Страница:
– Я уж решил, что вы не придете, – упрекнул он весело.
Весьма проницательно, подумала Джоанна, вспоминая, как она десять минут сидела на парковке на Хай-стрит, борясь с собой.
– Я человек слова. – Не говоря уже о том, что идиотка, каких мало, сказала себе Джоанна, когда он помогал ей снять пальто.
Гостиная была небольшой, но Осборны красиво ее отделали. Она рассматривала все с удовольствием.
– Очень уютно. А где вы работаете?
– Разумеется, за столом около окна. Но я еще не распаковывал компьютер.
Она посмотрела на него с легким удивлением – у нее сложилось впечатление, что его роман в полном разгаре.
– Я так поняла, что издатели установили твердый срок.
– Возможно, я еще недостаточно известен для этого. Пока еще нет.
– Уверена, что это просто вопрос времени, – сказала она тактично, понимая, что именно такого ответа он ждет.
Пол исчез на кухне и вернулся с подносом, уставленным керамическими кружками, молочником и кофейником. Как бы Джоанна к нему ни относилась, кофе был превосходным, и она искренне сделала ему комплимент.
Она специально выбрала стул, чтобы он не сел рядом, и была раздражена, когда Пол выдвинул из угла кожаный пуф и устроился у ее ног.
– Так лучше, – улыбнулся он ей.
– Это спорный вопрос, – вздохнула она, размышляя, как бы поскорее уйти отсюда. По крайней мере надо допить кофе, а тот был слишком горячий. Она посмотрела на картину над камином. – Это картина Сильвии?
– Возможно. Я не увлекаюсь любительской мазней.
Она будто услышала слова Синтии и напряглась.
– Сомневаюсь, что такая характеристика подходит для работы миссис Осборн.
– Извините. – В его голосе не было раскаяния. – Просто я больше привык к тому, что выставляется в галерее Хейуарда. Я понял, что вы хотите поговорить об искусстве. Но мне хотелось бы поговорить о вас.
– Очень скучная тема. – Ее тон оставался легким.
– Не согласен. Я нахожу вас очаровательной. И мне очевидно, что ваш брак не удался.
– А мне нет, – неубедительно ответила Джоанна и поставила кружку на стол. – Спасибо за кофе, Пол, но мне действительно пора идти. Не надо меня провожать.
Она попыталась встать, но он остановил ее, положив руку на колено.
– Не глупи, малышка. И хватит притворяться. Мы оба знаем, почему ты здесь. Он вел себя как собака на сене, а ты этого не заслуживаешь.
Джоанна холодно сказала:
– Не позволите ли мне встать?
Он засмеялся.
– Какое совпадение! Я как раз собирался просить тебя о том же. – Его рука поползла под ее юбку, гладя затянутое в нейлон бедро.
Она попыталась ударить его, но он схватил обе ее руки и сжал их, все еще смеясь.
– Изображаешь недотрогу? Не надо. Я знаю правила игры и очень осторожен. Расслабься и получай удовольствие.
– Не с тобой, – сказала она сквозь зубы и сильно его лягнула. Она попала в голень, и Пол выругался и, отпустив ее, схватился за ногу. Джоанна быстро вскочила на ноги и побежала к двери. Когда она была уже в холле, он поймал ее и развернул лицом к себе.
– Какого дьявола ты ломаешься? – Мистер Джентльмен исчез. – Ты знала, чего ожидать, когда приехала сюда. Ты просила этого с тех пор, как я в первый раз увидел тебя.
– Ничего подобного, – отрезала она, вырываясь и судорожно думая, что же ей делать, если он не отпустит ее. А это вполне возможно.
Она увидела, что он наклоняется к ней, увидела открытый влажный рот и горящие глаза. И услышала, как ответ на свою тихую молитву, громкий стук в дверь. Габриель, слава Богу… мелькнуло у нее в голове.
– Джоанна? – Это был голос Чарльза Осборна. – Джоанна, ты здесь, дорогая?
Пол Гордон грязно выругался, но убрал от нее свои руки. Джоанна схватила пальто с вешалки и, подойдя к двери, открыла ее настежь.
– Чарльз? – Ее голос невольно дрожал. – Что ты здесь делаешь?
– Увидел снаружи твою машину. – Чарльз сделал шаг в коридор. – Добрый вечер, мистер… – добавил он запоздало и снова повернулся к Джоанне. – Сильвия спрашивает, не хочешь ли выпить немного перед сном?
Джоанна сглотнула.
– Спасибо… но я уже собиралась домой. Может быть, в другой раз. – Она взглянула на Пола, мрачно стоявшего с покрасневшим лицом. – До свидания, мистер Гордон.
Дверь за ними с шумом захлопнулась.
– Странный парень, – заметил Чарльз, когда они шли к ее машине. – Не могу его понять. И не доверяю ему.
– Не думай о нем, – посоветовала она отрывисто. – Он того не стоит. – Она сделала паузу. – Чарльз…
– Да, дорогая?
Она прикусила губу.
– Габриель попросил тебя зайти… позвонил тебе из бара?
– Вовсе нет, – отозвался он слишком быстро. – Я просто заметил твою машину на дороге и подумал, что ты не отказалась бы выпить.
Джоанна улыбнулась ему, но внутри у нее все болело.
– Чарльз, ты ужасный лжец, но я тебя прощаю. Передай Сильвии привет и скажи ей, что я скоро позвоню.
– Ты уверена, что сможешь добраться до дома? – В его голосе звучало беспокойство.
– Все прекрасно. Нет проблем, – солгала она.
На самом деле она дрожала как лист на ветру. Разваливалась на части.
Добравшись до поместья, она пошла прямо в свою комнату. Сразу же налила себе ванну и тщательно вымыла каждый дюйм тела, как будто чувствовала себя оскверненной.
Перестав дрожать, она вылезла из ванны и старательно вытерлась. Потом надела халат и, сунув ноги в маленькие вышитые тапочки, села в кресло возле камина.
У нее было сильное искушение лечь в кровать, но она боялась, что заснет. Надо обязательно дождаться Габриеля и кое-что ему высказать.
Здравый смысл подсказывал, что его может не быть всю ночь, но, даже если и так, подумала Джоанна, ее злость не улетучится и до утра. Но не прошло и часа, как послышался шум подъезжающей машины.
Джоанна отложила книгу, которую пыталась читать, и поднялась, чувствуя, как дрожат ноги. Ей пришло в голову, что он мог вернуться не один, что с ним могла быть Синтия. Она подошла к двери и постояла, внимательно прислушиваясь. Но услышала только шаги одного человека, который поднялся по лестнице и прошел мимо ее комнаты.
Она тихо выскользнула из комнаты, прошла по коридору и, повернув дверную ручку, вошла в комнату Габриеля. Сама комната была пуста, но дверь в ванную была приоткрыта, и слышался шум текущей воды. Она не входила в эту комнату с тех пор, как помогала миссис Эшби приготовить ее. Но уже сейчас в каждой детали чувствовалось его присутствие.
– Будь как дома.
Джоанна испуганно повернулась и увидела, что он стоит в дверях ванной с полотенцем на голом плече и наблюдает за ней.
– Полагаю, ты пришла сражаться, – продолжал он. – Отлично, давай начнем битву.
Она напряглась.
– Рада, что это забавляет тебя.
– Ошибаешься. Я считаю это трагедией. – Он театрально поморщился. – Первый удар твой, дорогая. Но я уверен, что ты здесь не только для того, чтобы припомнить мне прошлое.
– Нет. Я бы хотела знать, какого дьявола ты отправил Чарльза сегодня в охотничий домик.
– Мне показалось, что ты обрадуешься, увидев его. Я был не прав?
Прав, черт тебя возьми. Каким-то образом она умудрилась не произнести этого вслух.
– Совершенно не прав.
– Тогда приношу свои извинения. – Его голос звучал абсолютно спокойно. – Понимаешь, я подумал, что ты согласилась поехать к нему только для того, чтобы досадить мне. И должна была оценить подоспевшую помощь, когда он стал бы домогаться тебя. – В его улыбке проскальзывала надменность. – Надеюсь, я не испортил приятного свидания?
– Совсем нет. – Она подняла подбородок. – Это только первое из многих. И в будущем я обойдусь без твоего нежелательного вмешательства.
– В таком случае хочу надеяться, что ты подойдешь к выбору следующего… друга с большей разборчивостью. – Он покачал головой. – Гордон недостаточно хорош для тебя, Джо.
– Как ты смеешь так говорить? – Ее голос дрожал. – Учитывая твой собственный выбор партнера…
– Я не ожидаю твоего одобрения. – Он пожал плечами. – Но поверь мне, в ней есть все, что я когда-нибудь хотел видеть в женщине.
Боль обрушилась на нее, и ей захотелось ударить в ответ. Она подняла брови и заметила, пародируя его протяжное произношение:
– Тогда ты сильно занизил свои критерии, мой дорогой Габриель.
Габриель усмехнулся.
– В твоих глазах у меня никогда не было никаких критериев. – Он бросил полотенце на стул. – К черту это, Джо. Мы так и будем иронизировать друг над другом?
– Нет. Если ты примешь к сведению, что у меня есть право вести свою собственную жизнь и завязывать с людьми любые отношения, которые меня устроят.
– И для этого подходит Пол Гордон? – В его тоне прозвучала легкая насмешка.
– Да, вполне, – солгала она. – Хотя это тебя не касается.
На лице Габриеля невозможно было ничего прочитать.
– Мы еще женаты, Джо. – Он сделал паузу. – И я не хочу, чтобы ты страдала.
Какой-то момент Джоанна ошеломленно смотрела на него. Он смог такое сказать после того, что было между ними? Она глубоко вздохнула и нетвердым голосом произнесла:
– Не знаю, что я презираю больше: твою заносчивость или твое лицемерие.
Его голова дернулась, словно от удара, но, когда он заговорил, голос звучал спокойно.
– Что ж, тебе недолго придется их выносить. Сегодня вечером я поговорил с Генри Фортескью, и мы решили некоторые твои вопросы.
– Какие вопросы?
– Я согласился сам выплачивать годовой доход, который завещал тебе Лайонел. И дополнительное содержание. Соглашение вступит в силу, когда ты захочешь. – Он сделал паузу. – Боюсь, я не могу передать тебе коттедж Ларкспар, по крайней мере сейчас.
– Разумеется, нет, – произнесла она онемевшими губами.
– Генри подготовит необходимые документы, – продолжал он. – Как только они будут подписаны, ты станешь свободной женщиной.
– А развод?
– Генри устроит и это. – В его взгляде светился вызов. – Довольна?
Она прикусила губу.
– Это очень… благородно с твоей стороны.
Отнюдь нет. Я так же хочу покончить с этой ситуацией, как и ты.
– Я… ценю это, – медленно сказала Джоанна. – Надеюсь, мы сможем… расстаться друзьями.
– И кто же из нас лицемерит? – Его голос хлестал как плеть. – Мы чертовски далеки от дружбы, Джоанна.
– Почему ты так сердишься? – Она уставилась на него. – Ты… мы оба получаем то, что хотим.
Он медленно ответил:
– Потому что мне сейчас гораздо легче сердиться, чем испытывать другие чувства.
Казалось, комната неожиданно уменьшилась и стены надвинулись на нее. Хотя Габриель не сделал и шага, она чувствовала, что он близко. Так близко, что если бы она протянула руку, то могла бы дотронуться до него. Могла почувствовать теплый шелк его кожи под своими пальцами.
От вздымающейся груди бархат натянулся, и соски затвердели от его легкого трения. Ноги стали ватными, и сокровенная плоть горела, как расплавленная. Его глаза отливали золотом, сверкая как у дикого камышового кота. Но она могла повернуться и убежать прямо сейчас, и он бы не преследовал ее. Только она не убежит… на этот раз.
Она чувствовала его напряжение… возбуждение… потому что сама была охвачена им. Ее вел инстинкт, и голос стал низким и хриплым.
– Расскажи мне о своих чувствах. Он медленно покачал головой.
– Боюсь, ты не захочешь о них узнать.
Ее улыбка, слабая и неопределенная, искушала его.
– А ты попробуй.
Он мягко сказал:
– Джоанна, любопытство – это простительное чувство или смертный грех? Потому что я до смерти хочу узнать, есть ли у тебя что-нибудь под этим милым зеленым халатом.
Она застенчиво повела плечом.
– Ничего.
– А, – протянул он. – Как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы расстегнуть все эти пуговички?
– Не имею ни малейшего представления. – Ее рука дотронулась до одной пуговицы, освобождая ее из петли. – Хочешь засечь время?
У него вырвался смешок.
– Нет… просто посмотреть.
Джоанна не торопилась. В свою очередь она тоже наблюдала за ним – за огнем в его глазах, румянцем, неожиданно проступившим на скулах. Она слышала, как у него перехватило дыхание, когда разошлись полы халата. В первый раз за их совместную жизнь она раздевалась перед мужем, и у нее почти закружилась голова от осознания своей власти над ним.
Она сбросила халат с плеч, на секунду прижала его к бедрам, а затем позволила ему упасть на пол. Атмосфера в комнате изменилась: вместо тишины и спокойствия наполнилась почти осязаемой вибрацией.
Габриель в два больших шага покрыл расстояние между ними, рухнул перед ней на колени и прижался сначала щекой, а затем ртом к ее плоскому животу.
Она услышала сдавленный шепот:
– О Господи, ты знаешь… ты хоть немного представляешь, как ты прекрасна?
Она протянула руку и погладила его упругие темные волосы. Он мягко потянул ее вниз, так что она встала на колени перед ним. Когда он поцеловал ее, она, сдаваясь, страстно раздвинула губы. Его руки гладили ее тело, легко пробежались по спине, ласкали каждый грациозный изгиб, и она почувствовала, как ее тело выгнулось в немом восторге. Он взял ее груди в ладони и наклонил голову, чтобы поцеловать их, ласкать языком напряженные розовые вершины, и заставил ее судорожно вздохнуть от удовольствия. От желания. Казалось, одно чувственное ощущение сменялось другим, и она едва заметила, когда он поднял ее на руки и отнес в постель.
Полуприкрыв глаза, Джоанна смотрела, как муж снимает брюки, но когда он взялся за резинку трусов, она остановила его.
– Позволь мне.
Габриель лег рядом с ней, когда она мягко освободила его от этой последней преграды. Он положил голову на сложенные руки, пожирая ее сверкающими темно-желтыми глазами.
– Мне надо было упомянуть, – сказал он лениво, увидев, куда смотрят ее расширившиеся глаза. – Другим чувством было вожделение. Явно смертный грех.
– Я догадалась.
Она робко дотронулась до него, ее пальцы исследовали свидетельство его мужественности, пока его дыхание не стало хриплым и прерывистым и он не перекатился к ней, прижав ее мускулистым бедром.
– Извини. – Она посмотрела на него с несчастным видом. – Я… я сделала что-то не так?
Габриель мягко засмеялся.
– Совсем наоборот. Ты все делаешь правильно, но я не хочу терять контроль над собой.
Он начал ее целовать, медленно, глубоко, чувственно, слегка касаясь ее языка своим. Его руки ласкали ее грудь, дразня припухшие соски. Его руки ласкали ее, исследуя каждый изгиб, вызывая новые чувственные ощущения и заставляя ожить каждый дюйм тела и запеть каждое нервное окончание. Она прижалась к нему, тяжело дыша и осыпая его кожу быстрыми неистовыми поцелуями. Его пальцы дотронулись до нежной плоти между бедер, задержались там, и у нее перехватило дыхание от их мягких и ритмичных движений. Она услышала тонкий напряженный голос, в котором с трудом узнала свой собственный:
– О… здесь. Пожалуйста… здесь.
Каждая частичка ее тела была сосредоточена на том крошечном чувственном островке, который он ей открыл. Голова металась по подушке, и дыхание было учащенным и неглубоким. Она вцепилась в его плечи, пытаясь опустить его на себя. Впустить в себя.
– Габриель. – Его имя звучало как молитва. – О Боже… Габриель.
– Нет, – прошептал он, щекоча дыханием ее кожу. – Нет, дорогая… еще рано. Это для тебя… только для тебя.
– Она парила над пропастью и слышала свои стоны. Затем на ее тело нахлынули волны пронзительного восторга…
Джоанна медленно возвращалась в реальность с чувством удовлетворения, которое никогда не испытывала раньше. Она открыла глаза. Габриель сидел около нее, упершись лбом в колени. Его спина блестела от пота, и она устало протянула руку и дотронулась до нее. Он вздрогнул, как будто она оцарапала его. С какой-то странной застенчивостью Джоанна спросила:
– Габриель… дорогой…
– Да, моя сладкая? – Улыбка, с которой он произнес это ласковое обращение, казалась натянутой.
На какой-то момент она почувствовала себя разочарованной, но сказала себе, что у нее просто разыгралось воображение.
– Я… я не знала, что так бывает.
– Не знала? – Он улыбнулся почти насмешливо. – Ну, полагаю, я был довольно невнимательным в прошлом, когда занимался твоим сексуальным образованием. – Он взял ее руку и небрежно поцеловал в ладонь. – Но ты способная ученица, дорогая.
Она насторожилась.
– О чем ты говоришь?
– О небольшом ускоренном курсе женского удовольствия, которым мы только что наслаждались.
– Так вот чем это было? – Казалось, ее голова плохо работала. – И это все?
– Надеюсь, что ты не разочарована.
Ей стало больно дышать.
– Нет… но я… я думала, что мы будем по-настоящему заниматься любовью.
– Это было бы не очень умно… при подобных обстоятельствах. – Темно-желтые глаза сверкнули, и, пожав плечами, он добавил: – Кроме того, нам следует заниматься безопасным сексом, сегодня ночью у меня, к несчастью, нет ничего с собой.
Она попыталась рассмеяться, но смех скорее напоминал рыдание.
– Это звучит так… бесстрастно.
– Все экспериментаторы такие. Но я рад, что опыт удался.
– Да?
– Да, – сказал он легко. – Помимо всего прочего, я не мог позволить, чтобы ты ушла к какому-то незнакомцу, не зная, что тебя возбуждает.
– Нет, – ответила она тихо. – Я уверена, что твоя гордость не позволила бы этого. – Она взглянула на него, подняв брови. – Очевидно, что она заменила вожделение как новый смертный грех.
Он зевнул.
– Боюсь, ее скоро заменит лень. Останешься здесь или хочешь вернуться в свою комнату?
– Спасибо, – сказала она невероятно спокойно.
Она скользнула на пол и пошла к тому месту, где лежал ее скомканный халат, все время чувствуя, что он наблюдает за ней. Подняв его, наспех надела неуклюжими движениями и направилась к двери. Ей показалось, что издалека до нее донеслось ее имя, но она даже не обернулась.
Гордость, подумала она, когда вышла из его комнаты, – это не только смертный грех. Иногда это единственная опора, когда рушатся надежды и мечты.
Наклонив голову, она быстро прошла по коридору и уже открывала дверь в свою комнату, как что-то – какое-то движение – привлекло ее внимание. На верху лестницы стояла Синтия и смотрела на нее, скривив губы в неприятной улыбке.
– Так, так, так, Джоанна. Надеюсь, ты не выставила себя дурой, дорогуша.
Ничего не отвечая, Джоанна вошла в свою комнату. Иногда, подумала она горько, закрыв за собой дверь, не остается даже гордости.
Она долго стояла, прислонившись к дверному косяку и глядя в зеркало, висевшее напротив. Там отражалась женщина, которую она совсем не узнавала, – полураздетая незнакомка с растрепанными волосами и залитым слезами бледным лицом.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Весьма проницательно, подумала Джоанна, вспоминая, как она десять минут сидела на парковке на Хай-стрит, борясь с собой.
– Я человек слова. – Не говоря уже о том, что идиотка, каких мало, сказала себе Джоанна, когда он помогал ей снять пальто.
Гостиная была небольшой, но Осборны красиво ее отделали. Она рассматривала все с удовольствием.
– Очень уютно. А где вы работаете?
– Разумеется, за столом около окна. Но я еще не распаковывал компьютер.
Она посмотрела на него с легким удивлением – у нее сложилось впечатление, что его роман в полном разгаре.
– Я так поняла, что издатели установили твердый срок.
– Возможно, я еще недостаточно известен для этого. Пока еще нет.
– Уверена, что это просто вопрос времени, – сказала она тактично, понимая, что именно такого ответа он ждет.
Пол исчез на кухне и вернулся с подносом, уставленным керамическими кружками, молочником и кофейником. Как бы Джоанна к нему ни относилась, кофе был превосходным, и она искренне сделала ему комплимент.
Она специально выбрала стул, чтобы он не сел рядом, и была раздражена, когда Пол выдвинул из угла кожаный пуф и устроился у ее ног.
– Так лучше, – улыбнулся он ей.
– Это спорный вопрос, – вздохнула она, размышляя, как бы поскорее уйти отсюда. По крайней мере надо допить кофе, а тот был слишком горячий. Она посмотрела на картину над камином. – Это картина Сильвии?
– Возможно. Я не увлекаюсь любительской мазней.
Она будто услышала слова Синтии и напряглась.
– Сомневаюсь, что такая характеристика подходит для работы миссис Осборн.
– Извините. – В его голосе не было раскаяния. – Просто я больше привык к тому, что выставляется в галерее Хейуарда. Я понял, что вы хотите поговорить об искусстве. Но мне хотелось бы поговорить о вас.
– Очень скучная тема. – Ее тон оставался легким.
– Не согласен. Я нахожу вас очаровательной. И мне очевидно, что ваш брак не удался.
– А мне нет, – неубедительно ответила Джоанна и поставила кружку на стол. – Спасибо за кофе, Пол, но мне действительно пора идти. Не надо меня провожать.
Она попыталась встать, но он остановил ее, положив руку на колено.
– Не глупи, малышка. И хватит притворяться. Мы оба знаем, почему ты здесь. Он вел себя как собака на сене, а ты этого не заслуживаешь.
Джоанна холодно сказала:
– Не позволите ли мне встать?
Он засмеялся.
– Какое совпадение! Я как раз собирался просить тебя о том же. – Его рука поползла под ее юбку, гладя затянутое в нейлон бедро.
Она попыталась ударить его, но он схватил обе ее руки и сжал их, все еще смеясь.
– Изображаешь недотрогу? Не надо. Я знаю правила игры и очень осторожен. Расслабься и получай удовольствие.
– Не с тобой, – сказала она сквозь зубы и сильно его лягнула. Она попала в голень, и Пол выругался и, отпустив ее, схватился за ногу. Джоанна быстро вскочила на ноги и побежала к двери. Когда она была уже в холле, он поймал ее и развернул лицом к себе.
– Какого дьявола ты ломаешься? – Мистер Джентльмен исчез. – Ты знала, чего ожидать, когда приехала сюда. Ты просила этого с тех пор, как я в первый раз увидел тебя.
– Ничего подобного, – отрезала она, вырываясь и судорожно думая, что же ей делать, если он не отпустит ее. А это вполне возможно.
Она увидела, что он наклоняется к ней, увидела открытый влажный рот и горящие глаза. И услышала, как ответ на свою тихую молитву, громкий стук в дверь. Габриель, слава Богу… мелькнуло у нее в голове.
– Джоанна? – Это был голос Чарльза Осборна. – Джоанна, ты здесь, дорогая?
Пол Гордон грязно выругался, но убрал от нее свои руки. Джоанна схватила пальто с вешалки и, подойдя к двери, открыла ее настежь.
– Чарльз? – Ее голос невольно дрожал. – Что ты здесь делаешь?
– Увидел снаружи твою машину. – Чарльз сделал шаг в коридор. – Добрый вечер, мистер… – добавил он запоздало и снова повернулся к Джоанне. – Сильвия спрашивает, не хочешь ли выпить немного перед сном?
Джоанна сглотнула.
– Спасибо… но я уже собиралась домой. Может быть, в другой раз. – Она взглянула на Пола, мрачно стоявшего с покрасневшим лицом. – До свидания, мистер Гордон.
Дверь за ними с шумом захлопнулась.
– Странный парень, – заметил Чарльз, когда они шли к ее машине. – Не могу его понять. И не доверяю ему.
– Не думай о нем, – посоветовала она отрывисто. – Он того не стоит. – Она сделала паузу. – Чарльз…
– Да, дорогая?
Она прикусила губу.
– Габриель попросил тебя зайти… позвонил тебе из бара?
– Вовсе нет, – отозвался он слишком быстро. – Я просто заметил твою машину на дороге и подумал, что ты не отказалась бы выпить.
Джоанна улыбнулась ему, но внутри у нее все болело.
– Чарльз, ты ужасный лжец, но я тебя прощаю. Передай Сильвии привет и скажи ей, что я скоро позвоню.
– Ты уверена, что сможешь добраться до дома? – В его голосе звучало беспокойство.
– Все прекрасно. Нет проблем, – солгала она.
На самом деле она дрожала как лист на ветру. Разваливалась на части.
Добравшись до поместья, она пошла прямо в свою комнату. Сразу же налила себе ванну и тщательно вымыла каждый дюйм тела, как будто чувствовала себя оскверненной.
Перестав дрожать, она вылезла из ванны и старательно вытерлась. Потом надела халат и, сунув ноги в маленькие вышитые тапочки, села в кресло возле камина.
У нее было сильное искушение лечь в кровать, но она боялась, что заснет. Надо обязательно дождаться Габриеля и кое-что ему высказать.
Здравый смысл подсказывал, что его может не быть всю ночь, но, даже если и так, подумала Джоанна, ее злость не улетучится и до утра. Но не прошло и часа, как послышался шум подъезжающей машины.
Джоанна отложила книгу, которую пыталась читать, и поднялась, чувствуя, как дрожат ноги. Ей пришло в голову, что он мог вернуться не один, что с ним могла быть Синтия. Она подошла к двери и постояла, внимательно прислушиваясь. Но услышала только шаги одного человека, который поднялся по лестнице и прошел мимо ее комнаты.
Она тихо выскользнула из комнаты, прошла по коридору и, повернув дверную ручку, вошла в комнату Габриеля. Сама комната была пуста, но дверь в ванную была приоткрыта, и слышался шум текущей воды. Она не входила в эту комнату с тех пор, как помогала миссис Эшби приготовить ее. Но уже сейчас в каждой детали чувствовалось его присутствие.
– Будь как дома.
Джоанна испуганно повернулась и увидела, что он стоит в дверях ванной с полотенцем на голом плече и наблюдает за ней.
– Полагаю, ты пришла сражаться, – продолжал он. – Отлично, давай начнем битву.
Она напряглась.
– Рада, что это забавляет тебя.
– Ошибаешься. Я считаю это трагедией. – Он театрально поморщился. – Первый удар твой, дорогая. Но я уверен, что ты здесь не только для того, чтобы припомнить мне прошлое.
– Нет. Я бы хотела знать, какого дьявола ты отправил Чарльза сегодня в охотничий домик.
– Мне показалось, что ты обрадуешься, увидев его. Я был не прав?
Прав, черт тебя возьми. Каким-то образом она умудрилась не произнести этого вслух.
– Совершенно не прав.
– Тогда приношу свои извинения. – Его голос звучал абсолютно спокойно. – Понимаешь, я подумал, что ты согласилась поехать к нему только для того, чтобы досадить мне. И должна была оценить подоспевшую помощь, когда он стал бы домогаться тебя. – В его улыбке проскальзывала надменность. – Надеюсь, я не испортил приятного свидания?
– Совсем нет. – Она подняла подбородок. – Это только первое из многих. И в будущем я обойдусь без твоего нежелательного вмешательства.
– В таком случае хочу надеяться, что ты подойдешь к выбору следующего… друга с большей разборчивостью. – Он покачал головой. – Гордон недостаточно хорош для тебя, Джо.
– Как ты смеешь так говорить? – Ее голос дрожал. – Учитывая твой собственный выбор партнера…
– Я не ожидаю твоего одобрения. – Он пожал плечами. – Но поверь мне, в ней есть все, что я когда-нибудь хотел видеть в женщине.
Боль обрушилась на нее, и ей захотелось ударить в ответ. Она подняла брови и заметила, пародируя его протяжное произношение:
– Тогда ты сильно занизил свои критерии, мой дорогой Габриель.
Габриель усмехнулся.
– В твоих глазах у меня никогда не было никаких критериев. – Он бросил полотенце на стул. – К черту это, Джо. Мы так и будем иронизировать друг над другом?
– Нет. Если ты примешь к сведению, что у меня есть право вести свою собственную жизнь и завязывать с людьми любые отношения, которые меня устроят.
– И для этого подходит Пол Гордон? – В его тоне прозвучала легкая насмешка.
– Да, вполне, – солгала она. – Хотя это тебя не касается.
На лице Габриеля невозможно было ничего прочитать.
– Мы еще женаты, Джо. – Он сделал паузу. – И я не хочу, чтобы ты страдала.
Какой-то момент Джоанна ошеломленно смотрела на него. Он смог такое сказать после того, что было между ними? Она глубоко вздохнула и нетвердым голосом произнесла:
– Не знаю, что я презираю больше: твою заносчивость или твое лицемерие.
Его голова дернулась, словно от удара, но, когда он заговорил, голос звучал спокойно.
– Что ж, тебе недолго придется их выносить. Сегодня вечером я поговорил с Генри Фортескью, и мы решили некоторые твои вопросы.
– Какие вопросы?
– Я согласился сам выплачивать годовой доход, который завещал тебе Лайонел. И дополнительное содержание. Соглашение вступит в силу, когда ты захочешь. – Он сделал паузу. – Боюсь, я не могу передать тебе коттедж Ларкспар, по крайней мере сейчас.
– Разумеется, нет, – произнесла она онемевшими губами.
– Генри подготовит необходимые документы, – продолжал он. – Как только они будут подписаны, ты станешь свободной женщиной.
– А развод?
– Генри устроит и это. – В его взгляде светился вызов. – Довольна?
Она прикусила губу.
– Это очень… благородно с твоей стороны.
Отнюдь нет. Я так же хочу покончить с этой ситуацией, как и ты.
– Я… ценю это, – медленно сказала Джоанна. – Надеюсь, мы сможем… расстаться друзьями.
– И кто же из нас лицемерит? – Его голос хлестал как плеть. – Мы чертовски далеки от дружбы, Джоанна.
– Почему ты так сердишься? – Она уставилась на него. – Ты… мы оба получаем то, что хотим.
Он медленно ответил:
– Потому что мне сейчас гораздо легче сердиться, чем испытывать другие чувства.
Казалось, комната неожиданно уменьшилась и стены надвинулись на нее. Хотя Габриель не сделал и шага, она чувствовала, что он близко. Так близко, что если бы она протянула руку, то могла бы дотронуться до него. Могла почувствовать теплый шелк его кожи под своими пальцами.
От вздымающейся груди бархат натянулся, и соски затвердели от его легкого трения. Ноги стали ватными, и сокровенная плоть горела, как расплавленная. Его глаза отливали золотом, сверкая как у дикого камышового кота. Но она могла повернуться и убежать прямо сейчас, и он бы не преследовал ее. Только она не убежит… на этот раз.
Она чувствовала его напряжение… возбуждение… потому что сама была охвачена им. Ее вел инстинкт, и голос стал низким и хриплым.
– Расскажи мне о своих чувствах. Он медленно покачал головой.
– Боюсь, ты не захочешь о них узнать.
Ее улыбка, слабая и неопределенная, искушала его.
– А ты попробуй.
Он мягко сказал:
– Джоанна, любопытство – это простительное чувство или смертный грех? Потому что я до смерти хочу узнать, есть ли у тебя что-нибудь под этим милым зеленым халатом.
Она застенчиво повела плечом.
– Ничего.
– А, – протянул он. – Как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы расстегнуть все эти пуговички?
– Не имею ни малейшего представления. – Ее рука дотронулась до одной пуговицы, освобождая ее из петли. – Хочешь засечь время?
У него вырвался смешок.
– Нет… просто посмотреть.
Джоанна не торопилась. В свою очередь она тоже наблюдала за ним – за огнем в его глазах, румянцем, неожиданно проступившим на скулах. Она слышала, как у него перехватило дыхание, когда разошлись полы халата. В первый раз за их совместную жизнь она раздевалась перед мужем, и у нее почти закружилась голова от осознания своей власти над ним.
Она сбросила халат с плеч, на секунду прижала его к бедрам, а затем позволила ему упасть на пол. Атмосфера в комнате изменилась: вместо тишины и спокойствия наполнилась почти осязаемой вибрацией.
Габриель в два больших шага покрыл расстояние между ними, рухнул перед ней на колени и прижался сначала щекой, а затем ртом к ее плоскому животу.
Она услышала сдавленный шепот:
– О Господи, ты знаешь… ты хоть немного представляешь, как ты прекрасна?
Она протянула руку и погладила его упругие темные волосы. Он мягко потянул ее вниз, так что она встала на колени перед ним. Когда он поцеловал ее, она, сдаваясь, страстно раздвинула губы. Его руки гладили ее тело, легко пробежались по спине, ласкали каждый грациозный изгиб, и она почувствовала, как ее тело выгнулось в немом восторге. Он взял ее груди в ладони и наклонил голову, чтобы поцеловать их, ласкать языком напряженные розовые вершины, и заставил ее судорожно вздохнуть от удовольствия. От желания. Казалось, одно чувственное ощущение сменялось другим, и она едва заметила, когда он поднял ее на руки и отнес в постель.
Полуприкрыв глаза, Джоанна смотрела, как муж снимает брюки, но когда он взялся за резинку трусов, она остановила его.
– Позволь мне.
Габриель лег рядом с ней, когда она мягко освободила его от этой последней преграды. Он положил голову на сложенные руки, пожирая ее сверкающими темно-желтыми глазами.
– Мне надо было упомянуть, – сказал он лениво, увидев, куда смотрят ее расширившиеся глаза. – Другим чувством было вожделение. Явно смертный грех.
– Я догадалась.
Она робко дотронулась до него, ее пальцы исследовали свидетельство его мужественности, пока его дыхание не стало хриплым и прерывистым и он не перекатился к ней, прижав ее мускулистым бедром.
– Извини. – Она посмотрела на него с несчастным видом. – Я… я сделала что-то не так?
Габриель мягко засмеялся.
– Совсем наоборот. Ты все делаешь правильно, но я не хочу терять контроль над собой.
Он начал ее целовать, медленно, глубоко, чувственно, слегка касаясь ее языка своим. Его руки ласкали ее грудь, дразня припухшие соски. Его руки ласкали ее, исследуя каждый изгиб, вызывая новые чувственные ощущения и заставляя ожить каждый дюйм тела и запеть каждое нервное окончание. Она прижалась к нему, тяжело дыша и осыпая его кожу быстрыми неистовыми поцелуями. Его пальцы дотронулись до нежной плоти между бедер, задержались там, и у нее перехватило дыхание от их мягких и ритмичных движений. Она услышала тонкий напряженный голос, в котором с трудом узнала свой собственный:
– О… здесь. Пожалуйста… здесь.
Каждая частичка ее тела была сосредоточена на том крошечном чувственном островке, который он ей открыл. Голова металась по подушке, и дыхание было учащенным и неглубоким. Она вцепилась в его плечи, пытаясь опустить его на себя. Впустить в себя.
– Габриель. – Его имя звучало как молитва. – О Боже… Габриель.
– Нет, – прошептал он, щекоча дыханием ее кожу. – Нет, дорогая… еще рано. Это для тебя… только для тебя.
– Она парила над пропастью и слышала свои стоны. Затем на ее тело нахлынули волны пронзительного восторга…
Джоанна медленно возвращалась в реальность с чувством удовлетворения, которое никогда не испытывала раньше. Она открыла глаза. Габриель сидел около нее, упершись лбом в колени. Его спина блестела от пота, и она устало протянула руку и дотронулась до нее. Он вздрогнул, как будто она оцарапала его. С какой-то странной застенчивостью Джоанна спросила:
– Габриель… дорогой…
– Да, моя сладкая? – Улыбка, с которой он произнес это ласковое обращение, казалась натянутой.
На какой-то момент она почувствовала себя разочарованной, но сказала себе, что у нее просто разыгралось воображение.
– Я… я не знала, что так бывает.
– Не знала? – Он улыбнулся почти насмешливо. – Ну, полагаю, я был довольно невнимательным в прошлом, когда занимался твоим сексуальным образованием. – Он взял ее руку и небрежно поцеловал в ладонь. – Но ты способная ученица, дорогая.
Она насторожилась.
– О чем ты говоришь?
– О небольшом ускоренном курсе женского удовольствия, которым мы только что наслаждались.
– Так вот чем это было? – Казалось, ее голова плохо работала. – И это все?
– Надеюсь, что ты не разочарована.
Ей стало больно дышать.
– Нет… но я… я думала, что мы будем по-настоящему заниматься любовью.
– Это было бы не очень умно… при подобных обстоятельствах. – Темно-желтые глаза сверкнули, и, пожав плечами, он добавил: – Кроме того, нам следует заниматься безопасным сексом, сегодня ночью у меня, к несчастью, нет ничего с собой.
Она попыталась рассмеяться, но смех скорее напоминал рыдание.
– Это звучит так… бесстрастно.
– Все экспериментаторы такие. Но я рад, что опыт удался.
– Да?
– Да, – сказал он легко. – Помимо всего прочего, я не мог позволить, чтобы ты ушла к какому-то незнакомцу, не зная, что тебя возбуждает.
– Нет, – ответила она тихо. – Я уверена, что твоя гордость не позволила бы этого. – Она взглянула на него, подняв брови. – Очевидно, что она заменила вожделение как новый смертный грех.
Он зевнул.
– Боюсь, ее скоро заменит лень. Останешься здесь или хочешь вернуться в свою комнату?
– Спасибо, – сказала она невероятно спокойно.
Она скользнула на пол и пошла к тому месту, где лежал ее скомканный халат, все время чувствуя, что он наблюдает за ней. Подняв его, наспех надела неуклюжими движениями и направилась к двери. Ей показалось, что издалека до нее донеслось ее имя, но она даже не обернулась.
Гордость, подумала она, когда вышла из его комнаты, – это не только смертный грех. Иногда это единственная опора, когда рушатся надежды и мечты.
Наклонив голову, она быстро прошла по коридору и уже открывала дверь в свою комнату, как что-то – какое-то движение – привлекло ее внимание. На верху лестницы стояла Синтия и смотрела на нее, скривив губы в неприятной улыбке.
– Так, так, так, Джоанна. Надеюсь, ты не выставила себя дурой, дорогуша.
Ничего не отвечая, Джоанна вошла в свою комнату. Иногда, подумала она горько, закрыв за собой дверь, не остается даже гордости.
Она долго стояла, прислонившись к дверному косяку и глядя в зеркало, висевшее напротив. Там отражалась женщина, которую она совсем не узнавала, – полураздетая незнакомка с растрепанными волосами и залитым слезами бледным лицом.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Джоанна забылась беспокойным сном только на рассвете. А до этого просто лежала на кровати, уставившись в пустоту, слезы наконец перестали литься, и она пыталась разобраться в том, что произошло, но безуспешно.
Габриель хотел ее. Это было очевидно. И он не пытался это скрывать. Но потом, совершенно неожиданно, желание улетучилось, и он выгнал ее из своей постели… и из своей жизни. С такой ситуацией она была уже знакома, но снова позволила ей повториться.
Сама виновата, подумала она. Я напросилась на это: в одну минуту говорила о разводе, а в следующую – бросилась на него.
Наверное, Габриель вспомнил, как раз вовремя, что теперь связан с Синтией, что он просто собирался выяснить отношения. Это мне надо было помнить об этом, именно я должна была отступить, сказала она себе. А теперь придется жить с последствиями происшедшего.
Джоанне хотелось остаться в постели, с головой закрывшись одеялом, но остатки гордости не позволили ей поступить так малодушно.
Гордость же заставила ее принять душ, одеться и войти в столовую с высоко поднятой головой. Но, к своему несказанному облегчению, та оказалась пустой. Наверное, сегодня утром Синтия оставила Габриеля у себя, чтобы он загладил вину за свой небольшой проступок.
Хватит терзаться, сказала Джоанна себе, когда пила кофе и апельсиновый сок и крошила свежие тосты, которые принесла Грейс. Пора сосредоточиться на новой жизни, которая открывается перед ней.
Надеюсь, у меня окажется больше достоинства, чем у Синтии, когда наступит время, подумала Джоанна. Хотя гарантии нет.
Когда закончилась эта пародия на завтрак, Джоанна пошла на конюшню, где мрачно убиралась Сэди.
– Что случилось?
Джоанна принесла сбрую Минни и начала ее седлать. Сэди не обернулась.
– Мы с Джимми были вчера вечером в «Королевском дубе», – пробормотала она наконец. – И все болтают, Джо. Говорят о том, что здесь случится. Мне так плохо. Джоанна напряглась.
– Полагаю, судачат о мистере Верне… и нашем разводе…
Сэди взглянула на нее ошарашено.
– Нет, никто не упоминал… О, Джо, это не так, правда?
– Я думала, уже всем очевидно, как здесь обстоят дела. В Вестроу сплетни разлетаются быстро. – Ее голос оставался спокойным.
– Так вот почему мистер Габриель решил все продать и уехать, – сказала Сэди с несчастным видом.
– Все продать? – не веря своим ушам, повторила Джоанна. – О чем ты говоришь? Габриель никогда не продаст поместье.
Сэди мрачно на нее посмотрела.
– Именно об этом все и говорят. Появились люди из сети отелей, те самые, которые приходили к мистеру Лайонелу несколько лет назад.
– Да, но он выпроводил их. – Джоанна трясущимися руками затянула подпругу. – Сказал, что его не интересует их предложение и никогда не заинтересует.
– Но его больше нет. И понятно, что мистер Габриель не так привязан к поместью, иначе он бы не уезжал отсюда надолго. А если еще будет и развод… – Наступило тягостное молчание. – Говорят, что он собирается все продать и переехать в Лондон. Я была уверена, что ты все знаешь об этом.
– Очевидно, сюда информация доходит позднее, чем в «Королевский дуб». – Джоанна пыталась посмеяться над этой ситуацией, но не смогла. Казалось, что земля уходит из-под ног. – И от кого же все узнали?
Сэди закусила губу с уклончивым видом, и Джоанна неожиданно вспомнила, что Дебби Макинтош, дочь хозяина гостиницы, работает у Генри Фортескью, и мрачно сказала:
– Наверное, я бы предпочла этого не знать.
Она начала выводить Минни из конюшни и услышала ржание Наткина, когда проходила мимо. Что будет с лошадьми, подумала она с болью. О них меньше всего должна болеть голова. Есть Грейс и ее муж, Сэди и все люди, которые работают в поместье. Вскоре их спокойный, безопасный мир рухнет, и они окажутся не у дел.
Собаки, подумала она в оцепенении. Собак я по крайней мере могу взять к себе. Синтия не любит животных, и в городе им не понравится.
Но я не могу оставаться в стороне. Может быть… каким-то образом… смогу поговорить с Габриелем… убедить… заставить его понять, что это принадлежит ему по праву рождения… это его наследство… и у него есть обязанности перед всеми.
Только он не послушает. Наверное, он давно собирался это сделать: сбросить старые оковы и начать новую жизнь… с новой женой. Принести любую жертву, которую она захочет. Надо смотреть правде в глаза. Синтия скорее предпочтет блистать в Лондоне и в Нью-Йорке, чем играть роль хозяйки поместья. Возможно, кстати, что это полностью ее идея.
Джоанна села в седло и посмотрела на склоненную голову Сэди, которая подтягивала подпругу. Сэди жалобно спросила:
– Как ты думаешь, они оставят конюшню при отеле?
– Я не знаю, – мягко ответила Джоанна. – Но, пожалуйста, помни, что это только слухи.
– Говорят, что представители скоро приедут, чтобы обговорить детали.
– Я считаю, что Дебби стоит научиться держать язык за зубами, если она хочет сохранить работу, – ответила Джоанна сухо и поскакала по двору, оставив Сэди с открытым ртом.
Утро было серым, но более теплым, чем обычно, и Джоанна повернула Минни к холму. Добравшись до «приюта отшельника», она слезла с лошади, привязала ее к пню и села на камень. Дом выглядел так, будто был естественным продолжением пейзажа. И таким же он всегда останется в ее памяти, будет она присматривать за ним или нет.
Сеть отелей разработала грандиозную программу, подумала она невесело. Теннисные корты, источник с минеральной водой и бассейн. Лайонел все молча выслушал, а потом выпроводил их с ледяной решительностью.
Следовало понять, что эти стервятники так легко не сдадутся. Интересно, сколько времени прошло после смерти Лайонела, прежде чем они обратились к Габриелю. Но, в конце концов, для них это бизнес, как, в общем, и для Габриеля.
Минни, которая мирно паслась рядом, подняла голову и резко всхрапнула. Джоанна испуганно повернула голову и увидела, что в нескольких ярдах от нее стоит Пол Гордон. Разодет не для деревни, подумала она критически, осматривая его тесные джинсы, черную кожаную куртку и шелковый кремовый шарф. Пол выглядел довольным собой и ничуть не смущенным.
– Я надеялся, что встречу тебя. Джоанна сунула руки в карманы.
– Не могу ответить взаимностью.
– Как невежливо, – ухмыльнулся он. – Я хотел сделать все, что в моих силах, чтобы ты хорошо провела время. – Он помолчал. – Однако признаю, что позволил страсти захватить меня, и хочу извиниться.
– Страсти? – Джоанна подняла брови.
– Конечно. Ты славная, совершенно заброшенная девочка. Ты ведь не можешь винить меня за попытку тебя утешить?
Габриель хотел ее. Это было очевидно. И он не пытался это скрывать. Но потом, совершенно неожиданно, желание улетучилось, и он выгнал ее из своей постели… и из своей жизни. С такой ситуацией она была уже знакома, но снова позволила ей повториться.
Сама виновата, подумала она. Я напросилась на это: в одну минуту говорила о разводе, а в следующую – бросилась на него.
Наверное, Габриель вспомнил, как раз вовремя, что теперь связан с Синтией, что он просто собирался выяснить отношения. Это мне надо было помнить об этом, именно я должна была отступить, сказала она себе. А теперь придется жить с последствиями происшедшего.
Джоанне хотелось остаться в постели, с головой закрывшись одеялом, но остатки гордости не позволили ей поступить так малодушно.
Гордость же заставила ее принять душ, одеться и войти в столовую с высоко поднятой головой. Но, к своему несказанному облегчению, та оказалась пустой. Наверное, сегодня утром Синтия оставила Габриеля у себя, чтобы он загладил вину за свой небольшой проступок.
Хватит терзаться, сказала Джоанна себе, когда пила кофе и апельсиновый сок и крошила свежие тосты, которые принесла Грейс. Пора сосредоточиться на новой жизни, которая открывается перед ней.
Надеюсь, у меня окажется больше достоинства, чем у Синтии, когда наступит время, подумала Джоанна. Хотя гарантии нет.
Когда закончилась эта пародия на завтрак, Джоанна пошла на конюшню, где мрачно убиралась Сэди.
– Что случилось?
Джоанна принесла сбрую Минни и начала ее седлать. Сэди не обернулась.
– Мы с Джимми были вчера вечером в «Королевском дубе», – пробормотала она наконец. – И все болтают, Джо. Говорят о том, что здесь случится. Мне так плохо. Джоанна напряглась.
– Полагаю, судачат о мистере Верне… и нашем разводе…
Сэди взглянула на нее ошарашено.
– Нет, никто не упоминал… О, Джо, это не так, правда?
– Я думала, уже всем очевидно, как здесь обстоят дела. В Вестроу сплетни разлетаются быстро. – Ее голос оставался спокойным.
– Так вот почему мистер Габриель решил все продать и уехать, – сказала Сэди с несчастным видом.
– Все продать? – не веря своим ушам, повторила Джоанна. – О чем ты говоришь? Габриель никогда не продаст поместье.
Сэди мрачно на нее посмотрела.
– Именно об этом все и говорят. Появились люди из сети отелей, те самые, которые приходили к мистеру Лайонелу несколько лет назад.
– Да, но он выпроводил их. – Джоанна трясущимися руками затянула подпругу. – Сказал, что его не интересует их предложение и никогда не заинтересует.
– Но его больше нет. И понятно, что мистер Габриель не так привязан к поместью, иначе он бы не уезжал отсюда надолго. А если еще будет и развод… – Наступило тягостное молчание. – Говорят, что он собирается все продать и переехать в Лондон. Я была уверена, что ты все знаешь об этом.
– Очевидно, сюда информация доходит позднее, чем в «Королевский дуб». – Джоанна пыталась посмеяться над этой ситуацией, но не смогла. Казалось, что земля уходит из-под ног. – И от кого же все узнали?
Сэди закусила губу с уклончивым видом, и Джоанна неожиданно вспомнила, что Дебби Макинтош, дочь хозяина гостиницы, работает у Генри Фортескью, и мрачно сказала:
– Наверное, я бы предпочла этого не знать.
Она начала выводить Минни из конюшни и услышала ржание Наткина, когда проходила мимо. Что будет с лошадьми, подумала она с болью. О них меньше всего должна болеть голова. Есть Грейс и ее муж, Сэди и все люди, которые работают в поместье. Вскоре их спокойный, безопасный мир рухнет, и они окажутся не у дел.
Собаки, подумала она в оцепенении. Собак я по крайней мере могу взять к себе. Синтия не любит животных, и в городе им не понравится.
Но я не могу оставаться в стороне. Может быть… каким-то образом… смогу поговорить с Габриелем… убедить… заставить его понять, что это принадлежит ему по праву рождения… это его наследство… и у него есть обязанности перед всеми.
Только он не послушает. Наверное, он давно собирался это сделать: сбросить старые оковы и начать новую жизнь… с новой женой. Принести любую жертву, которую она захочет. Надо смотреть правде в глаза. Синтия скорее предпочтет блистать в Лондоне и в Нью-Йорке, чем играть роль хозяйки поместья. Возможно, кстати, что это полностью ее идея.
Джоанна села в седло и посмотрела на склоненную голову Сэди, которая подтягивала подпругу. Сэди жалобно спросила:
– Как ты думаешь, они оставят конюшню при отеле?
– Я не знаю, – мягко ответила Джоанна. – Но, пожалуйста, помни, что это только слухи.
– Говорят, что представители скоро приедут, чтобы обговорить детали.
– Я считаю, что Дебби стоит научиться держать язык за зубами, если она хочет сохранить работу, – ответила Джоанна сухо и поскакала по двору, оставив Сэди с открытым ртом.
Утро было серым, но более теплым, чем обычно, и Джоанна повернула Минни к холму. Добравшись до «приюта отшельника», она слезла с лошади, привязала ее к пню и села на камень. Дом выглядел так, будто был естественным продолжением пейзажа. И таким же он всегда останется в ее памяти, будет она присматривать за ним или нет.
Сеть отелей разработала грандиозную программу, подумала она невесело. Теннисные корты, источник с минеральной водой и бассейн. Лайонел все молча выслушал, а потом выпроводил их с ледяной решительностью.
Следовало понять, что эти стервятники так легко не сдадутся. Интересно, сколько времени прошло после смерти Лайонела, прежде чем они обратились к Габриелю. Но, в конце концов, для них это бизнес, как, в общем, и для Габриеля.
Минни, которая мирно паслась рядом, подняла голову и резко всхрапнула. Джоанна испуганно повернула голову и увидела, что в нескольких ярдах от нее стоит Пол Гордон. Разодет не для деревни, подумала она критически, осматривая его тесные джинсы, черную кожаную куртку и шелковый кремовый шарф. Пол выглядел довольным собой и ничуть не смущенным.
– Я надеялся, что встречу тебя. Джоанна сунула руки в карманы.
– Не могу ответить взаимностью.
– Как невежливо, – ухмыльнулся он. – Я хотел сделать все, что в моих силах, чтобы ты хорошо провела время. – Он помолчал. – Однако признаю, что позволил страсти захватить меня, и хочу извиниться.
– Страсти? – Джоанна подняла брови.
– Конечно. Ты славная, совершенно заброшенная девочка. Ты ведь не можешь винить меня за попытку тебя утешить?