Страница:
Андрей Константинов
Дело о «Черной Пустыни»
Рассказывает Светлана ЗАВГОРОДНЯЯ
«До прихода в Агентство журналистских расследований пять лет работала фотомоделью и манекенщицей. Сверхкоммуникабельна, обладает бесценными возможностями для добывания оперативной информации. Натура творческая, поэтому часто увлеченность Светланы той или иной темой сказывается на ее дисциплине…»То утро явно не располагало к раннему подъему и умственной активности. Тем не менее прочувствовать эту мысль смогли далеко не все, о чем свидетельствовал насадно трезвонивший телефон. Интересно, какому придурку вздумалось нарушить мой сладкий сон?
Из служебной характеристики
Стоило мне нажать кнопку громкой связи, как меня оглушил взволнованный голос Ани Соболиной. Несмотря на свойственную ей спокойную манеру разговора, ее монолог больше походил на визг недорезанного поросенка.
— Почему ты не на убийстве?! Ты знаешь, который час? Мне пора отправлять сводку, а ты еще спишь! Я выпускающий редактор, а не будильник!
Пропустив мимо ушей нелестные эпитеты в свой адрес и другие мало занимательные подробности, я, тем не менее, окончательно проснулась. Этот звонок не предвещал спокойного дня, продолжительного обеда и вялых попыток написать очередной аналитический материал.
Надо сказать, что подобные шедевры, призванные прославить агентство в веках, должны были еженедельно выпархивать из-под пера всех без исключения репортеров. Была тому и альтернатива: отчет корреспондента о проделанной работе. Руководство службы надеялось, что в дальнейшем сии труды станут кладезем секретной информации. Конечно, я всегда успешно пользовалась тем, что ни один мужчина, будь то мент или бандит, никогда не отказывал мне в получении ценных сведений. Другое дело, что потом «источники» здорово утомляли звонками, рассчитывая на продолжение приятного знакомства…
На сборы мне милосердно было отведено пятнадцать минут, а для меня этого более чем достаточно. Скажу без ложной скромности, матушка-природа оказалась ко мне щедра, и отражение в зеркале никогда меня не разочаровывало.
Негативные эмоции пробуждает во мне, скорее, окружающая среда. Увиденный на месте происшествия «несвежий» труп — тому подтверждение.
* * *
Было чуть больше половины второго, когда из-за деревьев показалась милицейская машина. Табличка с облупившейся краской над выбитым фонарем подтвердила, что я уже у цели. Несмотря на свойственный мне с рождения топографический кретинизм, уже через сорок минут; после выезда из дома я была, как говорят менты, «в нужном адресе».Возле парадной меня тормознул молоденький опер из «убойного». Сверкнув фирменной репортерской улыбкой и показав «ксиву», я вежливо поинтересовалась:
— Здесь ли еще начальник криминальной милиции или уголовного розыска?
С обоими я была неплохо знакома.
Опер замялся, но удача меня не покинула, так как в подъезде послышался знакомый голос. Оттолкнув своим бюстом ошарашенного молодого человека, я, перепрыгивая через две ступеньки, помчалась навстречу первому заму начальника РУВД.
— Владимир Николаевич, как я рада вас видеть!
Полковник Греков расплылся в улыбке. Я думаю, случись у него в районе десяток «глухарей» на дню, он и то был бы счастлив встрече со мной.
— Светочка, Что-то вы давно к нам не заглядывали.
— Каюсь. Но сейчас-то я здесь. У вас тут сегодня трупик забавный. Можно полюбопытствовать?
— Ну пошли, пошли. Квартира на четвертом, а лифт сломан, как обычно.
В принципе, номер квартиры он мог бы и не называть — сладковатый трупный запах не заглушала даже входная дверь, обитая толстым слоем кожи.
На паркетном полу в разводах засохшей крови лежал молодой мужчина, на вид лет двадцати пяти. Он лежал головой к шкафу, широко раскинув руки, как будто собирался обхватить огромный воздушный шар. В его светлых волосах запеклась кровь. Была она и на лице. Парню перерезали горло. От всей этой картины и от тяжелого духа у меня начались позывы к рвоте.
Я поспешно отвернулась и ушла в соседнюю комнату. Там еще работали оперативники, собирая в картонную коробку вещдоки.
— Владимир Николаевич, что изъяли? — обратилась я к стоявшему за моей спиной полковнику.
— Из интересного — разве что героинчик нашелся. У покойника здесь был оптовый центр по продаже героина. Видишь, вон весы для «чеков» лежат.
— Героина-то много нашли?
— Грамм пятнадцать, наверное. Ну да ты же знаешь, у нас эксперты — истина в последней инстанции. Вот проведут анализ и скажут: это стиральный порошок марки «Лотос».
— Ну тут уж вы загнули.
— Почему же, — усмехнулся Греков. — У нас в районе на прошлой неделе взяли двоих пацанов-малолеток с парой «чеков». Выяснилось, что им продали сахарную пудру.
Оперов минут через десять сменили санитары морга, а начш1ьство засобиралось в контору. С ветерком и под «мигалку» (какой мент не любит быстрой езды?) мы домчались до РУВД.
Как и большинство подобных заведений, здание могло претендовать на титул последнего по комфорту в списке районных управлений внутренних дел. Я думаю, для исправления положения требовались кардинальные меры: капитальный ремонт, а лучше снос до фундамента.
Коридоры украшали милые сердцу каждого милиционера плакаты из серии «Как не стать жертвой преступления» и портреты отличников боевой службы. Согласно идее фотографа, они не только должны были поднять самооценку работающих, но и наглядно продемонстрировать посетителям, с кем не стоит входить в один лифт.
Но бытовая неустроенность и отсутствие евроремонта меня не особенно беспокоили. Главное, что в моем любимом РУВД сложилась душевная команда. Сколько удачных, на мой взгляд, материалов было написано благодаря помощи знакомых оперов!
Время вплотную приближалось к обеду. Несмотря на богатое модельное прошлое, я никогда не изнуряла себя диетами. И убедилась, что замечательный аппетит и тонкая талия хорошо уживаются в одном организме.
На сей раз, правда, угощение состояло из чашки кофе с печеньем, что не помешало мне вежливо улыбнуться в ответ. Ведь главная-то цель визита была достигнута (каждый без исключения журналист мечтает быть в центре событий).
— Коля, «пробей» мне быстренько убитого — что из себя представляет, прописан где, — озадачил коллегу Владимир Николаевич. — Игорь Термекилов, 1974 года рождения.
А потом, обернувшись ко мне, добавил:
— Ну вот, Светочка, может, сегодня у нас будет повод выпить шампанского.
— Нет, лучше пепси-колы, — возразила я.
— А что, язва? — понимающе спросил он.
— Да нет, журналистская этика, — сострила я. — Сами знаете, ведь сейчас вся выпивка крепче воды — бодяжная. Поэтому я ликеры пью исключительно в виде конфетной начинки. Тут вам и спиртное, и закуска в одном флаконе…
Мы всегда так перешучиваемся с полковником. Все-таки менты славные люди — я успела в этом убедиться за время своей журналистской карьеры. Раньше мой круг общения был несколько другим, его составляли люди более светские, но при этом намного более «душные». Сегодня общаться с ними я смогла бы только по приговору районного суда.
Вспомнив о работе, я сменила тему разговора и вернулась к убийству. Оперативники сходились во мнении, что Термекилова «завалили» конкуренты по торговле героином. По крайней мере, на банальный разбой ничто не указывало. Помимо наркотиков и пары сотен баксов, в квартире осталась нетронутой дорогостоящая аппаратура. Все это я и поспешила изложить в своем репортаже, вернувшись в агентство, на улицу Росси.
Стоило поторопиться и поскорее закончить работу до прихода подруги Василисы. С Васькой мы не разлей вода с трех лет. Тогда, правда, ее все называли Люльком. Поэтому ее настоящее имя я узнала, уже учась в школе, и была очень удивлена. Детское прозвище в пору взросления немало потрепало ей нервы. Чтобы отучить от дурной привычки родственников, она на целый год в шестом классе ввела штрафные санкции. Отныне после каждого «люлька» в ее копилке прибавлялось по двадцать копеек.
До десятого класса мы учились вместе, но потом она увлеклась психологией, перешла в спецшколу и поступила в «Герцена» на биофак. К своим двадцати пяти годам как-то неожиданно Василиса стала классным психотерапевтом с обширной частной практикой. Я же до сих пор не нашла пока свое призвание. И сейчас пробую себя на стезе криминального журналиста.
Не успела я поставить точку, как на пороге появилась Василиса.
— Всем привет! Как вы тут без меня поживаете? — обратилась ко всем присутствующим Васька.
Ее были рады видеть все. Особенно это касалось стажера Витюши Восьмеренко. При появлении Васьки у нашего юного коллеги в глазах заплясали чертики. Никаких подробностей о личной жизни Восьмеренко никто не знал. По всей видимости, единственной страстью Витюши был Интернет — там он мог провести несколько суток кряду и ни капельки не устать. Его любимым адресатом был китайский друг, с которым Витюша ни разу не встречался, но надеялся съездить к нему на родину на поезде. Другой привязанностью Витюши был трехмерный компьютерный футбол — у нашего новичка его было аж три версии. При всем при том, как считал Восьмеренко, у него с моей подругой Васькой был «бурный платонический роман».
Особых надежд на взаимность Василиса не давала. Любовь еще в зародыше погубил проведенный вместе Новый год. Веселью с гостями Витюша предпочел прослушивание по рации сообщений о пожарах. Пытаясь стать классным журналистом и влиться в наши стройные ряды, бывший студент обзавелся портативным передатчиком и дни и ночи напролет выуживал из эфира «свежие сенсации». Рация, приютившаяся во главе праздничного стола в вазе с фруктами, настолько шокировала хозяйку и гостей, что воспоминаний потом хватило на целый год. Такие номера Витюша откалывал постоянно.
Вот и сейчас, стоило только появиться Ваське, как Восьмеренко расцвел прямо на глазах.
— Ну и когда мы поедем жарить рачков? — хитро улыбаясь, спросил он у Василисы.
— Каких?!! — только и смогла вымолвить она.
— Ну как же… Ты же говорила что любишь…
— Кого? — недоумевала та.
— Ну, это… рачков.
Поймав нить рассуждений своего коллеги, я чуть не свалилась под стул от хохота. Дело в том, что однажды, прикалываясь в кругу близких друзей, мы решили назвать групповой секс варкой креветок. Об этом случайно стало известно Восьмеренко. Сейчас он решил блеснуть эрудицией и порадовать Василису нашим с ней сленгом. Да вот беда, перепутал креветок с рачками.
— Витюша, душа моя, ты, как я вижу, извращенец, — заключила Василиса.
— Почему? — разочарованно откликнулся Восьмеренко.
— Ну ладно, варку креветок я еще как-то могу понять. Но жарка рачков — это уже точно не для меня. Я тебя даже бояться начинаю после твоих кулинарных изысков, — пояснила подруга.
— Василис, я готова, — перебила я подругу. — Может, мы все-таки отправимся?
— Нет, я так просто уйти не могу. Какая ты глупая. Разве ты не видишьг, человеку требуется моя профессиональная помощь, — поучающим тоном начала Васька.
— Послушай, ты так совсем засмущаешь моего коллегу, — ответила я.
— Это ты, право слово, зря, — промурлыкала Васька. — Я всех вылечу. И тебя, и ее, — кивнула в мою сторону подруга. — Света знает, я целый год проработала сексопатолом. Так что твоя, Витюша, проблема вполне решаема. За отдельную плату, конечно, — осадила она уже было воспрянувшего духом Восьмеренко. — Ну что, Малявка, пошли, — обратилась ко мне Василиса.
— Ладно, пошли, моя прелесть. Только не зови меня больше Малявкой. У меня на это имя стойкая аллергия.
— Хорошо, Малявка, больше не буду.
Перебрав практически все мало-мальски подходящие по цене и комфорту заведения на Невском, мы наконец остановили свой выбор на мороженице «Баскин-Роббинс». Набрав в вафельные рожки по пять шариков и заказав по бокалу шампанского, мы уютно устроились за столиком у окна.
Народу в кафе все прибывало и прибывало. Поэтому мы постарались занять сумками и плащами оставшиеся за столиком пару стульев в надежде, что никто не посмеет нас побеспокоить. Очень хотелось посекретничать.
— Что-то у вас Витюша совсем заскучал.
— У него на этой неделе мало материалов, да ты еще тут с кулинарными изысками.
После этой фразы мы, не сговариваясь, весело захихикали. Погрузившись в приятные воспоминания о разговоре с бедным влюбленным Восьмеренко, Васька принялась за десерт и явно переусердствовала. Желая отломить от замороженного шарика кусочек побольше, она погнула ложку, и сладкий клубничный джем выплеснулся на столик. Пытаясь стереть липкую красную лужицу салфеткой, Василиса пуще прежнего размазала джем. Я невольно вспомнила увиденную утром картину — разводы засохшей крови, труп в коридоре и суету оперов. Аппетит пропал сам собой.
— Тебе помочь? — Василиса потянулась ложкой к моему вафельному рожку с разноцветными шариками.
— Знаешь, такой денек выдался. Сегодня в центре нашли трупак пацана одного, Как же его… Термекилов Игорь.
— Игорь Термекилов? — переспросила подруга. — Так его, наверное, за наркоту.
— А ты откуда знаешь? Небось твоих рук дело, — пошутила я.
— Нет, всего лишь тонкое психологическое чутье, — скромно заметила Василиса.
— Да ладно, кончай разыгрывать.
— Я серьезно, — ответила Васька. — Был у меня один клиент года три-четыре назад. Его тоже Игорем Термекиловым звали. Мальчику сейчас двадцать четыре года.
— И он, конечно же, был блондином, — перебила ее я.
— А ведь верно. Не о нем ли речь? — увлеклась подруга. — Помнится, тогда он жил в районе Песков, в коммуналке. Папенька у него «отошел к верхним людям», а мать-старушка еще тянула. Игореша по юности экспериментировал с наркотой, обращался к нам в службу на «Дейтокс». Мальчик впечатлительный, нуждался в теплоте и ласке. Этакий шизоид. Его все к потусторонним вещам тянуло. Он мне тогда еще рассказывал, что у него друзья в секте «Черная пустынь». Ну да знаешь, мы с ним после того, как поработали, практически не виделись. Потом он, правда, пару раз ко мне забегал счастливый и довольный. Сказал, что у него все прекрасно. Видно, друзья его в секту и втянули.
— Так ты думаешь, что этот твой Игорь — клиент морга? — спросила я у Васьки.
— В жизни полно совпадений, — неопределенно ответила она.
Уже поздно вечером, когда я, лежа в постели, вспоминала все перипетии прошедшего дня, раздался телефонный звонок.
— Здравствуй, как дела у моего дорогого Малыша? — послышался в трубке глубокий ласковый баритон. Голос с характерными бархатными нотками нельзя было перепугать ни с одним другим. С его обладателем я познакомилась относительно недавно в «Ночах Голливуда».
Как-то раз в дождливый субботний вечер меня занесло туда на концерт Михаила Гулько. Зал был переполнен понтовыми бандитами, навороченными новыми русскими и валютными проститутками. Конечно, меня удивить чем-либо трудно, но все же такое изобилие счастливых обладателей шестисотых «мерсов» под одной крышей я встречала нечасто. Однако выбирать было некого, наличие шикарной иномарки и отсутствие материальных проблем — это необходимое, но недостаточное условие для знакомства со мной. Я порядком подустала отшивать всех, кто ко мне клеился, и, помешивая трубочкой коктейль, одиноко сидела за столиком. В этот момент сзади послышался голос:
— Стрельцам не свойственно грустить.
— Что? — машинально переспросила я, не много удивившись. Ведь по гороскопу я действительно Стрелец.
— Я колдун, я все знаю.
Накануне приятельница моей мамы, увлекающаяся парапсихологией, сообщила мне о родовом проклятии, якобы висевшем надо мною. Поэтому неожиданное упоминание о колдовстве подействовало на меня подобно электрическому разряду и привело к мысли, что настал мой последний час, который мне не захотелось проводить в одиночестве. Тем более что колдун оказался на редкость привлекательным.
Вообще-то я не расположена к небритым мужчинам. Но его стильная бородка, тонкие благородные черты лица и красивые ухоженные руки вскружили мне голову. Этого человека украшала даже не дорогая одежда из бутика и умопомрачительные драгоценности (одни часы по стоимости приближались к двум среднестатистическим квартирам), а внутреннее обаяние и сила. Звали моего нового знакомого Аркаша,
Он оказался не только ласковым и умелым любовником, но и фантастически интересным собеседником. И всякий раз умудрялся сделать мне что-нибудь неординарно приятное. Это могла быть поездка в Пушкин или поход в стриптиз-клуб. Человек поставил себе целью не просто развлечь меня, но сделать частью своей жизни. Васька, познакомившись с Аркашей, начала мне завидовать черной завистью и пару раз хитро намекала, что было бы неплохо как-нибудь нам всем вместе «поварить креветок». Но я моментально пресекала все эти разговоры — делить Аркашу я не желала ни с кем, даже с лучшей подругой.
Я не расспрашивала Аркадия, чем он занимается — и так было ясно, что чем-то опасным. Тем более что он проявил прекрасную осведомленность о делах агентства, в котором я работаю, и довольно иронично отозвался о нашей последней книге «Петербург мафиозный», обнаружив там кучу фактических ошибок. Может, поэтому я старалась не посвящать Аркадия в подробности своих журналистских расследований, дабы невзначай не повредить родному агентству. Надо сказать, мы вполне обходились и без профессиональных разговоров — у нас находились не менее интересные занятия при каждой встрече.
Но в тот вечер я мягко отклонила его приглашение на очередной ночной «сейшен», сославшись на усталость. На самом же деле я была целиком поглощена предстоящим расследованием убийства незнакомого мне Игоря Термекилова (о чем, разумеется, не стала рассказывать Аркаше).
«Наколки» по убийству, данные Василисой, подогревали кровь. Разборка с двумя наркоторговцами, как подсказывало мне журналистское чутье, могла иметь глубокие корни в полузакрытой и полукриминачьной секте «Черная пустынь», имевшей широкое влияние как в Петербурге, так и за его пределами. Расследователи из нашего агентства уже давно собирали материалы по этой секте.
Я уже знала, что церковь «Черная пустынь» еще в середине века основал канадский кинорежиссер, снимавший фантастические «ужастики», некто Ричард Климовски. Он нашел прекрасный способ заработать миллион долларов на создании нового учения. «Я хочу создать собственную религию — вот где можно отхватить действительно огромный куш», — признался он.
Члены «Пустыни», следуя заветам своего основателя, беспощадно расправлялись со своими критиками. Французский публицист Патрик Дюпен, написавший разоблачительную книгу о «Черной пустыни», потратил два года и двадцать тысяч долларов на адвокатов, чтобы доказать абсурдность выдвинутых против него обвинений. Члены «Черной пустыни» утверждали, что он намеревался разбомбить церковь, и фальсифицировали улики.
В начале 90-х с мощной рекламной кампании началось внедрение этой религии в России. После того как секта отвоевала себе жизненное пространство в Петербурге, за; ней потянулся шлейф грязных историй — ходили слухи о массовых оргиях «пустынцев» с печальным исходом и даже о массовых самоубийствах. Но ни одна из этих историй не получила официального подтверждения. Редкие публикации о «Черной пустыни» в «Калейдоскопе» и других желтых изданиях основывались только на слухах и не содержали ни одной ссылки на достоверный источник.
Наутро у меня уже окончательно созрел смелый план. Хотя моя журналистская карьера исчислялась месяцами, мне очень хотелось попробовать совершить что-то значимое на этом поприще. Не успела я, разгоряченная мыслью о грядущей славе, влететь в кабинет, как раздался телефонный звонок.
— Привет, Малявка!
— Вась, ну сколько можно, — с ноткой легкой обиды в голосе ответила я подруге.
— Ты не забыла о великом событии, которое я хочу отметить в тесном дружеском кругу? — поинтересовалась Василиса.
— Я хотя и старше тебя на полгода, но еще не успела впасть в старческий маразм. То, что у тебя день рождения и ты очень скоро станешь совсем большой, я помню прекрасно. Кстати, хочу сразу озадачить. У меня к тебе есть дело.
— Надеюсь, это касается подарка, — деловым тоном начала Васька.
— Отчасти. Я тут задумала провернуть аферу и очень на тебя рассчитываю.
— Конечно, без меня в твоей жизни еще не проходила ни одна афера. Давай, выкладывай.
— Ну уж нет. Обо всем при встрече, — напоследок заинтриговала я Василису.
Вечером в уютном ресторанчике «Белый слоник» мы вдвоем с Васькой отмечали ее день рождения и здорово налегли на шампанское. Главной темой беседы стала пресловутая «Черная пустынь».
Сначала идею визита в секту Васька вроде бы поддержала. Мы тут же договорились о классном репортаже с места событий. Но стоило нам покинуть уютную обстановку ресторана, как Васькин задор унес первый же порыв безжалостного осеннего ветра. Мысль оказаться в банке с пауками пришлась ей явно не по душе.
— У тебя совесть-то есть? Подруга называется, — принялась канючить я, подхватив под руку свою компаньонку. — Ты же профессионал все-таки. Представь, а если в секте на меня будут оказывать психологическое давление?
— Ты еще скажи, что тебя там съедят, — вяло огрызнулась Василиса. — Бог с тобой, золотая рыбка. Пошли, пока я добрая. Тоже мне, подарочек ко дню рождения… Слушай, сыщик, ты адресок-то знаешь? — вдруг оживилась подруга, ухватившись за последний аргумент, удерживающий ее от авантюры.
Вместо ответа я с сияющим лицом сунула ей под нос бумажку с адресом.
— Где это ты надыбала?
— Секрет фирмы. Это мне Зудинцев дал из отдела расследований. Он намедни материал делал про новые центры по психологии. Вот ему кто-то и подсказал с «Черной пустынью» связаться. Они же курс «психологической поддержки» открыли.
— Да знаю я, знаю. Ты давай, Сусанин, веди лучше, — ответила Василиса.
Георгий Зудинцев, бывший опер, сам никогда не был у «пустынцев», хотя все собирался написать про них отдельный материал. Но, видимо, мне первой выпала честь познакомиться с сектантами.
Их контора располагалась в маленьком дворике на Владимирском проспекте. Вопреки моим ожиданиям, на подступах к офису «Пустыни» не было никаких указателей. Мы едва обнаружили старую деревянную дверь, выкрашенную в грязно-коричневый цвет. Прямо у порога ветер накидал кучу сухих листьев.
Широкоплечий охранник с небольшим шрамом на переносице и коротким ежиком волос несколько секунд, насупившись, оглядывал нас с ног до головы. Видимо, решив, что мы ничем не можем навредить его драгоценной конторе, он чуть посторонился. В этот момент, как по сигналу, из-за его спины выпорхнула молоденькая девица, раскрашенная во все цвета радуги.
— Здравствуйте, девушки. Вы к нам на курсы? — растянув густо напомаженные губы в зубастой улыбке, оживленно затараторила она.
Чтобы прервать неловкое молчание, вдруг воцарившееся в коридоре, я кивнула.
— Да. Мы правильно пришли? Это центр «Новой психологии»? Мы хотели бы записаться на курсы «Успех путем общения».
— А откуда вы про нас узнали? — продолжая улыбаться, спросила секретарша.
— Мне соседка с дачи сказала. Очень рекомендовала ваш центр, — вступила в разговор Вася.
— Пожалуйста, я провожу вас, — пригласила девица.
Мы двинулись по длинному коридору с множеством дверей. В отличие от запустения, которое я наблюдала во дворе дома на Владимирском, внутри офиса царила какая-то неестественная, прямо-таки больничная чистота. У предпоследней двери провожатая остановилась и, постучавшись, пропустила меня и Василису вперед.
— Николай, к тебе гости, — произнесла она, когда сидевший за письменным столом прямо напротив входа молодой человек оторвал взгляд от папки с документами. Николай по виду мало чем отличался от встретившего нас охранника. Но едва он взглянул на нас, лицо его озарила приветливая улыбка.
— Вы, как я понимаю, хотите поступить к нам на курсы психологии, — начал он. — Меня зовут Николай. Работаю здесь менеджером по персоналу. Со специалистами по программе «психотерапия» вы еще успеете познакомиться. Для начала вам следует записаться, пройти тесты, чтобы мы смогли подготовить индивидуальную программу занятий…
— Извините, что мы так бесцеремонно, — дождавшись паузы, перебила его Васька. — Но для начала мы бы хотели поприсутствовать на занятиях, посмотреть на преподавателей, учеников.
— Я думаю, это можно устроить, — взглянув на дорогие часы, красовавшиеся у него на запястье, ответил Николай. — Сейчас в одной из аудиторий как раз проходит семинар по проблемам общения в коллективе. Надежда проводит вас.
— Надя, отведи девушек к Василию Семенычу, — скомандовал он в телефонную трубку.
Не прошло и десяти секунд, как на пороге появилась все та же секретарша и, продолжая хищно улыбаться, повела нас сначала к лестнице за углом коридора, а потом на второй этаж. Нашим конечным пунктом стал довольно большой зал. В нем, составив стулья полукругом, сидело около тридцати «теток с авоськами».
— Смотри, вон гипнотерапевт, он их в транс вводит, — зашептала мне в ухо Василиса, кивнув на лощеного Василия Семеновича, методично делавшего пассы руками.
Тетки в полугипнотическом состоянии наперебой рассказывали всякие неприличные истории из своей жизни. Так, по мнению специалистов центра, они очищались от лишней информации и становились кандидатами на сверхчеловека. Ассистентка с деловым видом нарезала круги по залу со специальным прибором — детектором лжи. Мы с Василисой сошлись во мнении, что она выборочно пропускала слабый разряд через учениц. Если женщину ударяло током — значит, она врала.