Страница:
– А сейчас не воюют?
– Сейчас? – удивилась Данка. – Сумасшедшие, что ли? И без того хватает…
– Значит, по всей Земле нет войн?
– По какой земле? – сунулся Алька.
– По всему земному шару?
– А как это "земной шар"? – нерешительно спросила Данка.
– Разве планета – не шар?
– Шар, конечно, – заметил рассудительный Чита. – но при чём здесь земля?
– Разве планета называется не Земля?
– Земля – вот, – Чита колупнул ботинком траву и почву. – А планета – просто Планета. Она так и называется…
– А-га… – соображая, протянул Яр. – Ну что же… А разве других планет у Солнца не открыли?
– Давным-давно открыли, – объяснил Чита. – Альфа, Бета, Гамма, Дельта… и так далее. А наша – просто Планета. Потому что для нас она главная.
– Логично, – заметил Яр.
– Пойдемте же купаться! – отчаянно сказал Алька.
Яр его понял. Яру тоже ужасно захотелось сбежать по тропинке среди зарослей, сбросить одежду, бултыхнуться в воду. Потом свалиться на песок и, может быть, зарыться в него, в сухой и тёплый. И устроить с Тиком и Алькой возню. Вспомнить наяву берег Туры с такой же широкой желтоватой водой… Ну их, планеты. Хотя бы в этот летний день…
И все же Яр задал ещё вопрос:
– Если нет правительств, кто же управляет людьми на всей… Планете?
– А зачем ими управлять? – опять удивилась Данка. – Маленькие, что ли? Каждый и так знает, что ему делать.
– Да нет, говорят, всё же управляют, – как-то сумрачно возразил Чита.
– Мы ещё маленькие, мы это не проходили, – чуть насмешливо сказал Алька.
Игнатик заглянул Яру в лицо.
– В самом деле, пойдём купаться, Яр.
Они начали спускаться. Данка двигалась осторожно, боком. Алька, несмотря на забинтованную ногу, ускакал вперёд. Чита ухитрялся читать на спуске и ни разу не споткнулся. Игнатик не выпускал руку Яра.
Алька торопливо задёргал пуговки рубашки. Сказал с восторгом:
– Ох и побулькаем…
– Тебе нельзя, у тебя нога порезанная, – возразила Данка. Впрочем, без всякой уверенности, что Алька послушается.
Он только фыркнул и показал язык.
– Балда упрямая, – сказала Данка. Одним махом сбросила через голову платье, промчалась по песку и гибко, по дуге, кинула себя в воду. В серебристом купальничке она мелькнула, как узкая рыбка.
– А говорили, что здесь русалки не водятся, – улыбнулся Яр.
Мальчишки торопливо пошвыряли в кучу одежду и башмаки. Даже Чита без жалости скомкал свои наглаженные брюки. Только Яр аккуратно укладывал костюм – чужой, надо беречь. Игнатик, Алька и Чита нетерпеливо на него поглядывали.
– Ты нас побросаешь? – спросил Игнатик.
– Как?
– Ну, раскачал – и в воду, – объяснил Алька.
Вода была мутноватая и тёплая, с привкусом травы и песка. Яр швырял с размаху в эту воду орущих от радости Игнатика и Альку. Потом все ныряли с него, как с вышки. Даже Данка, которая приплыла с середины реки. Оказалось, что лучше всех ныряет Чита. Тощий, ребристый, в обвисших трусиках, он взлетал с плеч Яра, как пружинка, и падал без плеска. Данка тоже хорошо ныряла. Игнатик не очень. Алька же просто плюхался.
Когда выходили на берег, Алька вдруг завопил:
– Ой, меня кто-то за ногу тащит! Крокодил!
Никто, даже Яр, не обратили внимания: привыкли к его фокусам. Только Игнатик бросился к Альке. Схватил его за локоть, дёрнул к себе. Оба шлёпнулись у берега на мелком месте.
– Ты чего! Я же понарошке! – захохотал Алька.
Игнатик вскочил, ушёл на берег и лёг.
– Ну какие здесь крокодилы, – немного смущённо сказал ему вслед Алька.
– Ох и пустозвон ты, – вздохнула Данка.
– Я виноват разве, что он всему верит? – огрызнулся Алька.
Вслед за Игнатиком все в беспорядке попадали на песок. Яр украдкой смотрел на Игнатика и Альку – те лежали недалеко друг от друга. Алька боком – боком подобрался к Игнатику, осторожно дотронулся локтем до его плеча. Игнатик улыбнулся. Тогда Яр облегчённо закрыл глаза и перевернулся на спину. Блаженно вытянулся на сухом тёплом песке Планеты.
Какой планеты?!
Скадермен всегда обязан быть скадерменом. Разведчиком. Попадая в незнакомые условия, он должен исследовать, изучать, анализировать, делать выводы. Строить хотя бы первоначальную теорию. Во имя дальнейшего развития человеческой мысли, во имя прогресса и науки.
Яр чувствовал, что самым скандальным образом теряет право на свой высокий титул. Он не анализировал и не строил. Он валялся на песке в обществе трёх загорелых пацанов и девчонки и, вопреки логике, чувствовал себя таким же, как они – довольным и беззаботным.
Впрочем, он попытался мысленно прикинуть конспект первого донесения.
Пункт первый. Способ высадки на объект. Значит, так: через голубятню на поляне с одуванчиками (о, бедные академики в экспедиционном комитете СКДР!).
Пункт второй. Вид космического объекта. Планета типа, максимально приближающегося к земному… А может быть, всё-таки просто Земля? В другом витке пространства-времени, или в каком-нибудь параллельном варианте развития, или… тьфу! Сюда бы Стасика Тихова с его коллекцией фантастики, там подобной зауми – хоть зачитайся. (Но Стасик разбился в десантной ракете на голой гранитной планетке с красивым именем Легенда. И где теперь его коллекция?)
Ну ладно, пункт третий. Наличие биологической жизни. Сколько угодно. Во всех видах. Вот божья коровка ползёт по локтю…
Пункт четвёртый. Имеются ли какие-либо признаки цивилизации?
О господи, вон они, живые представители здешней цивилизации! Похитили разведчика Ярослава Родина с крейсера и в ус не дуют! Данка сидит на песке в позе знаменитой Русалочки и крошечным гребешком расчёсывает мокрые волосы. Иглатик и Алька докопались до влажного песчаного слоя и строят крепость – вроде той, что стоит наверху. Чита, естественно, читает. Впрочем, это не мешает ему время от времени украдкой швырять в крепость песочные бомбочки. Яр давно заметил, что Чита многое умеет делать, не отрываясь от книги.
Очередная бомбочка шлёпнулась на верхушку главной башни.
– Ну ладно, Чита, – сказал Алька. – Сейчас ты запоёшь… Тик, давай устраивать карательную экспедицию.
Оба угрожающе засопели и на локтях и коленках стали подбираться к Чите с флангов. Он делал вид, что ничего его не касается. Но, когда Игнатик и Алька с воплями кинулись в атаку, Чита непостижимым образом ускользнул. Бросил книжку и помчался к воде. Алька с Тиком – за ним.
– Сейчас всю реку взбаламутят, – сказала Данка. – Ой, вон пароход идёт, волны будут! Пойдём, покачаемся?
На середине реки шлёпал громадными колёсами чёрно-белый пароход с жёлтой трубой и голубым флагом. От форштевня и колёс бежали к берегу длинные волны. По песку мчались к воде радостные мальчишки.
– Идём! – поторопила Данка.
– Лень, – честно сказал Яр. – Лучше я поваляюсь.
Данка убежала. Яр опять попробовал сосредоточиться. Настроить мысли и нервы на тот жёсткий ритм, который свойствен скадермену, ступившему на незнакомый космический объект.
Не получилось. С первых минут, когда Яр оказался на Планете, его беспокоили мысли, не имевшие отношения к задачам разведчика и науке планетологии. Его волновало, не обидел ли он Данку неосторожным вопросом об отце. Не слишком ли сильно поссорился с ребятами Алька? Не разболится ли порезанная Алькина нога? Почему у Игнатика среди веселья и смеха вдруг мелькает в глазах тревога?
Игнатик… Белобрысый похититель скадерменов, покоритель субпространства и сказочник с оттопыренными ушами и поцарапанным носом. Когда он доверчиво и как-то чуть испуганно берёт Яра за рукав, к горлу подкатывает тёплая ласковость. В конце концов, это понятно: у Яра мог быть такой сын. Такой же, как кареглазый Тик… Или как Алька? Может быть… Или как серьёзный и быстрый Чита… Или дочь, похожая на Данку… Если бы Галина дождалась тогда.
Но она не дождалась. И Яр никогда не осуждал её. Он знал, что это могло случиться. Он сам не раз говорил ей, что главное для скадермена не земные радости, а звёздный поиск. И верил, что это так…
Мальчишки с Данкой выбрались из воды. Расселись вокруг Яра. Данка сказала:
– Ты пережаришься.
– Не-е… – сказал Яр Алькиным голосом.
Алька вспомнил:
– У нас же хлеб есть! Давайте обедать.
Они разломали и дружно умяли пухлый свежий каравай.
Алька похлопал себя по животу и лениво встал.
– Пойду попью водички…
– Из реки? – ужаснулась Данка.
– Я тыщу раз пил, – сказал Игнатик и тоже поднялся.
– Вы посмотрите, какая вода мутная!
– Это же песок, – возразил Чита. – Песок – не микробы, он даже полезен для пищеварения. – И двинулся за Игнатиком и Алькой.
Данка жалобно посмотрела на Яра:
– Может, правда попить? Ты не боишься воды с песком?
– Я могу пить какую угодно воду. Даже морскую… А вот вы…
– А, ничего не будет! – Данка махнула рукой и побежала к воде. Яр за ней.
Они заплыли подальше, поглотали тёплой, но не очень противной воды, поныряли и опять растянулись на песке.
– А знаете, что мы натворили? – вдруг спросил Чита.
– Что? – радостно подскочил Алька.
– Мы один хлеб разломили на пять частей. И запили водой из реки, не из водопровода. Настоящий обряд. Мы теперь вроде тайного союза нарушителей обычая.
– Все за каждого, один за пятерых, – серьёзно сказал Игнатик.
– Вот это да… – с тихим восторгом прошептал Алька.– Уже?
– И ничего не случилось, – усмехнулась Данка. – Ни землетрясения, ни молний. Ни криков классной дамы…
– И крепость на нас не обрушилась, – поддержал Чита.
Все посмотрели на крепость.
Она стояла высоко на обрыве, прямо над тем местом, где лежали и сидели пять "заговорщиков". Кирпичные башни ярко освещало солнце, они были коричневато-оранжевыми. Над разрушенными зубцами плыли круглые облака. Внизу ветра не было, но там, на высоте, облака двигались быстро. Они наплывали из-за реки и уходили за крепость. Крепость бесконечно клонилась им навстречу, будто и в самом деле грозила рухнуть под обрыв.
– Что сейчас там? – спросил Яр. – Музей?
– Ничего нет, – сказала Данка. – Просто развалины.
– Но, наверно, туристы все равно лазят?
Данка покачала головой:
– Там почти никто не бывает. Говорят, что опасно. Крепость стоит на песке и может в любую минуту обвалиться.
– Видишь, даже здесь, внизу, кроме нас никого нет, – гордо сказал Алька. – Все боятся…
В самом деле, берег был полон народа, а на пятачке под крепостью – пусто. Вот, значит, почему…
Яр спросил:
– А если в самом деле обвалится?
– Ну да! Полтыщи лет стояла, а сейчас вдруг посыплется, – хмыкнул Чита. – По теории вероятности это чушь.
– Да там всё прочное, – тихо сказал Игнатик. – Яр, мы там знаешь сколько лазили… Хочешь, слазим вместе?
Яр хотел.
В Нейске не было крепости. Был только старый монастырь на обрыве, но туда никого не пускали: в нём располагался секретный научный институт. Ещё нависал над берегом фундамент взорванного собора. Под фундаментом Яська с Валеркой и Юриком разыскали подземный ход, но он оказался заваленным в самом начале.
Им тогда хотелось приключений и тайн. Они мечтали: вот если бы в городе сохранилась старинная цитадель – с башнями и подземельями, где можно отыскать ржавое оружие. Даже с привидениями…
Яське даже снилась иногда такая крепость. Впрочем, взрослому Яру тоже иногда снилась…
Мальчишки торопливо натягивали одежду.
– В обход пойдём, по тропинке? – нерешительно спросила Данка.
Алька презрительно фыркнул.
– На штурм, – твёрдо сказал Игнатик.
Чита затолкал "Зверобоя" под брючный ремешок, снял очки и прицельно глянул вверх.
– На кого вы будете похожи… – вздохнула Данка. – Яр, ты тоже полезешь напрямик?
– Я боюсь за костюм…
– Да с костюмом-то ничего не сделается, почистим… – Данке самой явно не хотелось тащиться в обход.
– А крик на берегу не подымут? – спросил Яр. – "Куда полезли, хулиганы, там опасно!" Чего доброго, милицию позовут, а у меня никаких документов…
– Какую милицию? – удивилась Данка.
– Милиция – это отряды добровольцев, если… ну, какое-нибудь стихийное бедствие или ещё что-нибудь, – объяснил Чита. – Кто же будет из-за нас собирать отряд?
– А кто охраняет порядок? – спросил Яр.
– Где? – не поняла Данка.
– Ну, везде…
Она пожала плечами:
– В школе – учителя. Дома – родители… или вообще старшие. На работе – начальство…
– На море – береговая охрана. Это если браконьеры, – сказал Игнатик. – Я знаю, у меня ещё одна тётя есть, она у моря живет, на той стороне. Она писала про браконьеров…
– Разве бывают письма с той стороны? – удивился Алька.
– А что такого? Говорят, и люди иногда приезжают, – сказал Чита.
Все почему-то помолчали.
– Лезем, – решительно сказал Алька.
Было трудно и весело. Пласты песка оседали под тяжестью тела, песчаные ручьи неслись вниз, шурша в редких стеблях. Один раз Яр почти с полпути съехал с песчаной лавиной в бурьянные заросли у подножия обрыва. И всё же они штурмовали крутой берег снова и снова. Данка неожиданно вырвалась вперёд и мелькала в своём красном платьице, как флажок, – высоко-высоко. Алька тоже ловко карабкался выше Яра. Игнатик и Чита держались по бокам – Яр понял, что они деликатно подстраховывают его. "Отяжелел, старая кляча, – обругал он себя. – Никакой подготовки". И поднажал, отплёвываясь от песка.
Песок был везде. За воротом и за пазухой, во рту и в ушах, в волосах и в обуви. Тёплый, сухой, чистый…
Яр отчетливо вспомнил, что такое уже было. Почти так. Во сне. Не очень давно. Только вместо четырёх ребят с ним штурмовал берег один мальчишка. Похожий на Игнатика, лишь волосы тёмные. Сердитый, босой, с грязным бинтом на коленке, в чёрной рубашке с блестящими пуговками. Он тащил на боку игрушечный барабан, который когда-то мама подарила маленькому Яське. Это был сын Юрка (которого на самом деле никогда не было). Он спешил наверх, чтобы сыграть сигнал – очень важный…
Глава вторая
Алька пританцовывал на каменных плитах, вытряхивал песок из волос, из карманов, из сандалет. Потом догадался – скинул одежду и стал выколачивать. Игнатик и Чита сделали так же. Яр высыпал песок из башмаков, вытряс из пиджака, отряхнул брюки. Плиты под босыми ногами были шероховатые и очень тёплые.
Чита сидел на корточках и Алькиной сандалетой сгребал в кучку вытряхнутый песок. Получался солидный курганчик.
Данка сказала с усмешкой:
– Ох и увозились. Я так и знала.
Сама она стояла чистенькая, аккуратная, будто не взбиралась по обрыву, а прогулялась по лужайке.
– Надо вам было всё же пойти тропинкой, – добавила она снисходительно.
– Ещё чего! – бодро возразил Яр.
Данка сказала:
– Все мальчишки одинаковы. Даже… если пожилые.
– Мерси, – отозвался Яр. – Ничего не имею против "мальчишки"…
Алька с Игнатиком оделись, а Чита всё ещё сгребал песок. Очень старательно. И внимательно разглядывал песчинки.
– Да хватит уже, – сказал Алька. – Пойдём покажем Яру крепость… Яр, мы тут все ходы-выходы знаем.
– Хвастунишка, – хмыкнула Данка.
Чита, натягивая брюки, сообщил:
– Всех никто не знает. Тут масса тайников и переходов…
В переходах пахло влажным кирпичом. Пласты солнца врубались в коричневый полумрак сводчатых залов. На ступенях винтовых лестниц, которые были прорезаны в толще стен, скрипела каменная крошка. В стенах темнели полукруглые ниши. В одной из них Алька нащупал вделанный в камни обрывок цепи. Звякнул.
– Во… Здесь, наверно, держали рабов или пленных.
– Тех, кто скачет и никого не слушает, – сказала Данка. – Не лезь вперёд, свалишься в какую-нибудь яму.
– Бе-е… – тихонько, но строптиво ответил Алька.
Яр пытался разобраться: что же за стиль у этих построек? Странный и незнакомый. Снаружи – глухая мощь, никакой архитектуры, внутри – пологие своды и арки, как бы ласково приглаженные сверху. В арках была плавность и лёгкость.
– Кто эту крепость построил? – спросил Яр у Читы. Чита наверняка был самый эрудированный.
– Никто не знает, – сунулся Алька.
Чита сказал:
– Это загадка. Полтысячи лет назад пришёл какой-то народ, выстроил крепости, но никого не покорял, ни с кем не воевал. Потом вдруг сразу ушёл на юг…
– На истинный полдень, – уточнил Тик. – Тогда было ещё пять сторон света.
– Как это пять? – удивился Яр.
– Пять, – подтвердил Чита. – Это ещё в старину, задолго до большой войны. Север, Запад, Восток, Юг и Истинный полдень. Сейчас уже никто не знает точно, что это такое. Где-то на юго-востоке. Та сторона, где солнце подбирается к самой высокой точке, но ещё не дошло до неё… Считалось тогда, что это счастливая сторона. Как бы символ молодости…
– Пойдёмте в Львиный зал! – вмешался Алька.
Львиный зал был длинный, всё с теми же приглаженными арками. Вдоль стен стояли на кусках гранита, а чаще валялись на боку или вверх лапами каменные львы с ленивыми кроткими мордами. Алька по-свойски хлопал их по животам.
В стенах были прорезаны прямоугольные окна.
По углам Яр увидел много мусора. Лежала груда досок, валялись мотки проволоки и ржавые гвозди, обрывки газет и пустые бутылки. И всё это серое от пыли.
– Когда-то здесь хотели делать ремонт, – объяснил Чита. – Потом раздумали, испугались обвала.
Яр спросил:
– Те, кто строил крепость, о чём они, интересно, думали? Такую махину ставить на песке…
Чита солидно возразил:
– Разговоры про песок – это чушь. Под песком наверняка гранитный монолит. Мы в подземные ходы лазили, там сплошь камень.
– Жалко, что недалеко лазили, – вздохнул Алька.
– Они длинные, эти ходы, – сказал Тик. – Говорят, некоторые из них под рекой идут, на ту сторону…
– Вот бы разок пробраться, – почему-то шёпотом проговорил Алька. – П е р е й т и р е к у…
– Я вот тебе перейду, – пообещала Данка. И сказала Яру: – А странно всё-таки, да? Построить такие крепости, а потом уйти…
– Может, их заставили, – сумрачно сказал Чита.
– Кто? – не поверил Алька.
– Те, кто велят… – с непонятной усмешкой проговорил Чита.
Игнатик хмыкнул.
Чита посмотрел на него и заметил:
– Не такой уж ты доверчивый.
"Ничего не понимаю", – подумал Яр. В этот момент Данка ему сказала:
– Здесь недалеко есть ещё одна интересная комната. С камином.
– Пошли, – согласился Яр.
Они спустились по маленькой винтовой лестнице. Комната оказалась круглая, небольшая. Камин (вернее, очаг с поломанной решёткой у пола) был сложен из грубо отёсанных камней. Свет попадал в отверстие высоко в стене. Солнце овальным пятном лежало на камнях очага, покрытых старой копотью. На копоти была Нарисована рожица со смеющимся ртом-полумесяцем.
– Это Тик в прошлом году нарисовал, – объяснил Алька. – Мы здесь картошку пекли.
– Лицо, как у бормотунчика, – сказала Данка.
Алька подскочил:
– А давайте сделаем бормотунчика! Чита, ты ведь хотел, да? Ты нарочно песок сгребал!
– Правда, давайте! – подхватил Игнатик.
– А песок-то подходящий? – спросила Данка.
– Да, я смотрел, – кивнул Чита. – Я сейчас принесу.
И он убежал.
– А что за бормотунчик? – недоумённо спросил Яр.
– Ты разве не делал бормотунчиков, когда маленький был? – удивился Игнатик.
– М-м… не помню. Вернее, помню, что не делал. Они какие?
– Ну, это такая штука… Такой… – сбивчиво заторопился Алька.
Данка объяснила:
– Их обязательно надо делать в тихом месте и когда рядом только друзья. И бормотунчик тогда как друг… Игнатик их делает лучше всех на свете.
Игнатик скромно промолчал, отошёл и стал подбирать у стены куски алюминиевой проволоки.
Пришёл Чита, принёс в подоле рубашки песок. Спросил :
– А из чего делать?
– Может, из моей рубашки? – самоотверженно сказал Алька. – Я могу подол оторвать.
– А мама оторвёт тебе голову, – подал голос Игнатик.
– А мама уехала. Я три дня буду у Читы жить, мы договорились, – победоносно сообщил Алька.
– Оторвёт, когда приедет, – уточнила Данка. – Яр, у тебя в кармане платок. Он тебе очень нужен?
– Не очень…
Платок расстелили на каменном полу. Игнатик насыпал напето горку песка. Завязал в узелок. Получился белый мешочек размером с большое яблоко. Игнатик подобрал в очаге обугленную щепочку. Любовно нарисовал на мешочке круглые глазки, нос-пятачок, весёлый рот. Из кусков алюминиевой проволоки смастерил витые ножки, потом ручки с растопыренными пальцами. Оттянул на узелке с песком материю, прикрутил ручки там, где у рожицы должны быть уши. А ножки приделал к подбородку.
Получилось удивительное существо – не то четырёхлапый краб, не то безголовый человечек с рожицей на пузе.
– Надо цеплялку, – вполголоса сказал Игнатик.
Алька и Чита подхватили тонкую ржавую проволоку. Один конец обмотали вокруг выступающего камня на очаге, другой закрепили на железном крюке, вбитом в стену. В метре от пола.
Игнатик согнул пальцы бормотунчика, подвесил его за руки на проволоке. Тот покачался и замер. Все тоже замерли, чего-то ждали.
У Яра на дне сознания шевелились мысли, что надо скоро возвращаться на крейсер, и получится ли это, и надо ли рассказывать там про всё, что случилось, и как грустно будет расставаться с ребятами, и удастся ли увидеться снова. Но самым главным был интерес: что за бормотунчик, для чего он?
Бормотунчик тихо качнулся. Его нарисованная рожица, конечно, не изменилась, но в глазах и улыбке появилось что-то живое. Так, по крайней мере, показалось Яру. Он услышал бормотание, попискивание, лёгкий треск, шёпот. Словно включился маленький расстроенный приёмник. Бормотунчик закачался сильнее… И вдруг, перебирая ручками, двинулся по проволоке. Остановился у края очага. Прекратил качание, зацепившись ножками за камень. Не двинув угольным ртом, сказал картаво:
– Какая-то незнакомая считалка,– проговорил Алька.
– Знакомая, – сказал Яр.
Бормотунчик шевельнулся и произнёс:
– С цифрой пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке… Ну, что вам ещё?
– Сказку, – тихо попросил Игнатик и быстро оглянулся на Яра. – Какую-нибудь сказку про пятерых друзей…
В бормотунчике сильно зашелестело. Он опять покачался на тонких ручках. Сказал с металлической насмешливой ноткой:
– Сказок вам хватит и без меня. Смотрите, кругом такая р-романтика… Верно, Яр-р?..
Яр вздрогнул.
– Ты меня откуда знаешь?
Бормотунчик беспокойно задёргался:
– Я могу ответить только на один вопрос! На один. На втором – крак – разряжусь. Ты спрашиваешь? Это вопрос?
– Нет-нет, это не вопрос, не отвечай, – торопливо сказал Игнатик. И прошептал Яру: – Он про многое знает, бормотунчики все такие…
Бормотунчик вдруг пропел дребезжащим голоском:
И все молчали. Алька нерешительно хихикнул, но Данка цыкнула. Бормотунчик вдруг спросил уже без дребезжанья, чисто:
– Что, Яр, досмотрел свой сон?
– Какой сон? – с неожиданным и резким страхом спросил Яр.
– Это вопрос?
– Это вопрос, – жёстко сказал Яр.
– Тот сон, как вы лезете по обрыву… Не бойся, он доберётся. Может, ты не доберёшься, а он доберётся…
– О чём это он? – прошептала Данка.
– Да мало ли что… Они часто несут всякую дребедень, – отозвался Чита.
– Сам ты несёшь дребедень, – обиженно сказал бормотунчик. – Лучше разожгите огонь. Ночевать будет холодно.
– А зачем нам здесь ночевать-то? – удивился Алька.
– Разожг… – тонко крикнул бормотунчик. Дёрнулся и безжизненно повис на проволоке.
Игнатик досадливо обернулся к Альке:
– Ну вот, он разрядился… Зачем ты полез со вторым вопросом?
– Да это и не вопрос вовсе! Просто у меня вырвалось…
–Ладно, пойдём, – вздохнула Данка. – Всё равно он был какой-то странный.
– Может, серебристых кристалликов мало в песке, – виновато сказал Игнатик.
– Наоборот! Полным-полно, я смотрел, – возразил Чита.
Яр не слушал ребят, мысли прыгали, как у мальчишки, который проснулся среди ночи, увидев загадочный и страшноватый сон… Казалось, столько всего случилось за этот день! Стоит ли удивляться? Но он удивился проницательности бормотунчика. И даже расстроился. Недаром на Земле говорят, что в приметы верят лишь дети и скадермены.
– Сейчас? – удивилась Данка. – Сумасшедшие, что ли? И без того хватает…
– Значит, по всей Земле нет войн?
– По какой земле? – сунулся Алька.
– По всему земному шару?
– А как это "земной шар"? – нерешительно спросила Данка.
– Разве планета – не шар?
– Шар, конечно, – заметил рассудительный Чита. – но при чём здесь земля?
– Разве планета называется не Земля?
– Земля – вот, – Чита колупнул ботинком траву и почву. – А планета – просто Планета. Она так и называется…
– А-га… – соображая, протянул Яр. – Ну что же… А разве других планет у Солнца не открыли?
– Давным-давно открыли, – объяснил Чита. – Альфа, Бета, Гамма, Дельта… и так далее. А наша – просто Планета. Потому что для нас она главная.
– Логично, – заметил Яр.
– Пойдемте же купаться! – отчаянно сказал Алька.
Яр его понял. Яру тоже ужасно захотелось сбежать по тропинке среди зарослей, сбросить одежду, бултыхнуться в воду. Потом свалиться на песок и, может быть, зарыться в него, в сухой и тёплый. И устроить с Тиком и Алькой возню. Вспомнить наяву берег Туры с такой же широкой желтоватой водой… Ну их, планеты. Хотя бы в этот летний день…
И все же Яр задал ещё вопрос:
– Если нет правительств, кто же управляет людьми на всей… Планете?
– А зачем ими управлять? – опять удивилась Данка. – Маленькие, что ли? Каждый и так знает, что ему делать.
– Да нет, говорят, всё же управляют, – как-то сумрачно возразил Чита.
– Мы ещё маленькие, мы это не проходили, – чуть насмешливо сказал Алька.
Игнатик заглянул Яру в лицо.
– В самом деле, пойдём купаться, Яр.
Они начали спускаться. Данка двигалась осторожно, боком. Алька, несмотря на забинтованную ногу, ускакал вперёд. Чита ухитрялся читать на спуске и ни разу не споткнулся. Игнатик не выпускал руку Яра.
4
Под заросшими откосами и обрывами тянулась песчаная полоса. Кое-где на ней торчали пляжные грибки. На песке резвилось и загорало множество мальчишек и взрослых. Мальчишек, разумеется, больше. Ребята и Яр долго шли вдоль воды и наконец отыскали свободное место с гладким, почти не тронутым следами песком.Алька торопливо задёргал пуговки рубашки. Сказал с восторгом:
– Ох и побулькаем…
– Тебе нельзя, у тебя нога порезанная, – возразила Данка. Впрочем, без всякой уверенности, что Алька послушается.
Он только фыркнул и показал язык.
– Балда упрямая, – сказала Данка. Одним махом сбросила через голову платье, промчалась по песку и гибко, по дуге, кинула себя в воду. В серебристом купальничке она мелькнула, как узкая рыбка.
– А говорили, что здесь русалки не водятся, – улыбнулся Яр.
Мальчишки торопливо пошвыряли в кучу одежду и башмаки. Даже Чита без жалости скомкал свои наглаженные брюки. Только Яр аккуратно укладывал костюм – чужой, надо беречь. Игнатик, Алька и Чита нетерпеливо на него поглядывали.
– Ты нас побросаешь? – спросил Игнатик.
– Как?
– Ну, раскачал – и в воду, – объяснил Алька.
Вода была мутноватая и тёплая, с привкусом травы и песка. Яр швырял с размаху в эту воду орущих от радости Игнатика и Альку. Потом все ныряли с него, как с вышки. Даже Данка, которая приплыла с середины реки. Оказалось, что лучше всех ныряет Чита. Тощий, ребристый, в обвисших трусиках, он взлетал с плеч Яра, как пружинка, и падал без плеска. Данка тоже хорошо ныряла. Игнатик не очень. Алька же просто плюхался.
Когда выходили на берег, Алька вдруг завопил:
– Ой, меня кто-то за ногу тащит! Крокодил!
Никто, даже Яр, не обратили внимания: привыкли к его фокусам. Только Игнатик бросился к Альке. Схватил его за локоть, дёрнул к себе. Оба шлёпнулись у берега на мелком месте.
– Ты чего! Я же понарошке! – захохотал Алька.
Игнатик вскочил, ушёл на берег и лёг.
– Ну какие здесь крокодилы, – немного смущённо сказал ему вслед Алька.
– Ох и пустозвон ты, – вздохнула Данка.
– Я виноват разве, что он всему верит? – огрызнулся Алька.
Вслед за Игнатиком все в беспорядке попадали на песок. Яр украдкой смотрел на Игнатика и Альку – те лежали недалеко друг от друга. Алька боком – боком подобрался к Игнатику, осторожно дотронулся локтем до его плеча. Игнатик улыбнулся. Тогда Яр облегчённо закрыл глаза и перевернулся на спину. Блаженно вытянулся на сухом тёплом песке Планеты.
Какой планеты?!
Скадермен всегда обязан быть скадерменом. Разведчиком. Попадая в незнакомые условия, он должен исследовать, изучать, анализировать, делать выводы. Строить хотя бы первоначальную теорию. Во имя дальнейшего развития человеческой мысли, во имя прогресса и науки.
Яр чувствовал, что самым скандальным образом теряет право на свой высокий титул. Он не анализировал и не строил. Он валялся на песке в обществе трёх загорелых пацанов и девчонки и, вопреки логике, чувствовал себя таким же, как они – довольным и беззаботным.
Впрочем, он попытался мысленно прикинуть конспект первого донесения.
Пункт первый. Способ высадки на объект. Значит, так: через голубятню на поляне с одуванчиками (о, бедные академики в экспедиционном комитете СКДР!).
Пункт второй. Вид космического объекта. Планета типа, максимально приближающегося к земному… А может быть, всё-таки просто Земля? В другом витке пространства-времени, или в каком-нибудь параллельном варианте развития, или… тьфу! Сюда бы Стасика Тихова с его коллекцией фантастики, там подобной зауми – хоть зачитайся. (Но Стасик разбился в десантной ракете на голой гранитной планетке с красивым именем Легенда. И где теперь его коллекция?)
Ну ладно, пункт третий. Наличие биологической жизни. Сколько угодно. Во всех видах. Вот божья коровка ползёт по локтю…
Пункт четвёртый. Имеются ли какие-либо признаки цивилизации?
О господи, вон они, живые представители здешней цивилизации! Похитили разведчика Ярослава Родина с крейсера и в ус не дуют! Данка сидит на песке в позе знаменитой Русалочки и крошечным гребешком расчёсывает мокрые волосы. Иглатик и Алька докопались до влажного песчаного слоя и строят крепость – вроде той, что стоит наверху. Чита, естественно, читает. Впрочем, это не мешает ему время от времени украдкой швырять в крепость песочные бомбочки. Яр давно заметил, что Чита многое умеет делать, не отрываясь от книги.
Очередная бомбочка шлёпнулась на верхушку главной башни.
– Ну ладно, Чита, – сказал Алька. – Сейчас ты запоёшь… Тик, давай устраивать карательную экспедицию.
Оба угрожающе засопели и на локтях и коленках стали подбираться к Чите с флангов. Он делал вид, что ничего его не касается. Но, когда Игнатик и Алька с воплями кинулись в атаку, Чита непостижимым образом ускользнул. Бросил книжку и помчался к воде. Алька с Тиком – за ним.
– Сейчас всю реку взбаламутят, – сказала Данка. – Ой, вон пароход идёт, волны будут! Пойдём, покачаемся?
На середине реки шлёпал громадными колёсами чёрно-белый пароход с жёлтой трубой и голубым флагом. От форштевня и колёс бежали к берегу длинные волны. По песку мчались к воде радостные мальчишки.
– Идём! – поторопила Данка.
– Лень, – честно сказал Яр. – Лучше я поваляюсь.
Данка убежала. Яр опять попробовал сосредоточиться. Настроить мысли и нервы на тот жёсткий ритм, который свойствен скадермену, ступившему на незнакомый космический объект.
Не получилось. С первых минут, когда Яр оказался на Планете, его беспокоили мысли, не имевшие отношения к задачам разведчика и науке планетологии. Его волновало, не обидел ли он Данку неосторожным вопросом об отце. Не слишком ли сильно поссорился с ребятами Алька? Не разболится ли порезанная Алькина нога? Почему у Игнатика среди веселья и смеха вдруг мелькает в глазах тревога?
Игнатик… Белобрысый похититель скадерменов, покоритель субпространства и сказочник с оттопыренными ушами и поцарапанным носом. Когда он доверчиво и как-то чуть испуганно берёт Яра за рукав, к горлу подкатывает тёплая ласковость. В конце концов, это понятно: у Яра мог быть такой сын. Такой же, как кареглазый Тик… Или как Алька? Может быть… Или как серьёзный и быстрый Чита… Или дочь, похожая на Данку… Если бы Галина дождалась тогда.
Но она не дождалась. И Яр никогда не осуждал её. Он знал, что это могло случиться. Он сам не раз говорил ей, что главное для скадермена не земные радости, а звёздный поиск. И верил, что это так…
Мальчишки с Данкой выбрались из воды. Расселись вокруг Яра. Данка сказала:
– Ты пережаришься.
– Не-е… – сказал Яр Алькиным голосом.
Алька вспомнил:
– У нас же хлеб есть! Давайте обедать.
Они разломали и дружно умяли пухлый свежий каравай.
Алька похлопал себя по животу и лениво встал.
– Пойду попью водички…
– Из реки? – ужаснулась Данка.
– Я тыщу раз пил, – сказал Игнатик и тоже поднялся.
– Вы посмотрите, какая вода мутная!
– Это же песок, – возразил Чита. – Песок – не микробы, он даже полезен для пищеварения. – И двинулся за Игнатиком и Алькой.
Данка жалобно посмотрела на Яра:
– Может, правда попить? Ты не боишься воды с песком?
– Я могу пить какую угодно воду. Даже морскую… А вот вы…
– А, ничего не будет! – Данка махнула рукой и побежала к воде. Яр за ней.
Они заплыли подальше, поглотали тёплой, но не очень противной воды, поныряли и опять растянулись на песке.
– А знаете, что мы натворили? – вдруг спросил Чита.
– Что? – радостно подскочил Алька.
– Мы один хлеб разломили на пять частей. И запили водой из реки, не из водопровода. Настоящий обряд. Мы теперь вроде тайного союза нарушителей обычая.
– Все за каждого, один за пятерых, – серьёзно сказал Игнатик.
– Вот это да… – с тихим восторгом прошептал Алька.– Уже?
– И ничего не случилось, – усмехнулась Данка. – Ни землетрясения, ни молний. Ни криков классной дамы…
– И крепость на нас не обрушилась, – поддержал Чита.
Все посмотрели на крепость.
Она стояла высоко на обрыве, прямо над тем местом, где лежали и сидели пять "заговорщиков". Кирпичные башни ярко освещало солнце, они были коричневато-оранжевыми. Над разрушенными зубцами плыли круглые облака. Внизу ветра не было, но там, на высоте, облака двигались быстро. Они наплывали из-за реки и уходили за крепость. Крепость бесконечно клонилась им навстречу, будто и в самом деле грозила рухнуть под обрыв.
– Что сейчас там? – спросил Яр. – Музей?
– Ничего нет, – сказала Данка. – Просто развалины.
– Но, наверно, туристы все равно лазят?
Данка покачала головой:
– Там почти никто не бывает. Говорят, что опасно. Крепость стоит на песке и может в любую минуту обвалиться.
– Видишь, даже здесь, внизу, кроме нас никого нет, – гордо сказал Алька. – Все боятся…
В самом деле, берег был полон народа, а на пятачке под крепостью – пусто. Вот, значит, почему…
Яр спросил:
– А если в самом деле обвалится?
– Ну да! Полтыщи лет стояла, а сейчас вдруг посыплется, – хмыкнул Чита. – По теории вероятности это чушь.
– Да там всё прочное, – тихо сказал Игнатик. – Яр, мы там знаешь сколько лазили… Хочешь, слазим вместе?
Яр хотел.
В Нейске не было крепости. Был только старый монастырь на обрыве, но туда никого не пускали: в нём располагался секретный научный институт. Ещё нависал над берегом фундамент взорванного собора. Под фундаментом Яська с Валеркой и Юриком разыскали подземный ход, но он оказался заваленным в самом начале.
Им тогда хотелось приключений и тайн. Они мечтали: вот если бы в городе сохранилась старинная цитадель – с башнями и подземельями, где можно отыскать ржавое оружие. Даже с привидениями…
Яське даже снилась иногда такая крепость. Впрочем, взрослому Яру тоже иногда снилась…
Мальчишки торопливо натягивали одежду.
– В обход пойдём, по тропинке? – нерешительно спросила Данка.
Алька презрительно фыркнул.
– На штурм, – твёрдо сказал Игнатик.
Чита затолкал "Зверобоя" под брючный ремешок, снял очки и прицельно глянул вверх.
– На кого вы будете похожи… – вздохнула Данка. – Яр, ты тоже полезешь напрямик?
– Я боюсь за костюм…
– Да с костюмом-то ничего не сделается, почистим… – Данке самой явно не хотелось тащиться в обход.
– А крик на берегу не подымут? – спросил Яр. – "Куда полезли, хулиганы, там опасно!" Чего доброго, милицию позовут, а у меня никаких документов…
– Какую милицию? – удивилась Данка.
– Милиция – это отряды добровольцев, если… ну, какое-нибудь стихийное бедствие или ещё что-нибудь, – объяснил Чита. – Кто же будет из-за нас собирать отряд?
– А кто охраняет порядок? – спросил Яр.
– Где? – не поняла Данка.
– Ну, везде…
Она пожала плечами:
– В школе – учителя. Дома – родители… или вообще старшие. На работе – начальство…
– На море – береговая охрана. Это если браконьеры, – сказал Игнатик. – Я знаю, у меня ещё одна тётя есть, она у моря живет, на той стороне. Она писала про браконьеров…
– Разве бывают письма с той стороны? – удивился Алька.
– А что такого? Говорят, и люди иногда приезжают, – сказал Чита.
Все почему-то помолчали.
– Лезем, – решительно сказал Алька.
Было трудно и весело. Пласты песка оседали под тяжестью тела, песчаные ручьи неслись вниз, шурша в редких стеблях. Один раз Яр почти с полпути съехал с песчаной лавиной в бурьянные заросли у подножия обрыва. И всё же они штурмовали крутой берег снова и снова. Данка неожиданно вырвалась вперёд и мелькала в своём красном платьице, как флажок, – высоко-высоко. Алька тоже ловко карабкался выше Яра. Игнатик и Чита держались по бокам – Яр понял, что они деликатно подстраховывают его. "Отяжелел, старая кляча, – обругал он себя. – Никакой подготовки". И поднажал, отплёвываясь от песка.
Песок был везде. За воротом и за пазухой, во рту и в ушах, в волосах и в обуви. Тёплый, сухой, чистый…
Яр отчетливо вспомнил, что такое уже было. Почти так. Во сне. Не очень давно. Только вместо четырёх ребят с ним штурмовал берег один мальчишка. Похожий на Игнатика, лишь волосы тёмные. Сердитый, босой, с грязным бинтом на коленке, в чёрной рубашке с блестящими пуговками. Он тащил на боку игрушечный барабан, который когда-то мама подарила маленькому Яське. Это был сын Юрка (которого на самом деле никогда не было). Он спешил наверх, чтобы сыграть сигнал – очень важный…
Глава вторая
СВЕЧА И МЯЧИК
1
Зажатый отвесными башнями двор крепости был налит солнечным теплом. Сухо пахло нагретыми камнями. Тишина стояла удивительная. Щёлканье подошв раскалывало её трескучими выстрелами. Рассыпчатое эхо улетало вверх. Там, в тёмно-синем зените, над осыпавшимися кирпичными зубцами всё так же плыли облака. Белые, очень яркие.Алька пританцовывал на каменных плитах, вытряхивал песок из волос, из карманов, из сандалет. Потом догадался – скинул одежду и стал выколачивать. Игнатик и Чита сделали так же. Яр высыпал песок из башмаков, вытряс из пиджака, отряхнул брюки. Плиты под босыми ногами были шероховатые и очень тёплые.
Чита сидел на корточках и Алькиной сандалетой сгребал в кучку вытряхнутый песок. Получался солидный курганчик.
Данка сказала с усмешкой:
– Ох и увозились. Я так и знала.
Сама она стояла чистенькая, аккуратная, будто не взбиралась по обрыву, а прогулялась по лужайке.
– Надо вам было всё же пойти тропинкой, – добавила она снисходительно.
– Ещё чего! – бодро возразил Яр.
Данка сказала:
– Все мальчишки одинаковы. Даже… если пожилые.
– Мерси, – отозвался Яр. – Ничего не имею против "мальчишки"…
Алька с Игнатиком оделись, а Чита всё ещё сгребал песок. Очень старательно. И внимательно разглядывал песчинки.
– Да хватит уже, – сказал Алька. – Пойдём покажем Яру крепость… Яр, мы тут все ходы-выходы знаем.
– Хвастунишка, – хмыкнула Данка.
Чита, натягивая брюки, сообщил:
– Всех никто не знает. Тут масса тайников и переходов…
В переходах пахло влажным кирпичом. Пласты солнца врубались в коричневый полумрак сводчатых залов. На ступенях винтовых лестниц, которые были прорезаны в толще стен, скрипела каменная крошка. В стенах темнели полукруглые ниши. В одной из них Алька нащупал вделанный в камни обрывок цепи. Звякнул.
– Во… Здесь, наверно, держали рабов или пленных.
– Тех, кто скачет и никого не слушает, – сказала Данка. – Не лезь вперёд, свалишься в какую-нибудь яму.
– Бе-е… – тихонько, но строптиво ответил Алька.
Яр пытался разобраться: что же за стиль у этих построек? Странный и незнакомый. Снаружи – глухая мощь, никакой архитектуры, внутри – пологие своды и арки, как бы ласково приглаженные сверху. В арках была плавность и лёгкость.
– Кто эту крепость построил? – спросил Яр у Читы. Чита наверняка был самый эрудированный.
– Никто не знает, – сунулся Алька.
Чита сказал:
– Это загадка. Полтысячи лет назад пришёл какой-то народ, выстроил крепости, но никого не покорял, ни с кем не воевал. Потом вдруг сразу ушёл на юг…
– На истинный полдень, – уточнил Тик. – Тогда было ещё пять сторон света.
– Как это пять? – удивился Яр.
– Пять, – подтвердил Чита. – Это ещё в старину, задолго до большой войны. Север, Запад, Восток, Юг и Истинный полдень. Сейчас уже никто не знает точно, что это такое. Где-то на юго-востоке. Та сторона, где солнце подбирается к самой высокой точке, но ещё не дошло до неё… Считалось тогда, что это счастливая сторона. Как бы символ молодости…
– Пойдёмте в Львиный зал! – вмешался Алька.
Львиный зал был длинный, всё с теми же приглаженными арками. Вдоль стен стояли на кусках гранита, а чаще валялись на боку или вверх лапами каменные львы с ленивыми кроткими мордами. Алька по-свойски хлопал их по животам.
В стенах были прорезаны прямоугольные окна.
По углам Яр увидел много мусора. Лежала груда досок, валялись мотки проволоки и ржавые гвозди, обрывки газет и пустые бутылки. И всё это серое от пыли.
– Когда-то здесь хотели делать ремонт, – объяснил Чита. – Потом раздумали, испугались обвала.
Яр спросил:
– Те, кто строил крепость, о чём они, интересно, думали? Такую махину ставить на песке…
Чита солидно возразил:
– Разговоры про песок – это чушь. Под песком наверняка гранитный монолит. Мы в подземные ходы лазили, там сплошь камень.
– Жалко, что недалеко лазили, – вздохнул Алька.
– Они длинные, эти ходы, – сказал Тик. – Говорят, некоторые из них под рекой идут, на ту сторону…
– Вот бы разок пробраться, – почему-то шёпотом проговорил Алька. – П е р е й т и р е к у…
– Я вот тебе перейду, – пообещала Данка. И сказала Яру: – А странно всё-таки, да? Построить такие крепости, а потом уйти…
– Может, их заставили, – сумрачно сказал Чита.
– Кто? – не поверил Алька.
– Те, кто велят… – с непонятной усмешкой проговорил Чита.
Игнатик хмыкнул.
Чита посмотрел на него и заметил:
– Не такой уж ты доверчивый.
"Ничего не понимаю", – подумал Яр. В этот момент Данка ему сказала:
– Здесь недалеко есть ещё одна интересная комната. С камином.
– Пошли, – согласился Яр.
Они спустились по маленькой винтовой лестнице. Комната оказалась круглая, небольшая. Камин (вернее, очаг с поломанной решёткой у пола) был сложен из грубо отёсанных камней. Свет попадал в отверстие высоко в стене. Солнце овальным пятном лежало на камнях очага, покрытых старой копотью. На копоти была Нарисована рожица со смеющимся ртом-полумесяцем.
– Это Тик в прошлом году нарисовал, – объяснил Алька. – Мы здесь картошку пекли.
– Лицо, как у бормотунчика, – сказала Данка.
Алька подскочил:
– А давайте сделаем бормотунчика! Чита, ты ведь хотел, да? Ты нарочно песок сгребал!
– Правда, давайте! – подхватил Игнатик.
– А песок-то подходящий? – спросила Данка.
– Да, я смотрел, – кивнул Чита. – Я сейчас принесу.
И он убежал.
– А что за бормотунчик? – недоумённо спросил Яр.
– Ты разве не делал бормотунчиков, когда маленький был? – удивился Игнатик.
– М-м… не помню. Вернее, помню, что не делал. Они какие?
– Ну, это такая штука… Такой… – сбивчиво заторопился Алька.
Данка объяснила:
– Их обязательно надо делать в тихом месте и когда рядом только друзья. И бормотунчик тогда как друг… Игнатик их делает лучше всех на свете.
Игнатик скромно промолчал, отошёл и стал подбирать у стены куски алюминиевой проволоки.
Пришёл Чита, принёс в подоле рубашки песок. Спросил :
– А из чего делать?
– Может, из моей рубашки? – самоотверженно сказал Алька. – Я могу подол оторвать.
– А мама оторвёт тебе голову, – подал голос Игнатик.
– А мама уехала. Я три дня буду у Читы жить, мы договорились, – победоносно сообщил Алька.
– Оторвёт, когда приедет, – уточнила Данка. – Яр, у тебя в кармане платок. Он тебе очень нужен?
– Не очень…
Платок расстелили на каменном полу. Игнатик насыпал напето горку песка. Завязал в узелок. Получился белый мешочек размером с большое яблоко. Игнатик подобрал в очаге обугленную щепочку. Любовно нарисовал на мешочке круглые глазки, нос-пятачок, весёлый рот. Из кусков алюминиевой проволоки смастерил витые ножки, потом ручки с растопыренными пальцами. Оттянул на узелке с песком материю, прикрутил ручки там, где у рожицы должны быть уши. А ножки приделал к подбородку.
Получилось удивительное существо – не то четырёхлапый краб, не то безголовый человечек с рожицей на пузе.
– Надо цеплялку, – вполголоса сказал Игнатик.
Алька и Чита подхватили тонкую ржавую проволоку. Один конец обмотали вокруг выступающего камня на очаге, другой закрепили на железном крюке, вбитом в стену. В метре от пола.
Игнатик согнул пальцы бормотунчика, подвесил его за руки на проволоке. Тот покачался и замер. Все тоже замерли, чего-то ждали.
У Яра на дне сознания шевелились мысли, что надо скоро возвращаться на крейсер, и получится ли это, и надо ли рассказывать там про всё, что случилось, и как грустно будет расставаться с ребятами, и удастся ли увидеться снова. Но самым главным был интерес: что за бормотунчик, для чего он?
Бормотунчик тихо качнулся. Его нарисованная рожица, конечно, не изменилась, но в глазах и улыбке появилось что-то живое. Так, по крайней мере, показалось Яру. Он услышал бормотание, попискивание, лёгкий треск, шёпот. Словно включился маленький расстроенный приёмник. Бормотунчик закачался сильнее… И вдруг, перебирая ручками, двинулся по проволоке. Остановился у края очага. Прекратил качание, зацепившись ножками за камень. Не двинув угольным ртом, сказал картаво:
Голос был механический, как у старинного магнитофончика.
Раз-два-три-четыре-пять,
Я иду искать.
Если кто не спрятался,
Я не виноват…
– Какая-то незнакомая считалка,– проговорил Алька.
– Знакомая, – сказал Яр.
Бормотунчик шевельнулся и произнёс:
– С цифрой пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке… Ну, что вам ещё?
– Сказку, – тихо попросил Игнатик и быстро оглянулся на Яра. – Какую-нибудь сказку про пятерых друзей…
В бормотунчике сильно зашелестело. Он опять покачался на тонких ручках. Сказал с металлической насмешливой ноткой:
– Сказок вам хватит и без меня. Смотрите, кругом такая р-романтика… Верно, Яр-р?..
Яр вздрогнул.
– Ты меня откуда знаешь?
Бормотунчик беспокойно задёргался:
– Я могу ответить только на один вопрос! На один. На втором – крак – разряжусь. Ты спрашиваешь? Это вопрос?
– Нет-нет, это не вопрос, не отвечай, – торопливо сказал Игнатик. И прошептал Яру: – Он про многое знает, бормотунчики все такие…
Бормотунчик вдруг пропел дребезжащим голоском:
Он резко замолчал.
Та-ра-ра, та-ра-ра,
Очень странная игра,
Непонятную считалку
Барабанщик бьёт с утра:
Пять ворон,
Один патрон,
Сто врагов с пяти сторон.
Барабанит, барабанит,
А песок скрипит и ранит…
И все молчали. Алька нерешительно хихикнул, но Данка цыкнула. Бормотунчик вдруг спросил уже без дребезжанья, чисто:
– Что, Яр, досмотрел свой сон?
– Какой сон? – с неожиданным и резким страхом спросил Яр.
– Это вопрос?
– Это вопрос, – жёстко сказал Яр.
– Тот сон, как вы лезете по обрыву… Не бойся, он доберётся. Может, ты не доберёшься, а он доберётся…
– О чём это он? – прошептала Данка.
– Да мало ли что… Они часто несут всякую дребедень, – отозвался Чита.
– Сам ты несёшь дребедень, – обиженно сказал бормотунчик. – Лучше разожгите огонь. Ночевать будет холодно.
– А зачем нам здесь ночевать-то? – удивился Алька.
– Разожг… – тонко крикнул бормотунчик. Дёрнулся и безжизненно повис на проволоке.
Игнатик досадливо обернулся к Альке:
– Ну вот, он разрядился… Зачем ты полез со вторым вопросом?
– Да это и не вопрос вовсе! Просто у меня вырвалось…
–Ладно, пойдём, – вздохнула Данка. – Всё равно он был какой-то странный.
– Может, серебристых кристалликов мало в песке, – виновато сказал Игнатик.
– Наоборот! Полным-полно, я смотрел, – возразил Чита.
Яр не слушал ребят, мысли прыгали, как у мальчишки, который проснулся среди ночи, увидев загадочный и страшноватый сон… Казалось, столько всего случилось за этот день! Стоит ли удивляться? Но он удивился проницательности бормотунчика. И даже расстроился. Недаром на Земле говорят, что в приметы верят лишь дети и скадермены.