Страница:
В воскресный день утром планируем отправиться в аквариум «Васко да Гама». Поездом доехали до станции Ангес, откуда минут пятнадцать идем пешком вдоль берега моря до Дефундо. Купленная. на турбазе карта Лиссабона облегчала нам все передвижения.
Аквариум «Васко да Гама» состоит из двух половин — собственно аквариума, в котором обитают живые представители морской и пресноводной фауны Португалии и заморских стран, и музея, в котором выставлены чучела и другие, иногда очень интересные, «мертвые» препараты.
Аквариум и музей нам понравились. Пресноводная и морская фауна представлена достаточно полно. Экспонаты в хорошей форме, удачно освещены. Много разных беспозвоночных — актинии, омары, лангусты.
Ярко окрашены коралловые рыбы. Есть и млекопитающие — тюлени из вод, омывающих Южную Африку. Много живых птиц, свободно летающих над открытым бассейном, — бакланы, крупные альбатросы. Служители аквариума, узнав, что мы с русского исследовательского судна, пригласили нас посмотреть кормление птиц, тюленей, черепах, крупных рыб, огромных угрей конгеров и т. д. Основной корм — рыба. Аппетит у животных отменный, и накормить их досыта трудно.
На верхнем этаже находится Зоологический музей, где выставлены чучела акул, скатов и других морских животных. Сильное впечатление производит экспонат гигантского кальмара: его туловище достигает в длину 1 м, короткие толстые щупальца 1 м, а длинные щупальца протягиваются на 6 м. Общая длина всего животного — около 8 м, т. е. он длиннее жирафа.
В один из_дней нашей стоянки в Лиссабоне мы с Л. Ф. Помазанской и Т. С. Рассом поехали в зоопарк, что я всегда делал в новых для меня городах. По карте изучили маршрут, доехали автобусом до одной из площадей, прошли пешком на площадь Россия, оттуда на метро доехали до зоопарка. Парк хорошо устроен, оборудован просторными вольерами для животных. В парке содержатся львы, бенгальские тигры, пума, ягуары, пантеры, индийский носорог. Имеется большой бассейн, в котором резвятся калифорнийские тюлени. Богата коллекция тропических птиц, среди них можно увидеть попугаев ара и других, туканов, страусов африканских, американских нанду, австралийских и новогвинейских казуаров. Хорошо представлены рептилии — крупный экземпляр боа-констриктора, ядовитые змеи и др. В общем сад не очень большой, он не может идти в сравнение с зоопарками Лондона, Нью-Йорка или Гамбурга. Но животные содержатся хорошо.
В Музей старого искусства мы пошли вдвоем с Лидией Фоминичной. Великолепное здание, напоминающее наш Эрмитаж, стоит на возвышенном месте, откуда открывается прекрасный вид на простор реки Тахо. В музее преобладает португальское искусство. Очень много старинных раскрашенных скульптур святых XIV–XVI вв. Богато представлена живопись португальских художников XV–XVII столетий. В отделе зарубежной живописи мы увидели картины мастеров итальянской, фламандской, голландской, испанской школ. Из произведений немецкой школы есть картины Дюрера, Кранаха. Музей оставил очень хорошее впечатление.
Перед зданием музея есть садик, и мы долго сидели в нем, любуясь разливом реки Тахо с кораблями на рейде, и старались надолго Запечатлеть в памяти эту чарующую картину. Стоял теплый, солнечный, совсем летний день, хотя по календарю было всего 25 марта.
В туристском проспекте города Лиссабона очень рекламировался наряду с другими достопримечательностями музей карет, придворных экипажей XVII–XVIII вв. Музей находился недалеко от пристани, и под конец нашего пребывания в городе мы решили сходить в него. Заплатили свои эскудо и посмотрели золоченые кареты королев, королей и другой знати, изготовленные во Франции, Англии, Испании, небольшие двуколки на одного, двух человек и разные другие экипажи. Даже в таких вычурных, изысканных вещах, как придворные кареты, сказываются национальные вкусы, национальный стиль. Кареты английские отличаются от французских, те и другие — от испанских.
На верхнем этаже в отдельном зале помещен большой портрет королевы Амалии, основательницы музея. Королева была большой любительницей лошадей и поездок. Она была, очевидно, очень красивой женщиной, по крайней мере такое впечатление производил ее портрет.
Вернулись на корабль около 17 часов, а на 20 часов уже намечен отход. Расставание с Лиссабоном было теплым. Хотя все мы в Лиссабоне в первый раз, но друзей у всех появилось много и провожало нас народа больше, чем в других портах.
Отдали швартовы, два буксира снова повели нас мимо набережной, знакомого нам рынка, мимо судов. Развернулись на широком плесе реки Тахо и, уже без буксира, прошли под огромным мостом с фигурой Христа на левом берегу и стали малым ходом — из-за мелей — двигаться вниз по течению к выходу в Атлантический океан.
Глава 11 ИБЕРИЙСКАЯ И ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ КОТЛОВИНЫ. СРАВНИТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ КОТЛОВИН СРЕДИЗЕМНОГО МОРЯ И ВОСТОЧНОЙ АТЛАНТИКИ. АНГЛИЙСКИЙ КАНАЛ. ДУВР. ЛОНДОН
Аквариум «Васко да Гама» состоит из двух половин — собственно аквариума, в котором обитают живые представители морской и пресноводной фауны Португалии и заморских стран, и музея, в котором выставлены чучела и другие, иногда очень интересные, «мертвые» препараты.
Аквариум и музей нам понравились. Пресноводная и морская фауна представлена достаточно полно. Экспонаты в хорошей форме, удачно освещены. Много разных беспозвоночных — актинии, омары, лангусты.
Ярко окрашены коралловые рыбы. Есть и млекопитающие — тюлени из вод, омывающих Южную Африку. Много живых птиц, свободно летающих над открытым бассейном, — бакланы, крупные альбатросы. Служители аквариума, узнав, что мы с русского исследовательского судна, пригласили нас посмотреть кормление птиц, тюленей, черепах, крупных рыб, огромных угрей конгеров и т. д. Основной корм — рыба. Аппетит у животных отменный, и накормить их досыта трудно.
На верхнем этаже находится Зоологический музей, где выставлены чучела акул, скатов и других морских животных. Сильное впечатление производит экспонат гигантского кальмара: его туловище достигает в длину 1 м, короткие толстые щупальца 1 м, а длинные щупальца протягиваются на 6 м. Общая длина всего животного — около 8 м, т. е. он длиннее жирафа.
В один из_дней нашей стоянки в Лиссабоне мы с Л. Ф. Помазанской и Т. С. Рассом поехали в зоопарк, что я всегда делал в новых для меня городах. По карте изучили маршрут, доехали автобусом до одной из площадей, прошли пешком на площадь Россия, оттуда на метро доехали до зоопарка. Парк хорошо устроен, оборудован просторными вольерами для животных. В парке содержатся львы, бенгальские тигры, пума, ягуары, пантеры, индийский носорог. Имеется большой бассейн, в котором резвятся калифорнийские тюлени. Богата коллекция тропических птиц, среди них можно увидеть попугаев ара и других, туканов, страусов африканских, американских нанду, австралийских и новогвинейских казуаров. Хорошо представлены рептилии — крупный экземпляр боа-констриктора, ядовитые змеи и др. В общем сад не очень большой, он не может идти в сравнение с зоопарками Лондона, Нью-Йорка или Гамбурга. Но животные содержатся хорошо.
В Музей старого искусства мы пошли вдвоем с Лидией Фоминичной. Великолепное здание, напоминающее наш Эрмитаж, стоит на возвышенном месте, откуда открывается прекрасный вид на простор реки Тахо. В музее преобладает португальское искусство. Очень много старинных раскрашенных скульптур святых XIV–XVI вв. Богато представлена живопись португальских художников XV–XVII столетий. В отделе зарубежной живописи мы увидели картины мастеров итальянской, фламандской, голландской, испанской школ. Из произведений немецкой школы есть картины Дюрера, Кранаха. Музей оставил очень хорошее впечатление.
Перед зданием музея есть садик, и мы долго сидели в нем, любуясь разливом реки Тахо с кораблями на рейде, и старались надолго Запечатлеть в памяти эту чарующую картину. Стоял теплый, солнечный, совсем летний день, хотя по календарю было всего 25 марта.
В туристском проспекте города Лиссабона очень рекламировался наряду с другими достопримечательностями музей карет, придворных экипажей XVII–XVIII вв. Музей находился недалеко от пристани, и под конец нашего пребывания в городе мы решили сходить в него. Заплатили свои эскудо и посмотрели золоченые кареты королев, королей и другой знати, изготовленные во Франции, Англии, Испании, небольшие двуколки на одного, двух человек и разные другие экипажи. Даже в таких вычурных, изысканных вещах, как придворные кареты, сказываются национальные вкусы, национальный стиль. Кареты английские отличаются от французских, те и другие — от испанских.
На верхнем этаже в отдельном зале помещен большой портрет королевы Амалии, основательницы музея. Королева была большой любительницей лошадей и поездок. Она была, очевидно, очень красивой женщиной, по крайней мере такое впечатление производил ее портрет.
Вернулись на корабль около 17 часов, а на 20 часов уже намечен отход. Расставание с Лиссабоном было теплым. Хотя все мы в Лиссабоне в первый раз, но друзей у всех появилось много и провожало нас народа больше, чем в других портах.
Отдали швартовы, два буксира снова повели нас мимо набережной, знакомого нам рынка, мимо судов. Развернулись на широком плесе реки Тахо и, уже без буксира, прошли под огромным мостом с фигурой Христа на левом берегу и стали малым ходом — из-за мелей — двигаться вниз по течению к выходу в Атлантический океан.
Глава 11 ИБЕРИЙСКАЯ И ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ КОТЛОВИНЫ. СРАВНИТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ КОТЛОВИН СРЕДИЗЕМНОГО МОРЯ И ВОСТОЧНОЙ АТЛАНТИКИ. АНГЛИЙСКИЙ КАНАЛ. ДУВР. ЛОНДОН
Идем Атлантическим океаном на северо-запад. Не жарко. Температура воздуха 13°, ветер и волна 5 баллов. Небо серое, облачное, иногда выглядывает солнце. Ветер постепенно усиливается. Держим курс на Иберийскую котловину, что лежит уже севернее Пиренейского полуострова. Здесь на глубине свыше 5000 м намечена очередная станция. Ходу туда больше суток.
29 марта. Работаем на Иберийской котловине в Атлантическом океане. Наши координаты 45°03 с. ш., 12°52 з. д. Глубина — 3500 м. Погода улучшилась. Все шло хорошо, но немного подвела поспешность, хотя спешить-то было некуда, просто нетерпение.
Зоологи спустили трал Сигсби, траление уже закончилось. Не дождавшись поднятия его на палубу, геологи начали спускать дночерпатель. Было вытравлено уже несколько тысяч метров троса, как вдруг что-то случилось с геологической лебедкой и трос оборвался на верху у лебедки. Дночерпатель с тросом сцепились с тралом, шедшим на подъем. Немало времени ушло на приведение их в порядок.
Несколько раз на различные уровни опускали разноглубинный трал Айзекс-Кидда, и каждый раз он приносил каких-нибудь специфических для данной глубины рыб, то лампаниктусов, отличных от добытых нами ранее, то топориков, то других рыб, так что материала для работы нам хватало. Траления здесь веселее, чем в Средиземном море: Атлантика все же гораздо богаче жизнью.
Четверо суток, день и ночь, все отряды работают на этом полигоне. С глубины более 5000 м удачно подняли трал Сигсби. В нем оказалась довольно крупная, более 35 см, глубоководная и, как говорят ихтиологи, редкая рыба из семейства бротулид, самая глубоководная из пойманных за весь рейс. Да и попалась она случайно, зацепившись за наружную сетку трала.
Успешно поработали на разных горизонтах отряды планктона, гидрофизический, гидрохимический и др. Это все очень существенно для сопоставления условий жизни в Средиземном море и Атлантическом океане.
…В задачи 65-го рейса «Витязя» входило заполнить некоторые «белые пятна» в наших знаниях о Средиземном море. Конечно, короткий рейс не позволил проводить сколько-нибудь длительную работу на намеченных глубоководных полигонах, но все же были внесены существенные коррективы в имеющиеся представления о бентосе моря.
Сведения о гидрофизических и геологических условиях в этом море более полны, имеются современные сводки И. М. Овчинникова, Е. Н. Емельянова и других, освещающие абиотические условия среды обитания организмов. Но во многих отношениях Средиземное море остается слабо изученным. Это касается прежде всего закономерностей количественного распределения бентоса. Поэтому мне хочется кратко рассказать о некоторых результатах работ отряда бентоса, проведенных под руководством одного из ветеранов «Витязя», Н. Г. Виноградовой, и ее неутомимыми помощниками О. Н. Зезиной, Р. Я. Левенштейн, М. Н. Соколовой, Ф. А. Пастернаком.
Глубоководный бентос Средиземного моря изучался ими в дночерпательных пробах (количественный учет бентоса) и в уловах донных тралений в Адриатическом, Ионическом, Тирренском морях, море Альборан и в Алжиро-Прованской котловине. Для сравнения со Средиземным морем ими были проведены сборы материала в Иберийской и Западноевропейской котловинах Атлантического океана.
Советские исследования в Эгейском и Адриатическом морях показывают низкую продуктивность моря — порядка 0,5–5,0 г/м2 органического вещества бентоса, что подтверждает ранее имевшиеся данные. В наиболее продуктивном районе Эгейского моря, к западу от острова Лемнос, выход органического вещества немного выше 5 г/м2. Величины эти даже ниже, чем в Черном море, хотя Черное море уступает Средиземному по числу видов в сборах бентоса.
В глубоководных котловинах Средиземного моря прежде брались дночерпательные пробы (в том числе и советскими исследователями); представления об их очень низкой продуктивности были столь укоренившимися, что маститый французский биолог и океанограф Ж.-М. Перес считал глубоководные районы восточной части Средиземного моря вообще безжизненными.
Но эти категорические выводы были все же ошибочными, что показали более тщательные исследования глубоководного бентоса, проведенные с французского экспедиционного судна «Жан Шарко» в 1970 г. Сборы придонной фауны в западной и восточной частях Средиземного моря на глубинах 1600–3700 м приносили разнообразную фауну — полихет, изопод, танаид (род ракообразных), кумацей, моллюсков, реже иглокожих и асцидий.
Исследования, проведенные в 65-м рейсе «Витязя», подтвердили эти наблюдения. В собранных дночерпательных глубоководных пробах беспозвоночные имелись всегда и, как правило, нескольких видов. В Ионической котловине с глубины 3650 м дночерпатель принес немало губок и полихет. В Тирренском море (глубина 3540 м) обнаружились губки, кишечнополостные, двустворчатые моллюски, сипункулиды. Беднее оказались придонные пробы в Алжиро-Прованской котловине (глубина 2850 м), где в дночерпателе оказался лишь один экземпляр двустворчатого моллюска.
На более мелководных станциях в Средиземном море дночерпатель приносил более разнообразную и многочисленную фауну, содержащую почти все основные составляющие группы бентоса.
Исследования биомассы бентоса в глубоких котловинах Средиземного моря подтвердили факт очень малой величины биомассы. Несмотря на разнообразие форм, общая ее величина определялась в пределах 0,01—0,48 г/м2. Что касается зонального распределения бентоса в Средиземном море, то анализ всех имеющихся данных по количественному распределению бентоса не подкрепляет мнение о каких-либо закономерных изменениях общей величины или изменениях составляющих бентос групп по мере продвижения от западных частей моря к восточным. Основные причины, обусловливающие низкую продуктивность глубоких котловин Средиземного моря, здесь, как и в других районах Мирового океана, лежат, по-видимому, в недостатке и качестве пищи на дне. Здесь играют, конечно, роль и гидрофизические условия, прежде всего относительная гомотермия подповерхностных и глубоких вод этого бассейна, не способствующая оседанию биогенного органического вещества. Наконец, с проблемой продуктивности связана, по-видимому, и геологическая история всего Средиземного моря, на что обращает внимание и Н. Г. Виноградова.
Изучение глубоких буровых колонок, добытых со дна различных районов Средиземного моря буровым судном «Гломар Челленджер» в 1970 г., привело к неожиданным и крайне интересным выводам. Приходится признать, что, по-видимому, б — 7 млн. лет тому назад весь бассейн Средиземного моря представлял собой пустыню с отдельными солеными озерами в понижениях грунта. Колонки глубокого бурения из разных районов Средиземного моря приносили веские доказательства прогрессирующей стагнации вод с неизбежным вымиранием донных обитателей. Все это приводит к мысли, что после того, как произошло последнее заполнение Средиземноморского бассейна атлантической океанской водой и началось новое заселение абиссальных его глубин, вновь пришедшие придонные обитатели не имели достаточно времени для сформирования разнообразной и богатой фауны бентоса. Отсюда и его относительная бедность.
В Восточной Атлантике «Витязь» проводил сборы придонной фауны в двух районах — в Иберийской котловине и в так называемой Западноевропейской котловине (об этих работах будет сказано далее). Дночерпательные сборы и траления разными типами тралов давали относительно богатые уловы разнообразной фауны, в том числе и немало крупных форм, в частности два экземпляра плавникового осьминога. Так, например, на станции в Иберийской котловине, на глубине 5430–5450 м, трал принес 965 животных, относящихся к 102 видам, 30 отрядам, и общий вес улова равнялся 342 г. На другой станции, в Западноевропейской котловине, траление дало тоже разнообразный улов, хотя и несколько более бедный, чем в Иберийской котловине. В трале оказалось 276 животных, относящихся к 58 видам, 27 отрядам, общий улов весил 106 г. Разница по сравнению с уловами в Средиземном море огромная. Сборы показывают, что в восточноатлантических котловинах фауна макробентоса ни по богатству, ни по разнообразию не уступает бентосу гомологичных областей Тихого или Индийского океанов.
Надо еще отметить, что Н. Г. Виноградова проводила в дночерпательных пробах отбор так называемого мейобентоса, т. е. очень мелких форм, стоящих по размерам между одноклеточными организмами и формами размером 0,45 мм. Мейобентос играет очень большую роль в жизни Мирового океана.
Новым в методике работ с донными тралами в 65-м рейсе «Витязя» было регулярное применение гидроакустического индикатора дна (ГИД-78). С помощью этого прибора, подвешенного на рабочем тросе трала, можно непрерывно следить за положением орудия лова относительно дна. Использование ГИД-78 помогло регулировать длину вытравленного троса и избежать обычных (при работе «вслепую») рывков и неудач, сопровождающих эти работы при значительных глубинах.
Работами отряда Л. А. Пономаревой (отряд планктона) подтвержден известный ранее факт о бедности планктона в Средиземном море, что согласуется и с бедностью бентоса. Обилие планктона и донной фауны, обнаруженное в районе Иберийской котловины, резко контрастировало с наличием их в Средиземном море.
Несколько слов о работах других отрядов. Гидрохимиками были проведены массовые определения форм соединений железа, марганца, серы и впервые в судовых условиях осуществлено определение селена в осадках. На борту было налажено определение абсолютного возраста донных проб грунта радиоуглеродным методом. В частности, установлен возраст вулканических пепловых прослоек, связанных с извержениями Везувия, в том числе и в историческое время.
Широкое использование гидрофизическим отрядом зонда «Аист», непрерывно регистрирующего распределение температуры и солености по глубине, позволило подтвердить чрезвычайно однородную температуру до глубины 1000 м.
Эти краткие сведения о работе некоторых отрядов в 65-м рейсе «Витязя» показывают, что проведенные исследования внесли новые факты в наши знания о Средиземном море.
…1 апреля у нас праздничный день — тридцатилетний юбилей «Витязя». В 8 часов утра весь состав экспедиции выстроен на палубе, состоялся торжественный подъем флага Советского Союза и вымпела Академии наук. Было зачитано приветствие от президента Академии наук академика А. П. Александрова. Естественно, что завтрак и обед были праздничными, и наш кок не ударил в грязь лицом. Вечером было организовано торжественное заседание, на котором зачитали приказ по экспедиции и огласили приветственные телеграммы, в частности от других экспедиционных судов Академии наук, плавающих в различных районах Мирового океана. Вечер закончился выступлением наших самодеятельных артистов. Редакция нашей стенгазеты выпустила номер, посвященный юбилею «Витязя».
А тем временем «Витязь» шел полным ходом на север, к берегам Великобритании. Нам дали разрешение на заход в порт Дувр.
Вышли на траверс Бискайского залива, известного своим «плохим характером». Редко суда проходят Бискайский залив без шторма или хотя бы без хорошей болтанки. И в нашем случае было так же. Хотя погода скверная, не стихает ветер, небо серое, в тучах, все же решено было сделать станцию в районе, который может быть условно назван Западноевропейской котловиной. В 13 часов остановили ход, глубина около 5000 м. Отряд бентоса начал траление. Несмотря на ветер и волну, траление прошло успешно и был добыт материал по разным видам беспозвоночных. Рыб не было.
Это была последняя работа «Витязя». В 20 часов подняли трал на борт, дали гудок и пошли курсом на север.
3 апреля. Ночью разыгрался шторм, ветер достиг 8 баллов; качка боковая, с борта на борт. Все, что могло падать, падало. В моей каюте стоит тяжелое кресло. Как только наклонит корабль на один борт, кресло падает, при крене корабля в обратную сторону оно само встает. Пожалуй, это была самая сильная качка за весь рейс. Штурман передает по внутреннему радио штормовое предупреждение: «Женщинам соблюдать осторожность при хождении по коридорам. Не ходить на каблуках, не выходить на палубу». Крен достигает 30°. Конечно, этой качке далеко до тех штормов, которые «Витязю» приходилось испытывать в Тихом или Индийском океанах. И каждый раз поражаешься остойчивости корабля. Глядишь в окно, выходящее на прогулочную палубу, и видно, как надвигается большущая многометровая волна, — вот-вот сейчас положит на борт, но «Витязь» только вильнет своим корпусом и опять идет прямехонько.
Мы вошли в циклон, надвигается дождь, небо обложено тучами.
Анатолий Петрович Андриашев, вообще человек ловкий и тренированный, идя на обед в кают-компанию, спускался по широкому трапу, самоуверенно не держась за перила. Как на грех, качнуло. Он поскользнулся и упал. Ушиб лицо, повредил ребро. Вернулся в каюту, лежит. Наш молодой судовой врач оказал первую помощь. Наутро положение больного не улучшилось, и пришлось дать телеграмму в советское посольство в Лондоне и морскому агенту о том, что на борту больной и нужен врач.
За ночь шторм «выдохся», ветер постепенно стих, и море стало успокаиваться. На севере небо ясное, но здорово похолодало. В 7 часов утра температура воздуха всего 4°. Выпал снег. По метеосводкам, холод идет из Гренландии.
К утру подошли к Ламаншу, или, как его называют англичане, к Английскому каналу. В канале очень оживленно. Все время идут встречные суда — танкеры, контейнеровозы, траулеры, лайнеры. С утра шли средним ходом, чтобы не прийти в Дувр слишком рано, но после того, как было принято решение ускорить прибытие, дали полный ход. Рассчитываем прийти в порт завтра утром.
5 апреля. Тихая погода, слабый туман.
Часам к десяти утра стали видны берега Франции, район Кале, со стороны Великобритании — знаменитые белые скалы Дувра. Прошел паром на воздушной подушке, соединяющий Кале и Дувр, и быстро скрылся из глаз. Эти суда на воздушных подушках ходят очень быстро и поддерживают пассажирскую связь между английским Дувром и портами Франции, Бельгии, Нидерландов — Кале, Булонью, Дюнкерком, Флиссингеном, Остенде.
Нашла хмара, темная туча, полил дождь, и берега скрылись из виду. Но вскоре опять видимость стала хорошей. Подошел лоцманский катер, лоцман поднялся на борт и повел судно, описывая большую дугу (вероятно, из-за мелей), в Дуврский порт, в восточную гавань, к самому дальнему от города причалу.
Ошвартовались. Вскоре подъехала машина, с пирса перекинули на борт длинный трап, и вот уже к нам поднялись врач и морской агент. Врач осмотрел больного, выслушал, выстукал и посоветовал срочно госпитализировать его. Часа через два приехала машина, и Андриашева перенесли в нее на носилках. С ним поехали судовой врач и Н. В. Парин, знающий английский язык.
После ужина, получив от портовых властей пропуска, пошли в город. Долго идем портовыми путями. Мимо проносятся огромные грузовые фургоны, везущие товары с разгружающихся судов, а чаще в загруженном виде переплывающие Ламанш на специальных грузовых паромах. Фургоны не только английские, но и других стран — из ФРГ, Франции, Нидерландов, Италии, изредка видели и наши международные машины Совтрансавто. Паромы — огромные суда водоизмещением в несколько тысяч тонн. Они пристают к причалу кормой, которая раскрывается, как широкие ворота, и машины выезжают прямо на слип причала. В паром входит до двухсот легковых и грузовых машин, устанавливаемых в два зтажа. Один такой причал был почти рядом со стоянкой «Витязя», и мы постоянно наблюдали, как в течение дня раз десять, а то и больше подходили набитые автомобилями паромы одной и той же фирмы, но несущие разные порядковые номера.
До въезда в город дорога километра два идет доками, складами, причалами, подъездными путями и т. п. Интересно, что она проложена под высокими отвесными меловыми обрывами, характерными для Дувра. На обрывах гнездится огромное количество чаек, которые криками заглушают даже гул автомобильных моторов.
Прошли проходную в порт. Полисмены крайне вежливы, предупредительны: проверили наши пропуска, узнали, что мы с советского судна, — рассказали нам об автобусном сообщении с Лондоном. Время уже позднее, пропуска у нас действительны до 20 часов, и поэтому экскурсию пришлось отложить. Встретились с Н. В. Лариным и доктором, которые шли из больницы. У Андриашева на рентгене обнаружили перелом ребер, что означает не менее чем недельное пребывание в больнице.
На следующее утро пошли в город. Дувр симпатичный типично английский небольшой городок. Прошлись по главным торговым улицам. Я люблю заходить в магазины металлических изделий, смотреть инструменты, ножи и т. п. Эти магазины очень хороши в Англии. Купил шведское полотно для лучковой пилы (для пилки дров). Ни в Марселе, ни в Испании, ни в Португалии я не встречал такого полотна. А тут, в единственном в Дувре магазине железных изделий, вдруг нашел. Не удержался и купил товарищу хороший большой складной нож. Спросил продавца, почему все товары лежат открыто, их можно брать в руки, осматривать, а вот ножи лежат в витрине запертые на замок. Ответ был интересный: «Ничего не крадут, а вот ножи хорошие крадут, их нельзя не держать под запором».
На следующий день намечена экскурсия в Лондон. Все желающие разбиты на группы в 45 человек, по числу мест в автобусе. Расстояние от Дувра до Лондона — 75 миль, т. е. около 135 км. Дорога интересна и приятна. Дувр находится в одном из самых зеленых графств Англии — Кенте. Тут мало промышленных предприятий, преобладает сельскохозяйственный пейзаж. Много хмельников, которые поставляют хмель пивоваренным заводам, садов, поднимающихся по склонам живописных холмов. Недаром это графство называют «садом Англии». На огороженных зеленых пастбищах пасутся стада темно-бурых коров, овец. Проезжаем небольшие деревни, городки. Дома сложены из камня и кажутся одинаковыми. Около некоторых из них лежит сельскохозяйственный инвентарь, стоят тракторы, сеялки и т. п.
Начинается пригородная зона Большого Лондона, плотно застроенная однообразными домами, наполненная сутолокой автомобилей, грузовиков, автобусов. Незаметно оказываемся в центральной части города. Перед нами знаменитый Гайд-парк с его просторными лужайками, на одной и? которых мы останавливаемся, чтобы отдохнуть.
Нас троих привлекает Национальная галерея, где мы провели несколько часов. Национальная галерея в Лондоне — один из богатейших художественных музеев Европы. Я в Лондоне бывал, жил однажды несколько месяцев, так что многое было мне знакомо. Но спутники мои здесь впервые, поэтому прежде всего посмотрели, как это принято у туристов, смену караула у Букингемского дворца. Полюбовались водоплавающей птицей: дикими утками, гусями, живущими в прудах прилегающего к дворцу парка круглый год,
Проходя вдоль Темзы, видели ошвартованную у набережной знаменитую шхуну «Дисковери» — судно капитана Р. Скотта, на котором он вместе со своими товарищами плавал в Антарктиду. Испытывая огромные трудности и лишения, они пешком добрались до Южного полюса, но там их ожидал удар: норвежский флаг подтвердил опасения, что несколькими месяцами раньше здесь побывал Амундсен. Это было тяжелое потрясение для честолюбивого англичанина. На обратном пути к ледовому барьеру, где оставался корабль, капитан Скотт погиб. В Лондоне ему установлен памятник. На «Дисковери» нас, к сожалению, не пустили, так как на корабле шел ремонт.
В другом месте Темзы мы видели стоящую на приколе знаменитую «Кэти Сарк» — парусную трехмачтовую шхуну, долгое время державшую мировой рекорд по скорости. Среди парусных судов, возивших чай из Цейлона в Лондон, ни одно не могло обогнать «Кэти Сарк» на переходе из Австралии в Англию. На парусных судах чай сохранялся лучше, чем на пароходе, где чай сорбирует запахи масла, угля и т. п. Но и на паруснике от долгого лежания в сыром трюме чай портился, поэтому особенно ценился тот «чайный клипер», который быстрее всех доставлял чай в Лондон.
На следующий день мы не поехали на экскурсию в город, а остались на судне в ожидании прибытия интересного для меня и Т. С. Расса гостя. Это был мистер Алан Дэвидсон, большой знаток рыб и в то же время не меньший знаток рыбных блюд, приготовляемых во всех странах. И то и другое, т. е. ихтиологию и рыбную кулинарию, он изучает со всей основательностью ученого и является признанным авторитетом.
В прошлом дипломат, мистер Дэвидсон сменил работу в различных дипломатических представительствах
29 марта. Работаем на Иберийской котловине в Атлантическом океане. Наши координаты 45°03 с. ш., 12°52 з. д. Глубина — 3500 м. Погода улучшилась. Все шло хорошо, но немного подвела поспешность, хотя спешить-то было некуда, просто нетерпение.
Зоологи спустили трал Сигсби, траление уже закончилось. Не дождавшись поднятия его на палубу, геологи начали спускать дночерпатель. Было вытравлено уже несколько тысяч метров троса, как вдруг что-то случилось с геологической лебедкой и трос оборвался на верху у лебедки. Дночерпатель с тросом сцепились с тралом, шедшим на подъем. Немало времени ушло на приведение их в порядок.
Несколько раз на различные уровни опускали разноглубинный трал Айзекс-Кидда, и каждый раз он приносил каких-нибудь специфических для данной глубины рыб, то лампаниктусов, отличных от добытых нами ранее, то топориков, то других рыб, так что материала для работы нам хватало. Траления здесь веселее, чем в Средиземном море: Атлантика все же гораздо богаче жизнью.
Четверо суток, день и ночь, все отряды работают на этом полигоне. С глубины более 5000 м удачно подняли трал Сигсби. В нем оказалась довольно крупная, более 35 см, глубоководная и, как говорят ихтиологи, редкая рыба из семейства бротулид, самая глубоководная из пойманных за весь рейс. Да и попалась она случайно, зацепившись за наружную сетку трала.
Успешно поработали на разных горизонтах отряды планктона, гидрофизический, гидрохимический и др. Это все очень существенно для сопоставления условий жизни в Средиземном море и Атлантическом океане.
…В задачи 65-го рейса «Витязя» входило заполнить некоторые «белые пятна» в наших знаниях о Средиземном море. Конечно, короткий рейс не позволил проводить сколько-нибудь длительную работу на намеченных глубоководных полигонах, но все же были внесены существенные коррективы в имеющиеся представления о бентосе моря.
Сведения о гидрофизических и геологических условиях в этом море более полны, имеются современные сводки И. М. Овчинникова, Е. Н. Емельянова и других, освещающие абиотические условия среды обитания организмов. Но во многих отношениях Средиземное море остается слабо изученным. Это касается прежде всего закономерностей количественного распределения бентоса. Поэтому мне хочется кратко рассказать о некоторых результатах работ отряда бентоса, проведенных под руководством одного из ветеранов «Витязя», Н. Г. Виноградовой, и ее неутомимыми помощниками О. Н. Зезиной, Р. Я. Левенштейн, М. Н. Соколовой, Ф. А. Пастернаком.
Глубоководный бентос Средиземного моря изучался ими в дночерпательных пробах (количественный учет бентоса) и в уловах донных тралений в Адриатическом, Ионическом, Тирренском морях, море Альборан и в Алжиро-Прованской котловине. Для сравнения со Средиземным морем ими были проведены сборы материала в Иберийской и Западноевропейской котловинах Атлантического океана.
Советские исследования в Эгейском и Адриатическом морях показывают низкую продуктивность моря — порядка 0,5–5,0 г/м2 органического вещества бентоса, что подтверждает ранее имевшиеся данные. В наиболее продуктивном районе Эгейского моря, к западу от острова Лемнос, выход органического вещества немного выше 5 г/м2. Величины эти даже ниже, чем в Черном море, хотя Черное море уступает Средиземному по числу видов в сборах бентоса.
В глубоководных котловинах Средиземного моря прежде брались дночерпательные пробы (в том числе и советскими исследователями); представления об их очень низкой продуктивности были столь укоренившимися, что маститый французский биолог и океанограф Ж.-М. Перес считал глубоководные районы восточной части Средиземного моря вообще безжизненными.
Но эти категорические выводы были все же ошибочными, что показали более тщательные исследования глубоководного бентоса, проведенные с французского экспедиционного судна «Жан Шарко» в 1970 г. Сборы придонной фауны в западной и восточной частях Средиземного моря на глубинах 1600–3700 м приносили разнообразную фауну — полихет, изопод, танаид (род ракообразных), кумацей, моллюсков, реже иглокожих и асцидий.
Исследования, проведенные в 65-м рейсе «Витязя», подтвердили эти наблюдения. В собранных дночерпательных глубоководных пробах беспозвоночные имелись всегда и, как правило, нескольких видов. В Ионической котловине с глубины 3650 м дночерпатель принес немало губок и полихет. В Тирренском море (глубина 3540 м) обнаружились губки, кишечнополостные, двустворчатые моллюски, сипункулиды. Беднее оказались придонные пробы в Алжиро-Прованской котловине (глубина 2850 м), где в дночерпателе оказался лишь один экземпляр двустворчатого моллюска.
На более мелководных станциях в Средиземном море дночерпатель приносил более разнообразную и многочисленную фауну, содержащую почти все основные составляющие группы бентоса.
Исследования биомассы бентоса в глубоких котловинах Средиземного моря подтвердили факт очень малой величины биомассы. Несмотря на разнообразие форм, общая ее величина определялась в пределах 0,01—0,48 г/м2. Что касается зонального распределения бентоса в Средиземном море, то анализ всех имеющихся данных по количественному распределению бентоса не подкрепляет мнение о каких-либо закономерных изменениях общей величины или изменениях составляющих бентос групп по мере продвижения от западных частей моря к восточным. Основные причины, обусловливающие низкую продуктивность глубоких котловин Средиземного моря, здесь, как и в других районах Мирового океана, лежат, по-видимому, в недостатке и качестве пищи на дне. Здесь играют, конечно, роль и гидрофизические условия, прежде всего относительная гомотермия подповерхностных и глубоких вод этого бассейна, не способствующая оседанию биогенного органического вещества. Наконец, с проблемой продуктивности связана, по-видимому, и геологическая история всего Средиземного моря, на что обращает внимание и Н. Г. Виноградова.
Изучение глубоких буровых колонок, добытых со дна различных районов Средиземного моря буровым судном «Гломар Челленджер» в 1970 г., привело к неожиданным и крайне интересным выводам. Приходится признать, что, по-видимому, б — 7 млн. лет тому назад весь бассейн Средиземного моря представлял собой пустыню с отдельными солеными озерами в понижениях грунта. Колонки глубокого бурения из разных районов Средиземного моря приносили веские доказательства прогрессирующей стагнации вод с неизбежным вымиранием донных обитателей. Все это приводит к мысли, что после того, как произошло последнее заполнение Средиземноморского бассейна атлантической океанской водой и началось новое заселение абиссальных его глубин, вновь пришедшие придонные обитатели не имели достаточно времени для сформирования разнообразной и богатой фауны бентоса. Отсюда и его относительная бедность.
В Восточной Атлантике «Витязь» проводил сборы придонной фауны в двух районах — в Иберийской котловине и в так называемой Западноевропейской котловине (об этих работах будет сказано далее). Дночерпательные сборы и траления разными типами тралов давали относительно богатые уловы разнообразной фауны, в том числе и немало крупных форм, в частности два экземпляра плавникового осьминога. Так, например, на станции в Иберийской котловине, на глубине 5430–5450 м, трал принес 965 животных, относящихся к 102 видам, 30 отрядам, и общий вес улова равнялся 342 г. На другой станции, в Западноевропейской котловине, траление дало тоже разнообразный улов, хотя и несколько более бедный, чем в Иберийской котловине. В трале оказалось 276 животных, относящихся к 58 видам, 27 отрядам, общий улов весил 106 г. Разница по сравнению с уловами в Средиземном море огромная. Сборы показывают, что в восточноатлантических котловинах фауна макробентоса ни по богатству, ни по разнообразию не уступает бентосу гомологичных областей Тихого или Индийского океанов.
Надо еще отметить, что Н. Г. Виноградова проводила в дночерпательных пробах отбор так называемого мейобентоса, т. е. очень мелких форм, стоящих по размерам между одноклеточными организмами и формами размером 0,45 мм. Мейобентос играет очень большую роль в жизни Мирового океана.
Новым в методике работ с донными тралами в 65-м рейсе «Витязя» было регулярное применение гидроакустического индикатора дна (ГИД-78). С помощью этого прибора, подвешенного на рабочем тросе трала, можно непрерывно следить за положением орудия лова относительно дна. Использование ГИД-78 помогло регулировать длину вытравленного троса и избежать обычных (при работе «вслепую») рывков и неудач, сопровождающих эти работы при значительных глубинах.
Работами отряда Л. А. Пономаревой (отряд планктона) подтвержден известный ранее факт о бедности планктона в Средиземном море, что согласуется и с бедностью бентоса. Обилие планктона и донной фауны, обнаруженное в районе Иберийской котловины, резко контрастировало с наличием их в Средиземном море.
Несколько слов о работах других отрядов. Гидрохимиками были проведены массовые определения форм соединений железа, марганца, серы и впервые в судовых условиях осуществлено определение селена в осадках. На борту было налажено определение абсолютного возраста донных проб грунта радиоуглеродным методом. В частности, установлен возраст вулканических пепловых прослоек, связанных с извержениями Везувия, в том числе и в историческое время.
Широкое использование гидрофизическим отрядом зонда «Аист», непрерывно регистрирующего распределение температуры и солености по глубине, позволило подтвердить чрезвычайно однородную температуру до глубины 1000 м.
Эти краткие сведения о работе некоторых отрядов в 65-м рейсе «Витязя» показывают, что проведенные исследования внесли новые факты в наши знания о Средиземном море.
…1 апреля у нас праздничный день — тридцатилетний юбилей «Витязя». В 8 часов утра весь состав экспедиции выстроен на палубе, состоялся торжественный подъем флага Советского Союза и вымпела Академии наук. Было зачитано приветствие от президента Академии наук академика А. П. Александрова. Естественно, что завтрак и обед были праздничными, и наш кок не ударил в грязь лицом. Вечером было организовано торжественное заседание, на котором зачитали приказ по экспедиции и огласили приветственные телеграммы, в частности от других экспедиционных судов Академии наук, плавающих в различных районах Мирового океана. Вечер закончился выступлением наших самодеятельных артистов. Редакция нашей стенгазеты выпустила номер, посвященный юбилею «Витязя».
А тем временем «Витязь» шел полным ходом на север, к берегам Великобритании. Нам дали разрешение на заход в порт Дувр.
Вышли на траверс Бискайского залива, известного своим «плохим характером». Редко суда проходят Бискайский залив без шторма или хотя бы без хорошей болтанки. И в нашем случае было так же. Хотя погода скверная, не стихает ветер, небо серое, в тучах, все же решено было сделать станцию в районе, который может быть условно назван Западноевропейской котловиной. В 13 часов остановили ход, глубина около 5000 м. Отряд бентоса начал траление. Несмотря на ветер и волну, траление прошло успешно и был добыт материал по разным видам беспозвоночных. Рыб не было.
Это была последняя работа «Витязя». В 20 часов подняли трал на борт, дали гудок и пошли курсом на север.
3 апреля. Ночью разыгрался шторм, ветер достиг 8 баллов; качка боковая, с борта на борт. Все, что могло падать, падало. В моей каюте стоит тяжелое кресло. Как только наклонит корабль на один борт, кресло падает, при крене корабля в обратную сторону оно само встает. Пожалуй, это была самая сильная качка за весь рейс. Штурман передает по внутреннему радио штормовое предупреждение: «Женщинам соблюдать осторожность при хождении по коридорам. Не ходить на каблуках, не выходить на палубу». Крен достигает 30°. Конечно, этой качке далеко до тех штормов, которые «Витязю» приходилось испытывать в Тихом или Индийском океанах. И каждый раз поражаешься остойчивости корабля. Глядишь в окно, выходящее на прогулочную палубу, и видно, как надвигается большущая многометровая волна, — вот-вот сейчас положит на борт, но «Витязь» только вильнет своим корпусом и опять идет прямехонько.
Мы вошли в циклон, надвигается дождь, небо обложено тучами.
Анатолий Петрович Андриашев, вообще человек ловкий и тренированный, идя на обед в кают-компанию, спускался по широкому трапу, самоуверенно не держась за перила. Как на грех, качнуло. Он поскользнулся и упал. Ушиб лицо, повредил ребро. Вернулся в каюту, лежит. Наш молодой судовой врач оказал первую помощь. Наутро положение больного не улучшилось, и пришлось дать телеграмму в советское посольство в Лондоне и морскому агенту о том, что на борту больной и нужен врач.
За ночь шторм «выдохся», ветер постепенно стих, и море стало успокаиваться. На севере небо ясное, но здорово похолодало. В 7 часов утра температура воздуха всего 4°. Выпал снег. По метеосводкам, холод идет из Гренландии.
К утру подошли к Ламаншу, или, как его называют англичане, к Английскому каналу. В канале очень оживленно. Все время идут встречные суда — танкеры, контейнеровозы, траулеры, лайнеры. С утра шли средним ходом, чтобы не прийти в Дувр слишком рано, но после того, как было принято решение ускорить прибытие, дали полный ход. Рассчитываем прийти в порт завтра утром.
5 апреля. Тихая погода, слабый туман.
Часам к десяти утра стали видны берега Франции, район Кале, со стороны Великобритании — знаменитые белые скалы Дувра. Прошел паром на воздушной подушке, соединяющий Кале и Дувр, и быстро скрылся из глаз. Эти суда на воздушных подушках ходят очень быстро и поддерживают пассажирскую связь между английским Дувром и портами Франции, Бельгии, Нидерландов — Кале, Булонью, Дюнкерком, Флиссингеном, Остенде.
Нашла хмара, темная туча, полил дождь, и берега скрылись из виду. Но вскоре опять видимость стала хорошей. Подошел лоцманский катер, лоцман поднялся на борт и повел судно, описывая большую дугу (вероятно, из-за мелей), в Дуврский порт, в восточную гавань, к самому дальнему от города причалу.
Ошвартовались. Вскоре подъехала машина, с пирса перекинули на борт длинный трап, и вот уже к нам поднялись врач и морской агент. Врач осмотрел больного, выслушал, выстукал и посоветовал срочно госпитализировать его. Часа через два приехала машина, и Андриашева перенесли в нее на носилках. С ним поехали судовой врач и Н. В. Парин, знающий английский язык.
После ужина, получив от портовых властей пропуска, пошли в город. Долго идем портовыми путями. Мимо проносятся огромные грузовые фургоны, везущие товары с разгружающихся судов, а чаще в загруженном виде переплывающие Ламанш на специальных грузовых паромах. Фургоны не только английские, но и других стран — из ФРГ, Франции, Нидерландов, Италии, изредка видели и наши международные машины Совтрансавто. Паромы — огромные суда водоизмещением в несколько тысяч тонн. Они пристают к причалу кормой, которая раскрывается, как широкие ворота, и машины выезжают прямо на слип причала. В паром входит до двухсот легковых и грузовых машин, устанавливаемых в два зтажа. Один такой причал был почти рядом со стоянкой «Витязя», и мы постоянно наблюдали, как в течение дня раз десять, а то и больше подходили набитые автомобилями паромы одной и той же фирмы, но несущие разные порядковые номера.
До въезда в город дорога километра два идет доками, складами, причалами, подъездными путями и т. п. Интересно, что она проложена под высокими отвесными меловыми обрывами, характерными для Дувра. На обрывах гнездится огромное количество чаек, которые криками заглушают даже гул автомобильных моторов.
Прошли проходную в порт. Полисмены крайне вежливы, предупредительны: проверили наши пропуска, узнали, что мы с советского судна, — рассказали нам об автобусном сообщении с Лондоном. Время уже позднее, пропуска у нас действительны до 20 часов, и поэтому экскурсию пришлось отложить. Встретились с Н. В. Лариным и доктором, которые шли из больницы. У Андриашева на рентгене обнаружили перелом ребер, что означает не менее чем недельное пребывание в больнице.
На следующее утро пошли в город. Дувр симпатичный типично английский небольшой городок. Прошлись по главным торговым улицам. Я люблю заходить в магазины металлических изделий, смотреть инструменты, ножи и т. п. Эти магазины очень хороши в Англии. Купил шведское полотно для лучковой пилы (для пилки дров). Ни в Марселе, ни в Испании, ни в Португалии я не встречал такого полотна. А тут, в единственном в Дувре магазине железных изделий, вдруг нашел. Не удержался и купил товарищу хороший большой складной нож. Спросил продавца, почему все товары лежат открыто, их можно брать в руки, осматривать, а вот ножи лежат в витрине запертые на замок. Ответ был интересный: «Ничего не крадут, а вот ножи хорошие крадут, их нельзя не держать под запором».
На следующий день намечена экскурсия в Лондон. Все желающие разбиты на группы в 45 человек, по числу мест в автобусе. Расстояние от Дувра до Лондона — 75 миль, т. е. около 135 км. Дорога интересна и приятна. Дувр находится в одном из самых зеленых графств Англии — Кенте. Тут мало промышленных предприятий, преобладает сельскохозяйственный пейзаж. Много хмельников, которые поставляют хмель пивоваренным заводам, садов, поднимающихся по склонам живописных холмов. Недаром это графство называют «садом Англии». На огороженных зеленых пастбищах пасутся стада темно-бурых коров, овец. Проезжаем небольшие деревни, городки. Дома сложены из камня и кажутся одинаковыми. Около некоторых из них лежит сельскохозяйственный инвентарь, стоят тракторы, сеялки и т. п.
Начинается пригородная зона Большого Лондона, плотно застроенная однообразными домами, наполненная сутолокой автомобилей, грузовиков, автобусов. Незаметно оказываемся в центральной части города. Перед нами знаменитый Гайд-парк с его просторными лужайками, на одной и? которых мы останавливаемся, чтобы отдохнуть.
Нас троих привлекает Национальная галерея, где мы провели несколько часов. Национальная галерея в Лондоне — один из богатейших художественных музеев Европы. Я в Лондоне бывал, жил однажды несколько месяцев, так что многое было мне знакомо. Но спутники мои здесь впервые, поэтому прежде всего посмотрели, как это принято у туристов, смену караула у Букингемского дворца. Полюбовались водоплавающей птицей: дикими утками, гусями, живущими в прудах прилегающего к дворцу парка круглый год,
Проходя вдоль Темзы, видели ошвартованную у набережной знаменитую шхуну «Дисковери» — судно капитана Р. Скотта, на котором он вместе со своими товарищами плавал в Антарктиду. Испытывая огромные трудности и лишения, они пешком добрались до Южного полюса, но там их ожидал удар: норвежский флаг подтвердил опасения, что несколькими месяцами раньше здесь побывал Амундсен. Это было тяжелое потрясение для честолюбивого англичанина. На обратном пути к ледовому барьеру, где оставался корабль, капитан Скотт погиб. В Лондоне ему установлен памятник. На «Дисковери» нас, к сожалению, не пустили, так как на корабле шел ремонт.
В другом месте Темзы мы видели стоящую на приколе знаменитую «Кэти Сарк» — парусную трехмачтовую шхуну, долгое время державшую мировой рекорд по скорости. Среди парусных судов, возивших чай из Цейлона в Лондон, ни одно не могло обогнать «Кэти Сарк» на переходе из Австралии в Англию. На парусных судах чай сохранялся лучше, чем на пароходе, где чай сорбирует запахи масла, угля и т. п. Но и на паруснике от долгого лежания в сыром трюме чай портился, поэтому особенно ценился тот «чайный клипер», который быстрее всех доставлял чай в Лондон.
На следующий день мы не поехали на экскурсию в город, а остались на судне в ожидании прибытия интересного для меня и Т. С. Расса гостя. Это был мистер Алан Дэвидсон, большой знаток рыб и в то же время не меньший знаток рыбных блюд, приготовляемых во всех странах. И то и другое, т. е. ихтиологию и рыбную кулинарию, он изучает со всей основательностью ученого и является признанным авторитетом.
В прошлом дипломат, мистер Дэвидсон сменил работу в различных дипломатических представительствах