Страница:
"...Слишком двести верст бесплодной тундры, местами покрытой мхом и взбитой кочками, местами болотистой и прорезанной или чистой бойкой речкой, или светлым, как хрусталь, озером, что залегли между последним северным селением на берегу Белого моря - Кандалакшою и самым дальним, которое лежит уже на берегу Северного океана, - Колой...
Бредешь бессознательно, машинально ступая с кочки на кочку, с сучка на сучок, тяжело прыгаешь с камня на камень, скользишь и пластом, с непритворными слезами, валишься на придорожную, прохваченную насквозь водой и сыростью мшину. И рад как лучшему благу в жизни, как лучшей награде за трудный подвиг и страдания, когда судьба приведет к длинному, десяти , тридцати-, пятидесяти-, стоверстному озеру, на котором колышется спасительный, дорогой, неоцененный карбас"
На пути между Кандалакшой и Голой было построено несколько "почтовых станций" - изб, служивших для ночлега и отдыха путешественников и сопровождавших их носильщиков. К началу нашего столетия таких станций на берегах Имандры было несколько: в Зашейке, Белой губе, в устье реки Кицы. Эти станции обслуживали семьи саамов, переселившиеся сюда из близлежащих погостов. Из-за большого притока промышленников на Мурман в весенне-летний сезон на озеро в это время активизировались рыболовство и охота. Появление в лесах пришлых людей стало причиной хищнического истребления животных и ценных пород рыбы, а иногда и лесных пожаров.
Следует сказать, что, в отличие от промышленников, пользовавшихся Кольским трактом в весенне-летнее время и зачастую хищнически относившихся к местной природе, коренное население - саамы относились к ней бережно.
Обратимся к Пришвину.
На тропу, по которой двигается путешественник, сопровождаемый экостровцем Василием Бархатовым, выскакивает куропатка. Птица бежит прямо навстречу, стараясь отвлечь внимание людей от затаившегося выводка.
Пришвин поднимает ружье.
Бархатов останавливает писателя:
- У нее детки: нельзя стрелять, надо пожалеть! И, следя за тем, как за убегающей птицей остается след шевелящейся травы, повторяет:
- Назад бежит, к деткам. Нельзя стрелять. Грех! И далее рассуждение писателя: "Откуда у этого дикаря сознание греха? Узнал ли он его от таких праведников, как святой Трифон, или так уж заложена в самом человеке жалость к птенцам?"
По-видимому, праведники тут ни при чем. Для коренных обитателей края окрестные леса были чем-то вроде приусадебного хозяйства. И здравый смысл требовал рачительно и экономно расходовать местные ресурсы. Застрелить куропатку-мать значило погубить выводок и, следовательно, лишить себя добычи на следующий год.
Развитие промышленности и городов
В бассейне Имандры конец "допромышленной эры" - 1914 год, когда началось строительство Мурманской железной дороги, стокилометровый отрезок которой пролег вдоль Имандры. После ее сооружения на побережье озера возникли пристанционные поселки: Пинозеро, Охтоканда, Хибины, Имандра, Ягельный Бор. Восточный берег Имандры стал одним из наиболее населенных районов Кольского полуострова.
...Весна 1920 года. Освобожденный от интервентов Мурман охвачен разрухой: угнали за границу суда, рыбные промыслы пришли в упадок, хозяйство края разорено. В те дни по едва скрепленному полотну Мурманской железной дороги, "Мурманки", на Кольский полуостров прибыла специальная - правительственная комиссия Совета труда и обороны, в задачу которой входило определение срочных мер по восстановлению народного хозяйства края. Во время стоянки поезда на станции Хибины входивший в число членов комиссии академик А. Е. Ферсман совершил небольшую экскурсию на западные склоны гор. Короткого маршрута от берега Имандры до островов Тахтарвумчорра хватило для того, чтобы обнаружить в расселинах скал, среди выветрелых с поверхности нефелиновых сиенитов жилы с редкими щелочными минералами, не известными в других районах страны. Таково было начало знаменитой "Хибинской эпопеи", вызвавшей к жизни едва потревоженный веками уголок Заполярья...
В ходе ежегодных экспедиций, организованных Л. Е. Ферсманом для изучения уникального массива, были сделаны интереснейшие открытия. Уже в 1921 году, наряду с другими минералами, у подножья скал на горе Кукисвумчорр были обнаружены глыбы неизвестного до того на Севере зеленого сахаристого апатита, в 1923 году были впервые найдены его коренные выходы, а н летние месяцы 1925 и 1926 годов геологом А. Н. Лабунцовым были открыты еще более мощные залежи апатита на склонах Расвумчорра.
Использование апатита открывало огромные перспективы для развития сельского хозяйства. Расчеты ученых показали, что одной переработанной тонны апатитового концентрата достаточно для того, чтобы удобрить шесть- восемь гектаров пашни и получить дополнительно либо три тонны отборной пшеницы, либо шестнадцать тонн картофеля, либо двадцать тонн сахарной свеклы, либо две тонны хлопка. Фосфатные удобрения повышают урожай почвы всякий раз, как они вносятся в почву. Поэтому каждая тонна апатитового концентрата - это постоянная прибавка урожая.
В 1930 году на берегу озера Большой Вудъявр началось строительство апатит-нефелиновой обогатительной фабрики (АНОФ), электростанции и жилых домов. Количество прибывавших в Хибины строителей от месяца к месяцу возрастало чуть ли не в геометрической прогрессии. В январе 1930 года сюда прибыло 200 человек, в марте-1032, в мае-4107, в сентябре - 12 692, в декабре- 16388 человек. В конце 1931 года население Хибиногорска превысило 40 тысяч человек.
В сентябре 1931 года было закончено сооружение первой очереди АНОФ-1, а в 1934 году вступила в строи вторая очередь фабрики.
В январе 1933 года на собрании актива Ленинградской областной партийной организации С. М. Киров говорил: "За последние два-три года в северных районах нашей области нами произведена колоссальная работа. Все вы слышали о сложнейшем комбинате, который расцвел в Хибинах вокруг апатитов. Мы сейчас имеет созданный буквально на пустом месте город с населением в 45 тысяч человек, и каждый день несет новое открытие если не в Хибинах, то в окружающих районах".
В наши дни масштабы развития горнохимической промышленности в Хибинах в десятки и сотни раз превосходят достигнутые в 30-е годы.
Нарастающими темпами в Хибинах развиваются карьерное хозяйство и подземные разработки камня плодородия. Сегодня открытым способом здесь разрабатываются девять крупных месторождений: Ньорк-пахк, Суолуайв, Коашва, Кукисвумчорр, Юкспор, Куэльпор, Поачвумчорр, Лявойок, Валенахк. Естественно, что при их разработке постоянно увеличиваются площади вскрышных работ и выемка горной массы. В связи с совершенствованием технологии обогатительных процессов постоянно увеличивается использование бедных апатитовых руд, когда для получения тех же количеств апатита приходится изымать из недр гораздо больше апатитсодержащей породы.
Развитие горно-химического комбината "Апатит" вызвало к жизни большое число обслуживающих предприятий и предприятий строительной индустрии, объединяемых трестом "Апатитстрой". Сейчас на промышленной площадке города Апатиты сложился целый комплекс предприятий, включающий заводы железобетонных изделий, деревообработки, строительных материалов.
Растет и благоустраивается, первенец социалистического строительства на Кольском Севере - город Кировск. К его центру, занятому административными и общественными зданиями, вдоль крутых горных склонов тянутся новые улицы многоэтажных домов. На окраине города поднялись спортивные и туристские комплексы А менее чем в двух десятках километров к юго-западу от Кировска, невдалеке от побережья Имандры, высятся кварталы самого молодого из городов области - города Апатиты, также целиком связанного своим развитием с апатит-нефелиновой промышленностью Хибин. Сплошь застроенный многоэтажными зданиями, этот в полном значении этого слова современный город уже сейчас перерастает своего "старшего брата", Кировск, и играет роль главного города промышленного Заполярья.
...Еще не смолкло эха взрывов при разведке первых хибинских месторождений, как новый клад подарил людям другой горный массив центральной части Кольского полуострова Монче-тундра. Работавшей здесь в 1929 году Г. Л. Рихтер обнаружил на горе Нюдуайвенч неизвестные рудные образования, которые А. Е. Ферсман определил как пирротин - медно-никелевую руду. Отправившись в Мончу в 1931 году, А. Е. Ферсман открыл первое месторождение, а затем никель был найден и в соседней Кумжевой вараке.
Спустя два года в Монче-тундре работало уже несколько изыскательных партии. Появились первые поселки: Монча, Сопча, Нюд. К сентябрю 1935 года их население превысило две тысячи человек. В летние месяцы люди и грузы доставлялись в Мончу по Имандре на мотоботах и буксире, а зимой действовала восемнадцатикнлометровая ледовая трасса, по которой шли тракторные поезда и автомобили. Они везли материалы для строительства рудников, обогатительной фабрики, цехов комбината "Ссвероникель".
После пуска комбината первый товарный никель был получен 23 февраля 1939 года. На следующий год вступил в строй цех электролиза. На берегах Монче-губы, там, где прежде теснилось лишь несколько саамских жилищ - тут, поднялся город Мончегорск.
Спустя четверть века после открытия кладов Мончи в город приехал участник экспедиции Ферсмана писатель Павел Лукницкий. Машина двигалась по главной улице Мончегорска - проспекту Жданова.
"Как зачарованный, я смотрел вперед. Никто в машине не произнес ни слова, но шофер, умница, сам сбавил ход, и машина шла тихо-тихо.
Мои спутники - мончегорцы - смотрели на меня искоса, с легкой усмешкой заговорщиков: на, мол, гляди! Видел такое?
Нет! Такого я не ожидал! Такого архитектурного единства, такого безупречного вкуса в гармоническом подчинении планировки города географическим особенностям красивой, местности. Слово "Монча" по-саамски значит "красивый", но древние саамы., называя так свою тундру, не могли и предполагать, что советским людям удастся удесятерить эту красоту".
Живописные окрестности и хорошая планировка жилых кварталов, современные удобства в домах, высокий уровень бытового обслуживания снискали Мончегорску заслуженную славу одного из лучших городов советского Заполярья.
Другим районом, где в начале 30-х годов развернулись геолого-разведочные работы, были Заимандровские тундры. Сюда направилась группа под руководством Д. В. Шифрина. Переехав из Монче-губы в устье реки Мончи, геологи начали подниматься вверх по течению реки. Затем партия разделилась на два отряда, и одни из них, руководимый М. С. Зонтовым, начал поисковые работы в районе горы Мурпарквенч, где незадолго до того были встречены выходы железной руды. А в середине августа того же года была создана специальная железорудная партия, начальником которой был назначен Д. В. Шифрин, а прорабом М. С. Зонтов. Геологами этой партии уже к осени были открыты две рудные полосы общей протяженностью 25 километров, включавшие шесть крупных и большое число мелких месторождений. Среди них - месторождение им. С. М. Кирова, Оленегорское, имени XV годовщины Октябрьской революции, имени Баумана, Комсомольское, Печегубское и Железная Барака.
Положительные результаты разведочных работ позволили приступить к проектированию Оленегорского рудника, но работы по его созданию были прерваны войной.
Работы на месторождении начались 7 августа 1949 года. Во второй половине 1955 года было закончено строительство первой очереди рудника. В ноябре 1954 года была введена в строй обогатительная фабрика и получен первый концентрат.
Разработка группы месторождении близ станции Оленья была связана с исключительными даже для Кольского полуострова объемами горных работ. К началу 1970 года глубина карьера увеличилась до 90 метров.
Рабочий поселок горняков близ станции Оленья был преобразован в город Оленегорск. Сегодня этот город горняков и обогатителей - сложная система микрорайонов, разделенных проспектами и улицами на кварталы с домами, школами и дошкольными учреждениями, крупными комплексами - спортивным, торговым, культурно-зрелищным и административным.
Строительство горно-химнческого комбината "Апатит" и города Кировска потребовало больших количеств электрической энергии. В качестве источника ее было решено использовать гидроэнергетические ресурсы вытекающей из Имандры реки Нивы. В годы второй пятилетки здесь было начато строительство первой в крае гидроэлектростанции Нива-2. В начале 1933 года старое русло Нивы было перегорожено но плотиной, 7 сентября началось бетонирование отводящего канала, а уже в октябре было закончено головное сооружение ГЭС. 30 июня 1934 года первый агрегат НиваГЭС дал ток. Осенью 1935 года вступил в эксплуатацию второй генератор. В течение 1935 года Нивская электростанция дала промышленности и стройкам Заполярья 78 миллионов киловатт-часов электроэнергии. Сегодня мощность этой электростанции может оказаться небольшой, но на момент своего сооружения Нива-2 занимала третье место в стране и ее нередко называли "Заполярным Днепрогэсом".
"Здесь, в сказочных синих лесах, уже возникли новые шумные города. Бурную реку, мчавшую через пороги прозрачные свои воды, перехватили высокие каменные плотины. Уже движутся по некогда зараставшей мхом Кировской железной дороге электрические поезда. Могучую силу реки взял в свои руки новый настойчивый человек. Широкие просеки пролегли, пересекая леса и моховые болота. Утвержденные на столбах, висят вдоль этих просек провода. Пролетные птицы присаживаются на них отдохнуть. Электрическая сила струится по проводам, оживляя тяжелые машины; несметное количество огней загорается над закованной в плотины рекой. Чудесное ^ зрелище представляет осенней ночью зарево этих огней, как бы соперничающее с северным сиянием, холодными волнами стремящимся по звездному небу. Здесь, в далеких этих местах, радостно человеку почувствовать могущество своих рук. Гордо и спокойно смотрит он на новые города, на покоренные его силой быстрые реки, каменные горы..."
Так, как бы перекликаясь через десятилетия с пришвинскими строками о будущем новом сильном человеке, что зажжет пустыню, рисовал новый пейзаж бассейна Имандры большой русский писатель Иван Сергеевич Соколов-Микитов.
ПРОБЛЕМЫ, КОТОРЫХ ПРЕЖДЕ НЕ БЫЛО
По существу, воздействие людей на природу Кольского Севера началось еще в период первоначального заселения края, на том этапе, когда первобытный человек перешел от собирательства к активной добыче средств к существованию - охоте и рыболовству. Более заметный ущерб был нанесен природе бассейна Имандры с началом промышленной эры, в наших условиях - со строительством Мурманской железной дороги в начале века.
После того как в бассейне Имандры были открыты мировые по своему значению месторождения апатита и никеля, центральная часть Кольского полуострова вошла в число крупнейших индустриальных районов страны. А стало быть, в несоизмеримых с прошлым масштабах возросло и влияние хозяйственной деятельности человека на природу края. Темпы развития промышленности не могли не принести к серьезным изменениям экологических условий как в лесных ландшафтах бассейна озера, так и в самом водоеме. Последовательно рассмотрим, в каких же направлениях, эти изменения оказались наиболее ощутимы и какие конкретные меры удается принять, чтобы приостановить эти изменения или ограничить вызванные ими негативные последствия.
Изменения в животном мире бассейна в связи с развитием охотничьего промысла. Организация Лапландского заповедника
До начала нашего столетия основным объектом охотничьего промысла в бассейне Имандры был северный олень. В прошлом охотники-саамы использовали для охоты так называемый "аньгис" специальные изгороди с проходами, в которых настораживались ременные или веревочные петли для поимки животных. Иногда для этой цели выкапывались ямы. Такие ямы, оплывшие и заросшие за несколько веков, в бассейне Имандры можно увидеть и сейчас.
Охота на оленей велась также с помощью самострелов. В XVIII столетии на смену самострелам пришло огнестрельное оружие, что повлекло за собой резкое сокращение поголовья северного оленя. "На Имандре, где в прежние годы олень жил в баснословном количестве, он встречается и теперь, хотя постоянные преследования грозят или истребить его совершенно, или по крайней мере оттеснить в самые глухие места. Еще по словам академика Миддендорфа (1840), волки загоняли иногда на тундры стада оленей в 300-400 штук, теперь о таких стадах не может быть и речи писал путешествовавший здесь в 1880 году зоолог Ф. Д. Плеске.
По мнению специалистов, к сокращению поголовья диких оленей привело и быстрое развитие оленеводства в начале XIX века. В конце прошлого века в стадах некоторых оленеводов Экостровского погоста насчитывалось по нескольку тысяч голов. Высокая концентрация животных на пастбищах приводила к уничтожению (преимущественно за счет вытаптывания) ягельников, нарушению почвенного покрова и, в качестве следствия, развитию на некоторых участках ветровой эрозии. Так или иначе в начале XX столетия дикий северный олень в ограниченном количестве сохранился лишь в двух значительно удаленных друг от друга районах - в западной части бассейна Имандры (в Чуна-тундре) и в верховьях рек Варзуги и Паны.
Древние источники свидетельствуют также о том, что важной статьей промысла в западной части Кольского полуострова была охота на бобра. В числе других охотничьих угодий в исторических источниках упоминаются "бобровые гоны".
Бобр, один из ценнейших пушных зверей нашего Севера, особенно ценился в Московском государстве. Бобровые шкурки вручались русскими послами в дар иностранным монархам, из них шились высокие "горлатные" шапки бояр. По числу шкур бобров оценивались состоятельность и общественный "вес" вельмож при Московском дворе. В качестве дани с населения Кольского полуострова русское правительство получало шесть бобровых шкур, что также указывает на их исключительную ценность. А во второй половине XIX века цена шкуры бобра стала баснословно высокой, достигнув 30 рублей серебром. Высокая цена на бобра на внутреннем и международном рынках и сравнительная легкость охоты на него и послужили причиной быстрого истребления этого ценного вида в бассейне Имандры.
Упоминавшийся ранее Ф. Д. Плеске, один из первых исследователей животного мира Кольского Севера, уже не увидел здесь ни одного бобра. "Во время моего пребывания в Лапландии писал натуралист, - мне только удалось узнать, что бобр хорошо знаком всем местным жителям, но что он совершенно исчез в 40-х годах настоящего столетия. Как на местность, особенно обильную бобрами, в прежнее время мне указали на речку Мончу, которая вытекает из Мончетундры и впадает около Разноволока в Монче-губу озера Имандры. По этой речке бобры особенно населяли такие места, где река образовала плёсы и поблизости находился мелкий березовый лес".
По сохранившимся сведениям, последний бобр в бассейне Имандры был убит в 1866 году на реке Ене.
Пожалуй, уместно рассказать здесь еще об одном даре природы, некогда составлявшем славу этого края. Речь идет о пресноводном жемчуге, продуцируемом "перловкой" - пресноводным моллюском, некогда широко распространенным в речках бассейна Имандры. Кольские жемчужины можно было увидеть и на головных уборах саамских девушек, "шамширах", и на кокошниках поморок, и в окладах соловецких и валаамских икон. Ловцы жемчуга, главным образом русские и карелы, зарабатывали здесь за сезон 200-250, а при удаче и 500 рублей. Центром торговли пресноводным жемчугом издавна служила Кандалакша. Хищническая добыча перловки привела к почти полному истреблению моллюска. И сейчас на берегах некогда богатых жемчугом речек можно увидеть лишь поросшие мхом и травами кучи разбитых створок перловок. Еще один пример того, как хищнический промысел привел к истреблению ценного вида.
Ущерб, нанесенный животному миру лесной зоны в бассейне Имандры в результате стихийного развивавшегося охотничьего промысла в XVIII-XIX веках, частично восполняется в наши дни как в результате мероприятий по регулированию охоты, так и мер по восстановлению уже исчезнувших видов животных и акклиматизации новых видов.
Уже в первые годы Советской власти в целях охраны животного мира на Крайнем Севере в законодательном порядке были введены ограничения на охоту на некоторых, наиболее ценных и редких животных. Так, в 20-х годах была запрещена охота на северного оленя, лося, куницу. Позднее были введены и жесткие правила рыболовства на реках и озерах. Решительные шаги по пути охраны естественной среды были сделаны в начале 30-х годов, когда из хозяйственного использования были изъяты и объявлены заповедными крупные площади в западной части озерного бассейна.
У истоков природоохранного дела на Кольском Севере стоит имя Германа Михайловича Крепса. Талантливый исследователь, неутомимый путешественник, натуралист самого широкого кругозора, он, как никто другой, мог ясно оценить уязвимость северной природы, предвидеть возможные направления нежелательных воздействий на нее, наметить первые решительные действия в деле защиты Имандры и ландшафтов ее бассейна.
По мнению Крепса, "единственной действенной мерой" в защиту животного и растительного мира Лапландии была бы "организация заповедника на Кольском полуострове. Сохранение первозданных лесных сообществ и не тронутых домашними стадами ягельников (лесных, паркового редколесья и горно-тундровых) должно войти в план организации заповедника..." "Сохранением и распространением указанных животных и сохранением требующих охраны растительных сообществ, - указывал он, - не ограничивается, конечно, значение заповедника, он должен стать базой научной работы, базой по изучению тех биоценозов, тех географических ландшафтов в самом широком смысле слова, какие представляет собой природа Лапландии".
В 1928 году по инициативе Г. М. Крепса, поддержанной Мурманским обществом краеведения, Мурманский окружной совет и земельный отдел ходатайствовали перед Ленинградским облисполкомом о создании в западной части бассейна озера Имандра - на обширной площади Чуна- и Монче-тундры заповедника широкого научного профиля. В апреле 1929 года вместе с проводником-саамом Ф. КАрхиповым Г. М. Крепе объехал на оленьих упряжках Монче- и Чуна-тундру, проведя предварительное обследование территории и первый учет уцелевших здесь диких оленей. А в январе следующего, 1930 года Леноблисполком принял постановление об организации Лапландского заповедника. Директором его был назначен Г. М. Крепе.
Начало деятельности заповедника было положено постройкой двух кордонов: в Монче-губе и на северном берегу Чунозера. Первоначально штат охраны состоял всего из трех человек, в число которых входил и виднейший в будущем деятель в области охраны природы Севера зоолог О. И, Семенов-Тян-Шанский. Спустя десять лет, в 1940 году, персонал заповедника составил уже 32 человека, в том числе шесть научных сотрудников. В поселке заповедника на Чунозере было выстроено четыре больших дома и несколько подсобных построек.
В 1958 году в качестве охраняемой территории Лапландского государственного заповедника была утверждена площадь 161 254 гектара - более одной сотой всей территории Мурманской области, с представленными здесь разнообразными типами ландшафта - от горных тундр до лесов и болот.
В настоящее время на территории заповедника запрещена всякая деятельность, связанная с использованием природных ресурсов или нарушением естественной среды: не только производство геологических изысканий, добыча ископаемых, выемка грунтов и строительство, но и заготовка лесоматериалов, охота, рыболовство, пастьба скота, сенокошение, сбор ягод, грибов, семян, лекарственных растений и т. п. Только с разрешения дирекции заповедника в пределах его угодий разрешаются посадка вертолетов, посещения экскурсионных и туристских групп.
В числе задач заповедника - не только сохранение природных комплексов северной тайги и горных тундр и научная разработка режима, обеспечивающего сохранение элементов природного комплекса, но и использование заповедной территории в качестве природной лаборатории при изучении процессов, протекающих на территориях, не подвергающихся хозяйственному воздействию, внедрение в северные районы хозяйственно перспективных животных и растений и т. д. Сегодня эти задачи решаются коллективом научных сотрудников и работников лесной охраны, насчитывающим более 60 человек.
Создание Лапландского заповедника, проводимые им мероприятия по сохранению естественных ландшафтов на западном побережье Имандры сыграли огромную роль в деле сохранения животного мира территории бассейна и его пополнения новыми видами промысловых животных.
Интересны попытки вернуть в бассейн Имандры его некогда исчезнувшего обитателя - бобра. Первый подобный опыт был проделан осенью 1934 года, когда четыре нары бобров были привезены на реку Чуну. В течение последующих двух лет две пары дали приплод, Новоселы поднялись по реке и расселились по ее притоку-речке Ташкем. В 1937 году на западном побережье Имандры была выпущена еще одна партия бобров. За 7 лет со времени первого выпуска животные не только освоили всю территорию Лапландского заповедника, но и вышли за его пределы. В 1947 году численность бобров достигла 132 голов Однако затем количество бобров в заповеднике стало уменьшаться и к 80-м годам сократилось до 19-26 голов
Бредешь бессознательно, машинально ступая с кочки на кочку, с сучка на сучок, тяжело прыгаешь с камня на камень, скользишь и пластом, с непритворными слезами, валишься на придорожную, прохваченную насквозь водой и сыростью мшину. И рад как лучшему благу в жизни, как лучшей награде за трудный подвиг и страдания, когда судьба приведет к длинному, десяти , тридцати-, пятидесяти-, стоверстному озеру, на котором колышется спасительный, дорогой, неоцененный карбас"
На пути между Кандалакшой и Голой было построено несколько "почтовых станций" - изб, служивших для ночлега и отдыха путешественников и сопровождавших их носильщиков. К началу нашего столетия таких станций на берегах Имандры было несколько: в Зашейке, Белой губе, в устье реки Кицы. Эти станции обслуживали семьи саамов, переселившиеся сюда из близлежащих погостов. Из-за большого притока промышленников на Мурман в весенне-летний сезон на озеро в это время активизировались рыболовство и охота. Появление в лесах пришлых людей стало причиной хищнического истребления животных и ценных пород рыбы, а иногда и лесных пожаров.
Следует сказать, что, в отличие от промышленников, пользовавшихся Кольским трактом в весенне-летнее время и зачастую хищнически относившихся к местной природе, коренное население - саамы относились к ней бережно.
Обратимся к Пришвину.
На тропу, по которой двигается путешественник, сопровождаемый экостровцем Василием Бархатовым, выскакивает куропатка. Птица бежит прямо навстречу, стараясь отвлечь внимание людей от затаившегося выводка.
Пришвин поднимает ружье.
Бархатов останавливает писателя:
- У нее детки: нельзя стрелять, надо пожалеть! И, следя за тем, как за убегающей птицей остается след шевелящейся травы, повторяет:
- Назад бежит, к деткам. Нельзя стрелять. Грех! И далее рассуждение писателя: "Откуда у этого дикаря сознание греха? Узнал ли он его от таких праведников, как святой Трифон, или так уж заложена в самом человеке жалость к птенцам?"
По-видимому, праведники тут ни при чем. Для коренных обитателей края окрестные леса были чем-то вроде приусадебного хозяйства. И здравый смысл требовал рачительно и экономно расходовать местные ресурсы. Застрелить куропатку-мать значило погубить выводок и, следовательно, лишить себя добычи на следующий год.
Развитие промышленности и городов
В бассейне Имандры конец "допромышленной эры" - 1914 год, когда началось строительство Мурманской железной дороги, стокилометровый отрезок которой пролег вдоль Имандры. После ее сооружения на побережье озера возникли пристанционные поселки: Пинозеро, Охтоканда, Хибины, Имандра, Ягельный Бор. Восточный берег Имандры стал одним из наиболее населенных районов Кольского полуострова.
...Весна 1920 года. Освобожденный от интервентов Мурман охвачен разрухой: угнали за границу суда, рыбные промыслы пришли в упадок, хозяйство края разорено. В те дни по едва скрепленному полотну Мурманской железной дороги, "Мурманки", на Кольский полуостров прибыла специальная - правительственная комиссия Совета труда и обороны, в задачу которой входило определение срочных мер по восстановлению народного хозяйства края. Во время стоянки поезда на станции Хибины входивший в число членов комиссии академик А. Е. Ферсман совершил небольшую экскурсию на западные склоны гор. Короткого маршрута от берега Имандры до островов Тахтарвумчорра хватило для того, чтобы обнаружить в расселинах скал, среди выветрелых с поверхности нефелиновых сиенитов жилы с редкими щелочными минералами, не известными в других районах страны. Таково было начало знаменитой "Хибинской эпопеи", вызвавшей к жизни едва потревоженный веками уголок Заполярья...
В ходе ежегодных экспедиций, организованных Л. Е. Ферсманом для изучения уникального массива, были сделаны интереснейшие открытия. Уже в 1921 году, наряду с другими минералами, у подножья скал на горе Кукисвумчорр были обнаружены глыбы неизвестного до того на Севере зеленого сахаристого апатита, в 1923 году были впервые найдены его коренные выходы, а н летние месяцы 1925 и 1926 годов геологом А. Н. Лабунцовым были открыты еще более мощные залежи апатита на склонах Расвумчорра.
Использование апатита открывало огромные перспективы для развития сельского хозяйства. Расчеты ученых показали, что одной переработанной тонны апатитового концентрата достаточно для того, чтобы удобрить шесть- восемь гектаров пашни и получить дополнительно либо три тонны отборной пшеницы, либо шестнадцать тонн картофеля, либо двадцать тонн сахарной свеклы, либо две тонны хлопка. Фосфатные удобрения повышают урожай почвы всякий раз, как они вносятся в почву. Поэтому каждая тонна апатитового концентрата - это постоянная прибавка урожая.
В 1930 году на берегу озера Большой Вудъявр началось строительство апатит-нефелиновой обогатительной фабрики (АНОФ), электростанции и жилых домов. Количество прибывавших в Хибины строителей от месяца к месяцу возрастало чуть ли не в геометрической прогрессии. В январе 1930 года сюда прибыло 200 человек, в марте-1032, в мае-4107, в сентябре - 12 692, в декабре- 16388 человек. В конце 1931 года население Хибиногорска превысило 40 тысяч человек.
В сентябре 1931 года было закончено сооружение первой очереди АНОФ-1, а в 1934 году вступила в строи вторая очередь фабрики.
В январе 1933 года на собрании актива Ленинградской областной партийной организации С. М. Киров говорил: "За последние два-три года в северных районах нашей области нами произведена колоссальная работа. Все вы слышали о сложнейшем комбинате, который расцвел в Хибинах вокруг апатитов. Мы сейчас имеет созданный буквально на пустом месте город с населением в 45 тысяч человек, и каждый день несет новое открытие если не в Хибинах, то в окружающих районах".
В наши дни масштабы развития горнохимической промышленности в Хибинах в десятки и сотни раз превосходят достигнутые в 30-е годы.
Нарастающими темпами в Хибинах развиваются карьерное хозяйство и подземные разработки камня плодородия. Сегодня открытым способом здесь разрабатываются девять крупных месторождений: Ньорк-пахк, Суолуайв, Коашва, Кукисвумчорр, Юкспор, Куэльпор, Поачвумчорр, Лявойок, Валенахк. Естественно, что при их разработке постоянно увеличиваются площади вскрышных работ и выемка горной массы. В связи с совершенствованием технологии обогатительных процессов постоянно увеличивается использование бедных апатитовых руд, когда для получения тех же количеств апатита приходится изымать из недр гораздо больше апатитсодержащей породы.
Развитие горно-химического комбината "Апатит" вызвало к жизни большое число обслуживающих предприятий и предприятий строительной индустрии, объединяемых трестом "Апатитстрой". Сейчас на промышленной площадке города Апатиты сложился целый комплекс предприятий, включающий заводы железобетонных изделий, деревообработки, строительных материалов.
Растет и благоустраивается, первенец социалистического строительства на Кольском Севере - город Кировск. К его центру, занятому административными и общественными зданиями, вдоль крутых горных склонов тянутся новые улицы многоэтажных домов. На окраине города поднялись спортивные и туристские комплексы А менее чем в двух десятках километров к юго-западу от Кировска, невдалеке от побережья Имандры, высятся кварталы самого молодого из городов области - города Апатиты, также целиком связанного своим развитием с апатит-нефелиновой промышленностью Хибин. Сплошь застроенный многоэтажными зданиями, этот в полном значении этого слова современный город уже сейчас перерастает своего "старшего брата", Кировск, и играет роль главного города промышленного Заполярья.
...Еще не смолкло эха взрывов при разведке первых хибинских месторождений, как новый клад подарил людям другой горный массив центральной части Кольского полуострова Монче-тундра. Работавшей здесь в 1929 году Г. Л. Рихтер обнаружил на горе Нюдуайвенч неизвестные рудные образования, которые А. Е. Ферсман определил как пирротин - медно-никелевую руду. Отправившись в Мончу в 1931 году, А. Е. Ферсман открыл первое месторождение, а затем никель был найден и в соседней Кумжевой вараке.
Спустя два года в Монче-тундре работало уже несколько изыскательных партии. Появились первые поселки: Монча, Сопча, Нюд. К сентябрю 1935 года их население превысило две тысячи человек. В летние месяцы люди и грузы доставлялись в Мончу по Имандре на мотоботах и буксире, а зимой действовала восемнадцатикнлометровая ледовая трасса, по которой шли тракторные поезда и автомобили. Они везли материалы для строительства рудников, обогатительной фабрики, цехов комбината "Ссвероникель".
После пуска комбината первый товарный никель был получен 23 февраля 1939 года. На следующий год вступил в строй цех электролиза. На берегах Монче-губы, там, где прежде теснилось лишь несколько саамских жилищ - тут, поднялся город Мончегорск.
Спустя четверть века после открытия кладов Мончи в город приехал участник экспедиции Ферсмана писатель Павел Лукницкий. Машина двигалась по главной улице Мончегорска - проспекту Жданова.
"Как зачарованный, я смотрел вперед. Никто в машине не произнес ни слова, но шофер, умница, сам сбавил ход, и машина шла тихо-тихо.
Мои спутники - мончегорцы - смотрели на меня искоса, с легкой усмешкой заговорщиков: на, мол, гляди! Видел такое?
Нет! Такого я не ожидал! Такого архитектурного единства, такого безупречного вкуса в гармоническом подчинении планировки города географическим особенностям красивой, местности. Слово "Монча" по-саамски значит "красивый", но древние саамы., называя так свою тундру, не могли и предполагать, что советским людям удастся удесятерить эту красоту".
Живописные окрестности и хорошая планировка жилых кварталов, современные удобства в домах, высокий уровень бытового обслуживания снискали Мончегорску заслуженную славу одного из лучших городов советского Заполярья.
Другим районом, где в начале 30-х годов развернулись геолого-разведочные работы, были Заимандровские тундры. Сюда направилась группа под руководством Д. В. Шифрина. Переехав из Монче-губы в устье реки Мончи, геологи начали подниматься вверх по течению реки. Затем партия разделилась на два отряда, и одни из них, руководимый М. С. Зонтовым, начал поисковые работы в районе горы Мурпарквенч, где незадолго до того были встречены выходы железной руды. А в середине августа того же года была создана специальная железорудная партия, начальником которой был назначен Д. В. Шифрин, а прорабом М. С. Зонтов. Геологами этой партии уже к осени были открыты две рудные полосы общей протяженностью 25 километров, включавшие шесть крупных и большое число мелких месторождений. Среди них - месторождение им. С. М. Кирова, Оленегорское, имени XV годовщины Октябрьской революции, имени Баумана, Комсомольское, Печегубское и Железная Барака.
Положительные результаты разведочных работ позволили приступить к проектированию Оленегорского рудника, но работы по его созданию были прерваны войной.
Работы на месторождении начались 7 августа 1949 года. Во второй половине 1955 года было закончено строительство первой очереди рудника. В ноябре 1954 года была введена в строй обогатительная фабрика и получен первый концентрат.
Разработка группы месторождении близ станции Оленья была связана с исключительными даже для Кольского полуострова объемами горных работ. К началу 1970 года глубина карьера увеличилась до 90 метров.
Рабочий поселок горняков близ станции Оленья был преобразован в город Оленегорск. Сегодня этот город горняков и обогатителей - сложная система микрорайонов, разделенных проспектами и улицами на кварталы с домами, школами и дошкольными учреждениями, крупными комплексами - спортивным, торговым, культурно-зрелищным и административным.
Строительство горно-химнческого комбината "Апатит" и города Кировска потребовало больших количеств электрической энергии. В качестве источника ее было решено использовать гидроэнергетические ресурсы вытекающей из Имандры реки Нивы. В годы второй пятилетки здесь было начато строительство первой в крае гидроэлектростанции Нива-2. В начале 1933 года старое русло Нивы было перегорожено но плотиной, 7 сентября началось бетонирование отводящего канала, а уже в октябре было закончено головное сооружение ГЭС. 30 июня 1934 года первый агрегат НиваГЭС дал ток. Осенью 1935 года вступил в эксплуатацию второй генератор. В течение 1935 года Нивская электростанция дала промышленности и стройкам Заполярья 78 миллионов киловатт-часов электроэнергии. Сегодня мощность этой электростанции может оказаться небольшой, но на момент своего сооружения Нива-2 занимала третье место в стране и ее нередко называли "Заполярным Днепрогэсом".
"Здесь, в сказочных синих лесах, уже возникли новые шумные города. Бурную реку, мчавшую через пороги прозрачные свои воды, перехватили высокие каменные плотины. Уже движутся по некогда зараставшей мхом Кировской железной дороге электрические поезда. Могучую силу реки взял в свои руки новый настойчивый человек. Широкие просеки пролегли, пересекая леса и моховые болота. Утвержденные на столбах, висят вдоль этих просек провода. Пролетные птицы присаживаются на них отдохнуть. Электрическая сила струится по проводам, оживляя тяжелые машины; несметное количество огней загорается над закованной в плотины рекой. Чудесное ^ зрелище представляет осенней ночью зарево этих огней, как бы соперничающее с северным сиянием, холодными волнами стремящимся по звездному небу. Здесь, в далеких этих местах, радостно человеку почувствовать могущество своих рук. Гордо и спокойно смотрит он на новые города, на покоренные его силой быстрые реки, каменные горы..."
Так, как бы перекликаясь через десятилетия с пришвинскими строками о будущем новом сильном человеке, что зажжет пустыню, рисовал новый пейзаж бассейна Имандры большой русский писатель Иван Сергеевич Соколов-Микитов.
ПРОБЛЕМЫ, КОТОРЫХ ПРЕЖДЕ НЕ БЫЛО
По существу, воздействие людей на природу Кольского Севера началось еще в период первоначального заселения края, на том этапе, когда первобытный человек перешел от собирательства к активной добыче средств к существованию - охоте и рыболовству. Более заметный ущерб был нанесен природе бассейна Имандры с началом промышленной эры, в наших условиях - со строительством Мурманской железной дороги в начале века.
После того как в бассейне Имандры были открыты мировые по своему значению месторождения апатита и никеля, центральная часть Кольского полуострова вошла в число крупнейших индустриальных районов страны. А стало быть, в несоизмеримых с прошлым масштабах возросло и влияние хозяйственной деятельности человека на природу края. Темпы развития промышленности не могли не принести к серьезным изменениям экологических условий как в лесных ландшафтах бассейна озера, так и в самом водоеме. Последовательно рассмотрим, в каких же направлениях, эти изменения оказались наиболее ощутимы и какие конкретные меры удается принять, чтобы приостановить эти изменения или ограничить вызванные ими негативные последствия.
Изменения в животном мире бассейна в связи с развитием охотничьего промысла. Организация Лапландского заповедника
До начала нашего столетия основным объектом охотничьего промысла в бассейне Имандры был северный олень. В прошлом охотники-саамы использовали для охоты так называемый "аньгис" специальные изгороди с проходами, в которых настораживались ременные или веревочные петли для поимки животных. Иногда для этой цели выкапывались ямы. Такие ямы, оплывшие и заросшие за несколько веков, в бассейне Имандры можно увидеть и сейчас.
Охота на оленей велась также с помощью самострелов. В XVIII столетии на смену самострелам пришло огнестрельное оружие, что повлекло за собой резкое сокращение поголовья северного оленя. "На Имандре, где в прежние годы олень жил в баснословном количестве, он встречается и теперь, хотя постоянные преследования грозят или истребить его совершенно, или по крайней мере оттеснить в самые глухие места. Еще по словам академика Миддендорфа (1840), волки загоняли иногда на тундры стада оленей в 300-400 штук, теперь о таких стадах не может быть и речи писал путешествовавший здесь в 1880 году зоолог Ф. Д. Плеске.
По мнению специалистов, к сокращению поголовья диких оленей привело и быстрое развитие оленеводства в начале XIX века. В конце прошлого века в стадах некоторых оленеводов Экостровского погоста насчитывалось по нескольку тысяч голов. Высокая концентрация животных на пастбищах приводила к уничтожению (преимущественно за счет вытаптывания) ягельников, нарушению почвенного покрова и, в качестве следствия, развитию на некоторых участках ветровой эрозии. Так или иначе в начале XX столетия дикий северный олень в ограниченном количестве сохранился лишь в двух значительно удаленных друг от друга районах - в западной части бассейна Имандры (в Чуна-тундре) и в верховьях рек Варзуги и Паны.
Древние источники свидетельствуют также о том, что важной статьей промысла в западной части Кольского полуострова была охота на бобра. В числе других охотничьих угодий в исторических источниках упоминаются "бобровые гоны".
Бобр, один из ценнейших пушных зверей нашего Севера, особенно ценился в Московском государстве. Бобровые шкурки вручались русскими послами в дар иностранным монархам, из них шились высокие "горлатные" шапки бояр. По числу шкур бобров оценивались состоятельность и общественный "вес" вельмож при Московском дворе. В качестве дани с населения Кольского полуострова русское правительство получало шесть бобровых шкур, что также указывает на их исключительную ценность. А во второй половине XIX века цена шкуры бобра стала баснословно высокой, достигнув 30 рублей серебром. Высокая цена на бобра на внутреннем и международном рынках и сравнительная легкость охоты на него и послужили причиной быстрого истребления этого ценного вида в бассейне Имандры.
Упоминавшийся ранее Ф. Д. Плеске, один из первых исследователей животного мира Кольского Севера, уже не увидел здесь ни одного бобра. "Во время моего пребывания в Лапландии писал натуралист, - мне только удалось узнать, что бобр хорошо знаком всем местным жителям, но что он совершенно исчез в 40-х годах настоящего столетия. Как на местность, особенно обильную бобрами, в прежнее время мне указали на речку Мончу, которая вытекает из Мончетундры и впадает около Разноволока в Монче-губу озера Имандры. По этой речке бобры особенно населяли такие места, где река образовала плёсы и поблизости находился мелкий березовый лес".
По сохранившимся сведениям, последний бобр в бассейне Имандры был убит в 1866 году на реке Ене.
Пожалуй, уместно рассказать здесь еще об одном даре природы, некогда составлявшем славу этого края. Речь идет о пресноводном жемчуге, продуцируемом "перловкой" - пресноводным моллюском, некогда широко распространенным в речках бассейна Имандры. Кольские жемчужины можно было увидеть и на головных уборах саамских девушек, "шамширах", и на кокошниках поморок, и в окладах соловецких и валаамских икон. Ловцы жемчуга, главным образом русские и карелы, зарабатывали здесь за сезон 200-250, а при удаче и 500 рублей. Центром торговли пресноводным жемчугом издавна служила Кандалакша. Хищническая добыча перловки привела к почти полному истреблению моллюска. И сейчас на берегах некогда богатых жемчугом речек можно увидеть лишь поросшие мхом и травами кучи разбитых створок перловок. Еще один пример того, как хищнический промысел привел к истреблению ценного вида.
Ущерб, нанесенный животному миру лесной зоны в бассейне Имандры в результате стихийного развивавшегося охотничьего промысла в XVIII-XIX веках, частично восполняется в наши дни как в результате мероприятий по регулированию охоты, так и мер по восстановлению уже исчезнувших видов животных и акклиматизации новых видов.
Уже в первые годы Советской власти в целях охраны животного мира на Крайнем Севере в законодательном порядке были введены ограничения на охоту на некоторых, наиболее ценных и редких животных. Так, в 20-х годах была запрещена охота на северного оленя, лося, куницу. Позднее были введены и жесткие правила рыболовства на реках и озерах. Решительные шаги по пути охраны естественной среды были сделаны в начале 30-х годов, когда из хозяйственного использования были изъяты и объявлены заповедными крупные площади в западной части озерного бассейна.
У истоков природоохранного дела на Кольском Севере стоит имя Германа Михайловича Крепса. Талантливый исследователь, неутомимый путешественник, натуралист самого широкого кругозора, он, как никто другой, мог ясно оценить уязвимость северной природы, предвидеть возможные направления нежелательных воздействий на нее, наметить первые решительные действия в деле защиты Имандры и ландшафтов ее бассейна.
По мнению Крепса, "единственной действенной мерой" в защиту животного и растительного мира Лапландии была бы "организация заповедника на Кольском полуострове. Сохранение первозданных лесных сообществ и не тронутых домашними стадами ягельников (лесных, паркового редколесья и горно-тундровых) должно войти в план организации заповедника..." "Сохранением и распространением указанных животных и сохранением требующих охраны растительных сообществ, - указывал он, - не ограничивается, конечно, значение заповедника, он должен стать базой научной работы, базой по изучению тех биоценозов, тех географических ландшафтов в самом широком смысле слова, какие представляет собой природа Лапландии".
В 1928 году по инициативе Г. М. Крепса, поддержанной Мурманским обществом краеведения, Мурманский окружной совет и земельный отдел ходатайствовали перед Ленинградским облисполкомом о создании в западной части бассейна озера Имандра - на обширной площади Чуна- и Монче-тундры заповедника широкого научного профиля. В апреле 1929 года вместе с проводником-саамом Ф. КАрхиповым Г. М. Крепе объехал на оленьих упряжках Монче- и Чуна-тундру, проведя предварительное обследование территории и первый учет уцелевших здесь диких оленей. А в январе следующего, 1930 года Леноблисполком принял постановление об организации Лапландского заповедника. Директором его был назначен Г. М. Крепе.
Начало деятельности заповедника было положено постройкой двух кордонов: в Монче-губе и на северном берегу Чунозера. Первоначально штат охраны состоял всего из трех человек, в число которых входил и виднейший в будущем деятель в области охраны природы Севера зоолог О. И, Семенов-Тян-Шанский. Спустя десять лет, в 1940 году, персонал заповедника составил уже 32 человека, в том числе шесть научных сотрудников. В поселке заповедника на Чунозере было выстроено четыре больших дома и несколько подсобных построек.
В 1958 году в качестве охраняемой территории Лапландского государственного заповедника была утверждена площадь 161 254 гектара - более одной сотой всей территории Мурманской области, с представленными здесь разнообразными типами ландшафта - от горных тундр до лесов и болот.
В настоящее время на территории заповедника запрещена всякая деятельность, связанная с использованием природных ресурсов или нарушением естественной среды: не только производство геологических изысканий, добыча ископаемых, выемка грунтов и строительство, но и заготовка лесоматериалов, охота, рыболовство, пастьба скота, сенокошение, сбор ягод, грибов, семян, лекарственных растений и т. п. Только с разрешения дирекции заповедника в пределах его угодий разрешаются посадка вертолетов, посещения экскурсионных и туристских групп.
В числе задач заповедника - не только сохранение природных комплексов северной тайги и горных тундр и научная разработка режима, обеспечивающего сохранение элементов природного комплекса, но и использование заповедной территории в качестве природной лаборатории при изучении процессов, протекающих на территориях, не подвергающихся хозяйственному воздействию, внедрение в северные районы хозяйственно перспективных животных и растений и т. д. Сегодня эти задачи решаются коллективом научных сотрудников и работников лесной охраны, насчитывающим более 60 человек.
Создание Лапландского заповедника, проводимые им мероприятия по сохранению естественных ландшафтов на западном побережье Имандры сыграли огромную роль в деле сохранения животного мира территории бассейна и его пополнения новыми видами промысловых животных.
Интересны попытки вернуть в бассейн Имандры его некогда исчезнувшего обитателя - бобра. Первый подобный опыт был проделан осенью 1934 года, когда четыре нары бобров были привезены на реку Чуну. В течение последующих двух лет две пары дали приплод, Новоселы поднялись по реке и расселились по ее притоку-речке Ташкем. В 1937 году на западном побережье Имандры была выпущена еще одна партия бобров. За 7 лет со времени первого выпуска животные не только освоили всю территорию Лапландского заповедника, но и вышли за его пределы. В 1947 году численность бобров достигла 132 голов Однако затем количество бобров в заповеднике стало уменьшаться и к 80-м годам сократилось до 19-26 голов