Ковальчук Вера. Гибельный мир

   К дому, задыхаясь, бежала мать Аир, которая бросила пиршественный стол, как только заметила, что ее дочку уводят. Она обняла новобрачную и заплакала, но настоящей грусти не было. Аир понимала, что маме грустно расставаться, может быть, надолго, может быть, даже навсегда, но сама не думала о грустном. Ей хотелось посмотреть мир. Завернув за занавеску, девушка торопливо переоделась в простую рубашку и штаны, натянула сапожки, прихватила куртку, свернула свадебный наряд и вытащила во двор торбу со своим приданым. Хельд уже погрузил припасы, полученные от новых родственников, и затягивал ремни на сумках. Жене он подвел самого смирного из коньков, понимая, что она еще никогда прежде не сидела в седле. Забрал торбу с приданым, вскинул на плечо и подмигнул:
   – Доверишь?
   – Это не все. Еще два плаща. И лук.
   – Да, твой отец мне его уже отдал. Прекрасный лук. А плащи где?
   – Вот.
   Он поднял их, аккуратно свернутые, с травы и взвесил в руке.
   – Меховые! – протянул одобрительно. – Очень хорошо. Гердер, возьми.
   Гердер нагнулся с седла и принял ношу. Это был черноволосый, смуглый, очень мрачный жилистый мужчина с обветренным лицом, неразговорчивый и всегда невозмутимый. Сложно было сказать, сколько ему лет – может, тридцать, может, все пятьдесят. Достаточно было посмотреть, как он двигается, чтоб понять – это опытный рейнджер, не первый и не десятый раз ходит в Пустоши, он их знает и легко даст отпор любой нечисти. Аир покосилась на его плечи, не рельефные и вроде бы щуплые, но, как казалось, столь же незыблемые, что и камни, вековые скалы, и, смущенная, отвернулась.
 
   Хельд посадил жену в седло, последний раз махнул рукой и повел коня – сперва шагом, потом легкой рысью, чтоб девушка освоилась. Она довольно крепко сжимала коленками бока лошади и не оглядывалась. Говорят, это плохая примета – оглядываться.
   Они ехали до позднего вечера, Аир устала, у нее заболели ноги, которые она напрягала, но как только остановились, как только, сползя вниз, она ощутила под сапогами твердую землю, у девушки словно открылось второе дыхание. Какова в нем была доля облегчения, что удалось наконец избавиться от этого вредного животного с трясучей рысью, – одни лишь боги знали. Хельд, Гердер и третий, которого звали Ридо, быстро разнуздывали лошадей, снимали поклажу, разбивали лагерь. Хельд подошел к Аир и протянул ей котелок.
   – Сможешь? – спросил он, улыбаясь. – Или животина тебя угоняла вусмерть?
   – Конечно, смогу! – почти обиделась она.
   Вода в озере была кристальная, нетрудно при желании разглядеть каждый камешек в глубине, она пахла чистотой и еще чем-то сладким, но не приторно, а слегка, что очень кстати в жажду. Солнце уже коснулось вершин деревьев на западе, и они вонзились в него, как копья, но оно продолжало опускаться, нисколько не боясь угрозы. Что божеству какие-то древесные копья? Закатный ярко-бронзовый расплав заливал небо и отражался в воде, а лес потемнел, в чаще, казалось, даже воздух сгустился. Там бывало настолько темно, что можно было передвигаться, лишь полагаясь на чутье – чутье ног и всего тела. Здесь же, на прозоре, никогда не случалось полной темноты, и потому на берегу даже в безветрие, казалось, дышится легче. Аир так и замерла, втягивая в легкие ароматы леса и воды, словно никогда таким чистым воздухом не дышала, и любовалась, как полосы света в небе постепенно наливаются алым и становятся такими же пронзительными, как солнце.
   – Красиво, верно?
   Она не услышала, как подошел Хельд, и испуганно обернулась, решив, что он пришел ее подгонять. Но он, прищурясь, тоже смотрел на запад.
   – Красиво, – согласилась она.
   – Я очень люблю все это. Наверное, потому и стал рейнджером. Родился-то я на севере. Далеко отсюда. На берегу моря. Сколько пота с меня сошло, прежде чем приучился к местному лету.
   – А что?
   – Жарко очень. У меня на родине, на севере, такой жары не бывает. Там вообще жары не бывает. Мы летом все больше в куртках ходим.
   Аир изумленно смотрела ему в глаза.
   – Да, – продолжил он. – А вот к климату Южных Пустошей я так и не привык. Там же вообще зимы не случается. Снег не идет.
   – У нас снег мало идет, почти не лежит, – сказала девушка и устыдилась. Он-то это, конечно, знает.
   Хельд не разозлился, только кивнул.
   – Так что, может, ужин? – осторожно напомнил он.
   – Да, извини.
   Она черпнула воды и заспешила к костру, который развел Гердер. Хельд, сидя с ней рядом и наблюдая, как она распоряжается припасами, рассказывал ей, что Гердер способен развести огонь где угодно, из любых дров и при любой погоде, а друг Хельда только порыкивал и отмахивался. Припасов было в изобилии, но, намекнув на набитые желудки, муж велел Аир приготовить совсем немного каши, в основном на тех двух их товарищей, которые вот-вот должны подойти.
   – Уже должны были, – сказал Ридо. Голос у него был хриплый, басовитый, но сам он выглядел сущим мальчишкой. Если, конечно, не приглядываться к лицу. Росту в нем было немного, он казался бы приземистым, если б не стройность, даже некоторая субтильность. Только плечи были широки, шире, чем могут быть у подростка, и, коснувшись случайно его руки – рейнджер передал ей кошелек с солью, – Аир ощутила, что мышцы у него просто каменные. Она уже разок-другой прижималась к мужу, например, когда он помогал ей слезать с седла, и тоже почувствовала под рубашкой плотную, несокрушимую броню жил и мышц, хотя внешне грудь была как грудь, у ее отца куда бугристее. «Они такие жилистые, что об них любое зверье зубы сломает», – подумала Аир.
   – Задержались где-нибудь. – Хельд пожал плечами. – Мало ли. Места эти они знают, не собьются.
   – Я не к тому. Может, с ними что случилось?
   – Что ты как баба?.. Э-э, извини Аир… Вот не приедут завтра, тогда будем волноваться.
   – Да я не волнуюсь.
   – И правильно, – донеслось из сгустившейся наполовину темноты, и из леса появились двое мужчин верхами, ведя еще двух лошадей в поводу. Как только можно было не различить лошадиную поступь издалека? Аир поразилась. Должно быть, кони обученные. – Вот они мы.
   Тот же вопрос, что и ее, заинтересовал всех присутствующих, трое встали как по команде и направились к новоприбывшим.
   – Да. – Тот, что начал говорить с самого начала, ответил на прямо заданный вопрос. – Обученные. Причем прекрасно. Я бы на всех купил, но денег не хватило… Эй, Хельд, куда запасную дел? Съели, что ли?
   – Съели, не съели – мое дело, – проворчал Хельд. – На мои деньги куплена была. А что обученных привели – молодцы. Аир, это Фроун и Тагель. Настоящие их имена многоэтажны, так что ты зови их именно так. Они уже привыкли.
   Тот, которого Хельд представил Фроуном, был явным северянином – высокий, белокурый, сложенный прекрасно и довольно мускулистый, в отличие от других присутствующих. Он был похож на статуэтку бога войны, которую Аир как-то видела у приходившего в их деревню бродячего жреца. Бог был не местный, кажется, именно северный, и работа была северная, но девушке изображенный мужчина понравился. Он был воином, видно с первого взгляда, а это кружит голову любой девчонке. Фроун тоже, конечно, не чуждался воинского дела. Но вместе с тем повадки у него оказались, как у добродушного медведя – мощный, разозлишь, так шутя задавит, но разозлить его непросто.
   Тагель же был несомненным южанином – невысокий, под стать Ридо, и куда более смуглый, чем Гердер. Волосы у него на голове курчавились и были черны, как вороново крыло, настолько, как Аир еще не видела. Тагель – с первого взгляда стало понятно – был юрок, ловок и быстр и, должно быть, тоже знал назубок, как нужно себя вести в Пустошах. Кроме того, он произвел на девушку впечатление остряка, она и сама не поняла почему.
   Оба присели к огню и уставились на нее. Хельд не стал мучить друзей тайной и представил им ее как свою жену.
   – Ну ты даешь, – проворчал Фроун. – В город придется заезжать.
   – Так и так придется, – ответил ставший серьезным Тагель. – Лошадей продать, припасы…
   – Лошадей мы продадим в деревне, – властно ответил Хельд, и Аир поняла, что он у них вроде предводителя. – Вернее в селе. У них как раз ярмарка. Там же и докупим припасов, чего не хватает. Вещи Аир я оставлю у Топтуги, в трактире.
   – Какие вещи? – спросила она.
   – Большую часть приданого, милая. Не повезешь же ты с собой свадебное платье. Хотя, думаю, здравого смысла тебе не занимать, выберешь сама, что брать с собой.
   – А ее ты где оставишь? – спросил Фроун.
   – Ее я не оставлю. Она поедет с нами.
   На некоторое время воцарилось молчание, и, воспользовавшись тем, что она не прервет ничью беседу, Аир стала раздавать еду. Она решила не мудрствовать и приготовить кашу с обрезками сала и грибами, которых набрала тут же на полянке, и теперь волновалась – останутся ли довольны ее поварскими талантами?
   – С нами? – переспросил Тагель. – Ты с ума сошел?
   – Я нет. А ты?
   – С чего это нам брать с собой женщину?
   – Как повариху, – сказал, поедая кашу, Ридо и подмигнул Аир.
   – Ты не забывай, что она не горожанка, а крестьянка, и прожила всю жизнь в десятке миль отсюда. Так что нечисть девочка видела своими глазами. И, думаю, знает, как себя вести.
   – Я не уверена, – проговорила Аир, но замолчала, повинуясь жесту мужа.
   – Кроме того, я так решил. Это мы не обсуждаем.
   – Почему? – прищурился Тагель. – Если она сорвется с места в неподходящий момент потому, что ей стало страшно, погибать придется всем.
   – Не сорвется.
   – Слушай, у тебя что, такая пылкая любовь, что…
   – Тагель!
   – Ладно, извини. Но это свинство – ничего не объяснить, только так… Сказать.
   – Ладно, я объясню. Она из редов.
   Тагель со слышным хлопком закрыл рот и посмотрел на девушку. Остальные тоже на нее посмотрели. Девушка сжалась.
   – Ты серьезно? – уточнил Фроун.
   – Совершенно.
   – Да? – Голос Гердера, которого Аир прежде не довелось слышать, оказался глубоким, звучным и лениво-растянутым. – Ты уверен? – Он повернулся к девушке и сложно повел рукой в воздухе. За его пальцами оставался след, похожий на полосу светящегося тумана, вспыхивал в воздухе пару раз и после гас. Примерно такое же свечение Аир видела вокруг руки жреца, когда он лечил ей нарыв на ноге, только оно было немного другого цвета и мерцало иначе. – Какого цвета?
   – Голубого с розовым, – еле слышно ответила она. – А когда вспыхивает, то проскакивают золотые искры.
   – Правильно? – спросил Гердера нетерпеливый Тагель.
   Тот ответил не сразу, зачем-то посмотрел на кончики пальцев, а затем встряхнул рукой над огнем. На миг огонь полыхнул беловатым, но это видела только Аир.
   – М-да, – сказал он. – Ты прав, Хельд. Причем ред весьма сильный.
   – Вот о чем я и говорю.
   – А кто такие реды? – шепотом спросила она.
   – Естественные маги. Те, кто не нуждается в обучении. Те, у кого дар.
   В молчании, опустившемся на компанию наподобие тумана, слышны были только те звуки, которые издает человек, сытно и вкусно ужиная, да шорохи леса. С особенной охотой ели новоприбывшие. Они выскребли свои миски, куда Аир положила с верхом, а потом полезли выскребать еще и котелок. Остальные вели себя сдержаннее, поскольку стряпня Гиады и Ирои, тем более праздничная, была нисколько не хуже, чем то, что выходило из рук Аир, пожалуй, даже лучше.
   – Есть еще окорок, – сказала она, заглядывая в сумку.
   – Вынимай, – согласился Хельд.
   – Да, знатная стряпня, – проворчал Фроун, доедая ломтик лепешки с остатками каши на нем. – Может, и правильно. Хоть будет кому нас кормить.
   – Не смешно, – отозвался Тагель. – Мне все-таки кажется, что девушку стоило бы поберечь. Тем более раз такое дело… – покосившись на Аир, он замолчал. Остальные рейнджеры тоже молчали.
   Хельд задумчиво жевал ломтик окорока.
   – Ладно, – властно сказал он. – Рассказывайте. Какое у вас дело?
   Фроун и Тагель переглянулись.
   – А рассказывать есть что, – сообщил Тагель. – Мы почему, собственно, коней и купили. Нам предложили заказ.
   – Вот как? – Хельд отнял ото рта кусок мяса. – Рассказывай.
   – Какой-то маг. Он предложил очень хорошие деньги за несколько книг, чье месторасположение примерно знает…
   – Что за книги?
   – А я понимаю? Какие-то магические, судя по всему.
   – И где они, по его предположению, находятся?
   – В столице.
   – Где? – Хельд удивленно посмотрел на Тагеля. – И ты взялся?
   – Я взялся. – Вид у того был вызывающий. – Потому что он предложил нам защитный артефакт. С функцией глушения собственного излучения, конечно. Купол размером три.
   – Это диаметр?
   – Радиус. Защита от проникновения абсолютная. И от физического, и от магического. Фон тоже глушит, если он есть.
   – Стационарный?
   – Само собой. На лагерь.
   – Сколько зарядов? – Хельд уже слегка отмяк, и Аир поняла, что такой предмет, как этот артефакт, должно быть, очень ценная вещь для этих рейнджеров. Она пошарила взглядом по фигуре Тагеля, ничего толком не разглядела, но взглядом зацепилась почему-то за его запястье, прикрытое рукавом куртки. После такого скупого, но искренне удивленного отзыва приятелей Хельда она вдруг глубоко поверила в себя, и эту веру захотелось лишний раз обосновать.
   – Неограниченно.
   – Серьезно? – с неторопливыми интонациями недоверия спросил предводитель. – А как с запасом энергии?
   – Он сказал, нам не надо об этом волноваться. И еще он сказал, что мы можем оставить его себе. Причем не как-нибудь, а при любом исходе.
   Мужчины загомонили, только Фроун, который, само собой, прекрасно знал все условия, улыбался с таким триумфом, словно полученный заказ всецело был его заслугой.
   – Вот как, – медленно произнес Хельд. – Это меняет дело. Действительно серьезно… Кстати, Аир, ты видишь его?
   – Она не может…
   – Вижу… – неожиданно для себя и одновременно с Тагелем сказала она и протянула руку, указав на привлекшее ее внимание запястье.
   – Она не может! – беспомощно повторил Тагель. – Он в защитной оболочке. – Он махнул рукой. – Тоже мне, защитная оболочка. Правильно показала.
   И, подняв рукав, продемонстрировал что-то, плотно закутанное в тонкую серебряную фольгу ручной ковки, что-то похожее на широкий браслет.
   Гердер повернул голову к Аир и уперся в нее тяжелым взглядом, который мог бы показаться одновременно и пронизывающим, и холодно любопытствующим.
   – Я не вижу, на самом деле, – оправдывалась она перед ним. – Я просто почувствовала.
   – Как бы там ни было, в способностях моей жены мы убедились, – отмахнулся Хельд. – Я, впрочем, уже говорил. Давай сюда, Тагель.
   Смуглый рейнджер аккуратно развернул фольгу и подал предводителю изящное украшение – двойная полоса цепочки и подвеска, – которое можно было носить и на шее, и на руке. Хельд повертел, показал супруге – для нее этот предмет мягко и очень приятно искрился голубоватым и синим – и повесил на шею.
   – Ладно, что ему нужно?
   – Книги. Он не сказал, сколько штук, объяснил, что не знает. Он сказал, они все большие, тяжелые, переплетены в черную кожу с серебряной оковкой и помечены знаком пирамидки. И даже нарисовал ее, будто я не знаю, как пирамидка выглядит…
   – Не отвлекайся.
   – Да. Сказал, они содержались в столичной библиотеке. Нарисовал приблизительный план и предупредил, что идти надо прямо к библиотеке, по столице не гулять, поскольку там фон очень сильный, ни на что не похожий, и можно быстро свихнуться, заблудиться, словом, там и остаться. Идти прямо туда, не сворачивать, а потом быстро обратно. Он сказал, что от фона будет плохо, можно даже заболеть, но пообещал, что поможет избавиться от этого, обязательно, и всех вылечит, когда мы вернемся. Он из сильных.
   – Из известных?
   – Вален Рутао Седьмой.
   – Академист, – проворчал Гердер.
   – Это серьезно, – ответил ему Хельд и кивнул. – Хорошо. Что насчет самих книг?
   – Он сказал, они должны быть неактивны, но на всякий случай дал фольги. Вот там у меня в сумке. Все упаковано, не сомневайся.
   – Сколько он обещает?
   – Вот тут заключено самое важное! – Тагель поднял палец. – Только постарайтесь не упасть. Я совершенно серьезно…
   – Ладно тебе, Тагель, – проворчал Фроун. – Говори уже.
   – Тысячу королевских фунтов.
   – Сколько? – негромко переспросил Ридо.
   – Тысячу. Золотом.
   Все немного помолчали, а Аир просто онемела. Для нее фунт золота был суммой ошеломляюще огромной, недостижимой, целая куча денег, которая никогда в ее руки не попадет. За фунт золота можно было, наверное, целую деревню купить… Правда, только в их краях, на границе с Пустошью, где земля дешевая… Но все равно много. А тут тысяча. И числа-то такого она себе не представляла…
   – Значит, эти книги ему здорово нужны, – сказал Хельд.
   – Но ведь это в столице!
   – Да за такие деньги можно и в столицу.
   Покосившись на Аир, которая ничего не понимала, Ридо с удовольствием ей объяснил, что столица, то есть бывшая столица Империи, город Белый Лотос, находится где-то в самом сердце Пустошей, в самой опасной их части, что там сильный магический фон, много нечисти, нежить… Словом, уйма «удовольствий», и еще чуть ли не на каждом шагу встречаются магические ловушки. Туда рейнджеры не ходят, это очень опасно, но, говорят, да и простая логика должна подсказать, что как раз там-то сохранилось больше всего ценностей и много чародейских вещиц. Без магической поддержки туда нечего и соваться, но маги там не пройдут, потому что на них почему-то нечисть кидается в первую очередь, а рейнджеров-магов не бывает.
   – Потому, когда собираешься в Пустоши, с собой нельзя брать никаких артефактов, кроме защитных, да и то не всяких, потому что иначе твари эти как насядут – двинуться не сможешь.
   – Этот артефакт какой-то особенный, разработанный с учетом всех тамошних особенностей, – вставил Тагель. – Маг меня заверял клятвенно.
   – А ты не узнал у него, случайно, какая мы по счету команда отправляемая с его заданием? – внезапно спросил Хельд.
   – Спросил, – вздохнул Тагель.
   – И которая?
   – Седьмая, – произнес он в полной тишине. – Насколько я понял, не считая тех трех, которые отправились без магической поддержки. Они не вернулись.
   – А сколько из семерых не вернулось?
   – Три. Остальные команды вернулись с полпути. Да, там был еще один одиночка. Он не прошел больше, чем треть.
   – Кто?
   – Тандо.
   – М-да, – протянул Гердер. – Он хороший рейнджер.
   – Серьезный, – согласился Ридо.
   – Ну что? – Хельд обвел всех взглядом. – Беремся?
   – Беремся, – подумав, ответил Гердер, и остальные молча с ним согласились.
   – Ну, вот и хорошо, – с облегчением вздохнул Тагель.
 
   Аир и Хельд легли под одним одеялом, но в стороне от компании. «Вам, должно быть, отдельную палатку надо ставить, верно?» – пошутил Тагель, на что предводитель ответил словами, которых Аир не поняла, да и не старалась – они были, в конце концов, предназначены не ей. Она улеглась на подстеленный Хельдом плащ и, подождав, пока он тоже ляжет, прижалась. Прижиматься к мужу было приятно.
   – Ты чего? – прошептал он, поворачиваясь к ней.
   – Как – что? – опешила она.
   Он помолчал.
   – А-а… Знаешь, солнышко, я думаю, пока рано. А?
   – Но почему? Это же брачная ночь.
   – Тебе только пятнадцать, милая. В таком возрасте рано рожать. Давай отложим на пару годиков? Или хоть на годик. Для тебя так будет лучше. Ты же еще девочка, не сможешь понять, насколько это приятно. Будет одно огорчение.
   – Но я уже девушка. – Она покраснела.
   – Я понимаю. Но это не значит, что ты готова. Надо подождать, – в голосе его проскользнули нотки властности.
   – Значит, ты… – Аир не договорила и снова покраснела, сама стесняясь этого.
   – Вот чего ты боишься. – Он мягко обнял ее и привлек к себе. – Не надо. Ты еще не знаешь, что такое Пустоши. Рейнджеры не изменяют женам. Им это просто не надо. Потом ты поймешь. Ну, в конце концов, если это для тебя так важно, я постараюсь по возвращении раздобыть у этого мага… как его там, Вален Рутао… постараюсь раздобыть у него такой магический предмет… Один артефакт. Ну, словом, чтоб пока у нас не было детей. Я ни в коем случае не позволю тебе умереть от родов.
   – Потому что я ред? – улыбнулась она, прижимаясь к мужу.
   – Глупышка. Потому что ты моя жена.

Глава 2

   Село, о котором говорил Хельд, оказалось большим, около ста домов, причем добрая половина из них была именно домами, а не землянками – добротные, сложенные из бревен, и было в каждом из них по два этажа – рабочий и жилой – не меньше. Аир оглядывалась в изумлении, таких строений она прежде не видела, потому что отец никогда не брал ее на ярмарку. В их деревне не строили таких потому, что, во-первых, дома приходилось слишком часто перестраивать – бывало, что и два раза за год на село нападала живая плесень, она не была опасна для человека, но все постройки аккуратно ровняла с землей, а во-вторых, это требовало слишком много времени. И какого времени! Бревенчатый дом ставился «от дождей до дождей», то есть летом, в самую страду. Если промедлить и дождаться осени, то можно разбирать недостроенное и пускать на дрова – весной оно уже никуда не будет годиться. А на границе Пустошей дорога каждая минута, которую можно пустить на укрепление своего благосостояния, на работу в поле или огороде.
   Село располагалось недалеко от родной деревеньки Аир, но дыхание Пустоши его почти не касалось. Нечисть сюда не заходила, и даже Блистающий Ветер (именно он заносил зловредную плесень) не дул, так что жизнь текла довольно спокойно и ровно. Местный князь прекрасно умел охранять свои земли, и бандиты быстро усвоили, что куда лучше иметь лагеря в соседних княжествах, так что набеги они учиняли только на границы. Там-то и дежурили войска князя. Многочисленные, надо сказать, на их содержание уходила половина податей с местного населения, и подати получались весьма значительные. Даже огромные. Только те, что жили на границе Пустоши, были освобождены от этой части налога. Остальные же кряхтели, но платили и никуда не уходили. Лучше наломаться в работе, но знать, что никто добытое и нажитое не отберет.
   Аир вертела головой, пока отряд неспешно ехал по улице, одной из шести. Неспешно потому, что, залети они в село на всей скорости, их приняли бы за бандитов, а еще неизвестно, насколько внимателен местный дозор. Три человека – это, конечно, несерьезно, зато луки, бьющие на пятьсот шагов, – очень серьезно, и проверять, насколько солдаты хорошо ими владеют, не хотелось. Да рейнджеры и не любили гнать. Так они привыкли в Пустошах.
   Трактир по представлениям Аир был просто огромен – двухэтажное бревенчатое строение, рассчитанное на два десятка постояльцев. Разумеется, на два десятка состоятельных постояльцев, бедняков же, готовых спать вповалку на сене, сюда можно было запихать больше. Имелась обширная конюшня, где лошади рейнджеров нашли радушный прием, были кладовые и даже банька. Кроме того, здесь ждали услужливые и не слишком изголодавшиеся рабы, готовые услужить чем только возможно.
   Хельд снял свою поклажу и поклажу Аир и повел ее в зал трактира, где приезжие и местные могли получить еду и пиво, или даже вино, если мошна была туга. Первая зала была большая, с массивными столами и лавками, чистая, но вторая, поменьше, оказалась куда уютней. Столов там стояло поменьше, были они поуже и покороче. На подоконниках в длинных деревянных ящиках зеленел лук, который можно было щипать и по желанию сыпать в похлебку, на окнах висели занавески. Это был зал для купцов и прочих богатых людей, готовых особо приплатить за уют. Здесь оказалось пустовато, в дальнем углу трое торговцев заняли стол, они ели мясо, запеченное в тесте, и еще что-то ароматное в горшочках, еще один купец обедал в одиночестве – судя по количеству тарелок и мисок, он изрядно оголодал в пути и теперь наверстывал.
   А за столом у самого входа расположился высокий худой мужчина лет сорока на вид в длинной синей одежде необычного покроя, даже на первый взгляд слишком дорогой, слишком хорошо сшитой, чтоб сойти за купца. Он крошил в пальцах хлеб и смотрел на дверь, и при виде него Хельд остановился как вкопанный. Несколько мгновений он и этот мужчина изучали друг друга взглядами, а потом муж Аир повернул голову и спросил подошедшего Тагеля:
   – Откуда он здесь? Это же он, насколько я понимаю?
   – Он, – подтвердил Тагель. – Я ему сказал. Ты же сюда обычно и заходишь. Я не предводитель, не могу говорить за весь отряд. Я был уверен, что ты захочешь все обсудить сам.
   – Подсаживайтесь, – произнес мужчина, настороживший Хельда, и радушно повел рукой. – Вы, должно быть, голодны.
   И Аир поняла, почему у него такой тяжелый взгляд. Человек был магом.
   – Да-да, зовут меня Вален Рутао Седьмой. – Как только они устроились за столом, маг сделал знак служанке, мявшейся у двери в кухню. – Я хотел с вами поговорить, поскольку ваш друг, – он показал на Тагеля, – сказал, что его слово не окончательное. Что вы еще можете решить не браться за дело.
   – Я не мог взять на себя ответственность, – еще раз пояснил Хельду Тагель. Тот кивнул.
   – Ваш друг сказал, вы можете передумать, и что не деньги тут главное, – продолжил Вален.
   – Правильно сказал. – Хельд лениво потянулся. – Зачем мертвецу деньги? Главное – реальная возможность выполнения.
   – Она реальна.
   – Вряд ли вы, господин маг, можете судить об этом со всей ответственностью. Вы же не знаете, что такое Пустоши.