Страница:
Кришнамурти Джидду
Открой свой разум любви
От Бога к Богу
Джидду Кришнамурти – вдохновенный поэт истины, воплощение веры, человек для многих открывший тайны постижения. Откровения, приходившие через него в мир, создали вокруг этого имени ореол мистики. Его называли Мессией, воплощением Будды. Много имен для человека, сама жизнь которого стала откровением. А тексты – свидетельством воплощения Духа.
Еще до появления на свет своего восьмого ребенка – Джидду – родители слышали многочисленные предсказания астрологов и ясновидящих о рождении мессии. Мать Саньевамма была уверена, что ее сын станет великим человеком. Известно, что она сама настояла, чтобы малыш рождался в комнате для молитв – самом священном месте дома, посещать которое можно только после ритуального омовения, в чистой одежде и с ясным духом. Исповедуя религию Шри Кришны, Саньевамма назвала его именем и сына, тем самым как будто окончательно предопределяя его путь.
Так восьмой сын служащего департамента налогов и сборов Британской администрации в городе Маданапалли вблизи священной Долины Риши с первой минуты своей жизни принял на себя бремя мессианства. А уже на следующий день после его рождения известный астролог сделал предсказание о его великой судьбе.
Детство Кришнамурти описывают то как время созревания великого медитативного дара, то как время сомнений. Джидду рос болезненным, рассеянным ребенком, и особых талантов в учении не проявлял. Некоторые преподаватели, пытавшиеся донести до мальчика свет науки, даже высказывали сомнения в его умственных способностях. А ребенок рассеянно улыбался, уходил от их упреков и стараний в свой мир размышлений и покоя.
При этом во многих источниках есть свидетельства, что когда маленький Кришнамурти сосредотачивался на внешнем мире, он проявлял незаурядную наблюдательность. То он часами наблюдает за деревьями, цветами, жизнью насекомых, пристально следит за движением облаков, застывая неподвижно в самых неподходящих для этого местах. Или, наоборот, с увлечением экспериментирует с механизмами, разбирая и собирая их. Каждому своему интересу необычный ребенок отдается полностью: увлекаясь чем-то, порой отказывается есть и разговаривать, пока не находит логического завершения своего дела.
Мир юного Кришнамурти наполнен красками и образами. Мать приобщает его к текстам «Махабхараты», а после смерти старшей сестры у Джидду впервые проявляется дар ясновидения. Он встречает умершую девушку в саду и даже общается с ней, как с живой. Видимо, глубокая вера матери в его избранность и общий настрой окружения влияли на него, пробуждая необычные желания и способности.
Предсказания о новом мессии привели в индийский дом одного из лидеров Теософского общества Ч. Ледбитера. По его словам, он был поражен чистотой и светом этого ребенка, яркостью его ауры. Ледбитер сыграет в жизни Кришнамурти важную роль. Именное его деятельность годами направляет жизнь мальчика, а потом юноши, от простой необычности до признания в нем воплощенного божества. Люди верили в божественные озарения мальчика, называли новым Учителем мира, живым Майтрейей, предыдущим воплощением которого был Иисус Христос.
Так, пока Джидду разговаривает с феями, открывая для себя удивительные стороны этого мира, работа по его официальному возведению в мессии ведется неуклонно. Хорошо это или не очень судить, конечно, не нам. Но, кажется, мир сам искал нового проводника истины и сам творил его для себя. В попытке воспитать и обучить нового мессию Ледбитер и глава Теософского общества Анни Безант призвали Общество признать Кришнамурти своим главой. Согласие Общества было получено. Уже в декабре 1909 года четырнадцатилетний Джидду был принят в эзотерическую секцию общества для развития своих способностей.
Это было время странных событий, необычных проверок, чудесных трансформаций и открытий. Летом Ледбитер посылает астральные тела Кришнамурти и его младшего брата в духовный дом Учителя Кут Хуми. За первым путешествием последовали другие, в течении пяти месяцев дух юного Джидду то и дело покидал материальный мир. Вспоминая полученные откровения, Кришнамурти напишет свою первую книгу «У ног учителя». Он рассказывал, что обычно урок продолжался минут пятнадцать, но по возвращении в тело в памяти ученика оставались лишь избранные фразы учителя. Утром юноша записывал все, что мог найти в своей памяти, по капле собирая для себя океан мудрости.
За год главы Теософского общества Ледбитер и Безант подготовили дух Кришнамурти к посвящению. 11 января 1910 года экстатическое переживание и выход из тела продолжались около полутора суток. Столь сильное погружение произвело на Джидду эффект запечатления. Потом в своей книге (книге Алциона) «У ног Учителя» Кришна описывал это в ярких картинах посещения дома Господа Майтрейи и принятия в великое Белое Братство.
Что чувствует пятнадцатилетний юноша, вокруг которого все сгущается ореол божественности? Есть ли у него сомнения? Принимает ли он на себя роль воплощения Будды? В своей книге Кришнамурти очень ярко описывает посещения дома Господа Майтрейи и принятия в великое Белое Братство. За словами слышится уверенность и радость. Видимо, в те годы он был уверен в своей избранности и принимал на себя бремя божественности без сомнений. Давайте и мы прикоснемся к миру чудесного, который открылся юному Кришнамурти. После посвящения он был перенесен к Господину Мира, и, пожалуй, это описание может поразить любого, как был поражен и сам Кришнамурти, когда увидел Владыку Мира «подростком… необыкновенной красоты». Он был «весь сияющий и восхитительный, с улыбкой, подобной солнечному свету. Он сильный, словно море, ничто не устоит перед Ним, и тем не менее Он – воплощение Любви, поэтому я совсем не боялся его».
Итак, Джидду делает стремительную «карьеру» как духовный лидер. При безусловной поддержке главы Теософского общества Анни Безант он завоевывает все большую популярность, легко заставляя людей поверить в откровения, приходящие к нему свыше. В 1911 году Безант основывает Орден Звезды Востока. Орден под руководством Кришнамурти должен был стать основой нового миропорядка, мира, построенного на новых истинах. Джидду поклоняются, орден быстро растет, все новые и новые его члены впитывают знания, которые приходят через юного мессию. Анни постоянно поддерживает свою Звезду Востока. Слава его растет, растет и обожание. Надо сказать, что во всех испытаниях, выпавших на долю Кришнамурти, Безант останется верна ему непреложно. С самой первой встречи и до последних дней.
Однако мессия или не мессия, а Джидду должен был получить какое-то образование. Духовные наставники рекомендуют европейское. Обучение в Европе строится на усвоении информации и не затрагивает глубинных духовных сфер. Таким образом, Кришнамурти мог безопасно для своего духовного развития окунуться в пласт современной культуры и знаний. И он отправляется в Англию. Однако ни Кембридж, ни Оксфорд, ни другие учебные заведения не спешат распахнуть свои двери столь выдающейся личности. Зато светская жизнь европейских столиц захватывает. Лондон, Париж, художественная богема и артистическая среда. Множество впечатлений и огромный успех… Кажется, Европа нашла себе новую игрушку – инкарнацию божества. А Джидду, наоборот, наслаждается тем, что может быть просто молодым человеком, наслаждающимся всеми прелестями жизни. Кришнамурти покоряет свет, а орден Звезд Востока все расширяет свое влияние. И это параллельное движение продолжается десять лет.
В 1921 году Кришнамурти наконец возвращается на родину. Что точно произошло в его жизни и в нем самом в этот краткий визит в Индию точно неизвестно. Но после Джидду резко меняется.
Он выбирает уединенную жизнь в небольшом имении в Калифорнии и здесь, в Оджаи, отдается на волю духовных изменений и тяжелых физических трансформаций. Он, как будто простившись с образом легкомысленного юноши, всерьез принимает на себя роль Мирового Учителя. Кришнамурти то уединяется в имении, то совершает вояжи в разные страны мира. Наставляет, восхищает, поражает духовными прозрениями и, кажется, сам верит в свою способность сделать счастливыми всех и каждого, изменить мир. Образ божества в человеческом теле живет среди людей. Адепты Ордена Звезды Востока испытывают настоящий экстаз, наблюдая за своим главой. Апогеем этого феерического шествия по миру является заявление Анни Безант для «Ассошиэйтед-Пресс»: «Учитель мира здесь…»
Но пока люди наслаждаются под лучами света нового Майтрейи сам Кришнамурти ведет напряженнейшую внутреннюю работу. В его словах уже звучат новые идеи о том, что нет на земле ордена или учителя, который мог бы привести человека к истине. Джидду начинает говорить так, как потом будет записано в его текстах. Никого нельзя просветлить, ничего и никого нельзя спасти, к истине и свету каждый приходит сам, своим путем, через свое сердце.
Люди ждут от него новых откровений, а он уже страстно желает, чтобы каждый человек стал откровением для самого себя. А он – Джидду Кришнамурти – может только показать, что свет есть, и истина освещает дорогу всем, и некоторое время «подержать фонарь. «Все церемонии ничего не дают для духовного роста», – говорит он, но, кажется, его очень плохо слышат.
Он повторяет новые для себя идеи, но люди слышат только голос чудесного человека, нового Будды. И тогда Кришнамурти совершает отчаянный по своему социальному резонансу шаг. Он распускает Орден Звезды Востока. Организации, ведущей людей к просветлению, больше не существует. Истине не нужен социальный институт. Для веры и откровения не нужен мессия, нужно лишь обратиться к своей душе. Правила, секты, общества, догмы и церемонии – ничто из этого не поможет ни человеку, ни миру стать лучше. «Вы можете образовать новые организации и ждать кого-то еще, – говорит он, – меня это не волнует – ни создание новых клеток, ни украшения к ним. Единственное, что довлеет надо мной, – освободить людей полностью и безусловно».
По сути он лишает своих адептов точки опоры, сдергивает покрывала иллюзий, оставляет учеников и учителей наедине с собственной душой. Это очень болезненный период. Многие, разочаровавшись, отрекаются. Мистическая притягательность жить рядом с Буддой и идти за ним след в след прерывается самим Буддой. Кришнамурти приобретает множество недоброжелателей и противников. Он распускает орден. Он отказывается переустраивать мир. Планы, жизни, начинания, надежды людей, обращенные к нему как к мессии и отвергнутые им, превращаются в отказ от веры. Кришнамурти становится иным.
До 1947 года Кришнамурти тихо живет в Калифорнии. Теперь его не приветствуют толпы, но он по-прежнему вызывает жгучий интерес ищущих людей, среди которых множество тех, кого мы называем знаменитостями: Чаплин, Хаксли, Гарбо… Кришнамурти не умолкает, он еще несколько раз возвращается на родину, желая рассказать людям о том, что и как он видит, открыть им двери их собственных сердец, где живут свобода, любовь и истина. В 1939 году он выступает в Индии, но его идеи не достигают душ соотечественников. В следующий раз Кришнамурти приезжает в родную страну только в 1947-м. Вторая мировая война, независимость, ощущение нового времени изменяют индийцев, и только теперь они слышат и видят того, кто готов отдать им, каждому, неисчерпаемую силу своего сердца, глубину сострадания и нестерпимый свет прозрений.
Так и продолжается путь человека, признанного богом и отказавшегося от этого, чтобы быть самим собой и возвращать свободу быть собой другим. Он не перестает общаться с людьми. Порой его истины остры до жестокости, но аура любви, окружающая этого человека, помогает людям принимать его слова, впитывать их энергию, отправляться на поиски собственной веры. «Чтобы понимать страдание и беспорядок, которые существуют в нас, а поэтому и в мире, мы должны сначала найти ясность в себе, а эта ясность приходит через правильное мышление. Правильное мышление – это не результат просто развития интеллекта. Правильное мышление приходит с самопознанием. Без понимания себя то, что вы думаете, не истинно».
Бог не только во мне, Бог в каждом – за всеми его проповедями звучат эти слова. Нельзя научить человека быть праведным, нельзя вложить ему в руки навык истины, можно только повернуть его лицом к самому себе. Неважно какую религию он исповедует, неважно в какой стране живет, если человек ищет в себе бога, он на дороге к богу. «Страной дорог» назвал Джидду Кришнамурти истину: «Я ничему не учу вас, я только держу фонарь, чтобы вам было лучше видно, а захотите ли вы увидеть – ваше дело…» Так несколько десятилетий он пытается донести свои прозрения до многотысячных аудиторий в Индии, Швейцарии, Америке и других странах. Он говорит от своего имени, оставив божественные доспехи на алтаре собственной веры.
17 февраля 1986 года сердце Джидду Кришнамурти перестало биться. Мало кто сможет написать, что он умер, и при этом не смутиться. Он просто ушел, оставив за собой свободу поиска. А нам остались его книги: «У ног Учителя», «Свобода от известного», «О самом важном», «Бомбейские беседы», «Книга жизни», «Начало познания».
Еще до появления на свет своего восьмого ребенка – Джидду – родители слышали многочисленные предсказания астрологов и ясновидящих о рождении мессии. Мать Саньевамма была уверена, что ее сын станет великим человеком. Известно, что она сама настояла, чтобы малыш рождался в комнате для молитв – самом священном месте дома, посещать которое можно только после ритуального омовения, в чистой одежде и с ясным духом. Исповедуя религию Шри Кришны, Саньевамма назвала его именем и сына, тем самым как будто окончательно предопределяя его путь.
Так восьмой сын служащего департамента налогов и сборов Британской администрации в городе Маданапалли вблизи священной Долины Риши с первой минуты своей жизни принял на себя бремя мессианства. А уже на следующий день после его рождения известный астролог сделал предсказание о его великой судьбе.
Детство Кришнамурти описывают то как время созревания великого медитативного дара, то как время сомнений. Джидду рос болезненным, рассеянным ребенком, и особых талантов в учении не проявлял. Некоторые преподаватели, пытавшиеся донести до мальчика свет науки, даже высказывали сомнения в его умственных способностях. А ребенок рассеянно улыбался, уходил от их упреков и стараний в свой мир размышлений и покоя.
При этом во многих источниках есть свидетельства, что когда маленький Кришнамурти сосредотачивался на внешнем мире, он проявлял незаурядную наблюдательность. То он часами наблюдает за деревьями, цветами, жизнью насекомых, пристально следит за движением облаков, застывая неподвижно в самых неподходящих для этого местах. Или, наоборот, с увлечением экспериментирует с механизмами, разбирая и собирая их. Каждому своему интересу необычный ребенок отдается полностью: увлекаясь чем-то, порой отказывается есть и разговаривать, пока не находит логического завершения своего дела.
Мир юного Кришнамурти наполнен красками и образами. Мать приобщает его к текстам «Махабхараты», а после смерти старшей сестры у Джидду впервые проявляется дар ясновидения. Он встречает умершую девушку в саду и даже общается с ней, как с живой. Видимо, глубокая вера матери в его избранность и общий настрой окружения влияли на него, пробуждая необычные желания и способности.
Предсказания о новом мессии привели в индийский дом одного из лидеров Теософского общества Ч. Ледбитера. По его словам, он был поражен чистотой и светом этого ребенка, яркостью его ауры. Ледбитер сыграет в жизни Кришнамурти важную роль. Именное его деятельность годами направляет жизнь мальчика, а потом юноши, от простой необычности до признания в нем воплощенного божества. Люди верили в божественные озарения мальчика, называли новым Учителем мира, живым Майтрейей, предыдущим воплощением которого был Иисус Христос.
Так, пока Джидду разговаривает с феями, открывая для себя удивительные стороны этого мира, работа по его официальному возведению в мессии ведется неуклонно. Хорошо это или не очень судить, конечно, не нам. Но, кажется, мир сам искал нового проводника истины и сам творил его для себя. В попытке воспитать и обучить нового мессию Ледбитер и глава Теософского общества Анни Безант призвали Общество признать Кришнамурти своим главой. Согласие Общества было получено. Уже в декабре 1909 года четырнадцатилетний Джидду был принят в эзотерическую секцию общества для развития своих способностей.
Это было время странных событий, необычных проверок, чудесных трансформаций и открытий. Летом Ледбитер посылает астральные тела Кришнамурти и его младшего брата в духовный дом Учителя Кут Хуми. За первым путешествием последовали другие, в течении пяти месяцев дух юного Джидду то и дело покидал материальный мир. Вспоминая полученные откровения, Кришнамурти напишет свою первую книгу «У ног учителя». Он рассказывал, что обычно урок продолжался минут пятнадцать, но по возвращении в тело в памяти ученика оставались лишь избранные фразы учителя. Утром юноша записывал все, что мог найти в своей памяти, по капле собирая для себя океан мудрости.
За год главы Теософского общества Ледбитер и Безант подготовили дух Кришнамурти к посвящению. 11 января 1910 года экстатическое переживание и выход из тела продолжались около полутора суток. Столь сильное погружение произвело на Джидду эффект запечатления. Потом в своей книге (книге Алциона) «У ног Учителя» Кришна описывал это в ярких картинах посещения дома Господа Майтрейи и принятия в великое Белое Братство.
Что чувствует пятнадцатилетний юноша, вокруг которого все сгущается ореол божественности? Есть ли у него сомнения? Принимает ли он на себя роль воплощения Будды? В своей книге Кришнамурти очень ярко описывает посещения дома Господа Майтрейи и принятия в великое Белое Братство. За словами слышится уверенность и радость. Видимо, в те годы он был уверен в своей избранности и принимал на себя бремя божественности без сомнений. Давайте и мы прикоснемся к миру чудесного, который открылся юному Кришнамурти. После посвящения он был перенесен к Господину Мира, и, пожалуй, это описание может поразить любого, как был поражен и сам Кришнамурти, когда увидел Владыку Мира «подростком… необыкновенной красоты». Он был «весь сияющий и восхитительный, с улыбкой, подобной солнечному свету. Он сильный, словно море, ничто не устоит перед Ним, и тем не менее Он – воплощение Любви, поэтому я совсем не боялся его».
Итак, Джидду делает стремительную «карьеру» как духовный лидер. При безусловной поддержке главы Теософского общества Анни Безант он завоевывает все большую популярность, легко заставляя людей поверить в откровения, приходящие к нему свыше. В 1911 году Безант основывает Орден Звезды Востока. Орден под руководством Кришнамурти должен был стать основой нового миропорядка, мира, построенного на новых истинах. Джидду поклоняются, орден быстро растет, все новые и новые его члены впитывают знания, которые приходят через юного мессию. Анни постоянно поддерживает свою Звезду Востока. Слава его растет, растет и обожание. Надо сказать, что во всех испытаниях, выпавших на долю Кришнамурти, Безант останется верна ему непреложно. С самой первой встречи и до последних дней.
Однако мессия или не мессия, а Джидду должен был получить какое-то образование. Духовные наставники рекомендуют европейское. Обучение в Европе строится на усвоении информации и не затрагивает глубинных духовных сфер. Таким образом, Кришнамурти мог безопасно для своего духовного развития окунуться в пласт современной культуры и знаний. И он отправляется в Англию. Однако ни Кембридж, ни Оксфорд, ни другие учебные заведения не спешат распахнуть свои двери столь выдающейся личности. Зато светская жизнь европейских столиц захватывает. Лондон, Париж, художественная богема и артистическая среда. Множество впечатлений и огромный успех… Кажется, Европа нашла себе новую игрушку – инкарнацию божества. А Джидду, наоборот, наслаждается тем, что может быть просто молодым человеком, наслаждающимся всеми прелестями жизни. Кришнамурти покоряет свет, а орден Звезд Востока все расширяет свое влияние. И это параллельное движение продолжается десять лет.
В 1921 году Кришнамурти наконец возвращается на родину. Что точно произошло в его жизни и в нем самом в этот краткий визит в Индию точно неизвестно. Но после Джидду резко меняется.
Он выбирает уединенную жизнь в небольшом имении в Калифорнии и здесь, в Оджаи, отдается на волю духовных изменений и тяжелых физических трансформаций. Он, как будто простившись с образом легкомысленного юноши, всерьез принимает на себя роль Мирового Учителя. Кришнамурти то уединяется в имении, то совершает вояжи в разные страны мира. Наставляет, восхищает, поражает духовными прозрениями и, кажется, сам верит в свою способность сделать счастливыми всех и каждого, изменить мир. Образ божества в человеческом теле живет среди людей. Адепты Ордена Звезды Востока испытывают настоящий экстаз, наблюдая за своим главой. Апогеем этого феерического шествия по миру является заявление Анни Безант для «Ассошиэйтед-Пресс»: «Учитель мира здесь…»
Но пока люди наслаждаются под лучами света нового Майтрейи сам Кришнамурти ведет напряженнейшую внутреннюю работу. В его словах уже звучат новые идеи о том, что нет на земле ордена или учителя, который мог бы привести человека к истине. Джидду начинает говорить так, как потом будет записано в его текстах. Никого нельзя просветлить, ничего и никого нельзя спасти, к истине и свету каждый приходит сам, своим путем, через свое сердце.
Люди ждут от него новых откровений, а он уже страстно желает, чтобы каждый человек стал откровением для самого себя. А он – Джидду Кришнамурти – может только показать, что свет есть, и истина освещает дорогу всем, и некоторое время «подержать фонарь. «Все церемонии ничего не дают для духовного роста», – говорит он, но, кажется, его очень плохо слышат.
Он повторяет новые для себя идеи, но люди слышат только голос чудесного человека, нового Будды. И тогда Кришнамурти совершает отчаянный по своему социальному резонансу шаг. Он распускает Орден Звезды Востока. Организации, ведущей людей к просветлению, больше не существует. Истине не нужен социальный институт. Для веры и откровения не нужен мессия, нужно лишь обратиться к своей душе. Правила, секты, общества, догмы и церемонии – ничто из этого не поможет ни человеку, ни миру стать лучше. «Вы можете образовать новые организации и ждать кого-то еще, – говорит он, – меня это не волнует – ни создание новых клеток, ни украшения к ним. Единственное, что довлеет надо мной, – освободить людей полностью и безусловно».
По сути он лишает своих адептов точки опоры, сдергивает покрывала иллюзий, оставляет учеников и учителей наедине с собственной душой. Это очень болезненный период. Многие, разочаровавшись, отрекаются. Мистическая притягательность жить рядом с Буддой и идти за ним след в след прерывается самим Буддой. Кришнамурти приобретает множество недоброжелателей и противников. Он распускает орден. Он отказывается переустраивать мир. Планы, жизни, начинания, надежды людей, обращенные к нему как к мессии и отвергнутые им, превращаются в отказ от веры. Кришнамурти становится иным.
До 1947 года Кришнамурти тихо живет в Калифорнии. Теперь его не приветствуют толпы, но он по-прежнему вызывает жгучий интерес ищущих людей, среди которых множество тех, кого мы называем знаменитостями: Чаплин, Хаксли, Гарбо… Кришнамурти не умолкает, он еще несколько раз возвращается на родину, желая рассказать людям о том, что и как он видит, открыть им двери их собственных сердец, где живут свобода, любовь и истина. В 1939 году он выступает в Индии, но его идеи не достигают душ соотечественников. В следующий раз Кришнамурти приезжает в родную страну только в 1947-м. Вторая мировая война, независимость, ощущение нового времени изменяют индийцев, и только теперь они слышат и видят того, кто готов отдать им, каждому, неисчерпаемую силу своего сердца, глубину сострадания и нестерпимый свет прозрений.
Так и продолжается путь человека, признанного богом и отказавшегося от этого, чтобы быть самим собой и возвращать свободу быть собой другим. Он не перестает общаться с людьми. Порой его истины остры до жестокости, но аура любви, окружающая этого человека, помогает людям принимать его слова, впитывать их энергию, отправляться на поиски собственной веры. «Чтобы понимать страдание и беспорядок, которые существуют в нас, а поэтому и в мире, мы должны сначала найти ясность в себе, а эта ясность приходит через правильное мышление. Правильное мышление – это не результат просто развития интеллекта. Правильное мышление приходит с самопознанием. Без понимания себя то, что вы думаете, не истинно».
Бог не только во мне, Бог в каждом – за всеми его проповедями звучат эти слова. Нельзя научить человека быть праведным, нельзя вложить ему в руки навык истины, можно только повернуть его лицом к самому себе. Неважно какую религию он исповедует, неважно в какой стране живет, если человек ищет в себе бога, он на дороге к богу. «Страной дорог» назвал Джидду Кришнамурти истину: «Я ничему не учу вас, я только держу фонарь, чтобы вам было лучше видно, а захотите ли вы увидеть – ваше дело…» Так несколько десятилетий он пытается донести свои прозрения до многотысячных аудиторий в Индии, Швейцарии, Америке и других странах. Он говорит от своего имени, оставив божественные доспехи на алтаре собственной веры.
17 февраля 1986 года сердце Джидду Кришнамурти перестало биться. Мало кто сможет написать, что он умер, и при этом не смутиться. Он просто ушел, оставив за собой свободу поиска. А нам остались его книги: «У ног Учителя», «Свобода от известного», «О самом важном», «Бомбейские беседы», «Книга жизни», «Начало познания».
Часть первая
В содружестве с жизнью
Поверьте мне, я вглядываюсь только лишь в разрозненные осколки Бесконечного. Бесконечное есть столь невероятное и непостижимое явление, что никто и никогда не сможет прозреть его совершенство.
Немотивированная страсть к пониманию
Мне всегда было крайне интересно, почему люди так упрямо и упорно лишают себя подлинной страсти? Им так необходимы власть, общественный вес и влияние, развлечения, секс и религия. И только очень немногие из людей наделены истинной страстностью, которой дано понять все процессы бытия в целом и которая не позволяет растрачивать энергию на фрагментарную деятельность. Где же она, великая страсть, способная понять жизнь?
Чтобы понять жизнь, любовь и смерть, нужен не только интеллект. Для этого нужно нечто гораздо большее: Энергия.
Ведь что значит жить? Что такое любовь? И что означает умирание? Где скрываются ответы на все эти вопросы? В каких потаенных, недоступных человеку закоулках ума и души они прячутся?
Мы так ничего и не поймем, если будем беспрерывно заниматься разделением этих вопросов. Жизнь, любовь и смерть – это единый поток. И нам не обойтись без Энергии, не только интеллектуальной, но и Энергии сильного чувства, той немотивированной страстности, что вечно пылает огнем в душе каждого человека.
Легко увидеть в самом себе активность поверхностного ума, с его заботами о хлебе насущном. Знание такого ума – это знание технологическое, научное, стяжательское. Но в наших сердцах есть заветные, потаенные уголки Неведомого, тайные пещеры Истинной Страсти. В этих тайниках до поры до времени скрывается все минувшее. Кажущаяся случайность человеческих мнений исходит от этих прошлых накоплений. По существу, они базируются на старом знании и опыте прошлого, на разнообразных формах былых умозаключений и мнений. Может ли ум наблюдать и понимать все это? Может ли ум подняться над этим и выйти за его пределы так, чтобы никакого разделения вообще не было бы?
Мы все страшно, просто катастрофически обусловлены. Более того, мы непростительно фрагментарны и на жизнь взираем фрагментарным, затуманенным взором. Мы остаемся и индивидуалистами, и коллективистами одновременно. Мы – эгоисты, стремящиеся слиться с чем-то большим в единое целое, оставаясь при этом Отдельными. Мы все разделяем на части: жизнь и смерть, любовь и ненависть, прошлое и будущее, настоящее и прошлое.
Если бы мы взглянули на себя критически, со стороны, то увидели бы, что все наши действия основаны на Прошлом: прежних выводах, устаревших стереотипах и идеалах далекого прошлого. Ум и сердце наши страшно перегружены воспоминаниями, мешающими жизни быть цельной и восхитительной.
Наблюдать – это значит быть критичным. Но быть критичным не в смысле использования критики, основанной на оценках и мнениях, а быть критично-бдительным. Если же эта критичность является личной, отягощенной страхом или предубеждениями, она перестает быть подлинно критичной, а становится просто фрагментацией.
Что же понимается нами под реальностью? Существует ли вообще хоть какая-нибудь реальность, безмерность, Вечность, в конце концов?
Мы привыкли считать жизнь положительным актом: делать и думать, хлопотать и конфликтовать, бояться, печалиться, грешить и чувствовать себя виноватыми, строить честолюбивые планы, бороться и конкурировать, жаждать удовольствий и успеха. Именно все это мы называем жизнью. Конечно, это и есть наша жизнь. Жизнь со всеми ее краткими мгновениями радости и безмерной щедрости, которая не ставит никаких условий. Никому. Еще более мгновенны и преходящи минуты сладчайшего экстаза и блаженства, у которых нет ни прошлого, ни будущего. Увы, нашей жизнью стало хождение на службу, раздражение и ненависть, презрение и неприязнь к себе подобным. Так неужели все это нам нравится?
Подлинно положительное – это отрицание «положительного». Следует отвергнуть эту так называемую жизнь со всем ее уродством и страхом, одиночеством, жестокостью и насилием. Понимаем ли мы друг друга? Все то, что кажется нам моральным, на самом деле – оголтелая конкуренция друг с другом, алчность и черная зависть к успехам ближних. Отвергнуть все это и есть высшая форма морали.
Великое дело – отвергнуть мораль общественную. Но еще более величественен отказ от того, как мы живем – мелочно, пусто и поверхностно. Видеть ложное ложным – это видение и есть истина.
А ведь остается еще и вопрос смерти, старательно отодвигаемый нами подальше. Для нас он связан с чем-то, что должно произойти в будущем, лет через пятьдесят или завтра. Мы боимся прихода конца, физического завершения, отнимающего у нас все: накопления, заработанное, пережитое, жену, мужа, дом, мебель, садик, книги, стихи, уже написанные нами или те, что мы надеемся написать. Мы боимся позволить всему этому уйти, потому что мы сами и есть эта мебель, эти картины – все, чем мы обладаем. Если у нас есть способность играть на скрипке, то мы еще и скрипка. Именно из-за нашего самоотождествления с этими вещами мы превращаемся в них и ни во что иное, кроме них. Смотрели ли вы на это под таким углом? Ведь вы и есть дом с его ставнями, спальней, мебелью, за которой вы годами ухаживали, – вы есть все это. Если убрать все это, то вы – ничто.
И это то, чего вы боитесь больше всего: быть ничем. Разве не странно, что вы сорок лет жизни ежедневно ходите на службу, а когда прекращаете, у вас начинает болеть сердце и вы умираете? Мы превратились в работу со всеми ее папками, клерками и менеджерами. Мы засорили свои головы идеями о Боге, истине и добродетели. Грустно. Мы видим все это и не осознаем трагичности. Ибо мы медленно умираем.
Да, конечно, смерть всегда неотвратима, все когда-нибудь кончается. А мы так боимся похоронить прошлое. Мы сами превратились в прошлое, в прошедшее время со всеми его печалями. Вот почему весь Восток свято и неотвратимо верит в реинкарнацию, в перевоплощение душ. Ибо мы все вновь и вновь мечтаем родиться хаосом и смятением. И именно те из нас, кто так горячо верит в перевоплощение, не знают, как себя вести. Если бы они заботились о поведении, то не были бы озабочены тем, что будет, ибо добродетель – это внимание к настоящему.
А ведь смерть есть жизнь! Без умирания нет любви истинной. Жить, любить и умирать – одно и то же, это жизнь целостная и полная, жизнь в настоящем. Свободном от прошлого.
Когда же мы наконец поймем, что наше прошлое подобно тайной пещере? К тому же опасной пещере? Когда мы поймем, что наше одиночество мгновенно и преходяще? Только осознав все это, мы обретем истинную свободу. Свободу от памяти. Свободу для наблюдения за настоящим. Для безмолвного созерцания настоящего.
Ибо, чтобы смотреть, мы должны быть безмолвны. Если мы влачим за собой все знания мира, мы найдем только то, что уже знаем. Известное должно спать в покое – только тогда можно открыть что-то новое. И чтобы увидеть свою жену, своего мужа, дерево, своего ближнего, весь беспорядочный общественный строй, мы должны так же в безмолвии найти новый способ смотреть, а значит, и новый способ жить и действовать.
И это есть любовь и смерть для всего прошлого.
А мы все продолжаем жить по старым рецептам, и откуда только силы на такую жизнь берутся?.. Мы и любим, и умираем тоже по устаревшим, обветшавшим рецептам. И несть конца нашим печалям.
Чтобы понять жизнь, любовь и смерть, нужен не только интеллект. Для этого нужно нечто гораздо большее: Энергия.
Ведь что значит жить? Что такое любовь? И что означает умирание? Где скрываются ответы на все эти вопросы? В каких потаенных, недоступных человеку закоулках ума и души они прячутся?
Мы так ничего и не поймем, если будем беспрерывно заниматься разделением этих вопросов. Жизнь, любовь и смерть – это единый поток. И нам не обойтись без Энергии, не только интеллектуальной, но и Энергии сильного чувства, той немотивированной страстности, что вечно пылает огнем в душе каждого человека.
Легко увидеть в самом себе активность поверхностного ума, с его заботами о хлебе насущном. Знание такого ума – это знание технологическое, научное, стяжательское. Но в наших сердцах есть заветные, потаенные уголки Неведомого, тайные пещеры Истинной Страсти. В этих тайниках до поры до времени скрывается все минувшее. Кажущаяся случайность человеческих мнений исходит от этих прошлых накоплений. По существу, они базируются на старом знании и опыте прошлого, на разнообразных формах былых умозаключений и мнений. Может ли ум наблюдать и понимать все это? Может ли ум подняться над этим и выйти за его пределы так, чтобы никакого разделения вообще не было бы?
Мы все страшно, просто катастрофически обусловлены. Более того, мы непростительно фрагментарны и на жизнь взираем фрагментарным, затуманенным взором. Мы остаемся и индивидуалистами, и коллективистами одновременно. Мы – эгоисты, стремящиеся слиться с чем-то большим в единое целое, оставаясь при этом Отдельными. Мы все разделяем на части: жизнь и смерть, любовь и ненависть, прошлое и будущее, настоящее и прошлое.
Если бы мы взглянули на себя критически, со стороны, то увидели бы, что все наши действия основаны на Прошлом: прежних выводах, устаревших стереотипах и идеалах далекого прошлого. Ум и сердце наши страшно перегружены воспоминаниями, мешающими жизни быть цельной и восхитительной.
Наблюдать – это значит быть критичным. Но быть критичным не в смысле использования критики, основанной на оценках и мнениях, а быть критично-бдительным. Если же эта критичность является личной, отягощенной страхом или предубеждениями, она перестает быть подлинно критичной, а становится просто фрагментацией.
Что же понимается нами под реальностью? Существует ли вообще хоть какая-нибудь реальность, безмерность, Вечность, в конце концов?
Мы привыкли считать жизнь положительным актом: делать и думать, хлопотать и конфликтовать, бояться, печалиться, грешить и чувствовать себя виноватыми, строить честолюбивые планы, бороться и конкурировать, жаждать удовольствий и успеха. Именно все это мы называем жизнью. Конечно, это и есть наша жизнь. Жизнь со всеми ее краткими мгновениями радости и безмерной щедрости, которая не ставит никаких условий. Никому. Еще более мгновенны и преходящи минуты сладчайшего экстаза и блаженства, у которых нет ни прошлого, ни будущего. Увы, нашей жизнью стало хождение на службу, раздражение и ненависть, презрение и неприязнь к себе подобным. Так неужели все это нам нравится?
Подлинно положительное – это отрицание «положительного». Следует отвергнуть эту так называемую жизнь со всем ее уродством и страхом, одиночеством, жестокостью и насилием. Понимаем ли мы друг друга? Все то, что кажется нам моральным, на самом деле – оголтелая конкуренция друг с другом, алчность и черная зависть к успехам ближних. Отвергнуть все это и есть высшая форма морали.
Великое дело – отвергнуть мораль общественную. Но еще более величественен отказ от того, как мы живем – мелочно, пусто и поверхностно. Видеть ложное ложным – это видение и есть истина.
А ведь остается еще и вопрос смерти, старательно отодвигаемый нами подальше. Для нас он связан с чем-то, что должно произойти в будущем, лет через пятьдесят или завтра. Мы боимся прихода конца, физического завершения, отнимающего у нас все: накопления, заработанное, пережитое, жену, мужа, дом, мебель, садик, книги, стихи, уже написанные нами или те, что мы надеемся написать. Мы боимся позволить всему этому уйти, потому что мы сами и есть эта мебель, эти картины – все, чем мы обладаем. Если у нас есть способность играть на скрипке, то мы еще и скрипка. Именно из-за нашего самоотождествления с этими вещами мы превращаемся в них и ни во что иное, кроме них. Смотрели ли вы на это под таким углом? Ведь вы и есть дом с его ставнями, спальней, мебелью, за которой вы годами ухаживали, – вы есть все это. Если убрать все это, то вы – ничто.
И это то, чего вы боитесь больше всего: быть ничем. Разве не странно, что вы сорок лет жизни ежедневно ходите на службу, а когда прекращаете, у вас начинает болеть сердце и вы умираете? Мы превратились в работу со всеми ее папками, клерками и менеджерами. Мы засорили свои головы идеями о Боге, истине и добродетели. Грустно. Мы видим все это и не осознаем трагичности. Ибо мы медленно умираем.
Да, конечно, смерть всегда неотвратима, все когда-нибудь кончается. А мы так боимся похоронить прошлое. Мы сами превратились в прошлое, в прошедшее время со всеми его печалями. Вот почему весь Восток свято и неотвратимо верит в реинкарнацию, в перевоплощение душ. Ибо мы все вновь и вновь мечтаем родиться хаосом и смятением. И именно те из нас, кто так горячо верит в перевоплощение, не знают, как себя вести. Если бы они заботились о поведении, то не были бы озабочены тем, что будет, ибо добродетель – это внимание к настоящему.
А ведь смерть есть жизнь! Без умирания нет любви истинной. Жить, любить и умирать – одно и то же, это жизнь целостная и полная, жизнь в настоящем. Свободном от прошлого.
Когда же мы наконец поймем, что наше прошлое подобно тайной пещере? К тому же опасной пещере? Когда мы поймем, что наше одиночество мгновенно и преходяще? Только осознав все это, мы обретем истинную свободу. Свободу от памяти. Свободу для наблюдения за настоящим. Для безмолвного созерцания настоящего.
Ибо, чтобы смотреть, мы должны быть безмолвны. Если мы влачим за собой все знания мира, мы найдем только то, что уже знаем. Известное должно спать в покое – только тогда можно открыть что-то новое. И чтобы увидеть свою жену, своего мужа, дерево, своего ближнего, весь беспорядочный общественный строй, мы должны так же в безмолвии найти новый способ смотреть, а значит, и новый способ жить и действовать.
И это есть любовь и смерть для всего прошлого.
А мы все продолжаем жить по старым рецептам, и откуда только силы на такую жизнь берутся?.. Мы и любим, и умираем тоже по устаревшим, обветшавшим рецептам. И несть конца нашим печалям.
Время и разрушение
Я не знаю, молчали ли вы когда-нибудь душой. Когда вы бродите по улицам, дух ваш абсолютно тих, он наблюдает и прислушивается, бессмысленно. Когда вы едете в машине, вы смотрите на дороги земные, на деревья, на обгоняющие вас автомобили – вы воспринимаете все, не запоминая, не включаясь в механизм работы мысли. Чем больше работает механизм мысли, тем больше изнашивает свои силы душа. Он не оставляет свободного пространства для невинности, а только невинный дух может прозреть истину.Я все думаю о том, что такое время для людей? Движение прошлого через настоящее к будущему? Или время есть конец, смерть? Или это память о приятном или неприятном? Или же время есть необходимость забывания? Да, время – не просто понятие.
Для меня существует не только физическое время, которое показывают часы, но и психологическое, внутреннее время. Время на часах довольно понятно – полет на Луну требует расчета времени по часам. Но существует ли какое-нибудь другое время?
Да, я знаю, что физическое время существует реально. Даже если я перестану думать о завтрашнем дне, он все равно наступит. Но почему я уверен в том, что будет какой-то завтрашний день, независимо от хронологического времени?
Это вполне понятно. Вечером я пойду гулять, между настоящим временем и прогулкой – интервал в десять часов. Я представляю собой нечто и хочу быть кем-то другим. Это также подразумевает время. Я задаю себе вопрос: существует ли время вообще? А если я не думаю о прогулке или о том, что стану кем-то другим, существует ли тогда время?
Мне, в общем-то, не нужно говорить, что я стану кем-то, осуществлю нечто или достигну своего идеала. Все это подразумевает время. А если такие мысли не посещают мое сознание, где тогда время? Время имеется лишь в том случае, если я хочу переделать «это» в «то». А у меня нет такого желания.
Я знаю только физическое время, никакое другое время мне не известно. Почему же у вас есть какое-то другое время, кроме хронологического? Зачем оно?
Мне кажется, что мысль – это и есть время. Та мысль, которая говорит: я был, и я стану. Если бы мысль проявляла себя только в движении физической сферы, существовало ли бы тогда какое-то другое время? Если нет психологического бытия, психологического завершения, есть ли тогда время? Мы связываем физическое время с психологическим и потому говорим: я буду. Для меня глагол «быть» – вот что значит время.
Мы принимаем факт существования психологического бытия, не требуя никаких точных доказательств. Но существует ли оно? Я, например, нуждаюсь только в физической сохранности, то есть в пище, одежде, жилище. Физическая сохранность абсолютно необходима. Так почему должна существовать защита от чего-то, что, возможно, вообще не существует? Как вы сможете защитить меня психологически? Но именно это мы и делаем. Мы делаем нечто, чтобы защитить себя от существующего, и поэтому придумываем время.
Итак, психологически никакого «завтра» не существует. Однако «завтра» существует, потому что мне нужна пища.
А еще мы все живем в тесном промежутке между жалостью и надеждой.
А может быть, время есть высота, которую необходимо покорять и измерять? И еще: почему мы упрямо придаем времени такое огромное, просто колоссальное значение?
Может, потому, что время – это синоним возраста, распада и разрушения? Я вижу, как стареет, а затем и умирает тело, когда-то бывшее молодым и здоровым, – и все. Остановился механизм. Больше я ничего не знаю и поэтому говорю: «Мне необходима следующая жизнь».
Умирать и жить!
Вы боитесь отпустить все вещи. Вы боитесь отпустить Абсолютное, глубину бытия и остаться с Неизвестным, которое называется Смертью. Можете ли вы, дополнение Известного, вступить в Неведомое, что есть смерть? В то время как жизнь вступает в чертоги смерти, она постигает, что это единственное решение. Можем ли мы постигнуть неизмеримое, опыт редчайших моментов? Можем ли мы понять, что, ведя богатую, наполненную событиями жизнь, мы влачим мученическое, нищее бытие? Может ли умирать душа Опыта?Но должен же быть какой-то способ научиться умирать! Для каждого из нас чрезвычайно важно знать, как следует умирать.
Традиционно жизнь человеческая делится на несколько стадий. Есть стадия воздержания, когда ученик проходит обучение у гуру. На второй стадии он создает семью, копит богатства земные, помогает обществу и так далее. На третьей стадии человек покидает поток стремящихся к суетным земным вещам. Можно сказать, начинается его подготовка к конечной стадии – уходу.
Утверждается, что в момент смерти все прошлое человека фокусируется в одной точке. Если его карма была хорошей, тогда последняя мысль, остающаяся с ним в момент смерти, продолжает существовать и переносится в следующую жизнь. Говорят и о том, что в момент смерти уму необходимо быть спокойным, чтобы угасить карму и в минуту кончины полностью пробудиться.