Кресс Нэнси. Свет чужого солнца

   Наконец гигант и СуСу уселись за стол в дальнем углу, но не напротив друг друга, а рядом. Никто не произнес ни слова. Неестественное молчание гиганта, подчеркнутое его бешенством, окутывало людей, словно ткань из прозрачного врофа.
   Дахар повторил свой вопрос.
   - Как вы узнали об убийстве сестры-легионера, если на ночь все геды удаляются в Стену?
   - Геды узнали о втором убийстве в Эр-Фроу, - спокойно отвечал Гракс, - потому что нам сообщили об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди Кома сами позаботятся об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из города, и люди не получат награды.
   - Кто вам сообщил?
   - Гедам сообщили об убийстве. В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди Кома сами позаботятся об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из города, и люди не получат награды, - заученно и монотонно повторил гед.
   - Изгнание ждет только убийц или всех людей вообще? - уточнил лейтенант.
   Эйрис шевельнулась.
   - В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из города, и люди не получат награды.
   - Ты не ответил ни на один мой вопрос. Кто сообщил гедам об убийстве? Кто будет изгнан, если оно повторится?
   - В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из города, и люди не получат награды.
   Дахар понял: спрашивать геда - все равно что требовать ответа от Стены. Лейтенант прищурился: сомнения, возникшие у него во время разговора с Белазир, вновь ожили. Геды, конечно, умнее людей, но это не значит, что они честнее...
   Почему эта мысль так невыносима?
   Гракс, не глядя на Дахара, тронул рукой черную коробочку, которая управляла столами, и крышка стола, стоявшего перед ним, исчезла. Другие столы остались закрытыми. Такого еще не случалось. На новой крышке лежала серая коробка из врофа и несколько кусков стекла различной формы. Это были лупы.
   Гракс уставился на Дахара и объявил:
   - Двойная спираль - сущность человеческой жизни. - Жрец-легионер почувствовал, что не может пошевелиться. - Мы поделимся с людьми полезным знанием. Но, в отличие от остального, запас вот этих предметов у нас ограничен. Ни один человек не заберет их из Дома Обучения. Тот, кто захочет принять участие в изучении двойной спирали, должен подойти сюда, ко мне.
   Никто не двинулся с места. Солдаты и легионеры мерили друг друга тяжелыми взглядами, на некоторых лицах читалась откровенная ненависть.
   - Все, кто хочет начать изучение двойной спирали, должны подойти сюда, ко мне, к этому столу.
   Сейчас, после двух убийств, разделить стол с врагами...
   Дахар спиной почувствовал обжигающие взгляды своих подчиненных. Они смотрели на его эмблему. Он постарался ни жестом, ни взглядом не выдать своего гнева и желания.
   Текли минуты. Гед терпеливо ждал. Потом делизийка, стеклодув Эйрис, поднялась с места и уселась перед Граксом. Дахар видел, как она стиснула руки между коленями, пытаясь унять дрожь. На ее лице застыли упрямство, страх и еще плохо скрытое нетерпение, подобное свету, пробивающемуся сквозь облака. Она взяла лупу и посмотрела через нее на свой ноготь.
   Один из делизийских солдат что-то тихо проворчал.
   - Это увеличитель, - пояснил Гракс, показывая на темно-серую коробочку. - Он может увеличить клетки твоего пальца гораздо сильнее, чем лупа. Его внутренние детали не должны соприкасаться с воздухом.
   Эйрис что-то спросила, но слишком тихо, и Дахар не смог разобрать слов.
   - Клетка - основа строения и жизнедеятельности всех животных и растений. Она слишком мала, чтобы увидеть ее невооруженным глазом. Вся плоть человека состоит из клеток; каждая окружена тончайшей пленкой, так же, как Стена окружает Эр-Фроу. Этот увеличитель позволит тебе увидеть твои собственные клетки и другие, клетки болезни, которые атакуют клетки организма.
   Эйрис неуверенно взяла увеличитель.
   - Самая маленькая и самая важная часть каждой клетки - двойная спираль.
   Дахар сам не заметил, как дернулась его рука - дал сигнал Ладжариану принять временное командование. Он подошел к столу и опустился на колени возле делизийки, напротив геда.
   Боковым зрением он заметил выражение лица Ладжариана. Нехорошее выражение.
   - Все, кого интересует двойная спираль, - повторил Гракс, - могут подойти к столу.
   Четырнадцать пар глаз скользнули по лицу геда и вернулись к первому лейтенанту Джелы, севшему возле делизийской горожанки. Только варвар и проститутка не обратили на происходящее никакого внимания и по-прежнему сидели тихо, не двигаясь.
   - Как пользоваться увеличителем? - спросил Дахар, пожалуй, чересчур резко.
   Гед взял со стола стебель серебряного колокольчика, отрезал маленький кусочек и, поддев его пальцем, показал Дахару и Эйрис пушистую былинку на фоне едва заметного врофа, в который был облачен Гракс. Не касаясь коробочки растения, он поднес ее к срезу, и зеленая былинка исчезла.
   - Теперь срез находится внутри. От него будет отделен совсем тонкий срез в один слой клеток. Приложите коробку к глазам.
   Сначала Дахар ничего не увидел, но вскоре разглядел крохотный городок безупречной формы, со всех сторон огороженный стенами. Это была клетка хранилище жизни.
   Удивление сродни страху переполнило лейтенанта. Вытаскивая из-за пояса нож, он даже не заметил, как внимательно смотрел на него Гракс, как замерла Эйрис, как, выхватив оружие, внезапно подался вперед Ладжариан. Дахар провел ножом по кончику пальца. Кровь закапала на стол. Он поднес к нему увеличитель, а потом заглянул в окуляры.
   Жрец-легионер не запомнил, сколько времени смотрел на круглые, слегка вогнутые диковины. Спокойный голос геда вернул его к действительности.
   - Клетки крови отличаются от остальных. Клетки, соскобленные с внутренней стороны щеки, расскажут тебе больше.
   Дахар без колебаний сунул нож в рот и, соскоблив кусочек плоти, поднес к нему увеличитель. То, что он увидел, потрясло его.
   - Темная масса - средоточие жизни каждой клетки, - откуда-то издалека доносился до жреца спокойный голос геда. - Она хранит в себе законы, по которым живет клетка, - определяет ее рождение и развитие, болезни и смерть. Все это заключено в крохотных кусочках двойной спирали.
   Перед глазами Дахара все кипело и двигалось, и именно это движение, а не спокойный голос геда, снова вернуло его к действительности. Гракс не сводил с него глаз; распахнутые глаза Эйрис удивленно разглядывали лейтенанта. Легионеры смотрели на него во страхом. Во рту остался горьковато-соленый привкус.
   - Лейтенант мог начать сражение, - сказала Талот своей подруге. Вытащил нож, а сигнала Ладжариану не дал. Откуда же нам было знать, что он намеревался делать? В общем, странно он себя вел.
   - А у меня руки чесались, - отозвалась Джехан. Она уныло прицелилась триболо, но так и не метнула его. Она делала упражнения, состязалась, боролась и не могла успокоиться. Обычно во время тренировок тревога покидала ее.
   Талот легла на траву на опушке маленькой рощицы, сорвала травинку и принялась жевать ее ровными острыми зубами.
   - Никаких военных действий! Ты же знаешь, Джехан, Белазир и Дахар против.
   - Тысяча кридогов, чего же они хотят? Тренируемся и тренируемся, учимся обращаться с оружием, а сестру-легионера убили, как потаскушку. И отомстить нельзя. Ничего не понимаю!
   - Они хотят остаться в Эр-Фроу. Если нас прогонят, мы не получим остальное оружие, и оно достанется одним делизийцам. Белазир не хочет гневить гедов. Это очень мудро. Ни один главнокомандующий не начнет сражение, которое нельзя выиграть.
   Раздраженная Джехан бросилась на траву рядом с Талот. Талот права, но сомнения не проходили. Джехан мрачно смотрела на сестер, метавших триболо.
   - Что меня действительно интересует, - понизив голос, продолжала Талот, - так это почему лейтенант сделал... то, что он сделал. Белазир приказывает не провоцировать насилия, а он вынимает нож и сует его себе в рот. Делизийка сидела рядом с ним. Ударь его под локоть, и клинок вошел бы прямо ему в горло, или в мозг...
   - Эйрис так не поступила бы, - задумчиво отозвалась Джехан.
   Талот перевернулась на живот и посмотрела на Джехан.
   - Ты знаешь эту делизийку?
   - Да. - Джехан нахмурилась. - Но я не хочу говорить об этом.
   Талот снова принялась жевать травинку.
   Воцарилось неприятное молчание. Прервав его, Джехан все-таки начала рассказывать об Эйрис:
   - Она - стеклодув. В вельде меня схватил кембури, а она кинула в него бутылку с каким-то едким варевом и спасла мне жизнь. Потом я стояла с ней на одном клинке чести и сопровождала ее на пути к Эр-Фроу. Ты удовлетворена?
   Талот поднялась, собираясь идти в бани. Джехан схватила ее за тонкую щиколотку.
   - Прости, Талот. Не люблю вспоминать об этом. Подумай, что это для меня значит - стоять на одном клинке чести с делизийкой.
   - Не считаю это унизительным, - возразила Талот. - Ты дала достойную клятву. Было бы гораздо хуже, если бы ты убила эту женщину после того, как она спасла тебя.
   - Да, так показалось и мне, - проворчала Джехан, смягчаясь. - Садись.
   Талот села, потом спросила:
   - Ради чего она спасла тебя от кембури?
   - Можно ли увидеть заход Маяка? Она делизийка и к тому же сумасшедшая. А знаешь, Дахар тоже показался мне безумным, когда смотрел в коробочку геда.
   Обе девушки затаили дыхание и оглянулись на рощицу, но не услышали даже ветра, шелестящего в ветвях.
   - Никого там нет, - наконец прошептала Талот.
   - А караульные?
   - Слишком далеко, Джехан.
   - Знаю, знаю. - Джехан хмурилась все сильнее. Ее раздражали собственные мысли, которые в последнее время приходили ей в голову. Они преследовали ее с надоедливостью красных мух в сумерках Джелы, от которых не было спасения.
   - Но, Талот, что заставляет Дахара идти на поводу у гедов?
   - У одной сестры, с которой я тренировалась, был родной брат, - еще тише прошептала девушка. - Она рассказывала мне о нем. С ним было что-то не в порядке от рождения, а когда он стал взрослым, начались припадки. Во время этих припадков разум оставлял его, лицо становилось мертвым, и он падал на землю. Потом, правда, поднимался, но ничего не помнил. Ни один жрец-легионер не смог излечить юношу. Такая вот болезнь...
   Джехан обдумала услышанное и возразила:
   - Дахар не упал. Лицо его не сделалось мертвым. Он выглядел... Я не знаю, как он выглядел. Но у него не может быть такой болезни, иначе он никогда не поднялся бы так высоко. Ему бы просто не позволили стать легионером.
   - В Джеле - нет. Но он чужеземец. Откуда мы знаем, что творится в тамошних легионах? К тому же он носит двойную спираль. Жрецы-легионеры вскрывают павших и пьют их кровь, а некоторые, говорят, даже умеют околдовывать при помощи снадобий. Может быть, чем-нибудь подобным он опоил и Белазир.
   - Ты и вправду так думаешь?
   - Откуда я знаю? Но красно-синие все со странностями. Разве ты не видела, как чудно Дахар смотрел на эту делизийку? Будто он... находился где-то в другом месте. Странно все это. Если двойная спираль может погрузить разум в транс...
   Внезапно Джехан почувствовала неприязнь к подруге. Дахар брат-легионер, лейтенант главнокомандующей, а Талот говорит о нем совсем без уважения. Кроме того, Джехан не верит в заклятия и трансы. Что за чушь!
   Чепуха и то, будто Дахар глядел на Эйрис, а сам ее не видел. Уж под конец он определенно видел ее очень хорошо, почти как если бы...
   - Замолчи! - крикнула девушка. - Забудь обо всем этом, Талот! Мы не имеем права обсуждать лейтенанта главнокомандующей.
   Талот не ответила, только опустила голову. А Джехан, заметив седую прядь среди рыжих локонов подруги, вздохнула.
   - В любом случае, - заявила Джехан, - никто не решится бросить Дахару вызов. Ну а если все-таки найдется такой смельчак и даже Белазир позволит поединок, Дахар разорвет его на куски.
   - Интересно, как он оправдывается перед Белазир.
   - Лейтенант не станет лгать главнокомандующей.
   - Разве ей никогда никто не лгал?
   - Только не первый лейтенант.
   - Ты слишком доверяешь ему, сестричка, - снисходительно проговорила Талот.
   - Я не хочу больше обсуждать это! - Джехан вскочила, схватила триболо и швырнула в цель. Снаряд описал высокую изящную дугу и угодил прямо в центр мишени.
   23
   СуСу сидела неподвижно. Голоса приближались. Она вжалась в небольшое углубление гигантского валуна. Раньше она не рисковала забираться в эту часть Эр-Фроу. Скала нависала над головой; перед скалой рос раскидистый куст, усеянный яркими красными цветами. В вельде СуСу никогда не видела таких цветов. Она сжалась в комок. Между кустом и скалой едва хватило места для ее щуплого тела. СуСу сидела в этом убежище с тех пор, как гигант оставил ее здесь, уходя на охоту. Неподвижность совсем не утомляла женщину. Она успокаивала почти так же, как тишина.
   СуСу жила в комнате великана уже второй десятицикл, и темный мучительный голос ее больше ее преследовал. Они вели целомудренную жизнь. Гигант не посягал на нее, не требовал ни слов, ни действий, и СуСу это устраивало. Она позволила своему разуму мирно качаться на волнах тепла и безопасности. Иногда ей казалось, что она утратила разум, что больше нет границы между ее телом и теплым воздухом, и серым полом комнаты, и цветами с дурманящим запахом, вроде тех, что сейчас перед ней. В такие минуты, если ее друг возвращался с охоты, из бань или еще откуда-нибудь, она недоуменно моргала, не в силах вспомнить, кто он и кто она и где они находятся. А когда вспоминала, то улыбалась его тревоге. Он всегда смотрел на нее снизу вверх; для чего великану приходилось наклоняться низко-низко. СуСу проводила рукой по его белым волосам - единственный жест благодарности за то, что он охранял ее тишину.
   Голоса послышались снова. Говорили мужчины, охотники-делизийцы. СуСу вдохнула поглубже. Возможно, ее и не заметят - делизийские солдаты не так зорки, как джелийские легионеры. И все же ее на мгновение охватила былая паника, правда, вскоре прошла, потому что неподалеку охотился защитник. Большая белая стена между нею и всем, что могло спугнуть ее благословенную тишину.
   Охотники остановились прямо возле куста. Сквозь завесу из цветов и листьев они казались двумя тенями.
   - Сегодня останемся без дичи, Келовар.
   - Пойдем дальше.
   - Не стоит. Ее распугали. Послушай, как тихо. Кто-то, наверное, недавно тут побывал.
   - Джелийцы, - процедил Келовар. Его интонация заставила СуСу крепко зажмурить глаза.
   - Ты так думаешь?
   - Надеюсь.
   - А как же приказ Калида? - напомнил ему спутник после паузы.
   - Ну?
   - Ты нарушишь приказ командира?
   - А ты?
   - Нет, - протянул другой. - Командует Калид. И не важно, нравится нам это или нет. В Эр-Фроу больше не должно быть убийств.
   - А если джелийцы нападут первыми? Ты что, не станешь защищаться?
   - Конечно, стану. Но геды...
   - Трусят-то джелийцы, а не геды.
   - Да, но геды управляют городом.
   - Всего лишь городом, - пренебрежительно бросил Келовар. Но за его пренебрежением СуСу почудился страх. Чужой страх царапнул сердце, словно когтями. Ей передался ужас, испытываемый этим человек, независимо от того, в какую тунику он рядился.
   Загудела тетива арбалета.
   - Есть! - воскликнул спутник Келовара, и одновременно раздался резкий писк раненого животного.
   - Отличный выстрел.
   - Щера прекрасно готовит мясо. Пообедаешь с нами?
   - Лучше продай его мне, - вдруг попросил Келовар.
   - Зачем?
   - Даю два харбина.
   - По рукам. Твою женщину надо задобрить перед тем, как уложить в постель?
   - Нет... - буркнул Келовар. - То есть да.
   Второй рассмеялся. СуСу открыла глаза. Тени начали было удаляться, как вдруг замерли на месте.
   - Чтоб тебя...
   - Опусти арбалет! - быстро сказал Келовар. - Не трогай его, и он оставит нас в покое. Он тут охотится.
   СуСу подалась чуть вперед. Белый гигант вихрем мчался по поляне прямиком к скале. Делизиец потянулся за ножом, но Келовар перехватил его запястье.
   - Не смей. Он убил двух джелийцев. Двух.
   Гигант несся мимо охотников прямо к светлому валуну. Делизийцы растворились в лесу. Даже не взглянув на них, варвар с корнем выдернул цветущий куст. СуСу открыла глаза и увидела его взволнованное лицо. Он пристально смотрел на нее. Женщина улыбнулась. Великан сразу расслабился. Он улыбнулся в ответ и бережно поднял ее худенькое тельце над вырванным кустом. Но не успел гигант опустить СуСу на землю, как его мышцы вновь напряглись. На лице застыла гримаса удивления, бесцветные глаза широко раскрылись и уставились в пространство. Потом он начал оседать на землю.
   СуСу вскрикнула. Он неумолимо падал - словно рушилась скала. Минуту, которая показалась СуСу целым циклом, он лежал неподвижно, раскинув руки, его губы раскрылись, в уголках рта выступила розовая пена. Потом он вдруг начал метаться и корчиться. Ветви хлестали его по лицу. СуСу упала великану на грудь. Он дернулся и отшвырнул ее в сторону, словно куклу.
   Девушка в ужасе бросилась на его могучее тело, крепко вцепилась, обхватив руками и ногами. Кровавая пена, льющаяся изо рта гиганта измазала ее растрепанные волосы. Он продолжал биться в припадке, и СуСу не могла удержать его. Он опять сбросил ее, и так дергался и метался, пока припадок, так внезапно начавшийся, столь же внезапно не кончился. Великан остался лежать неподвижно, но взгляд его снова стал осмысленным. Тяжело дыша, он с трудом сел, протянул руки и обнял девушку. Он не произнес ни слова, чтобы успокоить ее, и тишина - надежная и безопасная - опять вернула СуСу к жизни из тьмы ужаса, которая объяла ее во время припадка великана.
   Девушка отстранилась и коснулась пальцами лица твоего друга.
   Он ответил ей взглядом розоватых глаз, еще не сфокусированных, затуманенных болью. Наконец СуСу поднялась и заставила гиганта встать на ноги. Он мог стоять, хотя не совсем твердо, и выглядел очень смущенным.
   СуСу испытала смешанное чувство нежности и изумления с примесью скрытого торжества. Такое же чувство охватило ее, когда она прижала красный лоскут к позвоночнику великана, он обмяк, а его огромное, мощное тело упало к ее ногам. СуСу обняла альбиноса. Впервые в жизни она сделала это добровольно. Ее голова едва доставала ему до пояса, и щека оказалась прижатой к твердой выпуклости у него под одеждой.
   На секунду она пришла в замешательство; вернулись старые страхи, ужас перед темным вкрадчивым голосом. Когда тяжелый миг прошел, она приняла решение: _д_а_.
   Но не здесь.
   Не было желания, которого она никогда еще не испытывала, просто долг чести, как у сестер-легионеров. Суровая нежность переполняла СуСу. Она повела гиганта назад, в дом. Иногда он спотыкался, но она крепко держала его за руку, и хотя в их распоряжении был целый зал, она заперла дверь на замок, охраняющий тишину.
   Стянув с великана рубашку, она принялась целовать его шею, широченную грудь, сгиб локтя.
   Дыхание гиганта участилось. Она взяла в руку его член, такой же большой, как его обладатель. СуСу принялась массировать свои чресла, другой рукой прижимая его голову к своей груди. Неуклюжий, он, очевидно, изо всех сил старался не причинить ей боли. СуСу направляла его усилия, стараясь не думать ни о чем, раствориться в окружающем. Но все было бесполезно. Слишком большой член не мог войти в лоно безболезненно. Тогда она опустилась на колени и взяла его губами. Рассудок уплыл куда-то далеко... Потом все закончилось. Темный вкрадчивый голос усмехнулся, бросив ее в дрожь, но прорвался в сознание только раз. Больше СуСу его не слышала.
   Потом, когда белоснежный гигант лежал на полу удовлетворенный, широко раскинув руки, СуСу приподнялась на локте и посмотрела на него. Он улыбался с закрытыми глазами. Она тоже улыбнулась. Если это ему нравится, она согласна повторить. Так боли не будет. Он вовсе не жесток. А главное он сделал ей два великих подарка, нежданных, чудесных подарка: тишину и безопасность. Он оградил ее от Джелы, закрыл огромным телом, как стеной. Теперь у СуСу была своя собственная тишина и была стена.
   СуСу обняла мощный торс, прижалась щекой к его бледной щеке и погрузилась в сон.
   24
   Геды собрались вместе, но не спешили с тем, ради чего пришли. Сначала возник аромат удовольствия от того, что они все вместе, хотя к нему и примешивался едкий запах беспокойства. Все восемнадцать уже знали, что увидят на экране. Энциклопедист разбудил спящих, вызвал работающих, прервал переговоры с кораблем на орбите. Все геды уже знали, что произошло. Но сначала поговорили об учебных группах, порассуждали о психологии людей, которая уже была им знакома, обсудили, кто из людей поддается обучению, а кто нет, посовещались о болезни гиганта-альбиноса и систематизировали все, что придавало людям сходство с животными, изученными в других мирах. Враггаф, Роуир и Крак'гар, дрессировавшие раньше экзотических зверей, рассказали по анекдоту. Анекдоты оказались свежими, и в комнате запахло удачным сочетанием новизны и приятности. Но вот все повернулись к экрану. Семеро из восемнадцати, сидевшие ближе всех к экрану, собрались вокруг Р'грефа, слегка поглаживая его, пока Энциклопедист демонстрировал новое происшествие.
   На экране появилась освещенная площадка перед Домом Обучения. Делизийский солдат и джелийский легионер кружили друг против друга с обнаженными ножами. Свет - не ночной, но и не дневной, а серый, как металлическая дорожка, - тускло мерцал на лезвиях ножей и на светлых волосах солдата. У солдата уже была повреждена левая рука, по которой полоснул гедийский нож противника. Лицо в светлом облаке волос перекосилось от боли. Джелиец, помоложе и пошустрее, обошел солдата слева, и когда тот подался вперед, чтобы защитить поврежденную руку, молниеносно выбросил ногу и изо всех сил ударил его в пах. Делизиец согнулся пополам, а джелиец рванулся к нему, выбил оружие и навалился сверху. Солдат ударил правой рукой, но промахнулся; противник мгновенно перехватил его. Левая, окровавленная рука делизийца бессильно волочилась по земле.
   - Не все мы бесчестные трусы, - прошипел джелиец. - Джелийка, которую вы убили - сестра-легионер. Представляешь, что это значит, негодяй?
   - Это не я... не я... Я не...
   - Неважно, кто из вас, - оборвал его джелиец и вонзил нож в правый глаз солдата. Раздался крик, резкий и пронзительный. Затем легионер приставил нож к груди своего врага и ударил в сердце. Делизиец забился в агонии. Джелиец вытащил нож и скрылся в лесу.
   Неожиданно из Дома Обучения выбежал человек и устремился к лежащему телу.
   - Из моей группы, - спокойно пробормотал Гракс. - Дахар.
   - Один из тех, кто обладает рациональным мышлением? - спросил кто-то.
   - Да. Я позволил ему самостоятельно посещать комнату обучения. Малограмотный целитель, но уже научился выделять и различать простейшие бактерии.
   - Вот не подумал бы, что люди способны на это, - вежливо произнес другой. - Гармония поет с нами.
   - И пусть это длится вечно. Но мы совсем не знаем, на что еще они способны, - сказал Гракс, глядя на экран. Почувствовав новый оттенок в его феромонах, остальные запахли удивлением.
   Дахар опустился на колени возле делизийца, пощупал его пульс, осмотрел кровавое месиво на месте глаза. Когда лейтенант поднял голову, лицо его исказилось от гнева. В глазах мелькнуло и что-то еще, некий отблеск будоражащего открытия. Светало; двойная спираль на его плече отливала красным и синим в предрассветных сумерках. Дахар поднял тело делизийца, перекинул через плечо и поспешно удалился из поля зрения телекамеры.
   В комнате наступило долгое молчание. Его прервал Крак'гар, поэт:
   - Как может существовать вид с таким развитым внутривидовым насилием? Оно отравляет феромоны разума.
   - Гармония поет с нами!
   - Гармония поет с нами.
   - И пусть это длится вечно.
   - Это продлится вечно. Энциклопедист не забывает о Ключевом парадоксе.
   - Эти люди когда-то покинули родной мир и выбрались в космос.
   Запахло отвращением, смешанным со страхом. Внутривидовому насилию не место во Вселенной, и тем не менее оно в нее проникло. Это казалось таким же нелепым, как если бы константа Т'Фрагка вдруг поменяла свое числовое значение.
   - Погибший занимался в моей группе, - сказал Враггаф.
   - Неприятно потерять того, с кем работал, - тут же отозвался Роуир.
   Все согласились с ним, хотя прекрасно знали, что покойный делизиец не научился у Враггафа почти ничему.
   Энциклопедист не слишком удивил их, просигналив "Внимание".
   Вежливо рокоча, он объявил, что вероятность важных событий в течение следующего цикла день-ночь очень высока. Уровень человеческой активности возрастает. Очень сильна ее предполагаемая связь с Ключевым парадоксом.
   На стенном экране "пробуждался" искусственный день.
   25
   Дахар нес убитого делизийца сквозь сеть постов в штаб командующей. Он уже не ощущал тяжести. Впрочем, лейтенант не чувствовал и своего тела. Он словно наблюдал за собой со стороны, отключившись от того, что делал. Старый прием. Он обучился ему еще мальчишкой, когда загорелся желанием стать жрецом-легионером. Дахар быстро обнаружил, что это помогает переносить насмешки и издевательства сверстников. "Он пересек двор тренировок, игнорируя окружающее", - говорил он о себе в третьем лице.
   Позже, когда лейтенант осознал, что его боятся, отделять разум от своей физической оболочки и медитировать стало для него привычкой, а затем и необходимостью. Когда легионеры, которых он пытался излечить, умирали, его разум отстранялся, наблюдал, смягчал огорчение или отчаяние, которые его охватывали. Только так он и мог оставаться жрецом-легионером. Потом понял, что умение наблюдать за собой со стороны повышает его боевое искусство - оставаясь совершенно спокойным, он мог хладнокровно следить за врагом, чтобы в нужный момент воспользоваться его слабостью. А сделать это сейчас просто жизненно необходимо. И нельзя сыграть противнику на руку, проявив свою слабость или раздражение. Сейчас ему нельзя ошибиться, ведь на этот раз в роли противника выступит главнокомандующая.