Страница:
16. (1) Однако в сенате победила та сторона, которая истине предпочитала деньги, вернее, влияние. (2) Выносится постановление, чтобы десять легатов разделили некогда принадлежавшее Миципсе царство между Югуртой и Адгербалом. Главой этого посольства был Луций Опимий48, человек известный и в ту пору могущественный в сенате, так как он, будучи консулом, после убийства Гая Гракха и Марка Фульвия Флакка с величайшей жестокостью использовал победу знати над плебсом. (3) Хотя Югурта и относил Опимия к числу своих недругов в Риме, он все же крайне радушно принял его и подарками и многочисленными обещаниями достиг того, что тот начал ставить выгоду царя выше своего доброго имени, честного слова, наконец, всех своих интересов. (4) Подойдя к другим послам таким же образом, Югурта пленяет49 большинство из них; лишь немногим их честное слово оказалось дороже денег. (5) При разделе часть Нумидии, граничащую с Мавританией, более богатую и более населенную, передают Югурте; другая, более привлекательная внешне, более богатая гаванями и строениями, стала владением Адгербала50.
17. (1) Ход моего повествования, думается мне, требует, чтобы я дал краткое описание Африки и рассказал о племенах, с которыми мы вели войну или были в дружбе. (2) Что касается местностей и народов, которых ввиду тамошней жары, трудных условий жизни и наличия пустынь посещают меньше, то я едва ли смог бы сообщить о них достоверные сведения. Прочее же рассмотрю возможно короче.(3) Разделяя земной круг, большинство ученых признало Африку его третьей частью; некоторые указывали, что существуют только Азия и Европа, и относили Африку к Европе51. (4) Она ограничена с запада проливом между нашим морем и Океаном52, с востока - покатой равниной; население называет это место Катабатмом53. (5) Море бурное, без гаваней. Земля для хлебных злаков плодородна, пригодна для скотоводства, для деревьев неблагоприятна. Небо и земля бедны водой. (6) Люди отличаются здоровьем, быстры, выносливы. Большинство из них умирает от старости, кроме тех, кто погибает на войне или от диких зверей, ибо болезнь редко уносит человека. Прибавлю, что там водится много ядовитых животных (7) Но о том, какие люди жили в Африке вначале, какие переселились туда впоследствии и как они смешались между собой, я (хотя сведения эти и не совпадают с общепринятым мнением) все-таки расскажу в немногих словах - как это перевели для меня из пунийских книг, называвшихся книгами царя Гиемпсала54, и как это представляют себе сами жители этой страны. Впрочем, за достоверность пусть отвечают сообщившие это.
18. (1) Африку вначале населяли гетулы и ливийцы55, суровые и дикие люди; они питались мясом зверей и растениями, подобно скоту. (2) Они не подчинялись ни обычаям, ни закону, ни какой-либо власти. Ведя бродячую жизнь, они, скитаясь, устраивали привал там, где их заставала ночь. (3) Но когда Геркулес умер в Испании56 (так, во всяком случае, думают африканцы), его войско, составленное из разных племен, потеряв предводителя, вскоре распалось, потому что многие добивались власти каждый для себя. (4) Из его состава мидяне, персы и армяне, переплыв на судах в Африку, заняли местности, ближайшие к нашему морю; (5) но персы держались ближе к берегу Океана; они пользовались килевыми днищами перевернутых кораблей как шалашами, потому что в стране не было ни древесины, ни возможности купить ее или выменять у испанцев: (б) бескрайнее море и незнание языка препятствовали торговле. (7) Мало-помалу они путем браков смешались с гестулами; так как они, знакомясь со страной, часто направлялись в одни, затем в другие места, то они сами назвали себя номадами57. (8) Впрочем, до сего времени постройки нумидийских крестьян, которые они называют мапалиями58, продолговатые дома с изогнутыми боками, напоминают собою килевые днища кораблей. (9) К мидянам и армянам присоединились ливийцы (ведь они жили ближе к Африканскому морю59, гетулы - более к югу, невдалеке от жаркой области), и вскоре у них появились укрепленные города; ибо, отделенные от Испании только проливом, они завязали с ней меновую торговлю. (10) Ливийцы постепенно исказили наименование "мидяне" и называли их на своем варварском языке маврами. (11) Могущество персов на короткое время возросло, и впоследствии они под именем нумидийцев, ввиду своей многочисленности покинув родное племя, завладели ближайшими к Карфагену областями, которые именуются Нумидией. (12) Затем и те и другие при взаимной поддержке оружием или страхом подчинили себе соседние племена, возвеличили свое имя и умножили славу, особенно те, которые распространились до берегов нашего моря, так как ливийцы были менее воинственны, чем гетулы. В конце концов нижней частью Африки почти целиком завладели нумидийцы; побежденные слились с победителями и приняли их имя.
19. (1) Впоследствии финикияне60, одни - чтобы уменьшить численность населения на родине, другие - стремясь к господству, побудив простой народ и других людей, жадных до переворотов, основали на морском побережье Гиппон61, Гадрумет62, Лепту63 и другие города, и те, вскоре значительно усилившись, стали для своих городов-основателей одни оплотом, другие украшением. (2) Впрочем, о Карфагене я предпочитаю умолчать, чем говорить мало, так как пора скорей перейти к другому. (3) Итак, в сторону Катабатма, отделяющего Египет от Африки64, вдоль моря первая - Кирена, колония фереян65, далее - две Сирты, между ними Лепта; далее - Алтари Филенов;66 эти места рассматривались карфагенянами как границы их державы с Египтом; затем следуют другие пунийские города. (4) Остальные области вплоть до Мавретании населены нумидийцами; ближайшие к Испании - мавры. (5) Южнее от Нумидии, как я узнал, обитают гетулы, одни оседло, другие, как кочевники, ведут более дикий образ жизни; (6) за ними обитают эфиопы; далее лежат области, выжженные солнцем. (7) Так вот, во время Югуртинской войны большей частью пунийских городов и областей, которыми карфагеняне владели в последнее время, правил римский народ через своих наместников; значительная часть области гетулов и Нумидии, до самой реки Мулукки67, была подвластна Югурте; всеми маврами повелевал царь Бокх, знавший только имя римского народа и ранее неизвестный нам ни в мирное, ни в военное время. (8) Об Африке и ее жителях сказано достаточно.
20. (1) Когда послы, разделив царство, покинули Африку и Югурта увидел, что, несмотря на испытанный им страх, он получил награду за свое преступление, он, убедившись в правильности того, что друзья говорили ему под Нуманцией - что в Риме все продажно68, и одновременно загоревшись от посулов тех, кого он недавно осыпал подарками, устремил свои помыслы к царству Адгербала; (2) сам он деятельный, воинственный человек, а тот, на кого он идет, - мирный, невоенный, мягкий от природы, уступающий противозаконию, скорее склонный к боязни, чем внушающий ее. (3) И вот Югурта внезапно вторгается69 с большим отрядом в его владения, захватывает много пленных, скот и другую добычу, предает огню дома, как враг занимает своей конницей большую часть страны. (4) Затем вместе со всем войском он возвращается к себе, полагая, что Адгербал, вне себя от обиды, будет с оружием в руках мстить ему за причиненные ему обиды и что это явится поводом к войне. (5) Но тот, не считая себя равным ему в военном отношении и полагаясь на дружбу римского народа больше, чем на нумидийцев, направил к Югурте послов с жалобами на обиды. Хотя они принесли оскорбительный ответ, он все-таки решил стерпеть все, но не начинать войны, так как предыдущая его попытка оказалась неудачной. (6) Но это не уменьшало жадности Югурты, она возросла еще больше - в мыслях он уже захватил все царство Адгербала. (7) Поэтому он и начал войну - но уже во главе не отряда грабителей, как раньше, а хорошо снаряженного войска и открыто стал добиваться власти над всей Нумидией. (8) И всюду, где бы он ни проходил, он разорял города и деревни, собирал разную добычу, укреплял в своих солдатах мужество, во врагах усиливал страх.
21. (1) Как только Адгербал понял, что должен либо покинуть свое царство, либо защищать его оружием, он волей-неволей снаряжает войска и выступает навстречу Югурте. (2) И вот оба войска укрепились невдалеке от моря, у города Цирты70, и так как день был на исходе, то сражения не начинали. Но к концу ночи, еще в полумраке, солдаты Югурты по поданному им знаку врываются во вражеский лагерь и обращают в бегство солдат Адгербала, одних полусонных, других хватавшихся за оружие. Адгербал с несколькими всадниками бежит в Цирту, и не будь там множества людей, носивших тогу71, которые отбросили преследователей от городских стен, то война между двумя царями началась бы и завершилась в один и тот же день. (3) Затем Югурта окружил город72 и приступил к его осаде с помощью крытых щитов, башен и разных машин73, торопясь все закончить еще до возвращения послов, которых, как он слыхал, Адгербал отправил в Рим еще до сражения. (4) Сенат, узнав о войне между ними, направляет в Африку троих молодых людей74, дабы они сообщили обоим царям, что сенат и римский народ велят и постановляют, чтобы цари прекратили военные действия и [решали свои споры на основе права, а не путем войны]: это подобает сенату и римскому народу, как и царям.
22. (1) Послы поспешно приезжают в Африку, тем более что в Риме, пока они готовились к отъезду, пошли разговоры о происшедшем сражении и об осаде Цирты; но слухи эти были неопределенными. (2) Выслушав послов, Югурта ответил, что для него дороже и важнее всего повиноваться воле сената; он-де с молодых лет всячески старался заслужить одобрение всех честнейших людей; доблестью, а недурными качествами приобрел он расположение Публия Сципиона, выдающегося мужа; за эти же качества, а не из-за отсутствия сыновей Миципса усыновил его как члена царской семьи.(3) Однако чем больше честности и рвения проявил он в делах, тем меньше склонен он терпеть несправедливость.(4) Адгербал коварно покушался на его жизнь; узнав об этом, он тотчас же пресек это преступление; римский народ будет несправедлив и не прав, если помешает ему воспользоваться правом народов;75 наконец, он в ближайшее время направит в Рим послов с подробным сообщением. (5) На этом обе стороны расстались. Обратиться к Адгербалу у послов возможности не было76.
23. (1) Югурта, убедившись в отъезде послов из Африки и не будучи в состоянии взять Цирту приступом, окружил ее стены валом и рвом77, построил башни и разместил в них бойцов78. Днем и ночью он действовал силой и хитростью; то соблазнял защитников стен наградами, то запугивал их; своих солдат он уговаривал проявить мужество - словом, готовился изо всех сил. (2) Как только Адгербал понял, что он в отчаянном положении, что враг неумолим, на помощь надежды нет, что из-за недостатка всего необходимого затягивать войну невозможно, он выбрал из людей, бежавших вместе с ним в Цирту, двух храбрейших, всяческими обещаниями и просьбами отнестись с состраданием к его положению убедил их пройти ночью через вражеские укрепления к ближайшему берегу моря и отправиться в Рим.
24. (1) Нумидийцы в течение нескольких дней исполнили его приказание. В сенате было прочитано письмо Адгербала такого содержания: (2) "Не по своей вине, отцы сенаторы, столь часто обращаюсь я к вам с мольбами; меня вынуждает насилие со стороны Югурты, которым овладело столь сильное желание уничтожить меня, что он уже не чтит ни вас, ни бессмертных богов и более всего хочет пролить мою кровь. (3) Вот уже пятый месяц меня, союзника и друга римского народа79, держат в осаде; мне не помогают ни милости, оказанные Югурте отцом моим Миципсой, ни ваши постановления; от чего страдаю я сильнее - от меча или от голода, не знаю. (4) Продолжать писать о Югурте мне не велит моя участь; я уже давно убедился, что несчастным людям мало верят. (5) Впрочем, он, как я понимаю, имеет в виду завладеть чем-то большим, чем я сам, и не надеется одновременно сохранить вашу дружбу и мое царство; чему придает он большее значение, не тайна ни для кого. (6) Ведь сначала он убил брата моего Гиемпсала, затем из царства моего отца изгнал меня. Это были, конечно, бесчинства, касавшиеся нас одних и не относившиеся к вам. (7) Но теперь ваше царство захватил он оружием; меня, которого вы поставили властителем над нумидийцами, он держит в осаде; какое значение придал он словам послов, показывает мое опасное положение. (8) Что еще могло бы подействовать на него, если не сила вашего оружия? (9) Я сам хотел бы, чтобы и то, что я пишу, и мои прежние жалобы в сенате80 оказались пустыми, а не чтобы мое жалкое положение подтверждало мои слова. (10) Но так как я родился, чтобы служить доказательством злодеяний Югурты, то молю вас избавить меня уже не от смерти и несчастий, а лишь от власти моего недруга и от пыток. Нумидийским царством, принадлежащим вам, располагайте, как найдете нужным, меня же вырвите из нечестивых рук. Заклинаю вас величием вашей державы, вашей верностью дружбе, если только сохранилось у вас хоть какое-то воспоминание о деде моем Масиниссе".
25. (1) После чтения этого письма кое-кто из сенаторов предложил отправить войско в Африку и как можно быстрее оказать помощь Адгербалу; что же касается Югурты, то тем временем обсудить дело, раз он не повиновался послам. (2) Но все те же доброжелатели царя всеми силами воспротивились такому постановлению. (3) Так общественные интересы, как это бывает в большинстве случаев, были полностью принесены в жертву частным. (4) Но все-таки в Африку посылают пожилых знатных людей, в прошлом занимавших высшие должности81. Среди них был Марк Скавр, о котором мы уже говорили, консуляр и тогда старейшина сената82. (5) Они, так как дело это вызывало всеобщее негодование и так как нумидийцы в то же время настоятельно просили их, на третий день взошли на корабль. Быстро прибыв в Утику83, они шлют письмо Югурте: ему надлежит как можно скорее явиться в Провинцию, они присланы к нему сенатом. (6) Югурта, узнав, что люди известные и, как он слышал, влиятельные в Риме прибыли, чтобы помешать его планам, сперва взволновался, раздираемый страхом и жадностью: (7) он боялся гнева сената, если не подчинится послам; однако ослеплявшее его честолюбие увлекло его к начатому преступлению. (8) В конце концов в его алчной душе взял верх дурной замысел. (9) Окружив Цирту, он старается ворваться в нее возможно большими силами, главным образом надеясь на то, что, заставив врагов разделиться, либо силой, либо коварством найдет путь к победе. (10) Когда это не удалось и Югурта не смог осуществить свое намерение, то есть захватить Адгербала до своей встречи с послами, он, не желая дальнейшими проволочками раздражать Скавра, которого боялся больше других, прибыл в Провинцию с несколькими всадниками. (11) И вот, хотя послы от имени сената угрожали Югурте тяжкой карой за отказ снять осаду, они, затратив много слов, все же отбыли ни с чем.
26. (1) Когда слух об этом дошел до Цирты, италийцы, доблестно защищавшие городские стены, уверенные в том, что если они сдадутся, то величие римского народа84 обеспечит им неприкосновенность, стали советовать Адгербалу сдаться самому и сдать Югурте город, выговорив у него лишь собственную неприкосновенность; об остальном, по их словам, позаботится сенат. (2) Хотя Адгербал мог поверить чему угодно, но только не честному слову Югурты, он все же, так как в случае его несогласия италийцы смогли бы принудить его, по их совету сдался. (3) Югурта прежде всего казнил его, подвергнув пыткам, затем перебил всех взрослых нумидийцев и римских купцов, кто только ни попадался с оружием в руках.
27. (1) Когда в Риме узнали о случившемся и событие это стали обсуждать в сенате, то те же приспешники царя, затягивая обсуждение, часто пуская в ход личное влияние, а порой прибегая к перебранке, пытались смягчить впечатление от жестокости совершенного. (2) И если бы избранный плебейский трибун Гай Меммий85, человек деятельный и враждебный знати, не разъяснил римскому народу, что речь идет о том, чтобы благодаря нескольким властолюбивым людям добиться снисхождения сената к злодеянию Югурты, то все негодование, конечно, утихло бы из-за проволочек при обсуждении - столь всесильны были влияние и деньги царя. (3) Но так как сенат, сознавая свою вину, боялся народа, то на основании Семпрониева закона86 провинциями для будущих консулов назначил Нумидию и Италию; (4) консулами были избраны Публий Сципион Насика87 и Луций Бестия Кальпурний88; Кальпурнию досталась Нумидия, Сципиону - Италия. (5) Затем набирают войско, чтобы перевести его в Африку, выносят постановление о жалованье и прочем, что может понадобиться для войны.
28. (1) Югурта, получив неожиданное известие об этом (ведь он был убежден в том, что в Риме все продается), отправляет к сенату сына и двух своих друзей и велит им - подобно тому, как велел тем, кого посылал после убийства Гиемпсала, - всем предлагать деньги. (2) Когда они уже подъезжали к Риму, Бестия запросил сенат89, согласен ли он принять послов Югурты внутри городских стен; сенаторы постановили: если послы не намерены заявить о сдаче царства и самого царя, то им надлежит покинуть Италию в десятидневный срок. (3) На основании решения сената консул велит объявить это нумидийцам. Так они, ничего не добившись, уезжают на родину. (4) Тем временем Кальпурний, когда войско было набрано, делает своими легатами влиятельных знатных людей, надеясь, что они авторитетом своим загладят проступки, какие он сможет допустить90. Одним из них был Скавр, о чьей натуре и повадках мы говорили выше91. (5) Дело в том, что наш консул отличался многими замечательными свойствами души и тела: был вынослив в трудах, обладал острым умом, был достаточно предусмотрителен, хорошо знал военное дело, очень твердо противостоял опасностям и козням, однако над всеми этими достоинствами брала верх алчность. (6) И вот легионы прошли по Италии в Регий92, оттуда переправились в Сицилию, затем из Сицилии в Африку. (7) Обеспечив себя припасами, Кальпурний стремительно вторгся в Нумидию и в ходе боев захватил много пленных и несколько городов.
29. (1) Но как только Югурта через послов стал соблазнять его деньгами и указывать ему на все трудности войны, которую он ведет, то намерения его, болезненно-алчного, быстро переменились. (2) Сообщником и исполнителем всех своих замыслов он избирает Скавра; тот вначале, хотя большинство его единомышленников уже было подкуплено, ожесточенно вел войну с царем, но огромная сумма денег все-таки совлекла его с пути добра и чести. (3) Югурта сперва пытался купить себе лишь перемирие, рассчитывая, что он тем временем благодаря подкупу и влиянию друзей чего-нибудь добьется в Риме; но впоследствии, узнав о причастности Скавра к делу, он, преисполнившись величайшей надеждой на восстановление мира, решил сам вести с ними переговоры93 обо всех условиях. (4) Тем временем консул в знак доверия посылает своего квестора Секстия в Вагу94, город Югурты, под предлогом получения зерна, насчет которого консул в присутствии всех отдал приказания послам Югурты, поскольку в ожидании сдачи соблюдалось перемирие. (5) И вот царь, как он надумал, прибывает в лагерь и, кратко высказавшись перед военным советом о негодовании, которое вызвали его действия95, и об условиях сдачи, об остальном ведет тайные переговоры с Бестией и Скавром; затем, на следующий день, после того как были рассмотрены все предложения, его капитуляцию принимают. (6) По требованию военного совета квестору передают тридцать слонов, много скота и лошадей вместе с небольшой суммой денег. (7) Кальпурний выезжает в Рим на выборы магистратов96. В Нумидии и в нашем войске воцаряется мир.
30. (1) Когда распространилась молва о событиях в Африке и о том, как все произошло, в Риме повсюду и во вcex собраниях стали обсуждать действия консула. Простой народ возмущался, отцы сенаторы были встревожены. Одобрить ли им столь позорный поступок или же постановление консула отменить, они не знали. (2) Более всего мешало им оставаться верными долгу и чести могущество Скавра, так как именно его называли советчиком и сообщником Бестии. (3) Но Гай Меммий, о чьем независимом уме и ненависти к могущественной знати мы говорили выше97, в то время как сенат колебался и медлил, убеждал на сходках народ покарать виновных, призывая его не изменять ни государству, ни делу своей свободы, указывал ему на многие высокомерные и жестокие поступки знати - словом, всячески разжигал гнев простого люда.(4) Так как в те времена Меммий славился в Риме своим красноречием, то я и счел уместным записать одну из его многочисленных речей и приведу именно то, что он по возвращении Бестии сказал на сходке; содержание его речи таково:
31. (1) "По многим причинам я бы не выступал перед вами, квириты98, не будь моя преданность государству превыше всего99: могущество знати, ваше долготерпение, полное отсутствие правосудия, а особенно то, что бескорыстие скорее навлекает опасность, чем приносит почет. (2) Мне не хочется говорить о том, каким посмешищем для гордыни кучки людей были вы последние пятнадцать лет100, сколь бесславно погибли ваши защитники101, оставшиеся не отмщенными, как от праздности и беспечности развратились вы сами, (3) которые даже теперь, когда недруги в ваших руках102, не воспрянете духом и все еще боитесь тех, кому вам подобает внушать страх. (4) Но хотя это и так, я все-таки готов вступить в борьбу с могуществом знати. (5) Сам я, во всяком случае, свободой, завещанной мне моим отцом, воспользуюсь. Будет ли это тщетно или принесет пользу, зависит от вас, квириты! (6) Впрочем, не склоняю вас к тому, к чему вас часто склоняли ваши предки, - к вооруженному выступлению против беззаконий. Ни в применении силы, ни в сецессии103 нужды нет. Их собственный образ жизни погубит их. (7) После убийства Тиберия Гракха, стремившегося, по их словам, к царской власти104, против римского народа были начаты судебные преследования; после убийства Гая Гракха и Марка Фульвия105 многие люди из вашего сословия тоже были казнены в тюрьме, и всем этим бедствиям положил конец не закон, а их произвол106. (8) Но допустим, что возвращение народу его прав означало стремление к царской власти и все то, за что невозможно покарать без кровопролития, было совершенно законно. (9) В прежние годы вы молча негодовали, глядя, как государственная казна опустошается, как цари и свободные народы платят дань нескольким знатным людям107, как одним и тем же людям достались и высшая слава, и огромные богатства. Но им мало было безнаказанно совершать такие преступления. И в конце концов законы, величие ваше, все божеские и человеческие установления были отданы на милость врагов. (10) И те, кто совершил это, не чувствуют ни стыда, ни раскаяния; нет, они у вас на глазах шествуют во всем своем блеске108, хвалясь своими жречествами и консулатами, кое-кто и своими триумфами, словно все это свидетельство оказанного им почета, а не их добыча109. (11) Рабы, купленные за деньги, не переносят несправедливой власти своих господ110. А вы, квириты, рожденные повелевать? Станете ли вы равнодушно терпеть рабство? (12) Но кто такие они - те, кто захватил власть в государстве? Злодеи, чьи руки в крови111, люди неимоверной алчности, зловреднейшие и в то же время надменнейшие, которым данное ими слово, приличие, сознание долга, вообще честное и бесчестное - все служит для стяжания. (13) Одни из них видят для себя защиту в том, что убили плебейских трибунов, другие - в том, что возбудили противозаконные судебные дела, большинство - в том, что учинили резню среди вас. (14) Поэтому чем хуже поступил тот или иной человек, тем в большей он безопасности. Страх, какой они должны были бы испытывать за свои преступления, они внушили вам благодаря вашей трусости; всех их он и объединил, заставив одного и того же желать, одно и то же ненавидеть, одного и того же страшиться. (15) Но между честными людьми это дружба, между дурными - преступное сообщество. (16) И заботься вы о свободе в той же мере, в какой они загорелись стремлением к господству, государство, конечно, не подвергалось бы разорению, как это происходит теперь, и ваши милости112 распространялись бы на наилучших, а не на наглейших людей. (17) Предки ваши ради получения прав и утверждения своего величия путем сецессии с оружием в руках дважды занимали Авентин113. А вы? Неужели вы, чтобы защитить полученную от них свободу, не приложите всех сил - и тем решительнее, что утратить достигнутое - позор больший, чем вообще ничего не достигнуть? (18) Мне скажут: "Что же ты предлагаешь? Карать тех, кто предал государство врагу?"114 - Но не оружием и не насилием, ибо вас, поступивших так, это было бы еще менее достойно, чем их, которые бы этому подверглись, а судебными преследованиями и на основании показаний самого Югурты. (19) Если он действительно готов сдаться, то, конечно, подчинится вашим приказам; если же он ими пренебрежет, то вы, очевидно, узнаете цену этому миру, вернее, сдаче, благодаря которой совершивший преступления Югурта останется безнаказанным, несколько могущественных людей получат величайшие богатства, государство же понесет ущерб и будет опозорено. (20) Разве только вы все еще не сыты их господством и вам больше по душе прежние времена, когда царства, провинции, законы, право, суд, война и мир - словом, все дела божеские и человеческие находились в руках немногих, а вы, римский народ, непобедимый для врагов, повелитель всех племен, были довольны и тем, что оставались живы; что же касается рабского состояния, то кто из вас осмеливался ему противиться?115 (21) И хотя сам я признаю величайшим позором для мужчины покорно сносить противозакония, не карая за него, все-таки, если бы вы простили преступнейших людей, поскольку они граждане, я примирился бы с этим, если бы мягкосердечие это не грозило вам гибелью. (22) Ибо им при всей их беззастенчивости мало будет своего безнаказанного злодеяния, если в будущем их не лишат свободы действий, и у вас навек сохранится беспокойство, когда вы поймете, что вам придется либо быть рабами, либо отстаивать свободу оружием. (23) И право, какая может быть надежда на их честное слово или на согласие с ними? Они хотят властвовать, вы - быть свободными; они - совершать противозаконные действия, вы - их пресекать; наконец, с союзниками нашими они обращаются как с врагами, с врагами - как с союзниками116. (24) Возможны ли при столь противоположных намерениях мир и дружба (25) Поэтому настоятельно советую вам не оставлять столь тяжкого преступления безнаказанным. Речь идет не о хищениях из государственной казны и не о насильственном изъятии денег у союзников; хотя это и тяжкие преступления, однако, поскольку к ним привыкли, им уже не придают значения; заклятому врагу выдан авторитет сената, выдана ваша держава117 в Риме и на войне торгуют интересами государства. (26) Если это не будет расследовано, если виновные не понесут кары, то что останется нам, как не жить, покоряясь тем, кто все это совершил? Ведь безнаказанно делать все что угодно - это и значит быть царем118. (27) И я не убеждаю вас, квириты, видеть в своих согражданах скорее преступников, чем честных людей; но, прощая дурных, не губите честных119. (28) К тому же в делах государства забыть о благодеянии гораздо лучше, чем о злодеянии; честный человек, если его благодеяниями пренебрегут, становится лишь менее склонен к ним, дурной же делается подлее. (29) Вообще, если бы не нарушалась справедливость, мы бы редко нуждались в помощи трибуна".
17. (1) Ход моего повествования, думается мне, требует, чтобы я дал краткое описание Африки и рассказал о племенах, с которыми мы вели войну или были в дружбе. (2) Что касается местностей и народов, которых ввиду тамошней жары, трудных условий жизни и наличия пустынь посещают меньше, то я едва ли смог бы сообщить о них достоверные сведения. Прочее же рассмотрю возможно короче.(3) Разделяя земной круг, большинство ученых признало Африку его третьей частью; некоторые указывали, что существуют только Азия и Европа, и относили Африку к Европе51. (4) Она ограничена с запада проливом между нашим морем и Океаном52, с востока - покатой равниной; население называет это место Катабатмом53. (5) Море бурное, без гаваней. Земля для хлебных злаков плодородна, пригодна для скотоводства, для деревьев неблагоприятна. Небо и земля бедны водой. (6) Люди отличаются здоровьем, быстры, выносливы. Большинство из них умирает от старости, кроме тех, кто погибает на войне или от диких зверей, ибо болезнь редко уносит человека. Прибавлю, что там водится много ядовитых животных (7) Но о том, какие люди жили в Африке вначале, какие переселились туда впоследствии и как они смешались между собой, я (хотя сведения эти и не совпадают с общепринятым мнением) все-таки расскажу в немногих словах - как это перевели для меня из пунийских книг, называвшихся книгами царя Гиемпсала54, и как это представляют себе сами жители этой страны. Впрочем, за достоверность пусть отвечают сообщившие это.
18. (1) Африку вначале населяли гетулы и ливийцы55, суровые и дикие люди; они питались мясом зверей и растениями, подобно скоту. (2) Они не подчинялись ни обычаям, ни закону, ни какой-либо власти. Ведя бродячую жизнь, они, скитаясь, устраивали привал там, где их заставала ночь. (3) Но когда Геркулес умер в Испании56 (так, во всяком случае, думают африканцы), его войско, составленное из разных племен, потеряв предводителя, вскоре распалось, потому что многие добивались власти каждый для себя. (4) Из его состава мидяне, персы и армяне, переплыв на судах в Африку, заняли местности, ближайшие к нашему морю; (5) но персы держались ближе к берегу Океана; они пользовались килевыми днищами перевернутых кораблей как шалашами, потому что в стране не было ни древесины, ни возможности купить ее или выменять у испанцев: (б) бескрайнее море и незнание языка препятствовали торговле. (7) Мало-помалу они путем браков смешались с гестулами; так как они, знакомясь со страной, часто направлялись в одни, затем в другие места, то они сами назвали себя номадами57. (8) Впрочем, до сего времени постройки нумидийских крестьян, которые они называют мапалиями58, продолговатые дома с изогнутыми боками, напоминают собою килевые днища кораблей. (9) К мидянам и армянам присоединились ливийцы (ведь они жили ближе к Африканскому морю59, гетулы - более к югу, невдалеке от жаркой области), и вскоре у них появились укрепленные города; ибо, отделенные от Испании только проливом, они завязали с ней меновую торговлю. (10) Ливийцы постепенно исказили наименование "мидяне" и называли их на своем варварском языке маврами. (11) Могущество персов на короткое время возросло, и впоследствии они под именем нумидийцев, ввиду своей многочисленности покинув родное племя, завладели ближайшими к Карфагену областями, которые именуются Нумидией. (12) Затем и те и другие при взаимной поддержке оружием или страхом подчинили себе соседние племена, возвеличили свое имя и умножили славу, особенно те, которые распространились до берегов нашего моря, так как ливийцы были менее воинственны, чем гетулы. В конце концов нижней частью Африки почти целиком завладели нумидийцы; побежденные слились с победителями и приняли их имя.
19. (1) Впоследствии финикияне60, одни - чтобы уменьшить численность населения на родине, другие - стремясь к господству, побудив простой народ и других людей, жадных до переворотов, основали на морском побережье Гиппон61, Гадрумет62, Лепту63 и другие города, и те, вскоре значительно усилившись, стали для своих городов-основателей одни оплотом, другие украшением. (2) Впрочем, о Карфагене я предпочитаю умолчать, чем говорить мало, так как пора скорей перейти к другому. (3) Итак, в сторону Катабатма, отделяющего Египет от Африки64, вдоль моря первая - Кирена, колония фереян65, далее - две Сирты, между ними Лепта; далее - Алтари Филенов;66 эти места рассматривались карфагенянами как границы их державы с Египтом; затем следуют другие пунийские города. (4) Остальные области вплоть до Мавретании населены нумидийцами; ближайшие к Испании - мавры. (5) Южнее от Нумидии, как я узнал, обитают гетулы, одни оседло, другие, как кочевники, ведут более дикий образ жизни; (6) за ними обитают эфиопы; далее лежат области, выжженные солнцем. (7) Так вот, во время Югуртинской войны большей частью пунийских городов и областей, которыми карфагеняне владели в последнее время, правил римский народ через своих наместников; значительная часть области гетулов и Нумидии, до самой реки Мулукки67, была подвластна Югурте; всеми маврами повелевал царь Бокх, знавший только имя римского народа и ранее неизвестный нам ни в мирное, ни в военное время. (8) Об Африке и ее жителях сказано достаточно.
20. (1) Когда послы, разделив царство, покинули Африку и Югурта увидел, что, несмотря на испытанный им страх, он получил награду за свое преступление, он, убедившись в правильности того, что друзья говорили ему под Нуманцией - что в Риме все продажно68, и одновременно загоревшись от посулов тех, кого он недавно осыпал подарками, устремил свои помыслы к царству Адгербала; (2) сам он деятельный, воинственный человек, а тот, на кого он идет, - мирный, невоенный, мягкий от природы, уступающий противозаконию, скорее склонный к боязни, чем внушающий ее. (3) И вот Югурта внезапно вторгается69 с большим отрядом в его владения, захватывает много пленных, скот и другую добычу, предает огню дома, как враг занимает своей конницей большую часть страны. (4) Затем вместе со всем войском он возвращается к себе, полагая, что Адгербал, вне себя от обиды, будет с оружием в руках мстить ему за причиненные ему обиды и что это явится поводом к войне. (5) Но тот, не считая себя равным ему в военном отношении и полагаясь на дружбу римского народа больше, чем на нумидийцев, направил к Югурте послов с жалобами на обиды. Хотя они принесли оскорбительный ответ, он все-таки решил стерпеть все, но не начинать войны, так как предыдущая его попытка оказалась неудачной. (6) Но это не уменьшало жадности Югурты, она возросла еще больше - в мыслях он уже захватил все царство Адгербала. (7) Поэтому он и начал войну - но уже во главе не отряда грабителей, как раньше, а хорошо снаряженного войска и открыто стал добиваться власти над всей Нумидией. (8) И всюду, где бы он ни проходил, он разорял города и деревни, собирал разную добычу, укреплял в своих солдатах мужество, во врагах усиливал страх.
21. (1) Как только Адгербал понял, что должен либо покинуть свое царство, либо защищать его оружием, он волей-неволей снаряжает войска и выступает навстречу Югурте. (2) И вот оба войска укрепились невдалеке от моря, у города Цирты70, и так как день был на исходе, то сражения не начинали. Но к концу ночи, еще в полумраке, солдаты Югурты по поданному им знаку врываются во вражеский лагерь и обращают в бегство солдат Адгербала, одних полусонных, других хватавшихся за оружие. Адгербал с несколькими всадниками бежит в Цирту, и не будь там множества людей, носивших тогу71, которые отбросили преследователей от городских стен, то война между двумя царями началась бы и завершилась в один и тот же день. (3) Затем Югурта окружил город72 и приступил к его осаде с помощью крытых щитов, башен и разных машин73, торопясь все закончить еще до возвращения послов, которых, как он слыхал, Адгербал отправил в Рим еще до сражения. (4) Сенат, узнав о войне между ними, направляет в Африку троих молодых людей74, дабы они сообщили обоим царям, что сенат и римский народ велят и постановляют, чтобы цари прекратили военные действия и [решали свои споры на основе права, а не путем войны]: это подобает сенату и римскому народу, как и царям.
22. (1) Послы поспешно приезжают в Африку, тем более что в Риме, пока они готовились к отъезду, пошли разговоры о происшедшем сражении и об осаде Цирты; но слухи эти были неопределенными. (2) Выслушав послов, Югурта ответил, что для него дороже и важнее всего повиноваться воле сената; он-де с молодых лет всячески старался заслужить одобрение всех честнейших людей; доблестью, а недурными качествами приобрел он расположение Публия Сципиона, выдающегося мужа; за эти же качества, а не из-за отсутствия сыновей Миципса усыновил его как члена царской семьи.(3) Однако чем больше честности и рвения проявил он в делах, тем меньше склонен он терпеть несправедливость.(4) Адгербал коварно покушался на его жизнь; узнав об этом, он тотчас же пресек это преступление; римский народ будет несправедлив и не прав, если помешает ему воспользоваться правом народов;75 наконец, он в ближайшее время направит в Рим послов с подробным сообщением. (5) На этом обе стороны расстались. Обратиться к Адгербалу у послов возможности не было76.
23. (1) Югурта, убедившись в отъезде послов из Африки и не будучи в состоянии взять Цирту приступом, окружил ее стены валом и рвом77, построил башни и разместил в них бойцов78. Днем и ночью он действовал силой и хитростью; то соблазнял защитников стен наградами, то запугивал их; своих солдат он уговаривал проявить мужество - словом, готовился изо всех сил. (2) Как только Адгербал понял, что он в отчаянном положении, что враг неумолим, на помощь надежды нет, что из-за недостатка всего необходимого затягивать войну невозможно, он выбрал из людей, бежавших вместе с ним в Цирту, двух храбрейших, всяческими обещаниями и просьбами отнестись с состраданием к его положению убедил их пройти ночью через вражеские укрепления к ближайшему берегу моря и отправиться в Рим.
24. (1) Нумидийцы в течение нескольких дней исполнили его приказание. В сенате было прочитано письмо Адгербала такого содержания: (2) "Не по своей вине, отцы сенаторы, столь часто обращаюсь я к вам с мольбами; меня вынуждает насилие со стороны Югурты, которым овладело столь сильное желание уничтожить меня, что он уже не чтит ни вас, ни бессмертных богов и более всего хочет пролить мою кровь. (3) Вот уже пятый месяц меня, союзника и друга римского народа79, держат в осаде; мне не помогают ни милости, оказанные Югурте отцом моим Миципсой, ни ваши постановления; от чего страдаю я сильнее - от меча или от голода, не знаю. (4) Продолжать писать о Югурте мне не велит моя участь; я уже давно убедился, что несчастным людям мало верят. (5) Впрочем, он, как я понимаю, имеет в виду завладеть чем-то большим, чем я сам, и не надеется одновременно сохранить вашу дружбу и мое царство; чему придает он большее значение, не тайна ни для кого. (6) Ведь сначала он убил брата моего Гиемпсала, затем из царства моего отца изгнал меня. Это были, конечно, бесчинства, касавшиеся нас одних и не относившиеся к вам. (7) Но теперь ваше царство захватил он оружием; меня, которого вы поставили властителем над нумидийцами, он держит в осаде; какое значение придал он словам послов, показывает мое опасное положение. (8) Что еще могло бы подействовать на него, если не сила вашего оружия? (9) Я сам хотел бы, чтобы и то, что я пишу, и мои прежние жалобы в сенате80 оказались пустыми, а не чтобы мое жалкое положение подтверждало мои слова. (10) Но так как я родился, чтобы служить доказательством злодеяний Югурты, то молю вас избавить меня уже не от смерти и несчастий, а лишь от власти моего недруга и от пыток. Нумидийским царством, принадлежащим вам, располагайте, как найдете нужным, меня же вырвите из нечестивых рук. Заклинаю вас величием вашей державы, вашей верностью дружбе, если только сохранилось у вас хоть какое-то воспоминание о деде моем Масиниссе".
25. (1) После чтения этого письма кое-кто из сенаторов предложил отправить войско в Африку и как можно быстрее оказать помощь Адгербалу; что же касается Югурты, то тем временем обсудить дело, раз он не повиновался послам. (2) Но все те же доброжелатели царя всеми силами воспротивились такому постановлению. (3) Так общественные интересы, как это бывает в большинстве случаев, были полностью принесены в жертву частным. (4) Но все-таки в Африку посылают пожилых знатных людей, в прошлом занимавших высшие должности81. Среди них был Марк Скавр, о котором мы уже говорили, консуляр и тогда старейшина сената82. (5) Они, так как дело это вызывало всеобщее негодование и так как нумидийцы в то же время настоятельно просили их, на третий день взошли на корабль. Быстро прибыв в Утику83, они шлют письмо Югурте: ему надлежит как можно скорее явиться в Провинцию, они присланы к нему сенатом. (6) Югурта, узнав, что люди известные и, как он слышал, влиятельные в Риме прибыли, чтобы помешать его планам, сперва взволновался, раздираемый страхом и жадностью: (7) он боялся гнева сената, если не подчинится послам; однако ослеплявшее его честолюбие увлекло его к начатому преступлению. (8) В конце концов в его алчной душе взял верх дурной замысел. (9) Окружив Цирту, он старается ворваться в нее возможно большими силами, главным образом надеясь на то, что, заставив врагов разделиться, либо силой, либо коварством найдет путь к победе. (10) Когда это не удалось и Югурта не смог осуществить свое намерение, то есть захватить Адгербала до своей встречи с послами, он, не желая дальнейшими проволочками раздражать Скавра, которого боялся больше других, прибыл в Провинцию с несколькими всадниками. (11) И вот, хотя послы от имени сената угрожали Югурте тяжкой карой за отказ снять осаду, они, затратив много слов, все же отбыли ни с чем.
26. (1) Когда слух об этом дошел до Цирты, италийцы, доблестно защищавшие городские стены, уверенные в том, что если они сдадутся, то величие римского народа84 обеспечит им неприкосновенность, стали советовать Адгербалу сдаться самому и сдать Югурте город, выговорив у него лишь собственную неприкосновенность; об остальном, по их словам, позаботится сенат. (2) Хотя Адгербал мог поверить чему угодно, но только не честному слову Югурты, он все же, так как в случае его несогласия италийцы смогли бы принудить его, по их совету сдался. (3) Югурта прежде всего казнил его, подвергнув пыткам, затем перебил всех взрослых нумидийцев и римских купцов, кто только ни попадался с оружием в руках.
27. (1) Когда в Риме узнали о случившемся и событие это стали обсуждать в сенате, то те же приспешники царя, затягивая обсуждение, часто пуская в ход личное влияние, а порой прибегая к перебранке, пытались смягчить впечатление от жестокости совершенного. (2) И если бы избранный плебейский трибун Гай Меммий85, человек деятельный и враждебный знати, не разъяснил римскому народу, что речь идет о том, чтобы благодаря нескольким властолюбивым людям добиться снисхождения сената к злодеянию Югурты, то все негодование, конечно, утихло бы из-за проволочек при обсуждении - столь всесильны были влияние и деньги царя. (3) Но так как сенат, сознавая свою вину, боялся народа, то на основании Семпрониева закона86 провинциями для будущих консулов назначил Нумидию и Италию; (4) консулами были избраны Публий Сципион Насика87 и Луций Бестия Кальпурний88; Кальпурнию досталась Нумидия, Сципиону - Италия. (5) Затем набирают войско, чтобы перевести его в Африку, выносят постановление о жалованье и прочем, что может понадобиться для войны.
28. (1) Югурта, получив неожиданное известие об этом (ведь он был убежден в том, что в Риме все продается), отправляет к сенату сына и двух своих друзей и велит им - подобно тому, как велел тем, кого посылал после убийства Гиемпсала, - всем предлагать деньги. (2) Когда они уже подъезжали к Риму, Бестия запросил сенат89, согласен ли он принять послов Югурты внутри городских стен; сенаторы постановили: если послы не намерены заявить о сдаче царства и самого царя, то им надлежит покинуть Италию в десятидневный срок. (3) На основании решения сената консул велит объявить это нумидийцам. Так они, ничего не добившись, уезжают на родину. (4) Тем временем Кальпурний, когда войско было набрано, делает своими легатами влиятельных знатных людей, надеясь, что они авторитетом своим загладят проступки, какие он сможет допустить90. Одним из них был Скавр, о чьей натуре и повадках мы говорили выше91. (5) Дело в том, что наш консул отличался многими замечательными свойствами души и тела: был вынослив в трудах, обладал острым умом, был достаточно предусмотрителен, хорошо знал военное дело, очень твердо противостоял опасностям и козням, однако над всеми этими достоинствами брала верх алчность. (6) И вот легионы прошли по Италии в Регий92, оттуда переправились в Сицилию, затем из Сицилии в Африку. (7) Обеспечив себя припасами, Кальпурний стремительно вторгся в Нумидию и в ходе боев захватил много пленных и несколько городов.
29. (1) Но как только Югурта через послов стал соблазнять его деньгами и указывать ему на все трудности войны, которую он ведет, то намерения его, болезненно-алчного, быстро переменились. (2) Сообщником и исполнителем всех своих замыслов он избирает Скавра; тот вначале, хотя большинство его единомышленников уже было подкуплено, ожесточенно вел войну с царем, но огромная сумма денег все-таки совлекла его с пути добра и чести. (3) Югурта сперва пытался купить себе лишь перемирие, рассчитывая, что он тем временем благодаря подкупу и влиянию друзей чего-нибудь добьется в Риме; но впоследствии, узнав о причастности Скавра к делу, он, преисполнившись величайшей надеждой на восстановление мира, решил сам вести с ними переговоры93 обо всех условиях. (4) Тем временем консул в знак доверия посылает своего квестора Секстия в Вагу94, город Югурты, под предлогом получения зерна, насчет которого консул в присутствии всех отдал приказания послам Югурты, поскольку в ожидании сдачи соблюдалось перемирие. (5) И вот царь, как он надумал, прибывает в лагерь и, кратко высказавшись перед военным советом о негодовании, которое вызвали его действия95, и об условиях сдачи, об остальном ведет тайные переговоры с Бестией и Скавром; затем, на следующий день, после того как были рассмотрены все предложения, его капитуляцию принимают. (6) По требованию военного совета квестору передают тридцать слонов, много скота и лошадей вместе с небольшой суммой денег. (7) Кальпурний выезжает в Рим на выборы магистратов96. В Нумидии и в нашем войске воцаряется мир.
30. (1) Когда распространилась молва о событиях в Африке и о том, как все произошло, в Риме повсюду и во вcex собраниях стали обсуждать действия консула. Простой народ возмущался, отцы сенаторы были встревожены. Одобрить ли им столь позорный поступок или же постановление консула отменить, они не знали. (2) Более всего мешало им оставаться верными долгу и чести могущество Скавра, так как именно его называли советчиком и сообщником Бестии. (3) Но Гай Меммий, о чьем независимом уме и ненависти к могущественной знати мы говорили выше97, в то время как сенат колебался и медлил, убеждал на сходках народ покарать виновных, призывая его не изменять ни государству, ни делу своей свободы, указывал ему на многие высокомерные и жестокие поступки знати - словом, всячески разжигал гнев простого люда.(4) Так как в те времена Меммий славился в Риме своим красноречием, то я и счел уместным записать одну из его многочисленных речей и приведу именно то, что он по возвращении Бестии сказал на сходке; содержание его речи таково:
31. (1) "По многим причинам я бы не выступал перед вами, квириты98, не будь моя преданность государству превыше всего99: могущество знати, ваше долготерпение, полное отсутствие правосудия, а особенно то, что бескорыстие скорее навлекает опасность, чем приносит почет. (2) Мне не хочется говорить о том, каким посмешищем для гордыни кучки людей были вы последние пятнадцать лет100, сколь бесславно погибли ваши защитники101, оставшиеся не отмщенными, как от праздности и беспечности развратились вы сами, (3) которые даже теперь, когда недруги в ваших руках102, не воспрянете духом и все еще боитесь тех, кому вам подобает внушать страх. (4) Но хотя это и так, я все-таки готов вступить в борьбу с могуществом знати. (5) Сам я, во всяком случае, свободой, завещанной мне моим отцом, воспользуюсь. Будет ли это тщетно или принесет пользу, зависит от вас, квириты! (6) Впрочем, не склоняю вас к тому, к чему вас часто склоняли ваши предки, - к вооруженному выступлению против беззаконий. Ни в применении силы, ни в сецессии103 нужды нет. Их собственный образ жизни погубит их. (7) После убийства Тиберия Гракха, стремившегося, по их словам, к царской власти104, против римского народа были начаты судебные преследования; после убийства Гая Гракха и Марка Фульвия105 многие люди из вашего сословия тоже были казнены в тюрьме, и всем этим бедствиям положил конец не закон, а их произвол106. (8) Но допустим, что возвращение народу его прав означало стремление к царской власти и все то, за что невозможно покарать без кровопролития, было совершенно законно. (9) В прежние годы вы молча негодовали, глядя, как государственная казна опустошается, как цари и свободные народы платят дань нескольким знатным людям107, как одним и тем же людям достались и высшая слава, и огромные богатства. Но им мало было безнаказанно совершать такие преступления. И в конце концов законы, величие ваше, все божеские и человеческие установления были отданы на милость врагов. (10) И те, кто совершил это, не чувствуют ни стыда, ни раскаяния; нет, они у вас на глазах шествуют во всем своем блеске108, хвалясь своими жречествами и консулатами, кое-кто и своими триумфами, словно все это свидетельство оказанного им почета, а не их добыча109. (11) Рабы, купленные за деньги, не переносят несправедливой власти своих господ110. А вы, квириты, рожденные повелевать? Станете ли вы равнодушно терпеть рабство? (12) Но кто такие они - те, кто захватил власть в государстве? Злодеи, чьи руки в крови111, люди неимоверной алчности, зловреднейшие и в то же время надменнейшие, которым данное ими слово, приличие, сознание долга, вообще честное и бесчестное - все служит для стяжания. (13) Одни из них видят для себя защиту в том, что убили плебейских трибунов, другие - в том, что возбудили противозаконные судебные дела, большинство - в том, что учинили резню среди вас. (14) Поэтому чем хуже поступил тот или иной человек, тем в большей он безопасности. Страх, какой они должны были бы испытывать за свои преступления, они внушили вам благодаря вашей трусости; всех их он и объединил, заставив одного и того же желать, одно и то же ненавидеть, одного и того же страшиться. (15) Но между честными людьми это дружба, между дурными - преступное сообщество. (16) И заботься вы о свободе в той же мере, в какой они загорелись стремлением к господству, государство, конечно, не подвергалось бы разорению, как это происходит теперь, и ваши милости112 распространялись бы на наилучших, а не на наглейших людей. (17) Предки ваши ради получения прав и утверждения своего величия путем сецессии с оружием в руках дважды занимали Авентин113. А вы? Неужели вы, чтобы защитить полученную от них свободу, не приложите всех сил - и тем решительнее, что утратить достигнутое - позор больший, чем вообще ничего не достигнуть? (18) Мне скажут: "Что же ты предлагаешь? Карать тех, кто предал государство врагу?"114 - Но не оружием и не насилием, ибо вас, поступивших так, это было бы еще менее достойно, чем их, которые бы этому подверглись, а судебными преследованиями и на основании показаний самого Югурты. (19) Если он действительно готов сдаться, то, конечно, подчинится вашим приказам; если же он ими пренебрежет, то вы, очевидно, узнаете цену этому миру, вернее, сдаче, благодаря которой совершивший преступления Югурта останется безнаказанным, несколько могущественных людей получат величайшие богатства, государство же понесет ущерб и будет опозорено. (20) Разве только вы все еще не сыты их господством и вам больше по душе прежние времена, когда царства, провинции, законы, право, суд, война и мир - словом, все дела божеские и человеческие находились в руках немногих, а вы, римский народ, непобедимый для врагов, повелитель всех племен, были довольны и тем, что оставались живы; что же касается рабского состояния, то кто из вас осмеливался ему противиться?115 (21) И хотя сам я признаю величайшим позором для мужчины покорно сносить противозакония, не карая за него, все-таки, если бы вы простили преступнейших людей, поскольку они граждане, я примирился бы с этим, если бы мягкосердечие это не грозило вам гибелью. (22) Ибо им при всей их беззастенчивости мало будет своего безнаказанного злодеяния, если в будущем их не лишат свободы действий, и у вас навек сохранится беспокойство, когда вы поймете, что вам придется либо быть рабами, либо отстаивать свободу оружием. (23) И право, какая может быть надежда на их честное слово или на согласие с ними? Они хотят властвовать, вы - быть свободными; они - совершать противозаконные действия, вы - их пресекать; наконец, с союзниками нашими они обращаются как с врагами, с врагами - как с союзниками116. (24) Возможны ли при столь противоположных намерениях мир и дружба (25) Поэтому настоятельно советую вам не оставлять столь тяжкого преступления безнаказанным. Речь идет не о хищениях из государственной казны и не о насильственном изъятии денег у союзников; хотя это и тяжкие преступления, однако, поскольку к ним привыкли, им уже не придают значения; заклятому врагу выдан авторитет сената, выдана ваша держава117 в Риме и на войне торгуют интересами государства. (26) Если это не будет расследовано, если виновные не понесут кары, то что останется нам, как не жить, покоряясь тем, кто все это совершил? Ведь безнаказанно делать все что угодно - это и значит быть царем118. (27) И я не убеждаю вас, квириты, видеть в своих согражданах скорее преступников, чем честных людей; но, прощая дурных, не губите честных119. (28) К тому же в делах государства забыть о благодеянии гораздо лучше, чем о злодеянии; честный человек, если его благодеяниями пренебрегут, становится лишь менее склонен к ним, дурной же делается подлее. (29) Вообще, если бы не нарушалась справедливость, мы бы редко нуждались в помощи трибуна".