он?
   - Все в порядке. Пока его перевозили, он много чего наговорил. Поскольку он при этом все ещё был под действием лекарств и бредил - по большей части глупостей. Однако он назвал одно имя. Лу Руффо, - Фрэнк на миг умолк, внимательно следя за реакцией Джонни. - Ты знал, что Лу - член семьи?
   Джонни кивнул. Ему было чертовски трудно держать в поле зрения троих одновременно.
   Фрэнк заговорил ещё тише:
   - Прошлой ночью Лу нашла полиция. Мертвым. Вместе с его кузеном из Нью-Йорка. Ну, на кузена мне плевать. Но... Словом, я не имею привычки сидеть как ни в чем не бывало, когда убивают моих людей.
   - Ну и что? Представь, у меня тоже нет обыкновения сидеть и ничего не делать, если два негодяя нападают на меня, когда я иду на дело.
   Фрэнк наклонил голову, по-прежнему, не сводя глаз с лица Джонни.
   - Я спросил себя, что же произошло. И сам себе ответил: стоит выслушать, что ты сможешь сказать. Твою версию происшествия.
   - Теперь ты её знаешь.
   - Ну, да. Ладно... Ты, конечно, имел право защищаться. Если все на самом деле было так, мне больше сказать нечего.
   - Нечего - так нечего, - развел руками Джонни.
   - Если все на самом деле было так, - невозмутимо повторил Фрэнк. Возможно, через день-другой Фил Розен наберется сил и сможет что-то рассказать...
   - Он тебе расскажет точно то же, что и я.
   - Тогда вопрос будет закрыт.
   Фрэнк начал подниматься.
   Вдруг Бегемот сделал знак молчать, тихо подкрался к двери и резко распахнул её.
   За дверью оказалась Лаура Бриль. Она чуть было не упала, когда дверь распахнулась. Бегемот схватил её за руку, грубо втащил в комнату и захлопнул дверь.
   Фрэнк угрожающе посмотрел на нее.
   - Почему ты подслушивала?
   Она растерянно огляделась вокруг:
   - Что? Я вовсе не подслушивала. Я...
   - Спокойно, - перебил её Джонни. - Это ко мне.
   И повернулся к Лауре:
   - Мне очень жаль, малышка. Совсем забыл, какой сегодня день. Забыл, что у тебя выходной.
   - Я была так удивлена, - Лаура начала приходить в себя и успокаиваться, - когда ты не зашел. И подумала, что стоит пойти постучаться к тебе, чтобы узнать, дома ты или нет...
   - Ты за неё ручаешься? - спросил Фрэнк.
   - Ну, разумеется, - ответил Джонни. - Никаких проблем.
   Взгляд его позволял в этом усомниться, но Фрэнк ничего не заметил. Кивнув, он поднялся:
   - Ладно. Тогда на этом разойдемся. Продолжим разговор немного позже.
   - Через денек-другой. Я как раз вернусь из одной небольшой поездки и заеду в Ридинг.
   - Да, давай сделаем именно так. С недавних пор я не люблю кататься в Филадельфию.
   И Фрэнк вышел, забрав Бегемота и Каджиано.
   Джонни закрыл за ними дверь.
   - Бог мой, - огорченно вздохнула Лаура, - что все это значит?
   - Ничего, - отмахнулся Джонни, - такая работа. Маленькое недоразумение.
   Больше они эту тему не затрагивали. Но вечером, после кино и ресторана, Джонни ей сообщил, что в скором времени может уехать.
   Она озадаченно смотрела на него, ища в его словах скрытый смысл.
   - Надолго?
   - Я не знаю. Все зависит от обстоятельств.
   Лаура умела понимать мужчин и уловила смысл того, что он хотел сказать. Казалось, она стала искать подходящие слова... Из тех, которые находят женщины, желая удержать мужчин. Но даже спустя несколько минут сказала лишь одно:
   - Мне будет не хватать тебя...
   В ту ночь любовью они занимались с особой страстью, поскольку оба знали, что все это в последний раз. А когда Лаура заснула, Джонни продолжал лежать без сна, глядя на нее, но погруженный в свои мысли.
   Он спрашивал себя, сколько она находилась за дверью, когда Бегемот её обнаружил. И что смогла уловить из их разговора...
   Это он узнал на следующий день.
   - Это правда? - допытывался у него Джо Сатро. - Ты это сделал?
   В это время они сидели в закрытом зале над "Сэнди - лаунж", жевали гамбургеры и запивали их пивом. Был ещё только час пополудни, и в зале кроме них никого не было. Джонни поставил локти на стол и пристально разглядывал пышную шапку пены на своей кружке с пивом. Когда же он поднял голову и посмотрел в глаза Сатро, в уголках его глаз и уголках рта прорезались маленькие складочки, придавшие лицу ироничную и даже циничную ухмылку.
   - Ведь я же ей сказал: ничего особенного не случилось.
   Сатро довольно покачал головой.
   - Я так и подумал, что ты это сказал, только чтобы её не волновать. Так я и сказал Леоне, когда он передал мне её слова.
   - Кому? Леоне?
   - Стиву Леоне. Ее мужу.
   Джонни отхлебнул пивка, чтобы дать себе немного времени справиться с чувствами.
   - Я полагал, они разведены.
   - Разумеется, все так и есть. Но это ничего не меняет. - Сатро передернул массивными плечами, расправляя тонкую материю своей кремовой атласной куртки. - Ты ведь знаешь, как это бывает.
   - Ну, а как же...
   Джонни отвел мрачный взгляд в сторону и стал пристально разглядывать зелень по ту сторону оконного стекла. Густой, плотный жар стекал по листьям и заставлял их сверкать, словно маленькие кусочки серебра плавились в золотом потоке солнечного света.
   Да, он знал, как это обычно бывало. Знал задолго до того, как выбрал свой путь в жизни, став солдатом мафии. Мафиози знали, как использовать людей. И не отпускали тех, кто оказался рядом. Окончательно не отпускали никогда.
   - Скажи, ты на меня не в обиде? - Сатро устремил на него свой пронзительный взгляд. - Мне нужно было найти способ за тобой приглядывать. Чтобы быть уверенным, что ты не повернешь против меня. И когда ты начал приглашать Лауру в разные места, я попросил Леоне посодействовать...