Страница:
И, наконец, редкие профессионалы, которые могут своим Сознанием влиять на явления материального мира. Этими явлениями могут быть электронные лавины газового разряда в специальном датчике, молекулярные кластеры в питьевой воде или физиологические процессы в организме человека. Во всех случаях происходят изменения состояния исследуемой системы под влиянием волевого усилия человека. Эти изменения можно зарегистрировать объективными методами, следовательно, они могут являться предметом научного исследования.
Как же отличить целителей одного уровня от экстрасенсов другого? В своей рекламе они все рассказывают о гарантированном излечении от всех болезней, так что становится даже странно: почему же граждане продолжают толпиться в поликлиниках и глотать таблетки? Дураки, наверное. Ну а если серьезно, то, как и в любой профессии, в экстрасенсорике должны быть методы объективного тестирования и контроля. И такие методы были разработаны, в частности, в нашей лаборатории.
Контрольная для экстрасенса
Интуиция
Непознанное
Как же отличить целителей одного уровня от экстрасенсов другого? В своей рекламе они все рассказывают о гарантированном излечении от всех болезней, так что становится даже странно: почему же граждане продолжают толпиться в поликлиниках и глотать таблетки? Дураки, наверное. Ну а если серьезно, то, как и в любой профессии, в экстрасенсорике должны быть методы объективного тестирования и контроля. И такие методы были разработаны, в частности, в нашей лаборатории.
Контрольная для экстрасенса
К середине 90-х годов в России появилось огромное количество экстрасенсов-целителей. Государственная медицина переживала глубокий кризис: отсутствие финансирования резко усугубляло те проблемы, которые существуют в классической медицине во всем мире. Лекарственных препаратов не хватало. Больницы разваливались. Доктора пьянствовали. И народ повернулся лицом к народным целителям. Или тем, кто себя так называл. На каждом углу появились вывески: «Кооператив Целитель. Избавление от любых болезней». Для подобной деятельности в те годы не требовалось ни лицензий, ни дипломов, только уплата минимальных налогов. В некоторых случаях подобная деятельность была действительно эффективной. Процент излеченных зависел от конкретного целителя и вряд ли поддавался разумному учету. Во многих случаях это был просто сознательный или бессознательный обман. Но в те времена пациентов хватало на всех.
Постепенно многие серьезные люди пришли к пониманию необходимости упорядочивания такой деятельности. Но как? Верить дипломам целительских школ? Но ни одна из этих школ не имела государственного статуса, да и подобной научной дисциплины в то время не существовало. И прежде всего не существовало критериев оценки экстрасенсорного воздействия. Конечно, первым, и главным, критерием является состояние пациента. Насколько ему становится лучше после сеанса. Однако тут вмешивается эффект плацебо – эффект самовнушения. Убежденность в позитивном эффекте лечения в большинстве случаев приводит к улучшению состояния. Тем более хочется верить, что деньги были потрачены не зря. Это очень полезный эффект для пациента, но он может быть никак не связан с воздействием целителя. Необходимо оценивать самого волшебника. Причем без привлечения пациентов. Эксперименты такого плана с людьми не очень этичны. Даже если они добровольно соглашаются. А вдруг воздействие окажется вредным? Никто не может этого заранее предсказать. А пациенты могут и не подозревать об этом.
Таким образом, в обществе возник социальный заказ: разработать методы тестирования экстрасенсов. Эту проблему поддерживала группа инициативных людей на уровне Министерства здравоохранения и даже Госдумы. Мы оказались втянутыми в эту работу, хотя и без денег, но с перспективами финансирования, которые, увы, так никогда и не реализовались.
К этому времени наряду с Кирлиановской фотографией у нас был разработан метод измерения Высокочастотных токов разряда. Дело в том, что эффект Кирлиан представляет собой эмиссию объекта, стимулированную импульсом напряжения и усиленную в газовом разряде. Процесс усиления очень напоминает процессы, протекающие в фотоэлектронных умножителях (ФЭУ) или счетчиках Гейгера. При этом возникает свечение, которое может быть зафиксировано на фотопленке или при помощи физических приборов (ФЭУ, спектрометр, ПЗС матрица), а также протекает электрический ток. Мы провели специальные измерения и убедились, что кривые свечения и тока меняются синхронно и что активной компонентой тока являются короткие импульсы, следующие с частотой 30—50 МГц. Поэтому был создан прибор, проводящий измерение высокочастотного тока. Аналогичные работы проводились в Твери, но, судя по всему, они не получили развития. Заниматься наукой в России в те времена было крайне сложно.
Этот прибор оказался очень чувствительным к изменению ментального состояния испытуемого. При помощи специального датчика сигнал снимался с одного или с нескольких пальцев. Вначале измерялась кривая сигнала в исходном состоянии, чтобы определить границы его фоновых изменений, после чего испытуемому давалось задание каким-то путем изменить свое состояние.
При моделировании сильных эмоциональных состояний, искренней молитве, медитации показания достоверно менялись. Если человек не менял своего состояния, а только делал вид, что меняет, сигнал оставался практически постоянным. Первые же эксперименты с сильными целителями показали, что при моделировании ими состояния воздействия на пациента сигнал меняется очень значительно.
Таким образом, в нашем арсенале оказался целый ряд приборных методик:
– Прибор ГРВ биоэлектрографии для определения исходного состояния и уровня здоровья испытуемого, а также возможности волевого изменения площади свечения пальцев руки.
– Токовый прибор для регистрации динамических кривых в процессе моделирования целительства.
– Газоразрядный датчик.
– К этому мы добавили еще два теста:
– определение живой/умерший по фотографии;
– тест на магнитное поле.
Последний тест проводился следующим образом: в пяти одинаковых деревянных коробочках находились электромагниты. Надо было определить, какой из них включен в данный момент.
Результаты по каждому из тестов оценивались в баллах от 0 до 10, то есть максимально можно было набрать 50 баллов.
Мы проверили систему тестов на себе и знакомых, после чего я позвонил в несколько целительских центров и пригласил их сотрудников прийти к нам и попробовать свои силы.
К тому времени о наших занятиях эффектом Кирлиан уже было достаточно широко известно: были опубликованы статьи в ряде журналов, мы регулярно принимали участие в конференциях. Поэтому безо всяких объявлений в Центр потянулись экстрасенсы. Мы проводили тестирование и выдавали сертификат, в котором честно описывали результаты. Насколько я знаю, в дальнейшем эти сертификаты использовались многими при прохождении аттестаций.
За два года у нас протестировалось более 150 человек, претендовавших на способности работать с биоэнергией. Результат оказался неожиданным. Примерно треть набрала менее 20 баллов – т. е. никаких особых результатов. Еще треть – до 40 баллов – показатель, которого можно достигнуть после небольшой тренировки методами аутотренинга или биоэнергетики. И менее 40 человек показали действительно интересные результаты, необъяснимые простой вариацией параметров. Из этих 40 выделялась группа, 9 человек, в состав которой входил целый ряд известных целителей, в числе которых были Алан Чумак, Алексей Никитин, Виктор Филиппи и Альберт Игнатенко. Эти 9 человек – менее 6% от общего числа обследованных – на всех тестах получили наивысшие баллы, то есть они могли влиять и на датчики, и на воду, и довольно успешно определять включенное магнитное поле.
Однако даже высокие баллы, полученные этими безусловно талантливыми людьми, не являются гарантией их 100%-ной эффективности во всех случаях. Это было видно из наших экспериментов. Как и у всех людей, у них бывают хорошие и плохие дни, их также одолевают житейские проблемы и физические недомогания. К тому же при всем профессионализме существует множество ситуаций, с которыми они не могут справиться, поэтому даже к их заявлениям следует относиться с аккуратностью.
Ну и, конечно, число шарлатанов, проходимцев и жуликов среди так называемых «экстрасенсов» превосходит все возможные нормы. Относительно недавно широкую известность получила деятельность Григория Грабового. Обладая мощной харизмой, он сумел привлечь к себе большие группы последователей, готовых тратить немалые деньги за услуги мастера. День группового обучения на его семинарах, собиравших по несколько сотен человек, стоил 2 тысячи рублей (порядка 60 евро по ценам того времени), в то время как индивидуальный тренинг обходился более 1000 евро. В такие же суммы обходились целительские сеансы. Были ли они эффективны? Кто знает… В случае таких массовых мероприятий работает закон больших масс, или закон сетевого маркетинга, когда грамотно организованная кампания на базе принципов НЛП (нейролингвистического программирования) позволяет убеждать людей в справедливости абсолютно абсурдных утверждений.
Деятельность Грабового развернулась по всей стране и позволила ему создать мощную финансовую корпорацию, вовлекая все новых и новых зомбированных адептов, выпуская книги, фильмы и брошюры. Так бы она и продолжалась многие годы, но маэстро погубила гордыня. Или бес, который, втянув его в эту деятельность и со временем заскучав, решил немного поразвлечься.
Грабовой решил, что он абсолютно всемогущ и может воскрешать людей из мертвых. Полный абсурд! Но вся беда в том, что люди ему верили. И несли на Поле Чудес немалые денежки. Естественно, никто не воскрешался и не вылезал из могилы, но при этом никто из десятков (а может, и сотен) одураченных не обратился к официальным властям.
Неизвестно, сколько бы длился этот дьявольский шабаш, но Грабовой превзошел все границы цинизма и безнравственности. Он объявил, что может заняться воскрешением детей, погибших в Беслане, и потребовал с несчастных родителей по 37 тысяч за каждого погибшего ребенка.
Это было уже слишком! Поднялась общественность, на Грабового были поданы иски по обвинению в мошенничестве, и он был арестован.
Первым этапом, естественно, была психиатрическая экспертиза. Хотелось верить, что нормальный человек не может дойти до такого беспредела. Специалисты признали Грабового абсолютно вменяемым.
После чего началось следствие, продолжавшееся много месяцев.
7 июня 2008 г. судья Таганского суда Москвы Елена Иванова вынесла решение: суд приговорил лжецелителя Григория Грабового к 11 годам лишения свободы в колонии общего режима, штрафу в 1 миллион рублей в пользу государства и по 37 тысяч рублей каждому из семи потерпевших, обратившихся в суд.
Такое решение можно только приветствовать. Сколько людей было обмануто лжецелителями, обещавшими быстрое избавление от смертельных болезней! Есть пределы цинизма и безнравственности. Зарабатывать деньги на горе людей, беззастенчиво обманывать их и играть на самых святых чувствах – это преступление, которое должно быть наказано по всей строгости закона наравне с кражей и грабежом. До тех пор, пока подобные грабовые будут грабить доверчивое население, все целительское движение будет объектом критики и нападок. И это будет продолжаться до тех пор, пока не будет внедрена практика тестирования и лицензирования целительской деятельности. Подобно тому, как это происходит в любой другой профессии.
Что же касается современного отношения к могучему племени российских экстрасенсов, то методика их тестирования, апробированная и доказанная, так и не была востребована министерствами. Подули другие ветры, сменились чиновники, и задача ранжирования целителей перестала быть актуальной. В принципе ее можно было пробить на уровне личных контактов, но с прошлых лет у меня выработалась стойкая идиосинкразия к министерским порогам, да и впереди стояло множество новых интересных задач. Мы свернули программу тестирования и двинулись дальше. Одной из тем, которой мы всегда интересовались и в которой периодически экспериментировали, была передача эмоций на расстоянии – разновидность телепатии. Эта, казалось бы, экзотическая способность присуща многим людям, хотя не все об этом знают и не все этим сознательно пользуются. Естественно, это свойство напрямую связано с уровнем развития интуиции.
Постепенно многие серьезные люди пришли к пониманию необходимости упорядочивания такой деятельности. Но как? Верить дипломам целительских школ? Но ни одна из этих школ не имела государственного статуса, да и подобной научной дисциплины в то время не существовало. И прежде всего не существовало критериев оценки экстрасенсорного воздействия. Конечно, первым, и главным, критерием является состояние пациента. Насколько ему становится лучше после сеанса. Однако тут вмешивается эффект плацебо – эффект самовнушения. Убежденность в позитивном эффекте лечения в большинстве случаев приводит к улучшению состояния. Тем более хочется верить, что деньги были потрачены не зря. Это очень полезный эффект для пациента, но он может быть никак не связан с воздействием целителя. Необходимо оценивать самого волшебника. Причем без привлечения пациентов. Эксперименты такого плана с людьми не очень этичны. Даже если они добровольно соглашаются. А вдруг воздействие окажется вредным? Никто не может этого заранее предсказать. А пациенты могут и не подозревать об этом.
Таким образом, в обществе возник социальный заказ: разработать методы тестирования экстрасенсов. Эту проблему поддерживала группа инициативных людей на уровне Министерства здравоохранения и даже Госдумы. Мы оказались втянутыми в эту работу, хотя и без денег, но с перспективами финансирования, которые, увы, так никогда и не реализовались.
К этому времени наряду с Кирлиановской фотографией у нас был разработан метод измерения Высокочастотных токов разряда. Дело в том, что эффект Кирлиан представляет собой эмиссию объекта, стимулированную импульсом напряжения и усиленную в газовом разряде. Процесс усиления очень напоминает процессы, протекающие в фотоэлектронных умножителях (ФЭУ) или счетчиках Гейгера. При этом возникает свечение, которое может быть зафиксировано на фотопленке или при помощи физических приборов (ФЭУ, спектрометр, ПЗС матрица), а также протекает электрический ток. Мы провели специальные измерения и убедились, что кривые свечения и тока меняются синхронно и что активной компонентой тока являются короткие импульсы, следующие с частотой 30—50 МГц. Поэтому был создан прибор, проводящий измерение высокочастотного тока. Аналогичные работы проводились в Твери, но, судя по всему, они не получили развития. Заниматься наукой в России в те времена было крайне сложно.
Этот прибор оказался очень чувствительным к изменению ментального состояния испытуемого. При помощи специального датчика сигнал снимался с одного или с нескольких пальцев. Вначале измерялась кривая сигнала в исходном состоянии, чтобы определить границы его фоновых изменений, после чего испытуемому давалось задание каким-то путем изменить свое состояние.
При моделировании сильных эмоциональных состояний, искренней молитве, медитации показания достоверно менялись. Если человек не менял своего состояния, а только делал вид, что меняет, сигнал оставался практически постоянным. Первые же эксперименты с сильными целителями показали, что при моделировании ими состояния воздействия на пациента сигнал меняется очень значительно.
Таким образом, в нашем арсенале оказался целый ряд приборных методик:
– Прибор ГРВ биоэлектрографии для определения исходного состояния и уровня здоровья испытуемого, а также возможности волевого изменения площади свечения пальцев руки.
– Токовый прибор для регистрации динамических кривых в процессе моделирования целительства.
– Газоразрядный датчик.
– К этому мы добавили еще два теста:
– определение живой/умерший по фотографии;
– тест на магнитное поле.
Последний тест проводился следующим образом: в пяти одинаковых деревянных коробочках находились электромагниты. Надо было определить, какой из них включен в данный момент.
Результаты по каждому из тестов оценивались в баллах от 0 до 10, то есть максимально можно было набрать 50 баллов.
Мы проверили систему тестов на себе и знакомых, после чего я позвонил в несколько целительских центров и пригласил их сотрудников прийти к нам и попробовать свои силы.
К тому времени о наших занятиях эффектом Кирлиан уже было достаточно широко известно: были опубликованы статьи в ряде журналов, мы регулярно принимали участие в конференциях. Поэтому безо всяких объявлений в Центр потянулись экстрасенсы. Мы проводили тестирование и выдавали сертификат, в котором честно описывали результаты. Насколько я знаю, в дальнейшем эти сертификаты использовались многими при прохождении аттестаций.
За два года у нас протестировалось более 150 человек, претендовавших на способности работать с биоэнергией. Результат оказался неожиданным. Примерно треть набрала менее 20 баллов – т. е. никаких особых результатов. Еще треть – до 40 баллов – показатель, которого можно достигнуть после небольшой тренировки методами аутотренинга или биоэнергетики. И менее 40 человек показали действительно интересные результаты, необъяснимые простой вариацией параметров. Из этих 40 выделялась группа, 9 человек, в состав которой входил целый ряд известных целителей, в числе которых были Алан Чумак, Алексей Никитин, Виктор Филиппи и Альберт Игнатенко. Эти 9 человек – менее 6% от общего числа обследованных – на всех тестах получили наивысшие баллы, то есть они могли влиять и на датчики, и на воду, и довольно успешно определять включенное магнитное поле.
Однако даже высокие баллы, полученные этими безусловно талантливыми людьми, не являются гарантией их 100%-ной эффективности во всех случаях. Это было видно из наших экспериментов. Как и у всех людей, у них бывают хорошие и плохие дни, их также одолевают житейские проблемы и физические недомогания. К тому же при всем профессионализме существует множество ситуаций, с которыми они не могут справиться, поэтому даже к их заявлениям следует относиться с аккуратностью.
Ну и, конечно, число шарлатанов, проходимцев и жуликов среди так называемых «экстрасенсов» превосходит все возможные нормы. Относительно недавно широкую известность получила деятельность Григория Грабового. Обладая мощной харизмой, он сумел привлечь к себе большие группы последователей, готовых тратить немалые деньги за услуги мастера. День группового обучения на его семинарах, собиравших по несколько сотен человек, стоил 2 тысячи рублей (порядка 60 евро по ценам того времени), в то время как индивидуальный тренинг обходился более 1000 евро. В такие же суммы обходились целительские сеансы. Были ли они эффективны? Кто знает… В случае таких массовых мероприятий работает закон больших масс, или закон сетевого маркетинга, когда грамотно организованная кампания на базе принципов НЛП (нейролингвистического программирования) позволяет убеждать людей в справедливости абсолютно абсурдных утверждений.
Деятельность Грабового развернулась по всей стране и позволила ему создать мощную финансовую корпорацию, вовлекая все новых и новых зомбированных адептов, выпуская книги, фильмы и брошюры. Так бы она и продолжалась многие годы, но маэстро погубила гордыня. Или бес, который, втянув его в эту деятельность и со временем заскучав, решил немного поразвлечься.
Грабовой решил, что он абсолютно всемогущ и может воскрешать людей из мертвых. Полный абсурд! Но вся беда в том, что люди ему верили. И несли на Поле Чудес немалые денежки. Естественно, никто не воскрешался и не вылезал из могилы, но при этом никто из десятков (а может, и сотен) одураченных не обратился к официальным властям.
Неизвестно, сколько бы длился этот дьявольский шабаш, но Грабовой превзошел все границы цинизма и безнравственности. Он объявил, что может заняться воскрешением детей, погибших в Беслане, и потребовал с несчастных родителей по 37 тысяч за каждого погибшего ребенка.
Это было уже слишком! Поднялась общественность, на Грабового были поданы иски по обвинению в мошенничестве, и он был арестован.
Первым этапом, естественно, была психиатрическая экспертиза. Хотелось верить, что нормальный человек не может дойти до такого беспредела. Специалисты признали Грабового абсолютно вменяемым.
После чего началось следствие, продолжавшееся много месяцев.
7 июня 2008 г. судья Таганского суда Москвы Елена Иванова вынесла решение: суд приговорил лжецелителя Григория Грабового к 11 годам лишения свободы в колонии общего режима, штрафу в 1 миллион рублей в пользу государства и по 37 тысяч рублей каждому из семи потерпевших, обратившихся в суд.
Такое решение можно только приветствовать. Сколько людей было обмануто лжецелителями, обещавшими быстрое избавление от смертельных болезней! Есть пределы цинизма и безнравственности. Зарабатывать деньги на горе людей, беззастенчиво обманывать их и играть на самых святых чувствах – это преступление, которое должно быть наказано по всей строгости закона наравне с кражей и грабежом. До тех пор, пока подобные грабовые будут грабить доверчивое население, все целительское движение будет объектом критики и нападок. И это будет продолжаться до тех пор, пока не будет внедрена практика тестирования и лицензирования целительской деятельности. Подобно тому, как это происходит в любой другой профессии.
Что же касается современного отношения к могучему племени российских экстрасенсов, то методика их тестирования, апробированная и доказанная, так и не была востребована министерствами. Подули другие ветры, сменились чиновники, и задача ранжирования целителей перестала быть актуальной. В принципе ее можно было пробить на уровне личных контактов, но с прошлых лет у меня выработалась стойкая идиосинкразия к министерским порогам, да и впереди стояло множество новых интересных задач. Мы свернули программу тестирования и двинулись дальше. Одной из тем, которой мы всегда интересовались и в которой периодически экспериментировали, была передача эмоций на расстоянии – разновидность телепатии. Эта, казалось бы, экзотическая способность присуща многим людям, хотя не все об этом знают и не все этим сознательно пользуются. Естественно, это свойство напрямую связано с уровнем развития интуиции.
Интуиция
Жизнь шла рутинным, но интересным путем. Семья, маленькие дети, работа, тренировки, выезды на скалы, летние горы – поток жизни был бурным и наполненным. Горы дали мне первые уроки глубинной интуиции. В нашей команде был один художник, Толя, писавший картины и занимавшийся скульптурой. Это был замечательный человек: глубокий, тонкий, многогранный. Впоследствии судьба сыграла с ним злую шутку.
Он полюбил юную девушку шестнадцати лет, не имевшую ни семьи, ни родственников. Взял ее к себе, и они стали жить вдвоем. Однажды ночью к нему в дом вломилась милиция, его арестовали и на три года отправили в лагеря за совращение несовершеннолетней. Когда я встретил его через три года, это был совершенно другой, постаревший и душевно сломленный человек – так изменил его лагерь. Он объяснил мне, что причиной ареста была отнюдь не его любовь к юной деве, а политические взгляды, которые он неоднократно высказывал публично. Это было типично для советской власти: следить за каждым человеком и, если возникала хоть малейшая политическая подоплека, карать со всей жестокостью, используя любой подвернувшийся повод.
С этим Толей мы много бывали вместе в горах. Он преподал мне первые уроки интуиции:
– Посмотри, Константин, горы – это живой организм. У них своя жизнь, они имеют свои законы, и мы не должны их покорять, мы можем только прийти сюда и жить по их законам, если мы их понимаем. Для того чтобы выжить здесь, надо чувствовать дыхание гор, чувствовать их состояние. Здесь нужно жить прежде всего интуицией.
Мы поднимались по леднику. Была замечательная погода. Впереди находилась красивая вершина, цель нашего восхождения. Мы были полны сил и энергии. Снег твердым настом поскрипывал под ногами при каждом шаге. Настроение было замечательное. И вдруг Толик сказал:
– Стойте, ребята!
Все остановились.
– Ну-ка, давайте свяжемся.
Это значит, к двум концам веревки привязывается по человеку, каждый держит конец этой веревки в руках и идет на расстоянии 20 метров друг от друга.
– Зачем, Толик?! Здесь замечательный твердый наст, прекрасные условия!
– Нет, ребята, давайте свяжемся. Мне что-то не нравится.
Мы связались и растянулись по всему леднику длинными цепочками. Я шел, глядя по сторонам, вдыхая пьянящий воздух гор. Настроение было великолепное. И вдруг мощный рывок сбил меня с ног. Какая-то сила потащила по леднику. Тренировки не прошли даром, я мгновенно, даже не осознавая, врубился ледорубом в снег, раскинул ноги в кошках и стал тормозить движение, не пытаясь анализировать, что же произошло. Через несколько мгновений усилия увенчались успехом, и я остановился. Когда поднял голову, то увидел, что веревка уходит от меня и через несколько метров скрывается, а моего напарника не видно. Впереди простирается ровное снежное поле. Закрепив ледоруб и веревку, я аккуратненько подполз к краю и увидел то, что и ожидал. Посреди ледника разверзлась огромная трещина, наст в нее провалился, и в глубине, на высоте 15 метров, висел мой приятель. Трещина была закрыта снегом, и заметить на поверхности ее было невозможно. Когда приятель вышел на середину тонкого снежного моста, закрывавшего трещину, снег не выдержал его веса и провалился. Такое периодически случается в горах. Веревка задержала его падение и спасла ему жизнь. Через несколько минут он был на поверхности, и дело закончилось небольшими ссадинами и шутками. Толя интуитивно почувствовал опасность и принял меры. Если бы мы не связались веревками, он бы погиб.
Такие склоны в горах очень опасны, потому что никогда не знаешь, что находится под слоем снега и какие трещины тебя ожидают. Тут работает только альпинистский опыт и внутреннее чутье. Приведу еще один пример из собственной практики.
Подъем проходил в горах Кавказа при хорошей ясной погоде, и где-то в десять часов утра мы уже стояли на самой вершине. Настроение было отличное, погода великолепная: под лучами яркого солнца окружающие вершины сверкали, словно хрустальные пирамиды. Лишь кое-где черными зеркалами нависали мрачные скальные бастионы. Стояла поздняя весна, и все склоны вокруг были еще покрыты толстым слоем снега. Полюбовавшись открывающимися перспективами, мы двинулись вниз. Спуск проходил по широкому снежному гребню, который выводил к краю стены, откуда начинался длинный ледовый кулуар, выводящий на нижний ледник. Мы прошли по гребню и уже готовы были войти в кулуар, когда вдруг у меня возникло необъяснимое желание и я воскликнул: «Ребята, давайте-ка мы тут посидим, посмотрим вокруг, попьем чаю».
Не знаю, почему я это сказал? Это было не очень принято. В наших группах была система, что на восхождении нельзя понапрасну терять ни одного часа. Вышел наверх, огляделся – и вниз, в лагерь, готовиться к следующему восхождению. Но времени было еще достаточно, поэтому моя идея, после некоторых обсуждений, была принята. Мы уселись на гребне, сняли ботинки, развели примус и стали топить воду из кусков льда, отломанных от ближайшего ледового уступа. Через час все разнежились на солнце, и никому не хотелось двигаться, хотя было понятно, что все равно придется уходить.
Вдруг мы услышали какой-то низкий звук в атмосфере. Это был глубокий низкий тон. Казалось, он был везде и проникал до самой глубины человеческого существа. Мы все привстали, с тревогой озираясь вокруг. И тут нас бросила на землю воздушная волна. Мы были оглушены грохотом. Кулуар, по которому мы должны были спускаться, рухнул как единое целое и пошел вниз. Снежный покров лопнул в самой верхней части кулуара, и постепенно, набирая силу, огромная ледовая лавина с колоссальным грохотом понеслась вниз. Мы сверху наблюдали, как она выкатилась на несколько сотен метров на ледник. После нее в кулуаре остались практически голые камни. Никто не произнес ни слова. Было понятно, что если бы мы не стали пить чай, то в этот момент находились бы как раз на середине кулуара.
Впоследствии интуитивное чувство гор не раз помогало мне не просто добиваться успехов в альпинизме, но и просто выжить. А в дальнейшем это чувство стало основой всей жизни и всей работы.
Он полюбил юную девушку шестнадцати лет, не имевшую ни семьи, ни родственников. Взял ее к себе, и они стали жить вдвоем. Однажды ночью к нему в дом вломилась милиция, его арестовали и на три года отправили в лагеря за совращение несовершеннолетней. Когда я встретил его через три года, это был совершенно другой, постаревший и душевно сломленный человек – так изменил его лагерь. Он объяснил мне, что причиной ареста была отнюдь не его любовь к юной деве, а политические взгляды, которые он неоднократно высказывал публично. Это было типично для советской власти: следить за каждым человеком и, если возникала хоть малейшая политическая подоплека, карать со всей жестокостью, используя любой подвернувшийся повод.
С этим Толей мы много бывали вместе в горах. Он преподал мне первые уроки интуиции:
– Посмотри, Константин, горы – это живой организм. У них своя жизнь, они имеют свои законы, и мы не должны их покорять, мы можем только прийти сюда и жить по их законам, если мы их понимаем. Для того чтобы выжить здесь, надо чувствовать дыхание гор, чувствовать их состояние. Здесь нужно жить прежде всего интуицией.
Мы поднимались по леднику. Была замечательная погода. Впереди находилась красивая вершина, цель нашего восхождения. Мы были полны сил и энергии. Снег твердым настом поскрипывал под ногами при каждом шаге. Настроение было замечательное. И вдруг Толик сказал:
– Стойте, ребята!
Все остановились.
– Ну-ка, давайте свяжемся.
Это значит, к двум концам веревки привязывается по человеку, каждый держит конец этой веревки в руках и идет на расстоянии 20 метров друг от друга.
– Зачем, Толик?! Здесь замечательный твердый наст, прекрасные условия!
– Нет, ребята, давайте свяжемся. Мне что-то не нравится.
Мы связались и растянулись по всему леднику длинными цепочками. Я шел, глядя по сторонам, вдыхая пьянящий воздух гор. Настроение было великолепное. И вдруг мощный рывок сбил меня с ног. Какая-то сила потащила по леднику. Тренировки не прошли даром, я мгновенно, даже не осознавая, врубился ледорубом в снег, раскинул ноги в кошках и стал тормозить движение, не пытаясь анализировать, что же произошло. Через несколько мгновений усилия увенчались успехом, и я остановился. Когда поднял голову, то увидел, что веревка уходит от меня и через несколько метров скрывается, а моего напарника не видно. Впереди простирается ровное снежное поле. Закрепив ледоруб и веревку, я аккуратненько подполз к краю и увидел то, что и ожидал. Посреди ледника разверзлась огромная трещина, наст в нее провалился, и в глубине, на высоте 15 метров, висел мой приятель. Трещина была закрыта снегом, и заметить на поверхности ее было невозможно. Когда приятель вышел на середину тонкого снежного моста, закрывавшего трещину, снег не выдержал его веса и провалился. Такое периодически случается в горах. Веревка задержала его падение и спасла ему жизнь. Через несколько минут он был на поверхности, и дело закончилось небольшими ссадинами и шутками. Толя интуитивно почувствовал опасность и принял меры. Если бы мы не связались веревками, он бы погиб.
Такие склоны в горах очень опасны, потому что никогда не знаешь, что находится под слоем снега и какие трещины тебя ожидают. Тут работает только альпинистский опыт и внутреннее чутье. Приведу еще один пример из собственной практики.
Подъем проходил в горах Кавказа при хорошей ясной погоде, и где-то в десять часов утра мы уже стояли на самой вершине. Настроение было отличное, погода великолепная: под лучами яркого солнца окружающие вершины сверкали, словно хрустальные пирамиды. Лишь кое-где черными зеркалами нависали мрачные скальные бастионы. Стояла поздняя весна, и все склоны вокруг были еще покрыты толстым слоем снега. Полюбовавшись открывающимися перспективами, мы двинулись вниз. Спуск проходил по широкому снежному гребню, который выводил к краю стены, откуда начинался длинный ледовый кулуар, выводящий на нижний ледник. Мы прошли по гребню и уже готовы были войти в кулуар, когда вдруг у меня возникло необъяснимое желание и я воскликнул: «Ребята, давайте-ка мы тут посидим, посмотрим вокруг, попьем чаю».
Не знаю, почему я это сказал? Это было не очень принято. В наших группах была система, что на восхождении нельзя понапрасну терять ни одного часа. Вышел наверх, огляделся – и вниз, в лагерь, готовиться к следующему восхождению. Но времени было еще достаточно, поэтому моя идея, после некоторых обсуждений, была принята. Мы уселись на гребне, сняли ботинки, развели примус и стали топить воду из кусков льда, отломанных от ближайшего ледового уступа. Через час все разнежились на солнце, и никому не хотелось двигаться, хотя было понятно, что все равно придется уходить.
Вдруг мы услышали какой-то низкий звук в атмосфере. Это был глубокий низкий тон. Казалось, он был везде и проникал до самой глубины человеческого существа. Мы все привстали, с тревогой озираясь вокруг. И тут нас бросила на землю воздушная волна. Мы были оглушены грохотом. Кулуар, по которому мы должны были спускаться, рухнул как единое целое и пошел вниз. Снежный покров лопнул в самой верхней части кулуара, и постепенно, набирая силу, огромная ледовая лавина с колоссальным грохотом понеслась вниз. Мы сверху наблюдали, как она выкатилась на несколько сотен метров на ледник. После нее в кулуаре остались практически голые камни. Никто не произнес ни слова. Было понятно, что если бы мы не стали пить чай, то в этот момент находились бы как раз на середине кулуара.
Впоследствии интуитивное чувство гор не раз помогало мне не просто добиваться успехов в альпинизме, но и просто выжить. А в дальнейшем это чувство стало основой всей жизни и всей работы.
Непознанное
Мое знакомство с нетрадиционными науками началось в конце 70-х годов. Я работал на кафедре физической электроники Ленинградского Политехнического института и учился там же в аспирантуре. Тема моей работы была глубоко академична: «Изменение работы выхода поликристаллического вольфрама при двухкомпонентной адсорбции электроположительных элементов». За несколько лет после окончания института я построил экспериментальную установку с неплохими по тем временам параметрами, опубликовал несколько статей и уверенно продвигался к защите диссертации. Впереди ожидала спокойная преподавательская работа и неторопливая научная деятельность.
Когда заходит речь об ученых и о научной работе, в воображении большинства встает образ некоторого «ученого мужа», просиживающего целые дни у своих установок и периодически совершающего переворачивающие мир открытия. На деле действительно интересные и оригинальные идеи – это удел единиц, а подавляющее большинство научных работников занимаются скучной рутинной работой, сотни раз получая одни и те же кривые, исписывая десятки страниц уравнениями и просиживая дни, уставившись в экран компьютера. В лучшем случае это дает подтверждение чьей-то высказанной ранее идеи, в худшем – «отрицательный результат – тоже результат». Из сотен тысяч научных работников только несколько получают Нобелевские премии. Однако даже эта рутинная работа требует огромных знаний, напряжения ума и дает редкие моменты прозрений, приносящие глубокое удовлетворение и особый род интеллектуального удовольствия.
Итак, я спокойно работал, и, глядя со стороны, можно было предположить, что все замечательно. Однако, как это часто бывает, «в тихом омуте черти водятся». Так и в моей душе назревало недовольство. Спокойная рутинная работа с заранее, на годы вперед, расписанным планом плохо соответствовала моему темпераменту. И было еще одно обстоятельство, которое создавало внутреннее напряжение и недовольство. Читая красивые иностранные журналы типа «Surface Science» и «Physical Review», я каждый раз страдал от несоответствия западного научного уровня и нашего советского. Там уже в полном ходу были компьютерные технологии и современные методы обработки данных, любой научный центр мог заказать самую последнюю аппаратуру, у нас же об этом не приходилось даже мечтать. Возникало опасение, что вся та работа, на которую я трачу столько сил и времени, может быть выполнена на Западе в значительно более короткие сроки на гораздо более высоком уровне. Однако эти опасения были только легкими облачками, до поры до времени не сильно портившими ясную картину моей научной деятельности.
Но однажды я увидел объявление о лекции: «Что такое биополе?» Лекцию проводила какая-то дама, ни фамилию, ни принадлежность которой я сейчас уже не помню, и рассказывала она о вещах достаточно простых, на мой сегодняшний взгляд, – о телепатии, об экстрасенсах и об эффекте Кирлиан. Но тогда эта лекция произвела на меня большое впечатление: оказывается, есть еще в мире настоящая Тайна и есть ученые, которые занимаются ее изучением. «Вот бы попасть в их число!» – с тайной завистью подумал я тогда. Я даже стал выяснять, кто и где этим всем занимается, но, так ничего не узнав, отодвинул эту мысль подальше в глубь памяти.
И вот однажды вызывает меня мой научный руководитель – доцент Норберт Георгиевич Баньковский – и спрашивает:
– Константин Георгиевич, вы слышали что-нибудь об эффекте Кирлиан?
Здесь мне кажется необходимым рассказать предысторию этого вопроса. В начале 70-х годов эффектом Кирлиан занимались во всем мире… кроме Советского Союза. Проводились международные конференции, издавались книги, а в научных кругах СССР об этом было мало кому известно. Такое положение дел вызвало беспокойство в Советском Комитете по Науке и Технике – головной организации, отвечавшей перед ЦК КПСС за развитие науки в СССР. Комитет дал указание Президиуму Академии Наук СССР разобраться в этом вопросе; Президиум, рассмотрев проблему, отправил ее для детального изучения в Совет по физической электронике АН СССР; Председатель Совета академик Н.Д.Девятков на одном из текущих совещаний обратился к своему хорошему знакомому – профессору Н.Н.Петрову, заведующему кафедрой физической электроники Ленинградского Политехнического института – с просьбой сделать обзор литературы по этой теме и доложить на одном из следующих заседаний. Профессор Петров обратился с той же просьбой к своему подчиненному и другу – доценту кафедры Н.Г.Баньковскому, последний вызвал младшего научного сотрудника Константина Короткова. Так прозвучал для меня первый звонок Судьбы, круто изменивший не только мою научную карьеру, но, пожалуй, и всю жизнь.
– Константин Георгиевич, вы слышали что-нибудь об эффекте Кирлиан?
И вот с этого вопроса началось мое путешествие в мир загадочных свечений, мир тонких энергий, колдунов в галстуках и серьезных ученых с беспокойными сердцами.
– Да, Норберт Георгиевич, как раз недавно я слушал лекцию о биополе, и там упоминали об этом явлении. Насколько я понял, это метод исследования биологического поля у человека и растений.
– Совершенно верно, что-то вроде этого. Нашей кафедре поручили разобраться, что в этом деле есть действительно научного. Уж слишком много возникло разговоров и спекуляций вокруг этого явления и такое положение всегда вызывает недоверие. Как вы смотрите на то, чтобы сделать обзор литературы по данной теме и доложить это на заседании Совета по физической электронике – конечно, параллельно основной работе?
– Я согласен. Сколько у меня есть времени на эту работу?
Как вы понимаете, я согласился без всяких колебаний. Только недавно я безрезультатно пытался выяснить, кто и где занимается нетрадиционными проблемами, а теперь появилась реальная возможность заняться этим самому. Норберт Георгиевич сообщил, что доклад через месяц и что из Совета обещали прислать литературу.
– Однако, Константин Георгиевич, чтобы не терять времени, сходите-ка поройтесь в библиотеке, что там можно найти по этой теме.
На следующий же день я отправился в Государственную Публичную библиотеку. Я очень люблю работать в этой библиотеке. Она находится в самом центре Петербурга, в прекрасном старинном здании с широкими лестницами и высоченными потолками. В зале для научной работы, высокие стрельчатые окна которого выходят на садик с памятником Императрице Екатерине, стоит торжественная тишина, и шелест переворачиваемых страниц теряется в многоэтажной вышине зала. Пересмотрев все каталоги и проштудировав «Citation Index», я обнаружил несколько статей в редких американских журналах и единственный экземпляр книги «Kirlian Aura» под редакцией Stenli Krippner в Москве в Ленинской библиотеке – центральной и крупнейшей библиотеке Советского Союза. На следующий день вечером я уже ехал в поезде в Москву и в 10 часов утра держал в руках вожделенную книгу.
Когда заходит речь об ученых и о научной работе, в воображении большинства встает образ некоторого «ученого мужа», просиживающего целые дни у своих установок и периодически совершающего переворачивающие мир открытия. На деле действительно интересные и оригинальные идеи – это удел единиц, а подавляющее большинство научных работников занимаются скучной рутинной работой, сотни раз получая одни и те же кривые, исписывая десятки страниц уравнениями и просиживая дни, уставившись в экран компьютера. В лучшем случае это дает подтверждение чьей-то высказанной ранее идеи, в худшем – «отрицательный результат – тоже результат». Из сотен тысяч научных работников только несколько получают Нобелевские премии. Однако даже эта рутинная работа требует огромных знаний, напряжения ума и дает редкие моменты прозрений, приносящие глубокое удовлетворение и особый род интеллектуального удовольствия.
Итак, я спокойно работал, и, глядя со стороны, можно было предположить, что все замечательно. Однако, как это часто бывает, «в тихом омуте черти водятся». Так и в моей душе назревало недовольство. Спокойная рутинная работа с заранее, на годы вперед, расписанным планом плохо соответствовала моему темпераменту. И было еще одно обстоятельство, которое создавало внутреннее напряжение и недовольство. Читая красивые иностранные журналы типа «Surface Science» и «Physical Review», я каждый раз страдал от несоответствия западного научного уровня и нашего советского. Там уже в полном ходу были компьютерные технологии и современные методы обработки данных, любой научный центр мог заказать самую последнюю аппаратуру, у нас же об этом не приходилось даже мечтать. Возникало опасение, что вся та работа, на которую я трачу столько сил и времени, может быть выполнена на Западе в значительно более короткие сроки на гораздо более высоком уровне. Однако эти опасения были только легкими облачками, до поры до времени не сильно портившими ясную картину моей научной деятельности.
Но однажды я увидел объявление о лекции: «Что такое биополе?» Лекцию проводила какая-то дама, ни фамилию, ни принадлежность которой я сейчас уже не помню, и рассказывала она о вещах достаточно простых, на мой сегодняшний взгляд, – о телепатии, об экстрасенсах и об эффекте Кирлиан. Но тогда эта лекция произвела на меня большое впечатление: оказывается, есть еще в мире настоящая Тайна и есть ученые, которые занимаются ее изучением. «Вот бы попасть в их число!» – с тайной завистью подумал я тогда. Я даже стал выяснять, кто и где этим всем занимается, но, так ничего не узнав, отодвинул эту мысль подальше в глубь памяти.
И вот однажды вызывает меня мой научный руководитель – доцент Норберт Георгиевич Баньковский – и спрашивает:
– Константин Георгиевич, вы слышали что-нибудь об эффекте Кирлиан?
Здесь мне кажется необходимым рассказать предысторию этого вопроса. В начале 70-х годов эффектом Кирлиан занимались во всем мире… кроме Советского Союза. Проводились международные конференции, издавались книги, а в научных кругах СССР об этом было мало кому известно. Такое положение дел вызвало беспокойство в Советском Комитете по Науке и Технике – головной организации, отвечавшей перед ЦК КПСС за развитие науки в СССР. Комитет дал указание Президиуму Академии Наук СССР разобраться в этом вопросе; Президиум, рассмотрев проблему, отправил ее для детального изучения в Совет по физической электронике АН СССР; Председатель Совета академик Н.Д.Девятков на одном из текущих совещаний обратился к своему хорошему знакомому – профессору Н.Н.Петрову, заведующему кафедрой физической электроники Ленинградского Политехнического института – с просьбой сделать обзор литературы по этой теме и доложить на одном из следующих заседаний. Профессор Петров обратился с той же просьбой к своему подчиненному и другу – доценту кафедры Н.Г.Баньковскому, последний вызвал младшего научного сотрудника Константина Короткова. Так прозвучал для меня первый звонок Судьбы, круто изменивший не только мою научную карьеру, но, пожалуй, и всю жизнь.
– Константин Георгиевич, вы слышали что-нибудь об эффекте Кирлиан?
И вот с этого вопроса началось мое путешествие в мир загадочных свечений, мир тонких энергий, колдунов в галстуках и серьезных ученых с беспокойными сердцами.
– Да, Норберт Георгиевич, как раз недавно я слушал лекцию о биополе, и там упоминали об этом явлении. Насколько я понял, это метод исследования биологического поля у человека и растений.
– Совершенно верно, что-то вроде этого. Нашей кафедре поручили разобраться, что в этом деле есть действительно научного. Уж слишком много возникло разговоров и спекуляций вокруг этого явления и такое положение всегда вызывает недоверие. Как вы смотрите на то, чтобы сделать обзор литературы по данной теме и доложить это на заседании Совета по физической электронике – конечно, параллельно основной работе?
– Я согласен. Сколько у меня есть времени на эту работу?
Как вы понимаете, я согласился без всяких колебаний. Только недавно я безрезультатно пытался выяснить, кто и где занимается нетрадиционными проблемами, а теперь появилась реальная возможность заняться этим самому. Норберт Георгиевич сообщил, что доклад через месяц и что из Совета обещали прислать литературу.
– Однако, Константин Георгиевич, чтобы не терять времени, сходите-ка поройтесь в библиотеке, что там можно найти по этой теме.
На следующий же день я отправился в Государственную Публичную библиотеку. Я очень люблю работать в этой библиотеке. Она находится в самом центре Петербурга, в прекрасном старинном здании с широкими лестницами и высоченными потолками. В зале для научной работы, высокие стрельчатые окна которого выходят на садик с памятником Императрице Екатерине, стоит торжественная тишина, и шелест переворачиваемых страниц теряется в многоэтажной вышине зала. Пересмотрев все каталоги и проштудировав «Citation Index», я обнаружил несколько статей в редких американских журналах и единственный экземпляр книги «Kirlian Aura» под редакцией Stenli Krippner в Москве в Ленинской библиотеке – центральной и крупнейшей библиотеке Советского Союза. На следующий день вечером я уже ехал в поезде в Москву и в 10 часов утра держал в руках вожделенную книгу.