– Что значит – приставил? – удивился я.
– Я тебе раскладку сил в Торговом Союзе потом дам. Одно скажу: скоро я без разрешения Гиоргадзе даже почесаться не смогу. С этим надо что-то делать. И делать срочно. – Хозяин кабинета несколько раз выдвинул и задвинул верхний ящик стола. – Возьмешься?
– Почему нет? – Я не колебался ни минуты. Некоторые долги по-другому не отдать. – Когда и где?
– Они сегодня здесь появиться должны. – Ян Карлович вновь выдвинул ящик стола и выложил передо мной два стилета. Узкие полоски железа чуть ли не светились от пропитавшей их убийственной магии. – Это должны найти в телах.
– Мне их подождать? – Я взял стилеты и внимательно осмотрел. Заточка как у бритвы, а художественных изысков никаких, только на пятках выгравированы два одинаковых иероглифа. Нет, насчет стилетов я погорячился. Скорее, клинки можно отнести к узким кинжалам.
– На твое усмотрение, – пожал плечами торговец. – А завтра подходи к обеду на склад у площади Павших, там и поговорим.
– Договорились, – кивнул я. А ведь первый раз человека на заказ убить согласился. Да ну и леший с ним. – Тогда, может, уточните у Вениамина насчет нашей встречи, а то он сейчас нервный – пальнет еще.
– Обязательно, – пообещал Ян и достал из бара бутылку. – Не голоден? Или попросить принести чего?
– Вы знаете, не откажусь. – Я отвел взгляд от подрагивающей руки наливавшего коньяк торговца. Да что здесь стряслось?
– Здрасте! – Дверь без стука распахнулась, и в кабинет заглянул темноволосый парень на несколько лет помладше меня.
– Не видишь – я занят? – нахмурился Ян и кинул на меня многозначительный взгляд. Да я и сам уже понял, что это как раз один из племянников Гиоргадзе.
– Нам бы с вашим гостем парой слов перекинуться, – ничуть не смутился тот холодному приему. – Можно его на минуту?
– Без проблем, – удивление не помешало мне незаметно убрать кинжалы в карманы фуфайки и только потом подняться с кресла. – Тогда до завтра, Ян Карлович.
– До завтра.
Еще один темноволосый крепыш караулил меня в конце прохода между двумя рядами стеллажей. И на кой ляд я этой парочке понадобился?
– Ты – Лед, да? – не дал мне возможности первым начать разговор один из братьев.
– Ну и? – не стал отнекиваться я.
– Пошли, с тобой поговорить хотят.
– Пусть приходят – поговорим, – не обратил я внимания на освободившего проход племянника Гиоргадзе. Второй сердито засопел у меня за спиной. От этого сразу стало как-то очень неуютно.
– Дядя велел тебя привести, – сделал приглашающий жест рукой крепыш. – Ты знаешь, кто наш дядя?
– Будет время – зайду.
– Слушай, тебя и так полгода не видно было! Мы случайно на тебя наткнулись, а ты – зайду! Пошли, а?
– Ладно, пошли, – ничего не оставалось, как согласиться мне.
Проходя мимо Вениамина, я не удержался от искушения и ухватил с расстеленной на прилавке газеты пирожок. Веня даже дар речи потерял от такой наглости. Пирожок оказался с картошкой. Вкусно, но мало.
Братья вышли из магазина вслед за мной и, нагнав на улице, пошли по бокам. Тот, что шел справа, кинул в рот пластинку жевательной резинки и выбросил обертку в грязь. Тот, что шел слева, закурил. Такая вот длинная прогулка по пирсу получается. Только, надеюсь, конец у нее несколько иной будет.
Я мельком глянул на братьев и задумался. Что понадобилось от меня Гиоргадзе? Или, быть может, его кто-то попросил меня найти? И почему именно полгода назад? Опять все дело в том злополучном ноже? В любом случае – это вопрос, который останется без ответа. В ближайшее время встречаться с подмявшим под себя Торговый Союз человеком я не собирался. Да и от выполнения просьбы Яна меня никто не освобождал. Не думаю, что это будет очень уж сложно. Братья, на мой взгляд, слишком полагались на авторитет дяди и к своей безопасности относились просто-напросто халатно. Даже не особенно приглядываясь, было видно, что под длинными черными кожаными куртками кольчуг нет, фона активных защитных амулетов тоже не ощущалось. Да и вооружение не ахти: на поясах болтались только прямые кинжалы, рукояти которых украшали серебряные накладки.
Больше внимания я на братьев не обращал и только вертел головой по сторонам. Несмотря на то что еще не стемнело, навстречу нам никто не попадался – район, через который мы шли, находился в полном запустении. И это к лучшему. Свидетели мне в этом деле ни к чему. А люди Яна язык за зубами держать умеют. Неоднократно в этом убеждался.
Да уж, безлюдно тут. Как в фильмах про войну, блин. Обветшалые двух – и трехэтажные дома, оставленные без человеческой заботы, давно уже находились в полуразрушенном состоянии. Впереди мелькнула развалина, от которой остались только закопченные стены. Когда строили городскую стену, разбирали ближайшие дома с внешней стороны, а внутри Форта ничего особенно не растаскивали. На будущее оставляли. Только кому они сейчас нужны? Тут и крысы уже не живут – потому как жрать нечего. Вот и стоят теперь по всему старому городу целые микрорайоны, где не обитает ни одна живая душа. Особенно их много на северной окраине и западе Форта.
– Куда идем? – решил проверить настроение парней я, когда мы уже прилично отошли от магазина Яна. А ведь так минут через пять прямиком на Красный проспект выйдем.
– Тут недалеко, – буркнул крепыш и выкинул окурок.
– Иди давай. Придем – увидишь, – поддержал его брат, поправил воротник куртки и ладонью пригладил черные курчавые волосы.
– Как скажете. – Засунув руки в карманы фуфайки, я резко ускорил шаг и хамить в ответ не стал. Зачем ругаться с теми, кого собираешься убить? С тем, кого собираешься убить, надо по возможности поддерживать хорошие отношения. Совершенно ни к чему создавать себе дополнительные сложности.
Братья постарались от меня не отстать, так что, когда я резко остановился, по инерции шагнули вперед. И тут же выхваченные мной из карманов фуфайки острые узкие клинки, пропоров куртки, воткнулись им в спины. Тот, что шел справа, молча упал на дорогу лицом вниз. Тот, что шел слева, попытался обернуться, схватился за кинжал, но изо рта у него хлынула кровь, ноги подкосились, и он завалился набок.
Все-таки левая рука у меня хуже разработана.
В очередной раз подивившись собственному цинизму, я присел у замерших на земле тел и обшарил карманы. Кинжалы брать не стал, а содержимое кошельков до последней монетки пересыпал себе. Боевые, так сказать, трофеи. Все, теперь надо ноги отсюда по-быстрому делать.
Минут через десять я вышел на Красный проспект и направился в сторону морга. Совесть вроде совсем не мучает. Закон выживания: или ты, или тебя. Да и с Яном по старому долгу рассчитался с процентами. Но почему ж так мерзко на душе?
Сплюнув, зашагал дальше. Запахло шашлыком. И дымок такой аппетитный. Сглотнув набежавшую слюну – одного пирожка явно оказалось слишком мало, – я с сомнением осмотрел шашлычную, побренчал монетами в кармане и все же прошел мимо. Сам установленный у дороги мангал и расставленные поблизости пластиковые столы и стулья подозрений не вызывали, но облезлая физиономия шашлычника доверия не внушала. Да и скушать шашлык в незнакомом месте – это сродни русской рулетке. Пронесет – не пронесет. И патронов в барабане куда больше одного. Как назло, дальше на Красном никаких приличных закусочных до самой «Берлоги» не намечалось. Придется терпеть резь в желудке, ничего не поделаешь. Вот переговорю с Гадесом насчет комнаты и сразу куда-нибудь завалюсь пузо набить.
Метров через двести после шашлычной мое внимание привлек отпечаток протектора автомобильной шины в дорожной грязи. Это еще откуда взялось? Кто-то бензин достать умудрился или из Города в гости приехали? С другой стороны, могли и на телегу автомобильную резину поставить. Чудны дела твои, Господи.
К расположенной немного дальше колонке с питьевой водой выстроилась целая очередь, вооруженная ведрами, канистрами и забитыми полиэтиленовыми бутылками пакетами. Один мужик прикатил ручную тележку с пятидесятилитровой флягой, и стоящие позади смотрели на него с откровенной неприязнью. Не выкинули его из очереди только из-за приглядывавшего за порядком наряда дружинников. Да, с наступлением тепла всегда возникает проблема со снабжением питьевой водой. Это зимой свежего снега набрал и все дела: размораживай и пей.
Никуда особенно не торопясь, я шел по проспекту и с надеждой рассматривал вывески, но ничего даже отдаленно напоминающего харчевню здесь так и не открыли. Во дворах, может, что и есть, но не искать же наугад? Интересно, дальше ничего подходящего не будет? Не видать…
На пороге скобяной лавки сидел хорошо одетый парень, уставившийся в одну точку перед собой. Взгляд у него был совершенно стеклянный. Это надо ж было так обдолбаться!
Окна салона «Гомеопат» закрывали жалюзи, хотя входная дверь и стояла распахнутой настежь. В любом случае мне их порошки и микстуры без надобности.
У спуска в подвал, где располагался магазин "Охотник и рыболов", один старикан увлеченно махал перед другим длинным телескопическим удилищем. Нашел чем хвастаться, пенек старый.
Перед занимавшей первый этаж двухэтажного дома букмекерской конторой Гонзо, фасад которого закрывали строительные леса, яростно о чем-то спорили три цеховика. Одинокий маляр забросил кисть и курил, увлеченно прислушиваясь к спорщикам. Работничек, е-мое.
Впереди показалось открытое пространство – стоявший здесь раньше жилой дом снесли и на освободившемся участке разместили загон для лошадей. Около десятка весьма солидных мужчин в возрасте степенно прохаживались вдоль забора и обсуждали достоинства молодняка. Ветер донес густой запах навоза, конского пота и мочи.
А вот следующий квартал меня поразил. Прямо напротив здания бывшего техникума легкой промышленности возвышался помост с тремя виселицами. Благо, пустыми. Это что за нововведение? Раньше вешали рядом с городским крематорием. Странно.
Я уже миновал деловой дом Яхонтова, школу рукопашного боя «Берсеркер» и тир "Три стрелы", когда заметил надпись рядом с окнами торговавшей защитными артефактами лавки: "Смерть – китайцам!" Актуальность этого лозунга осталась для меня загадкой. Отродясь китайцев в Форте не было. И не пожалел же кто-то краски. Хотя на стенах чего только не пишут. Непонятно одно: неведомый пропагандист не побоялся замалевать эмблему Братства – перекрещенные на черном щите меч и топор, – которая давала понять всем любителям легкой наживы, что лавка находится под надежной защитой. А вот это уже серьезно: заметили бы братья, мигом руки поотрубали.
А вообще, граффити на стенах домов прибавилось. И просто весенним обострением этого не объяснить: бездумная красивенькая графика нет-нет да и чередовалась с символикой уличных банд. Рекламы тоже стало заметно больше. И снова меня поразила бессмысленная на первый взгляд фраза: "Алхимия = зло". Мир окончательно сошел с ума? Или это я чего-то не догоняю?
Особняк объединения кузнецов и оружейников спрятался за высокой чугунной оградой. На фасаде висела вывеска: "Куем для Вас". Откуда-то из-за дома валили густые клубы черного дыма и доносился металлический лязг. На чем они, интересно, деньги делают? На одной ковке не разбогатеешь, а хоромы у них будь здоров.
Вскоре начался небольшой квартальчик офисов. Дома здесь пестрели десятками вывесок и объявлений. Местные пятиэтажки давно уже облюбовали себе под конторы мелкие коммерсанты, предсказатели, целители и прочие шарлатаны и мошенники, которые набились в них просто в невероятном количестве. "Хрустальный шар", "Ловец удачи", "Продукты оптом", "Сауны Нептуна", "Лунные травы", "Боевые заклинания первого ранга", "Стоматологический кабинет "Граф Д.", "Охранное агентство «Штиль» и прочая, и прочая, и прочая… Кого здесь только не было. Начиная от венерологов и гробовщиков и заканчивая домом мод "Царская одежка". Все правильно, в складчину за домами следить куда как сподручней. Да и безопасней: не всякая банда подкатить рискнет.
Дальше и вовсе потянулись жилые дома. Среди них все чаще мрачными пятнами торчали бесхозные развалины, до которых никому не было дела. Ну вот, я почти и пришел. А значит хватит по сторонам глазеть: северная окраина только начинается, но и здесь считать ворон категорически не рекомендуется. Разденут и разуют в два счета. Мне, думаю, это не грозит, но пика в бок еще ничьему здоровью на пользу не шла.
Уже почти перед самым моргом на углу Красного и Кривой собралась многочисленная толпа. Я намеревался обойти непонятное столпотворение стороной, но приметил лениво прохаживающихся дружинников и решил посмотреть, в чем дело. Конечно, чаще всего присутствие легавых не есть хорошо и вовсе не избавляет от неприятностей – скорее даже наоборот, но мне стало интересно, из-за чего весь сыр-бор. Судя по многоголосному гулу, женским причитаниям и азартным выкрикам, там кого-то били. Поймали воришку? Вряд ли. Из-за таких пустяков Дружина самосуда не допускает. Они и сами ребра поломать не хуже могут.
Протиснувшись вперед, я с удивлением разглядел белые одеяния Чистых. Трое головорезов развернулись лицами к не решавшейся вплотную придвинуться толпе, еще двое месили железными прутьями завалившегося на землю парнишку. Короткая кожаная куртка и грязь вокруг пацана уже были залиты кровью, но арматурины взлетали вверх снова и снова. Парнишка даже не пытался больше закрыться руками и только мелко вздрагивал, когда железо врезалось в плоть. Или это агония?
Ну и что это за дела? Как-то не похоже на обычную разборку между бандами, пусть и болтается на куртке у парня алюминиевая бляха "Ночных охотников". Да и дружинники бы просто так не стояли. Они такой наглости не спускают – им труповозку потом ждать совсем не в радость.
– Чё происходит-то? – толкнул я в бок подпрыгивающего рядом работягу в испачканном цементными пятнами комбинезоне. Высоким ростом он похвастаться не мог, а пробраться ближе не давали вставшие плечом к плечу кровельщики, бросившие ради такого зрелища работу. Можно подумать, им с крыши хуже видно было.
– Дилера поймали. «Радостью», падла, торговал, – немедленно отозвался работяга и тут же со всех сторон посыпались уточнения.
– Не «радостью», а «счастьем».
– Хорошо, что Чистые выловили, от них не откупишься.
– Точно говорю: "радостью"!
– Точно? Сам у него брал?
– Да я тебя!..
Вывалившись из слишком уж агрессивно настроенной толпы, я свернул с проспекта и побрел к моргу. «Радость» какая-то, «счастье»… Наркота новая появилась? Но тогда при чем здесь Чистые? Кто бы объяснил. У Гадеса, что ли, спросить? Так он в таких вопросах не очень-то и ориентируется. Да ну их, мне бы свои проблемы решить.
Еще от ограды я понял, что с моргом творится что-то не то. Здание полностью опутывали строительные леса, а одно крыло уже было оштукатурено и блестело недавно вставленными стеклами. Какая блажь Гадесу в голову ударила? А в том, что именно он продолжает оставаться хозяином морга, сомнений быть не могло: здание полностью укрывала почти невидимая, но от этого не становящаяся менее надежной силовая полусфера. Я несколько раз моргнул, но она и не думала пропадать. Странно, раньше никогда разглядеть не получалось. Блин, как бы мне внутрь попасть? Амулет-то Гадеса я профукал.
Ничего придумывать не пришлось: Аарон Давидович в длинном теплом халате и доходящих до щиколоток меховых тапочках вышел на крыльцо и начал орать на отстраненно уставившегося в небо бригадира штукатуров. Видимо, это был проверенный способ общения с магом, поскольку тот вскоре выдохся и с досадой махнул рукой:
– Работайте…
– Аарон Давидович, здравствуйте! – взбежал я на крыльцо, торопясь перехватить мага до того, как он скроется внутри.
– Явился, – неодобрительно взглянул на меня старик и отвернулся. – Пошли…
Не шибко радостный прием. С чего бы это? Дуется из-за полугодовой задержки квартплаты? Даже не смешно. Давно уж, поди, мою комнатушку сдал.
Я с опаской шагнул в энергетическую пелену защитного поля и по отремонтированной лестнице спустился в подвал. Старик уже открыл первую с левой стороны дверь, зашел внутрь и копался в обшитом железными полосами массивном сундуке.
– Забирай. – Маг достал туго набитый пластиковый мешок и кинул его на пол.
– Это что? – Я прислонился к дверному косяку, демонстративно разглядывая комнату. Все осталось по-старому, только в одном углу с потолка свешивалась мерцающая нить световода.
– Твои вещи. – Гадес потер крючковатый нос и скрестил на груди руки. – Забирай и выметывайся.
– Да я вообще-то у вас, Аарон Давидович, комнату снять хотел, – ошеломленно пробормотал я, пытаясь понять, какая муха укусила старика.
– Мест нет, – отрезал маг.
– А если двойную цену предложу?
– Места от этого не появятся, – не колеблясь отказал Аарон Давидович.
Дальше настаивать смысла не было абсолютно никакого. Если старый маг отказывается от двойной цены, значит, он по какой-то причине не хочет иметь с вами дел. Лично я бы заплатил и втройне, только бы узнать, почему он занес меня в свой черный список. Но кому платить? Ничего не поделаешь, придется уматывать.
Я зашел в комнату, одной рукой подхватил оказавшийся довольно легким мешок и только тут разглядел, что в углу светится никакой не световод, а сам едва заметно колеблющийся воздух. Не задумываясь, вытянул свободную руку…
…и очнулся в противоположном углу комнаты. Присевший на табуретку маг разглядывал меня с некоторым удивлением.
– Что за …? – выдавил я из себя. В глазах все расплывалось. Четко разглядеть получалось только раскачивавшуюся из стороны в сторону светящуюся полоску.
– Это силовая линия, – поднялся с табуретки старик. – И мало того, что ты не должен был ее увидеть и суметь дотронуться, так еще и остаться в живых после такого разряда не сможет даже маг моего уровня.
– А как вы тогда с ними работаете-то? – Я со стоном поднялся на ноги и переложил в правую руку неожиданно потяжелевший мешок.
– Мальчик, ты хочешь за пять минут понять то, чему люди учатся всю жизнь? – Аарон Давидович подошел к двери и остановился. – Будь добр, избавь меня от своего присутствия. У меня много дел.
– Как скажете. – Немного покачиваясь, я вышел в коридор и, не прощаясь, начал подниматься по лестнице. Допытываться у мага, что стряслось, не стоит. Все равно не скажет. А надавить нельзя – очень уж Гадес этого не любит. А о способах мага избавляться от людей, имевших наглость доставлять ему беспокойство, в Форте ходили настоящие легенды. Мне, даже с учетом неизбежного преувеличения, проверять их на себе категорически не хотелось.
Выйдя на крыльцо, я остановился и задумался. И куда теперь податься? Найти кого из знакомых и упасть на хвост, в смысле, на хату? Те же Денис Селин или Датчанин мне не откажут, но вот заваливаться к ним в таком виде… Воняет от меня, будто полгода на помойке провалялся. Если разобраться, почти так оно и было. Значит, первым делом надо привести себя в порядок. А лучшего для этого места, чем заведение Тимура, в ближайшей округе не найти. Хоть туда и ходят в основном совсем для другого.
Закинув мешок на плечо, я вышел за ограду и, перейдя дорогу, свернул во дворы. Живот все сильнее сводило от голода, а в голове, наоборот, прояснилось. Дурманивший сознание после энергетического разряда туман незаметно рассеялся. И чего меня дернуло туда руку сунуть? С другой стороны, Гадес действительно был встревожен. Как же получилось, что меня не поджарило на месте? Непонятно.
К вечеру на улице потеплело, но слякоти и грязи только прибавилось. Между домами простирались настоящие болота, в которых были проложены тропинки из досок, кирпичей и смятых картонных коробок. Не особенно заботясь о чистоте ботинок, я пер напрямик и вскоре вышел к банному комплексу. Сбить о решетку у входа получилось далеко не всю налипшую на ноги грязь, но ботинки сразу полегчали. Распахнув дверь, вошел внутрь.
Помощник Тимура – Марат Глухов сидел за конторским столом рядом с кадкой, из которой торчала искусственная пальма с пожелтевшими и выцветшими листьями, и читал автомобильный журнал. Заслышав шум открывшейся двери, он оторвался от чтения, поднял голову и близоруко сощурил и без того узкие глаза.
– Какими судьбами? – кинул он журнал на стол.
– Да вот, помыться зашел, – оставляя грязные следы на кафеле, я подошел к столу. Из приоткрытой двери караулки выглянул заспанный охранник, посмотрел на меня и спрятался обратно.
– Теперь это так называется? – хитро подмигнул мне Марат. – Кто мыть будет – блондинка, брюнетка?
– Блин, Марат, ты не поверишь, действительно, просто вымыться хочу.
– Ну почему не поверю? – зажал нос двумя пальцами Глухов. – Еще как поверю… Воняет от тебя, я тебе скажу…
– Ну уж не надо преувеличивать, – оскорбился я.
– Какое еще преувеличение? Если ты ботинки снимешь, от твоего носкаина все тараканы передохнут.
– Передохнут – деньги возьму за выведение паразитов.
– Смотри, чтоб из персонала никого не зацепило. – Марат с сожалением посмотрел на грязный кафель. – Какие пожелания?
– Что-нибудь попроще. Только вымыться, ну и перекусить, само собой.
– Несерьезно это. Что по времени?
– До утра, часов до одиннадцати. – Я прикинул здешние расценки, содержимое кошелька и решил, что денег должно хватить.
– Третий номер. – Марат достал из верхнего ящика стола ключ с биркой из оргстекла. – Воду нагреют минут через двадцать. Спиртное надо?
– Нет.
– Тогда обед в счет номера. – Глухов подсчитал что-то на калькуляторе и удовлетворенно кивнул. – А девочку я тебе все-таки пришлю.
– Только если за счет заведения, – покачал головой я и потянулся за деньгами.
– Ой, да ладно, – отмахнулся Марат. – Завтра рассчитаешься. Да, в третьем номере света нет, фонарь возьми.
Я взял железный фонарь, спички и пошел в заказанный номер. Небось, подсунули черт знает что.
На самом деле все оказалось вполне прилично. Посреди небольшой комнатки стояла жестяная ванна, слева к ней был придвинут стол с тремя стульями. Стены на полметра от пола обклеены кафельной плиткой, выше выкрашены в светло-зеленый цвет. С противоположной от стола стены стояла железная панцирная кровать без матраца и белья, а прямо напротив входной двери висело зеркало.
Я скинул фуфайку на пол, разулся и уселся за стол. Вскоре с ведрами горячей воды забегали служащие бани, и очень быстро они наполнили ванну, над которой начал подниматься густой пар. Можно начинать отмываться, но мне хотелось сначала хоть немного заморить червячка. Скоро жрать принесут, нет?
С едой тоже тянуть не стали, так что вскоре я вовсю наворачивал солянку, рис с котлетами и запивал все это в кои-то веки нормальным черным чаем. В сторону принесшей постельное белье и полотенца девушки даже не взглянул. Не до этого сейчас.
Доев рис, задвинул засов, разделся и не без внутренней дрожи подошел к зеркалу. Да, видок у меня жутковатый. Лысый, худющий, глаза и щеки запали, ребра торчат. Кошмар. С другой стороны, все на месте, ничего не отвалилось. Старые шрамы побелели и казались давно зажившими. И только правое предплечье сплошь усеивали черные узоры и символы. Но это ерунда: никаких признаков воспаления видно не было. Да и стылая лихоманка, похоже, осталась в прошлом.
А только ли лихоманка? Сосредоточившись, я начал концентрировать внутреннюю энергию в кистях рук, пытаясь зажечь небольшой огонек. Тщетно. Уловить биение силы я еще смог, а вот направить ее в нужном направлении уже не вышло. Применить простенькое заклинание призрачного огня тоже не получилось, хотя последовательность действий была выдержана до последней мелочи. Да уж, дела. Видимо, на какое-то время о колдовстве придется забыть. Надеюсь, не навсегда.
Плюнув с досады, я залез в ванну и начал яростно отмывать отмякшую в горячей воде грязь, которая слезала целыми пластами. И только вымывшись, позволил себе расслабиться и просто полежать в теплой воде. Хорошо-то как!
От усталости, набитого желудка и убаюкивающего тепла воды начало клонить в сон. Не рискнув заснуть в воде, я вылез из ванны, насухо вытерся, и плюхнулся на кровать. Благодать! Чистое белье приятно согревало кожу, провисшая кровать оказалась на удивление удобной, и я, прогнав мысль проверить переданный Гадесом мешок, моментально провалился в сон. Дела подождут…
Глава 2
До чего же хорошо проснуться утром в теплой постели! Уж всяко лучше, чем в сугробе. Я с наслаждением потянулся и поправил сбившееся одеяло. Давно так не высыпался. Очень давно.
Ну да, я ж последние полгода в сугробе валялся.
Неуютная мысль всплыла в сознании и тут же пропала, но хорошее настроение как рукой сняло. Так все же, что со мной происходило с того злополучного дня? Если лежал в сугробе, почему не замерз и с голоду не помер? А если не лежал, то какого черта ничего не помню?
Немного поразмыслив над всем этим, я решил не забивать себе голову всякой ерундой. Главное – жив и здоров. Все остальное можно по ходу дела прояснить.
Я вскочил с кровати, прошлепал по холодному полу к столу и зажег фонарь. Пора собираться, а то как бы на встречу с Яном не опоздать. Сделав пару глотков воды из железной кружки, еще раз осмотрел правое предплечье. Красавец! Хоть сейчас снимай кожу и сдавай в музей татуировки. Интересно, это все что-то значит или Жан, земля ему пухом, ничего без лишнего выпендрежа сделать не мог? Бог с ним, меня черные узоры не раздражали, а одной особой приметой больше, одной меньше…
В треснутое зеркало посмотрел один раз и больше уже в ту сторону не поворачивался. Не из-за суеверия, просто очень уж зрелище неприглядное. Надо срочно отъедаться, а то вылитый кощей. Еще и синяки под глазами, будто год не спал. Жуть.