Краснов Петр. Тамбовский волк

   Старик подобрал с дороги камень и бросил им в женщину. Камень попал ей в ногу, и она резко остановилась. Развернувшись к старику, она сжала свои заплывшие жиром кулаки и бросилась навстречу обидчику. Между стариком и женщиной завязалась драка. Навалившись всем своим тучным телом на старика, женщина подмяла его под себя и стала колотить кулаками.
   Избитый мальчишка, увидев, что за ним уже не гонятся, без сил свалился на дорогу. Друзья подбежали к нему, подхватили под руки и потащили к реке. Мать тут же перестала избивать Старика и снова бросилась в погоню за сыном. Мальчишки попробовали бежать бегом, но сил бежать с таким грузом не хватало. "Беглец", видя, что мать приближается, снова побежал сам. Мальчишки, чтобы дать товарищу добежать до реки, стали бросать в женщину камни, как это делал прежде старик. Теперь он, избитый и обессиленный, лежал на дороге...
   Мальчишки, вертелись чуть ли не под ногами бегущей женщины. Но она, ослепленная злобой, не обращала внимания на летящие в нее камни.
   Сын и мать добежали до моста. И чтобы не дать мальчишке уйти к реке, мать побежала наперерез. Растерявшийся сын забежал на мост. И тут силы оставили его. Он уже не бежал, а плелся по мосту. Мать, злорадно скаля зубы, стала нагонять его... И тогда мальчишка, зная, что внизу под мостом много затопленных коряг, все же прыгнул в воду вниз головой...
   Хоронили мальчишку всем микрорайоном. Если бы мать не арестовали, то и ей бы не жить: возмущение жителей микрорайона было настолько сильным, что ей собирались устроить самосуд...
   Каждый раз, прослушивая эту магнитофонную запись, Веста видела все, что происходило с мальчишками так отчетливо, будто сама была свидетельницей этого кошмара, таким ярким было "видение", рассказанное Павлом.
   А слово Сетунька, сказанное во время повествования всего один раз, глубоко врезалось в память. И что самое поразительное, Веста уже когда-то слышала это слово.
   Однажды, в раздумье перелистывая ежегодный телефонный справочник "Золотые страницы", Веста наткнулась на раздел "Улицы Москвы". Сетуньки быть тут, конечно, не могло. Ведь это была речушка, а не улица. Однако, к своему удивлению, она неожиданно нашла словосочетание "Сетуньский переезд", а дальше и реку Сетунь, впадающую в Москву-реку, и Сетуньский мост. А Сетуньки нигде не было.
   В справочном бюро подсказали, что есть такая речка в микрорайоне Солнцево. Веста, ничего не говоря Павлу, поехала туда.
   Все совпало - и мост, и садоводческие участки, и дом старика. Только в доме этом жили уже другие люди, потому что старик ненадолго пережил мальчика, бросившегося с моста.
   Веста ходила между участками до тех пор, пока не нашла пожилую женщину, хорошо помнившую события двадцатилетней давности. Звали женщину баба Вера.
   - А тебе зачем эта история вдруг понадобилась?
   - Я социолог, баба Вера. Анализирую подобные факты, чтобы уберечь других людей от подобных страшных проступков.
   - Это дело хорошее... Тогда слушай...
   - Только расскажите как можно подробнее, ладно?
   - Как смогу. Все-таки больше двадцати лет прошло. Значит, так... Четверо их было. Того, который погиб, Никитой звали. Фамилии-то я уже не помню... А друга Никиты звали Владиком. Он уж так переживал, так переживал!.. Мы даже боялись за него, как бы тоже с собой чего не натворил! Помню, он все себя винил... "Не сумел, - говорил, - его защитить!" А как он мог защитить-то? Им ведь тогда всего-то по шесть лет было! Они, наверное, и подружились-то потому, что у обоих отцов не было. - Вы и матерей их знали?!
   - Конечно. Все ведь в одном дворе жили. Владик-то потом известным спортсменом стал... На всю страну! Умницей парень был...
   - Почему "был"? Что с ним случилось?!
   - Не знаю, милая... Разное говорят...
   - Что говорят?
   - ао нем лучше тебе со Славкой побеседовать. Вот его фамилию я помню. Потому что ребята его все больше по фамилии звали, чем по имени. Труба да Труба!
   - А как мне его найти?
   - Он сейчас не в нашем дворе живет, а в коттедже.
   - Покажете мне?
   - А чего? Покажу! Все равно мимо него пойдем, когда домой буду собираться.
   - Я вас подвезу.
   - Чего?
   - Я на машине, привезу вас прямо к подъезду!
   Веста ободряюще улыбнулась бабе Вере. Но в той произошла внезапная перемена. Поджав губы, она скептически осмотрела Весту с ног до головы, будто впервые ее увидела.
   - Простите, я, наверное, что-то не так сказала?
   Баба Вера ничего не ответила. Допила из чашки чай и, перевернув ее вверх дном, поставила на блюдце. Знак окончания беседы был настолько красноречивым, что Веста невольно поднялась со стула. Прокрутив в уме финал разговора, Веста нашла причину преображения бабы Веры. Такую реакцию вызвало упоминание о машине.
   - Баба Вера, а отсюда, если идти пешком, далеко будет до Славкиного коттеджа?
   - Полчаса.
   - Тогда я схожу, предупрежу водителя, чтобы меня не ждал.
   - А ты разве с водителем?
   - Ну да. Машина-то служебная...
   - А... То-то я гляжу, что ты на этих-то, вроде, не похожа...
   - На каких?
   - Которые на серебре да на золоте едят.
   - Что вы! У нас однокомнатная квартира на троих.
   - С родителями живешь?
   - Нет. С мужем и сыном.
   - Надо же! Такая молоденькая, а уже сын. Большой?
   - Пять лет.
   Прикинув, во сколько же лет Веста родила, повеселевшая было баба Вера опять нахмурилась. Веста поспешила ее успокоить:
   - Мы с мужем мальчика из детдома взяли. А скоро у сына сестренка появится. Веста нежно погладила свой живот. И баба Вера снова расцвела:
   - Ладно! Чего ты меня ждать-то будешь? Пойдем, я тебе покажу, где Труба живет.
   - Баба Вера, а вы говорили, что их четверо было?
   - Был четвертый. Веня звали. Уже лет восемь, как вместе с родителями в Израиль уехал. Может, еще по чашке чая выпьем?
   - Давайте...
   Славки дома не оказалось. Пришлось пообщаться с автоответчиком. Но когда Веста, поблагодарив бабу Веру за помощь, выезжала на улицу, ведущую к Боровскому шоссе, она увидела, что к коттеджу подъезжает "тойота". Веста свернула к дому Трубы.
   Хозяин "тойоты" заметил маневр Весты и, выходя из машины, цепким взглядом посмотрел на гостью.
   Едва машина Весты остановилась, Славка спросил резко и грубо:
   - Журналистка?
   - А вы, что - знаменитость?
   - В некотором роде...
   - В каком роде?
   - В мужском. Хочешь удостовериться?
   - Вижу. Вы можете уделить мне немного времени?
   - Немного - да. Что надо?
   - Расскажите о Никите...
   - Каком?
   - Бросившемся с моста.
   - Все-таки журналистка?
   - Нет.
   - Тогда кто?
   - Социолог.
   - Один черт. Зачем тебе это?
   - Хочу знать: мужчинами становятся или только рождаются?
   - И что ты этим хочешь сказать?
   - Ты прекрасно понял. Не строй из себя кретина. Если тебя спрашивают о друге детства, ты можешь ответить по-человечески?
   - Смотря кто спрашивает. Веста показала визитку.
   - С этого и надо было начинать. Труба выхватил у нее из рук визитку и прочел: "Центр". Это произвело на него магическое действие. Славка преобразился. Теперь вместо грубоватого "крутого" перед Вестой стоял собранный, учтивый, внимательный собеседник.
   Славка Труба почти слово в слово повторил "видение" Павла.
   - Теперь мне хотелось бы встретиться с Владом. Вы помните его фамилию?
   - Старицкий. Но вы не сможете с ним встретиться. Его нет в живых.
   - Покончил с собой?
   - Почему вы так думаете?
   - Не знаю.
   - Вы виделись с Веней?
   - Нет, до Израиля еще не добралась. Я прошу вас: пока о нашем разговоре никому ни слова.
   - Обещаю.
   Веста уехала. Славка Труба терялся в догадках: с какой стати "Центр" заинтересовался его персоной? Труба понимал, что Никита был только предлогом. Ощущая себя без пяти минут покойником, Славка позвонил Крабу.
   -- Добрый день.
   - Рад слышать твой голос.
   - Мы можем встретиться?
   - Часа хватит?
   -Да.
   - Чистые пруды.
   - Понял.
   КРЕСТНЫЙ
   Принц, подъезжая к "Центру", заметил стоящую у обочины знакомую машину. Краб сидел с безмятежным лицом и вроде бы даже не смотрел в сторону Принца.
   Не сбавляя скорости, Принц проехал мимо Краба и мимо "Центра". Попетляв по дорогам с менее интенсивным движением, Принц свернул в один из безлюдных закоулков.
   Минут через пятнадцать Влад увидел идущего не спеша Краба. Старицкий вышел из машины и пошел во двор, где была детская площадка с деревянными террасами - излюбленным местом посиделок местных старушек.
   Было три часа дня, террасы были пусты. Краб подошел и сел рядом с Принцем. Они пожали друг другу руки.
   - Здравствуй, Крестный...
   - Здравствуй. Много работы?..
   - Да. Извини, что сразу не позвонил.
   - Ерунда. Как дома?
   - Вроде, нормально.
   -- Славку Трубу не видел?
   - Нет...
   Этот вопрос озадачил Старицкого. Со Славкой он не виделся с тех пор, как вместе брали Стайера. Но это было до пластических операций. А сейчас, когда Принца все знают как Павла Калужного, поддерживать отношения со Славкой было бы просто неблагоразумно.
   - А почему ты об этом спросил?
   - Вспоминали сегодня о тебе. Труба спрашивает, как ты погиб.
   - А я погиб?
   - Да. В Польше. Но сегодня ты чуть не ожил. Славкой Трубой заинтересовался... "Центр".
   - Когда?!
   - Сегодня перед обедом.
   - Кто?!
   - Веста. Много ты ей успел рассказать?
   - Да нет... Про Италию, Францию, Чехословакию. Но о себе я даже не упоминал. Я просто рассказывал ей...
   - "Видения"?
   - Да...
   Влад понял, что произошло.
   - Хорошо, что Славка обратился ко мне. А если бы он решился проследить за ней и вышел на тебя?
   - Он бы меня не узнал...
   - Но стал бы выяснять, почему телосложение и рост Калужного совпадают с внешними данными Старицкого. А твои шрамы навели бы на мысль о пластической операции. Кстати, "видения" начались до или после похищения?
   - После... Я не называл никаких имен. Не понимаю, как Веста вышла на Трубу?,!
   - Ты сказал "Сетунька". Этого достаточно. Славке я скажу, что "Центр" охотится за Веней... Фамилия, особые приметы?
   - Вениамин Наумович Цейтлин. Над левой надбровной дугой - шрам в виде цифры четыре. Любимое словечко - "обойдется"...
   - Достаточно. Это он. Сегодня же подошли Антона к Трубе. Вот его домашний телефон... Пусть Антон допросит Славку и возьмет с него слово, что, если Веня вдруг объявится, то Труба немедленно об этом поставит в известность Антона.
   - А если Веня и в самом деле объявится в Москве?
   - Не объявится. Веня, по кличке Соня, сидит в израильской тюрьме. И просидит еще очень долго.
   - За что его?
   - За антигосударственную деятельность. Работал на российскую разведку.
   Старицкий вспомнил, что у Вени в детстве было две клички: одна Веник, когда хотели его обидеть, а другая Соня, которая ему очень нравилась. Веня был упитанным флегматиком...
   - А теперь расскажи, что там на самом деле произошло с похищением?
   Старицкий собирался оттянуть разговор о Бизоне до того момента, когда все прояснится с Воронковым. Поэтому и не звонил Крабу. Принц не стал бы скрывать от Крестного правду. И сейчас Вла молчал совсем не потому, что думал, говорит." о похищении или не говорить. Пауза возникла по другой причине...
   Принц вдруг вспомнил о часах и похолодел. А если в часовой механизм вмонтирован микрофон и беседа с Крабом сейчас записывается на магнитофонную ленту?
   Вспоминая разговор с Крабом, Старицкий нашел слово, которое ему лучше было бы не произносить вслух: Влад назвал Краба Крестным. Если уж Веста по одному только слову "Сетунька" раскрутила такой клубок, то Бизон вычислит и уберет Крестного без особых усилий.
   Молчание затянулось. Но Краб был терпелив. Видя удрученное состояние Крестника, Краб иногда испытующим взглядом, как бы невзначай посматривал на окна домов, на крыши, вдоль улицы. Он знал, что Принц продолжает оставаться заложником.
   Старицкий достал записную книжку и написал: "Предполагаю, что в моих часах встроенный микрофон". Взяв авторучку, Краб ответил: "Завтра, во второй точке, в двенадцать?" Влад в знак согласия кивнул головой.
   - Что же ты молчишь? Нахлынули неприятные воспоминания?
   - Не в этом дело? Все пытаются вскрыть меня, как сейф, набитый секретами. А секрет всего один - я помню только, как "улетел" в машине... Потом чернота... Очнулся на яхте!
   - Напрасно ты горячишься. Спрашивают тебя, желая помочь вспомнить, а не потому, что не доверяют. Как сам-то думаешь, какова была цель этого похищения?
   Принц, вспомнив о том, что все разговоры, которые велись в кабинете Генерала и в кабинете самого Принца, вероятно, транслировались в ставку Бизона, заскрежетал зубами. Бизон уже сидел у Старицкого в печенках. До сегодняшнего дня Принц считал, что в часы вмонтировано сигнальное устройство, и это было бы полбеды. А если там спутниковый микрофон, тогда айсберг, о котором говорил Бизон, - действительно огромная монолитная подводная глыба, состоящая из многих структур, в том числе из разведки и контрразведки.
   - Извини, я отвлекся. О чем ты спросил?
   - О цели похищения.
   - Генеральный думает, что я - пробный шар, предупреждение, чтобы более крупный объект в этой игре был посговорчивее. Так иногда, демонстрируя свою силу, убивают одного из телохранителей или личного врача несговорчивого объекта.
   - Значит, лично тебе ничего не грозит?
   - Нет.
   - Ну и прекрасно! Но ты все-таки не забывай, звони.
   - Конечно.
   Есть в Москве такие аномальные зоны, в которых магнитная стрелка компаса ведет себя агрессивно, точно на нее влияют какие-то силы. В одной из таких зон и состоялась на следующий день встреча Старицкого и Краба.
   Секундная стрелка замерла на одном месте. Краб взял у Влада часы и поместил их в какой-то прямоугольный пенал. Закрыв крышку, Крестный нажал на кнопку. На пенале загорелись сначала зеленая, а потом красная кнопки.
   - Примерно то, что ты и предполагал. Только радиус приема не очень велик. Где-то недалеко машина, оснащенная электронной аппаратурой.
   - Но когда мы ездили на рыбалку, хвоста не было.
   - Торс их не интересует. Тем более, что с ним ты бы не стал откровенничать. Они потеряли нас в этом квадрате. И сейчас их "аппаратная" на колесах будет колесить, прочесывая ближайшие улицы! Скорее всего, это микроавтобус. Пойдем посмотрим на них.
   Машины Принца и Краба стояли закрытыми в гараже пожарной части. Крестный и Крестник поднялись на пожарную обзорную вышку. Краб достал из старого потертого, как у Жванецкого, кожаного портфеля два бинокля. Один протянул Старицкому. Влад спросил:
   - Как они выйдут на нас?
   - Никак. Они будут утюжить этот квадрат весь день, пока вновь не появится сигнал.
   На площадь перед пожарной частью выскочил маленький автобус темно-синего цвета с желтой полосой вдоль всего корпуса. Над полосой - надпись: "Связь".
   -- Подходящее название, правда?
   - Думаешь,, это они?
   - Посмотри на крышу...
   На крыше, словно утыканной гвоздями, была натянута в виде паутины серебристая металлическая нить, служащая антенной. "Мне бы такой, - подумал Принц, - для отслеживания Воронкова..."
   Окна были зашторены аккуратными занавесочками. Сверху автобус казался игрушечным. В кабине водителя находился только один человек. Остальные, видимо, крутились в салоне возле приборов.
   Водитель с "безучастным" видом потянулся, незаметно при этом оглядывая улицы. На вид ему было лет пятьдесят. Он был раскован, держался уверенно, и было что-то располагающее в его лице... Присмотревшись, Влад понял: это были детские, нежные губы. "Даже не верится, - размышлял Влад, - что водитель не знает, на кого работает. Да еще наверняка и в карательных операциях принимает участие."
   Автобус стоял минут пять, и наблюдатели успели хорошо его рассмотреть. Теперь Принц не спутал бы его ни с каким другим. Небольшая вмятина возле правой фары, не до конца стертая грязь на ободе колеса и почти невидимые мазутные полосы говорили о том, что автобус часто бегает по загородным, земляным дорогам и, возможно, стоит в гараже какой-нибудь МТС рядом с тракторами...
   Автобус уехал, а Принц, не пропуская ни одной мелочи, стал рассказывать Крабу обо всем, что произошло в бункере. А потом об оперативке у Крафта и о разговоре в своем перевернутом вверх дном кабинете. Краб задумчиво теребил мочку уха и иногда удивленно поднимал вверх брови. Чувствовалось, что все рассказанное Принцем для Крестного было ребусом, который он пока не мог разгадать.
   Пока Краб молчал, автобусик, не останавливаясь, проутюжил еще раз площадь. Крестный, мельком взглянув на него и, видимо, на что-то решившись, сказал:
   - Поддерживать связь будем письменно. Если будет какая-то информация, крышка абонентного ящика должна быть слегка вдавлена внутрь. Пока ты будешь выполнять заказ, я попытаюсь определиться с Хозяином.
   - Крестный, я боюсь за тебя... Теперь Бизон знает о Крестном, о котором не смог узнать от меня в бункере.
   - Откуда?
   - Вчера, в начале нашей встречи, я невольно выдал тебя, назвав Крестным!
   - Это ты о микрофоне?
   -Да!
   - Я его вчера заблокировал на всякий случай, еще не зная, есть он в твоих часах или нет.
   - Но как ты догадался?
   - Как только ты вернулся, я стал тебя "пасти", чтобы обнаружить тех, кто на тебя охотится, и засек этот автобус. Почему же ты не нашел меня раньше?
   - Ждал появления в Москве Хозяина.
   - А откуда ты знал, что он не здесь?
   - Они передавали сообщения по радио. И если бы не Славка Труба, ты бы меня не скоро увидел. Кстати, о сердце. Бизон прав. Тебе на время придется его "выключить".
   - Ты про "видения"?
   -Да.
   -- Уже.
   - Что ты сказал Весте?
   - Сказал, что при "видениях" у меня начинается аритмия, что пью лекарства, и "видения" теперь не беспокоят.
   - Это хорошо. Да, о Трубе... Пусть Торс "проговорится" в присутствии Весты о том, что Славкой интересуются израильские спецслужбы, которые подозревают его как соучастника Вени в шпионской деятельности.
   - А откуда это может быть известно Торсу, если он ни с нашими, ни с зарубежными спецслужбами никакого контакта не имеет?
   - Имеет.
   - Антон?!
   -Да. Недавно он получил кругленькую сумму за операцию КамАЗ. Компания, перевозившая "хрупкий" груз, отблагодарила Торса за сохранность этого груза. Он назвал тебе сумму, которую получил?
   - Нет. Он даже не упоминал о гонораре.
   - Как думаешь, почему?
   - Не знаю.
   - Потому что таких сумм просто так не выплачивают. Вспомни, какой поднялся шум, когда ученые мужи получили гонорар за книжонку о приватизации.
   - Но я знаю, что Антон не взял бы денег, если бы они плохо пахли!
   - Они и не пахли. Ты знаешь, что везла компания в грузовике?
   - Знаю. КамАЗ был загружен пробами грунта и грунтовых вод, которые были взяты с будущих газовых и нефтяных разработок. Пробы перевозились в стеклянной таре.
   - Ты не обязан знать, что там было на самом деле. "Центр", взявшийся охранять груз, обязан доставить его в целости и сохранности, так?
   - Так.
   - А я тем более не должен был бы знать об этом грузе. Но я узнал. Те, кто захватил Грузовик, были дезинформированы, будто в грузовике - Уран, который стоит бешеные бабки. Но тем, кто остался в живых, удалось прихватить с собой одну капсулу. Что, думаешь, в ней оказалось?
   - Уран?!
   - Радиоактивные отходы, завезенные в нашу страну из-за рубежа. Мы становимся международной радиоактивной помойкой!
   - И Антон об этом знал?!
   - Думаю, что нет.
   - Тогда за что же ему заплатили гонорар?
   - За будущие услуги. Это почерк всех спецслужб мира.
   - Он вернет деньги.
   - Если они у него есть. Антон собирался покупать квартиру, и компания "Лимитед Экс" этим воспользовалась. Думаю, что вручение денег Торсу зафиксировано скрытой видеокамерой.
   Старицкий посмотрел на Краба. Крестный внешне был невозмутим. Влад стукнул кулаком по деревянному барьеру вышки. "На что уходит наша жизнь, горестно думал Влад, - на борьбу за место под солнцем? Нет. На разборки с Бизонами, Стайером и ему подобными! Спорт, искусство - все по боку! Одни разборки! И так до глубокой старости?!" Принц обхватил голову руками. Ему захотелось уехать в тихий провинциальный городок. Но вспомнив "тихий" Тамбов, Старицкий содрогнулся от омерзения.
   Краб потрепал Принца по плечу и, ободряюще улыбнувшись, сказал:
   - Стреляй первым.
   Крестный протянул Владу прямоугольный изящный пенал.
   - Понадобится вырваться из микрофонного плена - включи блокиратор. И еще... Один из связистов, работающий в "Центре", наверняка пользуется для связи со своими миниатюрной радиостанцией. На него можно выйти, нажав кнопку под зеленым индикатором. Как только связист будет в эфире, индикатор засветится и, чем ближе ты будешь приближаться к источнику радиосигнала, тем ярче будет индикатор. Принцип миноискателя. Не устал?
   - Ты о чем?
   - Слушать болтовню старика?
   - Извини, если обидел тебя своим поведением. Только при тебе я могу быть свободным, разрешаю себе расслабиться. С тобой легко. Ты мне, как отец, который может быть и отцом, и другом одновременно. С мамой у меня были тоже хорошие отношения. Но всегда не хватало отца. Мама мне запретила даже спрашивать о нем. А чтобы я не узнал об отце от соседей, она, когда я был еще совсем маленьким, переехала жить из центра Москвы в Солнцево.
   - И ты до сих пор ничего об отце не знаешь?
   - Нет. Другие матери обманывали своих детей, придумывая истории про летчиков, полярных исследователей. А моя - ни слова! Став взрослым, когда мамы уже не было, я попытался через адресный стол найти хотя бы прежнее место жительства. Но то ли опыта не хватило, то ли мешало ощущение, что я предаю мать, занимаясь поисками отца... В общем, я так ничего и не нашел. Так что не обижайся на меня, если я иногда при тебе впадаю в детство: капризничаю, срываюсь. Ведь теперь только ты один знаешь, кто я на самом деле...
   - И Бизон.
   - Вот это самое подлое из всего того, что со мной случилось!
   - Ты, как человек творческий, излишне драматизируешь события. Учти, ты сможешь разделаться с Бизоном только став дирижером, а ты порой... ведешь себя, как капризная первая скрипка. Согласен?
   - Да...
   - Тогда вперед к вершинам дирижерского искусства.
   ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
   Вернувшись после встречи с Крестным в "Центр", Принц сразу нажал кнопку под зеленым индикатором. Свечения не было: "пианист" молчал. Открыв дверь кабинета, Ста-рицкий увидел на полу белый квадратик. Подняв сложенный вчетверо листок бумаги, Влад развернул его. На этот раз фраза состояла всего из двух слов: "Последнее предупреждение".
   Принц понимал, что это не пустая угроза. Лично ему, Старицкому, ничего не сделают. Он боялся за своих близких.
   Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, Влад с головой окунулся в "наследие", оставшееся от Дюка.
   Веста не хотела тревожить Павла, зная, что у него сейчас очень сложный период в работе. Но хотя бы просто не увидеть его не могла. Веста предполагала, что, войдя в кабинет мужа, застанет там две горы документов, выросших на правой и на левой сторонах стола. А посередине будет торчать голова Влада с всклокоченными волосами.
   Однако, войдя в кабинет, Веста увидела на столе лишь одну папочку, и та сразу исчезла в недрах стола. Принц оставался верен себе: ни одного документа для посторонних глаз.
   - Надо стучать перед тем как войти.
   - Даже мне?!
   -Да.
   - Тогда закрывайся на замок.
   - Спасибо за подсказку. Теперь я именно так и буду делать.
   В кабинете стало неуютно. Последние события в их семейной жизни Веста расценивала как знак, наглядно доказывающий, что они теперь - одно целое!
   Поведение мужа, его холодность в последние сутки обижали. Очень хотелось об этом поговорить. Но сейчас это было неуместным. А дома, при Олежке, неловко.
   - Тебя подождать?
   - Нет.
   Павел и не скрывал того, что ждет, когда жена уйдет. В Принце боролись два желания: одно - обнять Весту и успокоить, тогда она застрянет в кабинете надолго и другое - выпроводить ее как можно скорее, чтобы разобраться, наконец, в текущих делах.
   Но главным камнем преткновения в их взаимоотношениях стала тайна Весты, которую она тщательно скрывала. Так уж устроен человек. У самого Принца тайн, о которых не знала жена, было множество. Но стоило появиться чему-то таинственному в жизни Весты - и Принцу стало обидно. Почему Принцесса не хочет рассказывать о своем посещении Славки Трубы.
   Больше Веста ни о чем не стала расспрашивать и тихо вышла из кабинета. Она позвонила родителям Павла и попросила оставить у себя Олежку ночевать, потому что у Павла очень много работы, и Весте надо ему помочь. Потом спросила подошедшего к телефону сына:
   - Олежка?
   - А?
   - Как ты там?
   - Скучаю...
   - Олеженька, у папы сегодня очень трудный день. Не обижайся, пожалуйста, ладно?..
   - Ладно... Но если сможете, приезжайте... Я еще не скоро лягу спать. Я буду ждать...
   - Как получится, хорошо?
   - Хорошо...
   Попрощавшись с Олежкой, Веста забралась в машину и стала терпеливо ждать возвращения мужа.
   Когда голова окончательно перестала соображать, а в глазах от напряженной работы за компьютером появился "снежок", Старицкий, отложив дела до утра, вышел из кабинета.
   Тишина коридоров не успокаивала. Включив блокиратор, Принц с надеждой посмотрел на зеленую лампочку. Сейчас было самое удобное время, чтобы накрыть "пианиста". Индикатор не загорался.
   Выйдя из "Центра", Старицкий увидел сидящую в машине Весту. Она прислонилась головой к боковому стеклу. Глаза были закрыты. Влад осторожно открыл дверцу.
   Веста проснулась и виновато посмотрела на мужа.
   Принц забрался в машину, взял лицо Весты в свои ладони и стал целовать глаза, щеки, губы...
   - Прости меня...
   - Это ты прости меня, я виновата перед тобой... Веста рассказала Павлу про свою поездку к Славке Трубе. И обоим стало легче. Они заехали за Олежкой, который, как и обещал, еще не спал, ожидая родителей.