Страница:
Но в том-то и дело, что только "некоторые" элементы мышления, некоторые стороны жизни в отношении же главного - жизнь ежедневно повторяет то, что так сильно выразил Гёте:
"Не в твоих еще руках
Смерть и созиданье.
Ты лишь скорбный гость пока
В темном мироздании".
На этом можно закончить разговор о научном мировоззрении. Да оно и лучше: уж очень было бы оскорбительно для науки, если бы ее приходилось внедрять при помощи КГБ. К счастью, наука здесь ни при чем.
* * *
Разобрав вопрос о "научности" атеизма, мы, в значительной степени, разобрали один из главнейших аргументов Л. Ильичева. Однако, у нашего докладчика имеется еще и другой главный козырь. Этим козырем является коммунизм.
Докладчик исходит из предположения, которое представляется ему несомненным: религия является порождением страданий. Коммунизм, обеспечив всем людям счастье, сделает ее излишней.
Такова основная мысль Л. Ильичева, той партии, представителем которой он является, и многих миллионов людей.
Правильна ли эта мысль?
Поговорим об этом.
Для начала, однако, несколько слов. Л. Ильичев в своем докладе говорит о церковниках, примазывающихся к социализму. Социализм - это, однако, не табачная и не водочная монополия. Социализм - это и не высшая математика, доступная лишь специалистам и дипломированным жрецам науки. Социализм по самой своей сущности затрагивает жизнь миллионов и миллионов людей - и разрешать или запрещать кому бы то ни было социализм или коммунизм - это значит, прежде всего, ничего не понимать в коммунизме.
А теперь постараемся уяснить себе, что, в сущности, представляет собой коммунизм.
Я не коммунист, - я предпочитаю называть себя социалистом, т. к. называть себя коммунистом - это означало бы признание программы Коммунистической Партии, ее мировоззрения и методов, о чем, разумеется, не может быть для меня и речи.
Тем не менее, когда мы говорим о социализме, мысль сразу обращается к Карлу Марксу. Главная заслуга Маркса в том, что он покончил с утопическим учением о социализме. В глазах утопистов - социализм был раем земным (утверждал же Фурье, что при социализме морская вода станет сладкой, как лимонад). Маркс и Энгельс покончили со всеми этими маниловскими мечтаниями. Для них социализм - это не сказочное царство, а определенный этап в развитии человечества - этап необходимый, неизбежный, без которого невозможно дальнейшее развитие человечества. Однако Маркс и Энгельс никогда не утверждали и не могли утверждать, что социализм самым своим появлением разрешит все проблемы, стоящие перед людьми и сделает их счастливыми. В таком понимании социализм означал бы конец истории человечества. Между тем, согласно Энгельсу, с социализма-то только и начинается настоящая история человечества (до сих пор была предыстория). Но чему же, собственно начинаться, если все уже счастливы и все проблемы разрешены?
Что такое все-таки полностью осуществленный социализм в понимании Маркса и Энгельса?
1. Развернутый социализм осуществит полную обеспеченность всех людей и полное развитие их способностей ("От каждого по способностям, каждому по потребности").
2. Развернутый социализм осуществит полное равенство всех людей (ликвидирует имущест-венное неравенство) и разрыв между умственным и физическим трудом.
3. Развернутый социализм уничтожит государство и таким образом освободит людей от унизительного страха перед себе подобными людьми.
Таковы основные положения Маркса и Энгельса, с которыми мы полностью согласны. Если мы проследим историю социализма после Маркса, мы найдем самые разнообразные течения, самые различные доктрины; однако, ни один социалист (от Ленина до Леона Блюма, от Плехано-ва до Мартова, от Мао-Цзе-Дуна до Тито) никогда не ставил под сомнение сформулированных нами положений.
Сделает ли, однако, осуществление этих трех предпосылок людей вполне счастливыми и разрешит ли все проблемы, стоящие перед человечеством?
Обратимся к конкретным примерам. Откроем роман Л.Н. Толстого "Анна Каренина". Погрузимся на миг в мир героев этого романа, известных каждому культурному человеку с детства. Большинство героев этого романа (если судить о них по их обеспеченности) живут при коммунизме: главные герои этого романа Анна Аркадьевна, Вронский, Левин и Китти - материально полностью обеспечены, они могут полностью осуществлять любые культурные потребности. Каждому из них ничего не стоит поехать завтра в Италию, приобрести любую, самую замечательную картину, статую, архитектурное сооружение. Любой их них может осуществить любую свою способность. И нельзя сказать, что они не пользуются этим: Вронский великолепный наездник и неплохой художник, хороший "хозяйственник" (говоря языком нашего врмени) и "общественник" (разумеется, в дворянском понимании). Левин, биолог по образованию, прекрасный сельскохозяйственник, великолепный косец, спортсмен и литератор. Даже Анна Аркадьевна - образованная женщина, она собирается писать детские книжки (пожалуй, в наши дни попала бы в Союз писателей). Все эти люди живут в деспотическом, самодержавном государстве. Однако привилегированное происхождение и богатсво делают их почти не проницаемыми для этого государства, они его - попросту не замечают, и даже Анна (жена государственного деятеля) имеет лишь самое туманное представление о том, чем занимается ее муж, а Вронский и Левин с женой и совсем об этом ничего не знают.
Можно ли, однако, сказать, что кто-нибудь из них счастлив? Поставить этот вопрос - значит, ответить на него. Обеспеченность и свобода не спасли Анну от страсти к Вронскому и всех выпавших вследствие этого несчастий: разлуки с сыном, потерю чести (и при коммунизме ведь никто тоже не станет утверждать, что женщина, бросившая без всяких оснований мужа и сына и ушедшая к любовнику, поступила очень хорошо), ревности, отчаяния и самоубийства.
Удовлетворение всех потребностей и выявление всех способностей не спасли Вронского сначала от любви к женщине, перевернувшей и исковеркавшей всю его жизнь, от попытки самоубийства, а затем (после самоубийства Анны) от мрачного отчаяния, от вторичной попытки самоубийства и даже от зубной боли. Ликвидация разрыва между физическим и умственным трудом, полная обеспеченность и семейное счастье не спасли Левина от неудовлетворенности жизнью, от страстных, напряженных поисков ее смысла, от поисков истины, которые в конце романа приводят его к религии. Нам скажут, - но ведь все эти люди принадлежат к классу эксплуататоров, являются порождением ненормальных условий общественного развития, - отсюда все их несчастья...
Нет, это не так. Не для того люди с таким тяжелым трудом, путем таких страданий, подходят во всех странах мира к социализму, чтоб в результате всех этих усилий превратиться в грубые, примитивные существа. Развернутый социализм, освободив людей от унизительной борьбы за кусок хлеба и от не менее унизительного страха перед государством, будет означать прежде всего повышение культуры. Социализм не создаст земного рая и не избавит людей от страданий, но он облагородит людей, сделает их более разносторонними, более мыслящими, более богатыми внутренне, более совершенными и тонко чувствующими. При социализме будет много женщин, умеющих так же глубоко любить и страдать, как Анна, и много мужчин, напряженно ищущих Истины, как ищет ее Левин. И так же, как Левин, эти люди с отвращением отшатнутся от атеизма и придут к религии, - потому что иной Истины нет.
* * *
Правильно ли, однако, марксистское положение о том, что страдание страх порождают религию? То, что люди в скорби часто ищут утешения в религии, это, конечно, совершенно верно. Правильно и то, что религия спасает людей от страха смерти. Однако, можно ли сводить столь многогранное явление, как религия, к одному лишь страданию и страху?
Обыкновенно антирелигиозники говорят о противоречиях в Евангелии. В то же время они делают вид, что не замечают кричащих противоречий марксизма. Одним из таких противоречий является претензия на научность, реалистичность - и одновременно отвлеченность и догма-тизм: подметив какую-то отдельную черту, сторону проблемы, марксисты немедленно возводят ее в абсолют. Ничего, кроме нее, не видят и не слышат, совершенно не желают считаться с практикой, с фактами, опровергающими их теорию. Это мы и видим в данном случае.
За последние годы мне пришлось видеть несколько десятков обращений от атеизма к христианству. Из всех этих случаев только в одном страдание (заключение в лагерь) играло некоторую роль. Во всех остальных случаях главным стимулом в обращениях являлось искание правды в интеллектуальном плане и потребность нравственного очищения и обновления в плане эмоциональном.
Таким образом, марксистская теория во всех этих случаях полностью опровергается крите-рием индивидуальной практики всякого верующего: любой христианин знает, что утешение в страданиях - это лишь один из элементов (при том совершенно второстепенный) в комплексе религиозных переживаний. Если мы обратимся к Евангелию, то и тут мы увидим, что там "утешительство" имеет лишь самое незначительное место.
В этом отношении интересны евангельские заповеди о блаженстве. Из девяти заповедей только одна - вторая - обещает утешение страждущим (это первая, начальная ступень религии) :
"Блаженны плачущие, яко тии утешатся".
Затем идет нравственная заповедь: "Блаженны кротцыи, яко тии наследят землю" и всеобъемлющая заповедь: "Блаженны алчущие и жаждущие правды, яко тии насытятся" - и дальнейшие заповеди, требующие нравственного обновления, чистоты, самоотверженности, борьбы за правду и мир на земле.
Какую роль играло "утешение в страданиях" в обращении апостолов Андрея, Петра, Иакова и Иоанна - пытливых, ищущих истины людей из народа, услышавших в словах Христа голос Истины, всё бросивших и пошедших за ним или в обращении мытаря Закхея, другого мытаря - апостола Матфея (сборщиков податей, у которых под влиянием Христа заговорила совесть, - и они бросили обеспеченное почетное положение в обществе, раздали свое имение и пошли за Христом)?
Или какое значение имели страдания в обращении апостола Павла, огненного проповедника истины?
Но если марксистское положение о генезисе религии через страдание опровергается индивидуальным опытом отдельных личностей, то еще более это положение опровергается социальным опытом. Пусть, например, Л. Ильичев расскажет, какую роль играло страдание в крещении Руси - молодого народа, бодрого и полного сил, выходящего на историческую арену? Или какое значение имело "утешение в страданиях" в обращении в христианство германских варваров, в религиозном движении Константина Великого, освободившего рабов, Яна Гуса, Лютера и т. д.? Задать все эти вопросы - значит, ответить на них. Ровным счетом - никакого.
Тем не менее, в вышеприведенном положении имеется доля истины: одним из компонентов религии является утешение страданий.
В этом отношении религия наиболее близко напоминает искусство. В поэтике Аристотеля, как известно, особую роль играет понятие "катарсис" понятие, вызвавшее огромную литера-туру в мировой эстетике.
Термин "катарсис" (очищение) всплывает у Аристотеля в следующем контексте:
"Трагедия есть... воспроизведение действием, а не рассказом, совершающее посредством страдания и страха очищение (катарсис) подобных чувств" (Аристотель "Поэтика" пер. Новосадимского, Ленинград, 1927 г., стр.47).
В чем смысл этих слов? В том, что страдание страданию рознь: находясь в лагере, я видел, как люди страдают, возвышенно, героически, и это страдание их очищает (катарсис), облагораживает, открывает новые пути для их внутреннего развития.
И я видел людей, которые страдают жалко и трусливо, пресмыкаясь и теряя человеческий облик, - такое страдание заводит в тупик, ведет к разложению, вырождению личности. Страдание является горнилом, в котором очищается человек, но и суровым экзаменом, которым проверяется личность:
"Он много страдал и умел он страдать,
Невольно колена пред ним я склонила,
И прежде, чем мужа обнять,
Оковы к губам приложила".
- говорит княгиня Волконская (жена декабриста) у Некрасова.
"Лаокоон страдает, но страдает так, как Филоктет Софокла: его мука глубоко трогает нас, но мы хотели бы переносить наши муки так же, как и этот великий человек," - пишет знаменитый немецкий писатель Г.Э.Лессинг ("Лаокоон" 1933 г. ИЗО ГИЗ, стр.61).
И великолепно говорит о страдающих шекспировских героинях Б. Пастернак:
"Дав страсти с плеч отвлечь, как рубищу,
Входили с сердца замиранием,
Отдать вселенной стан свой любящий,
Обдать и освежить мирами".
(Б. Пастернак "Уроки английского").
Религия учит переносить страдания достойно, благородно, так, чтобы оно не давило человека, а поднимало, облагораживало его - и наша Церковь указывает в качестве примера страждущему человеку образ, бесконечно более высокий, чем образ Филоктета, Лаокоона и других трагических героев - образ Иисуса Христа и Его Пречистой Матери.
"Она, чью горечь испытанья
Поймет, измерит только Та,
Кто, освятив Собой страданье,
Склонясь, стояла у Креста",
- говорит великий христианин Ф. И. Тютчев о тоскующей по умершем сыне матери.
Точно так же наша Церковь является учительницей Радости - рождение ребенка, радость материнства, брак - Церковь освящает эти события, и здесь она несет "катарсис" - очищение - преображение, очищает страсти человеческие, преображает, обновляет их, указывает каждый раз на высокое назначение человека и напоминает каждый раз об Иисусе Христе, - в Нем же слиты Бог непреложный и Человек Совершенный, преображенное страданье и совершенная радость.
И какой бедной, ничтожной оказывается жизнь без религии, без подлинной радости, жизнь без Бога, без Церкви, без Христа.
Мы разобрали все основные теоретические положения доклада Л. Ильичева.
Перейдем опять от теории к практике.
Л. Ильичев в своем докладе следующим образом характеризует роль религии в нашей действительности:
"Основой основ формирования морального облика строителя коммунизма является труд на общее благо, повышение производственной активности трудящихся. Вне труда нет и не может быть коммунистического воспитания. А какое отношение к труду проповедует религия? Конечно, верующие сплошь и рядом трудятся не хуже неверующих. Но поступают они так отнюдь не в силу религиозных убеждений, а скорее, вопреки им, ибо всем содержанием своих идей религия отвлекает людей от труда. Она обесценивает труд в глазах верующих уже тем, что с молоком матери внушает вздорную идею о тленности и суетности всего земного. Религиозная идеология не только не вдохновляет на труд, а и выхолащивает из него всю его одухотворяю-щую человека красоту. Религиозное учение призывает уповать на милость Божию, а не на труд. Оно не осуждает, а, по существу, оправдывает тунеядство" (стр. 15).
Патетическая тирада высокого докладчика, вероятно, привела в восхищение его слушателей-марксистов. Нас, однако, удивляет то, что никто из них не задал докладчику ни одного вопроса и не сделал ни одного замечания.
Ну что ж, придется нам взять эту функцию на себя.
Прежде всего, насчет "вздорной идеи о суетности и тленности всего земного".
Мы хотим проиллюстрировать положение Л. Ильичева о носителях "вздорной идеи".
Перед нами следующая цитата: "Но всё, что возникает, заслуживает гибели. Может быть, пройдут еще миллионы лет, народятся и сойдут в могилу сотни тысяч поколений, но неумолимо надвигается время, когда истощающаяся солнечная теплота будет уже не в силах растапливать надвигающийся с полюса лед, когда всё более и более скучивающееся у экватора человечество перестанет и там находить необходимую для жизни теплоту, когда постепенно исчезнет и последний след органической жизни, и земля - мертвый, остывший шар вроде луны - будет кружить в глубоком мраке по все более коротким орбитам вокруг тоже умершего солнца, на которое она в конце концов упадет. Одни планеты испытают эту участь раньше, другие позже земли; вместо гармонически расчлененной, светлой, теплой солнечной системы останется лишь холодный мертвый шар, следующий своим одиноким путем в мировом пространстве. И та же судьба, которая постигнет нашу солнечную систему, должна раньше или позже постигнуть все прочие системы нашего мирового острова, должна постигнуть системы всех прочих мировых островов, даже тех, свет от которых никогда не достигнет земли, пока еще будет существовать на ней человеческий глаз, способный воспринять ее".
Эта веселенькая картинка нарисована Фридрихом Энгельсом, который, как известно, отнюдь не принадлежал к церковникам и содержится в его книге "Диалектика природы" (стр. 16, изд. ИМЭЛ при ЦК ВКП(б) 1950 г).
Надо сказать, что нет ни одного положения, в котором обнаруживалось бы столь полное согласие между материалистами и религиозными людьми, как в вопросе о тленности всего земного.
Нарисованная нам Энгельсом картина абсолютно бесспорна и непререкаема, ни один серьезный ученый не сможет привести против Энгельса ни одного сколько-нибудь продуман-ного возражения. Надо сказать, что картина, нарисованная Энгельсом, еще очень оптимисти-ческая: он говорит о миллионах лет, которые будет существовать мир. При этом он молчит о том, что всё это возможно только в том случае, если не произойдет никакой космической катастрофы (а такие космические катастрофы происходят где-нибудь каждый день), ведь любой человек, державший когда-либо в руках учебник астрономии, знает, что на звездах происходят взрывы огромной силы, благодаря чему еле видные звезды начинают светиться с ослепительной яркостью. Быть может, через час настанет такой взрыв на солнце и земля в одно мгновение будет испепелена,- где тогда будет Ильичев со всеми своими рассуждениями о "вздорных идеях"?
Или другой случай: в нашу солнечную систему ворвется какое-либо небесное тело (хотя бы то "сигарообразное тело", из которого, согласно теории Джинса, произошла наша Земля). Ворвавшись в нашу солнечную систему, это небесное тело немедленно нарушит равновесие нашей системы, - правда, на очень небольшой срок, - ровно на такой, который вполне достаточен, чтобы наша Земля сошла со своей орбиты и в мгновение бы исчезла жизнь. На этом мы ставим точку. Любой астроном насчитает сотню подобных же вселенских ситуаций, которые вполне возможны каждый день.
Покинем, однако, астрономию. Перейдем к истории. Откроем школьный учебник средневековой истории, увидим там одну строку, набранную петитом: "Меровинги. 481-751: династия, царствования во Франции". 481-751- 270 лет вот что скрывается за этим петитом.
А теперь мы попросим Л. Ильичева рассказать, что он знает об этих 270 годах. Сумеет ли он назвать хоть одного из королей Меровингов, хоть одного государственного деятеля той эпохи, знает ли он что-нибудь о том, как жили люди при Меровингах, что они делали, как работали?
А ведь за эти 270 лет жили миллионы людей - и все эти миллионы непрерывно трудились, защищали свой труд, вели кровопролитные войны - и большинство из них, верно, не могли и представить себе, что возможна жизнь без Меровингов.
Где же все эти люди, которые властвовали, подчинялись, вели войны и трудились, труди-лись, трудились... Ответ может быть только один: они истлели, как истлеем и мы. Гм! гм! Может быть, идея о тленности всего земного не так уже вздорна, как Вы думаете, почтеннейший докладчик?
Утешением для атеистов часто является память, которую оставляет по себе человек. Жалкое утешение. Не говоря уже о том, что большинство людей не оставляют по себе ровно никакой памяти, - ведь что такое память народов, - не более как фотоаппарат, и какой же несовер-шенный этот фотоаппарат. Уж кто-кто, а мы, историки, хорошо знаем об этом. Интересно проследить, как сплющивается время на расстоянии.
Двести семьдесят лет назад - 1694 год. Начало деятельности Петра. Между Петром и Сталиным - бездна.
Хлодвиг I - самый выдающийся из Меровингов и Пипин Короткий (свергнувший эту династию), отделенные примерно таким же количеством лет, как Петр от Сталина, кажутся современниками - время стерло оттенки, оставив одни контуры, ибо они одинаково нам чужды и от нас далеки. Мы говорим о Франции, а что сказать о 27 династиях фараонов или о царях Вавилонских? Это по поводу тленности.
А теперь насчет суетности. Как известно, Меровинги за все 270 лет своего существования вели упорную борьбу за сохранение власти в своих руках. Сколько крови было пролито из-за этого! Сколько интриг, междоусобиц, заговоров возникало на этой почве! Какие страсти бурлили вокруг! Представим себе всё это и спросим себя, а не смешно ли всё это - и так ли уж было важно, чтоб именно Меровинги, а не какой-либо другой род, возглавлял Францию. Ведь после Меровингов дореволюционная Франция знала еще четыре династии - и ничего - осталась цела и невредима.
До сих пор мы вели свое рассуждение с позиций стопроцентного атеизма результаты получились нельзя сказать, чтоб "очень вдохновляющие на труд". Правда, на все эти рассужде-ния можно ответить веселым конским ржанием. Но ведь и мы можем припомнить слова такого атеиста, как Маяковский: "Кто постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп".
Попробуем, однако, обсудить все эти проблемы с позиций религиозных. Христианство так же, как и материализм, разумеется, не отрицает того, что наша земля в том виде, в каком мы ее знаем, когда-нибудь перестанет существовать (глупо было бы отрицать). Оно, однако, говорит не о превращении "солнца в труп" (выражение Энгельса), а о другом - о преображении материи.
Мысль о преображении материи иной раз посещала и наиболее вдумчивых атеистов. Вот, например, что говорил М. Горький А.А. Блоку в 1919 году, сидя с ним на скамейке, на Марсовом Поле, в Петрограде:
"Материя непрерывно утончается, переходя через наш мозг... И мне нравится думать, что когда-нибудь вся материя, имеющаяся во Вселенной, пройдет через мозг и превратится в мысль". - Блок отвечает: "Какой-то кошмар; к счастью, закон сохранения вещества против Вас". - Ответ Горького: "Э, последние годы показали, чего стоят все физические законы" (разговор приведен М. Горьким в его воспоминаниях о А.А. Блоке. Цитирую по памяти) .
М. Горький здесь довольно близко подходит к христианскому учению о преображении материи, когда "всё тленное преобразуется в нетленное" и наступит новое небо и новая земля.
Ведь с любой точки зрения наша земля не раз преображалась! Неорганическая природа, например, после какого-то резкого толчка породила жизнь и косное ("лишь механически движущееся" по Энгельсу) превратилось в динамическое. Мертвое преобразилось в живое.
Природа после другого резкого толчка родила человека, из "земной персти созданного": из бессознательного и бесчувственного появилось богоподобное существо - человек.
Каждый из этих толчков (скачков по Гегелю) представляет собою чудо (непонятное, необъяснимое) - оно и является актом творения (воздействия Бога на материю).
Но точно так же будет и в конце времен: точно так же, как появилась в мире жизнь и человеческое сознание - наступит после сокрушительного толчка преображение материи: тленное преобразится в нетленное, мертвое в живое и самая разница между материей и другими планами бытия перестанет существовать.
Появление жизни на земле, появление человека представляет собою прежде всего появление нового качества в мире. Однако, этому качеству предшествует накопление длительных количес-твенных изменений в материи. Это накопление продолжается длительное время - пока не происходит резкий толчок,- и количество переходит в новое качество.
Конец мира произойдет таким же путем: для нас несомненным является процесс утончения материи - ее перехода во все более тонкие виды энергии и вот, чудесным толчком (который будет восприниматься людьми, как мировая катастрофа) ряд количественных изменений породит новое качество - новое небо и новую землю.
Сперма тон Логос
Таково учение христиан о конце мира; человек, однако, согласно Священному Писанию, отнюдь не безучастный зритель в этом процессе. Наоборот, он действенный активный двигатель: Царство Божие внутри нас зародыш будущей преображенной вселенной внутри каждого человека - и один из учителей Церкви Иустин Философ говорит, что во всех нас заложены семена Слова Божия (сперма тон Логос). От человека зависит развить эти семена в себе, и в других, и в окружающей нас Природе.
"Царство Божие внутри нас", - но, как это показывает В.С. Соловьев, анализируя Священное Писание, задачей человека является выявление Царства Божия вокруг себя, активное строительство Царства Божия на земле. Об этом неоднократно говорил Христос.
"Другую притчу предложил Он им, говоря: Царствие Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его.
Иную притчу сказал Он им: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все" (Мф. 13-31-33).
Царство Небесное - "не пища и не питие" - это не социализм и не коммунизм - это нечто бесконечно более широкое: преобразование человеческой личности - преображение мира.
Как понятие всеобъемлющее Царство Божие включает в Себя всё: проповедь апостолов, пророков, учителей Церкви, будящих человеческую совесть, сеющих семена Царствия Божия в мире, - ревность мучеников и исповедников, своей кровью утверждающих Царство Божие на земле. Подвиги Преподобных - этих чемпионов духа, возводящих материю на новую, высшую ступень. Таинства Церкви, очищающие и обновляющие людей. Творения человеческого гения (от Гомера до Шекспира, от Сервантеса до Гегеля, от Кальдерона до Достоевского, от Рафаэля до Врубеля, от Баха до Чайковского), (раскрывающие глубины духа, возводящие человечество на новые вершины. Царство Божие нельзя связывать конфессиональными рамками. Его исходная точка и вершина Христос. Однако, и иные религии, возвышая человека, подготовляют путь для Царствия Божия, поэтому авторы индийских Вед, светозарный Будда, легендарные Геракл и Митра, носители античной религиозной философии Сократ, Платон, Сенека, все они должны рассматриваться как предтечи, подготовляющие путь для Христа.
"Не в твоих еще руках
Смерть и созиданье.
Ты лишь скорбный гость пока
В темном мироздании".
На этом можно закончить разговор о научном мировоззрении. Да оно и лучше: уж очень было бы оскорбительно для науки, если бы ее приходилось внедрять при помощи КГБ. К счастью, наука здесь ни при чем.
* * *
Разобрав вопрос о "научности" атеизма, мы, в значительной степени, разобрали один из главнейших аргументов Л. Ильичева. Однако, у нашего докладчика имеется еще и другой главный козырь. Этим козырем является коммунизм.
Докладчик исходит из предположения, которое представляется ему несомненным: религия является порождением страданий. Коммунизм, обеспечив всем людям счастье, сделает ее излишней.
Такова основная мысль Л. Ильичева, той партии, представителем которой он является, и многих миллионов людей.
Правильна ли эта мысль?
Поговорим об этом.
Для начала, однако, несколько слов. Л. Ильичев в своем докладе говорит о церковниках, примазывающихся к социализму. Социализм - это, однако, не табачная и не водочная монополия. Социализм - это и не высшая математика, доступная лишь специалистам и дипломированным жрецам науки. Социализм по самой своей сущности затрагивает жизнь миллионов и миллионов людей - и разрешать или запрещать кому бы то ни было социализм или коммунизм - это значит, прежде всего, ничего не понимать в коммунизме.
А теперь постараемся уяснить себе, что, в сущности, представляет собой коммунизм.
Я не коммунист, - я предпочитаю называть себя социалистом, т. к. называть себя коммунистом - это означало бы признание программы Коммунистической Партии, ее мировоззрения и методов, о чем, разумеется, не может быть для меня и речи.
Тем не менее, когда мы говорим о социализме, мысль сразу обращается к Карлу Марксу. Главная заслуга Маркса в том, что он покончил с утопическим учением о социализме. В глазах утопистов - социализм был раем земным (утверждал же Фурье, что при социализме морская вода станет сладкой, как лимонад). Маркс и Энгельс покончили со всеми этими маниловскими мечтаниями. Для них социализм - это не сказочное царство, а определенный этап в развитии человечества - этап необходимый, неизбежный, без которого невозможно дальнейшее развитие человечества. Однако Маркс и Энгельс никогда не утверждали и не могли утверждать, что социализм самым своим появлением разрешит все проблемы, стоящие перед людьми и сделает их счастливыми. В таком понимании социализм означал бы конец истории человечества. Между тем, согласно Энгельсу, с социализма-то только и начинается настоящая история человечества (до сих пор была предыстория). Но чему же, собственно начинаться, если все уже счастливы и все проблемы разрешены?
Что такое все-таки полностью осуществленный социализм в понимании Маркса и Энгельса?
1. Развернутый социализм осуществит полную обеспеченность всех людей и полное развитие их способностей ("От каждого по способностям, каждому по потребности").
2. Развернутый социализм осуществит полное равенство всех людей (ликвидирует имущест-венное неравенство) и разрыв между умственным и физическим трудом.
3. Развернутый социализм уничтожит государство и таким образом освободит людей от унизительного страха перед себе подобными людьми.
Таковы основные положения Маркса и Энгельса, с которыми мы полностью согласны. Если мы проследим историю социализма после Маркса, мы найдем самые разнообразные течения, самые различные доктрины; однако, ни один социалист (от Ленина до Леона Блюма, от Плехано-ва до Мартова, от Мао-Цзе-Дуна до Тито) никогда не ставил под сомнение сформулированных нами положений.
Сделает ли, однако, осуществление этих трех предпосылок людей вполне счастливыми и разрешит ли все проблемы, стоящие перед человечеством?
Обратимся к конкретным примерам. Откроем роман Л.Н. Толстого "Анна Каренина". Погрузимся на миг в мир героев этого романа, известных каждому культурному человеку с детства. Большинство героев этого романа (если судить о них по их обеспеченности) живут при коммунизме: главные герои этого романа Анна Аркадьевна, Вронский, Левин и Китти - материально полностью обеспечены, они могут полностью осуществлять любые культурные потребности. Каждому из них ничего не стоит поехать завтра в Италию, приобрести любую, самую замечательную картину, статую, архитектурное сооружение. Любой их них может осуществить любую свою способность. И нельзя сказать, что они не пользуются этим: Вронский великолепный наездник и неплохой художник, хороший "хозяйственник" (говоря языком нашего врмени) и "общественник" (разумеется, в дворянском понимании). Левин, биолог по образованию, прекрасный сельскохозяйственник, великолепный косец, спортсмен и литератор. Даже Анна Аркадьевна - образованная женщина, она собирается писать детские книжки (пожалуй, в наши дни попала бы в Союз писателей). Все эти люди живут в деспотическом, самодержавном государстве. Однако привилегированное происхождение и богатсво делают их почти не проницаемыми для этого государства, они его - попросту не замечают, и даже Анна (жена государственного деятеля) имеет лишь самое туманное представление о том, чем занимается ее муж, а Вронский и Левин с женой и совсем об этом ничего не знают.
Можно ли, однако, сказать, что кто-нибудь из них счастлив? Поставить этот вопрос - значит, ответить на него. Обеспеченность и свобода не спасли Анну от страсти к Вронскому и всех выпавших вследствие этого несчастий: разлуки с сыном, потерю чести (и при коммунизме ведь никто тоже не станет утверждать, что женщина, бросившая без всяких оснований мужа и сына и ушедшая к любовнику, поступила очень хорошо), ревности, отчаяния и самоубийства.
Удовлетворение всех потребностей и выявление всех способностей не спасли Вронского сначала от любви к женщине, перевернувшей и исковеркавшей всю его жизнь, от попытки самоубийства, а затем (после самоубийства Анны) от мрачного отчаяния, от вторичной попытки самоубийства и даже от зубной боли. Ликвидация разрыва между физическим и умственным трудом, полная обеспеченность и семейное счастье не спасли Левина от неудовлетворенности жизнью, от страстных, напряженных поисков ее смысла, от поисков истины, которые в конце романа приводят его к религии. Нам скажут, - но ведь все эти люди принадлежат к классу эксплуататоров, являются порождением ненормальных условий общественного развития, - отсюда все их несчастья...
Нет, это не так. Не для того люди с таким тяжелым трудом, путем таких страданий, подходят во всех странах мира к социализму, чтоб в результате всех этих усилий превратиться в грубые, примитивные существа. Развернутый социализм, освободив людей от унизительной борьбы за кусок хлеба и от не менее унизительного страха перед государством, будет означать прежде всего повышение культуры. Социализм не создаст земного рая и не избавит людей от страданий, но он облагородит людей, сделает их более разносторонними, более мыслящими, более богатыми внутренне, более совершенными и тонко чувствующими. При социализме будет много женщин, умеющих так же глубоко любить и страдать, как Анна, и много мужчин, напряженно ищущих Истины, как ищет ее Левин. И так же, как Левин, эти люди с отвращением отшатнутся от атеизма и придут к религии, - потому что иной Истины нет.
* * *
Правильно ли, однако, марксистское положение о том, что страдание страх порождают религию? То, что люди в скорби часто ищут утешения в религии, это, конечно, совершенно верно. Правильно и то, что религия спасает людей от страха смерти. Однако, можно ли сводить столь многогранное явление, как религия, к одному лишь страданию и страху?
Обыкновенно антирелигиозники говорят о противоречиях в Евангелии. В то же время они делают вид, что не замечают кричащих противоречий марксизма. Одним из таких противоречий является претензия на научность, реалистичность - и одновременно отвлеченность и догма-тизм: подметив какую-то отдельную черту, сторону проблемы, марксисты немедленно возводят ее в абсолют. Ничего, кроме нее, не видят и не слышат, совершенно не желают считаться с практикой, с фактами, опровергающими их теорию. Это мы и видим в данном случае.
За последние годы мне пришлось видеть несколько десятков обращений от атеизма к христианству. Из всех этих случаев только в одном страдание (заключение в лагерь) играло некоторую роль. Во всех остальных случаях главным стимулом в обращениях являлось искание правды в интеллектуальном плане и потребность нравственного очищения и обновления в плане эмоциональном.
Таким образом, марксистская теория во всех этих случаях полностью опровергается крите-рием индивидуальной практики всякого верующего: любой христианин знает, что утешение в страданиях - это лишь один из элементов (при том совершенно второстепенный) в комплексе религиозных переживаний. Если мы обратимся к Евангелию, то и тут мы увидим, что там "утешительство" имеет лишь самое незначительное место.
В этом отношении интересны евангельские заповеди о блаженстве. Из девяти заповедей только одна - вторая - обещает утешение страждущим (это первая, начальная ступень религии) :
"Блаженны плачущие, яко тии утешатся".
Затем идет нравственная заповедь: "Блаженны кротцыи, яко тии наследят землю" и всеобъемлющая заповедь: "Блаженны алчущие и жаждущие правды, яко тии насытятся" - и дальнейшие заповеди, требующие нравственного обновления, чистоты, самоотверженности, борьбы за правду и мир на земле.
Какую роль играло "утешение в страданиях" в обращении апостолов Андрея, Петра, Иакова и Иоанна - пытливых, ищущих истины людей из народа, услышавших в словах Христа голос Истины, всё бросивших и пошедших за ним или в обращении мытаря Закхея, другого мытаря - апостола Матфея (сборщиков податей, у которых под влиянием Христа заговорила совесть, - и они бросили обеспеченное почетное положение в обществе, раздали свое имение и пошли за Христом)?
Или какое значение имели страдания в обращении апостола Павла, огненного проповедника истины?
Но если марксистское положение о генезисе религии через страдание опровергается индивидуальным опытом отдельных личностей, то еще более это положение опровергается социальным опытом. Пусть, например, Л. Ильичев расскажет, какую роль играло страдание в крещении Руси - молодого народа, бодрого и полного сил, выходящего на историческую арену? Или какое значение имело "утешение в страданиях" в обращении в христианство германских варваров, в религиозном движении Константина Великого, освободившего рабов, Яна Гуса, Лютера и т. д.? Задать все эти вопросы - значит, ответить на них. Ровным счетом - никакого.
Тем не менее, в вышеприведенном положении имеется доля истины: одним из компонентов религии является утешение страданий.
В этом отношении религия наиболее близко напоминает искусство. В поэтике Аристотеля, как известно, особую роль играет понятие "катарсис" понятие, вызвавшее огромную литера-туру в мировой эстетике.
Термин "катарсис" (очищение) всплывает у Аристотеля в следующем контексте:
"Трагедия есть... воспроизведение действием, а не рассказом, совершающее посредством страдания и страха очищение (катарсис) подобных чувств" (Аристотель "Поэтика" пер. Новосадимского, Ленинград, 1927 г., стр.47).
В чем смысл этих слов? В том, что страдание страданию рознь: находясь в лагере, я видел, как люди страдают, возвышенно, героически, и это страдание их очищает (катарсис), облагораживает, открывает новые пути для их внутреннего развития.
И я видел людей, которые страдают жалко и трусливо, пресмыкаясь и теряя человеческий облик, - такое страдание заводит в тупик, ведет к разложению, вырождению личности. Страдание является горнилом, в котором очищается человек, но и суровым экзаменом, которым проверяется личность:
"Он много страдал и умел он страдать,
Невольно колена пред ним я склонила,
И прежде, чем мужа обнять,
Оковы к губам приложила".
- говорит княгиня Волконская (жена декабриста) у Некрасова.
"Лаокоон страдает, но страдает так, как Филоктет Софокла: его мука глубоко трогает нас, но мы хотели бы переносить наши муки так же, как и этот великий человек," - пишет знаменитый немецкий писатель Г.Э.Лессинг ("Лаокоон" 1933 г. ИЗО ГИЗ, стр.61).
И великолепно говорит о страдающих шекспировских героинях Б. Пастернак:
"Дав страсти с плеч отвлечь, как рубищу,
Входили с сердца замиранием,
Отдать вселенной стан свой любящий,
Обдать и освежить мирами".
(Б. Пастернак "Уроки английского").
Религия учит переносить страдания достойно, благородно, так, чтобы оно не давило человека, а поднимало, облагораживало его - и наша Церковь указывает в качестве примера страждущему человеку образ, бесконечно более высокий, чем образ Филоктета, Лаокоона и других трагических героев - образ Иисуса Христа и Его Пречистой Матери.
"Она, чью горечь испытанья
Поймет, измерит только Та,
Кто, освятив Собой страданье,
Склонясь, стояла у Креста",
- говорит великий христианин Ф. И. Тютчев о тоскующей по умершем сыне матери.
Точно так же наша Церковь является учительницей Радости - рождение ребенка, радость материнства, брак - Церковь освящает эти события, и здесь она несет "катарсис" - очищение - преображение, очищает страсти человеческие, преображает, обновляет их, указывает каждый раз на высокое назначение человека и напоминает каждый раз об Иисусе Христе, - в Нем же слиты Бог непреложный и Человек Совершенный, преображенное страданье и совершенная радость.
И какой бедной, ничтожной оказывается жизнь без религии, без подлинной радости, жизнь без Бога, без Церкви, без Христа.
Мы разобрали все основные теоретические положения доклада Л. Ильичева.
Перейдем опять от теории к практике.
Л. Ильичев в своем докладе следующим образом характеризует роль религии в нашей действительности:
"Основой основ формирования морального облика строителя коммунизма является труд на общее благо, повышение производственной активности трудящихся. Вне труда нет и не может быть коммунистического воспитания. А какое отношение к труду проповедует религия? Конечно, верующие сплошь и рядом трудятся не хуже неверующих. Но поступают они так отнюдь не в силу религиозных убеждений, а скорее, вопреки им, ибо всем содержанием своих идей религия отвлекает людей от труда. Она обесценивает труд в глазах верующих уже тем, что с молоком матери внушает вздорную идею о тленности и суетности всего земного. Религиозная идеология не только не вдохновляет на труд, а и выхолащивает из него всю его одухотворяю-щую человека красоту. Религиозное учение призывает уповать на милость Божию, а не на труд. Оно не осуждает, а, по существу, оправдывает тунеядство" (стр. 15).
Патетическая тирада высокого докладчика, вероятно, привела в восхищение его слушателей-марксистов. Нас, однако, удивляет то, что никто из них не задал докладчику ни одного вопроса и не сделал ни одного замечания.
Ну что ж, придется нам взять эту функцию на себя.
Прежде всего, насчет "вздорной идеи о суетности и тленности всего земного".
Мы хотим проиллюстрировать положение Л. Ильичева о носителях "вздорной идеи".
Перед нами следующая цитата: "Но всё, что возникает, заслуживает гибели. Может быть, пройдут еще миллионы лет, народятся и сойдут в могилу сотни тысяч поколений, но неумолимо надвигается время, когда истощающаяся солнечная теплота будет уже не в силах растапливать надвигающийся с полюса лед, когда всё более и более скучивающееся у экватора человечество перестанет и там находить необходимую для жизни теплоту, когда постепенно исчезнет и последний след органической жизни, и земля - мертвый, остывший шар вроде луны - будет кружить в глубоком мраке по все более коротким орбитам вокруг тоже умершего солнца, на которое она в конце концов упадет. Одни планеты испытают эту участь раньше, другие позже земли; вместо гармонически расчлененной, светлой, теплой солнечной системы останется лишь холодный мертвый шар, следующий своим одиноким путем в мировом пространстве. И та же судьба, которая постигнет нашу солнечную систему, должна раньше или позже постигнуть все прочие системы нашего мирового острова, должна постигнуть системы всех прочих мировых островов, даже тех, свет от которых никогда не достигнет земли, пока еще будет существовать на ней человеческий глаз, способный воспринять ее".
Эта веселенькая картинка нарисована Фридрихом Энгельсом, который, как известно, отнюдь не принадлежал к церковникам и содержится в его книге "Диалектика природы" (стр. 16, изд. ИМЭЛ при ЦК ВКП(б) 1950 г).
Надо сказать, что нет ни одного положения, в котором обнаруживалось бы столь полное согласие между материалистами и религиозными людьми, как в вопросе о тленности всего земного.
Нарисованная нам Энгельсом картина абсолютно бесспорна и непререкаема, ни один серьезный ученый не сможет привести против Энгельса ни одного сколько-нибудь продуман-ного возражения. Надо сказать, что картина, нарисованная Энгельсом, еще очень оптимисти-ческая: он говорит о миллионах лет, которые будет существовать мир. При этом он молчит о том, что всё это возможно только в том случае, если не произойдет никакой космической катастрофы (а такие космические катастрофы происходят где-нибудь каждый день), ведь любой человек, державший когда-либо в руках учебник астрономии, знает, что на звездах происходят взрывы огромной силы, благодаря чему еле видные звезды начинают светиться с ослепительной яркостью. Быть может, через час настанет такой взрыв на солнце и земля в одно мгновение будет испепелена,- где тогда будет Ильичев со всеми своими рассуждениями о "вздорных идеях"?
Или другой случай: в нашу солнечную систему ворвется какое-либо небесное тело (хотя бы то "сигарообразное тело", из которого, согласно теории Джинса, произошла наша Земля). Ворвавшись в нашу солнечную систему, это небесное тело немедленно нарушит равновесие нашей системы, - правда, на очень небольшой срок, - ровно на такой, который вполне достаточен, чтобы наша Земля сошла со своей орбиты и в мгновение бы исчезла жизнь. На этом мы ставим точку. Любой астроном насчитает сотню подобных же вселенских ситуаций, которые вполне возможны каждый день.
Покинем, однако, астрономию. Перейдем к истории. Откроем школьный учебник средневековой истории, увидим там одну строку, набранную петитом: "Меровинги. 481-751: династия, царствования во Франции". 481-751- 270 лет вот что скрывается за этим петитом.
А теперь мы попросим Л. Ильичева рассказать, что он знает об этих 270 годах. Сумеет ли он назвать хоть одного из королей Меровингов, хоть одного государственного деятеля той эпохи, знает ли он что-нибудь о том, как жили люди при Меровингах, что они делали, как работали?
А ведь за эти 270 лет жили миллионы людей - и все эти миллионы непрерывно трудились, защищали свой труд, вели кровопролитные войны - и большинство из них, верно, не могли и представить себе, что возможна жизнь без Меровингов.
Где же все эти люди, которые властвовали, подчинялись, вели войны и трудились, труди-лись, трудились... Ответ может быть только один: они истлели, как истлеем и мы. Гм! гм! Может быть, идея о тленности всего земного не так уже вздорна, как Вы думаете, почтеннейший докладчик?
Утешением для атеистов часто является память, которую оставляет по себе человек. Жалкое утешение. Не говоря уже о том, что большинство людей не оставляют по себе ровно никакой памяти, - ведь что такое память народов, - не более как фотоаппарат, и какой же несовер-шенный этот фотоаппарат. Уж кто-кто, а мы, историки, хорошо знаем об этом. Интересно проследить, как сплющивается время на расстоянии.
Двести семьдесят лет назад - 1694 год. Начало деятельности Петра. Между Петром и Сталиным - бездна.
Хлодвиг I - самый выдающийся из Меровингов и Пипин Короткий (свергнувший эту династию), отделенные примерно таким же количеством лет, как Петр от Сталина, кажутся современниками - время стерло оттенки, оставив одни контуры, ибо они одинаково нам чужды и от нас далеки. Мы говорим о Франции, а что сказать о 27 династиях фараонов или о царях Вавилонских? Это по поводу тленности.
А теперь насчет суетности. Как известно, Меровинги за все 270 лет своего существования вели упорную борьбу за сохранение власти в своих руках. Сколько крови было пролито из-за этого! Сколько интриг, междоусобиц, заговоров возникало на этой почве! Какие страсти бурлили вокруг! Представим себе всё это и спросим себя, а не смешно ли всё это - и так ли уж было важно, чтоб именно Меровинги, а не какой-либо другой род, возглавлял Францию. Ведь после Меровингов дореволюционная Франция знала еще четыре династии - и ничего - осталась цела и невредима.
До сих пор мы вели свое рассуждение с позиций стопроцентного атеизма результаты получились нельзя сказать, чтоб "очень вдохновляющие на труд". Правда, на все эти рассужде-ния можно ответить веселым конским ржанием. Но ведь и мы можем припомнить слова такого атеиста, как Маяковский: "Кто постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп".
Попробуем, однако, обсудить все эти проблемы с позиций религиозных. Христианство так же, как и материализм, разумеется, не отрицает того, что наша земля в том виде, в каком мы ее знаем, когда-нибудь перестанет существовать (глупо было бы отрицать). Оно, однако, говорит не о превращении "солнца в труп" (выражение Энгельса), а о другом - о преображении материи.
Мысль о преображении материи иной раз посещала и наиболее вдумчивых атеистов. Вот, например, что говорил М. Горький А.А. Блоку в 1919 году, сидя с ним на скамейке, на Марсовом Поле, в Петрограде:
"Материя непрерывно утончается, переходя через наш мозг... И мне нравится думать, что когда-нибудь вся материя, имеющаяся во Вселенной, пройдет через мозг и превратится в мысль". - Блок отвечает: "Какой-то кошмар; к счастью, закон сохранения вещества против Вас". - Ответ Горького: "Э, последние годы показали, чего стоят все физические законы" (разговор приведен М. Горьким в его воспоминаниях о А.А. Блоке. Цитирую по памяти) .
М. Горький здесь довольно близко подходит к христианскому учению о преображении материи, когда "всё тленное преобразуется в нетленное" и наступит новое небо и новая земля.
Ведь с любой точки зрения наша земля не раз преображалась! Неорганическая природа, например, после какого-то резкого толчка породила жизнь и косное ("лишь механически движущееся" по Энгельсу) превратилось в динамическое. Мертвое преобразилось в живое.
Природа после другого резкого толчка родила человека, из "земной персти созданного": из бессознательного и бесчувственного появилось богоподобное существо - человек.
Каждый из этих толчков (скачков по Гегелю) представляет собою чудо (непонятное, необъяснимое) - оно и является актом творения (воздействия Бога на материю).
Но точно так же будет и в конце времен: точно так же, как появилась в мире жизнь и человеческое сознание - наступит после сокрушительного толчка преображение материи: тленное преобразится в нетленное, мертвое в живое и самая разница между материей и другими планами бытия перестанет существовать.
Появление жизни на земле, появление человека представляет собою прежде всего появление нового качества в мире. Однако, этому качеству предшествует накопление длительных количес-твенных изменений в материи. Это накопление продолжается длительное время - пока не происходит резкий толчок,- и количество переходит в новое качество.
Конец мира произойдет таким же путем: для нас несомненным является процесс утончения материи - ее перехода во все более тонкие виды энергии и вот, чудесным толчком (который будет восприниматься людьми, как мировая катастрофа) ряд количественных изменений породит новое качество - новое небо и новую землю.
Сперма тон Логос
Таково учение христиан о конце мира; человек, однако, согласно Священному Писанию, отнюдь не безучастный зритель в этом процессе. Наоборот, он действенный активный двигатель: Царство Божие внутри нас зародыш будущей преображенной вселенной внутри каждого человека - и один из учителей Церкви Иустин Философ говорит, что во всех нас заложены семена Слова Божия (сперма тон Логос). От человека зависит развить эти семена в себе, и в других, и в окружающей нас Природе.
"Царство Божие внутри нас", - но, как это показывает В.С. Соловьев, анализируя Священное Писание, задачей человека является выявление Царства Божия вокруг себя, активное строительство Царства Божия на земле. Об этом неоднократно говорил Христос.
"Другую притчу предложил Он им, говоря: Царствие Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его.
Иную притчу сказал Он им: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все" (Мф. 13-31-33).
Царство Небесное - "не пища и не питие" - это не социализм и не коммунизм - это нечто бесконечно более широкое: преобразование человеческой личности - преображение мира.
Как понятие всеобъемлющее Царство Божие включает в Себя всё: проповедь апостолов, пророков, учителей Церкви, будящих человеческую совесть, сеющих семена Царствия Божия в мире, - ревность мучеников и исповедников, своей кровью утверждающих Царство Божие на земле. Подвиги Преподобных - этих чемпионов духа, возводящих материю на новую, высшую ступень. Таинства Церкви, очищающие и обновляющие людей. Творения человеческого гения (от Гомера до Шекспира, от Сервантеса до Гегеля, от Кальдерона до Достоевского, от Рафаэля до Врубеля, от Баха до Чайковского), (раскрывающие глубины духа, возводящие человечество на новые вершины. Царство Божие нельзя связывать конфессиональными рамками. Его исходная точка и вершина Христос. Однако, и иные религии, возвышая человека, подготовляют путь для Царствия Божия, поэтому авторы индийских Вед, светозарный Будда, легендарные Геракл и Митра, носители античной религиозной философии Сократ, Платон, Сенека, все они должны рассматриваться как предтечи, подготовляющие путь для Христа.