Корнуэлл Бернард. Стрелки Шарпа - Ричард Шарп и вторжение французов в Галисию, январь 1809

   - Мой брат, - произнес Вивар с мрачным удовлетворением, - приказал своим людям не делать ничего, что могло бы помешать французам. Ха!
   Весь день в замок прибывало продовольствие. Привозили кувшины с зерном и фасолью, круги сыра, сетки с хлебом, бурдюки с вином. Лошади получили вдоволь сена. По пологим склонам поднимали вязанки дров. Из принесенных для разведения костра веток сделали метлы и веники, которыми навели чистоту в главной башне. Седельные одеяла пошли на шторы и покрывала, огонь прогревал промерзшие камни.
   Люди, которых ждал Вивар, приехали к полудню. О прибытии гостей возвестил торжественный и радостный горн. Несколько касадорцев спустились вниз, чтобы сопровождать посетителей в крепость. Двое прибывших оказались священниками.
   Шарп наблюдал за происходящим из комнаты Луизы Паркер. Он пришел выяснить, что побудило ее бежать из семьи. Девушка проспала все утро и казалась свежей и отдохнувшей. Глядя на слезающих с коней священников, она с наигранным ужасом произнесла:
   - Мне всегда чудилось в римской церкви что-то зловещее. Тетушка убеждена, что у папских священников есть хвосты и копыта.
   Гости проследовали мимо почетного караула к ожидающему их майору Вивару.
   - И я считаю, что у них есть рога и хвост. Вы не согласны?
   Шарп отвернулся от окна. Он чувствовал себя неловко.
   - Вам здесь не место.
   Луиза широко открыла глаза.
   - Вы слишком мрачны, лейтенант.
   - Простите. - Шарп говорил резче, чем ему бы того хотелось. Просто... - Он замолчал.
   - Вы считаете, что мое присутствие взбудоражит солдат?
   Шарпу не хотелось говорить, что Блас Вивар уже выразил свое недовольство.
   - Это неподходящее для вас место, - повторил он. - Вы не привыкли к подобному. - Лейтенант обвел рукой скудное убранство комнаты.
   Между тем люди Вивара сделали все возможное, чтобы иностранка чувствовала себя свободно. В небольшой комнатке пылал камин, кровать была покрыта малиновой седельной подстилкой. Но с собой Луиза не захватила даже смены белья.
   Суровый тон Шарпа обескуражил девушку.
   - Простите, лейтенант, - пролепетала она.
   - Дело не в этом, - пробурчал Шарп.
   - Вас смущает мое присутствие?
   Шарп обернулся к окну и наблюдал за тем, как касадорцы окружили священников. Стрелки с любопытством следили за происходящим.
   - Может быть, мне следует вернуться к французам? - едко поинтересовалась Луиза.
   - Разумеется, нет.
   - А мне кажется, вы этого хотите.
   - Не говорите глупостей, черт побери! - Шарп резко повернулся к девушке и растерялся. Боясь выдать радость по поводу ее присутствия, он постоянно срывался на грубость. - Простите, мисс.
   - Нет, это вы меня простите.
   - Мне не следовало ругаться.
   - Не могу представить, чтобы вы бросили ругаться. Даже ради меня. - В ее голосе проскользнули прежние озорные нотки, и Шарп был этому безмерно рад.
   - Представьте, как будут переживать ваши тетя и дядюшка, - сказал он миролюбиво. - Не исключено, что нам предстоят еще сражения, а это, в конце концов, опасно.
   Некоторое время Луиза молчала, затем пожала плечами.
   - Этот француз - д'Эклан, верно? Он меня оскорбил. По-моему, он посчитал меня военной добычей.
   - Он вел себя недостойно?
   - Ему казалось, что он очень галантен. - Луиза прошлась по комнате. На ней были все те же голубые юбки и накидка, в которых она выскочила из кареты. - Вас не обидит, если я скажу, что предпочла ваше покровительство?
   - Я польщен, мисс. - Шарп почувствовал, что девушка втягивает его в свою интригу. Он пришел, чтобы сказать Луизе, как недоволен ее присутствием Блас Вивар, и предупредить, чтобы она как можно реже попадалась тому на глаза. Вместо этого он попал под ее очарование.
   - Был соблазн остаться с французами, - призналась Луиза. - Весь Годалминг умрет от зависти, когда узнает, что я была в армии корсиканского людоеда. А вдруг нас бы отправили в Париж, чтобы провести перед толпой, как водили перед римлянами древних бритов?
   - Думаю, до этого бы не дошло.
   - Я тоже не уверена. На самом деле я бы умерла от скуки. Тетушка замучила бы меня жалобами на войну, потерянные книги, свои неудобства, французскую кухню, вашу грубость, робость ее супруга, мою беззаботность, погоду, распухшие пальцы на ее ногах... хотите, чтобы я продолжила?
   - Нет, - улыбнулся Шарп.
   Луиза покрутила темные кудри.
   - Я пришла к вам, лейтенант, повинуясь капризу. Если уж довелось попасть на войну, то лучше быть со своими, а не с врагом.
   - Майор Вивар считает, что вы причините большие неудобства, мисс.
   - О! - насмешливо воскликнула Луиза, подошла к окну и нахмурилась, увидев стоящего рядом со священниками человека. - Майор Вивар так не любит женщин?
   - Думаю, наоборот.
   - Значит, он считает, что я буду мешать?
   - В бою - безусловно. Только не сердитесь, мисс.
   Луиза насмешливо улыбнулась.
   - Обещаю не попадаться на пути вашего палаша, лейтенант. Мне очень жаль, если я причиняю вам неудобства. Теперь вы можете рассказать мне, почему мы здесь, и каковы наши планы. Я не могу не попадаться на пути, если не знаю направления. Разве не так?
   - Я и сам не ведаю, что происходит, мисс.
   Луиза поморщилась.
   - Другими словами, вы мне не доверяете?
   - Просто не знаю. - Шарп рассказал о сундуке, скрытности Вивара, об их долгом путешествии и о французской погоне. - Мне известно, что майору нужно доставить сундук в Сантьяго, но зачем и что там внутри?
   Луиза обрадовалась тайне.
   - Но вы же узнаете?
   - Надеюсь.
   - Я сама спрошу майора.
   - Думаю, вам не следует этого делать, мисс.
   - Ну, конечно. Людоед католик не хочет, чтобы я вмешивалась в его приключения.
   - Это не приключение, мисс, это война.
   - Война, лейтенант, это время, когда люди сбрасывают оковы условностей, вы не согласны? В Годалминге эти оковы весьма обременительны. Я настаиваю, чтобы мы выяснили, что в сундуке майора! Вы считаете, там драгоценности?
   - Нет, мисс.
   - Корона Испании! Скипетр и держава! Ну, конечно, мистер Шарп. Наполеон хочет надеть корону на себя, а ваш друг бросил ему вызов. Неужели не понятно? Мы спасаем регалии королевской династии! - От удовольствия девушка захлопала в ладошки. - Я буду настаивать, чтобы мне показали сокровища. Он же собирается показать их вам?
   - Он сказал, что, возможно, расскажет мне все после ужина. По-моему, все зависит от этих священников.
   - В этом случае мы можем ничего и не узнать, - поморщилась Луиза. Позвольте мне с вами поужинать?
   Просьба обескуражила Шарпа. Он сомневался, что Вивар обрадуется присутствию девушки, в то же время понятия не имел, как мягко ей намекнуть, что она слишком настойчива.
   - Не знаю, - пробормотал он наконец.
   - Ну конечно же я смогу с вами отужинать! Вы же не хотите, чтобы я умерла с голоду? Сегодня, мистер Шарп, мы с вами узрим бриллианты короны! Луиза была очарована происходящим. - Если бы только мистер Баффорд мог меня сейчас видеть!
   Шарп вспомнил, что мистер Баффорд и есть тот самый методист, который делает чернила и хочет жениться на Луизе Паркер.
   - Он, безусловно, стал бы молиться за вас.
   - Самым благочестивым образом, - расхохоталась девушка. - Но было бы жестоко над ним смеяться, мистер Шарп, тем более что я лишь оттягиваю время, когда приму его предложение. - Ее энтузиазм заметно угас. - Полагаю, как только мы разгадаем тайну, мы отправимся в Лиссабон?
   - Если там до сих пор стоит наш гарнизон, да.
   - Мне придется поехать с вами. - Она вздохнула, как ребенок, который сожалеет о неизбежном конце только начавшегося праздника. Потом ее личико прояснилось и снова приняло озорное выражение. - Вы попросите разрешение майора Вивара на мое присутствие на ужине? Обещаю вести себя хорошо.
   * * *
   К удивлению Шарпа, Блас Вивар ничуть не рассердился на просьбу девушки.
   - Разумеется, она может с нами поужинать.
   - Ее очень интересует сундук, - предупредил Шарп.
   - Естественно. И вас тоже.
   Таким образом Луиза попала на разговор, в ходе которого Шарп наконец выяснил, почему Блас Вивар ему лгал, почему касадорцы пришли ему на помощь и почему испанский майор так упорно шел на запад сквозь хаос поражения и зимнюю стужу.
   В эту ночь Шарп почувствовал, что еще глубже погрузился в причудливый и загадочный мир, где души мертвых словно огоньки плавают в ночной тьме, а ручьи полны духов и фей. Мир Бласа Вивара.
   Шарп, Луиза, Вивар и лейтенант Давила обедали в комнате с массивными колоннами, поддерживающими полукруглый потолок. С ними же находились священники. На полу были расстелены одеяла, пылал камин, к столу подали просо, бобы, рыбу и баранину. Один из священников, отец Бореллас, коротенький толстый человек, довольно сносно говорил по-английски и был рад возможности попрактиковаться с Шарпом и Луизой. Он поведал им, что имеет приход в Сантьяго-де-Компостела, приход маленький и очень бедный. Подливая Шарпу вина и следя за тем, чтобы его тарелка оставалась полной, он всячески расписывал свою нищету и ничтожество. Второй священник, по его словам, был большим человеком, настоящим гидальго и будущим кардиналом.
   Будущий кардинал являлся ризничим собора в Сантьяго. Он с первых же минут дал понять, что не доверяет лейтенанту Ричарду Шарпу. Если отец Альзага и говорил по-английски, перед лейтенантом он своего умения не продемонстрировал. Напротив, он старательно ограничивался беседой с Бласом Виваром, которого, очевидно, считал равным себе по социальному положению. Его враждебность была столь очевидна и откровенна, что Бореллас посчитал нужным ее объяснить:
   - Он не любит англичан.
   - Как и многие испанцы, - сухо заметила Луиза, подавленная непривычной враждебностью.
   - Понимаете, вы - еретики. И ваша армия бежала, - мягким извиняющимся тоном произнес Бореллас. - Ох уж эта политика, лейтенант. Я ничего в ней не понимаю. Я - скромный священник.
   Умение скромного священника ориентироваться в подворотнях и закоулках Сантьяго-де-Компостела и спасли ризничего от французов. Он поведал Шарпу, как прятал ризничего во дворе штукатурщика, в то время как французы прочесывали дома.
   - Они перестреляли много людей. - Священник перекрестился. - Если у кого-то находили охотничье ружье, этот человек объявлялся врагом. Бах! Если кто-то возражал против убийства - бах! - Бореллас отломил корку хлеба. - Не думал, что увижу врагов на земле Испании. Это все-таки девятнадцатый век, а не двенадцатый!
   Шарп посмотрел на надменного Альзагу, который тоже не хотел видеть на испанской земле английских солдат-протестантов.
   - Что такое ризничий?
   - Хранитель сокровищ собора. Не клерк, разумеется. - Бореллас боялся, что Шарп недооценит высокого священника. - Отец Альзага - видный церковный деятель.
   Ризничий заговорил громким голосом, и Бореллас испуганно съежился. Потом, чтобы замять собственное смущение, он начал настойчиво предлагать Шарпу отведать сухой рыбы и пустился в длинное объяснение, каких рыб вылавливают на побережье Галисии.
   Между тем разговор о рыбе не мог скрыть, что между Виваром и Альзагой идет жестокое препирательство, причем поводом для разногласий является лейтенант Шарп. Вивар периодически кивал на стрелка. Отвечая, Альзага презрительно фыркал в его сторону. Лейтенант Давила углубился в еду, всем видом показывая, что не намерен участвовать в яростном споре.
   Отец Бореллас, понимая, что его попытки занять внимание Шарпа ни к чему не приводят, вынужден был неохотно объяснить, о чем идет речь:
   - Отец Альзага настаивает на применении испанских войск, - сказал он тихо, чтобы не мешать спорящим.
   - Для чего?
   - Это вам объяснит дон Блас. - Бореллас послушал еще. - Дон Блас говорит, что собрать пехоту может только капитан-генерал, а все капитан-генералы сейчас скрываются. В любом случае капитан-генерал захочет испросить разрешение галисианской хунты, а хунта из Коруны уехала, так что обращаться придется в центральную хунту в Севилье. Через месяц или два они согласятся выделить людей, но потребуют, чтобы командование осуществляли их офицеры.
   В результате, говорит дон Вивар, будет поздно. - Отец Бореллас пожал плечами. - Я тоже так думаю.
   - Поздно для чего?
   - Это вам объяснит дон Вивар.
   Вивар что-то страстно доказывал, подкрепляя свои слова решительными, рубящими жестами. Когда он закончил, Альзага неохотно кивнул, после чего Блас Вивар повернулся к Шарпу:
   - Если не возражаете, лейтенант, расскажите о своей карьере.
   - О моей карьере?
   - Только не торопитесь. Мы будем переводить.
   Шарп смущенно пожал плечами.
   - Я родился...
   - Об этом не стоит, - поспешно сказал Вивар. - Расскажите о своем боевом опыте. Где состоялось ваше первое сражение?
   - Во Фландрии.
   - Начните оттуда.
   В течение десяти минут Шарп растерянно описывал бои, в которых ему приходилось участвовать. Он начал с Фландрии, где был одним из несчастных десяти тысяч солдат герцога Йорка. Затем, более уверенным тоном, рассказал об Индии. Освещенная дешевыми факелами комната с колоннами и камином казалась неподходящим местом для рассказов о Серингапатаме, Ассаме, Аргауме и Гавилгхуре. Тем не менее все слушали очень внимательно, даже Альзага увлекся повествованием о далеких битвах и отчаянных планах. Глаза Луизы сияли, она старалась не упустить ни слова.
   Когда Шарп закончил рассказ о штурме глиняных стен Гавилгхура, все некоторое время молчали. В камине пылала смола. Наконец Альзага произнес что-то громким и хриплым голосом.
   - Отец Альзага, - перевел Вивар, - говорит, что он слышал, будто у султана Типпу есть заводная модель тигра, раздирающего англичанина.
   Шарп посмотрел в глаза священнику.
   - Да, в натуральную величину.
   - Он бы хотел увидеть эту модель, - опять перевел Вивар.
   - Полагаю, она находится в Лондоне, - сказал Шарп.
   Очевидно, священнику послышался вызов в словах лейтенанта, ибо Вивар не стал переводить его ответ.
   - Что он сказал? - спросил Шарп.
   - Ничего существенного, - с нарочитой беззаботностью ответил майор. - А где вы сражались после Индии, лейтенант?
   - Отец Альзага сказал, - все ошеломленно посмотрели на Луизу, до сего момента скрывавшую знание испанского, - что сегодня ночью он будет молиться за душу султана Типпу, потому что султан Типпу убил много англичан.
   Презрение священника затронуло солдатскую гордость Шарпа, и он перестал стесняться.
   - Султана Типпу убил я.
   - Вы? - недоверчиво воскликнул отец Бореллас.
   - У ворот шлюза в Серингапатаме.
   - У него были телохранители? - спросил Вивар.
   - Шестеро, - ответил Шарп. - Отборные бойцы.
   Он переводил взгляд с одного собеседника на другого, понимая, что больше ничего говорить не надо. Альзага выслушал перевод и крякнул.
   Довольный поведением Шарпа, Вивар улыбнулся стрелку:
   - А после Индии, лейтенант? Вы были в прошлом году в Португалии?
   Шарп рассказал о сражениях при Ролике и Вимьеро, где сэр Артур Уэсли успел, пока его не отозвали в Англию, намять бока французам.
   - Я был всего лишь интендантом, - сказал Шарп, - но кое-что видел.
   Вновь воцарилось молчание. Глядя на мрачного священника, Шарп почувствовал, что прошел своеобразный тест. Альзага что-то проворчал, и Вивар снова улыбнулся:
   - Поймите, лейтенант, церковь должна одобрить ваше участие в моих планах. Разумеется, они предпочли бы, чтобы я использовал испанские войска, но это, увы, невозможно. С некоторыми оговорками отец Альзага признает, что ваш боевой опыт может принести определенную пользу.
   - Но что...
   - Позже, - поднял руку Вивар. - Вначале расскажите, что вам известно о Сантьяго-де-Компостела.
   - Только то, что вы мне говорили.
   Вивар поведал о том, как тысячу лет назад пастухи увидели в туманном небе над холмом, где ныне стоит город, миллионы сияющих звезд. Они рассказали о своем видении епископу Теодемирусу. Тот посчитал это знамением сверху и приказал разрыть холм, под которым оказалась давно потерянная гробница Сантьяго - святого Иакова. С тех пор место стало называться Сантьяго-де-Компостела: святой Иаков звездного поля.
   Шарп невольно вздрогнул. Пламя бросало неверные тени на стену за колоннами. Где-то громыхнул сапогами часовой. Даже Луиза неестественно притихла, вслушиваясь в торжественный голос майора.
   Над утерянной могилой была выстроена усыпальница, и, хотя мусульмане захватили город и разрушили собор, сама могила не пострадала. На том месте, где были разбиты язычники, построили новый собор, а город звездного поля стал вторым после Рима местом паломничества.
   Вивар посмотрел на Шарпа.
   - Вы знаете, кто такой Сантьяго, лейтенант?
   - Вы говорили, он был апостолом.
   - Он гораздо больше чем апостол. - Вивар говорил негромко и сурово, отчего у Шарпа пошли мурашки по коже. - Он - Святой Иаков, брат святого Иоанна-евангелиста. Святой Иаков - покровитель Испании. Святой Иаков - дитя Грома. Великий святой Иаков. Сантьяго. - Голос майора звучал все громче, наполняя комнату звоном и гулом. Наконец прозвучал последний титул святого: Сантьяго Матаморос!
   - Что значит Матаморос?
   - Убийца мавров! Убийца врагов Испании! - Вивар произнес эти слова как вызов.
   Шарп ждал. В наступившей тишине потрескивали дрова в камине и стучал сапогами часовой на стене. Давила и Бореллас уставились в пустые тарелки, боясь нарушить торжественность момента.
   Молчание прервал Альзага. Ризничий принялся спорить, на что Вивар отвечал быстро и резко. Через минуту стало ясно, что майор одержал верх. Словно демонстрируя свою победу, Вивар поднялся и проследовал к темному арочному проходу.
   - Идемте, лейтенант.
   За проходом оказалась старинная крепостная часовня. На каменном алтаре между двух свечей стоял деревянный крест.
   Луиза побежала смотреть на чудо, но Вивар преградил ей дорогу и потребовал, чтобы она покрыла голову. Девушка торопливо натянула на темные кудри накидку. Шарп вошел внутрь и уставился на лежащий перед алтарем предмет. Он знал, что увидит его здесь - приманку, ради которой французские драгуны шли через замерзшую страну, сокровище, ради которого Шарпа притащили в эту старинную высокую крепость.
   Сундук.
   Глава 11
   Вивар встал сбоку, чтобы Шарп смог подойти к ступенькам алтаря.
   - Открывайте, - кивнул в сторону сундука испанец. Говорил он спокойно и деловито, словно речь шла о совершенно обыденном деле.
   Шарп остановился. Ему не было страшно, скорее, он чувствовал, что действие нуждается в определенной церемонии. Он слышал, как в часовню вошли и встали за его спиной священники, видел, как замерла рядом с Виваром Луиза. Лицо девушки сияло торжеством.
   - Давайте, - подбодрил его Вивар.
   Промасленную ткань уже сняли, замков на засовах не было. Шарп наклонился, чтобы отодвинуть засовы, почувствовал сопротивление заржавелого металла и взглянул на Вивара, ожидая благословения.
   - Продолжайте, лейтенант, - сказал майор.
   Отец Альзага протестующе вскинул руку, но Вивар отмахнулся от священника и приободрил Шарпа: - Это хорошо, что вы пытаетесь выяснить, что от вас требуется. Не сомневаюсь, вы по считаете это пустяком. Впрочем, в Англии найдутся священные для вас вещи, которые покажутся мне ерундой.
   Металлические ножны Шарпа царапнули каменный пол, когда лейтенант опустился на колено. Он не собирался изображать из себя верующего, просто стоя на колене было легче возиться с засовами. Он толкнул тяжелую крышку и вздрогнул, когда заскрипели и завизжали петли.
   Внутри находилась шкатулка. Она была сделана из кожи, столь же старой, как и сам сундук. Когда-то кожа была красной, сейчас она имела цвет высохшей крови. Шкатулка была значительно меньше сундука: восемь дюймов в длину, фут в ширину и фут в высоту. От украшавшего крышку золотого шитья остались лишь нити. Угадывался тщательно выписанный рисунок: кривой меч с широким лезвием.
   - Этим мечом был убит Сантьяго, - тихо сказал Вивар, - с тех пор меч его символ.
   Шарп вытащил из сундука кожаную шкатулку и поставил ее на алтарь.
   - Где убили Сантьяго?
   - Он принес христианство в Испанию, - как-то неохотно произнес Вивар, после чего вернулся в Святую землю, где принял мученическую смерть. Его тело положили на корабль без весел, парусов и даже без команды. Корабль доставил его в Галисию, где он хотел быть похоронен. - Вивар помолчал. - Я знал, что вы посчитаете это чепухой, лейтенант.
   - Нет, - искренне ответил Шарп, гладя пальцами золотую застежку кожаного ящичка.
   - Откройте осторожно, - попросил Вивар, - и не прикасайтесь к тому, что увидите.
   Шарп расстегнул золотую застежку. Крышка прилегала настолько плотно, что Шарп боялся порвать кожу на задней части ящичка. Наконец крышка поддалась, и шкатулка открылась.
   Священники и испанские офицеры перекрестились. Отец Альзага затянул грубым голосом молитву. Свечи едва освещали часовню. Над открытым ящичком поднималась пыль. Луиза затаила дыхание и поднялась на цыпочки, чтобы лучше разглядеть, что лежит внутри.
   Изнутри шкатулка была обшита подкладочным шелком. Некогда пурпурная ткань выцвела. На дне шкатулки лежал завернутый в вышитую ткань сверток размером с солдатскую флягу. Сверток был плотно перехвачен золотым шнуром. На ткани были вышиты кресты и мечи.
   Вивар едва заметно улыбнулся Шарпу:
   - Как видите, бумаг там нет.
   В шкатулке не было также ни короны Испании, ни фамильных драгоценностей.
   Вивар поднялся на ступеньки алтаря.
   - Почти триста лет назад сокровища Сантьяго были спрятаны. Знаете почему?
   - Нет.
   - Из-за англичан. Ваш Френсис Дрейк стоял на рейде Сантьяго-де-Компостела, и мы боялись, что он захватит собор.
   Шарп промолчал. Вивар говорил о Дрейке с такой горечью и обидой, что лейтенант решил промолчать.
   Блас Вивар смотрел на странное сокровище.
   - В Англии до сих пор хранится барабан Дрейка. Вы его видели, лейтенант?
   - Нет.
   В отблеске свечей лицо Вивара казалось высеченным из огненного камня.
   - Но вы же знаете легенду о барабане Дрейка?
   Чувствуя на себе взгляды собравшихся в часовне, Шарп покачал головой.
   - Легенда утверждает, - сказала тихо Луиза, - что если Англия попадет в опасность, надо бить в барабан, и Дрейк поднимется из своей подводной могилы и разобьет донов на море.
   - Почему донов? - В голосе Вивара все еще звучала горечь. - Дрейк разобьет любого.
   Луиза кивнула.
   - Существует еще одна английская легенда. Если Британии грозит поражение, король Артур восстанет из Авалона и поведет в бой своих верных рыцарей.
   - Да, - сказала Луиза, - точно так же, как гессенцы верят, что покоящиеся в Олденбурге Шарлеман и его рыцари готовы подняться на защиту христианского мира от Антихриста.
   Слова Луизы понравились Вивару.
   - Перед вами нечто подобное, лейтенант. Перед вами хоругвь Сантьяго, знамя святого Иакова.
   Майор стремительно подошел к шкатулке и поднял сверток. Альзага протестующе замахал руками, но Вивар не обратил внимания. Он просунул сильные тупые пальцы под золотой шнур и разорвал его. Майор развернул вышитый сверток, и Шарп увидел внутри отрез пыльной белой ткани. Материал был настолько стар, что прикосновение пальца могло обратить его в горстку праха.
   - В течение многих лет, - спокойно сказал Вивар, - хоругвь являлась достоянием королевского двора. Моя семья отвечала за ее сохранность. Поэтому я и выхватил сокровище из-под самого носа французов. Это мой долг, лейтенант.
   Шарп почувствовал легкое разочарование. Он ожидал увидеть старинную корону или горсть бриллиантов. Между тем при виде сложенного отреза шелковой ткани он испытал священное благоговение. Он вглядывался в пыльные складки, пытаясь представить, какая сила может в них содержаться.
   Вивар отошел от шкатулки.
   - Тысячу лет назад, лейтенант, мусульмане едва не захватили всю Испанию. Отсюда их армии планировали бросок на север. Угроза нависла над всем христианским миром. Сегодня их ересь могла бы править Европой.
   В окно ворвался порыв ветра, пламя свечей затрепетало. Шарп очарованно смотрел на хоругвь, а Вивар продолжал рассказывать старинное предание.
   - Несмотря на то что мавры захватили почти всю страну, в этих горах они натолкнулись на серьезное сопротивление. Враг решил победить любой ценой и бросил сюда тысячи воинов, в то время как мы могли противопоставить им лишь сотни. Мы не могли победить, однако мы не могли и сдаться. Наши рыцари бросались в одно неравное сражение за другим. - Вивар говорил тихо, но голос его завораживал. - Мы проигрывали. Наши дети попадали в рабство, женщин угоняли в гаремы, а мужчин заставляли работать на плантациях и грести на галерах. Мы проигрывали, лейтенант! Свет христианства теплился, как огонек свечи на ветру, против него сияло огромное злое солнце ислама. Наконец наступил последний бой.
   Блас Вивар замолчал. Затем гордым, как сама Испания, голосом он поведал о том, как небольшой отряд христианских рыцарей поскакал на армию мусульман. Майор говорил так красочно, что Шарпу казалось, будто он действительно видит испанцев, несущихся с опущенными копьями под яркими, как солнце, знаменами. Мечи со звоном ударялись о сабли. Мужчины рубили, уворачивались, нападали. Стрелы со свистом срывались с луков, и знамена падали в окровавленную пыль. Воины с выпущенными внутренностями гибли под копытами боевых лошадей, их стенания тонули в реве новых атак и победных криках язычников.
   - Дикари побеждали, лейтенант! - Вивар произнес эти слова так, словно сам вкусил горькую пыль далеких сражений. - Но в последнюю, критическую минуту один рыцарь призвал Сантьяго. Святой принес в Испанию христианство; позволит ли он, чтобы христианство погибло? Так молился рыцарь, и свершилось чудо!