Корнуэлл Бернард. Тигр стрелка Шарпа

   – Вы, британцы, уже захватывали город семь лет назад. Почему вы не сместили Типу тогда?
   – Допустили ошибку, – откровенно признал шотландец. – Подумали, что ему можно доверять, что он выполнит свои обещания. Теперь, если Бог будет на нашей стороне, мы его уберем. Тот, кого укусила змея, не оставит ее живой во второй раз.
   Аппа Рао погрузился в размышления. Во дворе черными тенями проносились летучие мыши. Двое оставшихся у ворот стражей наблюдали за Маккандлессом. Молчание затягивалось. Полковник знал, что излишне давить не следует. Давление в данном случае вообще ничего не решало. Аппа Рао мог сомневаться в том, что победа британцев лучше всего отвечает интересам Майсура, но что вообще отвечает этим интересам в столь непонятное, запутанное время? Выбор у генерала невелик: либо мусульманские узурпаторы, либо иностранное владычество. Маккандлесс хорошо знал, с каким недоверием мусульмане и индусы относятся друг к другу. Именно на это он и рассчитывал, полагая, что сможет подогреть недоверие одной из сторон до такой степени, что оно приведет к измене.
   Наконец Аппа Рао покачал головой и поднял руку. Один из стоявших у ворот вбежал в храм и опустился перед генералом на колени. Это был молодой человек, точнее, юноша удивительно привлекательной наружности, с черными волосами, тонкими, удлиненными чертами лица и дерзким взглядом. Как и Аппа Рао, он был в полосатой тунике, а на боку у него висела сабля с позолоченной рукоятью.
   – Это Кунвар Сингх, – представил юношу генерал. – Сын одного моего родственника, – добавил он туманно, давая понять, что родство не очень близкое, – и командир моей стражи.
   Маккандлесс посмотрел юноше в глаза.
   – Исполняй свой долг как подобает, друг мой. Жизнь твоего хозяина ценна для всех нас.
   Кунвар Сингх улыбнулся и, повинуясь знаку Аппа Рао, достал из-под туники скатанный в трубку лист бумаги, развернул его и прижал уголки пистолетом, ножом, парой пуль и фонарем.
   Маккандлесс подался вперед. Свиток оказался картой с изображением большого острова на реке Кавери, на котором и была построена столица Типу, Серингапатам. Крепость занимала западную оконечность острова, а дальше к востоку простирались сады и жилые постройки. Там же находился мавзолей жестокого и неумолимого Хайдара Али.
   Аппа Рао снял с пояса кинжал и постучал по северному берегу.
   – Здесь переправлялся генерал Корнваллис. Но с тех пор стены укрепили. Французы объяснили нам, как это сделать. На стенах теперь новые пушки. Сотни орудий. – Он посмотрел шотландцу в глаза. – Именно так, я не преувеличиваю. Типу очень интересуется пушками и ракетами. У него есть люди, умеющие обращаться с такими вещами, а арсеналы набиты оружием. Все это, – он провел кончиком кинжала по стенам, – перестроено, укреплено и защищается артиллерией.
   – У нас тоже есть пушки, – ответил Маккандлесс.
   Аппа Рао воздержался от комментариев и обратил внимание полковника на западную часть стены, возвышающуюся над небольшим каналом.
   – В это время года река здесь мелкая. Крокодилы ушли в заводи поглубже, и человек может перейти реку, не замочив колен. Когда ваша армия подойдет к Серингапатаму, вы увидите, что вот этот участок, – он снова указал на западный сектор, – не перестроен. Стена здесь сложена из глиняных кирпичей, и дожди изрядно ее размыли. Вы можете подумать, что здесь и есть слабое место. Можете не устоять перед соблазном ударить сюда. Не делайте этого, потому что именно на это и рассчитывает Типу. – Жук шлепнулся на карту и пополз по линии, обозначающей западную стену. Аппа Рао осторожно отодвинул насекомое. – За этой, первой стеной есть другая, новая, и когда ваши люди прорвутся за внешние укрепления, они окажутся в западне. Здесь, – генерал указал на бастион, соединявший внешнюю стену с внутренней, – был когда-то затвор шлюза, но теперь он блокирован, и там заложены сотни фунтов пороха. Как только ваше войско попадет в ловушку между стенами, Типу взорвет шахту. – Он пожал плечами. – Сотни фунтов пороха, полковник, только вас и ждут. А когда наступление сорвется, у вас уже не будет времени подготовить следующее, потому что придет муссон. Вода в реке поднимется, вам придется отступить, и на всем пути до Мадраса вас будет сопровождать кавалерия Типу. Вот какой у него план.
   – Итак, мы можем атаковать с любой стороны, кроме западной?
   – С любой, кроме западной, – подтвердил индиец. – Новая внутренняя стена, – он снова провел по карте острием кинжала, – закрывает весь север. Вот эти стены, – он постучал по восточной и южной, – выглядят крепче, но впечатление обманчиво. Западная стена – ловушка, и если вы угодите в нее, вас ждет смерть. – Генерал убрал прижимавшие карту к полу предметы, и лист сам свернулся в трубку. Аппа Рао снял с фонаря стеклянный абажур и поднес карту к пламени свечи. Бумага вспыхнула, озарив застывшие каменные фигуры. На глазах у троих мужчин карта обратилась в пепел. – С любой, кроме западной, – повторил индиец и, поколебавшись, поднял с пола мешочек с золотыми монетами. – Это пойдет моему радже. Себе я не оставлю ничего.
   – Иного я от вас и не ожидал. Спасибо, генерал.
   – Мне не нужна ваша благодарность. Я лишь хочу вернуть на трон раджу. Поэтому и пришел. И если англичане огорчат меня, они обзаведутся новым врагом.
   – Я шотландец.
   – Вы все равно будете моим врагом. – Аппа Рао повернулся, но, дойдя до порога святилища, остановился и посмотрел через плечо, – Скажите своему генералу, что его люди должны быть милосердны к жителям города.
   – Я поговорю с генералом Харрисом.
   – Тогда я буду ждать вас в Серингапатаме.
   – Меня и тысячи других.
   – Тысячи, – усмехнулся Аппа Рао. – Может быть, у вас тысячи, полковник, но у Типу есть тигры. – Он снова повернулся и направился к воротам храма, сопровождаемый Кунваром Сингхом.
   Маккандлесс сжег копию письма Бонапарта, выждал еще полчаса и бесшумно, как и пришел, покинул храм. Встретившись с эскортом, он поспал пару часов, а затем отправился в обратный путь с полученными ценными сведениями.

* * *

   В ту ночь солдаты 33-го полка, возбужденные легкой победой над прославленным войском султана Типу, почти не спали. Некоторые, продав добычу, потратили деньги на арак и довольно быстро уснули, но большинство засиделись у костров, снова и снова переживая короткие мгновения возбуждения битвой и складывая из скудных осколков впечатлений грандиозную картину войны и собственной доблести.
   Мэри Биккерстафф сидела рядом с Шарпом, терпеливо слушая хвастливые рассказы. Привыкшая к солдатским байкам, она легко угадывала тех, кто прикрывал громкими словами ужас и отвращение, внушаемые новичкам видом убитых и раненых. Шарп, вернувшийся из палатки Морриса с известием, что капитан обратится за разрешением на брак к майору Ши, по большей части молчал, и Мэри чувствовала, что он озабочен чем-то настолько, что даже не слушает товарищей.
   – В чем дело? – спросила она наконец.
   – Ни в чем.
   – Беспокоишься из-за капитана Морриса?
   – Если он ничего не сделает, мы просто сами подойдем к майору Ши, – с напускной уверенностью ответил Шарп. Моррис, конечно, дрянь, но и пьяница Ши не лучше, так что большой разницы между этими двумя он не видел. Лучше всего было бы обратиться непосредственно к полковнику Артуру Уэлсли, командиру 33-го, но Уэлсли, будучи недавно назначенным одним из двух заместителей командующего армией, практически не занимался делами полка. – Мы получим разрешение.
   – Тогда что тебя тревожит?
   – Я уже сказал. Ничего.
   – Ричард, я ведь вижу, что мыслями ты где-то далеко.
   Он помолчал, потом вздохнул.
   – Я бы и сам хотел очутиться где-нибудь подальше.
   Мэри сжала его пальцы и, понизив голос, чтобы их никто не слышал, прошептала:
   – Уж не собрался ли ты сбежать?
   – Я хочу лучшей жизни, чем эта.
   – Нет! Даже не думай! – выпалила Мэри, дотрагиваясь до его щеки. Заметившие этот нежный жест солдаты по другую сторону костра отозвались веселыми криками и свистом. Мэри не смутилась. – Тебя поймают, Ричард. Поймают и расстреляют.
   – Не поймают, если мы убежим подальше.
   – Мы? – осторожно переспросила она.
   – Да, я хочу, чтобы ты сбежала со мной.
   Мэри еще крепче сжала его руку.
   – Послушай, – настойчиво зашептала она. – Тебе надо стать сержантом! Тогда тебя никто не тронет. Ты мог бы даже стать офицером! Не смейся, Ричард! В Калькутте был мистер Ламберт, который тоже дослужился из рядовых до сержанта. А потом его произвели в прапорщики.
   Шарп улыбнулся и провел пальцем по ее щеке.
   – Ты с ума сошла, Мэри. Я тебя люблю, но ты и вправду сумасшедшая. Я не могу стать офицером! Для этого надо уметь читать!
   – Я тебя научу.
   Шарп удивленно посмотрел на нее. Он и не знал, что Мэри умеет читать. Ему почему-то сделалось не по себе.
   – В любом случае я не хочу быть офицером, – проворчал он. – Эти офицеры, они все самодовольные ублюдки.
   – Но ты можешь стать сержантом, – стояла на своем Мэри. – Хорошим сержантом. Только не убегай. Делай что хочешь, только не убегай.
   – Ну не мило ли? Воркуют как голубки, – вмешался в разговор ехидный голос. – Приятно посмотреть. Просто проникаешься верой в человеческую породу.
   Шарп и Мэри отпрянули друг от дружки. Через круг сидевших у огня пробился сержант Хейксвилл.
   – Ты нужен мне, Шарпи, – подойдя ближе, сказал он. – У меня для тебя новость. – Он кивнул молодой женщине и, заметив, что та поднимается, покачал головой. – Нет, мэм, оставайтесь. У нас мужское дело. Солдатское. Не для посторонних. Не для бибби. Идем, Шарпи! Живее! – Сержант повернулся и, постукивая по земле рукоятью алебарды, зашагал между кострами. – Хорошие новости, Шарпи, – бросил он через плечо. – Хорошие новости для тебя, парень.
   – Я могу жениться? – обрадовался Шарп.
   Хейксвилл бросил через плечо хитроватый взгляд и повернул к лужку, на котором паслись офицерские лошади.
   – Не пойму, зачем такому парню, как ты, жениться? Зачем тратить свое семя на одну бибби, а? К тому же такую, которой уже попользовались? Что в ней такого, в этой Мэри Биккерстафф? Посмотри вокруг, парень. Получай от жизни удовольствие, этого добра хватает. – Сержант остановился за линией пикетов, в темном месте на краю луга. – А теперь слушай хорошие новости, парень. Жениться тебе нельзя. В разрешении отказано. Хочешь знать – почему?
   Все надежды рухнули в одно мгновение. Ненависть к сержанту переполняла Шарпа, но гордость не позволяла проявлять чувства.
   – Почему?
   – Я скажу тебе почему. И стой как положено! Стой как положено, когда с тобой разговаривает сержант! Смирно! Вот так-то лучше. Проявляй уважение к старшему по званию. – Хейксвилл ухмыльнулся, и нервная гримаса снова исказила его физиономию. – Хочешь знать почему, парень? Потому что я не хочу, чтобы ты на ней женился, вот почему. Я не хочу, чтобы малышка Мэри выходила замуж. Ни за тебя, ни за меня, ни за самого короля Англии, да благословит его Господь! – Говоря это, сержант не стоял на месте, а кругами ходил вокруг Шарпа. – А знаешь почему, парень? – Он остановился перед солдатом. – Потому что миссис Биккерстафф – бибби. Бибби с большими возможностями. У нее есть будущее. Да. Ты знаешь, кто такой Найг? Паскудный Найг? Слышал о таком? Отвечай!
   – Слышал.
   – Жирный котяра, вот он кто. Жирный и богатый. Ездит на слоне. И еще у него десяток зеленых шатров. Он здесь, с армией. Богатый ублюдок. Такой богатый, каким ты никогда, никогда не будешь. А знаешь почему? Потому что Найг предлагает офицерам женщин, вот почему. И не грязных, вонючих шлюх, которых эти нехристи поставляют простой солдатне. Я говорю о чистых женщинах. О женщинах, возбуждающих желание. Желание, Шарпи. – Слово «желание» сержант произнес с особенным чувством. – У Найга, Шарпи, целое стадо дорогих девок, и он возит их с собой в закрытых повозках с цветными занавесками. Эти повозки забиты офицерским мясом. На любой вкус – толстые и костлявые, длинные и маленькие, темные и светленькие. И все они такие миленькие, каких ты и не видывал. Но даже среди них, Шарпи, не найдется равной нашей крошке Мэри Биккерстафф. А я так тебе скажу, Шарпи, больше всего английскому офицеру в другой стране хочется белого мясца. Вот и Моррису его хочется. Так хочется, что невтерпеж. Да и другим тоже. Темное мясо им всем опротивело, хочется белого. А индийские офицеры! Найг говорит, что некоторые готовы отдать за белую месячное жалованье. Ты меня понимаешь, Шарпи? Понимаешь, к чему я веду?
   Шарп молчал. Ему пришлось напрячь всю волю, чтобы не ударить сержанта, и Хейксвилл отлично это понимал.
   – Ну же, Шарпи! Ударь меня! – Солдат не тронулся с места, и сержант рассмеялся. – Что, слабо, да? Кишка тонка?
   – В другой раз и в другом месте, – бросил Шарп.
   – В другой раз? В другом месте? – хмыкнул Хейксвилл, снова начиная ходить вокруг солдата кругами. – Мы с ним договорились. С Найгом. Мы с ним как братья, я и он. Как братья. Понимаем друг друга, так-то вот. А Найг нацелился на нашу малышку Мэри. Дело пахнет большими деньгами, Шарпи. И мне кое-что перепадет.
   – Мэри останется со мной, сержант, – упрямо проговорил Шарп. – Даже если мы не поженимся.
   – Ох, ох, парень. Ты что, не понял? Ты что, плохо меня слушал? Все обговорено. Мы с Найгом уже все решили. Ударили по рукам и выпили за успех. Закрепили сделку. И не каким-нибудь араком, а настоящим джентльменским бренди. Я отдаю ему малышку миссис Биккерстафф, а он отдает мне половину ее заработка. Найг, понятно, меня надует, но это не важно. У нее и выбора-то не будет. Украдут на марше и отдадут одному из подручных Найга. Жуткие типы. Неделю ее попользуют. Поучат плеткой. Станет послушная и тихая. Так вот дела делаются, Шарпи. Таков порядок. И что? Что ты собираешься с этим делать? Отвечай. Может, заплатишь больше, чем Найг? – Хейксвилл остановился перед Шарпом, а когда ответа не последовало, презрительно покачал головой. – Ты мальчишка, Шарпи, а впутался во взрослые игры. Веди себя как мужчина или проиграешь. Ну, ты готов со мной драться? Готов меня уложить? Скажешь, что меня лягнула лошадь, а? Давай, Шарпи, или ты не мужчина?
   – Ударить тебя и попасть под плеть? Я не дурак.
   Хейксвилл огляделся по сторонам.
   – Здесь же никого нет, Шарпи, только мы вдвоем. Только ты и я. Ну же, уладим все как мужчины!
   Шарп с трудом, но все же заставил себя сдержаться.
   – Я не поддамся, сержант. Я не дурак.
   – Не дурак, говоришь? Нет, парень, ты туп, как котелок. Неужели не понял? Я предлагаю тебе выход. Решим дело по-солдатски. Забудь про офицеров! Уладим между собой, а? Солдаты всегда решают споры на кулаках, так написано в скрижалях. Давай побей меня, уложи, возьми верх в честной схватке, и обещаю, миссис Биккерстафф останется с тобой. – Он остановился перед Шарпом. – Ты слышал меня, парень. Победишь в честной драке, и спор решен. Но ты ведь не мужчина, да? Ты – мальчишка, сопляк.
   – Не старайся, сержант, не купишь. Я твои фокусы знаю.
   – Никаких фокусов, – хрипло сказал Хейксвилл. Он отступил на пару шагов и с силой воткнул алебарду в землю. – Думаю, тебе меня не одолеть. Я-то кое-что повидал. Знаю, как драться. Ты выше и, может быть, посильнее, но не так быстр и слаб по части грязных штучек. Вот отделаю тебя, вышибу дурь, а потом отведу твою Мэри в палатку к Нашу и получу свои денежки. Но только если ты меня не одолеешь. Давай сделай меня, и, слово солдата, я уговорю капитана Морриса разрешить тебе жениться на ней. Вот так, парень. Слово солдата. – Он снова подождал ответа и, не дождавшись, сплюнул. – Ты не солдат. Кишка тонка. – Сержант сделал шаг вперед и, размахнувшись, ударил Шарпа в лицо. – Слабак. Баба. Может, ты и не мужик, а? Может, поэтому тебя лейтенант Лоуфорд защищает? Может, поэтому ты не хочешь драться за свою Мэри?
   Последнее оскорбление сломало терпение Шарпа. Удар получился сильный и быстрый. Кулак врезался в живот, и Хейксвилл согнулся от боли. Второй пришелся в нос, отчего голова сержанта дернулась назад. Шарп выбросил вперед колено, метя в пах, но не попал. Тем не менее он схватил противника за волосы и уже приготовился ткнуть выпрямленными пальцами в выпученные от страха глаза, когда за спиной у него раздался крик.
   – Караул! – кричал кто-то. – Караул!
   – Господи! – Шарп отпустил врага, повернулся и увидел неподалеку капитана Морриса. Рядом с ним был прапорщик Хикс.
   Хейксвилл упал было на землю, но заставил себя подняться, цепляясь за рукоять алебарды.
   – Напал на меня, сэр! Ни с того ни с сего! – Сержант едва говорил, корчась от боли в животе. – Просто сумасшедший, сэр! Зверь!
   – Не волнуйтесь, сержант. Мы с Хиксом все видели, – успокоил его Моррис. – Пришли проверить лошадей, не так ли, Хикс?
   – Так точно, сэр, – с готовностью подтвердил Хикс, молодой, невысокого роста прапорщик, державшийся всегда подчеркнуто услужливо и никогда не противоречивший старшему. Если бы капитан сказал, что облака состоят из сыра, Хикс вытянулся бы по стойке «смирно», поводил носом и поклялся, что чувствует запах чеддера. – Явный случай физического оскорбления. Неспровоцированное нападение.
   – Караул! – крикнул Моррис. – Сюда! Живее!
   По лицу Хейксвилла стекала кровь, однако сержант ухмылялся.
   – Вот ты и попался, парень, – прошептал он. – Теперь-то тебе не поздоровится.
   – Скотина, – так же тихо ответил Шарп, оглядываясь по сторонам. Попробовать сбежать? Прыгнуть в темноту и… В этот момент Хикс вытащил пистолет, и щелчок взведенного курка подавил еще не окрепший импульс.
   К месту происшествия уже спешил, тяжело пыхтя, сержант Грин в сопровождении четырех караульных.
   – Арестуйте рядового Шарпа, сержант, – приказал Моррис. – Держать под стражей. Он напал на сержанта Хейксвилла, и мы с прапорщиком Хиксом сами были тому свидетелями. Документы оформит прапорщик Хикс.
   – С удовольствием, сэр, – согласился Хикс. Язык у него слегка заплетался – похоже, прапорщик успел приложиться к бутылке.
   Моррис взглянул на Шарпа.
   – Проступок серьезный и подлежит рассмотрению военного трибунала. – Капитан повернулся к Грину, замершему в ожидании приказа. – Уведите!
   – Есть, сэр! – Сержант выступил вперед. – Идем, Шарпи.
   – Я не виноват, – запротестовал Шарп.
   – Тихо, парень. Там разберутся, – негромко произнес Грин, беря солдата за локоть и отводя в сторону. Хикс последовал за ними, радуясь возможности услужить капитану.
   Подождав, пока Шарп и его сопровождающие удалятся, Моррис с усмешкой повернулся к Хейксвиллу.
   – А парень-то половчей, чем ты думал, сержант.
   – Просто дьявол, сэр, просто дьявол. Сломал мне нос. – Хейксвилл попытался поправить пострадавший и кровоточащий орган, и в носу хрустнуло. – Зато женщина теперь наша.
   – Сегодня? – с нескрываемым нетерпением спросил капитан.
   – Нет, сэр, не сегодня, – ответил сержант тоном учителя, поправляющего сказавшего очевидную глупость ученика. – Сегодня в роте и без того будет шумно из-за ареста Шарпа, а если мы еще и схватим его бибби, может случиться заварушка. Эти скоты уже набрались арака. Нет, сэр, подождем, пока его запорют до смерти. Вот тогда-то они все и присмиреют. Будут покорны, как овечки. Порка, если это настоящая порка, успокаивает самых буйных. Все решится за пару дней.
   Он снова попытался выпрямить нос, и Моррис недовольно поморщился.
   – Тебе бы надо навестить мистера Миклуайта.
   – Нет, сэр. Не верю я этим костоправам. Если что и лечить, то только сифилис. Остальное само заживает. Я его подровняю, и будет как новенький. А лучшее лекарство – посмотреть, как снимут шкуру с Шарпа. Так что ждать долго не придется, сэр.
   Покровительственный тон сержанта пришелся капитану не по вкусу, и он отвернулся.
   – Что ж, тогда спокойной ночи.
   – И вам того же, сэр, и спасибо за помощь. Сладких снов. – Хейксвилл рассмеялся. – Таких сладких, какие только бывают.
   С Шарпом было покончено.

Глава третья

   Полковник Маккандлесс проснулся, когда лучи рассвета тронули край мира полоской огня. Алый свет отразился от нижней кромки длинного облака, растянувшегося на восточном горизонте подобно шлейфу дыма после ружейного залпа. Полковник скатал плед и привязал его к задней луке седла, потом прополоскал рот глотком воды. Привязанная рядом лошадь провела ночь под седлом на случай, если враг обнаружит Маккандлесса и его эскорт. Провожающих у него было шестеро, все из 4-го туземного полка, и в приказах они не нуждались. Поприветствовав Маккандлесса улыбками, его люди сложили свои немудреные постели и приготовили завтрак из теплой воды и сухих лепешек из чечевицы и риса. Полковник поел с ними. Он с удовольствием выпил бы чаю, но не хотел рисковать, разводя огонь – дым мог привлечь конные патрули вездесущей легкой кавалерии султана Типу.
   – Жаркий будет день, сахиб, – заметил хавилдар.
   – Здесь других не бывает, – ответил Маккандлесс. – С тех пор как я здесь, ни одного холодного дня еще не было. – На секунду отвлекшись, он высчитал, что сегодня четверг, двадцать восьмое марта. В Шотландии, должно быть, холодно. Он подумал о родном Лохбере, представил укрытую снегом долину Глен-Скэддл, скованное льдом озеро, но хотя мысленная картина получилась достаточно ясная, представить, что такое настоящий холод, не получилось. Маккандлесс так давно не был на родине, что теперь и не знал, сможет ли когда-нибудь чувствовать себя в Шотландии как дома. В Англии он жить определенно бы не стал, по крайней мере в Хэмпшире, где обосновалась его сестра со своим капризным, вечно всем недовольным мужем. Харриет постоянно и настойчиво звала брата к себе, снова и снова повторяя, что в Шотландии у них никаких родственников не осталось, а у ее мужа есть небольшой коттедж, где Маккандлесс мог бы провести остаток лет. Однако тихие, приглаженные английские ландшафты были ему не по вкусу, как, впрочем, и общество тихой толстушки-сестры. Сын Харриет и племянник Маккандлесса, лейтенант Уильям Лоуфорд, вполне приличный молодой человек, пусть даже и забывший о своем шотландском происхождении, служил в армии, точнее, в Майсурской армии. Единственный из родственников, который нравился полковнику, был рядом, и это обстоятельство еще более укрепляло его в нежелании возвращаться в Хэмпшир. Что же касается Шотландии… Он часто подумывал о том, чтобы уехать туда, но каждый раз, когда представлялась возможность получить у Компании пенсию и отплыть к далекой земле предков, находилось какое-то незаконченное дело, требовавшее его присутствия в Индии. Вот в следующем году, обещал себе полковник, в году 1800 от рождения Христова… Впрочем, такие обещания он давал себе каждый год все последние десять лет.
   Семь человек отвязали лошадей и вскочили в потертые седла. Индийцы были вооружены пиками, саблями и пистолетами, а Маккандлесс имел при себе палаш, пистолет и притороченное к седлу ружье. Взглянув на восходящее солнце, чтобы сверить направление, он повернул на север. Своим людям полковник ничего не сказал, да они и не нуждались в приказах, прекрасно зная, что в этой опасной местности нужно постоянно держать ухо востро.
   Дело в том, что находились они сейчас в Майсурском княжестве, на высоком плато в южной части Индии, и землей этой правил султан Типу. Более того, именно здешняя плодородная долина с множеством деревень, полей и водохранилищ считалась сердцем владений Типу. Жаль только, что сейчас, когда британская армия продвигалась вперед, а армия султана отходила, повсюду, куда ни устремлялся взгляд, проступали следы запустения и упадка.