Страница:
Разрушитель не причинил вреда своей спасительнице, - уже одно это можно расценивать как победу Жизни и Любви над Смертью, - но когда наша пара слилась в экстазе, Тёмное Начало проявилось. Как именно проявилось, я могу только предполагать - нам так и не удалось разобраться в деталях, несмотря на все наши усилия. Всё-таки здесь замешаны секреты Тонкого Мира… Вероятно, Душа, воплотившаяся в Тллеа, приобрела некоторые нежелательные черты - ту же пресловутую гордыню и властолюбие. Вот этот камешек и сорвал, в конце концов, лавину, и мы получили то, что сейчас имеем.
– Отправь за преступницей пару боевых семёрок Синклита, - коротко приказала Королева, подводя итог. - И ещё: зелёные эски будут работать над Третьей вместе с нами - кому как не им расхлёбывать замешанное ими же самими варево! Я не верю, что ни один из семисот с лишним Магов-Дарителей даже не подозревал о том, что делает, - без понимания всеми участниками волшбы сути творимых чар эффективность совокупных заклятий резко снижается. Вот пусть и искупают вину своей Дриады - и свою собственную. И пусть хоть кто-нибудь из этих гордецов, мнящих себя равными самому Вечнотворящему, только посмеет противиться моей воле!
Посланные Синклитом три боевые семёрки Голубых Амазонок и шестеро узнавших о случившемся и отправившихся с ними Опор ветвей кроны Тллеа не нашли в Укромном Мире никого. Личный Мир Дриады был охвачен увяданием: с деревьев осыпались пожухшие листья вместе с ветками и пластами коры; озёра и быстрые ручьи высыхали, обнажая мёртвое каменистое дно; блекнущее небо подрагивало, словно плёнка миража, готовое вот-вот распасться. Всё это означало, что преступной Магини или уже нет среди живущих, или она очень и очень далеко отсюда.
Эн-Риэнанта не успокоилась, получив такое известие. Она организовала широкий магический поиск, связавшись с Владычицами доменов, граничащих с Объединением Пяти, и даже обратилась за помощью к Алым Воителям. И поиск увенчался успехом неожиданно быстро: беглянку нашли в общине Серебряных Магов-Всеведущих в одном из Смежных Миров. И так же быстро выяснилось, что бывшая Зелёная Мать и не собиралась прятаться. Игумен Познающих спокойно заявил явившимся к нему Голубым, Зелёным и Алым Магам:
– Среди братьев и сестёр моей общины нет никакой Тллеа. Да, недавно у нас здесь появилась новая сестра, признавшая Слияние с Вечнотворящим и испросившая разрешение присоединиться. Кроме того, она попросила наложить на неё как можно более надёжное заклятье Лишения Свободы Воли, - именно попросила! - что и было исполнено пятью Аббатами и самим Епископом нашего округа. Мы всегда рады принять в свои ряды искренне Осознавших Суетность. Правоту моих слов легко проверить.
Серебряный Игумен не лгал: преступная Дриада уже не была той, кого когда-то звали Тллеа. Заклятие Лишения Свободы Воли, принятое добровольно,непреодолимо. Даже захоти теперь новообращённая серебряная эскиня вернуться на Дороги Миров (а такое хоть и редко, но всё же случалось), она никогда не сможет этого сделать.
Изменился даже внешний физический облик Волшебницы: прекрасная и вечно юная женщина, созданная для любви, превратилась в высохшую старуху. Она не узнала никого из пришедших за ней, и на её мёртвом лице живыми остались только горящие мрачным фанатичным огнём глаза. Адепты Слияния обрели очень ценную послушницу…
Придирчивое магическое сканирование (которому Серебряные отнюдь не противились) разума безымяннойподтвердило: да, мятежная и властолюбивая Тллеа умерла. Забирать бывшую преступницу из общины не имело смысла: согласно предощущениям Познающих, близилось время очередной Волны Слияния. Волна прокатывалась примерно раз в четыреста-пятьсот стандартных лет, и подавляющему большинству Осознавших-и-Отринувших Суетное предстояло, как они говорили, "уйти на её гребне" - слиться с Вечнотворящим, вернуться в Его Лоно и так закончить для себя Круг Санасары.
А с ними неизбежно уйдёт и та, которую когда-то звали Тллеа. Она сама выбрала себе наказание, решив прервать свой собственный Круг Воплощений до его завершения и до назначенного срока. Физическая смерть сбрасывает Первичную Матрицу в ожидание следующей инкарнации по заслугам, Абсолютная Смерть обрывает Круг, а Слияние сокращает время его прохождения. Ну что ж, Вечнотворящий Разум обогатится - ведь понимание ошибки само по себе является очень важным Знанием.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. БИТВА ЭГРЕГОРОВ
– Отправь за преступницей пару боевых семёрок Синклита, - коротко приказала Королева, подводя итог. - И ещё: зелёные эски будут работать над Третьей вместе с нами - кому как не им расхлёбывать замешанное ими же самими варево! Я не верю, что ни один из семисот с лишним Магов-Дарителей даже не подозревал о том, что делает, - без понимания всеми участниками волшбы сути творимых чар эффективность совокупных заклятий резко снижается. Вот пусть и искупают вину своей Дриады - и свою собственную. И пусть хоть кто-нибудь из этих гордецов, мнящих себя равными самому Вечнотворящему, только посмеет противиться моей воле!
* * *
Посланные Синклитом три боевые семёрки Голубых Амазонок и шестеро узнавших о случившемся и отправившихся с ними Опор ветвей кроны Тллеа не нашли в Укромном Мире никого. Личный Мир Дриады был охвачен увяданием: с деревьев осыпались пожухшие листья вместе с ветками и пластами коры; озёра и быстрые ручьи высыхали, обнажая мёртвое каменистое дно; блекнущее небо подрагивало, словно плёнка миража, готовое вот-вот распасться. Всё это означало, что преступной Магини или уже нет среди живущих, или она очень и очень далеко отсюда.
Эн-Риэнанта не успокоилась, получив такое известие. Она организовала широкий магический поиск, связавшись с Владычицами доменов, граничащих с Объединением Пяти, и даже обратилась за помощью к Алым Воителям. И поиск увенчался успехом неожиданно быстро: беглянку нашли в общине Серебряных Магов-Всеведущих в одном из Смежных Миров. И так же быстро выяснилось, что бывшая Зелёная Мать и не собиралась прятаться. Игумен Познающих спокойно заявил явившимся к нему Голубым, Зелёным и Алым Магам:
– Среди братьев и сестёр моей общины нет никакой Тллеа. Да, недавно у нас здесь появилась новая сестра, признавшая Слияние с Вечнотворящим и испросившая разрешение присоединиться. Кроме того, она попросила наложить на неё как можно более надёжное заклятье Лишения Свободы Воли, - именно попросила! - что и было исполнено пятью Аббатами и самим Епископом нашего округа. Мы всегда рады принять в свои ряды искренне Осознавших Суетность. Правоту моих слов легко проверить.
Серебряный Игумен не лгал: преступная Дриада уже не была той, кого когда-то звали Тллеа. Заклятие Лишения Свободы Воли, принятое добровольно,непреодолимо. Даже захоти теперь новообращённая серебряная эскиня вернуться на Дороги Миров (а такое хоть и редко, но всё же случалось), она никогда не сможет этого сделать.
Изменился даже внешний физический облик Волшебницы: прекрасная и вечно юная женщина, созданная для любви, превратилась в высохшую старуху. Она не узнала никого из пришедших за ней, и на её мёртвом лице живыми остались только горящие мрачным фанатичным огнём глаза. Адепты Слияния обрели очень ценную послушницу…
Придирчивое магическое сканирование (которому Серебряные отнюдь не противились) разума безымяннойподтвердило: да, мятежная и властолюбивая Тллеа умерла. Забирать бывшую преступницу из общины не имело смысла: согласно предощущениям Познающих, близилось время очередной Волны Слияния. Волна прокатывалась примерно раз в четыреста-пятьсот стандартных лет, и подавляющему большинству Осознавших-и-Отринувших Суетное предстояло, как они говорили, "уйти на её гребне" - слиться с Вечнотворящим, вернуться в Его Лоно и так закончить для себя Круг Санасары.
А с ними неизбежно уйдёт и та, которую когда-то звали Тллеа. Она сама выбрала себе наказание, решив прервать свой собственный Круг Воплощений до его завершения и до назначенного срока. Физическая смерть сбрасывает Первичную Матрицу в ожидание следующей инкарнации по заслугам, Абсолютная Смерть обрывает Круг, а Слияние сокращает время его прохождения. Ну что ж, Вечнотворящий Разум обогатится - ведь понимание ошибки само по себе является очень важным Знанием.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. БИТВА ЭГРЕГОРОВ
Земля, каменный век
В небе родился звук. В нём вроде бы и не было ничего особо угрожающего, просто он был странен.
Охотник лесного племени, неслышной тенью скользивший сквозь зелёный лабиринт ветвей и причудливо изогнутых древесных стволов, тут же поймал звук своими чуткими ушами, способными различить мягкую поступь хищника по тайной тропе. Человек прижался к дереву, силясь сделаться невидимым, и судорожно сжал рукоять каменного топора. Он не знал, что несёт с собой этот звук, зато твёрдо усвоил с самых первых своих шагов по враждебной людям земле: любое Непонятноескорее всего есть Опасное.
Неясная тень стремительно промелькнула над кронами, но человек не побежал, превозмогая падающий на него дикий страх - ведь звери бросаются на убегающих. Охотник только тихо присел на пятки у корней могучего лесного великана и вжался в мягкий мох, проводив цепким взглядом пронёсшееся над его головой. Потом он выждал некоторое время - всё было тихо, - а затем, крадучись и озираясь по сторонам, двинулся назад - к кострам стойбища. Охота подождёт: люди лесного племени привыкли голодать по много дней кряду. Сейчас для разведчика самое главное - это рассказать: и людям, и вождю, и, конечно же, шаману, беседующему с духами зверей, птиц и умерших предков…
Тридцать шесть тысяч лет назад скауты Технолидеров были ещё не очень совершенны: в частности, они не имели акустической экранировки и потому шумели. Это уже много позже, после Галактической Войны, были разработаны улучшенные модели. Впрочем, Технократов и тогда, и потом, тысячелетия спустя, не слишком заботила реакция дикарей на их летательные аппараты - ведь галактиан прежде всего интересовали куда более развитые Разумные. А что касается совсем уж примитивных рас - ну родится ещё одна религия, подумаешь, эка важность…
Земля, XIV век
Лежать на сыром каменном полу холодно. И холодно вдвойне, когда ты знаешь: завтра утром, как только взойдёт солнце, за тобой придут тупоголовые стражники, и холод каменных плит вскоре сменится жаром костра, которому предадут твоё истерзанное пытками тело.
"Господи, - беззвучно шептал измученный человек, лежавший на полу тесной камеры, - вразуми Ты меня в мой последний час, и дай ответы на все мучающие меня вопросы, и тогда я умру с успокоенной душой, и бестрепетно предстану пред светлым ликом Твоим! Гос-по-о-ди-и-и!
Господи, просвети мою мятущуюся душу, душу раба Твоего… А почему "раба", Господи? Ты всесилен и всемогущ, так зачем тебе рабы? Зачем такому, как Ты, взирать на копошащихся у ног Твоих "ничтожных червяков", коли Ты сотворил нас по своему образу и подобию? Или подобие это ограничивается только лишь телом и никак не касается духа нашего? И зачем Тебе нужно, чтобы эти жалкие черви непрерывно воздавали тебе хвалу? Какая Тебе в том радость? Неужели Творцу непременно нужно постоянно унижать детей своих? Какой же ты тогда всеблагий? Ответь мне, Господи! Ответь!
Молчишь, Господи?
Я грешен пред тобой, Господи, грешен неверием в Твою непогрешимость. И ещё я грешен тем, что я любил. Ответь мне, Господи, а почему любовь земная есть тяжкий грех? Самое прекрасное из всего, что только есть на земле, что возвышает, что есть основа самой нашей жизни - и вдруг грех? Почему так, Господи? Вот говорят: "невинная и непорочная дева" - а что, стоит этой деве вкусить любви, как она тут же становится порочнойи виноватой? Перед кем виноватой, Господи? Перед Тобой? И за что виноватой, Господи, - за то, что она приняла и подарила Любовь? А как же тогда "Господь наш есть любовь"? Или это неправда?
А быть может, любовь есть грех потому лишь, что отвлекает рабов Твоих от неустанных молитв - кои Тебе так нужны - во славу Твою? Но если люди отринут этот грех, то род людской иссякнет, и кто тогда станет воздавать хвалу Тебе, Господи? Ответь мне, Господи! Ответь!
Молчишь, Господи?
Господи, прими меня во вратах Твоих… Мне всё равно, Ад там или Рай - каждому воздастся по делам его… Но отчего Ты, Господи, требуешь от нас, людей, посвятить всю жизнь нашу подготовке к смерти и думать только о том, как нам ступить на порог Твой, за которым Ты поделишь нас на праведников и на грешников? Неужели всё наше бренное бытиё, в котором есть и радость, и счастье, всего-навсего морок, обман и цепь мук неизбывных, а истинное счастье возможно только там, за порогом Твоим? Почему ты требуешь от нас думать именно так, а не иначе? Или этого требуешь вовсе не Ты, но лживые слуги Твои, исказившиеволю Твою? Ответь мне, Господи! Ответь!
Молчишь, Господи?"
Бледный свет раннего утра осторожно проползает между прутьев решётки, но его слишком мало, чтобы разогнать мокрую темноту камеры. Скоро взойдёт солнце…
Залязгали засовы, и тяжёлая дверь каменного мешка со скрежещущим визгом отворилась. Пляшущий отблеск пламени коптящих факелов пробежал по стенам и окрасил багровым латы вошедших в темницу стражников - словно забрызгал их свежей кровью.
Узника рывком подняли с пола и поставили на ноги. Двое дюжих солдат держали его под руки - идти сам проклятый еретик уже не мог, ноги его были бесповоротно изувечены "испанскими сапогами". Ничего, дотащим, тут не так далеко, обойдёмся даже без телеги! Да и весу в узнике - как в тощей курице…
Когда они добрались до площади, приговорённый был уже почти без сознания. Его привёл в чувство коснувшийся его лица солнечный луч, прыгнувший из-за зубчатой стены и отразившийся от влажных черепичных крыш.
Несмотря на ранний час, площадь заполняла толпа, замершая в ожидании зрелища. На середине площади возвышался обложенный дровами и хворостом деревянный столб. Цепь солдат с алебардами оттеснила толпу, давая процессии дорогу к месту казни.
Осуждённого втащили на поленницу, задрали ему руки вверх, едва не выворачивая их из плеч, и приковали кисти к столбу. Вторая цепь опоясала тело, третья замкнулась вокруг ног. Оковы легли неплотно, оставив немного свободы движениям - должны же истинные христиане в полной мере насладиться муками богохульника и вероотступника, когда он начнёт дёргаться и корчиться в очистительном огне! Палач заботливо поправил рассыпавшиеся вязанки хвороста - непорядок…
Слов приговора, которые бормотал тучный монах, приговорённый не слушал и не слышал - он знал, что среди них нет ни слова правды. Разве что "сомнение в вере": вот это, пожалуй, верно…
Прикованный к столбу человек посмотрел в тусклое небо. Он не хотел умирать, вся плоть его вопила от страха и от ожидания неотвратимой жгучей боли, которая очень скоро вцепится в неё вместе с языками пламени. Человек смотрел в небо, бессознательно и исступлённо взывая о помощи, отчётливо сознавая при этом, что спасения нет и быть не может…
Запахло дымом, и обречённый на лютую смерть понял, что ему остаётся лишь уповать на крепость духа своего, дабы достойно принять мученическую кончину. Но как же это трудно…
И боль пришла - первые проворные огненные змейки, извивавшиеся меж поленьев, коснулись ног человека у столба. И человек закричал…
И толпа ответила хриплым рёвом. Раззявленные слюнявые рты, грязные патлы и такие же грязные мыслишки… Животные, собравшиеся поглазеть, как будут жечь такого же, как и они сами, жечь только за то, что он осмелился чуть приподняться над общим стадом, возвыситься духом и показать им же самим, что они люди, и что они могут быть людьми. И те, с алебардами, - они такие же животные, только они натасканы выполнять приказы других животных, более хитрых, чем все остальные: эти животные в нелепых железных одеждах стоят и смотрят оловянными глазами, в которых не светится ни капли Разума, на то, как на костре умирает человек.
Огонь вырвался на свободу и жадно обнял тело человека. Боль рвала горящую плоть; лопалась и сворачивалась в тёмные обугленные лохмотья кожа; пузырилась, вскипая в буйном пламени, кровь. И человек закричал в последний раз, уже прощаясь и прося прощения за всё то, что он не успел или не сумел сделать для людей…
В рвущийся вверх костёр, в котором скрылась ещё дергающаяся на цепях тёмная фигура, внезапно беззвучно ударил сноп золотистого света. Пламя испуганно сникло, и рдеющие угли полетели во все стороны, накрыв широким веером стадона площади. И шарахнулись толпы в проулки, [10]давя друг друга в животном ужасе, спотыкаясь, падая и закрывая свои ещё не научившиеся думать головы пока ещё не умеющими создавать прекрасное руками. Янтарного цвета вихрь закрутился воронкой, взметнулся вверх и исчез, а на площади остался вывернутый столб с обрывками цепей на нём да груда непрогоревших угольев. И не понять было, что там, в этой дымящейся куче - одни дрова или останки сожжённого человека тоже…
"Я уже умер или ещё нет?" - успел подумать человек перед тем, как вокруг него всё завертелось. А потом сознание ушло.
Междумирье, наши дни
- Собратья мои! Время близится, и скоро каждому из нас - каждому! - предстоит дать ответ и самому себе, и Вечнотворящему: а всё ли я сделал для того, чтобы на данном отрезке Круга Бытия обогатить Его, привнести в Его вечнорождающее лоно как можно больше ценнейшего Знания, которое послужит Его дальнейшему бесконечному совершенствованию? Ибо Путь Первичных Матриц - Душ - конечен, а Путь Абсолюта окончания не имеет…
Существа в длинных плащах цвета платины молчат. Накинутые на головы капюшоны скрывают склонённые лица, делая сидящих на вычурных креслах чёрного дерева эсков-Магов похожими на отлитые из тусклого металла статуи. Кресла с высокими спинками располагаются полукругом, а посередине зала с теряющимся во тьме сводом возвышается невысокий каменный постамент.
На постаменте прорисовывается неясная фигура человекоподобногосоздания в таком же плаще, но с обнажённой головой. Ткань капюшона откинута на спину, длинные седые волосы спадают на плечи, обе руки воздеты кверху так, что из-под широких рукавов видны тонкие сухие запястья. Подрагивает на стенах и на полу призрачный отблеск робкого пламени немногочисленных свечей, едва способных отогнать хоть на пару шагов заполняющую зал Первородную Тьму. Губы Мага неподвижны, но это не мешает остальным Сущностям отчётливо воспринимать всё им предназначенное.
Девять Аббатов, настоятели девяти приходов, внимают мыслеречениям десятого эска - Епископа, Высокого Иерарха, возглавляющего округ, охватывающий Галактику и соседние звёздные острова, Иные Реальности и Параллельные Миры, коим несть числа. И ещё в этот же самый миг где-то невообразимо далеко, в восьми других местах этой области Познаваемой Вселенной другие восемь Епископов обращаются к Аббатам своих округов, дабы выслушать их ответы и донести их до Высшего Иерарха - Кардинала, главы одной из девяти вселенских епархий Сообщества Серебряных Восходящих Магов-Всеведущих, Адептов Слияния, Отринувших Суетное, и прочая, и прочая… По перечню носимых ими имён Познающие давно оставили позади все остальные Высшие Расы эсков, однако перечень этот непрерывно продолжал пополняться.
Девять же Кардиналов, собрав воедино всё, что накопила Раса Серебряных за время, истекшее с момента прохождения Гребня последней Волны Слияния, встретятся, сольют свои Разумы в одно целое и будут терпеливо ждать - ждать благословения и Знакаот Вечнотворящего Высшего Сознания, от Истинного Бога, от единственного Бога всей Познаваемой Вселенной и всего Мироздания. И когда дан будет Знак, тогда и родится новая Волна. А сейчас Епископы собирают камнидля Кардиналов…
Каменные стены Укрытия дышат вязким холодом, но для Магов это не имеет никакого значения. Им не требуется ни тепло, ни свет, ни пища, ни питьё - стоит ли обращать внимание на все эти мелочи, когда речь идёт о Вечности.
- Собратья мои! Нам предстоит уйти - девятнадцати из каждых двадцати: уйти, раствориться, исполнить Предначертанное, свершить Назначенное, ради чего мы и принимаем Суетность - на время - и влачим облечённое плотью бытие. И перед величием нашей Цели меркнет всё Сущее, созданное искрой Воли Его…
Епископ говорит, и Аббаты слушают- потом настанет их черёд говорить, а внимать будет он. Внимать каждому из них по отдельности - ритуал священен… То, что имеет сообщить каждый из Аббатов своему Высокому Иерарху, предназначено только Епископу, и никому другому. И поэтому когда подойдёт черёд Исповеди одного из девяти, остальные удалятся, останутся вне. У любого из Аббатов нет ничего неважного для Высокого Иерарха, и нет никакого разделения на первостепенное и на малозначительное. Все равны пред ликом Вечнотворящего и перед зеркалом Вечности…
Время не властно над Собранием - точнее, не всевластно. Серебряные не приручили Таинственных, но умеют в известных пределах контролировать бег Времени, растягивая мгновения, словно тетиву тугого лука. И поэтому они знают: каждый из Аббатов успеет сказать всё, что он хочет сказать. Восходящие Маги-Многознающие - как никакая другая Высшая Магическая Раса - достигли очень многого на Пути Познания; и существует даже предание, согласно которому периодически повторяющиеся Волны - это не более чем защитная реакция Вечного и Бессмертного, дабы творения Его Разума никогдане сравнялись бы с самим Создателем в овладении Конечным Знанием.
…Аббат не знал, - да и не желал знать, - кто из его братьев уже исповедовался, а кому это ещё только предстоит. Для него самого у Епископа времени будет вдоволь - и это знание истинно.
- А теперь я слушаю вас…- голос Высокого Иерарха вошёл в сознание каждого из девяти, и Епископ медленно опустил свои воздетые вверх руки.
Имён у Серебряных нет - этой мелочью эски-Всеведущие пренебрегают. Они просто-напросто знают, кто именно из собратьев по Расе перед ними, и этого им вполне достаточно. И Аббат безошибочно понял, когда Епископ обратился к нему, к Аббату прихода, вплетённого в Галактику, в сферу Объединения Пяти Доменов, в их Миры - в том числе и в один маленький Мир, Мир Третьей планеты системы Жёлтой звезды, окраинной системы на галактической обочине Привычного Мира.
Декорацияпеременилась. Исчез зал Укрытия - Аббат и Епископ сидели теперь друг напротив друга за деревянным, потемневшим от времени столом в маленькой келье, мгновенно сотворённой где-то в Междумирье.
– Я слушаю тебя, - оставшись наедине, Епископ перешёл с мысли на речь, как всегда было принято у Серебряных в подобных случаях. - Начни с большого и перейди к малому.
Эта традиционная ритуальная фраза подразумевала форму изложения - Аббат сначала сообщал об общих для многих Миров тенденциях и явлениях, а затем постепенно переходил к отдельным событиям в конкретных Реальностях, о которых необходимо было упомянуть. И очень быстро он понял, что Высокий Иерарх недоволен. И не удивительно - похвастаться-то Аббату и в самом деле особенно нечем. Исповедь охватывала временн о й промежуток около ста стандартных лет - именно столько прошло с момента последнего Собрания, - и за всё это время с точки зрения Адептов Слияния в Мирах его прихода не случилось ничего примечательного. Каждый Аббат встречался, конечно, со своим Епископом и помимо рамок Собраний, однако полноценная Исповедь предоставлялась только на таких встречах всех иерархов округа.
И вот сейчас эта Исповедь выглядела не слишком впечатляющей - у Аббата не было ничего (или почти ничего), что он мог бы поставить себе в заслугу. А когда Аббат начал монотонно перечислять типичные религиозные течения своих подопечных Миров, Епископ прервал его рассказ нетерпеливым жестом.
– Любая религия, - скрипуче произнёс он, - или рождается коллективным сознанием Юной Расы, или подсказывается. Для нас наиболее важны именно подсказки, отражающие нашу основную - и единственную! - цель: Слияние с Вечнотворящим Разумом и Его дальнейшее - бесконечное! - совершенствование именно за счёт возврата в лоно Его Первичных Матриц. Это - и только это! - имеет смысл во всём Круговороте Душ. Всё остальное, чем заняты наши… э-э-э… коллеги из иных Рас Магов, - суета, и ничего более! Жизнь - ничто, Посмертие - всё. Религии бесчисленных Миров, опирающиеся на этот постулат, принесли нам наиболее богатый урожай…
– Нам? - осмелился подать голос Аббат.
– Не нам, но Вечнотворящему, - мы лишь слуги и орудия Его. Странно, если Аббат не осознаёт столь очевидной вещи!
– Мои смиренные извинения, Епископ. По небрежности разума своего я облёк мысль мою в несколько неподобающую форму…
– Следи за собой, Аббат. Типичные религии есть типичные религии - это всего лишь почва для наших семян. И именно в этом и состоит твой первейший долг! Почему я должен тебе напоминать? Сеятьнадо, сеять!
– Но как же быть с Даром Вечнотворящего, - осторожно задал вопрос настоятель прихода, почтительно склонив голову в ответ на замечание Высокого Иерарха, - со свободой воли любого Носителя Разума во всей Познаваемой Вселенной? Не будет ли это расценено Всевидящим Оком Цитадели Алых Магов-Воителей как Вмешательство?
– Наша магия, - наставительно изрёк возглавляющий округ, - Высочайшая Магия - тем и отличается от Высшей, что оперирует исключительно с эгрегорами. Все эти молнии, громы, огненные смерчи - детская забава. По-военному туповатый разум солдафонов Ордена вряд ли способен правильно ориентироваться в столь тонких материях, как ментальные категории. Творения же Высочайшего чародейства - нашего чародейства - неотличимы от подлинников. А свобода Воли… Мы ведь не навязываем, мы - направляем!
– Позволю себе объяснить ещё одну трудность, - вкрадчиво добавил Аббат, - не меньшую, а даже, пожалуй, большую: дело в том, что в моём секторе слишком сильно влияние Голубых Хранительниц Пяти Доменов. Королева Эн-Риэнанта…
– Эти вселенские блудницы, - с глазу на глаз Епископ не стеснялся в выражениях, - возомнили о себе невесть что!
– Но в данном случае мы бессильны, ваша святость…
– Мы никогдане бываем бессильны! Капля точит камень и превращает скалы в песок! Надо всего лишь правильно и вовремя капнуть - запомни это!
Аббат хорошо знал о ненависти (да, да, о самой настоящей ненависти!) Иерархов вообще - и Епископа в частности - к Звёздным Владычицам. Инь-Магия, магия жизни, шла слишком уж вразрез с основополагающим постулатом серебряных эсков о никчёмности телесного бытия. Тяжеловато внедрять в сознание Носителей Разума подобный императив, если рядом расцветает пышным цветом дурманящий соблазн. И какой - м-м-м!
Настоятель тут же молниеносно растоптал запретную мысль - с Епископом шутки не проходят, и если он, Вечнотворящий упаси, дознается… Ещё очень свежо в памяти то, что Высокий Иерарх сделал с предшественником Аббата. Тот, бедолага, не устоял перед чарами Главы одной из фратрий материнского домена Звёздной Королевы (кажется, эту Инь-тварь звали Кавэллой), и всего одна ночь пылкой любви очень дорого ему стоила.
То ли Епископ сам прознал об этом весьма печальном факте (Епископы, не говоря уже о Кардиналах, воистину всеведущи), то ли кто-то ему услужливо сообщил - это не так важно. Согрешивший брат понёс заслуженную кару - быть ему теперь пару воплощений дешёвой шлюхой в грязном борделе одного из Юных варварских Миров, в котором отношение к женщине очень далеко от рыцарского. Другой вопрос, как удалось Епископу (хоть и помог ему в этом благом начинании Высший Иерарх, Кардинал, несомненно помог) вмешаться в принцип кармического воздаяния - ведь считается, что тайна эта принадлежит к числу Предельных? Хотя, конечно, вопрос это риторический…
– Где ты? - резкий голос Епископа оторвал Аббата от размышлений на скользкую тему. - Ты рассеял внимание!
– Я здесь, ваша святость! - настоятель поспешно отсёк посторонние мысли.
– Не отклоняйся, - строго сказал Высокий Иерарх, - я ещё не всё от тебя услышал. Хотя уже сейчас я могу сказать, что ожидал от тебя большего. Не тяжела ли тебе сутана Аббата? Может быть, тебе как раз впору будет ряса Игумена, а то и клобук послушника, а?
– Я всецело в деснице вашей, ибо смирение моё не ведает границ, и я…
– Давай оставим театральные эффекты, - небрежно бросил Епископ, чуть шевельнув ладонью, - мы одни, и публика нас отнюдь не лицезреет. Неужели ты действительно не имеешь сообщить мне ничего, что может быть расценено как хотя бы удовлетворительное? Печально, если так…
– Ваша святость, - заторопился Аббат, не на шутку обеспокоенный словами Высокого Иерарха, - внедрённыерелигии есть! Здесь, и ещё здесь… и вот тут вот… - повинуясь его заклинанию, каменная стена кельи обернулась Зеркалом, отображавшим всю местную Гроздь Миров. Серебристая дымка на видении окутывала те участки, где отражения основополагающей идеи Адептов Слияния всё-таки привились. - И аборигены там верят в Конец Света, Епископ!
В небе родился звук. В нём вроде бы и не было ничего особо угрожающего, просто он был странен.
Охотник лесного племени, неслышной тенью скользивший сквозь зелёный лабиринт ветвей и причудливо изогнутых древесных стволов, тут же поймал звук своими чуткими ушами, способными различить мягкую поступь хищника по тайной тропе. Человек прижался к дереву, силясь сделаться невидимым, и судорожно сжал рукоять каменного топора. Он не знал, что несёт с собой этот звук, зато твёрдо усвоил с самых первых своих шагов по враждебной людям земле: любое Непонятноескорее всего есть Опасное.
Неясная тень стремительно промелькнула над кронами, но человек не побежал, превозмогая падающий на него дикий страх - ведь звери бросаются на убегающих. Охотник только тихо присел на пятки у корней могучего лесного великана и вжался в мягкий мох, проводив цепким взглядом пронёсшееся над его головой. Потом он выждал некоторое время - всё было тихо, - а затем, крадучись и озираясь по сторонам, двинулся назад - к кострам стойбища. Охота подождёт: люди лесного племени привыкли голодать по много дней кряду. Сейчас для разведчика самое главное - это рассказать: и людям, и вождю, и, конечно же, шаману, беседующему с духами зверей, птиц и умерших предков…
Тридцать шесть тысяч лет назад скауты Технолидеров были ещё не очень совершенны: в частности, они не имели акустической экранировки и потому шумели. Это уже много позже, после Галактической Войны, были разработаны улучшенные модели. Впрочем, Технократов и тогда, и потом, тысячелетия спустя, не слишком заботила реакция дикарей на их летательные аппараты - ведь галактиан прежде всего интересовали куда более развитые Разумные. А что касается совсем уж примитивных рас - ну родится ещё одна религия, подумаешь, эка важность…
* * *
Земля, XIV век
Лежать на сыром каменном полу холодно. И холодно вдвойне, когда ты знаешь: завтра утром, как только взойдёт солнце, за тобой придут тупоголовые стражники, и холод каменных плит вскоре сменится жаром костра, которому предадут твоё истерзанное пытками тело.
"Господи, - беззвучно шептал измученный человек, лежавший на полу тесной камеры, - вразуми Ты меня в мой последний час, и дай ответы на все мучающие меня вопросы, и тогда я умру с успокоенной душой, и бестрепетно предстану пред светлым ликом Твоим! Гос-по-о-ди-и-и!
Господи, просвети мою мятущуюся душу, душу раба Твоего… А почему "раба", Господи? Ты всесилен и всемогущ, так зачем тебе рабы? Зачем такому, как Ты, взирать на копошащихся у ног Твоих "ничтожных червяков", коли Ты сотворил нас по своему образу и подобию? Или подобие это ограничивается только лишь телом и никак не касается духа нашего? И зачем Тебе нужно, чтобы эти жалкие черви непрерывно воздавали тебе хвалу? Какая Тебе в том радость? Неужели Творцу непременно нужно постоянно унижать детей своих? Какой же ты тогда всеблагий? Ответь мне, Господи! Ответь!
Молчишь, Господи?
Я грешен пред тобой, Господи, грешен неверием в Твою непогрешимость. И ещё я грешен тем, что я любил. Ответь мне, Господи, а почему любовь земная есть тяжкий грех? Самое прекрасное из всего, что только есть на земле, что возвышает, что есть основа самой нашей жизни - и вдруг грех? Почему так, Господи? Вот говорят: "невинная и непорочная дева" - а что, стоит этой деве вкусить любви, как она тут же становится порочнойи виноватой? Перед кем виноватой, Господи? Перед Тобой? И за что виноватой, Господи, - за то, что она приняла и подарила Любовь? А как же тогда "Господь наш есть любовь"? Или это неправда?
А быть может, любовь есть грех потому лишь, что отвлекает рабов Твоих от неустанных молитв - кои Тебе так нужны - во славу Твою? Но если люди отринут этот грех, то род людской иссякнет, и кто тогда станет воздавать хвалу Тебе, Господи? Ответь мне, Господи! Ответь!
Молчишь, Господи?
Господи, прими меня во вратах Твоих… Мне всё равно, Ад там или Рай - каждому воздастся по делам его… Но отчего Ты, Господи, требуешь от нас, людей, посвятить всю жизнь нашу подготовке к смерти и думать только о том, как нам ступить на порог Твой, за которым Ты поделишь нас на праведников и на грешников? Неужели всё наше бренное бытиё, в котором есть и радость, и счастье, всего-навсего морок, обман и цепь мук неизбывных, а истинное счастье возможно только там, за порогом Твоим? Почему ты требуешь от нас думать именно так, а не иначе? Или этого требуешь вовсе не Ты, но лживые слуги Твои, исказившиеволю Твою? Ответь мне, Господи! Ответь!
Молчишь, Господи?"
Бледный свет раннего утра осторожно проползает между прутьев решётки, но его слишком мало, чтобы разогнать мокрую темноту камеры. Скоро взойдёт солнце…
Залязгали засовы, и тяжёлая дверь каменного мешка со скрежещущим визгом отворилась. Пляшущий отблеск пламени коптящих факелов пробежал по стенам и окрасил багровым латы вошедших в темницу стражников - словно забрызгал их свежей кровью.
Узника рывком подняли с пола и поставили на ноги. Двое дюжих солдат держали его под руки - идти сам проклятый еретик уже не мог, ноги его были бесповоротно изувечены "испанскими сапогами". Ничего, дотащим, тут не так далеко, обойдёмся даже без телеги! Да и весу в узнике - как в тощей курице…
Когда они добрались до площади, приговорённый был уже почти без сознания. Его привёл в чувство коснувшийся его лица солнечный луч, прыгнувший из-за зубчатой стены и отразившийся от влажных черепичных крыш.
Несмотря на ранний час, площадь заполняла толпа, замершая в ожидании зрелища. На середине площади возвышался обложенный дровами и хворостом деревянный столб. Цепь солдат с алебардами оттеснила толпу, давая процессии дорогу к месту казни.
Осуждённого втащили на поленницу, задрали ему руки вверх, едва не выворачивая их из плеч, и приковали кисти к столбу. Вторая цепь опоясала тело, третья замкнулась вокруг ног. Оковы легли неплотно, оставив немного свободы движениям - должны же истинные христиане в полной мере насладиться муками богохульника и вероотступника, когда он начнёт дёргаться и корчиться в очистительном огне! Палач заботливо поправил рассыпавшиеся вязанки хвороста - непорядок…
Слов приговора, которые бормотал тучный монах, приговорённый не слушал и не слышал - он знал, что среди них нет ни слова правды. Разве что "сомнение в вере": вот это, пожалуй, верно…
Прикованный к столбу человек посмотрел в тусклое небо. Он не хотел умирать, вся плоть его вопила от страха и от ожидания неотвратимой жгучей боли, которая очень скоро вцепится в неё вместе с языками пламени. Человек смотрел в небо, бессознательно и исступлённо взывая о помощи, отчётливо сознавая при этом, что спасения нет и быть не может…
Запахло дымом, и обречённый на лютую смерть понял, что ему остаётся лишь уповать на крепость духа своего, дабы достойно принять мученическую кончину. Но как же это трудно…
И боль пришла - первые проворные огненные змейки, извивавшиеся меж поленьев, коснулись ног человека у столба. И человек закричал…
И толпа ответила хриплым рёвом. Раззявленные слюнявые рты, грязные патлы и такие же грязные мыслишки… Животные, собравшиеся поглазеть, как будут жечь такого же, как и они сами, жечь только за то, что он осмелился чуть приподняться над общим стадом, возвыситься духом и показать им же самим, что они люди, и что они могут быть людьми. И те, с алебардами, - они такие же животные, только они натасканы выполнять приказы других животных, более хитрых, чем все остальные: эти животные в нелепых железных одеждах стоят и смотрят оловянными глазами, в которых не светится ни капли Разума, на то, как на костре умирает человек.
Огонь вырвался на свободу и жадно обнял тело человека. Боль рвала горящую плоть; лопалась и сворачивалась в тёмные обугленные лохмотья кожа; пузырилась, вскипая в буйном пламени, кровь. И человек закричал в последний раз, уже прощаясь и прося прощения за всё то, что он не успел или не сумел сделать для людей…
В рвущийся вверх костёр, в котором скрылась ещё дергающаяся на цепях тёмная фигура, внезапно беззвучно ударил сноп золотистого света. Пламя испуганно сникло, и рдеющие угли полетели во все стороны, накрыв широким веером стадона площади. И шарахнулись толпы в проулки, [10]давя друг друга в животном ужасе, спотыкаясь, падая и закрывая свои ещё не научившиеся думать головы пока ещё не умеющими создавать прекрасное руками. Янтарного цвета вихрь закрутился воронкой, взметнулся вверх и исчез, а на площади остался вывернутый столб с обрывками цепей на нём да груда непрогоревших угольев. И не понять было, что там, в этой дымящейся куче - одни дрова или останки сожжённого человека тоже…
"Я уже умер или ещё нет?" - успел подумать человек перед тем, как вокруг него всё завертелось. А потом сознание ушло.
* * *
Междумирье, наши дни
- Собратья мои! Время близится, и скоро каждому из нас - каждому! - предстоит дать ответ и самому себе, и Вечнотворящему: а всё ли я сделал для того, чтобы на данном отрезке Круга Бытия обогатить Его, привнести в Его вечнорождающее лоно как можно больше ценнейшего Знания, которое послужит Его дальнейшему бесконечному совершенствованию? Ибо Путь Первичных Матриц - Душ - конечен, а Путь Абсолюта окончания не имеет…
Существа в длинных плащах цвета платины молчат. Накинутые на головы капюшоны скрывают склонённые лица, делая сидящих на вычурных креслах чёрного дерева эсков-Магов похожими на отлитые из тусклого металла статуи. Кресла с высокими спинками располагаются полукругом, а посередине зала с теряющимся во тьме сводом возвышается невысокий каменный постамент.
На постаменте прорисовывается неясная фигура человекоподобногосоздания в таком же плаще, но с обнажённой головой. Ткань капюшона откинута на спину, длинные седые волосы спадают на плечи, обе руки воздеты кверху так, что из-под широких рукавов видны тонкие сухие запястья. Подрагивает на стенах и на полу призрачный отблеск робкого пламени немногочисленных свечей, едва способных отогнать хоть на пару шагов заполняющую зал Первородную Тьму. Губы Мага неподвижны, но это не мешает остальным Сущностям отчётливо воспринимать всё им предназначенное.
Девять Аббатов, настоятели девяти приходов, внимают мыслеречениям десятого эска - Епископа, Высокого Иерарха, возглавляющего округ, охватывающий Галактику и соседние звёздные острова, Иные Реальности и Параллельные Миры, коим несть числа. И ещё в этот же самый миг где-то невообразимо далеко, в восьми других местах этой области Познаваемой Вселенной другие восемь Епископов обращаются к Аббатам своих округов, дабы выслушать их ответы и донести их до Высшего Иерарха - Кардинала, главы одной из девяти вселенских епархий Сообщества Серебряных Восходящих Магов-Всеведущих, Адептов Слияния, Отринувших Суетное, и прочая, и прочая… По перечню носимых ими имён Познающие давно оставили позади все остальные Высшие Расы эсков, однако перечень этот непрерывно продолжал пополняться.
Девять же Кардиналов, собрав воедино всё, что накопила Раса Серебряных за время, истекшее с момента прохождения Гребня последней Волны Слияния, встретятся, сольют свои Разумы в одно целое и будут терпеливо ждать - ждать благословения и Знакаот Вечнотворящего Высшего Сознания, от Истинного Бога, от единственного Бога всей Познаваемой Вселенной и всего Мироздания. И когда дан будет Знак, тогда и родится новая Волна. А сейчас Епископы собирают камнидля Кардиналов…
Каменные стены Укрытия дышат вязким холодом, но для Магов это не имеет никакого значения. Им не требуется ни тепло, ни свет, ни пища, ни питьё - стоит ли обращать внимание на все эти мелочи, когда речь идёт о Вечности.
- Собратья мои! Нам предстоит уйти - девятнадцати из каждых двадцати: уйти, раствориться, исполнить Предначертанное, свершить Назначенное, ради чего мы и принимаем Суетность - на время - и влачим облечённое плотью бытие. И перед величием нашей Цели меркнет всё Сущее, созданное искрой Воли Его…
Епископ говорит, и Аббаты слушают- потом настанет их черёд говорить, а внимать будет он. Внимать каждому из них по отдельности - ритуал священен… То, что имеет сообщить каждый из Аббатов своему Высокому Иерарху, предназначено только Епископу, и никому другому. И поэтому когда подойдёт черёд Исповеди одного из девяти, остальные удалятся, останутся вне. У любого из Аббатов нет ничего неважного для Высокого Иерарха, и нет никакого разделения на первостепенное и на малозначительное. Все равны пред ликом Вечнотворящего и перед зеркалом Вечности…
Время не властно над Собранием - точнее, не всевластно. Серебряные не приручили Таинственных, но умеют в известных пределах контролировать бег Времени, растягивая мгновения, словно тетиву тугого лука. И поэтому они знают: каждый из Аббатов успеет сказать всё, что он хочет сказать. Восходящие Маги-Многознающие - как никакая другая Высшая Магическая Раса - достигли очень многого на Пути Познания; и существует даже предание, согласно которому периодически повторяющиеся Волны - это не более чем защитная реакция Вечного и Бессмертного, дабы творения Его Разума никогдане сравнялись бы с самим Создателем в овладении Конечным Знанием.
…Аббат не знал, - да и не желал знать, - кто из его братьев уже исповедовался, а кому это ещё только предстоит. Для него самого у Епископа времени будет вдоволь - и это знание истинно.
- А теперь я слушаю вас…- голос Высокого Иерарха вошёл в сознание каждого из девяти, и Епископ медленно опустил свои воздетые вверх руки.
Имён у Серебряных нет - этой мелочью эски-Всеведущие пренебрегают. Они просто-напросто знают, кто именно из собратьев по Расе перед ними, и этого им вполне достаточно. И Аббат безошибочно понял, когда Епископ обратился к нему, к Аббату прихода, вплетённого в Галактику, в сферу Объединения Пяти Доменов, в их Миры - в том числе и в один маленький Мир, Мир Третьей планеты системы Жёлтой звезды, окраинной системы на галактической обочине Привычного Мира.
Декорацияпеременилась. Исчез зал Укрытия - Аббат и Епископ сидели теперь друг напротив друга за деревянным, потемневшим от времени столом в маленькой келье, мгновенно сотворённой где-то в Междумирье.
– Я слушаю тебя, - оставшись наедине, Епископ перешёл с мысли на речь, как всегда было принято у Серебряных в подобных случаях. - Начни с большого и перейди к малому.
Эта традиционная ритуальная фраза подразумевала форму изложения - Аббат сначала сообщал об общих для многих Миров тенденциях и явлениях, а затем постепенно переходил к отдельным событиям в конкретных Реальностях, о которых необходимо было упомянуть. И очень быстро он понял, что Высокий Иерарх недоволен. И не удивительно - похвастаться-то Аббату и в самом деле особенно нечем. Исповедь охватывала временн о й промежуток около ста стандартных лет - именно столько прошло с момента последнего Собрания, - и за всё это время с точки зрения Адептов Слияния в Мирах его прихода не случилось ничего примечательного. Каждый Аббат встречался, конечно, со своим Епископом и помимо рамок Собраний, однако полноценная Исповедь предоставлялась только на таких встречах всех иерархов округа.
И вот сейчас эта Исповедь выглядела не слишком впечатляющей - у Аббата не было ничего (или почти ничего), что он мог бы поставить себе в заслугу. А когда Аббат начал монотонно перечислять типичные религиозные течения своих подопечных Миров, Епископ прервал его рассказ нетерпеливым жестом.
– Любая религия, - скрипуче произнёс он, - или рождается коллективным сознанием Юной Расы, или подсказывается. Для нас наиболее важны именно подсказки, отражающие нашу основную - и единственную! - цель: Слияние с Вечнотворящим Разумом и Его дальнейшее - бесконечное! - совершенствование именно за счёт возврата в лоно Его Первичных Матриц. Это - и только это! - имеет смысл во всём Круговороте Душ. Всё остальное, чем заняты наши… э-э-э… коллеги из иных Рас Магов, - суета, и ничего более! Жизнь - ничто, Посмертие - всё. Религии бесчисленных Миров, опирающиеся на этот постулат, принесли нам наиболее богатый урожай…
– Нам? - осмелился подать голос Аббат.
– Не нам, но Вечнотворящему, - мы лишь слуги и орудия Его. Странно, если Аббат не осознаёт столь очевидной вещи!
– Мои смиренные извинения, Епископ. По небрежности разума своего я облёк мысль мою в несколько неподобающую форму…
– Следи за собой, Аббат. Типичные религии есть типичные религии - это всего лишь почва для наших семян. И именно в этом и состоит твой первейший долг! Почему я должен тебе напоминать? Сеятьнадо, сеять!
– Но как же быть с Даром Вечнотворящего, - осторожно задал вопрос настоятель прихода, почтительно склонив голову в ответ на замечание Высокого Иерарха, - со свободой воли любого Носителя Разума во всей Познаваемой Вселенной? Не будет ли это расценено Всевидящим Оком Цитадели Алых Магов-Воителей как Вмешательство?
– Наша магия, - наставительно изрёк возглавляющий округ, - Высочайшая Магия - тем и отличается от Высшей, что оперирует исключительно с эгрегорами. Все эти молнии, громы, огненные смерчи - детская забава. По-военному туповатый разум солдафонов Ордена вряд ли способен правильно ориентироваться в столь тонких материях, как ментальные категории. Творения же Высочайшего чародейства - нашего чародейства - неотличимы от подлинников. А свобода Воли… Мы ведь не навязываем, мы - направляем!
– Позволю себе объяснить ещё одну трудность, - вкрадчиво добавил Аббат, - не меньшую, а даже, пожалуй, большую: дело в том, что в моём секторе слишком сильно влияние Голубых Хранительниц Пяти Доменов. Королева Эн-Риэнанта…
– Эти вселенские блудницы, - с глазу на глаз Епископ не стеснялся в выражениях, - возомнили о себе невесть что!
– Но в данном случае мы бессильны, ваша святость…
– Мы никогдане бываем бессильны! Капля точит камень и превращает скалы в песок! Надо всего лишь правильно и вовремя капнуть - запомни это!
Аббат хорошо знал о ненависти (да, да, о самой настоящей ненависти!) Иерархов вообще - и Епископа в частности - к Звёздным Владычицам. Инь-Магия, магия жизни, шла слишком уж вразрез с основополагающим постулатом серебряных эсков о никчёмности телесного бытия. Тяжеловато внедрять в сознание Носителей Разума подобный императив, если рядом расцветает пышным цветом дурманящий соблазн. И какой - м-м-м!
Настоятель тут же молниеносно растоптал запретную мысль - с Епископом шутки не проходят, и если он, Вечнотворящий упаси, дознается… Ещё очень свежо в памяти то, что Высокий Иерарх сделал с предшественником Аббата. Тот, бедолага, не устоял перед чарами Главы одной из фратрий материнского домена Звёздной Королевы (кажется, эту Инь-тварь звали Кавэллой), и всего одна ночь пылкой любви очень дорого ему стоила.
То ли Епископ сам прознал об этом весьма печальном факте (Епископы, не говоря уже о Кардиналах, воистину всеведущи), то ли кто-то ему услужливо сообщил - это не так важно. Согрешивший брат понёс заслуженную кару - быть ему теперь пару воплощений дешёвой шлюхой в грязном борделе одного из Юных варварских Миров, в котором отношение к женщине очень далеко от рыцарского. Другой вопрос, как удалось Епископу (хоть и помог ему в этом благом начинании Высший Иерарх, Кардинал, несомненно помог) вмешаться в принцип кармического воздаяния - ведь считается, что тайна эта принадлежит к числу Предельных? Хотя, конечно, вопрос это риторический…
– Где ты? - резкий голос Епископа оторвал Аббата от размышлений на скользкую тему. - Ты рассеял внимание!
– Я здесь, ваша святость! - настоятель поспешно отсёк посторонние мысли.
– Не отклоняйся, - строго сказал Высокий Иерарх, - я ещё не всё от тебя услышал. Хотя уже сейчас я могу сказать, что ожидал от тебя большего. Не тяжела ли тебе сутана Аббата? Может быть, тебе как раз впору будет ряса Игумена, а то и клобук послушника, а?
– Я всецело в деснице вашей, ибо смирение моё не ведает границ, и я…
– Давай оставим театральные эффекты, - небрежно бросил Епископ, чуть шевельнув ладонью, - мы одни, и публика нас отнюдь не лицезреет. Неужели ты действительно не имеешь сообщить мне ничего, что может быть расценено как хотя бы удовлетворительное? Печально, если так…
– Ваша святость, - заторопился Аббат, не на шутку обеспокоенный словами Высокого Иерарха, - внедрённыерелигии есть! Здесь, и ещё здесь… и вот тут вот… - повинуясь его заклинанию, каменная стена кельи обернулась Зеркалом, отображавшим всю местную Гроздь Миров. Серебристая дымка на видении окутывала те участки, где отражения основополагающей идеи Адептов Слияния всё-таки привились. - И аборигены там верят в Конец Света, Епископ!