Страница:
А получилось так, что в начале прошлой недели из Псковской губернии на берега Невы приехала бабушка одного до нынешних тузов питерской администрации. Цель приезда была самая что ни на есть благая: во-первых, прижать к груди своего высоко взлетевшего внучка, а во-вторых, совершить покупки согласно составленному земляками списку. Под реализацию второго пункта культурной программы всей деревней собрали деньги на общую сумму 5600 рублей.
В один из погожих дней бабушка самостоятельно отправилась в Апраксин двор, будучи осведомленной от своих соседей, что на этом питерском рынке можно купить все. Взятая с собой немалая по пенсионерским меркам сумма денег была надежно припрятана, однако бабушку это все равно не спасло. Поддавшись приобретательским инстинктам, она не вняла призывам репродуктора, ежеминутно вещавшего: «Граждане, не разговаривайте и не идите на контакты с людьми, обещающими легкую наживу!», и всеми своими конечностями угодила в сети, расставленные местными лохотронщиками.
Ни для кого не секрет, что методика работы последних до безобразия проста и базируется на элементарной человеческой жадности и столь же элементарной глупости. Но тут уж ничего не попишешь, потому как на халяву - и рожденные ползать слетаются! В общих чертах, суть апрашкинской (и не только) разводки сводится к следующему: мошенники представляются сотрудниками некоей торговой компании (естественно, липовой) и предлагают принять участие в рекламном розыгрыше призов, этой самой компанией предоставленных. Шустрые ребята втюхивают потенциальной жертве лотерейный билет и ведут к игровому столу, где «ведущий» объявляет, что именно на этот номер - оп-па… и выпал ценный подарок (к примеру, некий «пакет услуг», позволяющий отовариться в магазине на 200-300 долларов за счет фирмы). Тут же нарисовывается подставной игрок, билет которого, оказывается, также выиграл аналогичный подарок. (Нет, ну бывают же такие.совпадения!) Чтобы разрешить возникшую спорную ситуацию, требуется наличие у одного из счастливчиков всего-навсего ста рублей, а поскольку таковая сумма имеется у каждой из сторон, «ведущий» с неподдельной радостью в глазах предлагает делать ставки с последующим их увеличением. Естественно, у потерпевшего деньги заканчиваются быстрее, чем у подставного игрока. Он забирает всю сумму и быстро отваливает, растворяясь в толпе. Собственно, примерно таким вот образом вышеозначенная сумма в пять тысяч шестьсот российских рублей и поменяла своего хозяина.
От запоздалого осознания произошедшего бабушке стало худо. Причем настолько худо, что сердобольные граждане вызвали ей «скорую». Та поморщилась, но минут через двадцать все-таки приехала и сунула под нос жертве лохотрона ватку с нашатырем. Старушка слегка пришла в себя и принялась грузить своих спасителей душераздирающей историей об извергах рода человеческого. Медикам, понятное дело, ее анамнез был по барабану, однако в какой-то момент бабушка поведала о своих выдающихся родственных связях. Несчастную тут же подхватили на руки, любовно донесли до кареты «скорой помощи», с мигалками и ветерком довезли до дому, приставили дежурную сиделку и отзвонились в Смольный, поведав о случившемся с бабушкой несчастье.
Ровно через два часа на Смольнинском ковре уже стояли двое - начальник МОБ ГУВД и представитель подразделения, занимающегося профилактикой подобного рода правонарушений. Их путаные объяснения - что, мол-де, с принятием новой редакции Уголовного кодекса 159-я часть 2-я перенесена в разряд преступлений средней тяжести, а применить 159-ю часть 3-ю в отношении лохот-ронщиков вообще практически невозможно, потому как имеется масса процессуальных моментов, при этом некомплект в подразделениях ППС достиг своей критической точки, а потерпевшие не желают писать заявления,- естественно, не проканали. Стражи порядка были самым циничным образом отдрючены и отправлены сами-знаете-куда. Покинув негостеприимные коридоры, в одном из которых в тридцать четвертом году завалили самого Кирова, обтекаемые Начальник и Представитель ломанулись в 27-й отдел милиции, в зону ответственности которого входит злосчастная Апрашка. Здесь ситуация повторилась с точностью до наоборот - недавние жертвы градоначаль-ственного гнева теперь сами выступили в роли палачей и судей. В конце концов, как всегда, стрелочником оказался самый младшенький милиционер Вася, ниже которого был только плинтус. Он-то и взял с собой парочку таких же коллег, прогулялся до первого лохотронского столика и в течение пяти минут снял со случайно попавших под карающий меч революции мошенников семь тысяч денежных единиц. Пять тысяч шестьсот из них тут же с нарочным были отправлены потерпевшей, а оставшиеся тысяча четыреста поделены по-братски.
Казалось бы, конфликт на этом можно было считать исчерпанным. Ан нет - возмущенный чиновник желал не только возврата денег, но и крови, повелев, чтобы обидчик бабушки венценосной особы предстал пред его светлыми очами в кандалах, а затем ушел топтать зону на максимально положенное в таких случаях количество лет. Дело осложнялось тем, что физиономию мошенника старушка запомнила очень хорошо, поэтому подсунуть ей для опознания абы кого не представлялось возможным. В принципе, можно было устроить на рынке массовую зачистку лохотронщи-ков, однако не факт, что именно в назначенный день на Ап-рашке нарисуется именно тот самый нехороший человек. Прознав же о проведенном мероприятии, он вполне мог на время перебазироваться и на другую точку - мало ли на территории Питера свободных экономических зон? И как его в таком разе искать? В результате было принято решение подрядить наружку на создание фотоальбома апрашкин-ских лохотронщиков, дабы бабушка в спокойных камеральных условиях смогла опознать того самого - единственного и неповторимого. В случае, если опознание пройдет успешно, оперативники без шума и пыли изолируют этого недостойного члена общества, и тогда все наконец успокоится и вернется на круги своя. Ибо и волки будут сыты, и овцы целы, и пастухи из РУВД накормлены.
Для «грузчиков» работу, подобную сегодняшней, особо пыльной не назовешь. И то сказать - знай себе шатайся по рынку да выписывай квитанции направо и налево. Народу вокруг полно, риск расшибиться минимальный, так что «грузчики» нащелкали себе показателей на месяц вперед. Причем снимали с самых разных ракурсов. В точности как в детском стихотворении Агнии Барто: «…я и прямо, я и боком, с поворотом, и с прискоком, и с разбега, и на месте, и двумя ногами вместе…» Словом, за всю смену никакого намека на адреналин либо экстрим, равно как ни одного мало-мальски значимого происшествия. В принципе, оно, наверное, и хорошо, что без ЧП и проколов, но с другой стороны - ведь скучно же, девицы! Впрочем, на обратной дороге в контору одно маленькое происшествие все же случилось. Хотя, собственно, его и происшествием-то назвать нельзя. Скорее просто эдакая нежданная мимолетная встреча-напоминание о былом героическом прошлом.
На светофоре на Вознесенском рядом с машиной «грузчиков» поравнялось нечто среднее между танком «Абраме» и отечественной боевой машиной пехоты.
– Ух ты! Это же Land Cruiser Prado. модель 2002 года,- восхитился Паша, и в его голосе отчетливо прорезались нотки зависти.- Я такой только на картинках видел. Двести пятьдесят лошадей - ух, силиша!
– Редкостный уродец,- скептически заметила Ольховская, которая, как и большинство женщин, в автомобилях в первую очередь ценила не мощность и размеры, а элегантность линий и форм и прочие составляющие внешней привлекательности.
Неожиданно в «лендкрузере» плавно опустилось тонированное окошко и вслед за вырвавшимися на свежий воздух децибелами Ричи Блэкмора времен Deep Purple в нем показалась физиономия Игоря Ладонина.
– Привет контрразведке! - Ладонин замахал рукой и, пугая прохожих, затянул на всю Ивановскую: - «Гремя огнем, сверкая блеском стали / Пойдут машины в яростный поход / Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин / И первый маршал в бой нас поведет!»
– Рад тебя видеть, Игорь, в добром здравии и в новой тачке,- почти прокричал в ответ Нестеров, перегнувшись через Пашу.- Вот только перестань вопить и тем самым дискредитировать нас в глазах общественности. Мы на работе.
– Отлично. Тогда я готов оказать самое посильное содействие органам. А подать сюда злоумышленника! Где он, мерзавец? Неужели вон тот подозрительный хрюндель в белом «форде»? Сергеич, а хочешь, я сейчас сделаю его на лобовой таран? И, как говорил сэр Генри, все кончится.
– Нет, Игорь, не кончится. Во-первых, это не он. А во-вторых, самое лучшее, что ты сейчас можешь для нас сделать, так это (извини, конечно) отвалить, причем как можно быстрее. И так уже, смотри, какую мы пробку создали.
Действительно, на светофоре давно горел зеленый, однако машины никак не могли начать движение, поскольку обе полосы были плотно закупорены стоящими участниками встречи на Мойке. А нервозно сигналить и материться в адрес навороченной тачки со странным пассажиром автонародец небезосновательно опасался.
– Грубо, Игорь, очень грубо. Но, в знак нашей Дружбы, я тебя прошаю. Кстати, а кто это с вами? Ужель та самая Полина? А ведь ты, помнится, обещал нас познакомить.
– Она самая. Раз обещал - значит, познакомлю.
– Ну, тогда я немедленно отправляюсь покупать себе новый представительский смокинг. Полина, вам нравятся мужчины в смокингах?
– Нравятся,- улыбнулась Полина.
– Решено - еду,- хохотнул Ладонин.
После этого «лендкрузер» наконец-то подорвался и умчался вперед. Провожая его взглядом, Нестеров облегченно выдохнул.
– Смешной человек,- продолжая улыбаться, сказана Полина.- Чем-то он мне гоголевского Ноздрева напоминает.
– Нуда, в каком-то смысле Игорь тоже вполне Исторический человек [3],- согласился Нестеров.- Все, Пащ а, давай, поехали, пока водилы нас окончательно морально не изнасиловали.
В седьмом часу «грузчики» «семь-три-пятого» экипажа вернулись в контору, сдались, отписались и разбежались по домам. Все, за исключением бригадира, которого дернул к себе в кабинет начальник отдела Нечаев. Александр Сергеевич поморщился, так как именно сегодня он обещал жене вернуться вовремя, нигде, особливо в пивной не задерживаясь. Но делать было нечего. Постучавшись, Нестеров вошел к начальнику, где его уже поджидали сам Василий Петрович Пасечник, а также старший «семь-три-седьмого» экипажа Эдик Каргин и (интересно, к чему бы это?) полковник Фадеев.
– Заходи, Сергеич, присаживайся,- махнул рукой Нечаев.- Ну что, Константин Евгеньевич, все в сборе, можно начинать.
– Значит так, господа бригадиры: время позднее, все после смен, все устали, все хотят домой к женам, детям и любовницам. Поэтому давайте проведем наше рабочее совещание быстро, но конструктивно. Суть дела в следующем: завтра ваши экипажи выставляются по объекту «Адвокат». Он же Генрих Семенович Правдин.
– А фамилия-то у него совсем не адвокатская,- усмехнулся Эдик.
– Это точно,- согласился Фадеев.- Так вот. Задание выписано территориалами Кировского района, но сразу всех предупреждаю - это не означает, что посему к нему можно относиться соответственно. А то я знаю, витают у некоторых подобные настроения, мол, орлы не ловят мух… Короче, доведите до своих экипажей, что в ближайшие три дня, если понадобится, они будут ловить не только мух, но и блох, вошек и другую подобную живность. Надеюсь, я доступно излагаю?
– Этот адвокат что, кому-то в следственном яйца прищемил? - невинно осведомился Пасечник.
– А правда, чего этот Генрих Семенович натворил? Что за окраска? - заинтересовался Нестеров.
– Работаем по первичке, окраска - наркотики,- ответил зам, и от бригадира не укрылось, что Фадеев прокомментировал вполне уместный в данной ситуации вопрос с явной неохотой.
– Оп-па, адвокат-наркоман - это круто! - восхитился Эдик.
– Эдик, ну почему сразу так цинично - наркоман? - немедленно вступил в полемику Нестеров.- Может, он самый заурядный работяга-наркокурьер. И вообще, как говорил советский классик, «по духу отличай пьянчугу от народа, хоть пьет народ не только хлебный квас».
– Это что за классик такой? Маяковский? - спросил Нечаев.
– Да нет, Василь Петрович, это Михалков-старший. Я, помнится, его однажды вам уже цитировал. Когда вы свой сейф закрыть забыли.
Это напоминание слегка задело Нечаева. Он сделал вид, что последнюю фразу просто не расслышал, и стал перебирать сваленные на рабочем столе бумажки. Между тем дотошный Пасечник все не унимался:
– Константин Евгеньевич, то, что задание от территориалов, это еще куда ни шло, бог-то с ним. Но ведь по первичным материалам мы обычно не работаем…
– Да вы и по ОД обычно не слишком-то перетруждаетесь,- рассердился Фадеев.- Кто на прошлой неделе на Невском объекта просрал?
– Так у них же натуральная контра велась - два экипажа расшибли. Что ж теперь, и нам надо было туда соваться? До кучи?
– Натуральная контра - это вы. Причем недобитая,- окончательно завелся Фадеев.-А если испугались и не полезли, как ты говоришь, «до кучи», то так и надо было в сводке отписать, а не гнать пургу. А в результате, действительно, так и получается - дЯтельность ОПП [4]…
– Ладно, мужики, давайте не будем переходить на личности,- примирительно встрял в намечающийся конфликт Нечаев.- Задача понятна, я думаю, особых эксцессов возникнуть не должно.
– Принимается, наличности перейдем на ближайшем квартальном совещании, которое, кстати, не за горами,- согласился Фадеев.- Василий Петрович, кто у тебя завтра заступает на приемку?
– Экипажи Каргина и Пасечника выходят с девяти утра. Нестеровцы подключаются с тринадцати.
– Хм, нестеровцы. Звучит почти как махновцы, что, кстати, недалеко от истины.
– Наговариваете вы, Константин Евгеньевич, на собачку,- вступился за себя и свой экипаж Нестеров.- На самом деле мы белые, пушистые и, не побоюсь этого слова, гвардейские пехотинцы. Почти как белая гвардия.
– Пехотинцы они… Скорее, ходоки. Особенно один.
– А вы кого конкретно имеете в виду? - заинтересовался Нестеров.
– Да это я так, к слову,- осекся Фадеев, в планы которого не входило посвящение бригадиров в личную жизнь своей племянницы. Пока не входило, хотя Нестерову, конечно, следовало бы поставить на вид за пренебрежение морально-воспитательным аспектом в процессе служебной подготовки членов экипажа.
– Держись, Сергеич,-ухмыльнулся Каргин.-Похоже, у руководства еще какой-то первичный материал в загашнике имеется. А инициатор задания - служба собственной безопасности.
– А ну отставить смехуечки! Я смотрю, распустил ты, Василий Петрович, своих бригадиров - никакого представления о субординации. Короче, завтра принимаете «Адвоката» в районе десяти - половины одиннадцатого у «Крестов». Таскаем осторожно и предельно внимательно - если что, наши долбаные правозащитники такой хай поднимут, что никому мало не покажется. Любой контакт фиксируем, после чего немедленно отзваниваемся мне. Принимать решение: водить связь или оставлять - я буду лично… Да, и чтоб квитанции выписывали отчетливые и хоть немного опознаваемые, а не как обычно. Никаких отмазок на погодные условия и подобный форс-мажор чтоб не было: «неучтенные неопытными сотрудниками поправки на отклонение оптической оси в силу внезапного порыва ветра» у меня в этот раз не проканают, ясно?… Все, остальные вводные получите завтра на инструктаже. Если вопросов больше нет, то все свободны.
После столь неопределенных и отчасти загадочных наставлений Нестеров возвращался домой в некотором раздумье. Вообще-то загадки бригадир любил, но вот недомолвки терпеть не мог. А в том, что Фадеев чего-то не договаривает, Александр Сергеевич фактически не сомневался. Если бы по завтрашней теме все было так складно и просто, полковник ни за что бы не приехал на этот инструктаж - что у него, своих дел не хватает? А раз так, значит, по этому заданию у него либо личный интерес имеется, либо сама тема настолько деликатна, что любой прокол в ней для кого-то может обернуться неприятными последствиями. И дело тут вовсе не «в правозащитном хае»: в конце концов, адвокат - это не судья и не прокурор. Он лицо очень даже прикосновенное. Нет, тут что-то другое… Впрочем, резюмируя первое и второе, в сухом остатке все равно получаем одно - дерьмовая тема. С этой мыслью Нестеров и повернул свои стопы в близлежащий кабак, не дойдя до своего дома каких-то двести метров. Вечерняя медитация под кружечку пива была сейчас очень кстати, тем более что на семейный ужин он все равно опоздал. Так что теперь уже все равно: семь бед - один ответ.
Бригадир терзался сомнениями абсолютно по делу - Фадеев действительно знал несколько больше, нежели рассказал. Хотя, в свою очередь, и сам он обладал довольно куцей и весьма неопределенной информацией по намеченной «дерьмовой» теме. В частности, полковник был не в курсе, что сама эта тема нарисовалась по вине… Нестерова, экипаж которого на прошлой неделе совершенно случайно закрепил сибирского гастарбайтера. Кстати, погоняло у того было, конечно же, не Пельмень, а уменьшительно-трогательное - Ростик. Несмотря на подобную задушевность, в криминальных и околокриминальных кругах местности, лежащей чуть восточнее Уральского хребта и много западнее Тихоокеанского побережья, погоняло это гремело и было известно почти так же, как имена участников проекта «Фабрика звезд» среди нынешнего поколения прыщавых подростков. Ростик был блатным - еще не положением, но уже и не-жиганом. Более того, не так давно сибирские авторитеты торжественно возвели его в ранг «стремящихся». Как известно, воровские законы не шибко отличаются от законов бизнеса и политики, так что, в принципе, Ростик стремился туда же, куда и все остальные,- поближе к бабкам и власти. Путь этот тернист и долог. Самое печальное, что скорость его прохождения отчасти зависела и от результатов нынешней командировки Ростика в Северную столицу, однако в данном случае неожиданно случился конфуз с задержанием. Но тут уже ничего не попишешь - человек предполагает, а Мент располагает. Мент же в данном случае располагал оперативной информацией о том, что Ростик, он же уроженец Кемерова гражданин Чекмарев А. Е., 1962 года рождения, является близкой связью сибирского вора в законе Ребуса (он же Кардинал), интересы которого в последние годы все заметнее распространялись на территорию Северо-Западного региона. А поскольку Мент был не простым опером Васей из территориального РУВД, а худо-бедно заместителем начальника криминальной милиции главка, то нет ничего удивительного в том, что в общем-то рядовой эпизод со случайным задержанием дал толчок к реанимации временно замороженной секретной милицейской операции под кодовым названием «Техосмотр». И так уж получилось, что привести в движение шестеренки этого громоздкого механизма в ближайшие несколько дней предстояло нескольким экипажам милицейской наружки.
Примерно в то же самое время, когда старший медитировал в пивной, Паша Козырев заскочил на огонек к своей соседке по коммуналке Людмиле Васильевне Михалевой. Они быстренько сообразили чаек с сушками, и теперь Паша, не делавший перед Михалевой секрета из своей работы, возбужденно комментировал события, послужившие сигналом к сегодняшней охоте на лохотронщиков:
– Как же так, Людмила Васильевна?! Они же там каждый день на этой самой Апрашке стоят! Неужели трудно найти потерпевших и задержать всех этих уродов с поличным на мошенничестве? А потом возбудить уголовное дело по факту конкретного преступления и предъявить им всем обвинение? Ведь все по закону, по факту? А?! Нас-то на фига здесь подряжать?!
– Ну, Паша… Ты, право не знаю, как Робин Гуд какой-то. Какой закон? Где ты его видел? Знаешь, как сказал один умный человек: закон - гарантия обеда, но ведь есть же еще и обеденный перерыв! Обалдеть! Уголовное дело! Так ведь по нему еще и работать надо! Усилия прикладывать, И в отношении кого прикладывать? В отношении тех, с которых они и кормятся?
– Ну не все же в милиции поголовно взяточники,- Паша решил вступиться за честь мундира.- Вот у нас в управлении, например, взяток не берут. По крайней мере, я ни об одном таком случае еще ни разу не слышал…
– Да потому что вам их просто не дают! Вы ж негласные, зашифрованные, как не знаю что. Чтобы дать вам взятку, вас надо еще днем с огнем поискать. А зачем все так усложнять, если эту самую взятку можно элементарно дать оперу. Тот подмахнет «левое» задание, и вы как миленькие будете его исполнять, пребывая в полной уверенности, что честно служите Родине и исполняете свой долг… А то - взяток они не берут, как же! Кстати, знаешь, Паша, чем отличается нынешний российский милиционер от прежнего советского?
– Ну и чем?
– А тем, что раньше мы к дяде Степе и дяде Аниськину по любой ерунде, по каждой мелочи за помощью бегали, а теперь мы этих дядей, возвращаясь вечером домой, на всякий случай другой стороной обходим. Еще и мысленно крестимся, чтобы, не дай бог, не прицепился… Ладно, тема лихоимства и взяточничества в России больна и бесконечна, поэтому давай отмотаем назад и вернемся к твоим апрашкинским. Паш, вас же, насколько я понимаю, обучали хоть каким-то основам юриспруденции. Так неужели ты не понимаешь, что в данном конкретном случае и состав-то преступления доказать почти невозможно, потому что человек практически всегда отдает жуликам свои деньги добровольно! Понимаешь? Добровольно! Да и мотивация «сам дурак», как правило, почти всегда присутствует…
– Но ведь это же кидалово!
– Да хоть обрыдалово!!! Люди хотят быть обманутыми, понимаешь, Паша?! Есть такое понятие - «Жажда Чудес». Пусть в виде бешеных шальных денег, решения проблем в бизнесе или личной жизни, чудесного исцеления, ночи любви с Сельмой Хайек и так далее. Люди хотят чуда! Причем не просто хотят - они осознанно готовы за него платить. А спрос, как известно, рождает предложение. Поэтому всегда найдутся желающие предоставить им, страждущим, соответствующий набор услуг: хочешь чайник «Скарлетт» - пожалуйста, хочешь скидку в двадцать процентов - забирай, хочешь лишиться невинности - раздевайся.
– Да,- протянул Паша и согласно кивнул головой.- Это все Горбачев с его перестройкой. Она, конечно… сильно людей испортила. Раньше ведь такого не было.
– Паш, прости, конечно, но сейчас ты мне больше всего напоминаешь старого пердуна, который живет от пенсии до пенсии и причитает: вот раньше и сахар был слаще, и вода мокрей… Да ты оглянись вокруг - в этом мире уже давно никто не придумал ничего нового! Всё, понятное дело, течет, но при этом почему-то не меняется… Так что там у вас, говоришь, было сегодня? Лотерея с безусловным выигрышем?… Слушай, а давай мы с тобой сейчас сыграем по маленькой?! Вспомнила я тут одну очень занятную игру. Давай по чирику, а?… У тебя как, деньги есть?
– В смысле по десятке? - спросил слегка оторопевший от такого поворота Паша.
– Ага. Я сейчас,- откликнулась Михалева, после чего вышла на кухню и скоренько вернулась, держа в руках коробок спичек.- Ну что, играем?
– А во что?
– Да есть такая игра. Вернее, была. «Лучинушкой» называлась. Может, она сейчас как-то иначе именуется… Ну да это не важно - ты десятку-то клади…
– Ну, кладу,- Паша порылся в карманах и выложил на стол десятку.
– Не боись, все без обмана, как у волшебника Сулей-мана. Вот коробок. Угадай, сколько в нем сейчас лежит спичек: чет или нечет?! Не думай, я не конкретную цифру прошу. Просто назови число - кратное или нет? Не сомневайся, если хочешь, сам же спички и пересчитаешь.
Паша поколебался немного, но в конце концов выбрал «чет».
– Вот,- сказала Михалева, извлекая из коробка две спички,- чтоб потом сомнений не было, что ты сказал именно «чет».
С этими словами Людмила Васильевна отложила в сторону две спички, после чего вручила коробок Паше. Он пересчитал содержимое, причем пересчитал более чем внимательно. Оказалось нечет. В смысле - проиграл.
Сыграли еше раз. И опять Козырев мимо кассы. Тут уже Пашку задело: играем еще. Поиграли еще. В конечном счете, проиграв стольник, он все ж таки притормозил. Хоть «чет», хоть «нечет» - Михалева неизменно выигрывала, а денег было жалко.
– Людмила Васильевна, а как это у вас получается?
– Паша, ты взрослый человек, в конце концов - офицер, а задаешь вопросы на уровне детского сада,- усмехнулась Михалева, убирая выигрыш в ящик комода - Все, время позднее, да и не могу я больше тебя обирать. Вроде как стыдно. Иди, ложись и подумай - это же элементарные вещи. Право слово, вот уж не думала, что именно тебе придется объяснять…
Паша покорно поднялся, ушел к себе и лег. Поворочался - сна ни в одном глазу и ни одной идеи в голове. Блин, как же обидно чувствовать себя лохом!
Между тем секрет этой самой «честной» игры, которую очень любили катать на Сенном рынке (особенно в дни больших ярмарок), до безобразия прост и сводится к тому, что банкующий изначально знает, сколько спичек в коробке. Допустим, их тридцать семь. Тогда далее: если играющий гадает на чет, банкующий вынимает и кладет перед ним две спички (как это называется, «во избежание недоразумения»). Таким образом в коробке остается тридцать пять, то есть число нечетное. Если же играющий ставит на нечет, то банкуюший вынимает одну спичку и в коробке остается тридцать шесть, то есть число четное.
В один из погожих дней бабушка самостоятельно отправилась в Апраксин двор, будучи осведомленной от своих соседей, что на этом питерском рынке можно купить все. Взятая с собой немалая по пенсионерским меркам сумма денег была надежно припрятана, однако бабушку это все равно не спасло. Поддавшись приобретательским инстинктам, она не вняла призывам репродуктора, ежеминутно вещавшего: «Граждане, не разговаривайте и не идите на контакты с людьми, обещающими легкую наживу!», и всеми своими конечностями угодила в сети, расставленные местными лохотронщиками.
Ни для кого не секрет, что методика работы последних до безобразия проста и базируется на элементарной человеческой жадности и столь же элементарной глупости. Но тут уж ничего не попишешь, потому как на халяву - и рожденные ползать слетаются! В общих чертах, суть апрашкинской (и не только) разводки сводится к следующему: мошенники представляются сотрудниками некоей торговой компании (естественно, липовой) и предлагают принять участие в рекламном розыгрыше призов, этой самой компанией предоставленных. Шустрые ребята втюхивают потенциальной жертве лотерейный билет и ведут к игровому столу, где «ведущий» объявляет, что именно на этот номер - оп-па… и выпал ценный подарок (к примеру, некий «пакет услуг», позволяющий отовариться в магазине на 200-300 долларов за счет фирмы). Тут же нарисовывается подставной игрок, билет которого, оказывается, также выиграл аналогичный подарок. (Нет, ну бывают же такие.совпадения!) Чтобы разрешить возникшую спорную ситуацию, требуется наличие у одного из счастливчиков всего-навсего ста рублей, а поскольку таковая сумма имеется у каждой из сторон, «ведущий» с неподдельной радостью в глазах предлагает делать ставки с последующим их увеличением. Естественно, у потерпевшего деньги заканчиваются быстрее, чем у подставного игрока. Он забирает всю сумму и быстро отваливает, растворяясь в толпе. Собственно, примерно таким вот образом вышеозначенная сумма в пять тысяч шестьсот российских рублей и поменяла своего хозяина.
От запоздалого осознания произошедшего бабушке стало худо. Причем настолько худо, что сердобольные граждане вызвали ей «скорую». Та поморщилась, но минут через двадцать все-таки приехала и сунула под нос жертве лохотрона ватку с нашатырем. Старушка слегка пришла в себя и принялась грузить своих спасителей душераздирающей историей об извергах рода человеческого. Медикам, понятное дело, ее анамнез был по барабану, однако в какой-то момент бабушка поведала о своих выдающихся родственных связях. Несчастную тут же подхватили на руки, любовно донесли до кареты «скорой помощи», с мигалками и ветерком довезли до дому, приставили дежурную сиделку и отзвонились в Смольный, поведав о случившемся с бабушкой несчастье.
Ровно через два часа на Смольнинском ковре уже стояли двое - начальник МОБ ГУВД и представитель подразделения, занимающегося профилактикой подобного рода правонарушений. Их путаные объяснения - что, мол-де, с принятием новой редакции Уголовного кодекса 159-я часть 2-я перенесена в разряд преступлений средней тяжести, а применить 159-ю часть 3-ю в отношении лохот-ронщиков вообще практически невозможно, потому как имеется масса процессуальных моментов, при этом некомплект в подразделениях ППС достиг своей критической точки, а потерпевшие не желают писать заявления,- естественно, не проканали. Стражи порядка были самым циничным образом отдрючены и отправлены сами-знаете-куда. Покинув негостеприимные коридоры, в одном из которых в тридцать четвертом году завалили самого Кирова, обтекаемые Начальник и Представитель ломанулись в 27-й отдел милиции, в зону ответственности которого входит злосчастная Апрашка. Здесь ситуация повторилась с точностью до наоборот - недавние жертвы градоначаль-ственного гнева теперь сами выступили в роли палачей и судей. В конце концов, как всегда, стрелочником оказался самый младшенький милиционер Вася, ниже которого был только плинтус. Он-то и взял с собой парочку таких же коллег, прогулялся до первого лохотронского столика и в течение пяти минут снял со случайно попавших под карающий меч революции мошенников семь тысяч денежных единиц. Пять тысяч шестьсот из них тут же с нарочным были отправлены потерпевшей, а оставшиеся тысяча четыреста поделены по-братски.
Казалось бы, конфликт на этом можно было считать исчерпанным. Ан нет - возмущенный чиновник желал не только возврата денег, но и крови, повелев, чтобы обидчик бабушки венценосной особы предстал пред его светлыми очами в кандалах, а затем ушел топтать зону на максимально положенное в таких случаях количество лет. Дело осложнялось тем, что физиономию мошенника старушка запомнила очень хорошо, поэтому подсунуть ей для опознания абы кого не представлялось возможным. В принципе, можно было устроить на рынке массовую зачистку лохотронщи-ков, однако не факт, что именно в назначенный день на Ап-рашке нарисуется именно тот самый нехороший человек. Прознав же о проведенном мероприятии, он вполне мог на время перебазироваться и на другую точку - мало ли на территории Питера свободных экономических зон? И как его в таком разе искать? В результате было принято решение подрядить наружку на создание фотоальбома апрашкин-ских лохотронщиков, дабы бабушка в спокойных камеральных условиях смогла опознать того самого - единственного и неповторимого. В случае, если опознание пройдет успешно, оперативники без шума и пыли изолируют этого недостойного члена общества, и тогда все наконец успокоится и вернется на круги своя. Ибо и волки будут сыты, и овцы целы, и пастухи из РУВД накормлены.
Для «грузчиков» работу, подобную сегодняшней, особо пыльной не назовешь. И то сказать - знай себе шатайся по рынку да выписывай квитанции направо и налево. Народу вокруг полно, риск расшибиться минимальный, так что «грузчики» нащелкали себе показателей на месяц вперед. Причем снимали с самых разных ракурсов. В точности как в детском стихотворении Агнии Барто: «…я и прямо, я и боком, с поворотом, и с прискоком, и с разбега, и на месте, и двумя ногами вместе…» Словом, за всю смену никакого намека на адреналин либо экстрим, равно как ни одного мало-мальски значимого происшествия. В принципе, оно, наверное, и хорошо, что без ЧП и проколов, но с другой стороны - ведь скучно же, девицы! Впрочем, на обратной дороге в контору одно маленькое происшествие все же случилось. Хотя, собственно, его и происшествием-то назвать нельзя. Скорее просто эдакая нежданная мимолетная встреча-напоминание о былом героическом прошлом.
На светофоре на Вознесенском рядом с машиной «грузчиков» поравнялось нечто среднее между танком «Абраме» и отечественной боевой машиной пехоты.
– Ух ты! Это же Land Cruiser Prado. модель 2002 года,- восхитился Паша, и в его голосе отчетливо прорезались нотки зависти.- Я такой только на картинках видел. Двести пятьдесят лошадей - ух, силиша!
– Редкостный уродец,- скептически заметила Ольховская, которая, как и большинство женщин, в автомобилях в первую очередь ценила не мощность и размеры, а элегантность линий и форм и прочие составляющие внешней привлекательности.
Неожиданно в «лендкрузере» плавно опустилось тонированное окошко и вслед за вырвавшимися на свежий воздух децибелами Ричи Блэкмора времен Deep Purple в нем показалась физиономия Игоря Ладонина.
– Привет контрразведке! - Ладонин замахал рукой и, пугая прохожих, затянул на всю Ивановскую: - «Гремя огнем, сверкая блеском стали / Пойдут машины в яростный поход / Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин / И первый маршал в бой нас поведет!»
– Рад тебя видеть, Игорь, в добром здравии и в новой тачке,- почти прокричал в ответ Нестеров, перегнувшись через Пашу.- Вот только перестань вопить и тем самым дискредитировать нас в глазах общественности. Мы на работе.
– Отлично. Тогда я готов оказать самое посильное содействие органам. А подать сюда злоумышленника! Где он, мерзавец? Неужели вон тот подозрительный хрюндель в белом «форде»? Сергеич, а хочешь, я сейчас сделаю его на лобовой таран? И, как говорил сэр Генри, все кончится.
– Нет, Игорь, не кончится. Во-первых, это не он. А во-вторых, самое лучшее, что ты сейчас можешь для нас сделать, так это (извини, конечно) отвалить, причем как можно быстрее. И так уже, смотри, какую мы пробку создали.
Действительно, на светофоре давно горел зеленый, однако машины никак не могли начать движение, поскольку обе полосы были плотно закупорены стоящими участниками встречи на Мойке. А нервозно сигналить и материться в адрес навороченной тачки со странным пассажиром автонародец небезосновательно опасался.
– Грубо, Игорь, очень грубо. Но, в знак нашей Дружбы, я тебя прошаю. Кстати, а кто это с вами? Ужель та самая Полина? А ведь ты, помнится, обещал нас познакомить.
– Она самая. Раз обещал - значит, познакомлю.
– Ну, тогда я немедленно отправляюсь покупать себе новый представительский смокинг. Полина, вам нравятся мужчины в смокингах?
– Нравятся,- улыбнулась Полина.
– Решено - еду,- хохотнул Ладонин.
После этого «лендкрузер» наконец-то подорвался и умчался вперед. Провожая его взглядом, Нестеров облегченно выдохнул.
– Смешной человек,- продолжая улыбаться, сказана Полина.- Чем-то он мне гоголевского Ноздрева напоминает.
– Нуда, в каком-то смысле Игорь тоже вполне Исторический человек [3],- согласился Нестеров.- Все, Пащ а, давай, поехали, пока водилы нас окончательно морально не изнасиловали.
В седьмом часу «грузчики» «семь-три-пятого» экипажа вернулись в контору, сдались, отписались и разбежались по домам. Все, за исключением бригадира, которого дернул к себе в кабинет начальник отдела Нечаев. Александр Сергеевич поморщился, так как именно сегодня он обещал жене вернуться вовремя, нигде, особливо в пивной не задерживаясь. Но делать было нечего. Постучавшись, Нестеров вошел к начальнику, где его уже поджидали сам Василий Петрович Пасечник, а также старший «семь-три-седьмого» экипажа Эдик Каргин и (интересно, к чему бы это?) полковник Фадеев.
– Заходи, Сергеич, присаживайся,- махнул рукой Нечаев.- Ну что, Константин Евгеньевич, все в сборе, можно начинать.
– Значит так, господа бригадиры: время позднее, все после смен, все устали, все хотят домой к женам, детям и любовницам. Поэтому давайте проведем наше рабочее совещание быстро, но конструктивно. Суть дела в следующем: завтра ваши экипажи выставляются по объекту «Адвокат». Он же Генрих Семенович Правдин.
– А фамилия-то у него совсем не адвокатская,- усмехнулся Эдик.
– Это точно,- согласился Фадеев.- Так вот. Задание выписано территориалами Кировского района, но сразу всех предупреждаю - это не означает, что посему к нему можно относиться соответственно. А то я знаю, витают у некоторых подобные настроения, мол, орлы не ловят мух… Короче, доведите до своих экипажей, что в ближайшие три дня, если понадобится, они будут ловить не только мух, но и блох, вошек и другую подобную живность. Надеюсь, я доступно излагаю?
– Этот адвокат что, кому-то в следственном яйца прищемил? - невинно осведомился Пасечник.
– А правда, чего этот Генрих Семенович натворил? Что за окраска? - заинтересовался Нестеров.
– Работаем по первичке, окраска - наркотики,- ответил зам, и от бригадира не укрылось, что Фадеев прокомментировал вполне уместный в данной ситуации вопрос с явной неохотой.
– Оп-па, адвокат-наркоман - это круто! - восхитился Эдик.
– Эдик, ну почему сразу так цинично - наркоман? - немедленно вступил в полемику Нестеров.- Может, он самый заурядный работяга-наркокурьер. И вообще, как говорил советский классик, «по духу отличай пьянчугу от народа, хоть пьет народ не только хлебный квас».
– Это что за классик такой? Маяковский? - спросил Нечаев.
– Да нет, Василь Петрович, это Михалков-старший. Я, помнится, его однажды вам уже цитировал. Когда вы свой сейф закрыть забыли.
Это напоминание слегка задело Нечаева. Он сделал вид, что последнюю фразу просто не расслышал, и стал перебирать сваленные на рабочем столе бумажки. Между тем дотошный Пасечник все не унимался:
– Константин Евгеньевич, то, что задание от территориалов, это еще куда ни шло, бог-то с ним. Но ведь по первичным материалам мы обычно не работаем…
– Да вы и по ОД обычно не слишком-то перетруждаетесь,- рассердился Фадеев.- Кто на прошлой неделе на Невском объекта просрал?
– Так у них же натуральная контра велась - два экипажа расшибли. Что ж теперь, и нам надо было туда соваться? До кучи?
– Натуральная контра - это вы. Причем недобитая,- окончательно завелся Фадеев.-А если испугались и не полезли, как ты говоришь, «до кучи», то так и надо было в сводке отписать, а не гнать пургу. А в результате, действительно, так и получается - дЯтельность ОПП [4]…
– Ладно, мужики, давайте не будем переходить на личности,- примирительно встрял в намечающийся конфликт Нечаев.- Задача понятна, я думаю, особых эксцессов возникнуть не должно.
– Принимается, наличности перейдем на ближайшем квартальном совещании, которое, кстати, не за горами,- согласился Фадеев.- Василий Петрович, кто у тебя завтра заступает на приемку?
– Экипажи Каргина и Пасечника выходят с девяти утра. Нестеровцы подключаются с тринадцати.
– Хм, нестеровцы. Звучит почти как махновцы, что, кстати, недалеко от истины.
– Наговариваете вы, Константин Евгеньевич, на собачку,- вступился за себя и свой экипаж Нестеров.- На самом деле мы белые, пушистые и, не побоюсь этого слова, гвардейские пехотинцы. Почти как белая гвардия.
– Пехотинцы они… Скорее, ходоки. Особенно один.
– А вы кого конкретно имеете в виду? - заинтересовался Нестеров.
– Да это я так, к слову,- осекся Фадеев, в планы которого не входило посвящение бригадиров в личную жизнь своей племянницы. Пока не входило, хотя Нестерову, конечно, следовало бы поставить на вид за пренебрежение морально-воспитательным аспектом в процессе служебной подготовки членов экипажа.
– Держись, Сергеич,-ухмыльнулся Каргин.-Похоже, у руководства еще какой-то первичный материал в загашнике имеется. А инициатор задания - служба собственной безопасности.
– А ну отставить смехуечки! Я смотрю, распустил ты, Василий Петрович, своих бригадиров - никакого представления о субординации. Короче, завтра принимаете «Адвоката» в районе десяти - половины одиннадцатого у «Крестов». Таскаем осторожно и предельно внимательно - если что, наши долбаные правозащитники такой хай поднимут, что никому мало не покажется. Любой контакт фиксируем, после чего немедленно отзваниваемся мне. Принимать решение: водить связь или оставлять - я буду лично… Да, и чтоб квитанции выписывали отчетливые и хоть немного опознаваемые, а не как обычно. Никаких отмазок на погодные условия и подобный форс-мажор чтоб не было: «неучтенные неопытными сотрудниками поправки на отклонение оптической оси в силу внезапного порыва ветра» у меня в этот раз не проканают, ясно?… Все, остальные вводные получите завтра на инструктаже. Если вопросов больше нет, то все свободны.
После столь неопределенных и отчасти загадочных наставлений Нестеров возвращался домой в некотором раздумье. Вообще-то загадки бригадир любил, но вот недомолвки терпеть не мог. А в том, что Фадеев чего-то не договаривает, Александр Сергеевич фактически не сомневался. Если бы по завтрашней теме все было так складно и просто, полковник ни за что бы не приехал на этот инструктаж - что у него, своих дел не хватает? А раз так, значит, по этому заданию у него либо личный интерес имеется, либо сама тема настолько деликатна, что любой прокол в ней для кого-то может обернуться неприятными последствиями. И дело тут вовсе не «в правозащитном хае»: в конце концов, адвокат - это не судья и не прокурор. Он лицо очень даже прикосновенное. Нет, тут что-то другое… Впрочем, резюмируя первое и второе, в сухом остатке все равно получаем одно - дерьмовая тема. С этой мыслью Нестеров и повернул свои стопы в близлежащий кабак, не дойдя до своего дома каких-то двести метров. Вечерняя медитация под кружечку пива была сейчас очень кстати, тем более что на семейный ужин он все равно опоздал. Так что теперь уже все равно: семь бед - один ответ.
Бригадир терзался сомнениями абсолютно по делу - Фадеев действительно знал несколько больше, нежели рассказал. Хотя, в свою очередь, и сам он обладал довольно куцей и весьма неопределенной информацией по намеченной «дерьмовой» теме. В частности, полковник был не в курсе, что сама эта тема нарисовалась по вине… Нестерова, экипаж которого на прошлой неделе совершенно случайно закрепил сибирского гастарбайтера. Кстати, погоняло у того было, конечно же, не Пельмень, а уменьшительно-трогательное - Ростик. Несмотря на подобную задушевность, в криминальных и околокриминальных кругах местности, лежащей чуть восточнее Уральского хребта и много западнее Тихоокеанского побережья, погоняло это гремело и было известно почти так же, как имена участников проекта «Фабрика звезд» среди нынешнего поколения прыщавых подростков. Ростик был блатным - еще не положением, но уже и не-жиганом. Более того, не так давно сибирские авторитеты торжественно возвели его в ранг «стремящихся». Как известно, воровские законы не шибко отличаются от законов бизнеса и политики, так что, в принципе, Ростик стремился туда же, куда и все остальные,- поближе к бабкам и власти. Путь этот тернист и долог. Самое печальное, что скорость его прохождения отчасти зависела и от результатов нынешней командировки Ростика в Северную столицу, однако в данном случае неожиданно случился конфуз с задержанием. Но тут уже ничего не попишешь - человек предполагает, а Мент располагает. Мент же в данном случае располагал оперативной информацией о том, что Ростик, он же уроженец Кемерова гражданин Чекмарев А. Е., 1962 года рождения, является близкой связью сибирского вора в законе Ребуса (он же Кардинал), интересы которого в последние годы все заметнее распространялись на территорию Северо-Западного региона. А поскольку Мент был не простым опером Васей из территориального РУВД, а худо-бедно заместителем начальника криминальной милиции главка, то нет ничего удивительного в том, что в общем-то рядовой эпизод со случайным задержанием дал толчок к реанимации временно замороженной секретной милицейской операции под кодовым названием «Техосмотр». И так уж получилось, что привести в движение шестеренки этого громоздкого механизма в ближайшие несколько дней предстояло нескольким экипажам милицейской наружки.
* * *
Примерно в то же самое время, когда старший медитировал в пивной, Паша Козырев заскочил на огонек к своей соседке по коммуналке Людмиле Васильевне Михалевой. Они быстренько сообразили чаек с сушками, и теперь Паша, не делавший перед Михалевой секрета из своей работы, возбужденно комментировал события, послужившие сигналом к сегодняшней охоте на лохотронщиков:
– Как же так, Людмила Васильевна?! Они же там каждый день на этой самой Апрашке стоят! Неужели трудно найти потерпевших и задержать всех этих уродов с поличным на мошенничестве? А потом возбудить уголовное дело по факту конкретного преступления и предъявить им всем обвинение? Ведь все по закону, по факту? А?! Нас-то на фига здесь подряжать?!
– Ну, Паша… Ты, право не знаю, как Робин Гуд какой-то. Какой закон? Где ты его видел? Знаешь, как сказал один умный человек: закон - гарантия обеда, но ведь есть же еще и обеденный перерыв! Обалдеть! Уголовное дело! Так ведь по нему еще и работать надо! Усилия прикладывать, И в отношении кого прикладывать? В отношении тех, с которых они и кормятся?
– Ну не все же в милиции поголовно взяточники,- Паша решил вступиться за честь мундира.- Вот у нас в управлении, например, взяток не берут. По крайней мере, я ни об одном таком случае еще ни разу не слышал…
– Да потому что вам их просто не дают! Вы ж негласные, зашифрованные, как не знаю что. Чтобы дать вам взятку, вас надо еще днем с огнем поискать. А зачем все так усложнять, если эту самую взятку можно элементарно дать оперу. Тот подмахнет «левое» задание, и вы как миленькие будете его исполнять, пребывая в полной уверенности, что честно служите Родине и исполняете свой долг… А то - взяток они не берут, как же! Кстати, знаешь, Паша, чем отличается нынешний российский милиционер от прежнего советского?
– Ну и чем?
– А тем, что раньше мы к дяде Степе и дяде Аниськину по любой ерунде, по каждой мелочи за помощью бегали, а теперь мы этих дядей, возвращаясь вечером домой, на всякий случай другой стороной обходим. Еще и мысленно крестимся, чтобы, не дай бог, не прицепился… Ладно, тема лихоимства и взяточничества в России больна и бесконечна, поэтому давай отмотаем назад и вернемся к твоим апрашкинским. Паш, вас же, насколько я понимаю, обучали хоть каким-то основам юриспруденции. Так неужели ты не понимаешь, что в данном конкретном случае и состав-то преступления доказать почти невозможно, потому что человек практически всегда отдает жуликам свои деньги добровольно! Понимаешь? Добровольно! Да и мотивация «сам дурак», как правило, почти всегда присутствует…
– Но ведь это же кидалово!
– Да хоть обрыдалово!!! Люди хотят быть обманутыми, понимаешь, Паша?! Есть такое понятие - «Жажда Чудес». Пусть в виде бешеных шальных денег, решения проблем в бизнесе или личной жизни, чудесного исцеления, ночи любви с Сельмой Хайек и так далее. Люди хотят чуда! Причем не просто хотят - они осознанно готовы за него платить. А спрос, как известно, рождает предложение. Поэтому всегда найдутся желающие предоставить им, страждущим, соответствующий набор услуг: хочешь чайник «Скарлетт» - пожалуйста, хочешь скидку в двадцать процентов - забирай, хочешь лишиться невинности - раздевайся.
– Да,- протянул Паша и согласно кивнул головой.- Это все Горбачев с его перестройкой. Она, конечно… сильно людей испортила. Раньше ведь такого не было.
– Паш, прости, конечно, но сейчас ты мне больше всего напоминаешь старого пердуна, который живет от пенсии до пенсии и причитает: вот раньше и сахар был слаще, и вода мокрей… Да ты оглянись вокруг - в этом мире уже давно никто не придумал ничего нового! Всё, понятное дело, течет, но при этом почему-то не меняется… Так что там у вас, говоришь, было сегодня? Лотерея с безусловным выигрышем?… Слушай, а давай мы с тобой сейчас сыграем по маленькой?! Вспомнила я тут одну очень занятную игру. Давай по чирику, а?… У тебя как, деньги есть?
– В смысле по десятке? - спросил слегка оторопевший от такого поворота Паша.
– Ага. Я сейчас,- откликнулась Михалева, после чего вышла на кухню и скоренько вернулась, держа в руках коробок спичек.- Ну что, играем?
– А во что?
– Да есть такая игра. Вернее, была. «Лучинушкой» называлась. Может, она сейчас как-то иначе именуется… Ну да это не важно - ты десятку-то клади…
– Ну, кладу,- Паша порылся в карманах и выложил на стол десятку.
– Не боись, все без обмана, как у волшебника Сулей-мана. Вот коробок. Угадай, сколько в нем сейчас лежит спичек: чет или нечет?! Не думай, я не конкретную цифру прошу. Просто назови число - кратное или нет? Не сомневайся, если хочешь, сам же спички и пересчитаешь.
Паша поколебался немного, но в конце концов выбрал «чет».
– Вот,- сказала Михалева, извлекая из коробка две спички,- чтоб потом сомнений не было, что ты сказал именно «чет».
С этими словами Людмила Васильевна отложила в сторону две спички, после чего вручила коробок Паше. Он пересчитал содержимое, причем пересчитал более чем внимательно. Оказалось нечет. В смысле - проиграл.
Сыграли еше раз. И опять Козырев мимо кассы. Тут уже Пашку задело: играем еще. Поиграли еще. В конечном счете, проиграв стольник, он все ж таки притормозил. Хоть «чет», хоть «нечет» - Михалева неизменно выигрывала, а денег было жалко.
– Людмила Васильевна, а как это у вас получается?
– Паша, ты взрослый человек, в конце концов - офицер, а задаешь вопросы на уровне детского сада,- усмехнулась Михалева, убирая выигрыш в ящик комода - Все, время позднее, да и не могу я больше тебя обирать. Вроде как стыдно. Иди, ложись и подумай - это же элементарные вещи. Право слово, вот уж не думала, что именно тебе придется объяснять…
Паша покорно поднялся, ушел к себе и лег. Поворочался - сна ни в одном глазу и ни одной идеи в голове. Блин, как же обидно чувствовать себя лохом!
Между тем секрет этой самой «честной» игры, которую очень любили катать на Сенном рынке (особенно в дни больших ярмарок), до безобразия прост и сводится к тому, что банкующий изначально знает, сколько спичек в коробке. Допустим, их тридцать семь. Тогда далее: если играющий гадает на чет, банкующий вынимает и кладет перед ним две спички (как это называется, «во избежание недоразумения»). Таким образом в коробке остается тридцать пять, то есть число нечетное. Если же играющий ставит на нечет, то банкуюший вынимает одну спичку и в коробке остается тридцать шесть, то есть число четное.