Страница:
Евгений Красницкий
Беру все на себя
Автор сердечно благодарит за помощь, советы, критику и плодотворные дискуссии пользователей сайта http://www.krasnickij.ru: serGild, Старый, ml-ad, Namejs, deha29ru, Иринико, kea, Kathrinander, iguana1972, Ульфхеднар, al1618, pythonwin, гамаюн, проходилмимо, Ротор и многих, многих других.
Автор приносит глубочайшие извинения Сергею Александровичу Гильдерману за то, что в книге «Отрок. Богам – божье, людям – людское» не было указано его авторство пародии на Шекспира:
Автор приносит глубочайшие извинения Сергею Александровичу Гильдерману за то, что в книге «Отрок. Богам – божье, людям – людское» не было указано его авторство пародии на Шекспира:
Особую признательность автор выражает Евгению Геннадиевичу Коненкину – редактору первых книг «Отрока». Без его высочайшего профессионализма, терпения и такта серия «Отрок» просто не состоялась бы. По мнению автора, это как раз тот случай, когда полностью справедливым будет высказывание: «У меня нет формального права называться Вашим учеником, но никто не может запретить мне считать Вас своим учителем».
Две равноуважаемых семьи
Прибыли в Погорынские селенья…
Вместо предисловия
Киевская Русь. 1125 год
Итак, любезный читатель, давайте взглянем на Киевскую Русь если не «с высоты птичьего полета», то с высоты знаний людей XXI века. Только не так, как это делается в школьных учебниках истории или других умных книгах, где мы привычно обнаруживаем описание исторических периодов, превышающих своей длительностью жизнь целых поколений, например, «Киевская Русь XI–XIII веков», а по-иному. Как? Да вот так, как увидел бы ее наш герой Михаил Андреевич Ратников, он же боярич Михаил сын Фролов из рода Лисовинов, он же Бешеный Лис, он же «засланец» или, если угодно, «попаданец» из самого-самого конца века двадцатого (если кому-то удобнее – последнего десятилетия ХХ века) в век двенадцатый (опять же в первую четверть XII века). Сейчас он пребывает в 1125 году. Вот на Русь как раз этого года мы и попробуем взглянуть.
Глянули и… ох, мама моя (кто-то наверняка выразится и покрепче), – князей-то! М-да, изрядно, а если быть более точным – 22 человека! И это только те князья, которые имеют в своей власти целое княжество или хотя бы крупный по тем временам город с прилегающими землями. Есть же еще и толпа тех, кто по рождению князь, а вот княжества или удела не имеет, так – сельцо или городок малый, а то и вообще ничего. И точно подсчитать их количество невозможно, ибо в летописях они упомянуты далеко не все – то ли не удостоились, то ли вымараны при последующих редакциях, то ли просто не повезло войти в историю Отечества. Или влипнуть. Бывает и такое, понеже историю пишут победители, а они имеют привычку изображать поверженных врагов так, что и мама родная не узнала бы. Впрочем, и себя, любимого, тоже расписывали до неузнаваемости, но не со знаком «минус», естественно, а со знаком «плюс».
«И как же во всем этом разобраться?» – спросит обалдевший (и это еще мягко сказано!) читатель. Да, сложно. Ведь мало того, что имена-отчества у князей похожи – как попало-то князя не назовешь, имеется традиционный список престижных имен, – мало того, что имен как минимум два – княжье и христианское, так еще и фамилия у всех одна – Рюриковичи! Просто беспредел какой-то! Скажем, знаем мы все (или почти все) имя князя Ярослава Мудрого, а окрещен-то он был Георгием! Знаем (будем надеяться, все) Владимира Крестителя Руси, а «по паспорту» он, оказывается, Василий! И тезка его – Владимир Мономах – тоже Василий! То-то в сказках они слились в единого персонажа – Владимира Красно Солнышко! А на печатях, которыми Александр Невский скреплял свои грамоты, написано и вовсе «Федор», правда, есть мнение, что пользовался он родительской печатью, и Федором числился в церковных записях все-таки папа Ярослав, а не сын Александр. Вот поди тут и разберись!
Ох, грехи наши тяжкие… даже «прописка» не помогает! Хорошо, например, французам! Как был некто, скажем, герцогом Бургундским или Нормандским, так им и помер, а дети-внуки опять Бургундские или Нормандские (хотя и там тоже по-всякому бывало), но наши-то постоянно переезжали! Туда-сюда, туда-сюда, и чего им на месте-то не сиделось? Ей-богу, шило в… том самом, в общем. То он князь Смоленский, то Туровский, то Переяславский, а то и вовсе Киевский, великий! А были же и такие, что не по одному разу… вон Юрий Долгорукий аж дважды великим Киевским был! Черти его носили… Нет, вы только подумайте! Владимир – будущая столица Владимирской Руси – у него в княжестве! Москву, столицу нашей Родины, сам основал! Мало ему! Еще одну столицу подавай – Киев! Ну и помер, конечно, князем Киевским со второй попытки. А чего ж еще ждать-то при таком нездоровом образе жизни?
Но вернемся все-таки к 1125 году. Осень. Великий князь Киевский Владимир Всеволодович Мономах умер в мае. На Киевский великий стол сел его сын Мстислав Владимирович (еще не Великий, но потом получит это прозвище). Пересел он в Киев из Переяславля, а на его место переехал его брат Ярополк, а на место Ярополка переехал… многие, в общем, со стола на стол пересели. Все как-то устаканилось, все сделали вид, будто лествичное право еще соблюдается, и… кое-кто начал оглядываться вокруг себя на предмет спихнуть соседа и занять его место. Впрочем, не обязательно для себя – не грех и для брата-сына-племянника постараться. Но на какое-то время езда с места на место прекратилась, а потому стало возможно именовать князей по «месту регистрации», чтобы не запутаться.
И что же мы наблюдаем с высоты… ну, с которой наблюдаем?
Владимирко Звенигородский, Ростислав Перемышльский, Игорь Галицкий, Ростислав Теребовльский, Изяслав Пинский, Вячеслав Клецкий…
«Ой, мама!»
Ярослав Черниговский, Всеволод Муромский, Всеволод Северский, Всеволод Новгородский…
«Три Всеволода, обалдеть!»
Изяслав Смоленский, Мстислав Киевский, Ярополк Переяславский, Вячеслав Туровский, Юрий Суздальский…
«Да когда ж вы закончитесь-то?!»
Андрей Волынский, Всеволодко Городненский, Давыд Полоцкий, Рогволд Друцкий…
«Мать-перемать…»
Ростислав Лукомский, Святослав Витебский, Брячислав Изяславльский.
«Уф, кажется, все…»
И не надо, любезный читатель, делать несчастное или удивленное выражение лица, типа: «За что это мне?» или «Зачем это мне?» А чтобы знали! Потому что это еще не самая крутизна, по-настоящему круто будет на сотню лет позже, когда в одном Рязанском, к примеру, княжестве князей будет аж два десятка! По сравнению с этим двадцать два князя в 1125 году – ничего особенного.
«Но ведь не запомнить же!» А и не надо! Ну-ка, поднимите руки те, кто может с ходу перечислить фамилии губернаторов любых двадцати регионов современной Российской Федерации. Ах не можете?
Вот именно! Могут только те, кому эти сведения нужны по работе или… Всякие же хобби у людей бывают, может, значит, быть и такое – губернаторов знать. А остальные знают своего, может быть соседнего, да еще знаменитостей, подавшихся в губернаторы, типа генерала Лебедя или актера Шварценеггера… Об остальных же чаще всего узнают, когда те убиваются в ДТП или авиакатастрофах, да еще если в крутой скандал влипнут.
И это – при наличии мощнейшего информационного потока, формируемого средствами массовой информации! А что прикажете делать нашему герою Мишке Лисовину, у которого ни газет, ни радио, ни телевидения, ни Интернета? Самое мощное средство массовой информации, которое ему доступно – бабы-сплетницы возле колодца. В летописи-то князья попадали примерно по тем же причинам, что и губернаторы в наше время. Нет, авиакатастрофы тогда, по понятным причинам, были не в моде, а ДТП случались намного реже, чем сейчас, но бывали – люди падали с коней и калечились-убивались, а вот скандалы, да еще с применением оружия… нам такие и не снились! Про иного князя мы, зачастую, только потому и знаем, что он был упомянут в списке участников того или иного военного похода. Был, мол, такой и вместе с таким-то и таким-то ходил воевать каких-нибудь земгалов или черемисов, а то и вовсе соседа Рюриковича, и больше никаких подробностей.
А как мы, любезный читатель, сейчас узнаём какие-либо подробности о главах других регионов? Чаще всего это происходит в тех местах, где собираются люди из разных краев нашей необъятной России-матушки – в Антальях, Сочах и т. п. В Куршавеле? Нет, пожалуй. Во-первых, там бывают далеко не все, а во-вторых, сильно сомневаюсь, что среди оттягивающихся в Куршавеле найдется хоть один читатель «Отрока». Не тот контингент, согласитесь, любезный читатель, отнюдь не тот.
В местах же попроще, собравшись приятной компанией, под напитки и закусочку, текут и текут беседы о судьбах многострадального отечества… И вот тут-то мы про глав регионов все и узнаем! Этот – пьяница, этот – взяточник, а тот и вовсе – козел универсальный с электрогидравлическим приводом и градусником в… ну, сзаду. Что поделать, не принято у нас хвалить власть, дурным тоном считается. Нет, в письменном виде или в официальных выступлениях – сколько угодно, хоть лопатой отгребай, а в неформальном общении – не дождетесь!
Так и герой наш Мишка Лисовин может черпать сведения о расстановке политических сил только в личном общении со знающими людьми, а потому может наслушаться всякого – не приведи Господь… Но ему-то эта информация нужна «по работе»! Вот попал! Тем не менее никуда ему не деться, придется слушать все и отделять зерна от плевел самостоятельно.
«А как же было на самом деле?» – спросит пытливый читатель. Отвечаю: в подробностях этого не знает никто! Летописи подчищались и перевирались, других документов до нас дошло очень немного, а иностранные хронисты порой несли про Русь такое, что хоть святых выноси! И барон Мюнхаузен в этом деле отнюдь не был первооткрывателем или рекордсменом – бывало и почище! Чего стоит хотя бы «Царство пресвитера Иоанна», в существовании которого были убеждены просвещенные европейцы времен крестовых походов. Лежит, мол, где-то восточнее Киевского герцогства замечательная страна, где мудро правит пресвитер Иоанн. Страна та богата, благополучна и благонравна, а населяют ее сплошь добрые католики! О как! Да что там говорить, даже у Наполеона Бонапарта на картах восточнее Москвы была изображена «Великая Татария», а сам он был убежден в существовании в Российской империи бояр. Это при дворе-то Александра I! Каково, а? И ведь не идиотом был знаменитый корсиканец, а в такую чушь верил. Да, таков был, извините за выражение, «уровень научных знаний». Так что американцы с их белыми медведями, шляющимися по улицам русских городов, даже на продолжателей великих традиций глобального вранья не тянут – мелочовка[1]!
Нет, конечно же историки и археологи постоянно добывают все новые и новые сведения, используя кроме традиционных методов и достижения других наук. Есть и дендрохронологический метод, и радиоуглеродный, и анализ, проводимый по косвенным данным, и еще много всякого, но, увы, «совершенно точно» мы будем знать историю только после того, как будет изобретена машина времени, а пока приходится довольствоваться тем, что есть.
И не надо, любезный читатель, удивляться и огорчаться. Возьмите, для сравнения, подшивку газет двадцатилетней давности или поюзайте по Интернету, и попробуйте понять, что «на самом деле» происходило в нашей стране в конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века. Если не всеобъемлюще, то хотя бы попытайтесь сформулировать ИСТИННОЕ значение таких терминов, как «перестройка», «департизация», «межрегиональная депутатская группа» или «Демократическая Россия». Попытайтесь и вы поймете, как нелегко приходится историкам, которые изучают период не двадцати-, а девятисотлетней давности.
И все же, любезный читатель, может быть попытаемся разобраться в том, что творилось на Руси в конце первой четверти XII века? Без подробностей, разумеется, ибо все равно они не запомнятся, но хотя бы так, чтобы представлять себе общую обстановку. На самом деле все не так уж сложно, как кажется на первый взгляд.
Упомянутые два десятка князей достаточно четко делятся на пять группировок – пять ветвей рода Рюриковичей. Родоначальниками четырех из них являются внуки Ярослава Мудрого, а еще одной ветви – сын Владимира Крестителя и полоцкой княжны Рогнеды Изяслав Владимирович. Вот с нее и начнем.
Вряд ли стоит здесь повторять летописное сказание о том, как еще совсем юного Владимира женили на полоцкой княжне, предварительно взяв Полоцк штурмом и перебив родню этой самой княжны, а впоследствии, уже в зрелом возрасте, Владимир выгнал Рогнеду обратно в Полоцк, чтобы освободить брачное ложе для цареградской принцессы. Эта история довольно широко известна.
Важно другое – Полоцкий стол (владевший примерно теми землями, которые ныне называются Белоруссией) так и закрепился за потомками Изяслава Владимировича, а сама эта ветвь рода Рюриковичей оказалась в довольно двусмысленном, с династической точки зрения, положении. Изяслав, вроде бы и старший (из выживших) сын, а следовательно, родоначальник старшей ветви рода, но рожден-то «в блуде», ибо брак Владимира и Рогнеды не был освящен христианской церковью – оба они тогда были еще язычниками! Впрочем, это же относится и к другим сыновьям, появившимся на свет до принятия Владимиром христианства, к тому же Ярославу Мудрому, например. Но Изяслав умер раньше отца, и, по лествичному праву, все его потомки утратили право на великое княжение, а Ярослав папашу пережил.
Налет полоцких князей на заприпятские земли Туровского княжества, который автор, честно говоря, выдумал, вообще-то не первый. Например, в 1116 году Глеб Минский сжег Слуцк и захватил огромный полон в северных областях Туровской земли. Ответом на это стал поход Мономаха с сыновьями. Мономашичи захватили Оршу и Друцк, а сам великий князь Владимир Всеволодович осадил Глеба в Минске, но когда тот покаялся и запросил мира, Мономах город штурмовать не стал, а ограничился формальными изъявлениями покорности Глеба.
Всего через три года – в 1119-м – неугомонный Глеб Минский снова схлестнулся с Мономаховым родом, но теперь уже ему пришлось иметь дело не с самим Мономахом, а с его старшим сыном Мстиславом. И это оказалось куда серьезнее! Мстислав взял Минск, разорил его почти до полного запустения, а самого князя Глеба вывез в цепях в Киев, где тот в заключении и умер.
Интересно, что при противостоянии Глеба Минского с Мономахом и Мономашичами позиция остальных полоцких князей постоянно менялась. Если в 1116 году они даже помогали великому князю Киевскому осаждать Минск, то об их помощи в борьбе против князя Глеба три года спустя никаких сведений нет, а еще чуть позже полоцкие князья в полном составе будут воевать против Киева.
Почему Мстислав оказался более жестоким, чем Мономах, зачем полоцким князьям понадобились заприпятские земли Туровского княжества? Одна из причин становится ясной, стоит только взглянуть на географическую карту. Путь «из варяг в греки» севернее Киева начинает ветвиться, разделяясь на четыре направления. Первое – через Припять, Западный Буг и Вислу. Второе – через Припять, Случь Северную и Неман. Третье – через Днепр и Западную Двину. Четвертое – через Днепр, Ловать, озеро Ильмень, Волхов, Ладожское озеро и Неву[2]. Две ветви – первая и четвертая – находятся под контролем Мономашичей, и две – вторая и третья – под контролем полоцких князей. Они конкуренты!
Не потому ли, что Мстислав долго княжил в Новгороде Великом и успел пропитаться там духом борьбы с конкурентами любыми доступными средствами, он и расправлялся с полочанами с такой жестокостью? Если так, то с восхождением Мстислава на Киевский стол (а его сына Всеволода – на стол Новгородский) перспектива серьезных проблем стала для полоцкой ветви рода Рюриковичей вполне очевидной. Людьми же полоцкие князья были твердыми и решительными, а потому принять превентивные меры против киевской угрозы вполне были способны.
Если бы полочанам удалось захватить Пинск и закрепиться на северном берегу Припяти, то они могли бы напрочь перекрыть транзитный путь «Припять – Западный Буг – Висла» и перенаправить весь грузопоток через себя, любимых, а Мономашичам осталась бы лишь четвертая, новгородская, ветвь пути «из варяг в греки» – самая длинная и неудобная.
Разумеется, это была не единственная причина противостояния полоцких Всеславичей и Мономашичей, там целый комплекс причин имелся, но мы-то с вами, любезный читатель, договорились рассматривать проблему с высоты знаний людей XXI века! А нам Украина и страны Балтии очень хорошо показали, как выгодно «сидеть на транзите», получая нехилые дивиденды от «торговли географией». Поэтому нам удобнее всего будет понять и запомнить, что борьба между Всеславичами и Мономашичами велась за контроль над интермодальным коридором[3]. А остальные причины известны специалистам. Кому интересно, могут почитать специальную литературу.
Вот они, полоцкие соперники Мономашичей – князья Рогволд Друцкий, Ростислав Лукомский, Святослав Витебский, Брячислав Изяславльский с главой рода Давыдом Всеславичем князем Полоцким. Всего пять князей, имена которых донесли до нас летописи и другие сохранившиеся с тех времен сведения.
Остальные ветви рода Рюриковичей, правившие на Руси в 1125 году, ведут свое начало от внуков Ярослава Мудрого. Ничего удивительного в этом нет – в усобице 1015–1024 годов, начавшейся после смерти Владимира Крестителя, выжили всего трое его сыновей из двенадцати. Ярослав (позже получивший прозвище Мудрый), Мстислав и Судислав, правивший в Пскове и в борьбу за Киевский стол не влезавший. Однако Мстислав спустя несколько лет умер бездетным – по официальной версии, погиб на охоте. Сведений же о детях погибших в усобице братьев Ярослава Мудрого очень мало, во всяком случае, участвовать в борьбе за великое княжение Киевское они возможностей не имели. Больше так же активно, как после смерти Владимира Крестителя, Рюриковичи самоистреблением не занимались, поэтому клан их разросся, а родство стало столь отдаленным, что уже не препятствовало внутриклановым бракам, хотя православие относится к бракам между родственниками гораздо строже, чем католицизм.
Вторая группировка, которая тоже не питала нежных чувств к Мономашичам, это – князья перемышльские (позже эти земли получили наименование «Галиция»). Потомки старшего внука Ярослава Мудрого – Ростислава – так и стали называться Ростиславичами. Сели они на свои княжеские столы после смерти отцов всего за год до описываемых событий – в 1124 году – и разделили княжество Перемышльское на четыре удела: Перемышль, Галич, Звенигород и Теребовль. Резались между собой так, что приходилось вмешиваться Киеву, воевали с соседями – русскими князьями, болгарами, поляками, венграми – и все время поглядывали на Волынь, которая когда-то была дана их роду, но потом передана Киевом в другие руки. На Любечском княжеском съезде в 1097 году, разделившем Русь на владения отдельных ветвей рода Рюриковичей, Ростиславичам не удалось вернуть себе Волынь, что не прибавило им любви к Киеву.
Давайте, любезный читатель, не будем больше углубляться в то, кто у кого какой кусок оттягал, кто на ком женился и прочие подробности – только запутаемся и устанем. Лучше попробуем определить, чем ветвь Ростиславичей может быть понятна (а потому запомнится) человеку начала XXI столетия. Таких обстоятельств два. Первое – «из варяг в греки» можно было пройти не только по Днепру через Киев, но и по Днестру через владения князей перемышльских. Так что и они тоже «сидели на транзите», хотя товаропоток по Днестру был существенно жиже, чем по Днепру. Но кроме водного пути они контролировали еще и очень важный сухопутный маршрут: Киев – Краков – Прага – Регенсбург. Плюс к этому, Ростиславичи владели богатейшими соляными копями (по тем временам – просто золотое дно!). Киев, разумеется, желал иметь во всем этом свою долю, а Ростиславичи, вполне естественно, делиться не желали (и так у них Волынь отняли). Вот эти-то противоречия с Киевом и определили во многом второе обстоятельство – князей перемышльских, пожалуй, можно назвать предтечами «западенцев». Да-да, все начиналось отнюдь не с гетманов Мазепы и Скоропадского или со Степана Бандеры! Еще и «клятых москалей» в природе не существовало, за отсутствием самой Москвы, а «западенцы» уже начали образовываться и им ближе оказалась… Византия, чем Киев и Киевская Русь. Что ж, любезный читатель, разве не знакомы нам «деятели», для которых «светом в окошке», примером для подражания ВО ВСЕМ и надеждой на спонсирование является не собственная страна, а США или Великобритания? Так же, как в середине ХХ века кое-кто тянулся подальше от Москвы и поближе к Берлину? Вот так же и тогда для князей перемышльских – в Киеве враги, а в Царьграде… ну, скажем, «добрый дядюшка».
«Незалэжный шлях» берет свое начало еще из тех времен! Потом Перемышльское княжество превратится в Галицкое, потом оно вберет в себя Волынь, потом примет униатство и подчинится власти Папы Римского, потом… кто только впоследствии не хозяйничал на этой земле! Для великоросского менталитета выглядит странным поиск повода для гордости в том, что твоя земля доступна чуть ли не каждому, но постоянно не принадлежит никому! Однако это есть…[4] Впрочем, американцы говорят: «Моя страна неправа, но это – моя страна!» Может быть, и здесь примерно то же самое? Так стоит ли смешить людей поисками «древних укров», если можно просто повнимательнее присмотреться к реальной истории? Начало же всему этому положили князья перемышльские. Осенью 1125 года их было четверо: Владимирко Звенигородский, Ростислав Перемышльский, Игорь Галицкий и Ростислав Теребовльский.
Так что, любезный читатель, есть на карте Киевской Руси 1125 года два пятна, где правят две старшие ветви рода Рюриковичей и где Киев, мягко говоря, не жалуют – княжество Полоцкое и княжество Перемышльское, а в привычных нам терминах – будущая Белоруссия и будущая Галиция.
Есть и еще такие пятна, но о них поговорим позже, поскольку сейчас у нас речь зайдет о третьей по старшинству ветви Рюриковичей – Святополчичах[5], а она своего княжества не имеет.
Внук Ярослава Мудрого Святополк Изяславич получил великое княжение Киевское в соответствии с лествичным правом и главенствовал над Русью до самой своей смерти в 1113 году. А вот дальше начались неприятности. По старшинству рода на Киевский стол должен был взойти кто-то из троих братьев из следующей ветви – Святославичей, но… (ох уж это проклятое «но»!). В Киев без очереди влез Владимир Мономах, которому по правилам предстояло еще ждать и ждать! Утвердился и княжил целых двенадцать лет, а потом передал великое княжение не тем, кому было положено, а своему старшему сыну Мстиславу.
Для князя Ярослава (того самого, что по воле автора был другом молодости Корнея Лисовина) – старшего сына Святополка Изяславича – Мономах стал фигурой роковой. Получив в свое распоряжение Волынь, Ярослав претендовал еще и на Турово-Пинские земли, тем более, что в Пинске и Турове сидели его младшие братья Изяслав и Брячислав, правда, не полновластными князьями, а, по молодости лет[6], лишь на кормлении.
Что уж там произошло между Мономахом и Ярославом, сейчас сказать трудно – летописцы всю вину за конфликт возлагают на Ярослава, но это и неудивительно, историю-то пишут победители, а победителем был Мономах. Сначала он два месяца осаждал князя Ярослава во Владимире-Волынском, дабы принудить к повиновению, и, по свидетельству летописцев, принудил. Но через год «выбеже Ярослав Святополчичь из Володимеря в угры, и бояре его отступиша от него». Потом князь Ярослав пришел возвращать себе Волынь с польскими и венгерскими войсками, но при осаде стольного града был убит.
Итак, любезный читатель, давайте взглянем на Киевскую Русь если не «с высоты птичьего полета», то с высоты знаний людей XXI века. Только не так, как это делается в школьных учебниках истории или других умных книгах, где мы привычно обнаруживаем описание исторических периодов, превышающих своей длительностью жизнь целых поколений, например, «Киевская Русь XI–XIII веков», а по-иному. Как? Да вот так, как увидел бы ее наш герой Михаил Андреевич Ратников, он же боярич Михаил сын Фролов из рода Лисовинов, он же Бешеный Лис, он же «засланец» или, если угодно, «попаданец» из самого-самого конца века двадцатого (если кому-то удобнее – последнего десятилетия ХХ века) в век двенадцатый (опять же в первую четверть XII века). Сейчас он пребывает в 1125 году. Вот на Русь как раз этого года мы и попробуем взглянуть.
Глянули и… ох, мама моя (кто-то наверняка выразится и покрепче), – князей-то! М-да, изрядно, а если быть более точным – 22 человека! И это только те князья, которые имеют в своей власти целое княжество или хотя бы крупный по тем временам город с прилегающими землями. Есть же еще и толпа тех, кто по рождению князь, а вот княжества или удела не имеет, так – сельцо или городок малый, а то и вообще ничего. И точно подсчитать их количество невозможно, ибо в летописях они упомянуты далеко не все – то ли не удостоились, то ли вымараны при последующих редакциях, то ли просто не повезло войти в историю Отечества. Или влипнуть. Бывает и такое, понеже историю пишут победители, а они имеют привычку изображать поверженных врагов так, что и мама родная не узнала бы. Впрочем, и себя, любимого, тоже расписывали до неузнаваемости, но не со знаком «минус», естественно, а со знаком «плюс».
«И как же во всем этом разобраться?» – спросит обалдевший (и это еще мягко сказано!) читатель. Да, сложно. Ведь мало того, что имена-отчества у князей похожи – как попало-то князя не назовешь, имеется традиционный список престижных имен, – мало того, что имен как минимум два – княжье и христианское, так еще и фамилия у всех одна – Рюриковичи! Просто беспредел какой-то! Скажем, знаем мы все (или почти все) имя князя Ярослава Мудрого, а окрещен-то он был Георгием! Знаем (будем надеяться, все) Владимира Крестителя Руси, а «по паспорту» он, оказывается, Василий! И тезка его – Владимир Мономах – тоже Василий! То-то в сказках они слились в единого персонажа – Владимира Красно Солнышко! А на печатях, которыми Александр Невский скреплял свои грамоты, написано и вовсе «Федор», правда, есть мнение, что пользовался он родительской печатью, и Федором числился в церковных записях все-таки папа Ярослав, а не сын Александр. Вот поди тут и разберись!
Ох, грехи наши тяжкие… даже «прописка» не помогает! Хорошо, например, французам! Как был некто, скажем, герцогом Бургундским или Нормандским, так им и помер, а дети-внуки опять Бургундские или Нормандские (хотя и там тоже по-всякому бывало), но наши-то постоянно переезжали! Туда-сюда, туда-сюда, и чего им на месте-то не сиделось? Ей-богу, шило в… том самом, в общем. То он князь Смоленский, то Туровский, то Переяславский, а то и вовсе Киевский, великий! А были же и такие, что не по одному разу… вон Юрий Долгорукий аж дважды великим Киевским был! Черти его носили… Нет, вы только подумайте! Владимир – будущая столица Владимирской Руси – у него в княжестве! Москву, столицу нашей Родины, сам основал! Мало ему! Еще одну столицу подавай – Киев! Ну и помер, конечно, князем Киевским со второй попытки. А чего ж еще ждать-то при таком нездоровом образе жизни?
Но вернемся все-таки к 1125 году. Осень. Великий князь Киевский Владимир Всеволодович Мономах умер в мае. На Киевский великий стол сел его сын Мстислав Владимирович (еще не Великий, но потом получит это прозвище). Пересел он в Киев из Переяславля, а на его место переехал его брат Ярополк, а на место Ярополка переехал… многие, в общем, со стола на стол пересели. Все как-то устаканилось, все сделали вид, будто лествичное право еще соблюдается, и… кое-кто начал оглядываться вокруг себя на предмет спихнуть соседа и занять его место. Впрочем, не обязательно для себя – не грех и для брата-сына-племянника постараться. Но на какое-то время езда с места на место прекратилась, а потому стало возможно именовать князей по «месту регистрации», чтобы не запутаться.
И что же мы наблюдаем с высоты… ну, с которой наблюдаем?
Владимирко Звенигородский, Ростислав Перемышльский, Игорь Галицкий, Ростислав Теребовльский, Изяслав Пинский, Вячеслав Клецкий…
«Ой, мама!»
Ярослав Черниговский, Всеволод Муромский, Всеволод Северский, Всеволод Новгородский…
«Три Всеволода, обалдеть!»
Изяслав Смоленский, Мстислав Киевский, Ярополк Переяславский, Вячеслав Туровский, Юрий Суздальский…
«Да когда ж вы закончитесь-то?!»
Андрей Волынский, Всеволодко Городненский, Давыд Полоцкий, Рогволд Друцкий…
«Мать-перемать…»
Ростислав Лукомский, Святослав Витебский, Брячислав Изяславльский.
«Уф, кажется, все…»
И не надо, любезный читатель, делать несчастное или удивленное выражение лица, типа: «За что это мне?» или «Зачем это мне?» А чтобы знали! Потому что это еще не самая крутизна, по-настоящему круто будет на сотню лет позже, когда в одном Рязанском, к примеру, княжестве князей будет аж два десятка! По сравнению с этим двадцать два князя в 1125 году – ничего особенного.
«Но ведь не запомнить же!» А и не надо! Ну-ка, поднимите руки те, кто может с ходу перечислить фамилии губернаторов любых двадцати регионов современной Российской Федерации. Ах не можете?
Вот именно! Могут только те, кому эти сведения нужны по работе или… Всякие же хобби у людей бывают, может, значит, быть и такое – губернаторов знать. А остальные знают своего, может быть соседнего, да еще знаменитостей, подавшихся в губернаторы, типа генерала Лебедя или актера Шварценеггера… Об остальных же чаще всего узнают, когда те убиваются в ДТП или авиакатастрофах, да еще если в крутой скандал влипнут.
И это – при наличии мощнейшего информационного потока, формируемого средствами массовой информации! А что прикажете делать нашему герою Мишке Лисовину, у которого ни газет, ни радио, ни телевидения, ни Интернета? Самое мощное средство массовой информации, которое ему доступно – бабы-сплетницы возле колодца. В летописи-то князья попадали примерно по тем же причинам, что и губернаторы в наше время. Нет, авиакатастрофы тогда, по понятным причинам, были не в моде, а ДТП случались намного реже, чем сейчас, но бывали – люди падали с коней и калечились-убивались, а вот скандалы, да еще с применением оружия… нам такие и не снились! Про иного князя мы, зачастую, только потому и знаем, что он был упомянут в списке участников того или иного военного похода. Был, мол, такой и вместе с таким-то и таким-то ходил воевать каких-нибудь земгалов или черемисов, а то и вовсе соседа Рюриковича, и больше никаких подробностей.
А как мы, любезный читатель, сейчас узнаём какие-либо подробности о главах других регионов? Чаще всего это происходит в тех местах, где собираются люди из разных краев нашей необъятной России-матушки – в Антальях, Сочах и т. п. В Куршавеле? Нет, пожалуй. Во-первых, там бывают далеко не все, а во-вторых, сильно сомневаюсь, что среди оттягивающихся в Куршавеле найдется хоть один читатель «Отрока». Не тот контингент, согласитесь, любезный читатель, отнюдь не тот.
В местах же попроще, собравшись приятной компанией, под напитки и закусочку, текут и текут беседы о судьбах многострадального отечества… И вот тут-то мы про глав регионов все и узнаем! Этот – пьяница, этот – взяточник, а тот и вовсе – козел универсальный с электрогидравлическим приводом и градусником в… ну, сзаду. Что поделать, не принято у нас хвалить власть, дурным тоном считается. Нет, в письменном виде или в официальных выступлениях – сколько угодно, хоть лопатой отгребай, а в неформальном общении – не дождетесь!
Так и герой наш Мишка Лисовин может черпать сведения о расстановке политических сил только в личном общении со знающими людьми, а потому может наслушаться всякого – не приведи Господь… Но ему-то эта информация нужна «по работе»! Вот попал! Тем не менее никуда ему не деться, придется слушать все и отделять зерна от плевел самостоятельно.
«А как же было на самом деле?» – спросит пытливый читатель. Отвечаю: в подробностях этого не знает никто! Летописи подчищались и перевирались, других документов до нас дошло очень немного, а иностранные хронисты порой несли про Русь такое, что хоть святых выноси! И барон Мюнхаузен в этом деле отнюдь не был первооткрывателем или рекордсменом – бывало и почище! Чего стоит хотя бы «Царство пресвитера Иоанна», в существовании которого были убеждены просвещенные европейцы времен крестовых походов. Лежит, мол, где-то восточнее Киевского герцогства замечательная страна, где мудро правит пресвитер Иоанн. Страна та богата, благополучна и благонравна, а населяют ее сплошь добрые католики! О как! Да что там говорить, даже у Наполеона Бонапарта на картах восточнее Москвы была изображена «Великая Татария», а сам он был убежден в существовании в Российской империи бояр. Это при дворе-то Александра I! Каково, а? И ведь не идиотом был знаменитый корсиканец, а в такую чушь верил. Да, таков был, извините за выражение, «уровень научных знаний». Так что американцы с их белыми медведями, шляющимися по улицам русских городов, даже на продолжателей великих традиций глобального вранья не тянут – мелочовка[1]!
Нет, конечно же историки и археологи постоянно добывают все новые и новые сведения, используя кроме традиционных методов и достижения других наук. Есть и дендрохронологический метод, и радиоуглеродный, и анализ, проводимый по косвенным данным, и еще много всякого, но, увы, «совершенно точно» мы будем знать историю только после того, как будет изобретена машина времени, а пока приходится довольствоваться тем, что есть.
И не надо, любезный читатель, удивляться и огорчаться. Возьмите, для сравнения, подшивку газет двадцатилетней давности или поюзайте по Интернету, и попробуйте понять, что «на самом деле» происходило в нашей стране в конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века. Если не всеобъемлюще, то хотя бы попытайтесь сформулировать ИСТИННОЕ значение таких терминов, как «перестройка», «департизация», «межрегиональная депутатская группа» или «Демократическая Россия». Попытайтесь и вы поймете, как нелегко приходится историкам, которые изучают период не двадцати-, а девятисотлетней давности.
И все же, любезный читатель, может быть попытаемся разобраться в том, что творилось на Руси в конце первой четверти XII века? Без подробностей, разумеется, ибо все равно они не запомнятся, но хотя бы так, чтобы представлять себе общую обстановку. На самом деле все не так уж сложно, как кажется на первый взгляд.
Упомянутые два десятка князей достаточно четко делятся на пять группировок – пять ветвей рода Рюриковичей. Родоначальниками четырех из них являются внуки Ярослава Мудрого, а еще одной ветви – сын Владимира Крестителя и полоцкой княжны Рогнеды Изяслав Владимирович. Вот с нее и начнем.
Вряд ли стоит здесь повторять летописное сказание о том, как еще совсем юного Владимира женили на полоцкой княжне, предварительно взяв Полоцк штурмом и перебив родню этой самой княжны, а впоследствии, уже в зрелом возрасте, Владимир выгнал Рогнеду обратно в Полоцк, чтобы освободить брачное ложе для цареградской принцессы. Эта история довольно широко известна.
Важно другое – Полоцкий стол (владевший примерно теми землями, которые ныне называются Белоруссией) так и закрепился за потомками Изяслава Владимировича, а сама эта ветвь рода Рюриковичей оказалась в довольно двусмысленном, с династической точки зрения, положении. Изяслав, вроде бы и старший (из выживших) сын, а следовательно, родоначальник старшей ветви рода, но рожден-то «в блуде», ибо брак Владимира и Рогнеды не был освящен христианской церковью – оба они тогда были еще язычниками! Впрочем, это же относится и к другим сыновьям, появившимся на свет до принятия Владимиром христианства, к тому же Ярославу Мудрому, например. Но Изяслав умер раньше отца, и, по лествичному праву, все его потомки утратили право на великое княжение, а Ярослав папашу пережил.
Налет полоцких князей на заприпятские земли Туровского княжества, который автор, честно говоря, выдумал, вообще-то не первый. Например, в 1116 году Глеб Минский сжег Слуцк и захватил огромный полон в северных областях Туровской земли. Ответом на это стал поход Мономаха с сыновьями. Мономашичи захватили Оршу и Друцк, а сам великий князь Владимир Всеволодович осадил Глеба в Минске, но когда тот покаялся и запросил мира, Мономах город штурмовать не стал, а ограничился формальными изъявлениями покорности Глеба.
Всего через три года – в 1119-м – неугомонный Глеб Минский снова схлестнулся с Мономаховым родом, но теперь уже ему пришлось иметь дело не с самим Мономахом, а с его старшим сыном Мстиславом. И это оказалось куда серьезнее! Мстислав взял Минск, разорил его почти до полного запустения, а самого князя Глеба вывез в цепях в Киев, где тот в заключении и умер.
Интересно, что при противостоянии Глеба Минского с Мономахом и Мономашичами позиция остальных полоцких князей постоянно менялась. Если в 1116 году они даже помогали великому князю Киевскому осаждать Минск, то об их помощи в борьбе против князя Глеба три года спустя никаких сведений нет, а еще чуть позже полоцкие князья в полном составе будут воевать против Киева.
Почему Мстислав оказался более жестоким, чем Мономах, зачем полоцким князьям понадобились заприпятские земли Туровского княжества? Одна из причин становится ясной, стоит только взглянуть на географическую карту. Путь «из варяг в греки» севернее Киева начинает ветвиться, разделяясь на четыре направления. Первое – через Припять, Западный Буг и Вислу. Второе – через Припять, Случь Северную и Неман. Третье – через Днепр и Западную Двину. Четвертое – через Днепр, Ловать, озеро Ильмень, Волхов, Ладожское озеро и Неву[2]. Две ветви – первая и четвертая – находятся под контролем Мономашичей, и две – вторая и третья – под контролем полоцких князей. Они конкуренты!
Не потому ли, что Мстислав долго княжил в Новгороде Великом и успел пропитаться там духом борьбы с конкурентами любыми доступными средствами, он и расправлялся с полочанами с такой жестокостью? Если так, то с восхождением Мстислава на Киевский стол (а его сына Всеволода – на стол Новгородский) перспектива серьезных проблем стала для полоцкой ветви рода Рюриковичей вполне очевидной. Людьми же полоцкие князья были твердыми и решительными, а потому принять превентивные меры против киевской угрозы вполне были способны.
Если бы полочанам удалось захватить Пинск и закрепиться на северном берегу Припяти, то они могли бы напрочь перекрыть транзитный путь «Припять – Западный Буг – Висла» и перенаправить весь грузопоток через себя, любимых, а Мономашичам осталась бы лишь четвертая, новгородская, ветвь пути «из варяг в греки» – самая длинная и неудобная.
Разумеется, это была не единственная причина противостояния полоцких Всеславичей и Мономашичей, там целый комплекс причин имелся, но мы-то с вами, любезный читатель, договорились рассматривать проблему с высоты знаний людей XXI века! А нам Украина и страны Балтии очень хорошо показали, как выгодно «сидеть на транзите», получая нехилые дивиденды от «торговли географией». Поэтому нам удобнее всего будет понять и запомнить, что борьба между Всеславичами и Мономашичами велась за контроль над интермодальным коридором[3]. А остальные причины известны специалистам. Кому интересно, могут почитать специальную литературу.
Вот они, полоцкие соперники Мономашичей – князья Рогволд Друцкий, Ростислав Лукомский, Святослав Витебский, Брячислав Изяславльский с главой рода Давыдом Всеславичем князем Полоцким. Всего пять князей, имена которых донесли до нас летописи и другие сохранившиеся с тех времен сведения.
Остальные ветви рода Рюриковичей, правившие на Руси в 1125 году, ведут свое начало от внуков Ярослава Мудрого. Ничего удивительного в этом нет – в усобице 1015–1024 годов, начавшейся после смерти Владимира Крестителя, выжили всего трое его сыновей из двенадцати. Ярослав (позже получивший прозвище Мудрый), Мстислав и Судислав, правивший в Пскове и в борьбу за Киевский стол не влезавший. Однако Мстислав спустя несколько лет умер бездетным – по официальной версии, погиб на охоте. Сведений же о детях погибших в усобице братьев Ярослава Мудрого очень мало, во всяком случае, участвовать в борьбе за великое княжение Киевское они возможностей не имели. Больше так же активно, как после смерти Владимира Крестителя, Рюриковичи самоистреблением не занимались, поэтому клан их разросся, а родство стало столь отдаленным, что уже не препятствовало внутриклановым бракам, хотя православие относится к бракам между родственниками гораздо строже, чем католицизм.
Вторая группировка, которая тоже не питала нежных чувств к Мономашичам, это – князья перемышльские (позже эти земли получили наименование «Галиция»). Потомки старшего внука Ярослава Мудрого – Ростислава – так и стали называться Ростиславичами. Сели они на свои княжеские столы после смерти отцов всего за год до описываемых событий – в 1124 году – и разделили княжество Перемышльское на четыре удела: Перемышль, Галич, Звенигород и Теребовль. Резались между собой так, что приходилось вмешиваться Киеву, воевали с соседями – русскими князьями, болгарами, поляками, венграми – и все время поглядывали на Волынь, которая когда-то была дана их роду, но потом передана Киевом в другие руки. На Любечском княжеском съезде в 1097 году, разделившем Русь на владения отдельных ветвей рода Рюриковичей, Ростиславичам не удалось вернуть себе Волынь, что не прибавило им любви к Киеву.
Давайте, любезный читатель, не будем больше углубляться в то, кто у кого какой кусок оттягал, кто на ком женился и прочие подробности – только запутаемся и устанем. Лучше попробуем определить, чем ветвь Ростиславичей может быть понятна (а потому запомнится) человеку начала XXI столетия. Таких обстоятельств два. Первое – «из варяг в греки» можно было пройти не только по Днепру через Киев, но и по Днестру через владения князей перемышльских. Так что и они тоже «сидели на транзите», хотя товаропоток по Днестру был существенно жиже, чем по Днепру. Но кроме водного пути они контролировали еще и очень важный сухопутный маршрут: Киев – Краков – Прага – Регенсбург. Плюс к этому, Ростиславичи владели богатейшими соляными копями (по тем временам – просто золотое дно!). Киев, разумеется, желал иметь во всем этом свою долю, а Ростиславичи, вполне естественно, делиться не желали (и так у них Волынь отняли). Вот эти-то противоречия с Киевом и определили во многом второе обстоятельство – князей перемышльских, пожалуй, можно назвать предтечами «западенцев». Да-да, все начиналось отнюдь не с гетманов Мазепы и Скоропадского или со Степана Бандеры! Еще и «клятых москалей» в природе не существовало, за отсутствием самой Москвы, а «западенцы» уже начали образовываться и им ближе оказалась… Византия, чем Киев и Киевская Русь. Что ж, любезный читатель, разве не знакомы нам «деятели», для которых «светом в окошке», примером для подражания ВО ВСЕМ и надеждой на спонсирование является не собственная страна, а США или Великобритания? Так же, как в середине ХХ века кое-кто тянулся подальше от Москвы и поближе к Берлину? Вот так же и тогда для князей перемышльских – в Киеве враги, а в Царьграде… ну, скажем, «добрый дядюшка».
«Незалэжный шлях» берет свое начало еще из тех времен! Потом Перемышльское княжество превратится в Галицкое, потом оно вберет в себя Волынь, потом примет униатство и подчинится власти Папы Римского, потом… кто только впоследствии не хозяйничал на этой земле! Для великоросского менталитета выглядит странным поиск повода для гордости в том, что твоя земля доступна чуть ли не каждому, но постоянно не принадлежит никому! Однако это есть…[4] Впрочем, американцы говорят: «Моя страна неправа, но это – моя страна!» Может быть, и здесь примерно то же самое? Так стоит ли смешить людей поисками «древних укров», если можно просто повнимательнее присмотреться к реальной истории? Начало же всему этому положили князья перемышльские. Осенью 1125 года их было четверо: Владимирко Звенигородский, Ростислав Перемышльский, Игорь Галицкий и Ростислав Теребовльский.
Так что, любезный читатель, есть на карте Киевской Руси 1125 года два пятна, где правят две старшие ветви рода Рюриковичей и где Киев, мягко говоря, не жалуют – княжество Полоцкое и княжество Перемышльское, а в привычных нам терминах – будущая Белоруссия и будущая Галиция.
Есть и еще такие пятна, но о них поговорим позже, поскольку сейчас у нас речь зайдет о третьей по старшинству ветви Рюриковичей – Святополчичах[5], а она своего княжества не имеет.
Внук Ярослава Мудрого Святополк Изяславич получил великое княжение Киевское в соответствии с лествичным правом и главенствовал над Русью до самой своей смерти в 1113 году. А вот дальше начались неприятности. По старшинству рода на Киевский стол должен был взойти кто-то из троих братьев из следующей ветви – Святославичей, но… (ох уж это проклятое «но»!). В Киев без очереди влез Владимир Мономах, которому по правилам предстояло еще ждать и ждать! Утвердился и княжил целых двенадцать лет, а потом передал великое княжение не тем, кому было положено, а своему старшему сыну Мстиславу.
Для князя Ярослава (того самого, что по воле автора был другом молодости Корнея Лисовина) – старшего сына Святополка Изяславича – Мономах стал фигурой роковой. Получив в свое распоряжение Волынь, Ярослав претендовал еще и на Турово-Пинские земли, тем более, что в Пинске и Турове сидели его младшие братья Изяслав и Брячислав, правда, не полновластными князьями, а, по молодости лет[6], лишь на кормлении.
Что уж там произошло между Мономахом и Ярославом, сейчас сказать трудно – летописцы всю вину за конфликт возлагают на Ярослава, но это и неудивительно, историю-то пишут победители, а победителем был Мономах. Сначала он два месяца осаждал князя Ярослава во Владимире-Волынском, дабы принудить к повиновению, и, по свидетельству летописцев, принудил. Но через год «выбеже Ярослав Святополчичь из Володимеря в угры, и бояре его отступиша от него». Потом князь Ярослав пришел возвращать себе Волынь с польскими и венгерскими войсками, но при осаде стольного града был убит.