Константинов Андрей Дмитриевич. Дело об урановом контейнере – 2

   Несколько секунд Паук молчал. Видимо, искал подвоха. Потом спросил:
   — А наш брат? Когда вы доставите нашего брата?
   — Вопрос решается, Паук… Нам очень трудно убедить московские власти, что вы согласны на диалог. Ведь мы-то выполняем ваши условия, а вы не освобождаете заложников.
   — Вертолет и наш брат! Потом — заложники!
   — Если бы вы освободили хотя бы женщин, нам было бы гораздо легче вести разговоры и с Москвой, и с Западом.
   — Мы, Усыновленные Дьяволом, не видим разницы между Москвой и Западом… Мы, идущие во тьме, не принимаем условий ни Востока, ни Запада. Мы сами ставим условия. Мы ждем нашего брата и птицу. Через час присылай английского слизняка за головой бабы. А будет вертолет — отпущу слизняков в обмен на экипаж. Все! Пошло время…
 

* * *

   — Нельзя им давать вертолета, Александр Петрович, — сказал один из военных — подполковник с петлицами связиста.
   — Почему? — спросил вице-губернатор.
   — Потому что уйдут… Совершенно не важно, куда они направятся. Если полет осуществлять на малой высоте, средствами ПВО нам будет их не обнаружить. Они могут вынудить экипаж, сесть в любом глухом месте, уничтожить и экипаж, и машину, а затем скрыться.
   Александр Петрович задумался, побарабанил пальцами по столешнице. Валерий Вячеславович склонился к нему низко, заговорил:
   — Этого категорически нельзя допустить, Александр Петрович. Добро, если они сядут на нашей территории… а если уйдут к финнам?
   — Финны все равно их выдадут, — ответил вице.
   — А политические последствия? — возразил чиновник.
   — А жизнь заложников? — спросил губернатор. — Об этом вы подумали?.. Гибели людей допустить нельзя, момент не подходящий.
   — Я понимаю и разделяю вашу обеспокоенность… Но политические последствия! Финское МИД не дает согласия на прием вертолета с террористами. И — представьте себе — он вдруг прилетает! Думаю, мы окажемся в весьма затруднительном положении.
   — Вы, — раздраженно ответил вице-губернатор, — не окажетесь… Решение буду принимать я.
   — Да-да, безусловно, это так… Однако можно поступить и по-другому.
   — Конкретно?
   — Конкретно — перестрелять негодяев в тот момент, когда они выйдут из помещения… или возле вертолета.
   Вице-губернатор внимательно посмотрел на чиновника:
   — Я допускаю, что чисто технически это возможно. А с этической точки зрения? Ведь это будет элементарный расстрел. Без решения суда, кстати… А признать человека виновным и определить ему наказание может только суд. Нет… нет. Момент не подходящий.
   — Но мы спасем при этом жизнь людей.
   — Нет. Мы, скорее, поставим их жизнь под угрозу. Готовьте вертолет, — с кислым видом подвел итог вице.
 

* * *

   Вернулись сотрудники «Града» и спец из МГА. Вместе они осматривали место для посадки вертолета: пустырь в пяти минутах езды.
   — Можно посадить вертушку, — сказал летун. А «градовцы» обследовали местность с учетом своих задач и тоже остались удовлетворены. После пятиминутного совещания Александр Петрович сказал:
   — Добро, давайте вертолет, выходите на связь с этим Пауком.
   — Александр Петрович, — сказал подполковник, — я еще раз напоминаю вам: уйдут. Уйдут они на малой высоте, и мы ничего не сможем сделать… Мы на себя такую ответственность взять…
   — Ответственность на мне, — перебил вице-губернатор.
   Подсуетился и Валерий Вячеславович:
   — Александр Петрович, в случае пересечения террористами финской границы политические последствия… .
   — Мы уже обсуждали этот вопрос, достаточно. Я принял решение.
 

* * *

   — Паук, — сказал в трубку переговорщик, — готовы ли вы к посадке в вертолет?
   — Большая птица уже прилетела?
   — Да. Она вас ждет на пустыре в километре отсюда.
   — А наш брат? Где, ментяра, наш брат?
   — Он встретит вас под Выборгом. Его увезли на следственный эксперимент в Выборг.
   Паук разразился руганью. С криком, с визгом. Стало ясно: наступил критический момент… Усыновленный Дьяволом мог сделать любую глупость. Но глупость страшную, кровавую…
   И вдруг замолчал, а в трубке зазвучал другой голос:
   — Так, слушайте меня… Сейчас ваш человек принесет нам схему с указанием точного места посадки. Лучше, если это будет англичанин… Он еще у вас?
   — Да, — ответил переговорщик. — Мистер Смит здесь. Простите, с кем я говорю?
   — Можешь называть меня Негодяем… Итак, англичанин приносит схему, мы обсуждаем маршрут движения до пустыря, порядок посадки, транспорт. После этого принимаем решение по заложникам. Понял?
   — Понял, — ответил переговорщик.
 

* * *

   Третий раз за два часа я вошел в помещение клиники. Что-то здесь неуловимо изменилось. Внешне все было точно так же: проволока растяжек, заложники с наволочками на головах, «распятая» на стене женщина… Но что-то все-таки изменилось.
   — Схему, — каркнул Паук, и я передал схему. Человек в маске собаки, всегда державшийся в глубине, подошел и взял ее у Паука. Разложил на столе. Его движения были точны, в них чувствовалась сила и уверенность… Внезапно я все понял. И обматерил себя за то, что не понял этого раньше.
   Человек-собака спокойно изучил схему с обозначенным маршрутом движения, придвинул телефон, набрал номер.
   — Негодяй на связи, — сказал он. — Я изучил маршрут. Думаю, вариант реальный… Через тридцать минут подадите к подъезду микроавтобус с тонированными стеклами… Найдется такой? …Хорошо. Итак, подаете к подъезду микроавтобус. Ни в подъезде, ни во дворе не должно быть ни одной живой души. Это понятно?.. Хорошо. Водитель раскрывает все двери и уходит, к черту. Он нам не нужен. А вот журналиста мы до посадки в вертолет подержим у себя… Дальше: до пустыря нас сопровождает только один автомобиль ГАИ с мигалкой… Позаботьтесь,
   чтобы на нашем пути не было пробок. Заложников мы отпустим, когда окажемся возле вертолета — не раньше, но и не позже… Крови мы не хотим.
   Паук дернулся, хотел что-то сказать, но человек-собака только посмотрел на него — и Паук сник.
   — Ну, — сказал человек-собака, — мы, надеюсь, все согласовали?
   Видимо, переговорщик сказал: да.
   — Отлично. Давайте сверим часы.
 

* * *

   Я сидел на полу в углу холла. Наблюдал, как человек-собака инструктирует заложников. Они тоже сидели вдоль стены в своих наволочках на голове. Женщину отвязали, и она обессиленно опустилась на пол. Ужас в ее глазах уже потух, сменился пустотой. За несколько часов, пока она стояла раздетой, успела замерзнуть… тело покрылось гусиной кожей, затвердели соски.
   — Минут через двадцать — двадцать пять вся эта история для вас закончится, — спокойно говорил человек-собака заложникам. — Если вы будете выполнять мои инструкции. Это понятно?
   Головы в наволочках кивнули. Недружно, вразнобой.
   — Сейчас попьете чайку… соберитесь с силами и пойдем. Держимся дружно, кучно, стайкой… Садимся в автобус, едем. Езды тут совсем ничего. А на месте нас уже ожидает вертолет. У вертолета мы и попрощаемся. Я понимаю, что вы пережили не лучшие часы… Я сожалею. Вам, мадам (человек-собака обратился к голой женщине), следует одеться…
   Она сидела безучастно. Негодяй подвинул к ней ногой ворох белья и одежды.
   — Мадам, — повторил он, — соберитесь, пожалуйста, вам следует одеться… следует успокоиться… Все будет хорошо.
   Женщина кивнула, но продолжала сидеть неподвижно. В приемную вошел человек в маске гориллы. Он поставил на стол поднос с кофейником, чашками и даже бутылкой коньяка. Ушел, потом вернулся, поставил несколько мензурок.
   — Вот и кофе, — сказал человек-собака. — Кстати, я рекомендую вам выпить и коньячка… снимает напряжение.
   Я сидел в углу. Наблюдал. Ситуация стала ясна для меня окончательно… Не было никаких «Усыновленных Дьяволом». Не было! А был умный и циничный человек-собака, который ловко сумел использовать шизанутого Паука. Который сумел блестяще разыграть спектакль, ввести всех в заблуждение… Он, видимо, и не думал добиваться освобождения Смирнова-Козырева. Он, видимо, и не думал лететь за границу… С миллионов баксов он запросто и не худо устроится здесь… А Паука просто грохнет за ненадобностью.
   Он получил то, что хотел — деньги, вертолет и гарантии. Они улетят куда-нибудь в глубинку, выведут из строя вертолет и скроются. Вполне возможно, в точке посадки уже ожидает автомобиль, а в кармане негодяя лежит комплект документов для новой безбедной жизни. Интересно — кто он, человек-собака? Действительно сообщник Смирнова-Козырева? Или он просто использовал ситуацию?.. Возможно, ответа мы не узнаем никогда. Но, в любом случае, сработал он толково.
   Заложники сняли наволочки, приступили к кофейку. Я вглядывался в испуганные, напряженные лица. Человек в маске гориллы быстро и ловко прорезал в наволочках отверстия для глаз… Обнаженная женщина сидела на полу, обхватив колени.
   — Кофе хотите? — спросил, присев около нее, Негодяй. Она кивнула. — Сейчас организуем… А коньячку?
   Она опять кивнула. Человек-собака встал, подошел к столу и налил кофе в чашку. В медицинскую мензурку плеснул коньячку. Один из мужчин-заложников вдруг спросил:
   — А можно и мне коньяку?
   — Можно и нужно. Но в разумных пределах…
   Мужчина быстро налил коньяк. Выпил. Негодяй отнес кофе и мензурку голой женщине, поставил на пол.
   — Вот, — сказал он, — выпейте, успокойтесь… И оденьтесь, в конце-то концов.
   Мужчина за столом снова налил себе коньяку, быстро выпил. И еще раз налил.
   — Э-э, — сказал Оборотень, — хватит. Еще дело делать.
   Мужчина послушно поставил мензурку на стол.
   — Послушай, Негодяй, — произнес вдруг Паук.
   — Что, темный брат? — спросил человек-собака.
   Паук подошел к окну, показал стволами обреза в небо.
   — Я слышу клекот большой птицы, — сказал он.
   Я прислушался, но не услышал ничего. Негодяй тоже прислушался. И тоже, видимо, ничего не услышал. Он внимательно посмотрел на человека с лицом мертвеца и ответил:
   — Да, брат. Большая птица уже рядом.
   — И мы полетим на Запад?
   — Да, брат, мы полетим на Запад.
   Заложники за столом пили кофе, неподвижно сидела на полу голая женщина, так и не притронувшаяся к кофе и коньяку. Слушал «клекот большой птицы» Паук. Он был уже совершенно безумен.
 

* * *

   — Пора, — сказал человек-собака. — Автобус уже у подъезда. Идем, господа, таким образом: плотной группой. Мы, Усыновленные Дьяволом, в центре… Вы, господа ПОМОЩНИКИ, по бокам. Плотно идем, прижимаясь друг к другу. Спокойно, не спеша. Впереди — господин журналист. Все мужчины должны надеть на голову наволочки. Там прорезаны отверстия для глаз, так что проблемы не будет.
   — Негодяй, — сказал вдруг Паук, — я не хочу на
   девать наволочку. Мне нравится мое лицо… лицо
   мертвеца.
   Человек-собака некоторое время смотрел на Паука молча.
   А потом сказал:
   — Ну что ж… может быть, так даже лучше. Иди
   с лицом мертвеца… Подъем, господа, подъем!
   Люди за столиком встали, но женщина на полу продолжала сидеть. Негодяй подошел к ней, присел.
   — Как вас зовут?
   — Что?
   — Как вас зовут?
   — Людмила.
   — Люда, нужно встать, одеться и идти… Вы понимаете?
   — Да… дайте пальто.
   Оборотень снял с вешалки серое бархатное пальто, подал Людмиле. Она поднялась, сказала: спасибо — и надела пальто на голое тело. Аккуратно застегнула все пуговицы.
   — И сапоги, — попросила она. Оборотень подал ей серые замшевые сапоги. Она снова сказала: спасибо. Оборотень раздал всем наволочки с дырами для глаз. И мы их надели. И стали похожи на куклуксклановцев. Только женщины и Паук остались без дурных колпаков с дырами для глаз… Я посмотрел в лицо Людмилы и подумал, что оно мало отличается от маски мертвеца.
   — Пошли, — сказал человек-собака.
 

* * *

   Плотной стайкой мы спустились вниз. Пятьдесят две ступени… В подъезде никого не было. Возле подъезда, вплотную, стоял микроавтобус «тойота». Все его двери были распахнуты. Мигала «аварийка».
   — Залезайте, господин журналист, — сказал мне в затылок Негодяй, — вперед, на водительское сиденье. Поведете вы.
   Я пожал плечами, шагнул в салон, пробрался между сидений. На «торпеде» лежала радиостанция. Вслед за мной в автобус взбирались заложники и Усыновленные Дьяволом… компания «куклуксклановцев», собирающаяся на пикничок. Захлопали двери. Негодяй сел у меня за спиной.
   — Дайте-ка мне радиостанцию, — приказал он.
   Я передал ему радиостанцию, и он связался с переговорщиком:
   — Мы выезжаем, — сказал он. — Надеюсь, вы помните наши договоренности?
   — Все в порядке, — ответила черная коробка рации. — Мы в точности выполняем все, о чем договаривались… На улице вас ожидает машина сопровождения ГИБДД.
   — Ладушки, надеюсь на ваше благоразумие… Поехали!
   Я крутанул ключ, затарахтел дизельный движок.
   — Я слышу клекот большой птицы, — прошептал Паук. — Она хочет мяса. Много сырого мяса!
   Мне хотелось треснуть безумца по голове. Треснуть так, чтобы он заткнулся, откусил себе язык… Я включил передачу и направил «тойоту» под арку. Мигала аварийка, рокотал дизель, что-то бормотал Паук.
   Микроавтобус проехал по неровному асфальту арки, выкатился на улицу. Посредине проспекта стоял милицейский «жигуленок» с включенной мигалкой. Я пристроился «в хвост»… поехали. Проспект был абсолютно пуст. На перекрестках стояли, перекрывая движение, гаишники. Чем-то все это напоминало кино. Наволочки с дырами, идиотская маска мертвеца…
   Мы ехали минуты полторы. Затем гаишный «жигуленок» показал левый поворот и свернул в проезд между домами. За детской площадкой стояли гаражи. Над гаражными крышами виднелись вертолетные лопасти, похожие на листья гигантской стальной пальмы. Кажется, они даже слегка покачивались. Мы обогнули гаражи и выехали на пустырь. Видимо, здесь затевалось какое-то строительство: лежали кучи гравия, песка, щебня, бетонные кольца и трубы, на краю застыл бульдозер. По периметру расположились бойцы «Града». В центре этого «пейзажа» стоял вертолет. До него было метров сорок. Но их нам предстояло пройти пешком, проехать на «тойоте» через этот «танкодром» нереально.
   Я заглушил движок. В наступившей тишине прозвучал голос Паука:
   — Большая птица… большая стальная птица. Она хочет мяса. Сырого мяса… человечины.
   За моей спиной послышался голос Негодяя:
   — Эй! Мы на месте… Слышишь меня?
   — Слышу хорошо. Есть проблемы?
   — На хрен здесь оцепление? Что за дела?
   — Оцепление только для того, чтобы не пускать зевак. Зря ты волнуешься.
   — Это вам надо волноваться, а не мне… Снимите своих бойцов, отзовите гаишников. Понял?
   — Хорошо, все сделаем… Нам самим ни к чему осложнения.
   Спустя несколько секунд гаишный «жигуленок» резко развернулся и уехал. «Градовцы» враз тоже исчезли. На пустыре остались вертолет и мы… Было очень тихо. Покачивались вертолетные лопасти, ветер нес через пустырь скомканную газету.
   Негодяй напряженно всматривался в темно-зеленый фюзеляж. Бормотал Паук…
   Негодяй снова поднес к губам, то есть к наволочке, рацию:
   — Эй, приятель, сейчас мы выйдем… давай без глупостей.
   — Мы же договорились. Для нас главное — жизнь заложников. Ты обещал отпустить.
   — Отпущу… не нужна мне обуза, мне экипажа хватит. Прощай.
   Негодяй прервал связь. Спиной, затылком я ощущал его неуверенность. Он нормально держался, но все равно я ощущал его напряжение, неуверенность и страх.
   — Ну, что, — сказал он через несколько секунд. — Пошли, что ли?
   Никто не ответил.
   — Пошли, — сказал он и тронул меня за плечо:
   — Ты первый, англичанин… Выйдешь и стой рядом.
   Я раскрыл дверцу и выпрыгнул на землю.
   …Мы шли к большой птице молча. Только Паук бормотал, бормотал, бормотал неустанно. На боку бетонного кольца он увидел изображение перевернутой пентаграммы… Он увидел и заорал:
   — Братья! Братья дают нам знак! Ты видишь, Негодяй?
   Негодяй не ответил. Он шел у меня за спиной, держал в правой руке пистолет, нес за спиной рюкзак с баксами. Он был очень напряжен. До вертолета осталось около двадцати метров. Тридцать — тридцать пять шагов… совсем ерунда!
   Потом осталось пятнадцать метров… потом десять… А потом вскрикнула Людмила. Я обернулся. Все остановились.
   Женщина сидела на земле, смотрела на ногу в замшевом сапоге с высоченным каблуком… На глазах выступили слезы.
   — Я… я упала, — сказала она. — Нога подвернулась.
   — Вставайте, — ответил Негодяй.
   — Я, кажется, не могу.
   Она попробовала встать и не смогла.
   — Вставай, мясо! — заорал вдруг Паук.
   Негодяй взмахнул рукой с пистолетом и сказал:
   — Ладно. Это уже в сущности не важно… пошли.
   — Нет, пусть она встанет… я возьму ее с собой. На ужин нашей птичке. Птица хочет сырого мяса.
   — Не дури, Паук. Пойдем, — произнес Негодяй, оглядываясь по сторонам.
   — Птице нужно мясо, — повторил Паук упрямо. — Вставай, тварь!
   Он направил на женщину обрез. Она все также сидела на земле, по лицу текли слезы.
   — Паук! — сказал Негодяй требовательно.
   — Вставай, — заорал Паук и взвел курки.
   — А пошел ты, сволочь! — выкрикнула вдруг женщина. — Стреляй, дерьмо. Стреляй! Плевала я на тебя… стреляй, сволочь!
   Паук медленно поднял обрез… И грохнул выстрел. Паук с простреленной головой медленно опустился на землю. По резиновой маске мертвеца текла настоящая кровь.
   И — с чудовищным грохотом, вздымая фонтаны песка — начали взрываться вокруг нас песчаные кучи. Вспышки ослепляли. За этим ярким — невероятно ярким! — светом уже бежали мощные фигуры в черном. Но я этого не видел. Ослепленный, оглушенный, я упал на землю. Через секунду в затылок мне уперся ствол автомата, сверху рухнуло не шибко-то легкое тело. Потом мне заломали руки и надели наручники.
 

* * *

   Когда я очухался, спросил:
   — Что это было — «Заря»?^[1]
   — Нет, но в общем-то из того же ряда… Понравилось?
   — Нормально. А зачем меня-то повязали?
   — Так уж — извини, разбираться было некогда. Все поголовно в наволочках, А времени нет, счет идет на секунды. Не помяли?
   — Есть маленько. Ну да ничего, я борьбой занимался, к таким штукам не привыкать… А наволочка… что ж наволочка? Могли бы по одежде сориентироваться.
   — Нет, Андрей, не могли. Нельзя исключить, что преступники могут обменяться одеждой с заложниками. Такие случаи бывали. Так что лучше, как говорится, перебдеть,
   — Это точно, — согласился я.
   Так вот и закончилась история с урановым миллионом. Когда два с лишним месяца назад я встретился белой ночью со Славой Докером возле «Европы», я даже не мог предположить, как далеко она меня заведет…
   Арестованные Негодяй и Оборотень оказались сотрудниками милиции в прошлом. К делу «об уране» они имели только косвенное отношение, но когда узнали эту историю от наркомана Паука, который «контачил» со Смирновым-Козыревым, то решили на этом заработать. Выбрали «басаевский» вариант и красиво обставились… А ведь у них почти получилось!
   Лететь на Запад они и не собирались. Освобождать наркота-прапорщика — тем более. Вертолет должен был вылететь в Карелию. Там их уже поджидал напарник на УАЗе. Вот и весь эзотерический утес! Кстати, своего брата Паука они действительно собирались убить.
   А ведь почти получилось! Но почти не считается…
   Да, а приказ на Соболина я не издал. Он сам ко мне пришел с повинной головой: черт, говорит, попутал. И я подумал, что, может быть, так и оно есть. Я так Соболину и сказал:
   — Это запросто… Усыновленные Дьяволом идут во мраке ночи.
   — Чего? — удивленно спросил Володя.
   — Да ничего. Просто… заявление для прессы.